«Кто скажет, что нет на свете настоящей любви?*0

Николай Эрдман и Ангелина Степанова в роли Мастера и Маргариты*

 

Автор с женой

В этом очерке я утверждаю, что два заглавных героя романа «Мастера и Маргариты» — это драматург Николай Эрдман и актриса Ангелина Степанова. Их недавно опубликованная переписка доказывает это с удивительной силой. Это также подтверждается и многими биографическими параллелями.

Это открытие позволяет идентифицировать также и ряд других персонажей (соседа Маргариты Николая Ивановича, домработницу Наташу, господина Жака, веселую вдову Клодину, толстяка в цилиндре, обезьяний джаз-оркестр) и некоторые места, где происходит действие романа, в частности, особняк Маргариты, ныне не существующий.

“Who said that there is no true love in this world?”

Nikolai Erdman and Angelina Stepanova as Master and Margarita

Abstract.

In this essay, I posit that the two protagonists of Mikhail Bulgakov’s The Master & Margarita are playwright Nikolai Erdman and actress Angelina Stepanova. A recently published collection of letters between the two provides overwhelmingly strong evidence for the claim. The evidence is supported by several biographical parallels as well. This discovery helps to identify a number of other, secondary characters and several locations where the novel takes place, in part, Margarita’s mansion, now not exisiting.

Хоть он людей, конечно, знал
И вообще их презирал,
Но правил нет без исключений:
Иных он очень отличал и вчуже чувство уважал.
(А. Пушкин. Евгений Онегин)

За мной, читатель! Кто сказал тебе,
что нет на свете настоящей, верной, вечной любви?
Да отрежут лгуну его гнусный язык!
За мной, мой читатель, и только за мной, и
я покажу тебе такую любовь
(М. Булгаков. Мастер и Маргарита) [1]

И вот тогда как хочешь плачь и сетуй,
Что хочешь пей, как хочешь сквернословь,
Судьбой назначена веселому поэту
Наградою за жизнь проклятая любовь.
(Н. Эрдман, 20 мая 1924 г.) [2]

 Введение

Роман, известный как «Мастер и Маргарита», был начат в 1928 г. и переписан семь раз в трех разных редакциях. В марте 1930 г., опасаясь ареста, Булгаков сжег часть ранней рукописи. Но уже в следующем году, он начал сначала и в 1932-1934 гг. создал новый связный текст. Именно на этом этапе, в 1933-34 гг., в романе появилась пара заглавных героев. Известно, что писатель уничтожал черновики этой версии дважды: первый раз в октябре 1933 г., узнав об аресте Николая Эрдмана, и снова в мае 1934 г., когда арестовали Осипа Мандельштама, его соседа по дому на Нащокинском. Судя по всему, в июле 1934 г. Булгаков считал роман почти законченным, о чем говорит запись «Роман. Окончание» перед наброском последней главы.[3]

Однако уже в сентябре 1934 г Булгаков начинает добавлять к роману новые главы и работает над ним еще два года, прежде чем в июле 1936 г. поставить слово «конец» после главы «Последний полет». Так появилась на свет первая законченная версия, которую собиратель рукописей романа Виктор Лосев назвал «Великий канцлер». [4]

В 1937 г. Булгаков дважды попытался переписать роман наново, поменяв порядок глав и переименовав многих персонажей; эта версия была названа Лосевым «Князь тьмы». Но, переработав первые 13 глав, писатель оставил эту затею и вернулся к прежней фабуле и именам. Эта вторая полная версия была закончена 23 мая 1938 г. уже под названием «Мастер и Маргарита». В июне 1938 г., под диктовку автора и правки по ходу, его свояченица Ольга Бокшанская перепечатала роман на машинке. Писатель, однако, всё продолжал возвращаться к своему «закатному роману», добавив в мае 1939 г. длинный Эпилог и внося поправки буквально до самой своей смерти в марте 1940 г.

После смерти писателя роман отправился в личный булгаковский архив неопубликованных рукописей, бережно охраняемый вдовой писателя. Хотя Елена Булгакова показывала рукопись близким друзьям и родственникам, роман «увидел свет» только через 25 лет — в конце 1966 г. — начале 1967 г. — в журнальном варианте. Но уже в том же 1967 году его издали книгами в Италии и Франции, а в 1973 г. во Франкфурте и Москве вышел уже полный текст без цензурных правок. За прошедшие с тех пор полвека роман «Мастер и Маргарита» был переведён на 20+ языков. Только на английский он переводился целых шесть раз — два первых перевода появились в 1967 г., два последующих в 1990-х гг., и последние два в 2000-х гг.

Сразу после появления, роман Булгакова стал предметом восхищения, размышлений и исследований. Однако первые наблюдения вскоре зашли в тупик. Джоан Деланэ (Delaney 1972) размышляла, почему «Мастер и Маргарита» так плохо поддаётся трактованию литературоведов:

Загадка, как мне кажется, кроется в образе Мастера. Стало обычным делом без всякого серьезного анализа считать его чем-то вроде Фауста 20-го века. Глеб Струве предлагает другие интерпретации, вопрошая: кто же такой Мастер — сам Булгаков или же собирательный образ творческого человека, писателя?

В своем обзоре «по горячим следам», Глеб Струве (Struve 1968) действительно предложил видеть в Мастере самого Булгакова. Но чуть позже, когда первый ажиотаж уже прошел, Д.Дж.Б. Пайпер (Piper 1971) увидел писателя в другом персонаже — ученике Мастера, Иване Бездомном, а на роль Мастера предложил Николая Гоголя, перед которым Булгаков испытывал чисто ученическое преклонение.

Идея Пайпера идентифицировать Булгакова с Бездомным получила признание, а Мастера с Гоголем — нет. Несмотря на прямую параллель: так же, как и Мастер, Гоголь сжег часть «Мертвых Душ» — на этом его сходство с Мастером практически и кончается. Да и Гоголь выглядел бы в трамвайной Москве 1920-х нелепо и курьёзно, как булгаковский царь Иван Васильевич.

И поиски Мастера продолжились, с каждым годом расширяя круг возможных кандидатов. В попытках разгадать скрытые аллюзии и прототипы персонажей написаны десятки диссертаций, но до сих пор не утихают споры ни о сути романа, ни о его главных персонажах. Это и неудивительно: Булгаков сделал все возможное, чтобы запутать читателя, на каждом шагу добавляя «ложные ходы» и заметая главный, который только и вел в тайный мир автора.

0. Ложные ходы

Заявление Мастера, что он жил в переулке близ Арбата и что он знает пять или даже шесть языков, заставило многих искать его прототип среди т.н. «Пречистенцев» — историков, философов и филологов из круга друзей его второй жены Любови Белозерской, проживавших в Арбатских переулках между Старым Арбатом и Пречистенкой. В середине 1920-х, Булгаков крепко подружился с некоторыми из них. «Пречистенцы» же стали первыми слушателями его первых пьес и первых набросков романа.

Однако, по свидетельству его близкого друга, во время своего «забвения» в 1929-30 гг., в силу личных и творческих причин Булгаков стал этим кругом тяготиться, а после третьей женитьбы в 1932 г. практически оборвал с ним всякие связи.[5] Кроме того, имена возможных кандидатов из «Пречистенцев» (Голосовкер, Шпет, Ярхо) [6], пусть вполне достойные сами по себе, практически неизвестны за пределами очень узкого круга знатоков эпохи. Маловероятно, чтобы Булгаков удостоил кого-то из них высокого титула «Мастер».

Более обещающим казался поиск Мастера в мире искусства. Хотя во второй половине 1920-х, после феерического успеха его «Дней Турбиных» на сцене МХАТа, писатель был очарован этой средой, позже, в 1930-х, он стал более осторожен в привязанностях и оценках. Так как Мастер появился в романе только в январе 1934 г., круг возможных кандидатов не так уж велик. Понимая это, Булгаков и тут повел читателя по ложному следу. Буква «М», вышитая на шапочке Мастера, обманчиво намекает на одного из двух выдающихся художников сцены и слова — режиссера-новатора Всеволода Мейерхольда и поэта Осипа Мандельштама. Оба были достаточно знамениты; оба пострадали и погибли в конце 1930-х.

Булгаков мог знать, что актеры и авторы ГосТиМа за глаза называли Мейерхольда «мастер». Хотя Булгаков и не любил театр Мейерхольда, предпочитая ему МХАТ, он, конечно, не мог не чувствовать, что это режиссёр самого крупного калибра. Так же как и Мастер, Мейерхольд в 1930-х стал объектом все усиливающейся травли в официальной советской печати; в январе 1938 г. его театр был закрыт. Как и рядом с Мастером, рядом с Мейерхольдом была яркая женщина — его жена актриса Зинаида Райх — возможная претендентка на роль Маргариты. Но Мейерхольд был арестован только в июне 1939 г. — слишком поздно, чтобы стать героем булгаковского романа.

Осипа Мандельштама объединяют с Мастером как биографические детали[7] (он тоже был арестован и выслан из Москвы), так и некоторые черты характера (высокая самооценка и даже высокомерие: «горделивость») и профессиональные навыки (знание немецкого, французского и «немного итальянского»). [8]

Есть и другие важные приметы, указывающие на Мандельштама. В набросках января 1934 г., будущий Мастер еще зовется «поэтом» — непрямая отсылка к Мандельштаму. Имя «Мастер» впервые появляется в романе только в сентябре 1934 г. — спустя три месяца после знаменитого телефонного звонка Сталина Борису Пастернаку с вопросом о Мандельштаме: «Он мастер, Мастер?». И «рязанские страдания» Мастера, упомянутые Коровьевым в том же сентябрьском наброске, действительно могут быть намеком на воронежскую ссылку Мандельштама, как в своё время предположила Лидия Яновская.[9]

Хотя и не на «М», автор знаменитого романа «Мы» Евгений Замятин стал одним из претендентов на роль Мастера по теории Александра Эткинда (1993). В сентябре 1934 г., на спектакле Дней Турбиных во МХАТе, Булгаков знакомится с американским послом Вильямом Буллиттом. В 1935-36 гг., они с женой часто посещают Американское посольство, где им всегда оказывают дружеский прием и развлекают последними новинками американского кино. По мнению Эткинда, именно в это время писателем овладевает острое желание увидеть мир. Как известно, единственный из советских литераторов, Замятин сумел убедить Сталина разрешить ему эмигрировать. А Булгаков не сумел — и нередко вспоминал свой неудачный телефонный разговор со Сталиным в апреле 1930 г. Так и в романе — Мастер смог вырваться из «клиники Стравинского», а несчастный Иван Бездомный не смог, но часто вспоминал свой незаконченный разговор с Воландом.

