После института
К окончанию цюрихского Политехникума летом 1900 года планы Альберта Эйнштейна вполне определились — стать физиком-теоретиком, задачу которого он сформулировал в письме другу и однокурснику Марселю Гроссману 14 апреля 1901 года: искать «единство в ряду явлений, которые поначалу воспринимались совершенно не связанными» [Stachel, 1987 стр. 290-291, Doc. 100]. В личной жизни тоже решение принято: он женится на Милеве Марич, сербке и единственной девушке на курсе Эйнштейна в отделении VI-А, где готовили преподавателей математики для учебных заведений Швейцарии. Материально он будет обеспечивать семью, работая ассистентом какого-нибудь профессора в Политехникуме.
Альберт Эйнштейн — студент
Будущее выглядело безоблачным и счастливым, таким, как описывает его Альберт в письме Милеве от 19 сентября 1900 года:
«Как бы то ни было, у нас будет самая великолепная жизнь на свете. Прекрасная работа и вместе – и при этом мы оба сами себе хозяева и стоим на собственных ногах и можем в полной мере наслаждаться нашей молодостью. Что может быть лучше?» [Stachel, 1987 стр. 262, Doc. 76].
Для Милевы Эйнштейн определил научную карьеру, вот только она пересдаст в будущем году выпускные экзамены, защитит новую дипломную работу и сразу займется диссертацией. Он тоже будет готовить свою диссертацию, а жить они поначалу будут на его оклад ассистента – место, которое ему обещали его профессора в Политехникуме.
Правда, огорчало то, что родители женитьбу на Милеве не одобряли. Особенно переживала Паулина Эйнштейн. Как пишет Альберт в письме невесте от 6 сентября 1900 года,
«[мама] часто плачет горькими слезами, и у меня нет здесь ни минуты покоя. Мои родители оплакивают меня, как будто я уже умер. Снова и снова жалуются они, что мое обещание жениться на тебе принесет мне несчастье, что они верят, будто ты нездорова» [Stachel, 1987 стр. 257, Doc. 74].
Сейчас мы знаем, что опасения родителей Альберта имели основания, что его брак с Милевой был счастливым только несколько первых лет. Но когда тебе двадцать один год, ты влюблен, за плечами знаменитый Политехнический институт в Цюрихе, голова полна смелыми идеями, готовыми потрясти научный мир, о плохом не думаешь. По крайней мере Эйнштейн ни минуты не сомневался, что его планы сбудутся. В частности, он был уверен, что место ассистента профессора в Политехникуме ему гарантировано. Его планы шли дальше, он видел себя защитившим докторскую диссертацию, что позволило бы ему сделать важный шаг в карьере научного работника. В самом Политехникуме до 1911 года защитить докторскую диссертацию выпускнику было нельзя, но существовала договоренность с Цюрихским университетом, в котором защита могла пройти без дополнительных экзаменов и другой бюрократической суеты. Поэтому руководителями будущих докторов наук в этом университете становились преподаватели Политехникума, под руководством которых выполнялись дипломные работы. В частности, докторские работы по физике защищались обычно под руководством профессора Генриха Фридриха Вебера.
Выпускники Политехникума становились ассистентами профессоров без каких-либо проблем – достаточно было высказать желание. Все однокурсники Эйнштейна получили места ассистентов: Гроссман у профессора Фидлера, Эрат у профессора Рудио и Коллрос у профессора Гурвица. Только Эйнштейн заветное место ассистента не получил.
Наплыв студентов в этот федеральный институт с великолепным составом преподавателей был из года в год таким большим, что профессорам постоянно требовались помощники для проведения лекций и практических занятий. Кроме того, как пишет знающий биограф Эйнштейна, муж его приемной дочери Рудольф Кайзер (Rudolf Kayser, псевдоним Антон Райзер – Anton Reiser):
«Они [профессора] обещали ему [Эйнштейну] место ассистента в Политехникуме, даже заявили, что откроют новую позицию специально для него. Когда же он напомнил им об обещании и объяснил важность этого вопроса для всей его жизни, его профессора робко отступили. Он сразу увидел, что они предали его» [Reiser, 1930 стр. 59-60].
