Бег по кругу
Бег по кругу, бег по кругу,
Без начала и конца.
Дышим в спину мы друг другу,
И стучат, стучат сердца.
Всё быстрее и быстрее
Кто-то гонит нас вперёд:
Стихли песни менестрелей,
Репродуктор марш орёт.
По истоптанному лугу,
Над пожухлою травой
Всей страной бежим по кругу
Против стрелки часовой.
Ленинградцам
Город великий с трудной судьбой,
Ангелов лики – в небе с тобой.
На парапетах серый гранит
Песен неспетых звуки хранит.
Выдержал с честью всё Ленинград –
Скорбные вести, голод и ад.
И ленинградцам не привыкать
Яростно драться, насмерть стоять.
Господи Боже, ты хоть теперь
Счастье им тоже мерой отмерь!
Белые ночи им удлини!
Станут короче чёрные дни.
Параллельные прямые
Осколки треснувшего блюдца
Никак не склеить до конца,
И в унисон уже не бьются
К любви остывшие сердца –
Сердца глухие и немые,
Всё позабывшие давно.
Мы – параллельные прямые,
Нам пересечься не дано.
Быть может, где-то в дальнем месте
Могла бы жизнь пойти на лад,
Но запрещает быть нам вместе
Суровый пятый постулат.
Держись подальше
Дай Бог во власть нам не войти –
В холодный мир страстей жестоких!
Пускай на жизненном пути
Пройдём мы мимо гор высоких.
Там, на заоблачных верхах,
Идут бои без честных правил,
И власть всегда рождает страх,
Какой бы праведник ни правил.
Пусть даже толпы мудрецов
Руководят твоей страною –
Держись подальше от дворцов
И обходи их стороною!
Жёлтый лёд
Прошлое застыло в янтаре:
Жизнь без искупления, без веры
Вдруг остановилась на заре
Позабытой мезозойской эры.
Танцевал жучков весёлый рой,
Твари допотопные летали,
Но смола накрыла всех горой
И навек сковала, крепче стали.
Кажется – не кончен их полёт!
Надо подождать ещё немного:
Янтаря растает жёлтый лёд,
Птичка вдруг взлетит и запоёт,
Славя воскрешающего Бога.
Масленица
Приходи на меня посмотреть,
Как я буду гореть в воскресенье –
Как палящий огонь, словно плеть,
Заиграет под ветром весенним!
Эта боль предназначена мне,
Так гласит вековая примета:
Если я не погибну в огне,
То не будет хорошего лета.
Мой палач уже вяжет снопы,
Он так ловко поджечь их сумеет:
Под ликующий хохот толпы
Приготовленный хворост затлеет.
Поплывёт вдоль цветущих долин
Запах гари как горькое зелье,
А на небе висит пьяный блин,
И безумствует злое веселье.
Приходи и постой не спеша:
Будет много и зрелищ, и хлеба.
Посмотри, как взметнётся душа
Из соломы обугленной в небо.
.
Уставшие мамонты
Где же конец пути?
Нет больше сил идти.
Ты подожди, осталась
Самая малость.
Мир наполняет усталость,
Словно кувшин до края.
Где-то идут дожди
Тоже уставшие, долго не спавшие,
Отдыха ждут как рая.
Реки устали течь,
Трудно Земле кружиться.
Вот бы ей где-то лечь,
Да некуда здесь ложиться.
Бог ведь кружиться её просил…
Ты не один без сил,
И не один, как лошадь, загнан ты.
Трудно стоять горе…
Мухи уставшие спят в янтаре,
И в мерзлоте отдыхают – мамонты.
Пустая квартира
Чужая жизнь ютится по углам
В квартире одинокой, опустевшей –
Как старый и не выброшенный хлам
С газетною трухою пополам
Под пылью многолетнею осевшей.
Чужие сны, тревоги и покой
Впитались в пожелтевшие обои,
Где детской нарисованы рукой –
Мосты над неизвестною рекой,
Весёлые индейцы и ковбои.