Все три главных претендента имели неоспоримые таланты и харизму, и судьба Мандельштама сильно перекликается с судьбой Мастера даже в деталях. Однако никто из трех не разделяет с Мастером две странных черты: удивительное сочетание анонимности и скандальной известности, с одной стороны, а с другой, не менее удивительную двусмысленность его отношений со своей возлюбленной, Маргаритой. Все трое были успешны в своей деятельности и широко известны. Все трое были женаты на энергичных и интересных женщинах, под стать Маргарите, тогда как Мастер был женат несчастливо — и не на своей возлюбленной. [10]

Кроме того, все трое были гораздо старше Мастера, который появляется в «Великом канцлере» 35-летним, а три года спустя в «Мастере и Маргарите» 38-летним. Непонятно, зачем Булгаков так упорно настаивал на этой подробности — разве лишь за тем, чтобы указать на лже-претендентов.

Гипотеза Альфреда Баркова (1994), что роман описывает события Первой Русской Революции 1905-го года с Лениным в роли Воланда и Максимом Горьким в роли Мастера, хотя и неверна, заслуживает упоминания хотя бы потому, что предлагает отличного кандидата для Маргариты. Женатого Горького в то время сопровождает его замужняя возлюбленная — знаменитая актриса МХАТа Мария Андреева. Их связь напоказ вызвала серию скандалов в России и даже публичный скандал в пуританской Америке 1906 года, куда пара приехала агитировать «за русскую революцию».

Но Барков упустил важную деталь: Булгаков был не историком, а сатириком что подчеркнул в своем письме Советскому правительству от 28 марта 1930 г. Лучше всего он умел подмечать и описывать то, что происходило перед его глазами, и создал не исторический очерк минувшей эпохи, а современный советский романс — из 1930-х.

Из опубликованных в 1990 г. дневников Елены Булгаковой стало известно, что, услышав 12 октября 1933 г. об аресте Николая Эрдмана, Булгаков сжег часть романа. Ни один из «булгаковедов» не забывал упомянуть этот факт. Однако большинству из них так и не пришло в голову выяснить место в романе самого Эрдмана. И это несмотря на то, что Мастера арестовали в середине октября, как и Эрдмана. И несмотря на то, что Маргарита слетала на метле к Енисею, куда Эрдмана сослали. Удивительно, но за полвека с момента опубликования романа, только двое исследователей озадачились местом Николая Эрдмана в романе.

Тот же Альфред Барков (1994) обратил внимание на злополучную шутку Коровьева, за которую он был временно наказан Воландом («рыцарь этот когда-то неудачно пошутил»), и связал ее с известным эпизодом, когда Василий Качалов прочел в Кремле басни Эрдмана и Масса. После вопроса «Кто автор этих хулиганских стихов?!» судьба обоих друзей была решена. Сибирь! Но втиснуть Эрдмана вместе с Качаловым в образ Коровьева — это, конечно же, тоже своего рода шутка, хотя уже более низкого качества.

Наконец, заметив, что в 1938 г. Булгаков просил у Сталина защиты и покровительства для Эрдмана, и предполагая, что роман это автобиография, Ари Беленький (Belenkiy 2006) увидел в Эрдмане возможного кандидата на роль ученика Мастера — Ивана Бездомного.

Как оказалось, это и есть те самые «ложные следы», разбросанные повсюду — как в романе, так и в жизни. Но Николай Эрдман действительно играет важную, хотя и не основную роль в романе Булгакова.

Николай Эрдман: краткая биография

Слава пришла к Николаю Робертовичу Эрдману в 1925 г. — после того, как его первую пьесу «Мандат» поставил сам Мейерхольд. Двадцатипятилетний поэт-имажинист проснулся знаменитым драматургом. Нарком просвещения Анатолий Луначарский даже оплатил его поездку на Капри по приглашению Горького, где и была произнесена фраза «Ай-да Эрдман, ай-да сукин сын!» — или ее аналог. [11]

В 1928 г. Эрдман написал свою вторую пьесу «Самоубийца». Главный герой собирается совершить самоубийство, к которому его подзуживают самые разные люди; однако в конце концов он осознает неадекватность своего решения и отказывается от самоубийства. Судьба этой пьесы Эрдмана была гораздо менее удачной — она осталась на бумаге и появилась на советской сцене только через полвека, уже после смерти автора. [12]

ГлавРепертКом сразу запретил «Самоубийцу», но несколько театров все же попытались пьесу «пробить». Константин Станиславский сделал попытку поставить её у себя во МХАТе и даже запросил разрешение у Сталина. Вождь ответил в том духе, что он сам невысокого мнения о пьесе, а его ближайшие друзья считают ее «пустоватой и вредной». Но он не против, если МХАТ попробует свои мускулы на ней под наблюдением куратора из ЦК. Станиславский пьесу так и не поставил. [13]

В 1932 г. Всеволод Мейерхольд подготовил пьесу для сцены в своем театре, но она была запрещена специальной правительственной комиссией. Хотя публика так и не увидела постановку, в газете «Рабочая Москва» все же появилась заметка «Попытка протащить реакционную пьесу. Антисоветское выступление в Театре Мейерхольда». Эту деталь обыграл Булгаков в своём романе.

При первом появлении заглавного героя в романе разглядеть Николая Эрдмана еще не просто. Во фрагменте от 7 января 1934 г. у героя (пока «поэта») заявлены только «непокорный рыжеватый вихор и зеленоватые эти глаза». Но в добавленной в следующем году главе «Полночное Явление», где поэт становится Мастером и уже выступает основным персонажем, он теперь «человек лет 35 примерно, худой и бритый блондин с висящим клоком волос и с острым птичьим носом» — что гораздо ближе к оргиналу.[14]

А в следующих версиях, «Князь Тьмы» (1937) и «Мастер и Маргарита» (1938), Николай Эрдман уже виден как в зеркале: «бритый, темноволосый, с острым носом, встревоженными глазами и со свешивающимся на лоб клоком волос человек примерно лет тридцати восьми».[15]

Хотя «блондин» в первоначальном варианте тоже не случаен — для отвода недружественных глаз, — но зато все остальные детали: возраст, «острый нос» и «свешивающийся клок волос» — будто списаны с оригинала. Эти детали, как, впрочем, и «встревоженные глаза», самые характерные Эрдмановские черты из 1930-х.

 

Николай Эрдман. Начало 1930-х

Главный заработок Эрдману приносили антрепризы для театра и цирка и работа в советском кинематографе, для которого в 1927-29 гг. он пишет пять киносценариев. В 1933 г., совместно с Владимиром Массом, Эрдман пишет киносценарий для Григория Александрова. Арест обоих сценаристов 10-го октября 1933 г. произошел на Черном Море, в Гаграх, как раз на съемках «Весёлых ребят». И в романе, перед самым арестом Мастера, Маргарита предлагает ему уехать на Черное море:

Она говорила, чтобы я, бросив все, уехал на юг к Черному морю, истратив на эту поездку все оставшиеся от ста тысяч деньги. Она была очень настойчива, а я, чтобы не спорить (что-то подсказывало мне, что не придется уехать к Черному морю), обещал ей это сделать на днях. [16]

Уехать к Черному морю пришлось, но — увы! — ненадолго. После ареста в Гаграх и короткого заключения на Лубянке, в начале ноября 1933 г. Эрдмана высылают на три года в город Енисейск в Красноярском крае; Масс был выслан в Тобольск. Их имена исчезают из титров всех написанных ими фильмов и инсценировок. Так что совсем не случайно Иван Бездомный заявляет Мастеру:

— А, помню, помню! — вскричал Иван. — Но я забыл, как ваша фамилия! — Оставим, повторяю, мою фамилию, ее нет больше, —  ответил гость. [17]

 

Н. Эрдман и В. Масс на Лубянке. Октябрь 1933 г.

В 1926 г. Эрдман женится на танцовщице Дине Воронцовой, но к началу 1930-х их отношения практически заканчиваются. Не случайно в «Великом канцлере» Булгаков не уточняет брачный статус Мастера. Он это делает только в «Мастере и Маргарите» — но как! Мастер говорит о своей жене очень некрасиво, щелкая пальцами: «Варенька, Манечка, нет Варенька, еще платье полосатое, музей». И в то же время, с самого первого своего появления в романе, Мастер восторженно отзывается о другой женщине — и это тоже не случайно: в 1928–1933 гг. Эрдман тайно встречается с молодой, подающей надежды МХАТовской актрисой Ангелиной Степановой.

Ангелина Степанова: краткая биография

«Блистательная и драматичная личная жизнь этой актрисы могла бы дать материал и романисту, и историку».

Так написала об Ангелине Степановой знаток истории Художественного театра Инна Соловьева — и оказалась права. Этим романистом стал Михаил Афанасьевич Булгаков.

 

Ангелина Степанова. Начало 1930-х

Хотя имя «Маргарита» однажды мелькнуло в черновиках за 1931 г., она появляется в романе как первостепенный персонаж только в ноябре 1933 г. Правда, в «Великом Канцлере» образ героини еще неясен. И в «Князе Тьмы» она пока лишь «женщина умная, замечательная». Но в «Мастере и Маргарите» ее портрет проработан гораздо более внимательно:

Она была красива и умна. К этому надо добавить еще одно: с уверенностью можно сказать, что многие женщины все что угодно отдали бы за то, чтобы променять свою жизнь на жизнь Маргариты Николаевны. Бездетная тридцатилетняя Маргарита была женою очень крупного специалиста, к тому же сделавшего важнейшее открытие государственного значения. Муж ее был молод, красив, добр, честен и обожал свою жену. Маргарита Николаевна со своим мужем вдвоем занимали весь верх прекрасного особняка в саду в одном из переулков близ Арбата…

Маргарита Николаевна не нуждалась в деньгах. Маргарита Николаевна могла купить все, что ей понравится. Среди знакомых ее мужа попадались интересные люди. Маргарита Николаевна никогда не прикасалась к примусу. Маргарита Николаевна не знала ужасов житья в совместной квартире. Словом… она была счастлива? Ни одной минуты! С тех пор, как девятнадцатилетней она вышла замуж и попала в особняк, она не знала счастья. Боги, боги мои! Что же нужно было этой женщине?! Что нужно было этой женщине, в глазах которой всегда горел какой-то непонятный огонечек? Что нужно было этой чуть косящей на один глаз ведьме, украсившей себя тогда весною мимозами? Не знаю. Мне неизвестно. Очевидно, она говорила правду, ей нужен был он, мастер, а вовсе не готический особняк, и не отдельный сад, и не деньги. Она любила его, она говорила правду. [18]

Ангелина (Лина) Степанова действительно была «тридцатилетней» между 1934 и 1938 гг. И в ее глазах всегда горел «какой-то непонятный огонечек».

Семья страхового агента из Николаевска-на-Амуре перебралась в Москву после Гражданской войны. После гимназии Лина пробует себя вначале в Театре Вахтангова, затем во МХАТе. Осенью 1925 г., не будучи и 20 лет от роду, она выходит замуж за режиссера МХАТа Николая Горчакова, который, как видно по фотографиям тех лет, был вполне молод и совсем не урод. По воспоминаниям современников, он как раз был добр, честен и обожал свою жену. Как у любого режиссера прославленного театра, у него было больше чем отбавляй «интересных друзей».

