litbook

Поэзия


Мой сурок0

Ткань

 

Ткань наших лет, расползшихся до дыр,

век не зашьёт, не залатает;

в три дня слиняет русский мир,

кровавым призраком растает.

 

Амнезия в мозгах и гниль в корнях,

безумием очерченная зона;

ткань времени, сгорающая в днях

Изюма, Харькова, Херсона.

 

И то, чем я пишу, мой древний слог —

он и покорен, и силён, и страшен;

через руины вавилонских башен

я волочу его, чтобы он смог,

хотя бы для друзей и для меня,

сегодня удержать мои слова,

где вся его история мертва,

и Лермонтов упал с кавказского коня,

и Тютчев общий проглотил аршин.

 

Другие демоны с взорвавшихся вершин

им пели гимны века золотого,

фантомного, как детская фольга;

 

но вновь Нерон сжигает Рим, и снова

нам остаются собственное слово

и наступающие чёрные снега.

                                19 сентября 2022 

 

Тир

 

Наш мир есть тир, дробящаяся цель,

где падший ангел, юный Виртуэль,

палит себе по нервам и мембранам

всё лето в парке, брошенном давно.

Там крутится забытое кино

по рваным парусиновым экранам,

и сцена-раковина с каждым годом

всё гуще зарастает караганой.

Вождя портрет болтается над ней,

и ангел метит в облик безымянный.

Летят дробинки из его мелкашки,

и дырочки ложатся всё плотней,

как на лугу цветы медовой кашки

под детским безмятежным небосводом.

                                          19 сентября 2022 

 

Quo vadis

 

Я не уверен более ни в чём:

реальность, электроном и лучом

наш мир державшая, на новый путь

ступает по каменьям незнакомым,

переправляясь через реку Суть,

расставшись со своим сиротским домом.

 

Смотри-ка ты: ей Диккенс машет вслед,

но тщетно: не оглянется сиротка;

что ждёт её за краем околотка,

где царствуют погромщики и воры?

Куда ей путь держать? Инструкций нет;

на ложки переплавлены меноры.

 

А как же свет? Тверды ль его законы?

Кого ни спросишь, все отводят взгляд

и смотрят в угол; там сто лет назад

висели говорящие иконы,

но с той поры, когда пролился ад,

замёрзла речь и замерли фотоны.

 

И сохнет этот мир прибрежной пеной,

и мы опять уходим наугад

всё с теми же котомкой и клюкой,

и снова ищем вход в чудесный сад,

преследуя и волю, и покой,

не существующие во Вселенной.

                                    19 сентября 2022 

 

Буквы

 

Нет нужных букв: их больше не сыскать,

давно ушли и ижица, и ять,

добро забыто, и исчез глаголь;

кто нынче помнит эти буквы наши,

наивные ай-кью или пэ-аши,

определявшие и кислоту, и соль?

 

В конце концов, ведь в музыке — семь нот,

четыре основанья в ДНК,

а здесь, в компьютере — всего два знака:

один и ноль, и это всё — однако

мой древний разум их не разберёт,

такая азбука от нашей далека.

 

Пока я помню алфавит, пока

я буквы детские рисую на листе

бумаги клетчатой, мне школьная тетрадка

ещё лепечет о наличии порядка

в строеньи атома или цветка.

 

Так будет и в грядущей темноте.

                                         19 сентября 2022 

 

Смерть слов

 

Смерть слов не так страшна: они уйдут и так;

хотя и знак всего, слова — всего лишь знак

сознания, и памяти, и речи;

и мне не жаль переистлевших слов:

они уйдут из мира, как предтечи

грядущих и непредставимых снов;

они росою будущей зари

взойдут в немыслимые словари,

хранящие и мудрость, и печаль.

 

А уж империи и истинно не жаль,

чьи жала вырваны, но мерзкие тела

всё содрогаются, спалить дотла

способные наш мир. Слова её мертвы,

и быстро тает их узор затейный,

и память через города и страны

строчит, как пулемёт, машинкой швейной

и непрерывно налагает швы

на страшные осколочные раны.

                                            21 сентября 2022

 

Сто лет

 

От праха мёртвых душ за сто последних лет

сгустилась наша атмосфера;

как едкие торфа, чадят ему вослед

надежда, и любовь, и вера.

 

Планета, чтобы не сойти с ума,

закрыла жалюзи и шлюзы;

на склон Дельфийский наступает тьма,

и в страхе растворились музы.

 

Одна из них в побеге обронила

сандалию, и узкие следы

её босой ступни ещё видны

в пыли веков, пока сияет сила

воображения, пока нам снятся сны

о том, что не произошло беды. 

