Математики Петербургской стороны (продолжение)0

(продолжение. Начало в №7/2022 и сл.)

1.4.20. Гаврилов Александр Феликсович

Александр Феликсович Гаврилов (1887–1961), ученик В.А. Стеклова, один из учредителей Ленинградского физико-математического общества, поступил в Варшавский университет (1905), перевелся в Петербургский университет, окончил его в 1912 г. (сдал государственные экзамены на диплом первой степени), был оставлен В.А. Стекловым при университете для подготовки к профессорскому званию (1914). В 1914 г. Гаврилов работал в Сиротском институте Императора Николая I в Гатчине[1]. Гаврилов вместе с А.А. Фридманом участвовал в Первой мировой войне, составлял баллистические таблицы, затем преподавал математику в Пермском и Томском университетах, в университете Нижнего Новгорода (1919 — профессор), в Петроградском Химико-фармацевтическом институте (с 1921 — профессор), Политехническом институте (с 1922; в его подразделениях[2] с 1931, профессор), Электротехническом институте (1923–1930 — преподаватель, 1931 — доцент). В 1932 г. руководил вычислением военно-технических таблиц по поручению Военного ведомства. В 1930 г. в Ленинграде образовался Ленинградский Политехнический институт связи[3], в котором со дня основания до 1961 г. Гаврилов заведовал кафедрой математики[4]. Он привлек к работе на кафедре академика П. Я. Кочину, профессора С. Г. Михлина.

В 1915 г. Гаврилов был избран членом Circolo Matematico di Palermo[5].

Рис. 60. Александр Феликсович Гаврилов

Исследования Гаврилова относятся к уравнениям математической физики и к численным методам решения дифференциальных уравнений. Главной своей задачей он считал формирование учебного курса математики, специально предназначенного для инженерных задач техники связи. Он является автором учебных пособий, в том числе «Курс высшей математики для физиков и техников: в 4 т.» (1931–1932), включающих приложения интегралов Фурье в электронике, бесселевы функции и задачи о колебаниях мембраны, вариационное исчисление, специальный раздел «Приближенное численное интегрирование телеграфного уравнения для составной линии» (1935).

Заслуженный деятель науки и техники РСФСР (1959), награжден орденом Ленина, орденом Трудового Красного знамени, медалью «За оборону Ленинграда».

С 1925 по 1931 гг. Гаврилов был секретарем Ленинградского физико-математического общества, которое было зарегистрировано по его адресу, где Гаврилов жил с 1922 г.: Петроградская сторона, Аптекарский пр., д. 6.

Рис. 61. Дом А.Ф. Гаврилова на Аптекарском пр., д. 6

1.4.21. Фихтенгольц Григорий Михайлович

Рис. 62. Григорий Михайлович Фихтенгольц

Григорий Михайлович Фихтенгольц (1888–1959), автор учебника дифференциального и интегрального исчисления, известного не только в России, но и широко за рубежом[6], учитель нескольких поколений ленинградских математиков. За более подробными сведениями о его жизни и деятельности рекомендуем читателю обратиться к публикациям [7, 10, 17, 43]. Здесь мы лишь дополним общеизвестное.

Фихтенгольц родился в Одессе в семье помощника бухгалтера городской станции Юго-западной железной дороги[7], окончил Ришельевскую гимназию и Новороссийский университет (1911). Ученик Самуила Осиповича Шатуновского. Будучи студентом, сделал под руководством С.О. Шатуновского комментированный перевод с немецкого объемной книги А. Адлера[8] «Теория геометрических построений» (Одесса, Mathesis, 1910 г. — 325 стр.), под руководством В.И. Шифф выполнил перевод книги О. Дзиобека[9] «Аналитическая геометрия. Часть I. Аналитическая геометрия на плоскости» (Одесса, Mathesis, 1911 г. — 390 с.), а затем, по рекомендации В.И. Шифф, помогал теряющему зрение К.А. Поссе в корректуре его перевода книги профессора университета в Неаполе Э. Чезаро «Элементарный учебник алгебраического анализа и исчисления бесконечно малых» (Одесса, Mathesis, 1913 г.).  К.А. Поссе в предисловии выразил Фихтенгольцу благодарность за многие ценные замечания и помощь в корректуре.

Несомненно, глубокая проработка таких учебников оказала влияние на формирование Фихтенгольца как выдающегося методиста. Он начал преподавание в Одессе в гимназии Иглицкого (1911–1913) и в Коммерческом училище Гохмана[10] (1911–1918 с перерывами[11]).

В 1913 г. Фихтенгольц появляется в Петербурге. Он был приглашен в известное новаторскими принципами Тенишевское училище, где преподавал до 1919 г., также преподавал в гимназии Стоюниной (1916–1917).

В 1915 г. Фихтенгольц сдал в Петроградском университете экзамены на звание магистра чистой математики и начал работать в Электротехническом институте (1915–1920), защитил магистерскую диссертацию (1918), работал также в Институте инженеров путей сообщения (1918–1920 — преподаватель, 1920–1930 профессор), в Институте гражданского воздушного флота[12] (профессор, 1930–1935), в Артиллерийской технической школе[13] (1922–1930).

Фихтенгольц был одним из организаторов Третьего Педагогического института[14]. В 1918–1930, 1937–1949 гг. — профессор кафедры математики, в 1918–1924 гг. — декан физико-математического факультета, 1937–1939 гг. — заведующий кафедрой математики, 1944–1946 — заведующий кафедрой математического анализа.

С 1916 г. Г.М. Фихтенгольц — в составе коллегии экспертов при Императорской комиссии просвещения, с 1918 г. — в составе комиссии Наркомпроса по составлению учебных программ, в 1935–1937 гг. — председатель комиссии. С 1918 г. — в составе сотрудников Высших научно-педагогических курсов (Педагогическая академия), был деканом математического отделения. Фихтенгольц много работал со школьниками, с 1933 г. — председатель Комитета по работе со школьниками; читал лекции во Дворце пионеров. В 1934 г. стал инициатором первой в СССР математической олимпиады. Именно благодаря его влиянию удалось остановить разрушительное педагогическое реформирование средней школы в середине 1930-х.

С 1918 г. — доцент III Университета и I Университета, с 1919 г. — профессор университета, заведующий кафедрой математического анализа (1930–1953).

В 1935–1937 гг. — профессор Педагогического института им. М.Н. Покровского[15].

Перевел «Курс анализа бесконечно малых» Ш.-Ж. де Валле-Пуссена (т. 1 — 1922 г., совм. с Я.Д. Тамаркиным, под общей ред. В.А. Стеклова; т. 2 — 1933 г.).