 

Николай Горчаков. 1920-е

Степанова так вспоминает их жизнь в то время:

Шел 1928 год. Я была замужем за Николаем Михайловичем Горчаковым, педагогом и режиссером Художественного театра. К этому времени я прошла трудный и счастливый путь артистки знаменитого театра. На моем счету уже значилось шесть больших ролей. Мы с мужем жили в Кривоарбатском переулке, дом наш — одну большую комнату — друзья любили за тепло и гостеприимство.[19]

Частыми гостями бывали Всеволод Мейерхольд, Исаак Бабель, и сценарист Владимир Масс, который и познакомил их с Эрдманами. Обе пары быстро сдружились и начали вместе проводить время: выставки, концерты. Но вскоре отношения Лины и Николая зашли дальше дружбы.

Эрдман стал часто приходить к нам, приходил один, а потом стал приходить, когда я была одна… Возник роман, продлившийся ни много ни мало — семь лет. Первое объяснение, запомнившееся каждому из нас, произошло на 30-летии МХАТа в 1928 году. В то время Николай Робертович был уже знаменит, его пьеса «Мандат», поставленная Мейерхольдом, имела шумный успех, вокруг заговорили о появлении талантливого драматурга.[20]

Недавно опубликованный корпус писем между ними свидетельствует, что их роман в 1928-34 гг. был довольно пылким. Степанова вспоминает:

Чувство, возникшее к Эрдману, было так сильно, что заставило меня разойтись с мужем. Я переехала к своей подруге, актрисе нашего театра Елене Кузьминичне Елиной, Елочке. Ее брат, Николай Кузьмич Елин, уехал в длительную командировку, и мне предложили его комнату. Эрдман часто навещал меня там, приезжал он и в города, где гастролировал МХАТ, или где я отдыхала. Но всегда приезжал под каким-нибудь предлогом, и всегда мы жили в разных номерах гостиницы.[21]

Всегда «под каким-то предлогом» и всегда «в разных номерах». Это и объясняет что означает «моя тайная жена» — а именно так Мастер говорит о Маргарите Ивану Бездомному в клинике Стравинского:

Да, любовь поразила нас мгновенно. Я это знал в тот же день уже через час, когда мы оказались, не замечая города, у Кремлевской стены на набережной. Мы разговаривали так, как будто расстались вчера, как будто знали друг друга много лет. На другой день мы сговорились встретиться там же, на Москве-реке, и встретились. Майское солнце светило нам. И скоро, скоро стала эта женщина моею тайною женой.[22]

Замечательно, что характер Маргариты в романе претерпевает серьезную трансформацию. В «Великом канцлере» во время шабаша у Воланда, она ведет себя довольно свободно, даже слишком свободно, кокетничая направо и налево сразу с несколькими кавалерами:

Маргарита хохотала, целовалась, что-то обещала, пила еще шампанское и, опьянев, повалилась на диван и осмотрелась….Тут подсели с двух сторон. Один мохнатый с горящими глазами прильнул к левом уху и зашептал обольстительные непристойности, другой — фрачник — привалился к правому боку и стал нежно обнимать за талию. Девчонка уселась на корточки перед Маргаритой, начала целовать ее колени. — Ах, весело! Ах, весело! — кричала Маргарита — И все забудешь. [23]

Ответ на это дает сама Степанова:

Освободившись от супружеской опеки, окруженная вниманием мужчин, имея прозвище «прелестной разводки», я не стремилась к упрочению своих отношений с Эрдманом. Мне нравились и моя независимость, и таинственность моего романа. Жизнь текла не скучно: иногда счастливо, иногда обидно и грустно, но мы любили, дружили и привязались друг к другу. [24]

Но тайное всегда становится явным. Сразу после ареста Эрдмана, Степанова добивается ауедиенции у тогда могущественного секретаря ВЦИК Авеля Енукидзе и, несмотря на скрытые угрозы, получает разрешение на свидание с любимым — вначале на Лубянке, а затем в Сибири. Она посещает Николая в Енисейске в августе 1934 г., но затем их отношения охладевают, и в апреле 1935 г. прекращаются совсем. Всё, что остается от их романа, — это письма.

Их, писем, много — 350: 281 письмо от Степановой и 69 от Эрдмана. Впервые они были опубликованы Виталием Вульфом в 1995 г. в издательстве «Иван-Пресс», а затем дважды в издательстве «Вагриус», в 2000 и 2007 гг.[25]

«За мной, мой читатель, и я покажу тебе такую любовь!»: сны Маргариты в письмах Ангелины

Письма между Степановой и Эрдманом — это больше, чем хорошая литература или история эпохи. С первого же письма чувствуется дуновение «Мастера и Маргариты». Сразу же после высылки Николая в Енисейск, Лина начинает посылать ему письма и открытки, а также посылки с книгами, сигаретами и шоколадом и даже батарею для фонаря — чтобы читать по ночам. Все это стоило немалых денег — она отнимала у себя возможность отдохнуть летом на юге. Но Лина не жалеет денег: важнее для нее сама возможность лишний раз напомнить о себе, поговорить о самом важном. В письмах она делится с любимым новостями и своими ежедневными переживаниями — снами, предчувствиями. Любовь озаряет каждое ее письмо. Вот несколько, наугад:

11 ноября 1933 г.:

Я засыпаю и просыпаюсь с мыслью о тебе, каждое утро пишу открытку, чтобы поздороваться с тобой. Сейчас иду в театр на репетицию, иду с мечтой найти твою телеграмму, время проходит медленно, однообразно… Чувствую, что сила моего чувства к тебе, так явно вырвавшаяся сейчас, может быть, дойдет до тебя, и ты поймешь, что я отдаю тебе все большое и единственное, что есть у меня в жизни. Будь здоров, милый. Завтра постараюсь написать лучше. Лина.

11 января 1934 г.:

Недавно прочла в газетах, что налаживается аэродвижение на север, наверное, через Енисейск. У меня озорные мысли: бросить все свои роли, премьеры, всю свою записную книжку и каким-нибудь способом добраться до тебя, счастье мое, мечта моя… Пожалуйста, позаботься о моем лете, будь ко мне нежным, внимательным. Протягивай мне иногда руку, я вложу в нее ум, сердце, душу — все большое, человеческое, женское. Спи спокойно свои ночи, работай хорошо свои дни, ненаглядный мой, я так же одинока в большом городе, как ты в своих снегах, но я верю, что эти снега растают, и я увижу в твоих глазах нежность, ради которой стоит жить и терпеть. Целую роднушу.

20 марта 1934 г.:

Видела во сне, что разбираю массу писем, безнадежно ищу твое. Наяву подтвердилось, в ящике писем много — твоего нет. Мысли о лете не покидают меня, начала более подробно изучать карту поездов и пароходов. У меня очень скверное настроение, тоскую. Не забывай меня. Целую. Лина.

6 апреля 1934 г.:

…Любимый, чудесные мне сегодня снились сны, проснулась, и возникло сумасшедшее желание бросить к черту и ехать, лететь, плыть к тебе… Дни так заняты и однообразны, радуют только минуты жизни на сцене, моменты творчества, поиски в искусстве театра. Тоскую по тебе так, что описать не могу. Лина.

Степанова, видимо, была рада поговорить об Эрдмане со всяким, кто был готов слушать — а Булгаков был хорошим слушателем. Можно увидеть удивительную схожесть её писем и нескольких набросков в «Великом канцлере» из начала 1934 г.:

Лишь только в Москве растаял и исчез снег, лишь только потянуло в форточки гниловатым ветром весны, лишь только пронеслась первая гроза, Маргарита Николаевна затосковала. По ночам ей стали сниться грозные и мутные воды, затопляющие рощи. Ей стали сниться оголенные березы и беззвучная стая черных грачей. Но, что бы ей ни снилось: шипящий ли вал воды, бегущий в удивительные голые рощи или печальные луга, холмы, меж которыми тонуло багровое солнце, один и тот же человек являлся ей в сновидениях. При виде его Маргарита Николаевна начинала задыхаться от радости или бежала к нему навстречу по полю, или же в легкой лодочке из дубовой коры без весел, без усилий, без двигателя неслась к нему навстречу по волне, которая поднималась от моря и постепенно заливала рощу. [26]

Сравните это с письмом от 10 апреля 1934 г.:

…У нас дни хмурые и грязные. Каждый день волнуясь иду в театр и каждый день разочаровываюсь, писем нет, сегодня уже десятый день. Во сне я все последние ночи покупаю билеты и опаздываю на поезд. Очень, очень хочу к тебе, брежу нашей встречей и наяву и во сне… Готовлю для встречи много занятных рассказов и вагоны нежностей. Целую тебя, обожаемый мой. На улицах продают первые синие подснежники.

Или вот это — от 24 апреля 1934 г.:

…Письма сегодня нет, очевидно, весна пришла и к тебе. Ночью видела какие-то страшные сны, это, наверное, от волнений за тебя, которые в последние дни возросли. Как ты моя радость? Ждешь ли по-прежнему моих открыток? Когда же я, наконец, поцелую тебя по-настоящему? Будь здоров. Пиши, зови! Лина.

А вот продолжение того же сна Маргариты, в котором она видит своего возлюбленного:

Он был в черной от грязи и рваной ночной рубахе с засученными рукавами. В разорванных брюках, непременно босой и с окровавленными руками, с головой непокрытой. От этого сердце Маргариты Николаевны падало, она начинала всхлипывать, гнала во весь мах лодку, не поднимая ни гребня, ни пены, и подлетала к нему. Она просыпалась разбитой, осунувшейся и, как ей казалось, старой. Поступала одинаково: спускала ноги с кровати в туфли с красными помпонами, руки запускала в стриженые волосы и ногтями царапала кожу, чтобы изгнать боль из сердца. [27]

Как видно из иных писем, Лина не была уверена в чувствах Эрдмана к себе — ведь он так и не прервал отношений со своей женой, а Дина тоже добилась разрешения посетить своего мужа в Сибири. Некоторые письма Лины выдают ее тревогу и неуверенность — вот, например, это, от 30 января 1934 г.:

…Радость моя, несмотря на занятость, волнения, похвалы, грущу о тебе. Я очень устала и все трудней и трудней встречаю и провожаю дни моего одиночества. В твоих письмах нет ни слова успокоения на те вопросы, которые я тебе задаю и которые ты обходишь. В моих мыслях я связана с тобой любовью, если это ложно, напиши мне. Сейчас, когда тайное стало явным, мое положение двусмысленно и трудно, и грустно. Думаю, думаю без конца. Целую тебя, ненаглядный мой. Лина.

