(продолжение. Начало в №2/2022)
«Одна из многих» — Е.А. Евтушенко, 26 сентября 1961 г.
Москва 26/IX
Дорогой тов. Евтушенко
Пишет Вам старая женщина. Пишу потому, что хочу низко Вам поклониться за Ваши замечательные стихи «Бабий Яр».
Вы даже не можете себе представить, какое огромное впечатление произвели эти стихи не только на меня, но и на всех тех, молодых и старых, с которыми я встречаюсь. Люди плачут (в буквальном смысле) от горя и умиления. Звонят друг другу чтобы спросить: «Читали Литературку от 19/IX»?
Это напоминает то впечатление, которое произвела в моей юности на всех статья Л.Н. Толстого «Не могу молчать»[1]. Вы мне вернули веру в то, что русский человек по своей природе чужд антисемитизму, что расцвет антисемитизма в наши дни — это результат фашистского влияния и пережиток царизма, что он будет изжит, и таких, как Вы будут не единицы, а большинство, которое заклеймит позором человеконенавистников — антисемитов.
Еще раз низко кланяюсь Вам за эту большую радость, которую Вы доставили своим высоким художественным мастерством, а главное своим гуманным, глубоко человечным отношением к несчастному обездоленному народу.
Одна из многих.
РГАЛИ. Ф.634. Оп.1. Д.245. Л.19— 20.
Э.Р. Кучерова — В.В. Полторацкому и А.Я. Маркову, 26–28 сентября 1961 г.
<1>
Москва, 26/IX-61
Уважаемый товарищ Полторацкий
Направляю Вам «открытое письмо А. Маркову — свой отклик на его выступление против стихотворения Евг. Евтушенко.
Прошу Вас отправить мое письмо А. Маркову.
С уважением
Э.Р. Кучерова.
Москва Б-64, Фурманный пер., д. 16, кв. 22
<2>
28.09
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО АЛЕКСЕЮ МАРКОВУ
(По поводу стихотворения «Мой ответ» — «Литература и жизнь». 24 сентября 1961 г.)
Статья Михаила Исаковского, помещенная в свое время в «Литературной газете», содержит обстоятельный разбор «поэзии» Алексея Маркова. Вывод из этого разбора тот, что стихи А. Маркова вовсе и не поэзия. Михаил Исаковский делает упрек таким журналам, как «Огонек», например (гл. редактор А. Сафронов), печатавшим стихи Маркова. Может быть, Ал. Марков очень молод и еще не научился писать? Наука ведь дело наживное. (Сошлемся, кстати, на В. Кочеткова, считающего, что «язык, композиция, мастерство изложения — дело наживное, — а, главное — «острота, убежденность, ясность авторских позиций». Интересно, что мысль эта, оказавшаяся столь плодотворной, была в связи еще с одним поэтом — Н. Мельниченко.
Прошло больше года после появления статьи Мих. Исаковского, рекомендовавшего А. Маркову подождать со стихами, пока у него не найдется, что сказать читателям.
Но А. Маркову невтерпеж. И у него, вероятно, есть свои читатели и, чего доброго — почитатели его дарования. И вот он почувствовал, что не может молчать. И А. Марков с негодованием отчитывает Евг. Евтушенко в своем стихотворении «Мой ответ». Это ответ на «Бабий Яр». Возмущенно подхватывая последнюю его строку, А. Марков гремит: «Какой ты настоящий русский». И впрямь — станет ли настоящий русский убиваться из-за гибели десятков тысяч евреев — вы это хотели сказать?» О, сколько пало миллионов Российский стриженых ребят» — пишете вы в своем зарифмованном ответе Евг. Евтушенко.
«Их имена не сдуют ветры,
Не осквернит плевком пигмей» —
говорите вы о погибших «российских стриженых ребятах» — но тут же добавляете: «Но хватит ворошить могилы» — это относится уже к мертвецам Бабьего Яра.
Русских больше погибло.
Пока топтать погосты будет
хотя б один космополит,
Я говорю: я русский, люди!»
Вот, вкратце, изложение ваших авторских позиций.
Нам казалось бесспорным право русского поэта оплакивать гибель жертв фашизма, — независимо от их национальной принадлежности, пусть они были и евреями.
Вероятно, вам знакома «теория» Гитлера, требующая истребления всей еврейской нации. В согласии с этой «теорией» евреев уничтожали и в Бабьем Яру, и в Эстонии, — где недавно прошел процесс палачей, «очищавших» Прибалтику от евреев. Может быть, вы слышали и о Варшавском гетто? Но не стану перечислять всех тех лагерей смерти, в которых погибли миллионы евреев. Точка зрения нашей партии на теорию нацизма общеизвестна, ее знает каждый советский человек, хотя, оказывается, не каждый поэт.
И вот вы заявляете свой протест против воскрешения этой трагедии, то есть истории Бабьего Яра. Зачем, мол, ворошить мертвецов? Напрасно беспокоитесь — не воскреснут убитые евреи, как не воскрес и Христос. Вы же пытаетесь воскресить словечко «космополит», которое в том смысле, в каком оно было некогда пущено в ход — в нашем языке больше не существует. Запомните также, что в Бабьем Яру погибли старики, женщины и дети, а на фронтах — солдаты-евреи сражались за Родину наряду с русскими, украинцами, татарами. Как вы правильно отмечаете — тогда метрик не спрашивали.
Как вы быстро, можно сказать оперативно, отреагировали на стихотворение Евтушенко. Когда заденет за живое, не пожалеешь и трудов сочинить и стихи, а ведь это тяжело дается. Откуда и стиль, и энергия, и слова берутся.
Евтушенко проповедует интернационализм. Вы, очевидно, считаете, что для коммуниста достаточно любить ту нацию, к которой он принадлежит, — не заботясь о других. А вы слышали о братстве народов? Вас устраивает этот пункт программы нашей Партии?
Вы считаете неправильным стихотворение Евг. Евтушенко «Бабий Яр». Не стану спрашивать вас почему. Ваш «ответ» достаточно красноречив. Если требует «ответа» плач о замученных и погибших…
Тут не место говорить о художественном значении вашего «ответа» — это случай, когда содержание явно перевесило форму.
Вам однажды помог «прославиться» Мих. Исаковский. Сейчас вы попытались добиться этого без посторонней помощи. Ваша ненависть и злоба обратились против Евг. Евтушенко — о чем он, собственно, и пишет в конце своего стихотворения. Скорбь и страсть строк «Бабьего Яра» навсегда западут в сердца читателей. А ваше мнение не в счет.
Мы, советские читатели, любим поэтов, возбуждающих лирой добрые чувства. А плохие стихи, продиктованные злобой человеконенавистника, нам не нужны и с подобным поэтом мы знаться не хотим.
Подпись
26/IX— 1961
РГАЛИ. Ф.1572. Оп.1. Д.229. Л.5— 8.
Борисова — В.В. Полторацкому В.В., 26 сентября 1961 г.
Тов. Марков!
Ваша гнев и злоба против Евтушенко вышла наружу из-за того, что Евтушенко выступил против антисемитизма.
Вам следовало бы внимательно прислушаться к его словам!
Стихи, написанные Евтушенко, — это стихи человека большой и глубокой души.
Стихи Евтушенко трогают до слез.
Ваши же стихи отдают старой отрыжкой и вызывают беспокойство.
Борисова.
26/IX— 61 г.
РГАЛИ. Ф.1572. Оп.1. Д.229. Л.21.
А. Левина — в редакцию газеты «Правда», 26 сентября 1961 г.
<1>
В редакцию газеты «Правда»
В ЗАЩИТУ ПОЭТА-КОММУНИСТА
Если бы «стихи» Маркова Алексея «Мой ответ» были напечатаны где-нибудь в зарубежной прессе, то в этом не было бы ничего удивительного, не стоило бы писать.
Но как могла редакция «Литературы и жизни» поместить такой поклеп на любимого советскими читателями молодого и талантливого поэта Евгения Евтушенко? Правда, автор не называет имени Евтушенко, но его гнусное «стихотворение» «Мой ответ» («Литература и жизнь» от 24/IX- 61 г. № 114) направлено против стихотворения Евтушенко «Бабий Яр» («Литературная газета» 19/IX— 61 г. № 112).
Очевидно, Евтушенко попал не в бровь, а в глаз одному из скрытых шовинистов, антисемитов.
Непонятно, какого ответа требуют стихи Евтушенко о Бабьем яре!