Педагогические работы Фихтенгольца: «Математика для техников» (1926), «Математика для инженеров» (I, II, III, 1924, 1931–1934), «Курс дифференциального и интегрального исчисления» в 3-х томах (1947–1949), «Основы математического анализа» в 2-х томах (1955–1956). Заметим, что студенчество первой половины XX в. значительно уступало по уровню культуры и подготовке выпускникам гимназий дореволюционного периода. Фихтенгольцу в его учебниках удалось, не жертвуя строгостью, не только добиться ясности и простоты рассуждений, достаточной для их понимания. Он учитывал также скорость усвоения, вводя новые понятия и повышая уровень сложности именно тогда, когда читатель уже усвоил изложенное и готов к восприятию нового материала.

Научные исследования Фихтенгольца относятся к теории функций действительной переменной, в том числе теории определенного интеграла, к функциональному анализу. Н.Н. Лузин делил работы Фихтенгольца по теории функций действительной переменной на четыре группы: функции, определяемые интегралами, зависящими от параметра; исследования абсолютно-непрерывных функций; исследования ограниченной аддитивной и непрерывной функции от измеримой совокупности, не достигающей ни максимума, ни минимума; приложения. Ж. Адамар писал, что Фихтенгольц дал интересное развитие некоторым идеям Лебега с изяществом и замечательной точностью. А. Лебег высоко ценил работу Фихтенгольца «Об интегралах Пуассона» (1929) [57].

Фихтенгольц вел семинары по разным научным направлением, в частности, вместе с В.И. Смирновым и Л.В. Канторовичем стал руководителем одного из первых отечественных семинаров по функциональному анализу[16]. В 1928–1929 гг. руководил семинаром по теории А-множеств. С 1933 по 1937 гг. участвовал в работе семинара НИИММ по функциональному анализу, исследовал операции и функционалы в ненормированных пространствах, получил результаты, касающиеся аналитического представления различных конкретных типов подобных операций [57].

Фихтенгольц был членом Circolo Mathematico di Palermo, Казанского физико-математического и Ленинградского математического обществ.

Среди учеников Фихтенгольца — несколько поколений ленинградских математиков, в том числе А.Г. Пинскер, Б.А. Венков, Б.З. Вулих, В.А. Амбарцумян, Д.К. Фаддеев, И.П. Натансон, Л.В. Канторович, М.К. Гавурин, Н.А. Лебедев, Н.П. Еругин, ПЯ. Полубаринова-Кочина, С.А. Христианович, С.Г. Михлин, С.Л. Соболев, С.М. Лозинский.

На Петроградской стороне Фихтенгольц жил на Большой Монетной ул., д. 22 (1915–1917).

Рис. 63. Большая Монетная ул., д. 22

В 1918 г. на Каменноостровском пр., д. 66, был создан Третий Педагогический институт (см. рис. 13), и Фихтенгольц жил в здании института до 1926 г. С 1927 г. всю свою оставшуюся жизнь Фихтенгольц жил в доме напротив, № 73[17] по Каменноостровскому пр., у Лопухинского сада на берегу Малой Невки.

Рис. 64. Дом Г.М. Фихтенгольца на Каменноостровском пр., д. 73–75

Фихтенгольц говорил, что ему все равно, в каком городе жить, лишь бы под окнами текла Нева.

1.4.22. Тамаркин Яков Давидович

Рис. 65. Яков Давидович Тамаркин

Яков Давидович Тамаркин (1888–1945) родился в Чернигове в семье врача, с 1897 г. семья жила в Петербурге, на Литейном пр., д. 45. Тамаркин учился во Второй гимназии, одной из лучших в городе. Благодаря руководству А.А. Маркова[18] Тамаркин увлекся математикой и вместе со своим одноклассником А.А. Фридманом написал первую научную статью[19], опубликованную в Mathematische Annalen (1906). Фридман и Тамаркин были членами общегимназического математического общества, руководимого известным педагогом Н.И. Билибиным[20]. В эти годы Петербург бурлил революционной деятельностью, в которую были вовлечены даже гимназисты. Фридман и Тамаркин были членами ЦК Северной социал-демократической организации средних школ Петербурга. Гимназисты печатали и распространяли прокламации, которые Фридман хранил у себя дома.

Друзья поступили в университет (1906), где под руководством В.А. Стеклова Тамаркин занимался краевыми задачами, в том числе о колебании упругого твердого стержня и тонких пластинок. Оба были активными членами кружка Эренфеста. По окончании университета (1910) Тамаркин сдал магистерские экзамены (1912) и с 1914 г. стал работать в Электротехническом институте[21] (1913–1917, 1923–1924) и в Институте инженеров путей сообщения (1917, 1923–1925), где был членом комиссии по изысканию напряжений на рельсах[22]. Сведения о работе Тамаркина в Политехническом институте нам подтвердить не удалось. В магистерской диссертации «О некоторых общих задачах теории обыкновенных линейных дифференциальных уравнений и о разложении произвольных функций в ряды» (1917, Петроград, 308 с.) Тамаркин существенно обобщил результаты Дж. Биркгофа. Работал в Петербургском университете (доцент: 1917–1919, профессор: 1920–1924). В 1919–1920 гг. был профессором и деканом в Пермском университете. В 1924 г. работал физиком в Отделе теоретической метеорологии Главной физической обсерватории (ГФО) под руководством зав. отделом А.А. Фридмана. В книге «Профессора Военно-морской академии» [19] утверждается:

«Кафедру математики на кораблестроительном отделении сначала возглавлял академик А.Н. Крылов, а с лета 1921 г. профессор Я.Д. Тамаркин, который читал курс высшей математики на машиностроительном и гидрографическом отделениях».

В послереволюционные годы в Петрограде Тамаркин написал девять статей по прикладной математике, в том числе в соавторстве с А.С. Безиковичем, Н.М. Крыловым и А.А. Фридманом. Вместе с В.И. Смирновым подготовил два тома «Курса высшей математики: для техников и физиков»[23] (Петроград, 1924, т. 1, 480 с.; Ленинград, 1926, т. 2, 414 с.). В 1927–1931 гг. вторым изданием вышли два первых тома вместе с новым, третьим томом (в первом томе авторами указаны Смирнов и Тамаркин, во втором и третьем — только В.И. Смирнов). Вместе с Г.М. Фихтенгольцем перевел первый том «Курса анализа бесконечно малых» Ш.-Ж. де Валле-Пуссена (1922). В университете Тамаркин читал спецкурс по теории обыкновенных линейных несамосопряженных дифференциальных уравнений. Кочина пишет, что в Перми им была издана книга по этой теории [27, с. 24].

С 1916 по 1919 гг. Тамаркин жил на Петроградской стороне, в Геслеровском пер., д. 27 (соответствует современному адресу Чкаловский пр., д. 18/14, угол Большой Зелениной улицы).