И практически так же, теми же словами, в рукописном «Мастере и Маргарите», Маргарита переживает свои отношения с Мастером:

Да, смеялась Маргарита во сне, и за это, проснувшись, платила частым тихим и тайным плачем. Положение ее было ужасно. Она не знала теперь, кого она любит: живого или мертвого, и чаще и упорнее ей приходила в серых сумерках наяву мысль, что связана она с мертвым. Это с мертвым она летит в сонной лодке, с ним она плывет! Вывод нетрудно было сделать. Нужно было или забыть его, или самой умереть. Влачить такую жизнь нельзя! Забыть его, забыть! Но он не забывается! [28]

И не только ветер любви нашел свой путь в роман; на страницах «Мастера и Маргариты» появляется и множество довольно интимных деталей из жизни Эрдмана и Степановой. Вот, например, что случилось с Маргаритой после того, как она намазала лицо кремом Азазелло:

Тонкая вертикальная морщинка, перерезавшая переносицу, появившаяся тогда, когда пропал без вести мастер, и с тех пор печалящая Маргариту, бесследно пропала. Исчезли желтенькие тени у висков, как и две начинающиеся сеточки у наружных углов глаз. [29]

Морщинка. Степанова была в отчаянии, когда арестовали Эрдмана. И вот его письмо из ссылки от 1 января 1934 г. по поводу портрета Кончаловского:

…Твои открытки делаются все грустней и грустней, и я начинаю бояться за Твой портрет. Пришли мне с него фотографию, как только он будет окончен, и если я найду на Твоем лице хоть одну новую морщинку, я заставлю Тебя начинать все сначала и позировать Вильямсу. [30]

А вот уже более известная деталь — знаменитый сентимент Воланда (из рукописной версии):

 — Вы совершенно правы! — гулко и грозно сказал Воланд. — Никогда ни о чем не просите! Никогда и ничего и ни у кого. Сами предложат! Сами! [31]

И прямая параллель из письма Эрдмана от 19 сентября 1934 г.:

Никогда никого не проси — не могу допустить чтобы Ты о чем-нибудь для меня просила.[32]

Как мог Булгаков знать все эти подробности? Во-первых, они с Эрдманом хоть и не дружили близко в начале 1930-х, но вращались в тех же самых артистических кругах, и некоторые из друзей Эрдмана посещали дом Булгаковых. К тому же, в 1934 г. Булгаков часто встречался с Линой во МХАТе на репетициях своего «Мольера», где мог услышать все новости из первых уст.

Так 7-го февраля 1934 г. Лина пишет Николаю:

Сегодня репетировала Мольера. Горчаков болен и вел репетицию его сорежиссер Булгаков; трудно ему приходится, но и я, и Станицын работали усердно и кое-что в сцене нашли. Булгаков расспрашивал о твоем здоровье, о твоем житье и просил передать тебе нежный привет. [33]

Чувство Лина к Эрдману было столь сильным, что узнав о ее бесстрашной встрече с Енукидзе, Булгаков с полной серьёзностью написал 7-го января 1934 г. такие строчки:

Маргарита опустилась у ног Воланда на колени, а он вынул из-под подушки два кольца и одно из них надел на палец Маргарите. Та притянула за руку поэта к себе и второе кольцо надела на палец безмолвному поэту. Вы станете не любовницей его, а женой, — строго и в полной тишине проговорил Воланд, — впрочем, не берусь загадывать. Во всяком случае, — он повернулся к поэту,— примите от меня этот подарок, — и тут он протянул поэту маленький черный револьвер с золотою насечкою. Поэт, все так же мутно и угрюмо глядя исподлобья, взял револьвер и спрятал его в глубоком кармане под кацавейкой. [34]

«Вы будете не любовницей его, а женой!» Вероятно, после героического визита Степановой к Енукидзе, каждый, включая Булгакова, ожидал именно этого.

 

Николай Эрдман и Ангелина Степанова

Револьвер, который Воланд предложил Мастеру, также говорит о многом: это прямая отсылка к пьесе «Самоубийство» — а значит, и к Эрдману.

Степанова репетировала роль Арманды в «Мольере» всю весну 1934 г. Девятнадцатого февраля она опять посылает Эрдману «нежный привет» от Булгакова. Шестнадцатого мая «сорежиссер» приглашает Лину и Мольера — актера Виктора Станицина — на обед к себе домой. Не сомневаюсь, что писателя потрясла история любви, которую он услышал из уст Лины. И в «Великом канцлере» появляется такой незаконченный фрагмент:

Сотни тысяч женщин в Москве, за это можно ручаться здоровьем, жизнью, если бы им предложили занять то положение, которое занимала Маргарита Николаевна, в одну минуту, не размышляя, не задумываясь, задыхаясь от волнения, бросились бы в особняк на… и поселились, и сочли бы себя счастливейшими в мире. [35]

Дальше станет ясно, почему вместо адреса Маргариты оставлены пропуски.

Полеты Маргариты в Сибирь

Эрдман был выслан в Енисейск — маленький городок на левом берегу Енисея, чуть ниже того места, где в него впадает Ангара.

 

Енисейск, 1934

В «Великом канцлере» Булгаков посылает Маргариту в короткий полет недалеко от Москвы. А в «Мастере и Маргарите» она отправляется уже гораздо дальше — к месту ссылки Эрдмана. Не говоря прямо, автор намекает на это в забавном эпизоде, где купающаяся в реке Маргарита встречает полураздетого толстяка в цилиндре и подшофе:

Толстяк радостно осклабился, видя, что Маргарита не сердится, и восторженно сообщил, что оказался без брюк в данный момент лишь потому, что оставил их на реке Енисее, где купался перед тем, но что он сейчас же летит туда, благо это рукой подать, и затем, поручив себя расположению и покровительству, начал отступать задом и отступал до тех пор, пока не поскользнулся и не плюхнулся в воду.[36]

В начале 1938 г Булгаков, кажется, полагал, что Енисейск находится на острове. В рукописи, после купания возле высокого (а значит восточного) берега реки, Маргарита перелетает на островок, где её ожидает встреча:

Маргарита же пронзительно свистнула и, вскочив на подлетевшую щетку, перенеслась над водной гладью на островок. Сюда не достигала тень от горы высокого берега, и весь островок был освещен луною. [37]

В финальном тексте, однако, островок исчезает. Маргарита плавает у восточного берега в тени меловой горы (неизвестной нам), а потом перелетает через реку к нищему поселению на противоположном берегу:

Маргарита тихо подъехала по воздуху к меловому обрыву. За этим обрывом внизу, в тени, лежала река. Туман висел и цеплялся за кусты внизу вертикального обрыва, а противоположный берег был плоский, низменный. На нем, под одинокой группой каких-то раскидистых деревьев, метался огонечек от костра и виднелись какие-то движущиеся фигурки. Маргарите показалось, что оттуда доносится какая-то зудящая веселенькая музыка. Далее, сколько хватало глаз, на посеребренной равнине не виделось никаких признаков ни жилья, ни людей. [38]

Это довольно точное описание Енисейска — маленького посёлка, окруженного огромной Сибирской равниной. Маргариту встречает там концерт лягушек и других речных обитателей — скорее всего, именно это и обнаружила Степанова по прибытию, если, конечно, Булгаков не имел в виду нечто более смешное (например, местных чиновников и их жен).

 

Степанова в Енисейске, 1934

Внимательный читатель оценит юмористический дух, с которым Булгаков описал ситуацию, сложившуюся вокруг Эрдмана в ссылке. В романе появляется и жена Эрдмана, и его близкий друг:

Судя по тому, как он отдувался и икал, был он порядочно выпивши. Маргарита прекратила пляску. Толстяк стал вглядываться, потом заорал: — Ба! ба! ба! Ее ли я вижу? Клодина? Неунывающая вдова! И ты здесь? И полез здороваться. — Маргарита отступила и с достоинством ответила: — Пошел ты к чертовой матери. Какая я тебе Клодина? Смотри, с кем разговариваешь! — Подумав мгновение, она прибавила к своей речи длинное непечатное ругательство. Все это произвело на легкомысленного толстяка отрезвляющее действие. — Ой! — тихо вскрикнул он и вздрогнул. — Простите великодушно, светлая королева Марго! Обознался я! Коньяк, будь он проклят![39]

«Клодина» — это Дина, Дина Воронцова, хотя бы по созвучию их имен. В тех обстоятельствах Дину вполне можно было считать «вдовой». Хотя они с Эрдманом уже не были близки, несчастье, выпавшее Николаю, тронуло ее и она решила последовать в ссылку за ним. Дина попыталась это сделать сразу, в декабре 1933 г., но её от этого отговорили: зимой попасть в Енисейск было почти невозможно, разве лишь аэропланом, о котором мечтала Маргарита перед встречей с Азазелло. Эрдман шутил: «несчастная женщина решила сделать из меня декабриста». Дина посетила Николая в феврале-марте 1934 г. Легко можно себе представить, как кто-то, подшофе, увидев москвичку в Сибири, решил, что это должно быть жена (а по советским реалиям, почти что «вдова») ссыльного.

Ирония в том, что полуголый «толстяк в черном цилиндре», это близкий друг Эрдмана и актер ГосТиМа Эраст Гарин. Он тоже навестил Эрдмана в Енисейске, но чуть позже, летом 1934 г. Гарин отправился в путь из Сталинска (Новокузнецка), где гастролировала труппа ГосТИМа, 22-го июля:

До Эрдмана-то, я думал, близко, а начали считать — оказалось 1500 км, пять дней ехать, а аэропланного сообщения из Красноярска нет. Теперь бы я полетел, ибо пять дней ехать, не считая парохода, очень надоедно. [40]

Так как пароходы отправлялись из Красноярска вниз по Енисею каждые десять дней: 6-го, 16-го и 26-го каждого месяца, Гарин должен был попасть в Красноярск поездом 26-го, а в Енисейск пароходом 28 июля. Известно, что в тот же день он отправился обратно, используя редкую возможность улететь из Енисейска «на Запад» относительно комфортно — на аэроплане.[41] Степанова попала в Енисейск 8 августа, а в Красноярск добралась 5-го или 6-го, так что они с Гариным ненамного разминулись в Енисейске, а, в принципе, могли и встретиться поездами 3-4 августа где-то между Москвой и Красноярском — например, в Омске или Новосибирске.

«Черный цилиндр» это как раз прямое указание на то, что этот персонаж — человек театра. ГосТиМ привез в Сибирь «Мандат» и «Ревизора», так что «цилиндр» — это возможный намек на роль Хлестакова. Гарин конечно никогда не был «толстяком», а скорее худощавым и атлетичным, но в русском языке — увы! — отсутствует другой безличный способ коротко указать на человека, кроме как «мужчина» или «толстяк». Но, может быть, это реакция Булгакова на письмо Гарина жене от 24 июня 1934 г., посланное из Новосибирска, за месяц до посещения Эрдмана:

Ездили по Оби купаться на катере километров за восемнадцать. Река очень красивая, широкая и дикая. Вообще в Сибири довольно ничего, а за обедом дают такой роскошный пирог с печенкой и настояшим маслом, что я начинаю толстеть и загорать. [42]

И, наконец, несвязная болтовня «толстяка» про «кровавую свадьбу его друга Гессара» — это прямое указание на фильм «Женитьба» Гоголя, сделанного Гариным в 1935 г., с собою в главной роли.