С какой болью, с какой искренностью, с каким подлинным интернационализмом и патриотизмом переживает поэт Евтушенко трагедию Бабьего яра. Он обличает нацизм — самое чудовищное преступление против человечества.
Евтушенко своим щедрым поэтическим сердцем откликается на различные гражданские темы. Вместе с этим стихотворением Евтушенко помещает стихи о Кубе, проникнутые гражданским пафосом и любовью к борющемуся кубинскому народу. Но о них Марков ничего не пишет, на них он «ответ» не дает.
Но как быку достаточно показать красное, чтобы его разъярить, так и Маркову Алексею достаточно прочесть слово «еврей» в стихотворении «Бабий яр», чтобы ошельмовать смельчака, осмелившегося во весь голос выступить против фашизма и его крайнего проявления — антисемитизма.
Ничего не понял Марков в стихотворении Евтушенко, вернее, не захотел понять.
Действительно, правильно пишет про себя Евтушенко:
«Но ненавистен злобой заскорузлой
я всем антисемитам, как еврей.
И потому — я настоящий русский!»
Евтушенко со всей силой своей поэтической души чувствует себя каждым погибшим в Бабьем яре.
«Все молча здесь кричит, и, шапку сняв,
Я чувствую, как медленно седею.
И сам я, как сплошной беззвучный крик
над тысячами тысяч погребенных.
Я — каждый здесь расстрелянный старик
Я — каждый здесь расстрелянный ребенок».
Я не хочу писать о поэтических достоинствах этих стихов. Но как трогательны эти строчки:
«Мне кажется — я — это Анна Франк,
прозрачная, как веточка в апреле».
И за это Марков Алексей смеет писать, что, мол, какой ты (Евтушенко) настоящий русский, когда забыл про свой народ.
И душа поэта стала узкой, пустой и т.п. Не хочется эту грязь повторять.
Что особенно ненавистно Маркову в стихах о Бабьем яре, что заставило его зачислить Евтушенко в космополиты?
Очевидно, следующие слова поэта Евтушенко:
«Интернационал пусть прогремит,
когда навеки похоронен будет
последний на земле антисемит».
Что понимает Марков в интернационализме? Какие песни ему по сердцу, если пение «Интернационала» — это признак космополитизма!
Читатели не дадут в обиду советского русского поэта Евтушенко.
Антисемитизм — это лакмусовая бумажка, она обнаруживает и прочие свойства злобствующего обывателя— шовиниста: корыстолюбие, зависть, ненависть ко всему прекрасному.
Не может быть коммунист шовинистом. Но не нужно закрывать глаза на то, что и в партию, и в литературу проникли (будем надеяться, немного!) скрытые расисты— антисемиты. Надо их разоблачить и выгнать.
Мы все, и евреи, и русские, живущие в Стране Советов — русские граждане, советские люди. Это не надо доказывать, это ясно каждому.
И родина наша одна — Советский Союз.
Программа партии требует от каждого «вести непримиримую борьбу против проявлений и пережитков всякого национализма и шовинизма» (из пункта «д» IV раздела программы «Задачи партии в области национальных отношений»).
Хочется крепко пожать руку товарищу Евтушенко, талант которого служит нашему великому делу — коммунизму.
Думаю, что не собьют его с трудной дороги поэта— большевика никакие Марковы и иже с ними.
Пусть лира поэта продолжает пробуждать чувства добрые в народе.
А. Левина, 26/IX— 61 г.
Мой адрес: Москва, Е— 37, гор. им. Баумана, д. 1, кв. 17.
<2>
РЕДАКЦИЯ ГАЗЕТЫ «ЛИТЕРАТУРА И ЖИЗНЬ» ТОВ. А.И. КУЗНЕЦОВУ
Направляем Вам письмо тов. Левиной, присланное в «Правду».
Отдел литературы и искусства «Правды», Е. Осетров.
21 октября 1961 г.
РГАЛИ. Ф.1572. Оп.1. Д.229. Л.63— 67. Сопроводительное письмо — на бланке газеты «Правда».
Т. Литвинова — в «Литературную газету» и газету «Литература и жизнь», 26-29 сентября 1961 г.
В редакцию «Литературы и жизни» для ознакомления
Копия письма, направленного мной в редакцию «Литературная газета»
По поводу двух стихотворений и одной статьи
Уважаемая редакция!
Я очень прошу вас напечатать мое письмо, потому что тема его волнует многих. Тема эта — «еврейский вопрос в социалистической России накануне ее вступления в коммунизм». Вам смешно? Мне тоже было бы смешно, когда бы не было так горько. Конечно, также, как и вы, как и все советские люди, я считаю, что такого «вопроса» не существует. И вероятно поэтому стихотворение Евтушенко «Бабий Яр», помещенное в «Литературной газете» от 19-го сентября меня не очень взволновало. То, что декларировалось в нем, казалось мне настолько само собой разумеющимся, что не нуждалось в декларировании. Я никогда не сомневалась, что всякий порядочный русский человек, тем более русский человек советской формации, является естественным противником антисемитизма, как и всякой расовой дискриминации вообще, как и всякой социальной несправедливости. Поэтому стихотворение Евтушенко показалось мне несколько надуманным и «неактуальным».
Газета «Литература и жизнь», напечатав стихи А. Маркова «Мой ответ», доказала мне, что я была не права. Разумеется, я и до этого знала, что антисемитизм, наряду с другими пережитками проклятого прошлого, как— то: пьянство, хулиганство, крупное и мелкое, бандитизм, взяточничество, спекуляция и тунеядство — еще полностью не искоренены в нашем быту. Но как могло случиться, что один из органов нашей, советской печати, согласился опубликовать разнузданные, антисемитские по сути, стихи А. Маркова, доказавшего еще раз мудрость старинной русской поговорки: «На воре шапка горит»?
Евтушенко пишет:
«Но ненавистен злобой заскорузлой
Я всем антисемитам, как еврей,
И потому — я настоящий русский!»
А. Марков, в ответ на это восклицает:
«Какой ты настоящий русский!»
Я не хочу вникать, насколько справедлив упрек, бросаемый поэтом поэту в том, что последний носит «узкие брючки». Мне кажется, что это входит в компетенцию портных, а не литераторов, и потом, как быть, если Марков не смог подобрать лучшей рифмы, чем «узкий» к слову «русский»? Но я хотела бы знать, что означает в таком случае слово «русский»? Неужели оно всего лишь антоним к слову «еврей»? Никогда не поверю! Я, ровесница Октября, дочь профессионального революционера, состоявшего в партии с самого ее основания, еврея «по метрикам» (ибо Марков, вопреки своему утверждению; «нет, мы не спрашивали метрик, глазастых заслонив детей», каждой строкой своей, каждым словом требует метрик) — я в это понятие привыкла вкладывать нечто большее, нежели право возводить свой род к печенегам или кривичам, или еще какому-нибудь славянскому племени, населявшему в древности нашу страну.
«Всяк сущий в ней язык» давно уже отождествил свою судьбу, свою борьбу, свои беды и свои радости с судьбой единого, многонационального народа, населяющего Советский Союз. И пока еще «советский» не сделалось понятием национальным, мы этот единый многонациональный народ обозначаем словом «русский». Поэтому, сколько бы ни ярились последние остатки антисемитов на нашей земле, я, не имея ни одной капли русской крови, буду считать себя русской, даже не дожидаясь того времени, когда похоронят последнего антисемита. И Евтушенко, «записавшийся в евреи» в моих глазах — русский, настоящий благородный русский человек. А Марков, извините, это не русский, а …. «печенег».
26.IX.
29 сентября. Я уже собиралась заклеить конверт, когда мне вдруг попался номер газеты «Литература и жизнь» (за 27 сент.) со статьей Д. Старикова «Об одном стихотворении». Кое-какие мысли, высказанные в этой статье, кажутся мне справедливыми. Так, нельзя не согласиться с прекрасными словами, которые приводит Д. Стариков из Проекта Новой Программы, призывающими не прекращать борьбу с проявлениями национализма и шовинизма, которые не исчезают автоматически с установлением социалистического строя, и предупреждающими о том, что в этой области сопротивление социальному прогрессу бывает наиболее «длительным и упорным, ожесточенным и изворотливым».