Здесь кто-то дни рожденья отмечал
И плакал на поминках безутешно.
Встречал детей родительский причал,
И было тут начало всех начал,
И чей-то путь заканчивался грешный.
Почтовый ящик доверху забит,
А телефон звонит ещё порою.
От смерти как от холода знобит,
Но кто-то в этом мире не забыт
За мелкой повседневною игрою.
Негативы хранятся
Чья-то юность и чья-то старость
Улыбаются в объектив.
Это всё, что от них осталось –
Пожелтевший дагерротип.
Позапрошлого века тени
Смотрят пристально в бесконечность.
Им Дагер, удивительный гений,
Подарил бескрайнюю вечность.
Букв старинные очертания
На картоне внизу золотятся:
«Домъ на Мытной. Чижовъ и компанiя.
Негативы хранятся».
Обещают буквы несбытное,
Невозможную сказку, утопию:
Поезжай хоть сегодня на Мытную,
Закажи там хоть тысячу копий!
Непонятно, в каком измерении,
На каких только полках пылятся,
Не подвластны ни Богу, ни времени,
Негативы хранятся.
Если мучают воспоминания
И встают в беспокойный ряд –
Загляни к Чижову с компанией!
Они все негативы хранят.
Монастырские ночи
Всё, что нам Богом завещано,
Имеет свои причины.
Снятся монахам женщины,
Монахиням снятся мужчины.
Обычные снятся, земные,
Без нимбов над головами,
Запретные ласки хмельные
С бессмысленными словами.
Великий соблазн, огромный
Перед глазами поставь:
Если забыл – вспомни,
Если не знал – представь.
Выспрашивать сны у приятеля
В монастырях негоже:
Послушникам и настоятелям
Снится одно и то же.
И даже старцы незрячие
Безумие видят воочию –
Ведь сны как огонь горячие
В их кельях пылают ночью.
Молитвы не могут помочь
У лика святого, пречистого –
Ведь сердце их каждую ночь
В колокол бьёт неистово,
И борется сердце с судьбой,
И требует в мир вернуться…
Как трудно не быть собой!
Когда придёт час проснуться.
Новое лекарство
Как трудно стало на лапы встать,
И как до двери длинна дорога,
И только хочется спать и спать:
Семнадцать лет – это очень много.
Ничто уже в будущем не ждёт,
Осколки памяти все перемешаны.
Хозяин добрый сейчас придёт,
Погладит шерсти твоей проплешины.
Он скажет: милый мой, старый пёс!
И дрогнет голос его невольно –
Лекарство новое я принёс.
Не бойся, это совсем не больно!
Мы не расстались бы ни на час,
Но я хочу облегчить твою муку!
И ты, благодарный, в последний раз
Лизнёшь его мягкую тёплую руку.
Корабль счастья
Ты так просил билет! Тебе не дали…
Корабль счастья медленно отплыл.
Он курс держал на солнечные дали,
И ты как пёс заплакал и завыл.
Ты так хотел понравиться команде!
И так старался! Оказалось – зря:
Они лишь помахали по команде
И подняли с улыбкой якоря.
Вот он ушёл с каютами пустыми –
Корабль твоей несбывшейся мечты
И скрылся за туманами густыми.
Остался на причале только ты.
Но чёрной птицей прилетела вскоре
По телеграфу скорбная строка:
Корабль счастья поглотило море.
Они – на дне. А ты – живой пока.
Михаил Александрович Локощенко родился в 1967 г. и живёт в Москве. Закончил Географический факультет МГУ им. М.В.Ломоносова в 1989 г. По специальности – метеоролог-климатолог, ведущий научный сотрудник МГУ, доцент. Автор 130 научных статей. Стихи пишет с 1985 г., некоторые из них являются песнями с авторской музыкой. Иногда использует литературный псевдоним Феофан Прадедов. Член Союза писателей России, лауреат литературной премии Наследие. Стихи и короткая проза опубликованы в журналах Москва, Молодая гвардия, Юность и др.
