***
Сколько о вечном ни думай,
на риск на какой ни решайся,
всегда ты под пристальным дулом,
сбежать - ни малейшего шанса.
Тогда наибольшая радость,
тогда наивысшее счастье -
всем ближним не будучи в тягость,
уйти в одночасье.
ТОПОЛИНАЯ АЛЛЕЯ
На даче в девять все ложились спать,
едва стемнеет, двери на запоре,
и лишь девчушка хрупкая опять
все бормотала что-то, словно вторя
всем всплескам еле видимой реки,
всем шорохам полуночного сада -
и тополя срывали парики,
чтоб оказаться высадкой десанта...
А утром, как всегда, с вареньем чай,
девчушка в облаках витает где-то.
И в ней тогда никто не различал
поэта.
ЗЕРКАЛО
Зеркало как зеркало, скользкое стекло,
всё в нём отражается резко, без вранья.
Вдруг возникло в зеркале жуткое мурло:
что за страхолюдина? Разве это я?
Разве это чучело может мною быть?
До чего ж ты, родина, парня довела?
Разве это чучело можно полюбить,
если сердце чучела сожжено дотла?
Да и сам я чудище это не люблю,
да и сам я чудище это не терплю,
маюсь перед зеркалом, плачу во хмелю,
слёзно о прощении зеркало молю.
Ты откуда пугало зверское взялось?
Отвечай, кощеище, кто же ты такой?
На меня безудержно накатила злость,
в бешенстве о зеркало бьюсь тупой башкой.
Ну зачем, скажи мне, зеркало,
так меня ты исковеркало?
***
Ты не волчица, я не волкодав,
так что ж всегда один из нас неправ?
С тобою мы обычная семья,
не потому ль неправ обычно - я?
Куда девались резвость и азарт?
Не заполучишь ты любовь назад.
Я вроде бы не полный идиот,
да вот метаболизм уже не тот.
Когда меня покинешь навсегда,
с ума сойду от горя и стыда,
но все ж не брошусь следом за тобой -
я малодушный, я уйду в запой.
***
Объяснить не могу, что такое случилось со мною.
Как-то всё невпопад, не стыкуется радость со мной.
Посторонняя тётка себя называет женою,
а другая, родная, обходит меня стороной.
Как мне жить, я не знаю, устал на жаровнях вертеться,
так уже горячо, что секунда-другая - сгорю.
Не хухры, брат, мухры, здесь масштабное чую злодейство,
только где он, злодей? Одного лишь себя и корю.
Только я виноват в своих бедах, лишь я в том виною,
что душа оказалась вдруг жалкой, пустой и смешной
и что тётка чужая себя называет женою,
а другая, родная, обходит меня стороной.
***
Любил двух женщин.
Между прочих, впрочем.
Гвоздили душу.
Я шалел и ахал.
Любил двух женщин.
Видимо, не очень
любил двух женщин,
но полжизни прахом.
Любил двух женщин.
Видимо, не слишком
любил двух женщин.
Стёрли моё имя.
Моя фамилия гуляет в двух мальчишках,
а женщины гуляют под другими
фамилиями.
***
Ты, сладкозвучный наш пиит,
всю ночку над стишками бьёшься,
ты златоуст и эрудит,
а рядом женщина сидит
и ждёт, что ты ей улыбнёшься.
Давно расстелена кровать,
уже не приглушить зевотцу.
Поверь, что женщине плевать,
дано ль кому предугадать,
как слово наше отзовётся,
совсем другого даме хотца...
***
В дамки метил оголтело,
надрывался день-деньской.
Жизнь промчалась, пролетела -
смерть пришла и с ней покой.
Ах, воитель - победитель,
что ж ты сдался и поник?
Никому ты не учитель,
никому не ученик.
***
Пишу о том, о чём хочу,
не изгаляясь, не скрываясь.
По снегу мягкому качу,
в сугробы носом зарываясь.
Хоть нет былой любви со мной,
зима задумана неплохо.
А ты пробудишься ль весной,
Кассандра, Золушка, дурёха?