Я согласна с Д. Стариковым, когда он говорит, что бороться с антисемитизмом мы будем не под «шестиконечной звездой Давида», но с той оговоркой, однако, что и Евтушенко, с которым полемизирует Д. Стариков не призывает никого объединяться под этой звездой — нет, Д. Стариков тут что-то спутал: это фашисты, это антисемиты заставляли евреев нашивать шестиконечную звезду на рукав! Бороться же с антисемитизмом, с «этой многовековой гнусностью из мусорного ящика истории», как справедливо определяет это явление Д. Стариков, очевидно нужно, дабы впредь никому неповадно было подбирать его и вздевать на свой флагшток.
Я согласна также с Д. Стариковым в части оценки литературных качеств этого стихотворения Евтушенко: я тоже хотела бы, чтобы стихи об антисемитизме были глубже и совершеннее по форме.
Однако, несмотря на бесспорность некоторых положений, высказанных Д. Стариковым, и на там и сям вставленные им декларации об интернационализме, общее направление всей его статьи, злобные нападки на молодого поэта, пользующегося заслуженным уважением читателей и не сделавшего ничего, чтобы уважение это потерять, заставляют меня воспринимать эту статью, как прозаический комментарий к стихотворному сочинению А. Маркова.
Признавая антисемитизм за зло, Д. Стариков тем не менее всячески пытается преуменьшить значение этого зла. Любопытна в этом смысле одна лексическая особенность его статьи — должно быть невольная, но тем более может быть знаменательная: почти всякий раз слово «антисемитизм» у Старикова появляется в сопровождении частицы «лишь». Вы только послушайте (курсив всюду мой):
«Стоя над крутым обрывом Бабьего Яра, молодой советский литератор нашел здесь лишь тему для стихов об антисемитизме». «Антисемитизм фашистов — лишь часть их человеконенавистнической политики геноцида».
«…уничтожение евреев было для гитлеровского отребья лишь началом столь же планомерного и жестокого уничтожения «низших рас» …»
«Видеть в трагедии Бабьего Яра лишь один из исторических примеров проявления антисемитизма…»
Подумаешь, какая безделка — антисемитизм! Нашел о чем кричать советский литератор!
Но ведь тогда можно сказать, что и геноцид — лишь часть, лишь одно из проявлений фашизма, что сам фашизм — лишь одна из форм загнивающего капитализма, что война — лишь следствие потачки агрессору, и — не бороться ни с фашизмом, ни с геноцидом, ни с войной — так, что ли?
Мне непонятно, почему и за кого обиделись Марков и Стариков на Евтушенко, решившего заклеймить антисемитизм? Ведь если советский литератор, в каком- либо своем произведении клеймит своим справедливым гневом, скажем, спекулянта, расхищающего общественное добро, вряд ли кто из честных людей обидится и сочтет, что литератор оскорбил общество.
Стоя над могилой, где похоронены тысячи ни в чем неповинных евреев, Евтушенко ощутил пафос происшедшей трагедии настолько, что отождествил себя, т.е. своего лирического героя с жертвами этой трагедии — душевное движение, естественное для всякого человека, тем более художественно— одаренного. Недавняя трагедия невольно заставила Евтушенко задуматься над многострадальной судьбой еврейского народа, так часто на протяжении истории делавшегося жертвой «многовековой гнусности». Нельзя? Я представляю себе, что в Лидице Евтушенко мог бы почувствовать себя чехом, в Освенциме — поляком, в Гернике — испанцем, а в музее, имеющемся в ГДР, где собраны экспонаты, рисующие ужасы концлагерей, в которых томились, гибли и проклинали Гитлера немецкие жертвы фашизма, он мог бы почувствовать себя и немцем. И это неверно, будто Евтушенко занял позицию интернационалиста вдруг, «для эффекта», «чтобы эпатировать» (кстати, кого эпатировать?! Разве у нас нужна какая— то особенная смелость, чтобы заявить во всеуслышание, что антисемитизм — зло?) Нет, проявления национальной исключительности органически неприемлемы для поэта. В том же номере «Литературной газеты», в котором помещены его стихи о Бабьем Яре, напечатано стихотворение «Американское кладбище на Кубе», в котором звучит тот же призыв — не отождествлять народ с представителями реакционных групп внутри него. А не так давно, помнится, в печати появилось стихотворение Евтушенко, в котором он «объявлял» себя негром. Что же Марков? Что Стариков? Оскорбились? Сказали: «Какой ты русский?» (Марков), или: «Осторожно! Гнилая болотная трясина жадна и неумолима. Скольких она уже засосала!» (Стариков). Закричали: «Забыл про свой народ?» (Марков), или: «Неужели все дозволено?» (Стариков), назвали «космополитом», наконец? (Марков). Нет, почему— то это заявление Евтушенко ба встретили стойким молчанием.
Почему, вопрошает Стариков, Евтушенко понадобилось писать стихи о Бабьем Яре в 1961-ом году? Зачем? Да я думаю, что затем же зачем Эренбург написал свой «Бабий Яр» в 1944-ом, я думаю, что «зачем плачут или смеются, зачем бьется сердце и зачем оно болит», относится в той же мере к Евтушенко, что и к Эренбургу. Затем, что сейчас, в 1961-ом году Евтушенко был потрясен трагедией, которую не мог оценить в 1944-ом, по малолетству. Почему Евтушенко задумался над Бабьим Яром о страданиях евреев на протяжении всей истории, а не над трагедией евреев, уехавших из Советского Союза в Израиль? Не берусь ответить на этот грозный вопрос за Евтушенко, но мне кажется, что размышления о судьбах нескольких неудачников, повинных к тому же в собственных неудачах, были бы вблизи могилы, скрывающий останки тысяч ни в чем неповинных жертв, столь же бестактны, сколь и противоестественны.
Мне непонятно обвинение, которое Стариков бросает Евтушенко в том, что тот якобы является «вольным или невольным разжигателем националистических предрассудков». Мне кажется, что именно Евтушенко и борется с этими предрассудками. Или, по мнению Старикова, не надо было «разжигать» Маркова?
Мне непонятно, почему должны себя чувствовать оскорбленными «советские евреи», хотя сама я принадлежу к разряду, который Д. Стариков так именует.
Стихи Евтушенко ничуть меня не оскорбили.
В стихах Маркова, стоящих ниже всякой человеческой критики, оскорбителен лишь факт их появления в советской печати.
В статье же Старикова самым оскорбительным я нахожу его способ цитирования произведений замечательного русского писателя И. Эренбурга, последовательного проводника больших и благородных традиций русской передовой революционно— демократической литературы.
И, наконец, меня, в отличие от Д. Старикова, интересуют именно намерения Евтушенко, когда он пи сал свой «Бабий Яр». Я не сомневаюсь, что они были самые добрые, и — не будем повторять затасканные труизмы — не в ад проложил себе дорогу Евтушенко этими своими недостаточно зрелыми, декларативными, несущими на себе следы поспешности, и тем не менее благородными и гуманными стихами — нет, не в ад, а в десятки тысяч сердец советских людей — не «советских евреев», не «советских русских», а советских людей, без разбора и без кавычек.
Т. Литвинова.
РГАЛИ. Ф.1572. Оп.1. Д.231. Л.66— 72.
Я. Прист[авкин?] — Е.А. Евтушенко, 27 сентября 1961 г.
Дорогой тов. Евтушенко!
На днях в Красном уголке цеха прочел Ваше стихотворение «Бабий Яр», напечатанное в «Литературной газете». За последние годы читаю стихи редко, а еще реже они «трогают» меня. Но, прочтя на прошлой неделе «Бабий Яр», до сих пор нахожусь под впечатлением Ваших вдохновенных строк.
Не знаю Ваши другие стихи, но за «Бабий Яр» приветствую Вас от всей души. Я еврей. Вырос в русских детских домах. Родной язык не знаю, т.к. родных потерял рано. Но с детских лет чувствовал несправедливое отношение к евреям, несмотря на то что одно время был приемным сыном у русского человека.
Да, по сущности, русский человек интернационален. Но, к великому сожалению, бытует еще антисемитская муть.
Хочу верить и верю, что когда-нибудь «навеки похоронен будет последний на земле антисемит».
Жму Вашу руку. До свидания
[Я. Приставкин>] 27/IX— 61
РГАЛИ. Ф.634. Оп.1. Д.245.
Д. Гаврилов — В редакцию «Литературной газеты», 27 сентября 1961 г.
В редакцию Литературной газеты
Прочитал в № 115 газеты «Литература и жизнь» статью Д. Старикова об одном стихотворении («стихотворном сочинении») Евтушенко «Бабий Яр» — и стало, мягко говоря, не по себе, а за осмеливающихся писать в газеты прямо страшно.