Рис. 66. Дом Тамаркина на Чкаловском пр., д. 18/14

В 1919 г. Тамаркин женился на Елене Вейхардт, сестре Георгия Вейхардта, физика и его товарища по кружку Эренфеста. Г. Вейхардт в 1919 г. также работал в Пермском университете и в том же году трагически погиб. Тамаркин с женой стали жить у Вейхардтов на 3-й линии Васильевского острова, д. 32. В 1922 г. у них родился сын Павел.

В самые холодные 1920-е, когда в Петрограде не хватало дров для отопления, Тамаркина с семьей пригласил пожить у себя университетский товарищ С.А. Дианин. Как наследник А.П. Бородина, профессора по кафедре химии и композитора, Дианин жил с семьей в профессорском доме Военно-медицинской академии[24]. Тамаркин, сам хороший пианист, впоследствии вспоминал прекрасную музыкальную библиотеку композитора.

В 1924 г. Тамаркиным как бывшим членом социал-демократической партии заинтересовалось ГПУ, его стали вызывать на допросы. Это могло повлечь арест и даже расстрел. Тамаркин принял решение бежать из Советского Союза, и в конце 1924 или в начале 1925 гг. он нелегально перешел латвийскую границу.

Тамаркин вспоминал забавную историю с американским консулом в Риге, который недоверчиво отнесся к человеку без документов, утверждавшему, что он — математик. Консул попросил Тамаркина написать уравнение эллипса, что и было исполнено, после чего ему была оформлена американская виза [65, с. 443]. В марте 1925 г. Тамаркин прибыл в США, а год спустя к нему приехали жена с сыном.

В США Тамаркин работал в Дартмутском колледже, затем в Брауновском университете (1927–1945), где читал лекции по новым достижениям математики: по интегральным уравнениям и по топологическим группам, теории рядов Фурье и теории полиномиальной аппроксимации функций, по дифференциальным уравнениям в частных производных и по субгармоническим функциям. Подготовил 22 ученика, впоследствии известных математиков. Вместе с Я.А. Шохатом написал известную книгу «The problem of moments» (1943). Был вице-президентом Американского математического общества (1942–1943), редактором журналов Transactions of the AMS, Annals of Mathematics, Zentralblatt; с 1937 г. стал членом Colloquium Editorial Committee. Был инициатором создания и редактором Mathematical Reviews и Mathematical Surveys.

1.4.23. Безикович Абрам Самуилович

Рис. 67. Абрам Самуилович Безикович

Абрам Самуилович (1891–1970) и его брат, тоже математик, Яков Самуилович (1886–?[25]) родились в Бердянске в караимской семье ювелира. Оба окончили Петербургский университет, посещали семинары Эренфеста. А.С. Безикович окончил университет в 1912 г. и по представлению А.А. Маркова и В.А. Стеклова был оставлен при университете для подготовки к профессорскому званию. Под руководством Маркова он начал исследования в области теории вероятностей. В 1917 г. стал приват-доцентом и был командирован в Пермский университет, где был и. о. профессора по кафедре чистой математики (1918), деканом физико-математического факультета[26], и. о. ректора (1919–1920). Во время Гражданской войны при отступлении армии Колчака Пермский университет подвергся разрушениям, но Безикович сумел организовать спасение научного имущества университета. В 1920 г. он вернулся в Петроград, работал в университете (числился до 1925 г. как преподаватель, читающий лекции); в Институте инженеров путей сообщения (числился до 1927 г. как профессор); в Электротехническом институте (до 1924 г., преподаватель); в Педагогическом институте (1924–1925 как профессор).

В Петрограде 1920-е были очень тяжелыми. Гражданская война закончилась, но вызванная ею разруха усиливалась. Город не оправился от последствий войны и эпидемий, социальная структура была разрушена, не хватало продовольствия и топлива. Жалованья преподавателей и научных работников не хватало даже на еду, рубль стремительно падал, продовольственные пайки урезали, но и их выдавали не всем. Структура учебного процесса также была разрушена неумелым и часто сменяемым руководством, статус преподавателей (и студентов) был ничтожен. Занятия проходили в необорудованных и неотапливаемых помещениях. Программу часто меняли, адаптируя к неподготовленным слушателям, причем решающий голос имели не профессора, а новая партийная бюрократия.

Как вспоминает В.А. Костицын[27], «…в Петроградском порту существовала артель грузчиков, в которую входили профессора Безикович, Тамаркин и другие, а гордость нашей науки, астроном А.А. Белопольский ходил пешком из Пулково в Петроград за академическим пайком, таща его обратно на своих плечах» [26]. По инициативе М. Горького была создана Комиссия по улучшению быта ученых (КУБУ), а при ней — Дом ученых. Вот еще фрагмент воспоминаний В.А. Костицына:

«Материальное положение населения было чрезвычайно тяжелым. Академический паек, который выдавался ученым, подвергался сокращениям, изменениям, что вызывало недовольство и жалобы. В Петрограде мясо было заменено селедками, сахар тоже, масло тоже, и так как нельзя выдавать слишком много селедок, то вес был убавлен. Вдобавок эта рыба выдавалась в червивом виде (“прыгунки”, как их называли приказчики).

В начале апреля 1921 г. меня вызывает М.Н. Покровский[28] и сообщает мне, что я еду в Петроград как представитель Наркомпроса в междуведомственной комиссии, которая должна изучить на месте действительно вопиющее положение в Петрограде…

На следующий день, выходя утром из Дома ученых, я имел неприятную встречу. Ко мне подошли два математика, Безикович и Тамаркин, и заявили: “Мы прочли в газетах о вашем приезде и о миссии, которая на вас возложена. Мы совершенно не верим обещаниям власти и считаем, что единственный способ помочь ученым — это прогнать тех, которые правят нами, равно как и тех, которые им помогают. Дом ученых — хорошая реклама для непонимающих людей, но ни один серьезный ученый не пойдет в это двусмысленное учреждение, организованное пьяницей и блюдолизом Горьким. Мы не знаем, какие мотивы руководят вами, но, так как вы — человек неглупый, эти мотивы не могут быть высокого порядка”. С этими словами они стремительно ушли. Я, конечно, счел излишним как-либо реагировать на их заявление[29]» [26].

В ноябре 1924 г. Безикович, работы которого П. Эренфест переслал в Данию, Голландию и Англию, получил стипендию Рокфеллеровского фонда. Но ему не дали разрешения на выезд за границу, и он принял решение выехать нелегально[30]. Он перебрался в Копенгаген, где в течение года под руководством Х. Бора занимался исследованием квазипериодических функций, затем при поддержке Г. Харди обосновался в Англии (Кембридж: лектор, с 1930 г. — член Тринити колледжа, с 1950 г. — профессор математики). Введенные им функции носят имя Безиковича, его исследования были отмечены премией Адамса (1930) и опубликованы им в монографии «Almost Periodic Functions» (1932). Значимы его исследования множеств дробной размерности. Безикович — лауреат медали Сильвестра (1952) «за выдающиеся работы по почти периодическим функциям, по теории меры и интегрирования, и во многих других областях теории функций». После выхода на пенсию читал лекции в университетах США как приглашенный профессор.

