Из книги «Бабий Яр. Рефлексия» — Москва: Издательский Дом «Зебра E», 2022
Перекрестье кинематографа и Бабьего Яра датируется 1943 годом и ассоциируется с именем Александра Петровича Довженко (1894-1956).
Александр Шлаен писал в этой связи:
«Почему-то вспомнился А.П. Довженко, первым из кинематографистов попытавшийся по горячим следам еще в сорок третьем году рассказать в своем фильме «Победа на Правобережной Украине» о трагедии Бабьего Яра. Но так и не рассказавший об этом. Почему? Не знаю… Вспомнились его записи к плану книги о Киеве, которую он так и не написал: «Есть города-герои, — писал он, — Киев — город-мученик. Киев — город-гений, больной менингитом…»[1]
Какими — случайными или типическими, характеризующими? — были следующие высказывания Довженко и Юлии Солнцевой, его жены, записанные 9 декабря 1943 года агентом НКВД «Яремой» (художник Николай Глущенко)?
«На мой вопрос: “евреев ведь немцы уничтожили?” — Солнцева сказала: ”И хорошо немцы сделали, что избавили Украину от этой заразы!”. На что Довженко сказал:” Евреям доверять нельзя. Если бы немцы их оставили нам, то мы бы дождались от них предательств и пакостей” (Довженко и Солнцева знают и иногда встречаются с моей женой-еврейкой)»[2].
Между тем в фильме Довженко «Победа на Правобережной Украине» (в его ранней, 1944 года, версии) появляются кадры, снятые им, — а точнее, оператором Валентином Орлянкиным, — в 1943 году и непосредственно в Бабьем Яру![3]
Видимо, осколки именно тех съемок Шлаен, будущий председатель Международного антифашистского комитета Украины и один из активистов движения за мемориализацию Бабьего Яра, обнаружил в красногорском архиве:
«Совершенно случайно, роясь в картотеке Красногорского Госкиноархива, обратили внимание на одну карточку. На ней было лишь три слова: Киев, Бабий Яр. Ни даты, ни описания сюжета. Посмотреть на экране оказалось невозможным — пленка негативная. Раздумывать некогда. Дорог каждый день, каждый час, а тем более каждый метр кинопленки. Ведь киноматериалов о Бабьем Яре практически не было. Но с другой стороны: пленка не аттрибутирована. Что на ней? Все же взяли ее. Авось сгодится. Вскоре получили отпечатанный позитив. И ахнули. Да ведь это Владимир Юрьевич Давыдов еще в ноябре 1943 года рассказывает советским и зарубежным корреспондентам о фашистских злодеяниях в Бабьем Яру, свидетелем которых он был.
Но и это еще не все. Едва в Киев вошли советские войска, съемочная группа А.П. Довженко начала фиксировать на пленке, для фильма, всех известных в те дни свидетелей трагедии Бабьего Яра. Тогда сняли многих. Материалы эти в его картину не вошли. Но о том, что такие кадры существуют, нам рассказывали те, кого тогда снимали. Рассказывали и снимавшие их кинооператоры. Рассказывала и Ю. И. Солнцева, жена и ближайший помощник А. П. Довженко. Мы упорно рылись во всех наших киноархивах, надеясь разыскать хоть что-нибудь из тех бесценных пленок. Но так и не обнаружили ничего. Исчезли пленки. Исчезли»[4].
Тем не менее известны кинокадры, на которых Ефим Вилкис (это он, а не Давыдов), один из избежавших смерти узников «Операции 1005» по выкапыванию и сжиганию трупов жертв Бабьего Яра, рассказывает на краю оврага журналистам о том, что он и его товарищи тут пережили.[5].
Между тем Бабий Яр всплывал и в фильме Марка Семеновича Донского (1901-1981) «Непокоренные» (1945) по сценарию Бориса Горбатова, автора одноименной повести[6]. Но в каком качестве всплывал? — Как одна из съемочных площадок, в октябре 1944 года! Сам фильм не о Бабьем Яре, его действие происходит в оккупированном Донбассе. Один из главных персонажей — старый доктор Арон Давидович Фишман (его играет Вениамин Зускин), прячет свою внучку, Настю, у старого рабочего Тараса Яценко. В контексте освоения темы Холокоста в СССР этом фильм довольно значим, — и тут я отсылаю к тонкому его анализу в обзорной статье К. Беркофа «Бабий Яр в кино»[7].