Д. Стариков, закусив удила, нагромоздил столько обвинений и в адрес «Литературной газеты», которая «позволяет оскорблять торжество Ленинской национальной политики» и в адрес самого Евтушенко, допустившего «нестерпимую фальшь», «провокационные напоминания», «очевидное отступление от коммунистической идеологии на позиции идеологии буржуазного толка», что начинаешь оглядываться, — не виноват ли ты сам, что, прочитав стихотворение, не обнаружил, без помощи Д. Старикова, «клеветы и кощунства».
В пылу обвинительства Д. Стариков к концу статьи, по-видимому, забыл, с чего начал, о чем идет речь.
А речь идет об одном из кошмарных злодеяний фашистской нечисти — о расстреле в Бабьем Яру сотен тысяч евреев — стариков, женщин, детей. Нет пределов и меры нашей ненависти к фашизму — этому отребью человечества. Об этих чувствах страстно написано в статьях и книгах военных и послевоенных лет. Но ведь есть и другая сторона вопроса. Фашизм не появился бы и был бы бессилен, если бы у людей не было политической слепоты, национальных предрассудков — этих последствий проклятого капиталистического строя, позволявших и позволяющих натравливать нации и народности друг на друга. К таким явлениям относится и антисемитизм, широко использованный фашистами в своей человеконенавистнической политике.
В Бабьем Яру фашистские изверги и пытались прикрыть свои зверства, рассчитывая сыграть на антисемитизме, разжечь это чувство у наиболее отсталых людей и среди своих солдат, и среди оккупированного населения. И если поэт, глядя на Бабий Яр вспомнил и написал об этом — об антисемитизме, как вольном или невольном союзнике фашизма, то почему это клевета и кощунство, почему это означает приравнивание фашизма к антисемитизму?
Не означает ли статья Д. Старикова — просто-напросто «тяжесть» в мыслях необыкновенную у автора и легкость необыкновенную у редакторов газеты, поместивших статью, по-видимому, лишь потому что стихотворение появилось в «братской» «Литературной газете»?
Д. Гаврилов, Москва, проспект Мира, 180, кв. 53
27 сентября 1961 года
РГАЛИ. Ф.634. Оп.1. Д.67. Л.14— 15.
А.М. Гинзбург — В.В. Полторацкому, 27 сентября 1961 г.
Уважаемый тов. редактор!
Я был неприятно поражен стихотворением А. Маркова «Мой ответ», напечатанный 25 сентября в Вашей газете. Автор сделал все возможное, чтобы не оставалось сомнения в том, что его стихотворение является ответом на «Бабий Яр» Е. Евтушенко, посвященный «щекотливой» теме антисемитизма.
Как известно, на эту тему в нас не принято писать. Однако ни для кого не секрет, что среди отсталой части населения антисемитизм, наряду с другими пережитками прошлого, еще достаточно живуч. И если советская поэзия часто обрушивается на эти пережитки (мещанство, эгоизм, стяжательство и др.), то вполне логично и необходимо воевать и с таким позорным пережитком как национальная неприязнь и, в частности, антисемитизм. С этой точки зрения стихи Евтушенко (не касаясь их художественных достоинств) заслуживают одобрения, находясь в полном соответствии с благородными идеями новой программы КПСС.
Я убежден (и уверен, что эту точку зрения разделяет большинство евреев), что русский народ, именно так как говорит Евтушенко, по природе своей интернационален (а не космополитичен!) и что антисемиты не имеют права прикрываться именем русского народа. Поэтому А. Марков ломится (причем ломится с дубинкой) в открытую дверь.
Однако дело не только в этом. Невероятно, как в писательской газете могли появиться строки, где один советский поэт называет работу другого советского поэта «плевком пигмея», говорит о его «узкой как брюки душе» и т.п. Беспрецедентный случай в нашей литературе! В каком вопиющем противоречии с известными высказываниями Н.С. Хрущева о необходимости воспитания в писательской среде чувства уважения, чуткой и доброжелательной критики к работе друг друга выступила Ваша газета.
Это письмо, разумеется, не предназначено для печати. Откровенно говоря, я даже не вполне уверен, что получу от Вас принципиальный ответ по существу моего письма. Но я был бы рад ошибиться в этом и заранее благодарю Вас за возможный ответ (если только он не будет формальной отпиской вроде того, что поскольку в стихах А. Маркова не упоминается фамилия Евтушенко, их следует рассматривать как обобщенное поэтическое произведение и т.п.).
С уважением, Гинзбург А.М.
27.09.61
Москва А— 422, ул. Костякова, 10, кв. 11
РГАЛИ. Ф.1572. Оп.1. Д.229. Л.13— 14.
М. Соловьева — в редакцию газеты «Литература и жизнь», 27 сентября 1961 г.
В редакцию газ. «Литература и жизнь»
Меня возмутило помещенное в газ. «Литература и жизнь» № 114 за 24.IX. с.г. стихотворение А. Маркова «Мой ответ».
Я не берусь судить, целесообразно ли было напечатать в Литературной газете стихотворение Евтушенко «Бабий Яр» (возможно, что не нужно было его печатать, чтоб «не дразнить таких гусей», как Марков и др.), но отказывать Евтушенко, приклеивать ему такой вышедший из моды ярлык как «космополит» (имевший большое колебание в последние годы господства «культа личности») обозвать его пигмеем и даже признавать за ним право считать себя русским, только за то, что он, Евтушенко, в своем стихотворении выразил гневное чувства и скорбь, охватившие его при виде страшной гекатомбы еврейской нации «Бабий Яр», прихватив заодно яростным гневом предшественников гитлеризма в царской России — черносотенцев-погромщиков, присвоивших своим разбойничьим бандам название «Союз русского народа», — я считаю недостойным советского поэта политическим приемом.
Да, А. Марков, может быть, имеет основание сказать, что он не космополит, но не имеет никакого права считать себя интернационалистом.
Мне непонятно, почему так «окрысился» Марков на Евтушенко? Не потому ли, что Евтушенко по ассоциации с Бабьим Яром вспомнил недобрым словом русских погромщиков, которые, с соизволения последнего кровавого самодержца Николая II-го, в Белостоке, Кишиневе, Седльце, Одессе, Киеве и мн. др. городов и весей б. Российской Империи вбивали гвозди в черепа стариков-евреев, вспарывали животы еврейских женщин и заполнял их пухом от вспоротых перин и подушек, разбивали о камни головы еврейских младенцев — бросали из вагонов. Эти жертвы количественно не идут в сравнение по количеству с жертвами Бабьего Яра, но не вина этих погромщиков, что в их распоряжении не было таких усовершенствованных машин для массового уничтожения людей, как душегубки, газовые камеры и т.п.
Может быть, А. Марков не знает об этом — пусть почитает газеты за 1900–1917 гг., издававшиеся в дореволюционной России.
Разве великий подвиг русского народа, переломавшего хребет разбойничьей армии Гитлера, освободившего весь мир от ужасов коричневой чумы, победа над которой (т.е. над фашисткой армией) стоила многие «миллионы российских стриженных ребят» положивших свою голову за свободу и независимость своей родины, может объясняться тем, что Евтушенко выразил свою скорбь по поводу гибели миллионов евреев— стариков, женщин и детей? Своему стихотворению «Мой ответ» я бы рекомендовал А.Я. Маркову дать следующую концовку:
Я говорю: Я не космополит, Я антисемит
И пепел в сердце мне стучит.
Л.С. Ясинский — пенсионер.
Тов. редактор!
Прошу Вас напечатать мое письмо в вашей газете или передать это письмо А. Маркову, может, он мне ответит на него стихами.
РГАЛИ. Ф.1572. Оп.1. Д.229. Л.3— 4об.
Н.С. Соболев — Редакции газеты «Литература и жизнь», 27 сентября 1961 г.
Копия Маркову
ЦК КПСС, Отделу печати
Редакции газеты «Литература и жизнь»
Стихотворение поэта Маркова, помещенное 24.9.61 г. в газете «Литература и жизнь» напомнило мне однофамильца этого поэта, который, будучи членом Государственной Думы при царе Николае, — вел там антисемитскую агитацию. Возможно, что автор этого стихотворения один из потомков этого черносотенца.
Какой же Марков член КПСС, если он чернит поэта Евтушенко только за то, что он посвятил свое стихотворение жертвам Бабьего Яра?
Разве поэт Евтушенко в своем стихотворении умаляет геройство русского солдата, освободившего МИР от фашистской чумы?