Яков Самуилович Безикович, его старший брат, тоже был математиком. Учился в бердянской гимназии, где приобщился к марксизму и был исключен за революционную деятельность в 1903 г., впоследствии стал активистом местной социал-демократической организации. Получил «свидетельство зрелости» только в 1907 г. В 1916–1917 гг. преподавал в мужской гимназии Шувалово-Озерки (под Петроградом); лаборант и преподаватель Электротехнического института (1924), сотрудник «Главмервес»[31] (1925) — лаборант (1926), преподаватель (1927–1929), старший метролог (1930). В 1930-е работал в Индустриальном (Политехническом) институте, профессор, был одним из ведущих шахматистов института. С 1931 г. — в ЛГУ (ассистент на физико-математическом факультете; с 1933 г., после отделения математического факультета[32] — профессор [24]). Служил в Военно-морском инженерном училище им. Дзержинского. Известно, что в 1941 г. он был эвакуирован из Ленинграда, преподавал в вузах среднеазиатских республик.

Автор ряда трудов по математике и многократно переиздававшихся учебных пособий, среди которых «Приближенные вычисления»[33] (1949, Гостехиздат), «Исчисление конечных разностей»[34] (1939, Изд-во ЛГУ).

На Петроградской стороне братья Безиковичи жили в д. 8 по Петропавловской ул. (1924–1925[35]; с 1926 по 1931 гг. Яков жил в д. 6 по этой же улице).

Рис. 68. Дом Безиковичей, Петропавловская ул., д. 8

1.4.24. Кошляков Николай Сергеевич

Рис. 69. Николай Сергеевич Кошляков

Николай Сергеевич Кошляков (1891–1958) родился в Петербурге в дворянской семье[36]. Во время учебы в Петербургском университете заинтересовался работами Г.Ф. Вороного и в целом аналитической теорией чисел, что оказало влияние на всю его дальнейшую научную деятельность. Талант Кошлякова отмечал В.А. Стеклов [53, с. 269–270]. По окончании университета (1914) Кошляков был оставлен Стекловым при университете для подготовки к профессорскому званию. После сдачи магистерских экзаменов работал до 1919 г. приват-доцентом в Пермском университете, затем до 1925 г. — в Таврическом (Крымском) университете (доцент, с 1922 — профессор). В Таврическом университете в это же время работал В.И. Смирнов, дружеские отношения с которым Кошляков сохранял всю жизнь. В годы ареста Кошлякова В.И. Смирнов оказывал помощь его семье. С 1925 г. жил в Ленинграде, работал в Ленинградском университете (1925–1941, заведующий кафедрой общей математики, а в 1941 г. после смерти Гюнтера был недолго исполняющим обязанности заведующего кафедрой дифференциальных и интегральных уравнений) и в Электротехническом институте (1926–1941, заведующий кафедрой высшей математики), в Физико-математическом институте (1933–1936). Читал лекции также в Военно-морской академии, в педагогических институтах им. Покровского и им. Герцена. Член-корреспондент АН (1933). Основные работы — по теории высших трансцендентных функций и дифференциальным уравнениям математической физики. В 1932 г. по лекциям, читанным в ЛЭТИ, издал учебник по дифференциальным уравнениям математической физики[37], впоследствии переизданный. В 1933 г. написал «Краткий исторический очерк возникновения вариационного исчисления»[38]. В 1936 г. по представлению Г. Харди Кошляков был избран иностранным членом Лондонского математического общества.

В конце 1941 г. Кошляков был арестован в блокадном Ленинграде по сфабрикованному обвинению[39] в антисоветской деятельности по делу «Союза старой русской интеллигенции». Был приговорен к расстрелу, замененному на десять лет лагерей. В 1943 г. старшему сыну Кошлякова удалось передать ему в лагерь оттиски его статей, а также второй том Э.Т. Уиттекера и Г.Н. Ватсона «Курс современного анализа» (Основные операции анализа. Трансцендентные функции) под редакцией Г.М. Голузина, 1933–34 гг. По причине крайнего истощения Кошляков был освобожден от работ на лесоповале. Ему удавалось урывками заниматься научной работой. Ввиду острейшего дефицита бумаги он был вынужден вести черновые выкладки на листе фанеры, периодически соскребая куском стекла написанное. Лагерное начальство переслало рукопись его книги в Москву в управление НКВД, а оттуда она была направлена на экспертизу в Математический институт им. В.А. Стеклова АН СССР. Работа получила высокую оценку И.М. Виноградова, С.Н. Бернштейна и Ю.В. Линника, благодаря чему участь Кошлякова была несколько облегчена: в 1944 г. он был переведен в Москву, где стал работать в теоретическом отделе конструкторского бюро по оборонной тематике. Его книга была опубликована под псевдонимом Николай Сергеевич Сергеев[40]. В 1951 г. он был освобожден на полгода раньше срока, а в 1955 г. полностью реабилитирован. В 1953 г. получил Сталинскую премию (вероятно, за коллективную работу по оборонной тематике) с одновременным вручением ордена Ленина, он был восстановлен в АН как член-корреспондент, ему была предоставлена квартира в Москве. До 1955 г. Кошляков продолжал работать в том же конструкторском бюро СБ-1 (ныне — ОАО «НПО “Алмаз” им. А. А. Расплетина»).

В Ленинграде Кошляков с 1926 по 1941 гг. жил на Петроградской стороне, на пр. Карла Либкнехта (ныне Большой пр. П.С.), д. 98.

Рис. 70. Дом Н. С. Кошлякова, Большой проспект П.С., д. 98

1.4.25. Соболев Сергей Львович

Рис. 71. Сергей Львович Соболев

Сергей Львович Соболев (1908–1989) — создатель новых функциональных пространств, названных соболевскими пространствами, создатель основ теории обобщенных функций, академик[41], сотрудник и директор (1942–1944) Математического института, один из создателей Сибирского отделения АН — родился и жил на Петербургской стороне.

