(Евгений Волков, Колокол. – М., Стеклограф, 2020. – 76 с.)
Книга издательства «Стеклограф» широко и подробно представляет творчество поэта из Белоруссии Евгения Волкова. Эту книгу приятно взять в руки: мелованная бумага, иллюстрации, твёрдая обложка. Сразу обращаешь внимание – словесные игры в стихотворениях Евгения подчинены вдохновению. У многих других авторов этого направления, наоборот, всё происходит достаточно механистически – игра затевается ради самой игры. Говорят, постмодерн был придуман именно для того, чтобы поэты могли спокойно обойтись без вдохновения.
загораются в небе огни –
видит бог и навряд ли поможет
позади наши красные дни
наши добрые синие тоже
день который всему богодан
в небе утреннем и золочёном –
мой душистый пароль майоран
моё золото тигров на чёрном
мой закат за кормою кармин –
зреет кровью на сытом железе
я открою врата горло вин
и не буду народу любезен
зверь багряный за морем залёг –
синий кит небесами плыть будет
тот кто посуху ходит не бог
кто не бог тот меня не осудит
уходи по воде босиком –
здесь иначе побег невозможен
видит бог и не знает о том
что конечно спасёт если сможет…
У Евгения Волкова – необычное цветомузыкальное восприятие мира. Красное, синее, золотое, тигры на чёрном – настоящая живопись в слове. Бросается в глаза языковая, зрительная и слуховая одарённость поэта. А ещё – безусловная начитанность: «то я раним и бос – / как босх иеронимус / вдыхаю через нос / и починяю примус». Впрочем, без памяти, без культуры постмодернизма не бывает. Стихотворная речь Евгения Волкова – «высокое косноязычье», дарованное поэту. Укрепляет Евгения в его высоком предназначении и наличие собственного творческого почерка. Евгений слышит многозначные омонимические сочетания слов, и использует их в своих стихах. Это становится его фирменным литературным приёмом. «Кол о кол», «кар навал», «ум ножа я», «цел овал», «поза быта», «труба дур», «цифер блат», «горло вин», «вече рам»… Расщеплённые таким образом слова высвобождают лирическую энергию. Обычно поэты используют такой приём в конце строки, ради рифмы. Волков же неожиданно для читателей помещает эти дуалистично звучащие слова в середину строки:
не долго вечен с беглых яблонь дым –
кому покой а дураку дорога
и замысел когда бог отворим
для зверя для цветка для бандерлога…
За яркими образами Евгения Волкова стоит предельная насыщенность смыслами, глубина постижения мира. Эту музыку надо суметь расслышать.
язык мой враг и не прилип к гортани –
перед лицом державных держиморд
и мне легко стоять на поле брани
из поля брани сделав натюрморт
В его лирике много иносказаний, часто – эротического характера: «И пустота распахивает ноги…». Темнота также сопутствует у поэта эросу: «из бранных слов все избранные речи – / и норовят проверить на испуг / но тёмен лик как в августе пастух / и кара мельно лоно между речий / и сладок дым стоять между руин / рождённых умереть месопотамий – / когда по всем справляет мессу память». Или вот здесь: «всегда начало сна – / когда везде итог / скажи мне что луна / восходит между ног». От эроса поэт идёт к логосу:
Мои моменты в облаке давно –
сомненья звуки сумраки кануны
и все вагины мира и лакуны
которым неуютно и темно
мои слова приходят в темноте –
армадою невидимого флота
и знаю я кто ты кто твой тотем
кто в дверь стучит не спрашивая кто там
на переправе или на мосту –
стою один и ничего не стою
и выгрызаю волком пустоту
чтоб оказаться с большей пустотою
Евгений Волков, как и Фёдор Тютчев – поэт ночи. «Мои слова приходят в темноте», – говорит Евгений. Темнота у него – первооснова жизни: «вечерних звуков бредень разверну – / для серебра что попадётся в сети / для тёмных вод, умноживших луну / для междометий брошенных на ветер». Приведу ещё несколько таких фрагментов из книги: «но чудных слов / нетленный звук пустой / в кромешной тьме напоминает имя…», «но медлит ночь в своих углах / теней сдвигая след – / и тоньше света зеркала / где нас с тобою нет», «и прячет ночь в рукав ножи / и ты не будешь знать / что будет то чем будешь жить / чем будешь умирать…». Или вот такие осенние строки: «тяжестью осенней клади / маятник небес качну я – / мы сидели на ночь глядя / прямо в темноту ночную». И везде у поэта – темнота и ночь, пронизанная лунным рембрандтовским светом.