В своем стихотворении Евтушенко задался темой, посвященной еврейскому народу, также, как он недавно красочно писал о геройстве кубинского народа.
В этом и сказывается культура поэта Евтушенко, которого волнуют социальные проблемы всех народов нашей планеты.
С точки зрения Маркова, русский писатель должен прославлять героизм только русского народа, игнорируя жертвы и геройство других народов. Не является ли это великодержавным шовинизмом, против которого всегда восставали и восстают подлинные ленинцы. Таковы заветы В.И. Ленина.
По своей литературной форме в стихотворении Маркова «поэзия не ночевала», а грубость, допущенная им в адрес поэта Евтушенко, свидетельствует только о зависти Маркова к этому талантливому молодому и всеми признанному поэту.
Приходится сожалеть, что на странице нашей советской газеты разрешили напечатать стихотворение Маркова не художественное по форме и противоречащее Марксистско— Ленинской идеологии.
Соболев Н.С.
27.09.61 г.
РГАЛИ. Ф.1572. Оп.1. Д.229. Л.15.
Л. Сидоровский — В.В. Полторацкому, 27 сентября 1961 г.
<1>
Ленинград, 27/IX.
Уважаемый т. Полторацкий
Считайте, что это письмо коллективное, его автор — многие мои друзья, люди разных национальностей, возрастов и профессий. С того дня, как стала выходить Ваша газета, мы были ее верными читателями. Однако отныне все изменилось.
Мы имеем в виду стихотворение А. Маркова «Мой ответ».
Не стоит удивляться, что появился еще один — «очередной Марков» (после Маркова второго — известного в прошлом черносотенца). Огорчает другое: предоставив место этой гадости, Ваша газета разделяет, тем самым, отношение «поэта» к светлому, умному стихотворению Евг. Евтушенко «Бабий Яр». За что? За то, что Евтушенко, вслед за Короленко, Горьким, Лениным, поднял свой честный голос гражданина против антисемитизма? Что смог ему противопоставить Марков? Ничего. Перевернул все с ног на голову и стал доказывать аксиомы. Зачем эти «игры в жмурки»? Разве недостаточно ясно сказал Евтушенко:
О, русский мой народ! Я знаю — ты
по сущности интернационален.
Но часто те, чьи руки нечисты,
Твоим чистейшим именем бряцали.
Нас не интересуют ваши распри с «Литературной газетой», но, когда дело касается принципиальных вопросов, редактор такого авторитетного печатного органа должен все же оставаться Человеком и Гражданином.
Хотелось бы услышать Ваше мнение,
Л. Сидоровский
Мой адрес: г. Ленинград, Д— 40, Лиговский пр., д. 65, кв. 14
<2>
Ну и мразь же вы, Марков!
Кстати, известный черносотенец Марков не ваш родственник? Почерк схож.
Что касается Евтушенко, так он Поэт — большой, светлый. Он пользуется признательностью миллионов, его книги можно достать только из— под прилавка. Ну, а вы — впрочем, вас в свое время достаточно хорошо охарактеризовал М. Исаковский. К сожалению, критика не пошла на пользу.
Противно, что такому дают место в газете.
Л. Сидоровский
РГАЛИ. Ф.1572. Оп.1. Д.229. Л.23— 24.
Е.Ф. Буренкова — в редакции газет «Литература и жизнь» и «Литературной газеты», 27 сентября 1961 г.
Уважаемые товарищи!
Через пять дней после прочтения в «Литературной газете» стихотворения Е. Евтушенко «Бабий Яр» я с изумлением читаю в газете «Литература и жизнь» строки А. Маркова, «Мой ответ» — называется это творение.
Чем больше вчитываешься в этот ответ, тем больше недоумеваешь, с какой целью А. Марков наделил стихотворение своего коллеги по перу оскорбительными для Евтушенко и для читателей подтекстами.
В каких строках Евгения Евтушенко разглядел Марков «плевок пигмея» на русские могилы павших воинов? Кого он обвиняет, этот Марков, в забвении той трагедии, какой оказалась война для российских стриженых ребят? На основании каких строк или мыслей Евтушенко делает Марков вывод, что поэт посмел забыть, какой великой кровью досталась победа над врагом моему великому народу?
Марков позволяет себе ставить знак равенства между ненавистником антисемитизма и космополитом. Как увязать марковский «Ответ» с нашей социалистической моралью, одним из основных принципов которой является интернационализм?
Удивляет позиция редакции газеты «Литература и жизнь», предоставившей Маркову трибуну для его антисемитского, а следовательно — антикоммунистического выступления накануне тех великих дней, когда будет принята новая программа Коммунистической партии Советского Союза, в которой так ясно и так великолепно сказано, что интернационализм — неотъемлемое качество настоящего коммуниста.
Е.Ф. Буренкова
27 сентября 1961 года
Ленинград, ул. Маяковского, дом 29, кв. 3
Буренкова Елена Федоровна
РГАЛИ. Ф.1572. Оп.1. Д.229. Л.28.
Стрыгин и тамбовские писатели — в газету «Литература и жизнь», 27 сентября 1961 г.
Копия: Телеграмма
Тамбов 7201 19 23 14 40
МОСКВА ЛИТЕРАТУРА И ЖИЗНЬ
СТАРИКОВУ ДМИТРИЮ
ТАМБОВСКИЕ ПИСАТЕЛИ ЖМУТ ТВОЮ ЧЕСТНУЮ РУКУ, НАПИСАВШУЮ ОБ ОДНОМ СТИХОТВОРЕНИИ, СЕКРЕТАРЬ СТРЫГИН.
РГАЛИ. Ф.1572. Оп.1. Д.231. Л.18.
С.И. Петриковский — в газеты «Литература и жизнь», «Литературная газеа» и «Правда», 27 сентября 1961 г.
В редакцию газеты «Литература и жизнь»
Копии — В редакцию «Литературной газеты», в редакцию «Правды»
Товарищи
Мне, как русскому и коммунисту, стыдно, что у нас в советской газете «Литература и жизнь» еще сегодня, накануне XXII— го партсъезда, возможна статья Д. Старикова «Об одном стихотворении» (за 27.IX.61) и стихотворения А. Маркова — «Мой ответ» (за 24.IX.61).
Редакции газеты «Литература и жизнь» следовало бы тщательно изучить статью Владимира Ильича Ленина — «Об национальной гордости великороссов», написанную в 1914 году.
Стыдитесь! Вы нас позорите!
Участник трех войн, генерал-майор в отставке, член КПСС с 1911 г., Петриковский
27 сентября 1961 г.
Г. Москва, Г— 248, Набережная Т. Шевченко, 5, кв. 10
Петриковский Сергей Иванович
РГАЛИ. Ф.1572. Оп.1. Д.231. Л.8.
Железногорский — В редакцию «Литературной газеты», около 27 сентября 1961 г.
МОСКВА И-51 ЦВЕТНОЙ БУЛЬВАР 30 РЕДАКЦИЯ
БАБИЙ ЯР ЕВТУШЕНКО ВЕЛИКОЛЕПЕН В НЕМ ГОРЬКОВСКИЕ МЫСЛИ ПАСКВИЛЯНТ СТАРИКОВ ВОЗМУЩАЕТ НАГЛОЙ БЕЗАПЕЛЛЯЦИОННОСТЬЮ — КОММУНИСТ ЖЕЛЕЗНОГОРСКИЙ
РГАЛИ. Ф.634. Оп.1. Д.67. Л.13. Телеграмма.
Э.А. Паккер — в газету «Литература и жизнь», около 27 сентября 1961 г.
Уважаемая редакция!
Не рассчитывая на опубликование в Вашей газете моего письма по поводу статьи Д. Старикова «Об одном стихотворении» («Литературная газета» № 115 от 27/IX— 61 г. ), все же надеюсь, что Вы найдете возможность ознакомить с ним автора указанной статьи.
Я готов признать вслед за критиком, что стихотворение Евг. Евтушенко «Бабий Яр» — далеко не творческая удача поэта, хотя бы потому, что в нем отдана немалая дань всякой литературщине, а порой оно звучит достаточно риторично. Но ведь критик уходит от разговора «по существу» — от рассмотрения и оценки произведения — к разговору «по поводу». И для этой цели довольно демагогично, но с огромной эрудицией и еще большей ловкостью орудует самыми различными материалами и документами, начиная со стихов И. Эренбурга военных лет и кончая проектом Программы КПСС. Весь этот богатейший «арсенал» привлечен, по— видимому, для убеждения читателя в порочности стихов Евтушенко с позиций жизни, неумолимой логики самой действительности.