Его родителями были помощник присяжного поверенного Л.А. Соболев и учительница, а впоследствии врач, Н.Г. Раскина. Отец, Лев Александрович, родом из Сибири, учился на юридическом факультете, за участие в студенческих волнениях в период перед Первой русской революцией был арестован, разжалован в солдаты, затем сослан под надзор в Саратов. Государственные экзамены он впоследствии сдал экстерном в Харькове. Мать, Наталья Георгиевна, по отцу происходила из кантонистов. Отец ее к концу жизни стал генералом; мать была харьковской помещицей. Наталья Георгиевна училась в Петербурге на Бестужевских курсах, в Париже в Сорбонне. При этом она активно занималась революционной работой, агитацией рабочих. В 1901 г. все члены ее кружка социал-демократов были арестованы, сама она попала в тюрьму Литовский замок[42], затем была сослана под надзор полиции в Саратов. Вернувшись в Петербург, она окончила Бестужевские курсы, получила диплом учительницы литературы и истории, стала преподавать в гимназии и вышла замуж за Л.А. Соболева, к тому времени помощника присяжного поверенного[43]. К 1908 г., когда родился их первенец Сергей, семья жила по адресу Геслеровский пер. д. 17-А[44].

Рис. 72. Дом, где родился С. Л. Соболев. Чкаловский пр., д. 34

Семья меняла адреса на Петербургской стороне: Лахтинская ул., д. 19 (1910), Ропшинская ул., д. 18 (1911), Ропшинская ул., д. 23 (1912–1915), Большой пр. П.С., д. 5 (1916). Наталья Георгиевна, к тому времени мать двоих детей, начала учиться в Женском Медицинском институте[45]. В 1916 г. семья распалась, Наталья Георгиевна с детьми поселилась на Большой Монетной ул., д. 13[46]. Сергей начал посещать Единую советскую трудовую школу № 190 (бывшую гимназию Лентовской[47]) на Плуталовой ул., д. 24. О 1918 году писатель В.С. Поляков, учившийся в этой школе классом младше Соболева, вспоминает в своей книге:

«Трудные были дни. И хотя все делалось для нас — детей, хотя наши отцы и матери во всем отказывали себе, чтобы мы не ощущали голода и холода, но мы мерзли и часто мечтали о маленьком кусочке хлеба, о квадратике сахара, вместо надоевшего и тоже не столь частого сахарина, об оладиях из картофельной шелухи или о торте из пшеничной крупы. В школе нам давали по одной вареной свекле или морковке, по крохотному кусочку масла или по ложке подсолнечного и по огрызку постного сахара» [47].

Поляков вспоминает, каким драчуном был Соболев, а также о том, как в десятом классе он красиво катался на коньках на катке «Красная звездочка» на пустыре за д. 40 по Каменноостровскому пр.:

«Все катающиеся освободили середину катка и встали по сторонам у елочек. Они уступили ледяное поле молодой паре. Он — высокий юноша в меховой курточке, без шапки. Зализанные волосы, чуть пробивающиеся усики. Она — сероглазая блондиночка с косичками, в кожаном пальто и в беретике. — Это Сережа Соболев из десятого класса! — восторженно сказала Леля. — А с ним его девушка из пятьдесят шестой школы» [47].

Рассказано в книге и о наводнении 1924 г., о том, как ученики, и среди них Соболев, на плотах собирали плавающие вещи, а потом грелись и сушили одежду в школе.

В голодные послереволюционные годы Наталья Георгиевна с детьми жила в Харькове, а в 1923 г. вернулась в Петроград и вскоре поселилась на Ропшинской ул., д. 25.

Рис. 73. Ропшинская ул., д. 25

Сергей вновь вернулся в 190-ю школу, а также поступил на музыкальное отделение Первой художественной студии[48] по классу фортепиано. Педагогический состав школы отчасти был прежним, гимназическим. Особенно повезло Сергею с учительницей математики и физики Евгенией Александровной Кракау (1891–1968), выпускницей Бестужевских курсов. Она разглядела в Соболеве талант математика и рекомендовала ему поступать на физико-математический факультет университета: «Это твоя дорога, и перестань думать о другом» [52].

Окончив школу с отличием, он поступил в университет. Его научным руководителем был Н.М. Гюнтер, большое научное влияние оказали В.И. Смирнов и Н.Е. Кочин [21]. По окончании университета (1929) он начал работать в ЛЭТИ, затем в университете, в Сейсмологическом институте АН, где вместе с В.И Смирновым выполнил серьезные научные исследования; с 1932 г. — в Математическом институте. В 1936 г. в «Деле Лузина» Соболев, как активист-комсомолец Академии наук, играл роль обвинителя, предлагал исключить Лузина из АН.

Научный путь Соболева был богат на открытия: «обобщенные производные», «пространства Соболева», «кубатурные формулы Соболева». В Новосибирске был создан «Институт Соболева». Самой значимой своей книгой Соболев называл «Некоторые применения функционального анализа в математической физике» (1951). С 1943 по 1958 г. работал в Москве, в Курчатовском институте, заведовал кафедрой вычислительной математики в МГУ. В 1984 г. Соболев вернулся из Новосибирска в Москву. Награжден многочисленными государственными наградами, был членом многих зарубежных академий.

1.4.26. Лоренц Георгий Рудольфович

Рис. 74. Георгий Рудольфович Лоренц (George G. Lorentz)

Российский и американский математик Георгий Рудольфович Лоренц (George G. Lorentz, 1910–2006) родился на Петербургской стороне в д. 12[49] по Песочной ул.[50] в семье инженера путей сообщения Рудольфа Федоровича Лоренца, который работал на Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороге. Это была частная железная дорога. Он был уволен из Государственных железных дорог за сочувствие рабочим во время забастовки 1906 г. Мать Георгия Лоренца, Милена Николаевна, была дочерью князя, подполковника и преподавателя Николаевского кадетского корпуса Н.В. Чегодаева. В этой семье все мужчины были военными и/или инженерами. Ее сестра Елизавета в 1930-е была врачом в Петербурге. В 1912 г. Р.Ф. Лоренц перешел на работу в Кавказские железные дороги, семья жила в Армавире (1913–1918), затем в деревне под Сочи (1919–1922), затем в Тифлисе (Тбилиси). Лоренц учился в русской школе (1923), затем в немецкой. В 1926 г. Георгий Лоренц поступил на политехнический факультет Тбилисского государственного университета[51]. Его успехи по математике были так значительны, что преподаватели, Н.И. Мусхелишвили и А.М. Размадзе, посоветовали ему поступить в Ленинградский университет.