Но это знание пришло не сразу. Вначале он не сомневался, что место ассистента ему предоставит профессор Вебер, он же должен был стать руководителем его диссертации. Тему диплома и Эйнштейну, и Марич предложил тоже Вебер. Милева сообщает подруге Хелене Кауфлер (Helene Kaufler):
«Профессор Вебер мой доклад к дипломной работе принял и был им очень доволен. Я с радостью ожидаю исследований, которые мне предстоит в связи с этим сделать. Также и Э[йнштейн] выбрал одну интересную тему» [Stachel, 1987 стр. 243-244, Doc. 63].
Тема дипломной работы Эйнштейна была связана с теплопроводностью, чем тогда активно занимался профессор Вебер. В архиве цюрихского Политехникума дипломные работы по отделению VI-A не сохранялись, так что мы не можем оценить сделанное Эйнштейном на финише его студенчества. По его собственной оценке, данной в краткой автобиографии для Швейцарского патентного ведомства 18 декабря 1901 года, это была «экспериментальная работа в области физики» [Stachel, 1987 стр. 327, Doc. 129]. Спустя полвека в письме своему биографу Карлу Зелигу от 8 апреля 1952 года, Эйнштейн так отозвался об их с Милевой дипломных работах:
«Моя и моей первой жены дипломные работы относились к теплопроводности и не представляли для меня никакого интереса» [Stachel, 1987 стр. 244, Doc. 63, прим. 3].
Тем не менее, и диссертационная работа должна была проводиться под руководством профессора Вебера. В анкете, которую Эйнштейн в октябре 1900 года заполнял для получения швейцарского гражданства, кто-то из чиновников Цюрихского городского совета сделал приписку: «Докторская работа у профессора Вебера». А председатель комиссии по выдаче гражданства Фриц Бодмер (Fritz Bodmer) добавил: «В настоящее время делает докторскую работу под руководством профессора Вебера, который готов дать наилучший отзыв» [Stachel, 1987 стр. 270, Doc. 82].
Темой докторской диссертации Эйнштейна у Вебера должен был стать так называемый Томсон-эффект – выделение или поглощение дополнительного тепла при прохождении тока по неравномерно нагретому стержню. В письме к Марич от 6 сентября Альберт пишет об этом эффекте и добавляет, что «за Вебера надо держаться любой ценой, так как его лаборатория самая лучшая и послужит нам наилучшим образом» [Stachel, 1987 стр. 258, Doc. 74].
Филипп Франк, ставший профессором Немецкого университета в Праге сразу после Эйнштейна и хорошо знавший своего предшественника, пишет о сложившейся в Политехникуме странной ситуации:
«Но когда он [Эйнштейн] подал заявку на такую должность, стало ясно, что те же профессора, которые при других обстоятельствах нахваливали его научные интересы и талант, ничего не хотят знать, когда речь заходит о предоставлении ему искомого места. Он ни разу не услышал ни одного разумного объяснения причин отказа» [Frank, 1979 стр. 41].
Ожидаемого сотрудничества с профессором Вебером не получилось, когда-то теплые и уважительные отношения стали неприязненными и откровенно враждебными. У профессора физики Вебера образовалось сразу две вакансии ассистента, но он и не подумал предложить одну Эйнштейну, вместо него он взял выпускников инженерного отделения Густава Гроссмана (Gustav Grossmann) и Карла Шильда (Karl Schild) [Seelig, 1952 стр. 49]. Этого следовало ожидать, учитывая охлаждение отношений между Вебером и строптивым студентом Эйнштейном. К профессору Жану Перне, поставившему Эйнштейну в зачетку «кол», обращаться было бессмысленно. Но на место ассистента у профессора математики Адольфа Гурвица Альберт рассчитывал всерьез.