                                 21 сентября 2022

 

Голос

 

Подсев на мира граммофонную иглу,

мы жадно слушаем, как тот щенок в углу,

поднявши ухо, высунув язык,

как Голос Мастера вещает нам с пластинки,

но сколько ты ни жми на гиперлинки,

ты не откроешь Божий лик.

 

К видеоверсии нет доступа простого,

но дивный саундтрек звучит из века в век

вращениями диска золотого,

и через пустоту к бумажному листу

склоняется невидимое Слово.

                             21 сентября 2022

 

Moй сурок

                     Памяти Гёте и Бетховена

 

Мой мир суров; где кровь и кров,

он вырастал весною,

сквозь мира ткань я рвусь за грань,

и мой сурок со мною.

 

Верчу орган, где каркнет вран,

привычен к льду и зною,

согрев свой грог, учу урок,

и мой сурок со мною.

 

Пытаюсь петь, сплетаю сеть,

иммунен к лжи и гною,

сквозь ставни лет я вижу свет,

и мой сурок со мною.

 

Кусочки слов есть наш улов,

но участью иною,

где звёзд струя, омоюсь я,

я вижу тайны бытия,

со мною истина моя,

и мой сурок со мною.

                     21 сентября 2022

 

Здесь и сейчас

                              Зое Полевой

 

Прошли эпохи од или элегий:

барахтаясь по высохшим местам,

язык лишается хозяйских привилегий,

а мысли — доступа к устам.

Словарь мой никому не нужен даром;

в нём сгнили корни слов; по капиллярам

из недр подземных восходя,

их ткани обжигает дождь кислотный;

запёкся гипс поверхностный и плотный;

иного не предвидится дождя.

 

Сейчас, я знаю, очень трудно петь

и говорить, пока событий плеть
ежесекундно падает на раны

сквозь прерывающиеся экраны.

Столетие пройдёт свой путь на треть

лет через десять. Как же уцелеть

и нам, и сыновьям и внукам?

Где им достать устойчивости к ядам?

Каким их нынче обучать наукам,

пока безумие на падающем троне

марает чёрные квадраты по листам

истории, плюясь свинцовым градом?

 

Мне говорить легко: ведь я уже не там,

не в Атлантиде и не в Вавилоне.

 

Здесь, на сплетении воздушных троп,

в своей командировке краткой,

давно потерянной лопаткой

я рою собственный окоп

для крошек бытия и света,

что под осколком синего стекла

хранились в ямке детского секрета

под деревом добра и зла.

                              23 сентября 2022

 

Виктор Фет - биолог, родился в Кривом Роге (Украина) в 1955 г. Окончил Новосибирский университет, аспирантуру Зоологического ин-та (С.-Петербург). В 1976–1987 работал в заповедниках Туркмении. С 1988 в США, с 1995 преподаёт биологию в Университете Маршалла (Западная Виргиния). Специалист по скорпионам, редактор журнала «Еuscorpius», автор научных статей и книг по зоологии, эволюции, истории науки. Переводчик монографий «Симбиогенез» и «Заря генетики человека» на английский язык. Стихи публиковались в журналах «Литературный европеец», «Мосты» (Франкфурт), ежегодниках «Встречи» и «Побережье» (Филадельфия), «Альманах Поэзии», «Связь времён» (Сан Хосе) и др. Корреспондент журнала «Литературный европеец» в США, член редакционного совещания журнала «Мосты». Книги: «Под стеклом» «Многое неясно», «Отблеск», «Известное немногим», «По эту сторону», «Алиса и машина времени» (по-русски и по-английски), «Доллина доля, или Мутантный Мутон» (по-русски и по-английски), «Вскипает лава». Редактор-консультант издательства Evertype (Шотландия) по переводу Льюиса Кэрролла на новые языки. Первым перевёл на русский язык поэму Кэрролла «Охота на Снарка». Автор статей по творчеству Кэрролла, Набокова, Евгения Шварца. Составитель сборников «День русской зарубежной поэзии» (2019–2022).

 

 

Рейтинг:

0
Отдав голос за данное произведение, Вы оказываете влияние на его общий рейтинг, а также на рейтинг автора и журнала опубликовавшего этот текст.
Только зарегистрированные пользователи могут голосовать
Зарегистрируйтесь или войдите
для того чтобы оставлять комментарии
Лучшее в разделе:
Регистрация для авторов
В сообществе уже 1132 автора
Войти
Регистрация
О проекте
Правила
Все авторские права на произведения
сохранены за авторами и издателями.
По вопросам: support@litbook.ru
Разработка: goldapp.ru