Рис. 75. Датировано 29 марта 1931 г. — выпуск математического факультета Ленинградского университета. Верхний ряд (слева направо): Израиль Исаакович Гордон, Борис Николаевич Соколов, Василий Никитич Галич. Нижний ряд (слева направо) Николай Николаевич Марковец, Мария Даниловна Инпиц (?), Георгий Рудольфович Лоренц. Фото из личного архива И. И. Гордона, подпись его же. Опубликовано Е.И. Гордоном в журнале «Семь искусств», 2011, № 11 (24)[52]

В 1927 г. Лоренц поступил на первый курс Ленинградского университета [36, с. 488]. Лоренц называл себя учеником Фихтенгольца, Кошлякова и Журавского [66, с. 199]. Окончил университет (1931), защитил кандидатскую диссертацию по полиномам Бернштейна (1935). С 1936 г. по 1942 г. — доцент кафедры математического анализа, читал курс математического анализа [24]. Некоторое время он также читал лекции в Педагогическом институте им. А.И. Герцена. Опубликовал несколько работ: «О методах линейного суммирования» (1932), «Функционалы и операции в пространствах числовых последовательностей» (1935), «О сильной сходимости полиномов Стилтьеса — Ландау» (1936), «К теории полиномов Бернштейна» (1937); две последние — по теме своей диссертации. Редактировал книгу Я. С. Безиковича по приближенным вычислениям.

В это время Лоренц жил в Демидовом пер.[53], д. 3 [24].

Евгений Израилевич Гордон, любезно согласившийся ответить на мои вопросы о Г. Лоренце, пишет в своем письме:

«Мой отец с Лоренцем учились в одной группе в Ленинградском университете. Они были очень близкими друзьями, даже как-то летом вдвоем ходили через Клухорский перевал. Каким образом мой отец оказался в Ленинградском университете, я написал во вступительной заметке к Письмам Понтрягина к моему отцу, которые я опубликовал в журнале “Историко-математические исследования”; вторая серия, выпуск 9 (44), 2005, стр. 14–208. Позднее по просьбе Берковича, я опубликовал их на сайте “7 искусств” (с разрешения С.С. Демидова) — http://7iskusstv.com/2011/Nomer11/EGordon1.php

Там в моей вступительной статье помещены некоторые фотографии из семейного архива. Первой (если не считать моей физиономии) была помещена фотография группы, в которой учились мой отец и Лоренц. Там подписаны все фамилии — мне их сообщил Лоренц».

В 1937 г. в Тбилиси был арестован его отец, профессор железнодорожного машиностроения в Политехническом институте Тбилиси, и по ложному обвинению в шпионаже приговорен к восьми годам заключения в лагере, где умер на следующий год. Это удручающе подействовало на Г.Р. Лоренца. Он писал, что, несмотря на поддержку Фихтенгольца и организованный им годовой отпуск, так никогда и не закончил наполовину написанный учебник по функциональному анализу и до 1942 г. почти не занимался наукой. В январе 1942 г. в рамках дела № 555 «Союза старой русской интеллигенции» были арестованы многие математики, в их числе Б.И. Извеков, чья семья была близка с семьей Лоренца. Самого Лоренца стали вызывать в НКВД, над ним нависла опасность.

Когда началась Великая Отечественная война, Лоренц был мобилизован рядовым в корпус ПВО. В апреле 1942 г. Лоренц с женой, Татьяной Павловной Беликовой (Tanny Belikov), в составе Педагогического института эвакуировался в Кисловодск (1942). Вскоре город был захвачен немцами, и Лоренц был зарегистрирован как этнический немец. В начале января 1943 г., после того как немцы оставили Кисловодск, Лоренц с женой вместе с другими беженцами были отправлены в лагерь перемещенных лиц в Польше, где родился его сын Рудольф.

В 1943 г. он послал две своих статьи Конраду Кноппу (Konrad Knopp) и в 1944 г. был приглашен в Тюбингенский университет[54], стал помощником Э. Камке[55] (E. Kamke); под руководством Кноппа защитил диссертацию «Einige Fragen der Limitierungstheorie» и получил докторскую степень (1944). По окончании Второй мировой войны Тюбинген был под контролем французов. Французские власти отнеслись к Лоренцу как к нежелательному иностранцу и не позволили ему стать штатным преподавателем в университете Тюбингена. Весной 1946 г. Лоренц перешел в американскую зону оккупации, где получил удостоверение личности как лицо без гражданства. С этим документом Лоренц жил 13 лет до своей натурализации в США. После войны он получил хабилитацию в Тюбингене, преподавал в университете Франкфурта (1946–1948) и затем как почетный профессор[56] — в Тюбингене (1948–1949). В 1946 г. Георгий (Georg) Рудольфович Лоренц изменил свое имя на, как он пишет, произвольно придуманное имя Георг Гюнтер Лоренц, позже — на Джордж Г. Лоренц (George G. Lorentz), которое и сохранил до конца жизни.

Немецкий период своей жизни Лоренц вспоминает как тяжелый и полный лишений, но научно плодотворный. Лоренц написал около 20 статей по теории дифференциальных уравнений, о суммировании, о рядах Фурье, об использовании перестановок, в том числе совместные с Камке и Кноппом, читал лекции по банаховым пространствам профессорско-преподавательскому составу.

Лоренц имел возможность прибегнуть к «Администрации помощи и восстановления Объединенных Наций» (UNRRA), но они с женой хотели оказаться как можно дальше от русской зоны оккупации[57] и сделали самостоятельный выбор: Канада.

В 1949 г. Лоренц получил стипендию канадского благотворительного фонда[58] и переехал в Торонто, где начинал как ассистент, затем — доцент университета. Опубликовал свою первую книгу «Полиномы Бернштейна», руководил докторантами, читал лекции, в которые были включены также и его собственные результаты.

В 1953 г. Лоренцу предложили должность полного профессора в США в Государственном университете Уэйна (Wayne State University, штат Мичиган), где он начал заниматься теорией приближений и преподавал до 1959 г. Затем он работал как профессор в Сиракьюзском университете (1958–1969, Syracuse University, штат Нью-Йорк), где написал свою известную книгу «Approximation of Functions»; профессор в Техасском университете в Остине (1969–1980, University of Texas at Austin). 1973 год он провел в Штутгарте и за научные достижения был награжден премией Гумбольдта[59]. Многие ученики Лоренца стали успешными учеными. В 1980 г. Лоренц вышел в отставку, но еще в течение 15 лет продолжал свои научные исследования.

Основные исследования Лоренца лежат в области анализа: фундаментальные результаты в теории приближений, теории интерполяции операторов, функциональный анализ. Занимался он также теорией чисел. В своих книгах знакомил читателя с работами русских математиков. Пространства Лоренца как обобщения пространств Lp были им введены в двух работах: «Some new function spaces» (1950) и «On the theory of spaces Λ2 (1951). Лоренца называли королем современной теории аппроксимаций. Подробнее см. [63, 64]; особенно рекомендую статью самого Г. Лоренца «Математика и политика в Советском Союзе 1928–1942» [66].