Казус Гурвица
Из достоверного источника Альберт узнал, что бывший ассистент профессора Гурвица получил новую работу, и его место освободилось. Но в попытке занять это место Эйнштейн допустил несколько грубых ошибок. Сказались и неопытность в бюрократических делах, и детская наивность, и самоуверенность, ничем не подкрепленная. Прежде всего, нужно было встретиться с профессором лично, а не писать ему письма. Это понимал и сам Эйнштейн, написав 19 сентября 1900 года Милеве: «Я собираюсь предположительно 1 октября поехать в Цюрих, чтобы лично поговорить с Гурвицем о месте ассистента» [Einstein, 1987 стр. 262]. Но задуманное Альберт не выполнил, вместо этого решил ограничиться письмами. При этом составил их очень неумело. Признаваясь, что лекции и семинары профессора он не посещал, нужно было найти другие аргументы, кроме нехватки времени. Аргумент «предоставьте мне это место, потому что я в нем очень нуждаюсь», приводит, как правило, не к тому результату, который вы ожидаете. Судите сами! Оставаясь в Милане у родителей, Эйнштейн пишет Гурвицу 23 сентября 1900 года:
«Уважаемый господин профессор! Мой друг Эрат написал мне, что Ваш предыдущий ассистент, господин доктор Маттер, получил назначение преподавателем гимназии во Фрауенфельд. Я позволю себе покорнейше осведомиться, есть ли у меня шансы стать Вашим ассистентом?
Я бы не позволил себе Вас беспокоить во время каникул своими вопросами, если бы получение швейцарского гражданства, на которое я подал заявление, не предполагало подтверждения постоянного места работы» [Einstein, 1987 стр. 263].
Почта тогда работала быстро, и уже через три дня, 26 сентября[1], Эйнштейн благодарит профессора Гурвица за обнадеживающий ответ:
«Уважаемый профессор! Сердечное спасибо за добрую весть. С большой радостью я вижу, что у меня есть шанс занять это место. Поскольку я не смог принять участие в математическом семинаре из-за нехватки времени, а возможности для семинарских занятий по теоретической и практической физике не было, единственное, что говорит в мою пользу, это то, что я посещал большинство лекций, которые были мне предложены. Еще я должен добавить, что в студенческие годы я в основном занимался аналитической и теоретической физикой» [Einstein, 1987 стр. 264].
Нужно было иметь отчаянную смелость, чтобы проситься в ассистенты к профессору, чьи лекции и семинарские занятия ты в студенчестве игнорировал. Но Эйнштейн не сомневается в успехе. Хотя ответа на второе письмо Гурвицу он не получил, в письме Милеве Марич от 3 октября он настроен оптимистично: «Хотя Гурвиц ничего еще мне не написал, у меня нет никаких сомнений [в успехе]» [Einstein, 1987 стр. 266].
Действительно, в Политехникуме в предыдущие годы каждый выпускник физико-математического отделения при желании находил место ассистента. То, что произошло с Эйнштейном в 1900 году – исключение из этого правила. Из затеи стать ассистентом Гурвица ничего не вышло: профессор объявил, что не находит подходящей кандидатуры и предложил разделить ставку его ассистента между двумя выпускниками: Якобом Эратом и Карлом Мерцем (Karl Merz) [Einstein, 1987 S. 269]. Трудно сказать, что оказалось решающим фактором в отказе Эйнштейну: то ли пропуск занятий Гурвица, то ли худший результат дипломной работы, то ли отрицательный отзыв профессора Вебера…
«Виной всему Вебер»?
Положение Эйнштейна становилось безрадостным. Покидать Цюрих в поисках работы он не мог, пока не решился вопрос с его гражданством — процедура требовала его проживания в определённом месте. Финансовая помощь тётушки закончилась с получением диплома, так что деньги нужно было зарабатывать самому. Но найти постоянную работу выпускнику цюрихского Политехникума оказалось совсем не просто. Потребовались долгие два года лишений и случайных заработков, пока он не стал обеспеченным государственным служащим Швейцарии, и вместо постоянных мыслей о пропитании себе и новой семье можно было задуматься о научных проблемах и способах их решения.