1946 год — это год антифашистских процессов в Нюрнберге и в Киеве. Фрагменты документальных съемок в овраге были показаны: в Киеве — 24 января (несколько минут) и в Нюрнберге — 19 февраля (около 30 секунд).
Сам Киевский процесс, а заодно и Бабий Яр, был также зафиксирован на кинопленке. Возможно, это те съемки, которые закаталогизированы в справочнике Владимира Миславского[8] под № 325?
№ 325. КИЕВСКИЙ ПРОЦЕСС. Россия, 13 ч., 3 808 м. Производство: Центральная студия документальных фильмов (Москва). Операторы: Соломон Гольбрих, Александр Шаповалов, Владимир Войтенко, Яков Местечкин «Киев. Процесс по делу о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков, совершенных ими на временно оккупированной территории Украинской ССР, состоявшийся в Киеве с 17 по 28 января 1946 г. Судебные заседания Военного Трибунала. Допросы подсудимых, показания свидетелей. Выступление подсудимых. Оглашение приговора. Казнь преступников. Жители города в зале суда, на площади, во время казни. Разрушенные здания города. Бабий Яр. Крещатик во время казни.
Видимо, этот же материал[9] был преобразован на студии «Укркинохроника» в двухчастный спецвыпуск киножурнала «Радяньска кïнохроника» (1946, № 13-14) на русском языке (режиссер Яков Авдеенко)[10].
В 1962 году Бабий Яр в советском кинематографе был впервые если не тематизирован, то хотя бы окликнут по имени — в фильме «Третий тайм» режиссера Евгения Ефимовича Карелова (1931-1977) по сценарию Александра Борщаговского. Сюжет фильма восходит к серии футбольных матчей в Киеве между немецкими, русской и украинской футбольными командами, состоявшимися в 1942 году. Изложенная в фильме версия событий к реальности отношения не имела, но сам фильм — о героизме футболистов-патриотов, не испугавшихся угрозы смерти и победивших в игре футболистов-оккупантов, что называется, зашел: в 1963 году в прокате его посмотрело 32 миллиона человек.
В 1966 году — в год 25-летия трагедии Бабьего Яра — митинги проходили дважды. Помимо ожидаемого властями, 29 сентября, был еще и неожиданный для них — 24 сентября, организованный Амиком Диамантом и его друзьями. Именно тогда на кирпичной стене старого Еврейского кладбища, возле проходной, они растянули белый транспарант с надписью по-русски и на иврите «Бабий Яр» — нечто настолько неожиданное для властей, что он провисел нетронутым около недели (скорее всего они решили, что это разрешено Москвой).
И именно тогда, в обе даты, снимали — одновременно и по случайности — сразу две группы кинодокументалистов — киевская и московская.
Московская группа — это, согласно Э. Диаманту, сотрудники Центрнаучфильма, прикомандированные к израильскому кинодокументалисту Маргарет Клаузнер (1905-1975), снимавшей фильм о евреях в СССР (оператором у них был Вадим Львович Лунин)[11].
Писательница и издательница, Марго Клаузнер переехала из Германии в Палестину 1929 году. Она была первым в Палестине директором театра «Габима», основательницей и председателем Израильского объединения по культурным связям с СССР, одной из первых в Израиле кинодокументальных студий, а также Израильского парапсихологического общества.
В середине 1960-х гг. она совершила несколько путешествий в СССР, и сама идея доброжелательного фильма о советских евреях и их положении в СССР принадлежала ей. Ее партнерами были студия «Центрнаучфильм» и Агентство печати «Новости» (АПН)[12] — советский пропагандистский орган, работавший на заграницу. Со стороны АПН фильм курировал Георгий Большаков, создавший в агентстве особую редакцию для обслуживания зарубежных компаний, заказывавших документальные киносъемки.