И вот по этой логике самой жизни, а на мой взгляд, лишь по логике автора статьи выходит, что тема борьбы с антисемитизмом для нашей поэзии, если не совсем запретная, то во всяком случае нежелательная и вообще неактуальная. Поэт был обязан руководствоваться следующей схемой поэтических ассоциаций, навязываемой критиком: Бабий Яр — воспоминания о жертвах фашистских злодеяний — гневное обличение гитлеровских палачей — гневная филиппика против современных реваншистов, то есть обращение к современной теме. Не только «третьего», но и «второго» не надо… (Замечу в скобках, что антифашистская тема, если не прямо, то косвенно все же проходит в стихотворении, о чем критик умалчивает.)
Но случилось на деле иное. Убедительно или неубедительно, — но поэт переместил акцент на страдания еврейской нации как гонимой и преследуемой в силу исторически сложившихся условий. И кому оказывает медвежью услугу автор статьи своим заявлением, что, стоя над крутым обрывом Бабьего Яра, поэт думал лишь о том, что расстрелянные — евреи?
Пусть идейные позиции Евтушенко в данном стихотворении неясны и даже простреливаются», но зачем передергивать? Стоя над обрывом Бабьего Яра или вспоминая об Анне Франк, поэт, естественно, думал не о расстрелянных евреях, а о евреях, расстрелянных и замученных фашистскими палачами и им подобными…
Автор статьи, тон которой недопустимо уничижительный, проработочный, не скупится на ярлыки, наклеиваемые на Евтушенко. В частности, он называет поэта разжигателем угасающих националистических предрассудков (вольным или невольным). Не слишком ли это сильно сказано и не слишком ли благодушно настроен Д. Стариков в отношении антисемитизма? Правда, в нашей стране на современном этапе существует ленинская нерушимая дружба народов, но ведь это живой развивающийся процесс, в ходе которого еще сохраняются пережиточные явления и борьба с которыми — дело всякого честного и порядочного советского гражданина. Думается, что среди наших советских писателей, особенно в последнее время, мало кто полным голосом говорил о таком позорном явлении (подчеркиваю пережиточном), как антисемитизм… Д. Стариков ссылается в качестве аргумента на органический интернационализм и политический и литературный такт Эренбурга как на мотивировку его позиции в этом вопросе в годы войны. Но ведь не надо забывать, что в период культа личности писатели были лишены возможности даже касаться темы борьбы с антисемитизмом, а, кстати сказать, Эренбург по мере необходимости и возможности эту тему затрагивал даже тогда, продолжает это делать и теперь…
Очень хороша по своим литературным достоинствам статья Д. Старикова, но она оставляет горький и неприятный осадоколо Написанная, несомненно, с добрыми намерениями, она скорей может привести «в ад», чем стихотворение Е. Евтушенко. В том смысле, что обманет ожидания читателей искушенных, а неискушенных может просто дезориентировать.
Будем надеяться, что последнее слово ни о стихотворении Евтушенко, ни о его творчестве последнего времени еще не сказано, а тот, кто его скажет, сделает это объективно, обстоятельно и доброжелательно.
Э.А. Паккер
Адрес: Москва, Д— 100, Шмидтовский проезд, д. 11а, кв. 47.
РГАЛИ. Ф.1572. Оп.1. Д.231. Л.5— 7.
М. Глубина — в газету «Литература и жизнь», около 27 сентября 1961 г.
Отвратительная статья. Она ошеломила, она слишком очевидна своим подтекстом, она, бесспорно, только в том, что в порыве своего глубокого душевного волнения поэт допустил действительно «политический ляпсус». Вернее, недостаточно точно отразил в слове волну своих, психологически понятных ассоциаций. Максимальный накал «Бабьего Яра» взволновал читательские массы, газета ходит по рукам, о стихах говорят те, кто вообще, никогда «Лит. газеты» не читал, говорят тепло, одобрительно. И тем более неубедительна статья Старикова в своей попытке приписать поэту фальшь, позу… подлость!
Интересно, между прочим, [нрзб.] Старикова, по-своему возмущенные стихами, отдельные индивидуумы: «Правильно говорит критик! Ишь вздумал стихами евреев поминать! А про Израиль, небось, забыл?!»
Я далеко не горячая поклонница Евтушенко, наоборот — но мысль Евтушенко понятна без уточнения в обратную сторону, но факт бытующей в нашей среде «многовековой гнусности», неизжитого, иногда грубо откровенного, иногда словно завуалированного антисемитизма, налицо! И доля правоты, и право на слово об антисемитизме — остается за Евтушенко!..
Почему подтекст Евтушенко доходчив, волнует, воспринимается именно как движение души честного, чистого, настоящего русского человека?!
Почему в статье Старикова все время, как— то неуловимо ощущается ее подтекст? Почему, несмотря на ту же горячность, искренность критика, тяжелый осадок остается от его статьи?!
Учительница— пенсионерка М. Глубина
РГАЛИ. Ф.1572. Оп.1. Д.231. Л.3— 4.
Д.К. — Е.А. Евтушенко, 28 сентября 1961 г.
28 сентября 1961 г. г. Харьков
Дорогой, настоящий, хороший друг!
Вот уже несколько дней я нахожусь под впечатлением Вашего стихотворения «Бабий Яр» и не могу не высказать Вам это. Я в таком возрасте, что мне уже трудно выучить его наизусть, но я снова и снова перечитываю его, и чем больше я его читаю, тем больше глубокого смысла нахожу я в каждой строке.
Дорогой, молодой друг! Спасибо за Вашу проникновенность, за Вашу чуткость, за интернациональную человечность, за то, что Вы сумели всем этим «замочком с брюссельскими оборками», «вождям трактирной стойки», лабазникам и погромщикам бросить в лицо презрение от имени настоящего русского человека.
Там, в Бабьем яре, где «памятников нет, крутой обрыв, как грубое надгробье», среди каждого расстрелянного ребенка моя двенадцатилетняя дочь с родителями мужа.
В 37 году она осталась без нас, родителей, и оказалась в Киеве у стариков, которые не смогли эвакуироваться, так как старик был парализован.
Читая дневник Анны Франк, я всматривалась в тонкие черты лица этой необыкновенной девочки и видела в ней свою дочь.
Теперь Вы поймете, с какой болью, гневом и презрением к фашизму и антисемитизму я читаю Ваше талантливое стихотворение.
Так «Интернационал» пусть прогремит, когда навеки похоронен будет последний на земле антисемит».
Спасибо за Вашу ненависть, за Вашу человеческую любовь.
Пишите, пишите много, радуйте нас своим талантом.
С материнской любовью к Вам
Ваша ДК [Подпись]
РГАЛИ. Ф.634. Оп.1. Д.245. Л.22— 22об.
Г.А. Баславская — В.В. Полторацкому, 28 сентября 1961 г.
В редакцию газеты «Литература и жизнь»
Москва, И— 51, Цветной бульвар, 30
Копия:
В редакцию «Литературной газеты»
Москва, И— 51, Цветной бульвар, 30
Баславской Гиты Абрамовны
прож. г. Ленинград, Центр.— 68, Средняя
Подъяческая ул., д. 13, кв. 2
Библиотекарь Гос. Публичной Библиотеки им. М.Е. Салтыкова-Щедрина
Тов. Полторацкий В.В.!
В редактируемой Вами газете «Литература и жизнь» за 24/IX— 61 г. было помещено в разделе «Новые стихи» — стихотворение Алексея Маркова «Мой ответ» на стихотворение Евгения Александровича Евтушенко «Бабий Яр», опубликованное в «Литературной газете» за 19/IX— 61 г.
Евгений Евтушенко не нуждается в славе. Он давно известен и любим ценителями современной Советской поэзии, он известен и тем, кто стихи читает весьма редко, и то, что я скажу, не уменьшит и не увеличит славу и признание Евг. Евтушенко.
Стихи Евгения Евтушенко я знаю и люблю давно. Жалею, что из всех вышедших сборников стихов Евгения Евтушенко у меня есть только два: «Обещание» и «Стихи разных лет».
«Бабий Яр» очень хорошее стихотворение, написанное с большим настроением, чувством и огромной болью. Не вдаваясь в дальнейший анализ, скажу, что такое стихотворение мог написать по-настоящему честный человек и гражданин, коммунист и хороший поэт.
Алексея Маркова я не знала как поэта, о нем не слышали и другие любители современной советской поэзии.