Тем временем отношения Эйнштейна с профессором Вебером становились всё хуже и хуже. Альберт считал, что Вебер не только сам не взял его в ассистенты, но и делает всё, чтобы другие профессора отказывались принять его на работу. Став в феврале 1901 года швейцарским гражданином, Эйнштейн уехал к родителям в Милан, откуда пишет Марселю Гроссману 14 апреля 1901 года письмо, которое мы уже цитировали. В нем Альберт прямо формулирует свои обвинения:
«Уже три недели я здесь с родителями, чтобы отсюда найти место ассистента в каком-нибудь университете. Я бы его давно нашел, если бы Вебер не играл со мной в нечестные игры. Тем не менее, делаю я всё возможное и стараюсь не растерять юмора… Бог создал осла и дал ему толстую шкуру» [Stachel, 1987 стр. 290, Doc. 100].
Никаких подтверждений тайным интригам Вебера против Эйнштейна найти не удалось, более того, иногда очевидно, что Альберт явно преувеличивал роль своего бывшего научного руководителя в своих неудачах. Рассмотрим, например, попытку Эйнштейна стать ассистентом профессора Эдуарда Рикке (Eduard Riecke), директора отделения экспериментальной физики физического института Гёттингенского университета. Вакантная должность ассистента профессора Рикке была создана в 1901–1902 годах. Единственной обязанностью нового ассистента должно было стать наблюдение за атмосферным электричеством. Эйнштейн предложил свою кандидатуру с очень слабой надеждой на успех. В субботу 23 марта 1901 года он сообщал невесте:
«Плохая история с Рикке, место [ассистента] я почти потерял. Я думаю, что Вебер не пройдет мимо такой прекрасной возможности, не навредив мне. Следуя твоему совету, любимая, я написал ему, чтобы он по меньшей мере знал, что то, что он делает за моей спиной, не останется незамеченным. Я написал ему, что знаю, что мое назначение зависит только от его оценки» [Stachel, 1987 стр. 279, Doc. 93].
Еще через четыре дня Эйнштейн получил окончательный отказ из Гёттингена и пишет Милеве 27 марта 1901 года:
«Отказ Рикке меня не удивил, и я твердо убежден, что виной всему Вебер. Отговорка слишком невероятна, и о втором месте он не упомянул вообще ничего» [Stachel, 1987 стр. 281, Doc. 94].
Под «вторым местом» понимается, скорее всего, должность ассистента, которую занял в апреле 1901 года Йоханнес Штарк, будущий нобелевский лауреат, недавно защитивший докторскую диссертацию в Мюнхене. Подозревая тут происки Вебера и даже прямо обвиняя его в своей неудаче в Гёттингене, Эйнштейн всё же явно несправедлив. Ведь в описании вакансии ассистента профессора Рикке прямо сказано, что кандидат должен представить перечень опубликованных работ и защищенную диссертацию [Stachel, 1987 стр. 279, Doc. 93, прим. 2]. А у будущего автора теории относительности в тот год диссертация не только не защищена, но и вообще была не готова. И неудачу других попыток найти место ассистента можно вполне объяснить не происками Вебера, а нежеланием профессоров брать на работу неизвестного иностранца с не очень хорошими отметками на экзаменах, когда можно было выбирать из своих же учеников.
Весной 1901 года Альберт Эйнштейн начинает терять уверенность в том, что ему удастся найти место ассистента. В том же письме от 27 марта он пишет Милеве:
«Я убежден, что при таких обстоятельствах нет никакого смысла еще раз писать профессорам, так как очевидно, что они все будут интересоваться у Вебера, подхожу ли я, а тот снова и снова будет давать мне плохую характеристику» [Stachel, 1987 стр. 282, Doc. 94].
Чтобы как-то обойти такое препятствие, Эйнштейн решает обратиться за характеристикой к своим школьным учителям в Аарау и в Мюнхене, но более всего он рассчитывает на поиск работы вне Германии, прежде всего, в Италии. Он обосновывает такое решение тем, что там не будет такого препятствия для поиска работы, как неприязненное отношение к евреям. Вот как объясняет он это Милеве:
«Во-первых, именно здесь отсутствует такая главная трудность, как антисемитизм, который мне в немецкоязычных странах и сам по себе неприятен, и мешал бы получить место, во-вторых, здесь у меня есть неплохая протекция» [Stachel, 1987 стр. 282, Doc. 94].