 

Э. Гарин в спектакле «Женитьба»

Кроме того, тут Булгаков запутал следы, сказав, что от того места, где плавала Маргарита, до Енисея «рукой подать». Или это фигура речи, или Булгаков решил добавить намек на второе место эрдмановской ссылки — Томск, куда того переправили в январе 1935 г.

Возле Томска тоже есть где искупаться в охотку: город стоит на берегу другой огромной сибирской реки — Томи, притока Оби. Стоит он на правом берегу Томи, так что купание Маргариты перед встречей на острове на левом берегу тут куда более естественно. И возле Томска есть небольшой остров — Энеков. Хотя расстояние между Томском и Енисейском по прямой 700 км, а через Красноярск все 900 км, глядя на карту в Москве, они действительно кажутся «рукой подать» друг от друга.

 

Карта России. Енисейск расположен в 700 км от Томска по воздуху или в 900 км, если поездом и пароходом через Красноярск. Из Москвы они кажутся рядом – «рукой подать».

А вот путь Маргариты назад в Москву:

Ровное гудение машины, летящей высоко над землей, убаюкивало Маргариту, а лунный свет ее приятно согревал. Закрыв глаза, она отдала лицо ветру и думала с какой-то грустью о покинутом ею неизвестном береге реки, которую, как она чувствовала, она никогда более не увидит. После всех волшебств и чудес сегодняшнего вечера она уже догадывалась, к кому именно в гости ее везут, но это не пугало ее. Надежда на то, что там ей удастся добиться возвращения своего счастья, сделала ее бесстрашной.[43]

Что-то похожее выпало на долю Степановой. Добравшись до Красноярска пароходом, она (по протекции Енукидзе) добыла билет на привилегированный Транс-Сибирский экспресс:

Мне повезло: еду маньчжурским «люксом», состоящим из четырех международных вагонов; мое место в двухместном купе. [44]

Вернувшись в Москву 26 августа, Лина уже 11 сентября сообщает Николаю, что «хотя пока ничего определенного», вскоре его ждут перемены.[45] На кону стояла возможность перевода Эрдмана поближе к Москве и в более цивилизованное место, вероятно, в какой-нибудь промышленный центр на Урале.[46] Эти надежды не оправдались: Николай остался в Сибири.

Полет Маргариты в Подмосковье

В «Великом канцлере» есть эпизод, написанный 8 ноября 1933 г. и отсутствующий в более поздних версиях: пир у реки, в котором участвовала Маргарита. Празднество было прервано внезапным появлением из кустов какого-то мужика. Пирующие, однако, заулюлюкали, чем и изгнали пришельца туда же, откуда он появился. [47] Видимо, Булгаков имел в виду подмосковную Барвиху, где располагались дачи правительственных чиновников и работников ОГПУ. Современник сообщает:

По решению Московского совета в Барвихе создана заповедная зона, где запрещено строительство и купанье в реке, в качестве причины делается ссылка на заботу о недопущении загрязнения воды в реках. Из прилегающих деревень были выселены сотни людей, а оставшимся не разрешается гулять в лесу. Я задавался вопросом: в чем причина этих ограничений, когда вверх и вниз по течению реки от Барвихи можно купаться, ловить рыбу и т.п.? Выяснилось, что весь этот район отведен для дач сотрудников Центрального Комитета и ОГПУ, которые на почтительном расстоянии окружают дом диктатора.[48]

Мужик, движимый любопытством, мог проникнуть туда со стороны реки, избежав заграждений и сторожей. Так Булгаков пытался изобразить где, в попытках помочь Эрдману, Степанова могла искать милости у власть предержащих.

Тут зудящая музыка послышалась ясно. На лужайке под группой дубков шло веселье, но, видимо, уже к концу, и компания была разнообразная. Под дубками весело плясали после купания четыре ведьмы и один козлоногий. Зудящая музыка исходила от толстомордых лягушек, которые, подвесив кусочки светящихся гнилушек на согнутые ивовые прутья, играли на дудочках. В стороне горел костер. Неподалеку от него стояли две открытые машины марки «Линкольн», и на шоферском месте первым сидел здоровенный грач в клеенчатой фуражке. Знакомый боров, сдвинув кепку на затылок, пристроился к плетенке с провизией и уписывал бутерброды с семгой. Он жевал, но с драгоценным своим портфелем не расставался. [49]

«Грач в клеенчатой фуражке» — это шофер какого-то важного бюрократа. Но что это за «Линкольны» и откуда они взялись? Очень просто: в 1933 г. советские вожди решили, что их автомобильный парк недостаточно роскошен. Отдыхая в Сочи в сентябре 1933 г., Сталин и Ворошилов посылают следующую телеграмму в Москву:

«Предлагаем утвердить следующие предложения: 1) Принять предложение т. Ворошилова о концентрации всех легковых автомашин фирмы «Рольс-Ройс» в особом гараже и о возврате “Рольсов” товарищами, имеющими эти машины в личном пользовании. 2) Считаем, что впредь машины «Рольс-Ройс» не следует импортировать. 3) Купить за границей четыре крытых (лимузин) шестиместных машин системы «Кадельяк» и восемь штук открытых шестиместных «Паккардов» выпуска 1933 г. С полным комплектом запасных частей и запасных частей для существующего парка «Рольс-Ройс». 4) Отпустить на расходы сто тысяч рублей в инвалюте. Сталин. Ворошилов».

Сказано-сделано. Сталинское «предложение» было скорее приказом. В том же году, в США были закуплены несколько «Паккардов-12», один из них перешел во владение Сталина. Современник сообщает:

Центральный правительственный гараж заполнен дюжинами «Роллс-Ройсов», «Паккардов», «Кадиллаков» и «Линкольнов» с круглосуточным дежурством водителей. [50]

А «Линкольнов» нет в сочинской телеграмме не случайно: они были предназначены для более мелких чиновников. Четырнадцать автомобилей, упомянутых в телеграмме, могли удовлетворить амбиции членов Политбюро, но не аппетиты остальных чиновников рангом пониже, (членов ЦК, ЦИК, ВЦИК или СовНарКома). Вот для этой группы и завезли большую партию «Линкольнов».

 

Линкольн выпуска 1932 г с откидным верхом

Из протокола заседания Политбюро № 92, от 26 марта 1932 г., «О закупке автомобилей «Линкольн» для гаражей ЦИК СССР и ВЦИК»:

Принять предложение тов. Енукидзе о закупке сверх плана без дополнительной затраты валюты 30 легковых автомобилей системы «Линкольн» вместо ввозимых агрегатов «Форда» для гаражей ЦИК СССР и ВЦИК.

Но Булгаков тут же даёт понять, что принимавшие Маргариту бюрократы были самого высшего ранга, так как они легко отказались от «Линкольнов»:

Лишь только показалось вдали розовое зарево, возвещающее Москву, как компания села на земле в поле. Выскочили, разобрали ухваты, Клодина села на борова, а шоферы, поставив машины, выскочили из сидений. Первый «Линкольн» устремился в чистое поле, хлопая дверцами, запрыгал по буеракам, наконец, влетел в овраг, перевернулся и загорелся, а второй полетел по шоссе, и слышно было, как он врезался в какую-то встречную машину. Блеснули тревожно огни, затем смешались, что-то вспыхнуло и долетели вопли. Грач и козлоногий долго хохотали, катаясь на траве, а затем компания устремилась ввысь и, невидимая, влетела в пылающий светом город. [51]

Мы можем предположить, кто был прототипом двух упомянутых персонажей. «Козлоногий толстяк» — это скорее всего Председатель ВЦИК Михаил Калинин, которого Сталин назвал «всесоюзным козлом», намекая на пристрастие того к молоденьким балеринам. А «боровом» Булгакову мог казаться кто-то толстый, неопрятный и не очень интеллектуальный, хотя и силящийся соответствовать, тот же «знакомый» Степановой Секретарь ВЦИК Авель Енукидзе.

 Булгаков и Эрдман: Две судьбы

Уже в «Великом канцлере» Булгаков предчувствует конец «рязанским страданиям» Эрдмана и цену, которую тот должен будет заплатить за свое избавление. Мастеру предлагают присоединиться к свите Воланда в середине сентября 1934 г. — как раз когда Степанова ожидала серьезных изменений в судьбе Эрдмана. Хотя ожидания сбылись лишь отчасти, Булгаков угадал предполагавшуюся цену («о, как я угадал!»). Эрдман становится главным сценаристом советской комедии. В июне 1936 г., за полгода до конца ссылки, Эрдман пишет из Томска своим родным:

Очень взволнован предложением Александрова работать над сценарием для 20-летия Октября. Боюсь только, не останется ли оно одним разговором. [52]

Месяцем позже, Булгаков заканчивает финальную главу «Последний полет», в которой с подачи Маргариты Мастер присоединяется к свите Воланда. В ноябре 1936 г. Эрдман возвращается из ссылки, и, хотя ему не позволено жить в Москве, начинает работу над новой комедией Григория Александрова.

Однако несмотря на эту его деятельность — довольно сомнительную в глазах Булгакова — отношения между опальными драматургами возобновляются и становятся даже более близкими, чем раньше. Двадцать четвёртого июня 1937 г. Елена Булгакова записывает в свой дневник:

Ануся [Вильямс] до нас была у Николая Эрдмана. М.А., узнав, сейчас же позвонил к Эрдману и стал звать его к нам — М.А. очень хорошо к нему относится.