НАПОСЛЕДОК
Ты не бывал на родине давно,
забыть её не всякому дано,
что суждено, дружок, то суждено,
иди упрямо,
здесь детство, не кончается оно,
ты школу прогулял, спешишь в кино,
но мама не грозит тебе в окно-
нет больше мамы.
Ты вырос, а кругом сплошная ложь,
отечество вогнало в спину нож,
случается такое сплошь и сплошь,
ты выжил всё же,
с трибун талдычат про одно и то ж,
гудёж, галдёж и орденков делёж,
таланты пропадают ни за грош-
мороз по коже.
Живем на предпоследнем рубеже,
за хвост жар-птицу не схватить уже,
по "клаве" бодро чьи-то протеже
долбят, как дятлы,
а рядом с ними бабы в неглиже
заходятся в похмельном кураже...
Задумайтесь, ребятки, о душе,
уймитесь, падлы!
***
Не клоун я, волосья не из пакли,
чего ж сосед гогочет жлобоватый?
Выдавливал раба я не по капле-
орудовал совковою лопатой.
Писалось мне и тяжко, и топорно.
Зачем, скажи на милость, эти муки?
Когда б не звук спасительной валторны,
то на себя бы наложил я руки.
Ещё одна исчёркана страница,
теперь ей место в мусорной корзине.
Ты долго ль будешь надо мной глумиться,
блудница- муза- фурия- богиня?
***
Я был рождён слагать симфонии,
дарить волшебную идиллию.
Меня не приняли, не поняли,
велели поменять фамилию.
Но прочь, сомнения напрасные,
долой преграды, те ли, эти ли!..
Хотел со всеми петь и праздновать.
Пришёл. Назвался. Не заметили.
УТОПИСТ
Мечтатель, фантазёр ты жизнью жил иной,
к тем, кто прагматик был, испытывал ты жалость.
Никто не виноват, ты сам тому виной,
что всё сейчас не так, как в юности мечталось.
Ты с призраками, друг, не раз вступал в борьбу,
опять твоя жена шинель твою латает.
Не надо бы тебе испытывать судьбу,
она сама тебя нещадно испытает.
***
В сырых сарайчиках бесхозных
порой нам приходилось жить.
Из двух характеров несносных
счастливой песни не сложить.
Всё ж не об этом мы тужили,
любовь то пряник нам, то кнут,
но всё равно мы дивно жили,
как только в юности живут.
***
Хранить благоразумье достаточно непросто.
Поэты-забияки, забудьте про дуэли.
Крылов Иван Андреич скончался от обжорства
среди родни ближайшей и в собственной постели.
А вам бы всё стреляться! Да что вы в самом деле!..
ВАРИАЦИИ С РЕМИНИСЦЕНЦИЯМИ
Разбитые сердца не починить -
не пробуй, не пытайся, не колдуй.
Удача, я твой худший ученик,
оболтус, второгодник, обалдуй.
Нет, я не плачу на твоём плече.
Осколки смоет вешняя вода.
Кто был никем, с годами стал ничем
и с этим примирился навсегда.
Никто не хочет жить своим умом.
А где взять ум? Сплошной неурожай.
Удача, я прошу лишь об одном:
детей моих лелей, не обижай.
Детей мне жаль: им взрослость предстоит -
унылая, обидная стезя.
Разлука-разлученье нам грозит
и - вечный бой. Без этого нельзя.
Как материнства ввек не отменить,
так и погибель прёт со всех сторон.
Отцы и дети: рвущаяся нить,
жестокая нелепость всех времён.
Поговорим о странностях любви,
она одна прекрасна без прикрас.
Коль нет любви - то в клочья душу рви,
коль есть любовь - сгорай ненапоказ.
Хотя порою след её кровав,
понятен он тому, кто прегрешил.
Она - любовь - всегда во всём права:
в осколки сердце? — значит, заслужил.
Разбитые сердца не починить -
не пробуй, не пытайся, не колдуй.
Удача, я твой худший ученик,
оболтус, второгодник, обалдуй.