В качестве тех, кто мог бы составить ему протекцию, Альберт называет своего знакомого по Милану Бернардо Ансбахера (Bernardo Ansbacher), у которого есть друг, профессор миланского Политехникума. Кроме того, у Микеле Бессо дядя – профессор математики. Правда, все эти надежды на помощь знакомых не оправдались.
Об антисемитизме как причине неудач Альберта в поисках работы говорит Милева в письме подруге Хелене Савич (Helene Savič), датированном ноябрем-декабрем 1901 года: «Он вряд ли сможет скоро найти постоянное место; ты же знаешь, что у моего любимого очень злой язык и к тому же он еврей» [Stachel, 1987 стр. 320, Doc. 125].
Оставалось искать работу преподавателя, благо с февраля 1901 года Эйнштейн стал швейцарским гражданином и получил возможность работы учителем. Кроме того, была жива надежда заинтересовать работодателей своими научными успехами.
Первая статья
В 1900 году переехать из Цюриха в другой город Эйнштейн не мог, так как до получения гражданства требовалось проживание в одном указанном месте, поэтому он усиленно работал над диссертацией, руководителем которой всё ещё считался Вебер. В письме от 20 декабря 1900 года Милева Марич сообщает Хелене Савич: «Как ты увидишь в конце этого письма[2], Альберт ещё здесь и останется, пока его докторская диссертация не будет готова, это вероятно продлится до Пасхи…» [Stachel, 1987 стр. 272, Doc. 85]. В этом же письме Милева пишет о первой научной статье Эйнштейна, поданной в редакцию «Annalen der Physik» 13 декабря 1900 года и опубликованной в марте 1901-го:
«Альберт написал одну физическую статью, которая вероятно скоро будет опубликована в физических „Анналах“. Можешь представить, как я горда моим любимым. Это не какая-то проходная работа, а очень значительная, из теории жидкостей. Мы ее также послали в частном порядке Больцману и очень хотели бы знать, что он о ней думает, надеюсь, он нам напишет» [Stachel, 1987 стр. 273, Doc. 85].
Гипотеза Эйнштейна состояла в том, что между молекулами действует сила притяжения, похожая на силу притяжения в законе Ньютона. Достаточно скоро стало ясно, что эта гипотеза в общем случае ложная, однако идея поиска универсальных закономерностей оправдала себя в последующей научной деятельности, и ученый сохранил ей верность на всю жизнь.
Свою первую научную работу в «Annalen der Physik» Эйнштейн сразу стал использовать при поисках работы. Профессора экспериментальной физики Лейпцигского университета Отто Винера (Otto Wiener) он спрашивает 9 марта 1901 года, требуется ли ему ассистент, и сообщает, что через пару дней выйдет его небольшая статья под названием «Теоретические следствия из явлений капиллярности» [Stachel, 1987 стр. 277, Doc. 90]. То ли по забывчивости, то ли для придания большего веса своей работе, Эйнштейн в письме добавил к названию статьи слово «Теоретические», отсутствующее в его первой напечатанной работе [Эйнштейн, 1966].
Через десять дней журнал со статьей Эйнштейна уже вышел в свет, оттиски статьи можно было взять в руки, и один из них Альберт прикладывает к письму другому профессору Лейпцигского университета – Вильгельму Оствальду (Wilhelm Ostwald). В письме от 19 марта 1901 года говорится:
«Уважаемый господин профессор! Поскольку Ваша книга по общей химии вдохновила меня к написанию прилагаемой статьи, я взял на себя смелость послать Вам один экземпляр. По этому случаю осмеливаюсь спросить, не найдется ли у Вас применение специалисту по математической физике, знакомому с абсолютными измерениями? Я решаюсь обратиться к Вам с подобной просьбой, так как нахожусь без средств, а подобное место могло бы дать мне возможность продолжить свое образование» [Stachel, 1987 стр. 278, Doc. 92].
