(Андрей Галамага, Поводырь. Книга стихотворений. – М., Новый ключ, 2021. – 232 с., ил.)
«Поводырь» – как ни странно, первая за последнее десятилетие книга Андрея Галамаги, хотя стихи его всегда востребованы, постоянно выходят в толстых журналах и звучат на поэтических фестивалях. В лице Андрея я вижу человека, у которого жизнь и творчество неразделимы и зеркально отражаются друг в друге. Это редкое и замечательное качество. Андрей – автогонщик и бильярдист, он перечислит вам всех чемпионов «Формулы-1» от её основания до наших дней. А ещё он – заядлый футбольный болельщик. Среди писателей не так много знатоков спорта. Это сейчас не модно. Гонщицкие пристрастия Андрея отзываются и в его стихах:
Блажен, кто умер, думая о Боге,
В кругу благовоспитанных детей.
А я умру, как гонщик, на дороге,
С заклинившей коробкой скоростей.
…Мне не достало чуточку удачи.
Но, помнишь, мой небесный знак – стрелец.
И я достигну верхней передачи
И всё из жизни выжму под конец.
И мне не будет за себя обидно,
Я гонку честно до конца довёл.
И если я погибну, то – погибну
С педалью газа – до упора в пол.
Те, кого возил Андрей на своей машине, не дадут соврать – именно так он и ездит. Так он и живёт – на полную катушку, с адреналином и драйвом. «Жить – на пределе, но на деле / Так жажду и не утолить». Спортивность проявляется у поэта ещё и в том, что он не приемлет поражений. «Я жить привык азартно», – говорит Андрей. Азарт игрока роднит поэта с Пушкиным.
Я проиграл. Но я ещё живой.
А коли так, я всё-таки уверен,
Последний бой – останется за мной.
И значит – я сдаваться не намерен.
Проходит всё, сказал Экклезиаст.
Но я себе позволю усомниться,
Ведь я борюсь не за себя – за нас,
И мне простится лёгкая ехидца.
Я преклоню колени в честь твою
В преддверьи неизбежного сраженья,
Ведь лучше быть поверженным в бою,
Чем выжить, испугавшись пораженья.
…Пусть все, кого любил и с кем дружил,
Советуют – смирись, остынь, расстанься.
Я проиграл. Но я покуда жив.
И значит – до последнего не сдамся.
Непокорённость – очень симпатичная черта у Андрея. Про таких говорят – настоящий мужчина. Галамага – поэт, успешно читающий со сцены. Он помнит весь основной короб своих стихотворений наизусть. Отсюда – плюсы и минусы его поэзии. Существует связь между памятью поэта и формой его стихотворений. Тяжёлые, плохо зарифмованные стихи и помнятся не очень. И, наоборот, стихи с хорошим звуком, логически выстроенные, запоминаются на раз-два. Длинные стихи читаются ярче, чем короткие. Подобно Борису Пастернаку, Андрей Галамага прошёл эволюцию от сложного к простому. Мало кто знает, что Андрей начинал как авангардист. Но авангард не смог укорениться в душе поэта, и сейчас в стихах Галамаги, наверное, ничто уже не напоминает об этом периоде в его творчестве. Подобные процессы происходят постепенно. Не бывает так: захотел – и стал писать по-другому. Этому предшествуют внутренние преобразования. Возможно, сложный, с ответвлениями, мир человека со временем упрощается оттого, что поэт находит ответы на какие-то сакральные вопросы, определяется по жизни в главном.
Я шёл к себе. Путями непростыми.
Грешил, отчаивался, унывал.
Что ж, на ступеньку рядом со святыми
Я никогда и не претендовал.
Но верил, словно истинный ревнитель,
Сквозь разочарование и боль,
Спаситель примет всех в свою обитель
И упразднит досужий фейс-контроль.
Что импонирует в лирике Галамаги – он никогда не приукрашивает своего лирического героя. Перед нами – реальный человек из плоти и крови, с сомнениями и ошибками. Его жизненная философия – стоицизм перед лицом неизбежности. В «Поводыре» собрано самое главное, что написал в течение жизни Андрей. Новая книга Андрея не совсем обычна: она большая, но малоформатная. Это «карманная» книга объёмом в 232 страницы.