КАЗАНОВА
Откровенно признаюсь окрестным дамам
в неприглядной забегаловке портовой:
"Дамы, дамы, я родился моногамом,
однолюбом, а совсем не Казановой.
Дамы, дамы, я родился однолюбом,
однолюбом, не капризным и потешным.
Никогда я не был с женщинами грубым,
с ними был всегда почтительным и нежным.
И меня за это женщины сгубили,
за отзывчивость сгубили, право-слово.
Ненасытные, взахлёб меня любили,
так взахлёб, что превратили в Казанову..."
ПОПУТЧИЦА
Теплоходик снегом запорошен.
Не скули.
Позади осталось Запорожье -
там, вдали.
Дембеля, мешочники и бабы.
Кто ещё?
Там ещё влюблённые на баке
под плащом.
Он ей что-то говорит стервозно,
но она
слушает его и не замёрзнет:
влюблена.
Разбитной матросик тащит чайник,
сахар, хлеб.
Жирные, прожорливые чайки
свищут вслед.
Так орут назойливо и жадно,
просто жуть.
Только Вам их бесконечно жалко,
я гляжу.
Вы молчите, я молчу неловко.
Час - как год.
Синяя спасательная лодка
не спасёт.
Всё, пора. Прощаемся тихонько.
Вам налить?
Впереди уснувшая Каховка.
Мне сходить.
ПЛАКУН - ТРАВА
В. С.
Что приумолк, мой лучший друг?
Напрасны все слова?
Давай отправимся на луг:
ау, плакун-трава!
Уже проклюнулся рассвет.
Гони сомненья прочь.
Смотри же, как идёт на нет
и убывает ночь.
От ветра кругом голова.
Тот ветер нам родня.
Здесь слёзы льёт плакун-трава.
За друга. За меня.
***
1
Вольная птаха помашет крылом
прощально.
Пусто сегодня на свете моём,
печально.
Душу терзают ненастье и мрак.
Тошно.
Вовсе не верится, друг мой, никак
в то, что
явится счастье. Ты яд завари
в чай мне.
Нынче на свете моём, хоть умри,
печально.
2
Пока мы с тобой заодно,
ты радио сделай потише,
откупори в зиму окно:
морозцем подышим.
И будет пускай все равно,
какая нам выпадет доля.
Откупори в зиму окно -
надышимся вволю.
***
Давали мне и кров, и пищу,
давали щит мне и пращу.
Да, от добра добра не ищут,
да, от добра добра не ищут,
но я - ищу.
Пусть зябко, сумрачно и голо,
пускай клянут наперебой,
не стану жечь сердца глаголом,
не стану жечь сердца глаголом -
я возвращу сердцам любовь,
верну любовь.
***
Понатыканы в небе звёзды,
ушлый сыч их сбивает клювом.
Признаваться в любви мне поздно,
всё равно говорю "люблю!" Вам.
И пока нас не сшибло с круга,
мы, ликуя или горюя,
понадеемся друг на друга,
Вам "люблю!" сто раз повторю я.
СИРАНО
Встречи давние припомнятся.
Годы наши вихрем мчатся.
Стихотворница-затворница,
как с тобою повстречаться?
Но, маша клинками острыми,
сотни раз уж мог пропасть я.
Сколь ни бейся лбом ты об стену,
не вернуть былого счастья.
ДАВНЕЕ
Где-то есть Оттава, Токио, Калькутта,
свищут самолёты, в даль меня маня,
а у нас живут здесь - не живут как будто,
знаю, по-другому будет у меня:
что ни день восторги, карусели, пляски,
стану греть губами зябкие соски.
Так не лучше ль братцы, помереть от пьянства,
чем от жуткой гнусной вяленой тоски?
Михаил Бриф. Уроженец Херсона, жил в Москве и печатался много, но слишком часто его короткую фамилию сокращали до еще более коротких аббревиатур. А между тем, он – давно уже классик русско-американской литературы. Образность, мысли, ирония, краткость (недаром - brief), оригинальность рифм и пр., и т.д. Да и стаж изрядный. Лет «50 в литературе», не менее.