В конце письма Эйнштейн приводит свой миланский адрес (Via Bigli 21), куда он собирался вскоре переехать. В этом послании-просьбе претендент на место ассистента чуть-чуть схитрил – на статью о капиллярности его вдохновила, прежде всего, лекция Германа Минковского, прочитанная в последний студенческий семестр Эйнштейна в цюрихском Политехникуме. Своему приятелю и однокурснику Луи Коллросу Альберт признавался с восторгом: «Это первая лекция по математической физике, которую я слушал в Поли» [Kollros, 1956 стр. 21]. В воспоминаниях Коллрос специально подчеркивает, что первая научная статья Эйнштейна выросла из лекции Минковского [Kollros, 1956 стр. 278]. Но и эта маленькая хитрость Альберту не помогла: Оствальд на письмо не ответил. Не дождавшись ответа, Эйнштейн 3 апреля 1901 года снова посылает Оствальду открытку уже из Милана, в которой отмечает, сколь важным для него является мнение уважаемого профессора об опубликованной в «Анналах физики» статье, а в качестве предлога отправки нового послания пишет, что не уверен, сообщил ли он свой миланский адрес. Но и эта открытка осталась без ответа. Стоит отметить, что Эйнштейн впервые подписал свое послание новым титулом: cand phys, что означало на латыни candidatus physicae [Stachel, 1987 стр. 284, Doc. 95]. Это звание в Цюрихском университете присваивалось соискателям докторской степени, работавшим над диссертациями.
Следующую попытку переломить судьбу и стать, как его сокурсники, ассистентом профессора, Эйнштейн предпринял 12 апреля 1901 года, послав в Голландию профессору Лейденского университета Хайке Камерлингу Оннесу (Heike Kamerlingh Onnes) открытку с оплаченным ответом:
«Уважаемый господин профессор! От студенческого товарища я узнал, что у Вас освободилось место ассистента. Я позволю себе подать заявление на это место. Я 4 года учился в Политехникуме в Цюрихе на отделении математики и физики, специализируясь по физике. Прошлым летом я получил там диплом. Естественно, я представлю Вам все мои оценки.
Считаю честью послать Вам этим же письмом оттиск моей недавней статьи, опубликованной в Анналах физики» [Stachel, 1987 стр. 288, Doc. 98].
Все безуспешные попытки Альберта найти себе место ассистента профессора, а также попытки получить от кого-нибудь квалифицированный отзыв на первую статью проходили на глазах обеспокоенных родителей. В конце концов, 13 апреля тяжело больной отец не выдержал и сам, втайне от сына, написал профессору Оствальду свое письмо:
«Глубокоуважаемый господин профессор!
Простите великодушно отца, который взял на себя смелость в интересах сына обратиться к Вам, уважаемый господин профессор. Начну с того, что моему сыну Альберту Эйнштейну 22 года, 4 года он учился в цюрихском Политехникуме, прошлым летом блестяще сдал выпускные экзамены и получил диплом по математике и физике. С тех пор он безуспешно пытается найти место ассистента, которое позволило бы ему продолжить образование в области теоретической и экспериментальной физики. Все, кто мог судить о его способностях, хвалят его талант, во всяком случае, я могу уверить Вас, что он необычайно прилежен и старателен и отличается большой любовью к науке. Мой сын чувствует себя глубоко несчастным из-за невозможности найти место и с каждым днем всё более и более убеждается, что ему придется поменять род деятельности. При этом его угнетает сознание того, что он является бременем для нас, людей скромного достатка. Поскольку мой сын высоко ценит и почитает Вас больше всех сегодня действующих ученых-физиков, я позволил себе обратиться именно к Вам с нижайшей просьбой прочитать опубликованную в «Annalen der Physik» его статью и по возможности написать ему пару слов одобрения, которые помогли бы ему вернуть радость жизни и творчества. Если к тому же у Вас появилась бы возможность сейчас или к осени предоставить ему место ассистента, моей благодарности не было бы предела. Ещё раз прошу прощения за то, что осмелился обратиться к Вам, и позвольте только добавить, что мой сын о моем необычном поступке ничего не знает» [Stachel, 1987 стр. 289-290, Doc. 99].
Оствальд не ответил ни Альберту Эйнштейну, ни его отцу. Альберт постепенно терял свою уверенность найти место ассистента. В письме Милеве от 4 апреля 1901 года он с горькой иронией сообщает: «Скоро я удостою своим предложением всех физиков от Северного моря до южной оконечности Италии» [Stachel, 1987 стр. 285, Doc. 96].