Если Алексей Марков считает себя поэтом, то стихотворение «Мой ответ» недостойно советского поэта. Стихотворение полно личных грубых выпадов против Евгения Евтушенко.
«Мой ответ» — это ответ не на тему и по существу ответом не является, не говоря о том, что А. Марков по— видимому не силен в истории, если говорит о том, что Бабий Яр, — это первый яр.
Еще задолго до Бабьего Яра дымились печи Майданека и Освенцима, уже существовали лагери смерти Берген-Бельзена, Вестерборка и Бухенвальда, где погибли 6 миллионов евреев из 20 стран.
Непонятно, что хотел сказать автор своим стихотворением «Мой ответ». Ведь никто никогда не оспаривал заслуг русского народа в Великой Отечественной войне. Однако в защите Родины, принимал участие весь многонациональный народ Советского Союза. Об этом следует напомнить А. Маркову.
Ясно одно, что А. Марков не умен и написал подлое по духу и плохое с точки зрения художественной ценности стихотворение.
Если А. Марков искал славы, то теперь он приобрел скандальную славу человека, брызгающего черной слюной махрового «великорусского шовиниста».
Вызывает недоумение и удивление — как редакция и Вы, тов. Полторацкий, могли пропустить подобное «произведение искусства» на страницы редактируемой Вами газеты накануне 22-го Съезда нашей партии — это интересует меня, еврейку, и моих русских товарищей по работе.
Мы просим ответить в ближайших номерах Вашей газеты и в дальнейшем прекратить печатание стихотворений идеологически порочных и вредных.
Библиотекарь ГПБ
Баславская
28/IX— 61 г.
РГАЛИ. Ф.634. Оп.1. Д.219. Л.10— 12; РГАЛИ. Ф.1572. Оп.1. Д.229. Л.25— 27.
Г. Лихтенштейн— в редакцию газеты «Литература и жизнь», 28 сентября 1961 г.
28.09
Уважаемая редакция!
С большим недоумением прочитал во вчерашнем номере вашей газеты стихотворение Маркова «Мой ответ». Не очень ясно, что же все— таки хотел сказать автор, каково его кредо. Ясно одно: это, мягко говоря, нетактичный, злой выпад против Евгения Евтушенко, вернее против его стихотворения «Бабий Яр». Я много раз внимательно перечитывал это произведение и не находил в нем и следов того, в чем Марков пытается обвинить поэта. С таким же успехом «забывали» свой народ Белинский и Чернышевский, когда боролись против мракобесов— славянофилов, Лев Толстой, когда писал сказки в помощь жертвам погромов, Чайковский, защищавший Н. Рубинштейна, Чехов, опекавший по— братски Левитана, Короленко и Горький, когда говорили о страданиях древнего народа, Шаляпин, когда возмущался травлей больного Надсона. Список таких людей можно было бы продолжить. Он был бы бесконечен, ибо включает в себя цвет русской нации, включает в себя тех, благодаря кому весь мир благоговеет перед Россией и восхищается великим русским народом. И нет ничего удивительного, что Евгений Евтушенко, один из талантливейших и честнейших наших поэтов продолжает линию Белинского—Горького— Ленина, а не линию «пивных патриотов».
Я написал эти строки и подумал: зачем я все это пишу людям, которые гораздо умнее, образованнее и опытнее меня? Что они этого не знают? Это же азбука!
Но почему тогда эти умные, образованные, порядочные и опытные люди допускают, чтобы на страницах их газеты печатались стихи, оскорбляющие молодого талантливого поэта, стихи от которых разит душком старого сгнившего мира?
С уважением,
Лихтенштейн, аспирант АН СССР, Москва
РГАЛИ. Ф.1572. Оп.1. Д.229. Л.9.
И. Ткаченко — в редакцию газеты «Литература и жизнь», 28 сентября 1961 г.
Уважаемая редакция!
В воскресном номере газеты «Литература и жизнь» за 24 сентября напечатано стихотворение Алексея Маркова «Мой ответ» — ответ на стихотворение Евг. Евтушенко «Бабий Яр», напечатанное в «Литературной газете».
Мне кажется, что А. Марков прав лишь отчасти, если считать его стихотворение ответом Е. Евтушенко. Он обвиняет Е. Евтушенко в клевете на русский народ. Евтушенко якобы забыл, что именно русский народ спас весь мир от фашистской чумы, что русский народ встал на защиту всех детей земли, «не спрашивая метрик». Да, все было так. Е. Евтушенко и не отрицает этого. Он говорит о тех, «чьи руки нечисты», о тех, кто, прикрываясь чистым именем русского народа, учинял еврейские погромы, убивал еврейских женщин и детей, лишил их крова и хлеба. И эти бесчинства творили русские люди.
Да, я знаю, что настоящие русские люди во время войны прятали евреев у себя, рискуя своей жизнью, делились с ними последним куском хлеба, помогали по мере своих сил. Но ведь были и такие, что разыскивали и выдавали немцам скрывавшихся евреев, а заодно и их спасителей. И пусть таких подлецов было не так уж много, но они были русскими и причинили достаточно зла евреям.
Еще я хочу сказать о том, что среди «стриженных российских парней» было немало евреев, которые также самоотверженно защищали Родину и отдали за нее свою жизнь. Так почему же и сейчас еще находятся люди, смеющие мерзко говорить о евреях, и не только говорить?
Сейчас евреи бок о бок с русскими и татарами, узбеками и украинцами вносят свой вклад в великую стройку новой жизни на заводах и фабриках, в лабораториях и институтах. И мне хочется, чтобы из сознания людей как можно скорее исчезла ненависть к еврейскому народу.
И, по-моему, не надо обвинять Е. Евтушенко в космополитизме и во всех смертных грехах, даже если он в чем-то неправ.
Ткаченко И.
Если можно, ответьте мне через газету.
РГАЛИ. Ф.1572. Оп.1. Д.229. Л.18— 18об.
П. Шикман — в газету «Литература и жизнь», 28 сентября 1961 г.
В редакцию газеты «Литература и жизнь»
От старого мира в советской действительности остались пережитки: бандитизм, тунеядство, пьянство, мещанские торгашеские взгляды на жизнь и т.п.
Советская общественность борется против них, искореняет их. Одно из действенных средств борьбы является наша печать, и советская печать воинственно выступает против тех зол, которые оставил нам отмирающий мир. Никто сегодня не скажет, что если мы будем замалчивать существование этих зол и не писать о них, то мы скорее их изживем.
Д. Стариков в газете «Литература и жизнь» выступил с критической статьей против Евг. Евтушенко и его стихотворения «Бабий Яр». Статья «Об Одном Стихотворении», может быть, во многом правильно критикует.
Но, цитируя заключительную часть статьи «Меня не интересует и не могут интересовать намерения» Д. Старикова, когда он писал «Об одном стихотворении», я хочу спросить:
НЕ ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ЭТА СТАТЬЯ УДАРОМ ПО РУКАМ ТЕМ, КТО ПРИЗНАЕТ ПРОЯВЛЕНИЕ АНТИСЕМИТИЗМА В НАШЕЙ СТРАНЕ И НЕОБХОДИМОСТИ БОРОТЬСЯ ПРОТИВ ЭТОГО ЗЛА В ПЕЧАТИ?
Читатель Павел Шикман
Дом адрес: Москва Ж-125, Остаповское шоссе, д. 117/2, кв. 6
РГАЛИ. Ф.1572. Оп.1. Д.231. Л.1.
Инженер Родионов — в газету «Литература и жизнь», 28 сентября 1961 г.
28 сент. 1961 г.
Многоуважаемая редакция!
Помнится, что совсем недавно писалось о том, что ваша газета занимает одно из последних мест по числу подписчиков и по спросу в киосках. Во всяком случае, продавцы газет всегда предлагают ее — как самую залежалую — в качестве оберточной бумаги.
Мне кажется, что редакция глубоко заблуждается, если полагает, что сможет избавиться от серости и казенности, печатая такие вещи, как мерзкое стихотворение «Мой ответ» Маркова и откровенно злобную статью Старикова.
Я не поклонник таланта Евтушенко и других модных петушков, но шулерские приемы и фальшивый пафос Старикова вызывают лишь чувство брезгливости к автору и невольное сочувствие к избиенному. Эта стряпня несколько напоминает такую же неумную статью Рыльского о «шовинизме» Паустовского, напечатанную в свое время в «Литературной газете» (но это хоть интересная — в целом — газета). Что касается стишка Маркова — то это иллюстрация к низкопробной статье Старикова.