Двадцать шестого декабря 1937 г. Эрдман навещает Булгаковых и остается на ночь. Булгаков читает ему первые три главы романа. В январе 1938 г. Николай бывает у Булгаковых трижды. В последний день января, стараясь облегчить участь опального друга, Булгаков начинает сочинять письмо Сталину; 5-го февраля это письмо отправлено:

«Глубокоуважаемый Иосиф Виссарионович! Разрешите мне обратиться к Вам с просьбою, касающейся драматурга Николая Робертовича Эрдмана, отбывшего полностью трехлетний срок своей ссылки в городах Енисейске и Томске и в настоящее время проживающего в г. Калинине. Уверенный в том, что литературные дарования чрезвычайно ценны в нашем отечестве, и зная в то же время, что литератор Н. Эрдман теперь лишен возможности применить свои способности вследствие создавшегося к нему отрицательного отношения, получившего резкое выражение в прессе, я позволяю себе просить Вас обратить внимание на его судьбу. Находясь в надежде, что участь литератора Н. Эрдмана будет смягчена, если Вы найдете нужным рассмотреть эту просьбу, я горячо прошу о том, чтобы Н. Эрдману была дана возможность вернуться в Москву, беспрепятственно трудиться в литературе, выйдя из состояния одиночества и душевного угнетения». [53]

Писателю казалось, что у них все шансы на успех — и неспроста. Двадцать четвёртого апреля 1938 г. на советские экраны выходит музыкальная кинокомедия «Волга-Волга» по сценарию Эрдмана, хотя его имя опять отсутствует среди титров. Перед запуском кино на экраны, Григорий Александров посещает Эрдмана в Калинине (Твери) и объясняет, что это сделано ради самого Эрдмана. Тот вынужденно соглашается.[54]

— У меня нет больше фамилии, — с мрачным презрением ответил странный гость, —  я отказался от нее, как и вообще от всего в жизни. Забудем о ней. [55]

Запрет на имя Эрдмана кажется временным. Становится известно, что Сталину комедия очень понравилась. Уже видится, что вскоре бывший драматург а нынешний сценарист получит высочайшее прощение. И в законченной в мае 1938 г. рукописи, судьба и даже внешность Мастера подвергаются разительному изменению после того, как тот выпивает отравленное вино:

Маргарита всплеснула руками, всмотревшись в воскресшего мастера. Он был в длинных волосах, небрежно завязанных лентой в косичку, с белым лицом, как бело его жабо. На нем оказался темный кафтан, рейтузы, тяжелые ботфорты со шпорами. Он поднялся, огляделся взором живым и светлым, спросил: Что означает новая метаморфоза? — Она означает, ответил Азазелло, что нам пора. Уже гремит гроза, вы слышите? И кони роют землю, содрогая маленький сад. Прощайтесь с подвалом. Прощайтесь скорее! [56]

Но этот оптимизм оказался напрасным. Эрдман продолжает скитаться по разным городам не ближе 100 км от Москвы. Их со Степановой роман остаётся в прошлом. В июне 1937 г. Лина выходит замуж за Александра Фадеева, первого секретаря Союза писателей. Николай же остаётся женат на Дине, и они вдвоём посещают Булгаковых 15-го февраля 1938. Жизнь за окном уже идет вразрез с интригой романа, где Маргарита сопровождает Мастера в его последний приют. Но Булгаков уже продумал эту нитку романа до конца и следует ей. Двадцать четвёртого марта он читает несколько глав романа самому Эрдману. Восьмого апреля он опять читает, на этот раз для бόльшей аудитории. Елена Булгакова записывает:

8 апреля. Неожиданно вчера вечером позвонил Николай Эрдман и сказал, что приехал, хочет очень повидаться. Позвали его с женой, также и Петю с Анусей. Роман произвел сильное впечатление на всех. Было очень много ценных мыслей высказано Цейтлиным. Он как-то очень понял весь роман по этим главам. Особенно хвалили древние главы, поражались, как М. А. уводит властно в ту эпоху. Коля Эрдман остался ночевать. Замечательные разговоры о литературе ведут они с М.А. Убила бы себя, что не знаю стенографии, все это надо было бы записывать. Легли уж под утро.

Осенью 1938 г. Николай Эрдман возобновляет свои приезды из Калинина, посещая Булгаковых 4-го сентября, и 18-го ноября. Елена Булгакова записывает:

После обеда — биллиард до десяти часов вечера. Потом он рассказывал свою будущую кинокомедию. Хорошо выдумал и сюжет и трюки разные.

Двадцать первого ноября Николай даже остается на ночь и утром с большим азартом играет на биллиарде с хозяином («увлечены, как дети», записала Елена Булгакова.) Пятого декабря снова биллиард допоздна («легли сташно поздно»). Николай и его брат Борис Эрдман отмечают Новый 1939-й год у Булгаковых. Николай приезжает к ним еще раз 22-го апреля 1939 г.

Однако все усилия друзей оказываются напрасными: 5-го августа 1939 г. Эрдману официально отказано в просьбе жить в Москве. А несколько дней спустя беда подстерегает уже самого Булгакова. Четырнадцатого августа он с женой и друзьями из МХАТа отправляются на поезде в Батуми, чтобы закончить пьесу о молодом Сталине, но их поездка прервана телеграммой. Это раздавило Булгакова: через неделю у него случился острый приступ нефрита, болезни, унаследованной им от отца; он стал слепнуть. Болезнь быстро прогрессировала, и через полгода его не стало.

Загадки Арбатских переулков

Комментируя тот самый незаконченый пассаж в «Великом канцлере» с пропусками слов, Виктор Лосев замечает:

“…бросились бы в особняк на …. и поселились, и сочли бы себя счастливейшими в мире.” — Булгаков не указал в данном случае место расположения особняка, оставив пробел. Но последующий текст он (если, конечно, это сделал сам Булгаков!) уничтожил. В тетради вырезано восемнадцать (!) страниц текста. В результате читатели, очевидно, никогда не узнают историю любви мастера и Маргариты и те сложности, которые пришлось им преодолеть.[57]

Нет, Виктор Иванович, узнаем! Всё тайное когда-то становится явным. Мы уже догадываемся, что было на этих потерянных восемнадцати страницах. Теперь мы можем заполнить и пробел в расположении особняка.

Почему Булгаков не решился назвать место, где жила его героиня? Только лишь из предосторожности? Не совсем так. Дело в том, что в 1930-х Степанова несколько раз меняла место жительства. С Горчаковым они жили в доме 4 по Кривоарбатскому переулку.

Маргарита Николаевна со своим мужем вдвоем занимали весь верх прекрасного особняка в саду в одном из переулков близ Арбата. Очаровательное место! Всякий может в этом убедиться, если пожелает направиться в этот сад. Пусть обратится ко мне, я скажу ему адрес, укажу дорогу — особняк цел еще до сих пор [58]

 

Слева на фото — дом в Кривоарбатском переулке, где жила Степанова

Дом № 4 по Кривоарбатскому — это желтое пятиэтажное строение, напротив внушительного особняка с колоннами. Но где же сад? Его в этом месте не было и не могло быть — не тот ландшафт! Значит сад надо искать в другом месте. Лина Степанова покинула Кривоарбатский в 1931, переехав на время к своей подруге Елене Елиной в Трехпрудный переулок. Оттуда Лина вскоре перебралась в дом своего старшего друга и коллеги по МХАТу Василия Лужского, где и прожила без малого два года. Вот этот двухэтажный особнячок на Малом Власьевском и стоял в саду, по воспоминаниям Степановой:

Волею судьбы я снова живу почти на том же месте, где когда-то стоял дом Лужских, где был их сад, но только большие старые деревья, которые я вижу из окна, напоминают мне то время и тех удивительных людей моей молодости.[59]

 

Видимо, именно это здание стоит на месте «особняка Маргариты». От сада же остались только несколько деревьев. (Фото Анны Мозжухиной)

Замечательно, что Малый Власьевский был угадан Леонидом Паршиным: тот честно пересчитал арбатские переулки, которые пересекала Маргарита в начале своего полета на метле. Паршин также разузнал у старожилов, что в доме № 9 по Малому Власьевскому жила ни кто иная, как Ольга Бокшанская, сестра Елены Сергеевны.[60]

Очень хорошо, Леонид Константинович! Но ведь Бокшанская вышла замуж за Евгения Калужского, сына Лужских, который проживал с родителями в том же самом доме, где временно нашла приют и Степанова. И Вы правы, что Булгаков мог посетить этот дом вместе с женой или же узнать нужные ему подробности в описании Елены Сергеевны. А Евгений Калужский — это и есть тот самый «Николай Иванович», «нижний жилец», «боров», на котором летала домработница Маргариты Наташа и который называл Наташу «Венерой». А его нелюбимая жена в Эпилоге, эта сама Ольга Бокшанская — нелюбимая свояченица Булгакова.

 

Евгений Калужский

Кто же тогда Наташа, которая летала на борове в том же направлении что и Маргарита и даже опередила ее? Имя выбрано с указанием на жену Владимира Масса, которая посетила своего мужа в Тобольске в июле 1934 г., то есть за месяц до поездки в Енисейск Степановой.[61]

 

Владимир и Наталья Масс. Тобольск, 1934 г. (Из архива Анны Масс).

Но «Венера»?! Булгаков явно подмешал тут краски. «Венера», этот эталон женской красоты, на советской сцене была только одна — Любовь Орлова. И неожиданно выясняется, что в середине 1920-х, Орлова брала уроки актерского мастерства у Елизаветы Телешовой, первой жены Евгения Калужского. Уроки проходили в доме Телешовой, то есть в доме Лужских.[62] Видимо, Евгений приударял за Орловой, но безуспешно — и Булгаков знал эту историю, быть может даже из первых уст: Булгаковы однажды принимали Орлову в своем доме.[63]

Видимо Калужские не были приглашены на Весенний бал, устроенный американским послом Вильямом Буллиттом 23 апреля 1935 г. в американском посольстве в Москве на Спасопесковской площадке — поэтому перед балом Воланд отсылает Николая Ивановича «на кухню, к поварам». Орлова, как и Наташа, конечно, присутствовала и, конечно, блистала на Весеннем балу.

В рукописной версии «Мастера и Маргариты», после бала, Маргарита вспоминает, что Наташа хотела выйти замуж «за инженера или техника»:

— Вот, Наташенька,— сказала Маргарита,— я буду жить с мастером теперь, а вы поезжайте домой. Вы хотели выйти замуж за инженера или техника. Желаю вам счастья. Вот вам тысяча рублей.

— Не пойду я ни за какого инженера, Маргарита Николаевна, — ответила Наташа, не принимая денег, — я после такого бала за инженера не пойду. У вас буду работать. Вы уж не гоните.[64]

Булгаков знает историю «Наташи» досконально: в течение пяти лет, в 1925-1930 гг., Орлова была замужем за «техником» — агрономом Андреем Берзиным, который в то время служил замначальника административно-финансового управления Народного комиссариата земледелия. После его ареста и ссылки в 1930 г., Орлова три года сожительствовала с австрийским инженером и бизнесменом Францем, который даже сопровождал ее на съемки «Веселых ребят». Почувствовав, что у Орловой завязались отношения с Александровым, Франц с актрисой расстался.[65]

 

Любовь Орлова в кинофильме «Цирк» (1935)

Автор «Мастера и Маргариты» не сразу решил, как ему распрощаться с Наташей. «У вас буду работать» звучит вызывающе — но да, Орлова мечтала работать во МХАТе, то есть рядом со Степановой. И в рукописи, после бала Наташа отправляется вместе с Маргаритой в подвал Мастера, чтобы только после появления Азазелло, что-то нашептавшего ей на ухо, она, счастливая, исчезла вместе с таинственным черным всадником. [66]

Но в финальной версии, Булгаков «подрезает сцену» и прощается с Наташей сразу после бала, уже прямо указывая к кому, собственно, направилась Наташа:

Не хочу я больше в особняк! Ни за инженера, ни за техника не пойду! Мне господин Жак вчера на балу сделали предложение. — Наташа разжала кулак и показала какие-то золотые монеты. [67]

«Господин Жак», фальшивомонетчик, сделавший на балу предложение Наташе, хотя и был формально женат, — это ни кто иной, как Григорий Александров, создатель фальшиво-сладкой советской комедии и тоже вполне женатый  во время съемок в Гаграх (на другой женщине, матери своего сына).