Вместе с луной в лирике Евгения появляются и волки – автор обыгрывает таким образом свою фамилию. Например, «меня как волка тянет к вокализу». «Выгрызаю волком пустоту» – прямая отсылка к Маяковскому: «Я волком бы выгрыз бюрократизм». Заодно Евгений демонстрирует нам, как и куда двинулась русская поэзия за сто лет, прошедших со времени публикации «Стихов о советском паспорте».
Волков смешивает в своём творчестве «высокое» и «низкое»: например, у него соседствуют «вифлеем» и «халява» («Колокол»). В этом есть ещё и смеховой элемент. Автор остроумным способом пикирует с новозаветных времён в современность. Засилье иродов во все времена рождало тревожное ожидание пришествия мессии.
Невзирая на то, что по сути своей Евгений – постмодернист, его поэзия – новая и ни на кого не похожая. Это уже вроде бы и не постмодерн, а самый настоящий авангард с интонациями Аполлинера. Из знаков препинания Волков использует только тире и отточия, при максимальном отсутствии прописных букв. Интересна и строфика Волкова. Он вообще не использует катрены. Строки идут подряд, одна за другой, но с пробелом. Это у Евгения словно бы «воздух» между строк. Порой строки «сжимают» этот воздух и идут, сгущаясь, – компрессионно, без пробела, тоже работая на творческий портрет поэта. Например, вот так:
здесь ирод царь который лукоморд –
и на подходе мордор как всегда
и холуи бегут во весь опор
ведь в вифлееме на небе звезда
Есть у Евгения и стихи – разведчики будущего. Стихотворение «Переправа» производит впечатление написанного буквально вчера. Хотя книга Волкова вышла задолго до того, в 2020-м ковидном году.
здесь разводят собак и разводят мосты –
и гуляют скоты без забот и преград
я хочу умереть от такой простоты
боже мой я ещё не хочу умирать
боже мой в чистом поле горит огонёк –
боже мой на меня тихий ужас напал
просто это тоска и возможно итог
и сжигающий душу и сердце напалм
измочалена плеть о великую рать –
и опустится солнце за дальней горой
убиенных и павших не счесть и не знать
вы ли жертвою пали в борьбе роковой
уходящим навек переправы просты –
медяки на глазах а глаза на лугу
здесь разводят собак и разводят мосты
боже мой
ты всегда на другом берегу…
«Бог всегда на другом берегу» – крик отчаяния, который никто не слышит. Евгений Волков пишет истово, «тьму тараканя светом». Поэт отправляется «искать остатки дней – / где время станет нами». «Я сам себе вокзал» – пишет он в другом стихотворении. Стихи Евгения Волкова как будто созданы из некоего первовещества. Апейрон его поэзии – это звуки и слоги. «Я – звуковик», – говорит о себе Волков. Книга Евгения достаточно разнообразна. Есть в «Колоколе» и просто лирические стихи.
который день сойдёт на нет –
гадая по часам
и жизнь проста как табурет
который сделал сам
который день на нет сойдёт –
на нет и навсегда
рассеян свет развеян флот
и ждёт небес звезда
и медлит ночь в своих углах
теней сметая след –
и тоньше света зеркала
где нас с тобою нет