Изредка заглядывая в вашу газету, я понимаю, что ее редакция не составлена из гигантов мысли и ярких талантов, но понятие о чистоплотности все— таки следует иметь!
Родионов, инженер.
РГАЛИ. Ф.1572. Оп.1. Д.231. Л.2.
Л. Кузьмин, М. Бокариус — в газету «Литература и жизнь», около 2 октября 1961 г.
В редакцию газеты «Литература и жизнь»
Недавно в «Литературной газете» мы прочли несколько стихотворений Е. Евтушенко, в том числе и стихотворение «Бабий Яр». Евг. Евтушенко талантливый молодой поэт и среди его стихов есть стихи более сильные по форме, чем «Бабий Яр», но содержание стихотворения нас заинтересовало, показалось нам искренним и никак не наводило на те мысли, которые высказал Д. Стариков в своей статье «Об одном стихотворении» (газета «Литература и жизнь» от 27 сент. 1961 г.). Вправе ли придавать хорошему искреннему стихотворению Е. Евтушенко столь глубокое политическое значение?
Едва ли, посетив Бабий яр, Евтушенко задался себе целью оскорбить чем— либо еврейский и русский народы. Думается, что намерения молодого поэта были самые чистые, и он хотел еще раз предостеречь от того плохого, что еще, к сожалению, встречается в нашем быту и то, что никак не должно быть свойственно русскому народу.
Нам кажется, что тов. Стариков в своей статье «договорил» за Евг. Евтушенко то, что, по всей вероятности, и не думал говорить поэт. Статья Д. Старикова и вызывает те нехорошие мысли, которые он пытается приписать Евг. Евтушенко. Мы не считаем, что Д. Стариков имеет право так безапелляционно оскорблять молодого советского поэта, говоря о нем, что «его Бабий яр» — очевидное отступление от коммунистической идеологии на позиции идеологии буржуазного толка. Это неоспоримо».
Мы считаем, что это очень оспоримо.
Сотрудники библиотеки Всесоюзного Музея А.С. Пушкина.
Л. Кузьмин, М. Бокариус
28.IX с.г. Ленинград
Наш адрес: г. Ленинград, Мойка, д. 12
Библиотека Всесоюзного Музея А.С. Пушкина.
Е. Поляков — в газету «Литература и жизнь», 28 сентября 1961 г.
Уважаемый тов. редактор!
Оказывается «жив курилка», и не плохо ему живется, даже статейки пописывает. И думаете где? В Вашей редакции под кличкой Д. Стариков! По его милости от вчерашней «Литературы и жизнь» повеяло далеко не литературным и совсем не отжившим. История еще скажет свое веское слово, но и сейчас уже время не для двуликих янусов.
Я еще молод (одногодок с Евг. Евтушенко), «не воевал я — в гражданскую, не воевал — в Отечественную». Бабий Яр меня миновал. Тень «святого Лаврентия»[2] сошла в гроб, но его присные до сих пор подвизаются в отделах кадров, редколлегиях и т.п. Их удары до сих пор чувствуются на спине и нужно всегда быть начеку.
Интернационалисты не забыли, как погибали врачи и артисты в 50-х годы, это надо помнить и всем подонкам.
«Они, суетливые, потные,
Делая столько подлого,
Себя выдавали за подсвинное,
Боялись всего подлинного.
Они с цитатами вескими,
Что опровергнешь едва ли,
Столько раз несоветскими
Советских людей называли!»
Прочтите это Старикову, пусть не спит еще 3 ночи, он от этого менее круглым… не станет.
И размахивая чистыми и светлыми документами партии никого не обманет. За 44 года к ним липли многие грязные руки.
О прочих «достоинствах» и тоне щелкоперства Вашего коллеги не пишу, налицо одно 00 (подлость)3.
С приветом
Евг. Поляков
Москва, 28.IX.61
-
P. S. Думаю, что мой адрес Вас не очень интересует, ибо так думают многие. Сойдите с редакторского кресла и прислушайтесь, что говорят о Вашей вчерашней газете.
РГАЛИ. Ф.1572. Оп.1. Д.231. Л.17— 17об.
Художник Гросицкий — в газету «Литература и жизнь», 28 сентября 1961 г.
28.IX.61
Уважаемая редакция!
Меня глубоко возмутила напечатанная в Вашей газете статья Старикова «Об одном стихотворении». В этой статье, которую нельзя расценить иначе, как злобный пасквиль, автор пытается опорочить одного из лучших наших советских поэтов Евгения Евтушенко. Обвинение, которое он возводит на поэта, слишком серьезно, чтобы мимо него можно было спокойно пройти. Оно чудовищно по своей нелепости, хотя все статья выдержана в безапелляционном тоне.
Стариков обвиняет Евтушенко в том, что тот в стихотворении «Бабий Яр», говоря о зверски расстрелянных евреях, ни слова не сказал о людях других национальностей, замученных фашистами и тем оскорбил память о них.
Но это же ложь! Зачем же надо в данном случае говорить о расстрелянных русских и украинцах, если стихотворение является страстным, до боли искреннейшим протестом против антисемитизма!
В этом стихотворение Евтушенко имеет полное моральное право говорить только об евреях и абсолютно никакого оскорбления памяти людей другой национальности здесь нет. Это ясно каждому непредубежденному человеку.
Стариков возмущается, как смел Евтушенко не сказать ни слова о зверствах фашизма, и почему Бабий Яр вырвал из его души крик протеста против антисемитизма, а не против фашизма!
Что можно ответить на это? Это тоже ложь. Надо уметь читать стихи. Каждое слово «Бабьего Яра» пронизано ненавистью к фашизму, хотя прямо о ней не говорится. Если этого Стариков не чувствует, то его можно только пожалеть. Но главное, в данном случае — протест против антисемитизма, и все подчинено этому замыслу.
Или, может быть, Стариков, считает, что у нас изжит антисемитизм и не стоит поднимать этот вопрос?
Если он действительно так думает, то он глубоко заблуждается.
Приходится только изумляться способности автора статьи превратить белое в черное, да еще сказать, что «это неоспоримо».
Вызывает удивление молчаливое согласие редакции со статьей Старикова. Надо помнить, что прошло время, когда любители наклеивания ярлыков безнаказанно травили наших лучших поэтов.
Художник Гросицкий
РГАЛИ. Ф.1572. Оп.1. Д.231. Л.15— 16.
Л. Соловьева — в газету «Литература и жизнь», около 28 сентября 1961 г.
В ред. газ. «Литература и жизнь»
От статьи Старикова «Об одном стихотворении», помещенной 27 сент. в газ. «Литература и жизнь» на меня дохнуло таким черносотенным духом, что я не могла удержаться, чтобы не написать вам несколько слов.
Я старый человек, я еще помню еврейские погромы, помню дело Бейлиса, помню отношение к ним нашей партии, В.И. Ленина именем, которого вы всюду клянетесь. Вот так же, как Стариков, члены Союза Михаила Архангела сначала расшаркивались в сторону евреев, а потом громили их и делали все это во имя защиты русского народа. Уверяю вас, уважаемая редакция, что русский народ в вашей защите не нуждается.
Конечно, Гитлер, уничтожая и русских, и поляков, и чехов и др., но ни одну национальность он так не преследовал, так поголовно не уничтожая, как еврейскую. И это нечего замалчивать, об этом надо во весь голос сказать, особенно сейчас, когда возрождается фашизм. Почему мы можем поднять голос за негров, а о евреях мы должны умалчивать? Почему человек, заступившийся за них, клеймится у нас чуть ли не, как космополит?
У нас еще много пережитков — мещанство, взяточничество, воровство, антисемитизм и т.д. И этот антисемитизм разжигается не русским народом, которому он чужд, а такими людьми, как Стариков и, очевидно, члены редколлегии вашей газеты.
Скажите зачем было помещать эту позорную статью? Для того, чтобы за рубежом говорили о нашем антисемитизме?
Я не еврейка, я русская, но мне стыдно за вас (этой статьей вы себя расшифровали), и я не могу молчать.
Людмила Соловьева
РГАЛИ. Ф.1572. Оп.1. Д.231. Л.13— 14.
(продолжение следует)
[1] Манифест Л.Н. Толстого — протест против смертной казни в России (1908).
[2] Имеется в виду Лаврентий Павлович Берия.
Оригинал: https://s.berkovich-zametki.com/y2022/nomer3/poljan/