 

Любовь Орлова и Григорий Александров (1937)

После всех этих отгадок и отождествлений, «обезьяний джаз оркестр» на балу Воланда уже выглядит как иронически преображенный фильм «Веселые ребята». «Орангутанги с трубами, шимпанзе с гармониями, гамадрилы на роялях, гиббоны с саксофонами, мандрилы со скрипками, мартышки на барабанах» — это ансамбль Утесова. А «громадная, в лохматых бакенбардах горилла с трубой в руке», которая «тяжело приплясывая, дирижировала» — это уже сам Леонид Утесов. [68]

 

Джаз-оркестр Леонида Утесова

Появление Мастера после бала в апартаментах Воланда тоже вполне оправданно — ведь до ареста Эрдман присутствовал на съемках фильма в качестве сценариста. Держу пари, что Булгаков именно так и рисовал себе будущую реабилитацию Эрдмана — прощение и благословение.

Труднее с квартирой Мастера. До 1929 г. Николай жил (или же был прописан) с родителями в доме 9 по Генеральной, переименованной тогда же в Электрозаводскую. [69] Потом они с Диной снимали комнату, которую им пришлось оставить в 1931 г. [70] Может это и была та самая «проклятая дыра на Мясницкой». Но затем Мастер «бросил свою комнату на Мясницкой… и нанял у застройщика, в переулке близ Арбата, две комнаты в подвале маленького домика в садике.» [71]

Последним адресом Эрдмана перед арестом был Гранатный переулок, д. 2.[72] Эту квартиру Николай получил от ГосТиМа, достроившего два верхних этажа к старому зданию. А значит ГосТиМ и есть этот самый «застройщик», хотя Булгаков мог целиться и конкретно в Мейерхольда.

 Ночь, которая сводит все счеты

Булгаков читал главы своего романа Николаю Эрдману не случайно: он видел в Эрдмане-драматурге Мастера своего дела и ждал его реакции. Это, конечно, не удивительно: главные игроки московского артистического мира, Мейерхольд и Станиславский, объявляли Эрдмана продолжателем традиций великих русских сатириков: Гоголя и Александра Сухово-Кобылина. По некоторым воспоминаниям, даже Маяковский всерьез расспрашивал Эрдмана, как тот пишет пьесы.[73] В таланте автора «Мандата» и «Самоубийцы» Булгаков мог убедиться и лично в беседах 1937-1939 годов.

 

В.Э. Мейерхольд, Н.Р. Эрдман, В.В. Маяковский

Но что подвигло Булгакова ввести Николая Эрдмана в свой роман в 1934 г., так это любовная история Николая с Линой Степановой. Как мы знаем, она закончилась куда более прозаично, чем в романе: в апреле 1935 г. Степанова прекратила отвечать на письма Николая, а через два года вышла замуж за другого человека. Вернувшийся же из ссылки Эрдман воссоединился со своей женой. Булгаков попытался объяснить такой оборот дел в романе:

— Я ничего и не боюсь, Марго, — вдруг ответил ей мастер и поднял голову и показался ей таким, каким был, когда сочинял то, чего никогда не видал, но о чем наверно знал, что оно было, — и не боюсь, потому что я все уже испытал. Меня слишком пугали и ничем более напугать не могут. Но мне жалко тебя, Марго, вот в чем фокус, вот почему я и твержу об одном и том же. Опомнись! Зачем тебе ломать свою жизнь с больным и нищим? Вернись к себе! Жалею тебя, потому это и говорю. [74]

Этот великодушный порыв был высмеян Альфредом Барковым:

Поэтому для булгаковедов так и остается не понятым, почему Мастер, оставшись с возлюбленной наедине после долгой разлуки, вместо того, чтобы принять ванну, предпочел завалиться спать, а наутро уселся с Маргаритой пить коньяк, даже не потрудившись умыть свое мурло и сменить больничные кальсоны хотя бы на свежую пару. [75]

Сарказм Баркова вполне уместен. Правда, в этом месте Мастер ведет с Маргаритой судьбоносный разговор, в котором Маргарита уговаривает своего возлюбленного принять приглашение Воланда и его свиты. Но вместе с тем Мастера явно шокировало, что Маргарита осталась неодетой при появлении Азазелло и легко позволяла себе ругательства. И Барков продолжает смеяться над булгаковедами, толковавшими о «настоящей, верной, вечной любви»:

Просто удивительно, что описанная ситуация с проявлением крайнего хамства со стороны Мастера по отношению к своей возлюбленной не вызывает у булгаковедов чувства столь же глубокого возмущения. А ведь это единственное место в романе, где рассказчик оставляет возлюбленных наедине, предоставляя таким образом читателю самому судить о “правдивости” своей патетики о “верной, вечной”. Уж не относятся ли некоторые булгаковеды к предмету своего исследования точно так же, как Мастер к Маргарите — с брезгливым терпением? [76]

Все верно. Но навряд ли Булгаков смастерил эту сцену наобум. Значит, нам нужно увидеть что-то недостающее в отношениях наших героев. Ранние (до ареста) письма Степановой к Эрдману погибли. Но одно после-арестное письмо Лины от 25-го декабря 1933 г. проливает свет на их непростые отношения даже в пору их расцвета:

Ты написал мне много чудесных, ласковых слов, определений, но там нет самого главного слова, без которого немыслим разговор «двух хозяек». Там нет слова «любимая». [77]

И его продолжение той же ночью:

Сижу дома усталая и грустная. Я обращаюсь к тебе с этими строками, чтобы снова немного пообщаться с тобой. Как растения тянутся к свету, теплу, чтобы расти, жить, так я тянусь к тебе всем существом со всеми своими плохими мыслями и мечтаниями. Давно живя со своею любовью, я старалась научиться спокойно нести ее тяжесть. Ты знаешь, что это мне мало удавалось: позади много часов, проведенных вместе, но отравленных моими слезами. Сейчас много грустных мыслей мучают меня и заставляют писать такое письмо, после которого мне очень стыдно за себя перед тобой, милый. Надо покаяться. Очень хочется до конца быть любимой. Очень трудно вспоминать твои отказы от меня, твои уходы — страшно что это будет опять. Совершенно ясно, что жить без тебя не смогу, уйти от тебя мне самой невозможно. [78]

Это ответ на наблюдения Баркова. Откуда Булгаков мог почувствовать это отношение? Скорее всего из бесед с Эрдманом тет-а-тет в 1937-39 гг.

Да, для постороннего наблюдателя «любовная лодка» наших героев «разбилась о быт». Но нет сомнений, что любовь, которую мы подглядели в письмах, была настоящей, хотя и не «вечно-верной». И именно эту настоящую любовь Булгаков увидел и воспел в рукописном варианте романа. [79] Только позже, буквально за два месяца до смерти, он разбавил ее эпитетами «верная» и «вечная».[80] И, может быть, это уже относилось не к Эрдману и Степановой.

Палимпсест

Удивительно, как Булгаков сумел сохранить в секрете своих героев, не выдав их имена ни своему другу и биографу Павлу Попову, ни даже своей преданной жене! Обыск и конфискация его дневников в мае и последующий допрос на Лубянке в сентябре 1926 г научили его правилам советской игры: «то, что знают двое, знают все». Не случайно, что после возвращения в 1929 г. из ОГПУ конфискованных дневников, он их немедленно сжег.[81]

На этот незаданный вопрос Михаил Афанасьевич дал ответ в разговоре с Валентином Катаевым.[82] Катаев так описал их встречу:

«В 1937 году мы встретились как-то у памятника Гоголю. Тогда как раз арестовали маршалов. Мы заговорили про это, и я сказал ему, возражая: — Но они же выдавали наши военные планы! — Он ответил очень серьезно, твердо: — Да, планы выдавать нельзя».

Планы выдавать нельзя — вот он, собственно, главный девиз Булгакова! К тому же, писатель играл с читателем в кошки-мышки. Вероятно посмеиваясь над своими слушателями, в последней версии романа он вдруг представляет Мастера полиглотом и переводчиком:

Я знаю пять языков, кроме родного: английский, французский, немецкий, латинский и греческий. Ну, немножко еще читаю по-итальянски. [83]

Это, конечно, еще одна попытка замаскировать своего героя — но, так сказать, с хитрецой, с дулей в кармане. Николай Эрдман, конечно, знал немецкий в совершенстве: в семье говорили на немецком; в московском Петропавловском училище, где он учился в 1910-1917, большинство предметов преподавались (до 1915 г) на немецком. Николай мог подобрать в гимназии немного английского и французского, но, видимо, не так уж много.[84] А латынь и греческий были предметами факультативными, и нет ни одного свидетельства, что Эрдман использовал их позже в жизни или работе. Правда, он месяц жил в Италии в 1925 г. и теоретически мог подобрать «немного итальянского». Но, на самом деле, его итальянский был не более чем «языком жестов».[85] Но для Булгакова и этого было вполне достаточно, чтобы запутать следы.

В 1937-38-39 Булгаков читал главы романа разным друзьям в разных компаниях, но неясно, были ли среди них главы с Мастером и Маргаритой. Весной 1939 г., в четыре приема, он прочел весь роман четырем друзьям из МХАТа, и среди них был Павел Марков, близкий друг Николая и Лины.[86]

Можно ли считать невероятным, что никто из них не угадал заглавных героев романа? И да, и нет: в последней версии Маргарита обрисована так, что Елена Булгакова вполне подходила под описание. Действительно, во время второго замужества Елена Сергеевна была известна своими романами на стороне и бесбашенным поведением на вечеринках. Но она же с полной отдачей до самозабвения боролась за литературный успех своего последнего мужа. Именно к ней обращены предсмертные слова писателя о «верно-вечной» любви. И на эту наживку клюнули все, кто прочел только последнюю опубликованную версию романа. Даже его ближайшие друзья, увидевшие в Мастере своего рано ушедшего друга.[87] А за ними и все последующие критики, соискатели научных степеней и литературных премий, кто, однако, уже мог бы прочесть «Великого канцлера» и сравнить с окончательной версией «Мастера и Маргариты».

Сам Булгаков никогда не представлял себя в роли Мастера — последний не носит никакого портретного или характерного сходства с самим писателем. Собственно эта дихотомия с Маргаритой и ставила в тупик всех критиков, пытавшихся разгадать героев романа, начиная со Струве и Деланэ и кончая более поздними. Тут приходит на ум наблюдение немецкого физика и сатирика Георга Кристофа Лихтенберга: «Профессионалы обычно не видят лучшее в своей профессии».

Эпилог

Сервантес научил нас, что герои романа могут в дальнейшем критиковать ранее опубликованные части и даже самого автора. Булгаков, который адаптировал «Дон-Кихота» для сцены, вряд ли ожидал, что герой его «закатного» романа когда-либо сделает то же самое. Незадолго до своей смерти в 1970 г., будучи спрошенным о только что вышедшем романе, Эрдман будто бы сказал следующее:

Видите, когда Булгаков имел точный план вещи, то это одно дело. А когда в Мастере и Маргарите есть и такое, и другое, и он сам не знал, где закончить, — это уже не совсем произведение. Если у вещи есть начало и конец — автор отвечает за все дело. Если Булгаков дописал одну линию, а потом еще пол-линии, а потом многоточие и опять нет конца — я это меньше понимаю. Получается, что ему все равно, и тогда мне тоже.[88]

Это похоже на прямую критику добавленного позже Эпилога, как бы «смягчившего» первоначально задуманный трагический курс романа и судьбы его героев. С этим высказыванием Эрдмана можно соглашаться или не соглашаться. Но … неужели Николай Робертович так и не понял, какую роль он сам сыграл в романе?