Добавим к нашей статье воспоминания Евгения Израилевича Гордона:

«Напишу, каким образом возникли наши с Лоренцем контакты. Мой отец долгое время ничего о судьбе Лоренца не знал, кроме того, что он ушел с немцами. А где-то в 1950-х Фихтенгольц с возмущением говорил ему, что Лоренца в оккупации видели чуть ли не в эсэсовской форме. Мой отец, который был человеком очень антисоветски настроенным, этому не поверил. Он считал, что это специально распространяет КГБ, а Фихтенгольц, как человек очень советский, этому верит. Как Вы понимаете, разыскивать Лоренца и даже пытаться что-то о нем узнать в Советском Союзе было опасно.

Однако в 1966 г. на Международном Математическом Конгрессе в Москве отец подошел к топологу Маклейну, который знал его имя по “кольцам Гордона”, и спросил о Лоренце. Тот рассказал ему, что Лоренц — профессор в Техасе и, что у него семеро детей. Больше никакой информации о Лоренце отец так и не узнал. Где-то в середине 90-х Владимир Михайлович Тихомиров сказал мне, что был специальный номер журнала “Journal of Approximation Theory”, посвященный 80-летию Лоренца, в котором была написанная им автобиография, где упоминался и мой отец. В. М. прислал мне оттиск этой статьи Лоренца, который я не смог сейчас найти, но думаю, что Вам нетрудно будет ее отыскать — она должна была быть опубликована в начале 90-х. Не помню, из нее ли или из других публикаций и рассказов я узнал о подробностях жизни Лоренца. 

Его отца посадили где-то до войны, и он умер в лагерях, когда Лоренц еще был в Ленинграде. Он был там и в блокаде, но кажется где-то в 42 году его уже очень тяжело больного вывезли на большую землю. При этом, когда их везли, наступавшие немцы все время их догоняли. В конце концов совершенного обессилевшего Лоренца оставили в Туапсе. Когда туда пришли немцы, то они его не тронули, т. к. он был Фолкс Дойч и направили на легкую работу — писарем в управе. Там был еще и Арон Григорьевич Пинскер, который рассказывал своему ученику, покойному Владимиру Ароновичу Гейлеру, что как-то ночью Лоренц прибежал к нему и предупредил, что на завтра назначено уничтожение евреев в Туапсе. Они предупредили еще несколько человек, и они все ушли ночью из города и спаслись. Мне это рассказывал сам Володя Гейлер — мой очень близкий друг.

Когда немцы в 48-м году уходили, они взяли Лоренца с собой. Он оказался в Тюбингене, где занял освободившееся место заведующего кафедрой анализа математика Камке (автора известного справочника по дифференциальным уравнениям, переведенного и на русский язык). Об этом мне рассказывал профессор Тюбингенского университета Манфред Вольф, который встречал Лоренца в Тюбингене и дружил с ним, когда Лоренц уже из Америки приезжал в Тюбинген и проводил там довольно продолжительное время.

Из присланной мне Тихомировым заметки, я узнал адрес Лоренца и написал ему письмо, где рассказал о жизни моих родителей, послал фотографию их группы и спросил про тех, кто изображен на фотографии. Он довольно быстро ответил. К сожалению, этого письма я не нашел. Про папу я запомнил только предложение: “Он открыл для нас английскую литературу — Моэма и Джойса”. Он назвал фамилии всех изображенных на фотографии, коротко охарактеризовал их как математиков, но написал, что об их судьбе ему ничего не известно. Я обратил внимание на последнюю фразу его письма, уже в PS: “Я ни в какой армии, ни в советской, ни в немецкой, никогда не служил”. Замечу, что в своем письме я ни словом не обмолвился о его отъезде в Германию. Его письмо, как мне показалось, не подразумевало продолжение переписки, поэтому я коротко ответил ему, поблагодарив за его письмо. Летом 1999 года я переехал в Америку. Приехав туда, я не звонил Лоренцу, т. к. опасался, что он подумает, что я хочу у него какой-нибудь помощи.

Моя жена еще на некоторое время оставалась в России. Где-то в начале 2002 года, она мне сообщила, что от Лоренца пришло письмо, содержащее какие-то статьи и просьбу написать свое мнение. После этого я позвонил ему, сообщил, что я в Америке, и попросил прислать мне в Америку те статьи, которые он послал мне. Он мне прислал письмо. Потом мы с ним регулярно общались по телефону до самой его кончины от простуды в январе 2006. О ней мне сообщил его сын. Последняя его открытка мне датирована 4 апреля 2005 года — послана с Гавайских островов! Он приглашал меня приехать к нему в гости в Чико, Калифорния, где он жил после выхода на пенсию. В доме для престарелых у него была четырехкомнатная квартира! Я все собирался, да так и прособирался….

Ну вот я написал, все, что знаю о Лоренце. Надеюсь, что что-нибудь из этого Вам будет полезно[60]».

(продолжение следует)

Примечания

[1] С 1907 по 1917 г. в Гатчинском Сиротском институте учился Б.А. Венков (1900–1962), окончил его с золотой медалью и в 1918 г. поступил в Петроградский университет.

[2] В Инженерной академии и Физико-механическом институте.

[3] Мойка, д. 61 / ул. Герцена, д. 16. С 1940 г. — Ленинградский электротехнический институт связи им. профессора М.А. Бонч-Бруевича (ЛЭИС), с 1993 г. — Санкт-Петербургский государственный университет телекоммуникаций им. профессора М.А. Бонч-Бруевича (СПбГУТ).

[4] Приношу благодарность П.З. Мкртычяну, А.Ф. Филипповой, Т.Н. Старковой за предоставленные сведения о деятельности А.Ф. Гаврилова в ЛЭИС.

[5] Итальянский математический кружок Палермо — Итальянское математическое общество, основанное в 1884 г. сицилийским геометром Гучча (B. Guccia). К 1914 г. это Общество стало крупнейшим международным математическим обществом. Впоследствии его влияние уменьшилось.

[6] Автор знаком с уважительными отзывами английских, немецких и польских коллег об учебнике Фихтенгольца.

[7] Адресная книга Одессы, 1912 г.

[8] Приват-доцент Высшей технической школы в Вене.

[9] Профессора Военно-инженерной Академии в Берлине.

[10] Там же преподавал и С.О. Шатуновский. https://www.migdal.org.ua/times/70/6235/

[11] https://bioslovhist.spbu.ru/person/2343-fihtengolc-grigorij-mihajlovic.html

[12] Международный (Московский) пр., д. 9.

[13] Ул. Воинова (Шпалерная), д. 28; с 1925 г. — пр. Володарского (Литейный), д. 6 и 3.

[14] Каменноостровский пр., д. 66.

[15] В 1930–1936 гг. находился по адресу 2-й Муринский пр., д. 12, корп. 1.

[16] Участники семинара: В.И. Смирнов, Г.М. Фихтенгольц, Л.В. Канторович, А.А. Марков, С.А. Янчевский, Г.Р. Лоренц, И.П. Натансон и др.