Стоит отметить интересный поворот сюжета, который придумала непредсказуемая история. Вильгельм Оствальд, отказавший в 1901 году Альберту Эйнштейну в просьбе дать отзыв о статье или взять его ассистентом, в 1910 году был единственным, кто предложил кандидатуру создателя теории относительности на Нобелевскую премию по физике. Получивший такую же премию по химии в 1909 году Оствальд писал Нобелевскому комитету год спустя, что специальная теория относительности является «наиболее выдающимся достижением со времени открытия закона сохранения энергии» [Пайс, 1989 стр. 477]. Свое предложение Оствальд повторил в 1912 и 1913 годах. В эти годы он был уже не одинок: в 1912 году кандидатуру Эйнштейна, кроме Оствальда, предложили Вильгельм Вин, Эрнст Прингсхайм и Клеменс Шефер, бывший ассистент Прингсхайма. В 1913 году – снова Оствальд, Вин и немецкий профессор медицины Бернгард Наунин [Пайс, 1989 стр. 477].
У Эйнштейна была счастливая особенность характера – он мог быстро забывать всё плохое, что с ним случалось, вытеснять из памяти все следы неприятных событий. Ни в «Автобиографических заметках», написанных в 1949 году [Эйнштейн, 1967a], ни в «Автобиографических набросках», написанных в 1954-м и опубликованных уже после его смерти [Эйнштейн, 1967b], нет ни слова о трудном периоде после защиты диплома в Цюрихе в 1900-м и до зачисления его в штат Федерального патентного ведомства в Берне в 1902-м. Это был в материальном отношении один из самых тяжелых периодов его жизни: финансовая помощь тетушки из Генуи прекратилась с окончанием студенчества, а постоянного места работы он никак не мог найти. Но он не просто выстоял в этих испытаниях, он много работал: совершенствовал свое физическое образование, писал научные статьи, даже подготовил первую докторскую диссертацию и представил ее для защиты в Цюрихский университет. Однако до защиты тогда дело не дошло. Эта тема заслуживает отдельного рассмотрения.
Литература
Frank, Philipp. 1979. Einstein. Sein Leben und seine Zeit. Braunschweig/Wiesbaden : Friedr: Vieweg&Sohn, 1979.
Seelig, Carl. 1952. Albert Einstein und die Schweiz. Zürich, Stuttgart, Wienn : Europa-Verlag, 1952.
Einstein, Albert. 1987. The collected papers. Volume 1: The Early Years, 1879-1902. Princeton : Princeton University Press, 1987.
Айзексон, Уолтер. 2016. Альберт Эйнштейн: его жизнь и его Вселенная. М. : АСТ: Corpus, 2016.
Stachel, John et al. (editors). 1987. The collected papers of Albert Einstein. Volume 1: The Early Years, 1879-1902. Princeton : Princeton University Press, 1987.
Reiser, Anton. 1930. Albert Einstein. A Biographical Portret. New York : Albert and Charles Boni, Inc., 1930.
Эйнштейн, Альберт. 1966. Следствия из явлений капиллярности. 1901 г. Собрание научных трудов в четырех томах. Том III, с. 8-17. М. : Наука, 1966.
Kollros, Louis. 1956. Errinerungen eines Kommilitonen. [авт. книги] Carl (Hrsg) Seelig. Helle Zeit — dunkle Zeit, S. 17-31. Zürich : Europa Verlag, 1956.
Пайс, Абрахам. 1989. Научная деятельность и жизнь Альберта Эйнштейна: Пер. с англ./Под ред. акад. А. А. Логунова. М. : Наука, гл. ред. физ.-мат. лит., 1989.
Примечания
[1] В биографии Эйнштейна, написанной Уолтером Айзексоном, ошибочно указаны даты двух писем Гурвицу 26 и 30 сентября, в то время как правильные даты 23-е и 26-е [Айзексон, 2016 стр. 703].
[2] В конце письма Эйнштейн приписал свое послание Хелене Савич [Stachel, 1987 стр. 274, Doc. 86].
Оригинал: https://7i.7iskusstv.com/y2022/nomer11/berkovich/