 Признательность

Кроме уже указанных лиц, я благодарю Полину Денисову (Олбани, Нью-Йорк) за помощь в редактуре.

Ванкувер, Британская Колумбия, Канада

Список литературы

Барков, Альфред (1994/2006). Роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»: альтернативное прочтение. Киев, Украина. Интернет версия: https://www.masterandmargarita.eu/estore/pdf/emru002_barkov.pdf    

Барков, Альфред (1996). Роман М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита»: верновечная любовь или литературная мистификация? (неопубликован) Интернет версия: https://www.masterandmargarita.eu/estore/pdf/emru003_barkov.pdf

Бармин, Александр (1997). Соколы Троцкого. М: Современник. Перевод с англ. A. Barmine, One who Survived [Один, который выжил] (NY, 1945).

Belenkiy, Ari (2006). “Master and Margarita — a literary autobiography?” Literature & Theology 20 (2), 126-139. Интернет-версия https://www.jstor.org/stable/23927292

Белобровцева, Ирина и Кульюс, Светлана (2007). Роман Булгакова «Мастер и Маргарита». Комментарий. М: Книжный Клуб 36.6.

Булгакова, Елена (1990). Дневник. Под ред. В. Лосева и Л. Яновской. М: Книжная Палата.

Волгин, Игорь (2017). «Не удостоенные света. Странные сближения: Булгаков и Мандельштам (попытка синхронизации)». С-Петербург, Росток, т. 5, 87-161.

Воспоминания о Михаиле Булгакове (1988), под ред. Е. Булгаковой и С. Ляндреса. М: Советский писатель.

Вульф, Виталий (2007). Письма: Николай Эрдман, Ангелина Степанова. М: Искусство.

Вульф, Виталий (1985). А.И. Степанова — актриса Художественного театра. М: Искусство.

Delaney, Joan (1972). “The Master and Margarita: The Reach Exceeds the Grasp.” Slavic Review 31 (1), 89-100. Интернет-версия https://www.cambridge.org/core/journals/slavic-review/article/the-master-and-margarita-the-reach-exceeds-the-grasp/36D5B647B2CB736142D342C8148F9864

Ермолинский, Сергей (1990). Из записок разных лет. Михаил Булгаков. Николай Заболоцкий. М: Искусство.

Гаспаров, Борис (1978). “Из наблюдений над мотивной структурой романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита».” Slavica Hierosolymitana 3, 198-251.

Лосев, Виктор (1992). Великий Канцлер. М: Новости.

Лосев, Виктор (2006). Мой бедный, бедный мастер. M: Вагриус.

Паршин, Леонид (1991). Чертовщина в Американском посольстве, или 13 загадок Михаила Булгакова. М: Книжная Палата.

Piper, D.G.B. (1971). “An Approach to Bulgakov’s The Master and Margarita.” Forum for Modern Language Studies 7 (2), 134-157. Интернет-версия https://academic.oup.com/fmls/article-abstract/VII/2/134/540002?redirectedFrom=fulltext

Struve, Gleb (1968). “The Re-Emergence of Mikhail Bulgakov.” Russian Review 27 (3), 338-343. Интернет-версия https://www.jstor.org/stable/127262

Хорт, Александр (2007). Любовь Орлова. М.: Молодая Гвардия.

Хржановский, Андрей (2004). Ученик чародея. Книга об Эрасте Гарине. М.: Искусство.

Чудакова, Мариэтта (1976). Творческая история романа Булгакова «Мастер и Маргарита». Вопросы литературы. Выпуск 1, с. 218-253.

Чудакова, Мариэтта (1988). Жизнеописание Михаила Булгакова. М: Книга.

Эрдман, Николай (1990). Пьесы, интермедии, письма, воспоминания современников. М: Искусство.

Эткинд, Александр (1993). Эрос Невозможного: История Психоанализа в России. С.-П.: Медуза.

Яновская, Лидия (2003). Последняя книга, или Треугольник Воланда — с отступлениями, сокращениями и дополнениями. Интернет версия: http://tanpuh.ru/yan_oglavl1.htm

Примечания

* Первая версия этой статьи опубликована в виде препринта.

[1] У «Мастера и Маргариты» нет канонического текста, так как поздние изменения и вставки, записанные во время болезни Булгакова и добавленные Еленой Булгаковой в напечатанный в 1938 г текст уже после смерти писателя, часто оспариваются. Я цитирую тексты всех версий по Виктору Лосеву (2006), иногда добавляя, для удобства читателя, ссылки на более раннюю книгу Лосева (1992). 

[2] Вульф 2007: 20.

[3] Лосев 1992: 16; 2006: 183.

[4] Лосев 1992: 21; 2006: 955, 967.

[5] Ермолинский 1990: 38-39.

[6] Белоборцева и Кулиус 2007: 290-291.

[7] На это впервые указал Борис Гаспаров (1978). Интересные параллели обнаружил недавно и Игорь Волгин (2017).

[8] Правда, Мандельштам не знал английского и был слаб в греческом и латыни. Я благодарен Науму Вайману за это сообщение (июль 2021 г).

[9] Правда, позже Яновская дезавуировала свое наблюдение: «Впрочем, тогда многих еще ссылали в среднерусские города…»; см. Яновская 2003 .

[10] Этим же грешит и идея Пайпера: Гоголь мало интересовался женщинами –  а значит, для него тоже нет подходящей Маргариты.

[11] «Потому что вы – драматург. Настоящий драматург!»; Эрдман 1990: 482-3.

[12] Впервые она была поставлена в Швеции в 1969, за год до смерти Эрдмана.

[13] Эрдман 1990: 291-2; Вульф 2007: 7.

[14] Лосев 1992: 295; 2006: 176, 231.

[15] Лосев 2006: 362, 458, 739.

[16] Лосев 2006: 749-50; в рукописной версии просто «на юг», 467.

[17] Лосев 2006: 466, 748.

[18] Лосев 2006: 801.

[19] Вульф 2007: 13.

[20] Вульф 2007: 14.

[21] Вульф 2007: 14.

[22] Лосев 2006: 463, 745.

[23] Лосев 2006: 171.

[24] Вульф 2007: 14.

[25] РГАЛИ хранит только письма Степановой, но не Эрдмана. Я благодарен Анне Романенко из РГАЛИ за это сообщение (апрель 2021 г).

[26] Лосев 1992: 136; 2006: 160-1.

[27] Лосев 1992: 136; 2006: 161.

[28] Лосев 2006: 521.

[29] Лосев 2006: 811.

[30] Вульф 2007: 102.

[31] Лосев 2006: 579.

[32] Вульф 2007: 229.

[33] Вульф 2007: 135.

[34] Лосев 1992: 159; 2006: 178.

[35] Лосев 1992: 137; 2006: 161.

[36] Лосев 1992: 358; 2006: 823.

[37] Лосев 2006: 547. Правда, может быть писатель думал об острове Караульном – скалистом острове в устье Ангары, 80 км от Енисейска.

[38] Лосев 2006: 822.

[39] Лосев 1992: 358; 2006: 547, 822.

[40] Хржановский 2004: 224. На самом деле,  от Новокузнецка до Енисейска 1050 км.

[41] Чтобы затем, уже после ссылки, стать предметом разнообразных шуток Эрдмана; Эрдман 1990: 309.

[42] Хржановский 2004: 221.

[43] Лосев 2006: 548, 824.

[44] Вульф 2007: 213.

[45] Вульф 2007: 226.

[46] 5-го сентября 1934 г Степанова даже обсуждала с Бабелем, какой город предпочтительнее: Свердловск или Магнитогорск;  Вульф 2006: 223.

[47] Лосев 1992: 148.

[48] Бармин 1997: 173.

[49] Лосев 1992: 147; 2006: 169.

[50] Бармин 1997: 172.

[51] Лосев 1992: 149; 2006: 170.

[52] Эрдман 1990: 260.

[53] Эрдман 1990: 293.

[54] “Я сказал: да, понимаю.” Эрдман 1990: 435

[55] Лосев 2006: 462, 743.

[56] Лосев 2006: 637.

[57] Лосев 1992: 487; 2006: 962.

[58] Лосев 2006: 801.

[59] Вульф 2007: 38.

[60] Паршин 1991: 145-46. Теперешний № 9 – это бизнес-центр с оффисам 2009 г постройки. Я благодарен Анне Мозжухиной за это сообщение (июнь 2021 г).

[61] Я благодарен Анне Владимировне Масс (род. 6 апреля 1935 г) за это сообщение.

[62] Хорт 2007: 20-22.

[63] Дневник Елены Булгаковой за 17 февраля 1937 г.

[64] Лосев 2006: 586.

[65] Хорт 2007: 37 и 78. Фамилия Франца затерялась – и кажется навсегда.

[66] Лосев 2006: 635-7.

[67] Лосев 2006: 856.

[68] Лосев 2006: 841.

[69] Эрдман 1990: 487.

[70] Вульф 2007: 24.

[71] Лосев 2006: 743.

[72] Я благодарен Джону Фридману за это сообщение (август 2021). См. также https://johnfreedmanarchive.wordpress.com/2018/02/05/another-hidden-historical-gem/

[73] Воспоминания Михаила Вольпина, Эрдман 2006: 393, 417 .

[74] Лосев 2006: 911.

[75] Барков 1996: 43.

[76] Барков 1996: 43.

[77] Вульф 2007: 93.

[78] Вульф 2007: 94.

[79] «Кто скажет, что нет на свете настоящей любви?»,  Лосев 2006: 520.

[80] Чудакова 1976: 252-3.

[81] Чудакова 1988: 333, 377; Лосев 2006: 980-1.

[82] Мариэтта Чудакова в Воспоминаниях 1988: 495.

[83] Лосев 2006: 743. Это может быть поздней вставкой уже в машинописный текст.

[84] Эрдман начал серьезно изучать английский в ссылке — как видно из его письма родным в ноябре 1934 г: Эрдман 1990: 254.

[85] Именно так Николай описал свое общение с итальянцами в письме к родным в агусте 1925 г; Эрдман 1990: 482.

[86] Виталий Виленкин в Воспоминаниях 1988: 296-7.

[87] Павел Попов в Воспоминаниях 1988: 523-4; Сергей Ермолинский 1990: 121.

[88] По воспоминаниям Вениамина Смехова; Эрдман 1990: 433.

 

Оригинал: https://7i.7iskusstv.com/y2022/nomer9/abelenky/