[17] В кв. 28, над С.М. Лозинским.

[18] Был ли это городской семинар для гимназистов или факультативные занятия в гимназии, установить не удалось.

[19] Tamarkine et Friedmann. Sur les congruences du second degré et les nombres de Bernoulli. Mathematische Annalen, 1906. Volume 62, issue 3 — s. 409–412.

[20] Николай Иванович Билибин (1846–1914) — русский педагог-математик, профессор, автор и переводчик учебников по алгебре и геометрии для гимназий и реальных училищ. Дядя математика А. Я. Билибина.

[21] Опубликован «Курс анализа: Лекции, чит. Я.Д. Тамаркиным в Электротехн. ин-те Имп. Александра III в 1913–1914 учеб. г., (2-е изд. 1916 г.). Санкт-Петербург: Изд. комис. студентов Электротехн. ин-та Имп. Александра III, 1916. — 258 с. Литогр.

[22] Была основана в 1884 г. под указанным названием. Сейчас мы сказали бы «напряжения в рельсах».

[23] Лоренц (без указания даты) пишет, что Смирнов отправил Тамаркину в США его часть гонорара [66, с. 19], хотя даже это было опасно для Смирнова.

[24] Ул. Академика Лебедева, д. 2. На этой квартире в гимназические годы Фридман, Тамаркин и Дианин проводили нелегальные собрания Центрального комитета ученической организации при Петербургском комитете РСДРП [27, с. 24–25].

[25] В источниках сведения разнятся: 1958, 1978 и 1988 гг.

[26] Эту должность в феврале 1920 г. он передал Я.Д. Тамаркину.

[27] Владимир Александрович Костицын (1883–1963), математик, астрофизик, в то время доцент МГУ и общественные деятель.

[28] М.Н. Покровский (1868–1932) — советский историк-марксист, общественный и политический деятель. С 1918 — заместитель наркома просвещения РСФСР.

[29] В своей автобиографии Костицын излагает этот эпизод несколько короче.

[30] Как пишет Л. Борисов, за 500 руб. можно было найти проводника, который через Белоостров переправлял желающих на территорию Финляндии. Есть также версия, что Безикович перешел латвийскую границу вместе с Тамаркиным (J.J. O’Connor and E. F Robertson; http://mathshistory.st-andrews.ac.uk/Biographies/Besicovitch.html).

[31] Главная палата мер и весов СССР. Здесь Я.С. Безикович опубликовал монографию «Математика: Руководство для поверителей», 1926. 188 с.

[32] Так раньше назывался матмех [42; 24, 2 (1940)].

[33] Впервые эта книга была издана в 1925 г. в соавторстве с А.А. Фридманом и имела небольшой объем (132 с.). Безикович дважды перерабатывал и дополнял ее, в издании 1931 г. она имела 312 с., в издании 1949 г. — 465 с.

[34] По этой теме в 1940 г. защитил в ЛГУ докторскую диссертацию.

[35] А. С. Безикович в 1916 г. женился на Валентине Витальевне Дойниковой. Она была физиком по образованию, участницей кружка Эренфеста и оставила воспоминания. В 1924 г., когда А.С. Безикович уехал из страны, осталась в Ленинграде, работала в Политехническом институте. Брак был расторгнут в 1928 г., а спустя два года, уже в Англии, А.С. Безикович женился на другой Валентине, 16-летней девушке из семьи, знакомой ему по годам, проведенным в Перми.

[36] Его отец был главным инспектором почт и телеграфов России.

[37] Кошляков Н.С. Основные дифференциальные уравнения математической физики. Л.: КУБУЧ, 1932. 492 с.

[38] Издано в 1934 г. как предисловие к книге Л. Эйлера «Метод нахождения кривых линий».

[39] По этому же делу № 555 были арестованы математики А.М. Журавский, Н.В. Розе, В.С. Игнатовский, О.А. Полосухина — всего 127 ученых и преподавателей.

[40] Сергеев Н.С. Исследование одного класса трансцендентных функций, определяемых обобщенным уравнением Римана; под ред. Ю.В. Линника. М.-Л.: Акад. наук СССР. Матем. ин-т им. В.А. Стеклова, 1949. 156 с.

[41] 1933 — член-корреспондент, 1939 — академик.

[42] Находился на месте д. 29 по ул. Декабристов. Разобран в 1930 г.

[43] Прежде чем стать присяжным поверенным, т. е. адвокатом, необходимо было пять лет отработать помощником. Л.А. Соболев стал присяжным поверенным только к 1915 г.

[44] Современный адрес — Чкаловский пр., д. 34, на углу Пудожской ул.

[45] С 1918 г. — Первый петроградский медицинский институт, Архиерейская ул. (ныне ул. Л. Толстого), д. 6.

[46] Этот угловой дом имеет по Каменноостровскому проспекту номер 19; 16-летний Сергей Соболев учился на музыкальном отделении Первой художественной студии, расположенной в этом доме. В этом же доме в 1927–1935 гг. жил В. И. Смирнов.

[47] Ныне школа № 47 им. Лихачева.

[48] Каменноостровский пр., д. 19.

[49] Доходный дом возведен в 1908 г. по проекту архитектора Николаевской железной дороги Г. В. Войневича.

[50] Ныне ул. Профессора Попова.

[51] С 1928 г. — Грузинский государственный политехнический институт им. В.И. Ленина; с 1990 г. — Грузинский технический университет.

[52] Выражаю признательность Г.М. Полотовскому, приславшему мне эту фотографию.

[53] С 1952 г. — пер. Гривцова.

[54] Лоренц в своей автобиографии пишет: «Нам повезло, мы хотели быть как можно дальше от советского влияния» [63, с. 5]. С женой и новорожденным сыном они переехали в Тюбинген. Там у Лоренцев родились еще четыре дочери [ibid., с. 19].

[55] Из-за оппозиции национал-социализму, а также из-за того, что его жена была еврейкой, Камке был вынужден уйти в отставку, но ему было позволено писать книги.

[56] Honorarprofessor, т. е. доцент с постоянным жалованием.

[57] Указ Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г. «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийстве и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников Родины из числа советских граждан и для их пособников» предусматривал смерть через повешение для «изменников» и ссылку на каторжные работы сроком от 15 до 20 лет — для «пособников».

[58] The Lady Davis Foundation.

[59] Эта премия предоставляет возможность высококвалифицированным ученым разных стран заниматься научными проектами по своему выбору в сотрудничестве с учеными Германии. Размер премии составляет 60 тыс. евро.

[60] Личное сообщение Е.И. Гордона в письме к Г.И. Синкевич.

 

Оригинал: https://7i.7iskusstv.com/y2022/nomer10/sinkevich/