У Андрея в «Поводыре» много любовной лирики. Поэт долго искал свою идеальную возлюбленную, и за это время написал много пронзительных стихов о любви. «Безумствовать – право поэта», – говорит Галамага. В его стихах есть рыцарство современного трубадура и миннезингера: «Я к тебе пришёл из одиночества, / И меня не испугаешь им». Любое настоящее искусство требует жертв: без боли нет глубинного переживания. «Мне досаждает эта боль, / Но эта боль – моя», – пишет Галамага. Поэт знает, что сказать при встрече понравившейся женщине. Он не будет лезть за словом в карман: «Жара под крыши горожан гнала; / Но ты, без преувеличенья, / И в зной казалась краше ангела, / Увиденного Боттичелли». Женские портреты Андрея убедительны. Он прекрасно понимает, что с женщинами нужно быть и стоиками, и эпикурейцами. Любовная лирика традиционно считается в последнее время «вотчиной» женщин, но Галамага, думаю, точно им здесь не уступит.
Андрей – театрал, он много лет проработал в театре завлитом. Однако театральных реминисценций в его стихах не так много. Есть, правда, стихотворение «Актёр», представленное в «Поводыре». Зато в его лирике постоянно всплывают названия московских улочек. Стоит ноге поэта ступить, скажем, на Маросейку или Ордынку, как эти улицы откликаются на его появление стихотворными строчками. Далеко не каждый автор умеет поэтизировать места своих прогулок. Секрет прост: эти уютные улочки невольно оказались свидетелями романтических встреч поэта, «фоном» любви. Но это не просто пейзажные зарисовки. Обычно в одном и том же стихотворении у Андрея симфонически звучат все его любимые темы – скорость, жажда жизни, любовь, умение видеть и ценить красоту во всех её проявлениях. Интересуется Андрей Галамага и нашей историей. Он говорит о необходимости извлекать уроки из исторического опыта:
Что за народ, который не идёт,
Когда его в учение зовёт
Истории неумолимый опыт!
Всего себя готов растратить он,
Но так и не задать приличный тон –
И, наконец, сойти на робкий шёпот.
Видимо, эта тема волнует поэта постоянно. Читаем у него в другом стихотворении:
Весь опыт прошлого ни разу нам
Не удалось принять за правило,
И руководствоваться разумом
Ничто нас так и не заставило.
В «Поводыре» много ностальгических стихов о путешествиях – здесь представлены Лондон, Венеция, Одесса, Котор, Ярославль, Рига, Алтай, другие города и страны. Некоторые стихи Андрея невозможно читать без улыбки – это ещё одна яркая грань его дарования: «Безжалостная, будто мафия, / А может, и намного злее, / Любительница амфибрахия / И ненавистница хорея». Или возьмём его стихотворение «Человек хороший». Это у Андрея какой-то особый, фирменный юмор – иронический, гротескный. Я часто участвовал с Андреем в одних поэтических мероприятиях, поэтому многие его стихи знаю «с голоса». Но некоторые стихи из новой книги явились для меня откровением. Например, вот это стихотворение о вдохновении музыканта, заставляющее вспомнить раннего Пастернака:
Высвобождена клавиатура.
Воздух сжался в звуковой сигнал.
Музыканту не важна натура,
Ни любовь, ни смерть, ни идеал.
Растекается брусчаткой клавиш
Ломкий ливень падающих рук;
Ты играешь, как диагноз ставишь, –
Как стрелок, стреляющий на звук…
Правда, немного смущает меня в этом стихотворении «стреляющий стрелок». Андрей превосходно выступает в стихотворениях в качестве рассказчика. Порой у него это лирическая исповедь. Его поэтический дар гармоничен. Он сознаёт миссионерскую важность деятельности поэта:
Возможно, я умел не так уж много
И, может быть, не многого хотел,
Но мне досталось освещать дорогу
Тем, кто до тьмы вернуться не успел.
Являясь поэтом, прежде всего, романтическим, Галамага чаще использует в стихах привычную силлаботонику. Но присутствуют и элементы его авторского стиля. Он часто употребляет в лексике длинные слова из пяти и более слогов: светопреставление, двухстворчатая, высвобождена, смалодушничал, заиндевевшие, непреодолимей, перламутровые, самоистребленье и т.п. Эти длинные слова придают строчкам Андрея своеобразную окраску. Поэт использует пиррихии, в которые аккуратно ложатся все эти многосложные слова. «Поводырь» – книга высоко эмоциональная, никого не оставляющая равнодушным. В добрый путь, новая книга!