Несложно представить, насколько сложной была реализация этого заказа. Работа растянулась на годы, в число которых попала и арабо-израильская война 1967 года! Тем не менее в 1969 году фильм «Мы здесь родились» (1969) режиссера Виктора Мандельблата[13] и сценариста Бориса Шейнина был готов. Он показывал еврейскую жизнь в СССР как бы глазами евреев-туристов из США и Канады[14]. Нет, он не вышел на экраны, ибо знакомить самих советских евреев с фильмом о них в планы властей не входило, а вот заграницей его показывали много и с большим успехом.
Маленькое чудо: в окончательную редакцию фильма попали и кадры, снятые в Бабьем Яру 24 сентября 1966 года[15]!
Борис Шейнин, сценарист, вспоминал об этих съемках позднее:
«Сегодня трудно понять, впрочем, и тогда было не легче, почему советские и партийные чиновники делали всё, чтобы вытравить из памяти поколения факты сопротивления в гетто нацистским палачам? Почему? Почему любая попытка напомнить о трагедии киевских евреев, расстрелянных в Бабьем Яре, вызывала у украинских руководителей чуть ли не истерику? Возражения были до предела примитивными. Но они тиражировались и в газетах, и по радио: “В Бабьем Яре погибли не только евреи”. Да, в конце концов, Бабий Яр стал братской могилой и для тысяч расстрелянных здесь наших военнопленных. Но разве этим перечеркивается факт, что в первые же дни оккупации Киева фашисты согнали сюда ВСЁ еврейское население города. И убивали людей только ЗА ТО, ЧТО ОНИ БЫЛИ ЕВРЕЯМИ!
И еще факт, о котором тоже не желали вспоминать: у гитлеровских палачей в этом деле были не менее жестокие пособники — украинские полицаи. С Маргот Клаузнер мы приехали в Киев в начале сентября — за несколько дней до печальной даты расстрела евреев в Бабьем Яре. Мы узнали, что есть люди, которые собираются отметить эту дату митингом. При нас они развернули и закрепили на кирпичной стене старого еврейского кладбища белое полотнище. На нём буквами еврейского алфавита было написано: “Бабий Яр”.
То был дерзкий и смелый выпад против политики властей. За одно только это могли подвергнуть репрессиям. Что кстати впоследствии и случилось… Программа нашей поездки требовала возвращения Маргот в Москву. Я вылетал с ней. В Киеве мы оставили съемочную группу (тогда режиссёром был Рафаил Гольдин). О том, что произошло через пару дней, я узнал уже из рассказа Гольдина. Несмотря на неоднократно повторявшиеся призывы властей к жителям Киева воздержаться от участия в митинге, к месту гибели киевских евреев пришло много людей — и евреи, и украинцы, и русские. На митинге выступил писатель Виктор Некрасов, который к тому времени уже находился в опале. Некрасов высказал убеждение, что придет время@, и жертвам Бабьего Яра будет поставлен достойный памятник. Наш оператор снимал лица людей — потрясенных и взволнованных. Но едва митинг завершился, как нашу группу окружили молодые люди в штатском. Они усадили режиссёра с оператором и ассистентами в машину и доставили в отделение КГБ. Здесь отобрали весь снятый материал и велели немедленно возвращаться в Москву.
А через некоторое время в партийную организацию киностудии пришло строгое указание разобраться с “политическим лицом” создателей фильма. Работал тогда на студии режиссёр Мельник. Бывший фронтовик-моряк, он славился тем, что был резок и прямолинеен в своих высказываниях, не редко далеких от объективности. Возможно, однажды он позволил себе непочтительно отозваться о ком-то из коллег, и именно это дало повод обиженному и его друзьям объявить Мельника антисемитом. Так или иначе, но прилипла к нему та молва. И, очевидно благодаря ей, “мудрые” партийные руководители именно Мельнику поручили “разобраться и доложить”. Казалось, никто на студии не сомневался, чем закончится его миссия.
Тем удивительнее было то, что произошло дальше. Побывав у Бабьего Яра, увидев своими глазами, как в Киеве методично вытравливают из сознания людей память о страшной трагедии, Мельник написал докладную записку самому Брежневу. Тогда Генсек еще не был маразматическим старцем.
По всем приметам письмо до него дошло. Через некоторое время начальник Главка документальных и научно-популярных фильмов Госкино СССР товарищ Сазонов пригласил нашу группу и высказал извинение за то, что произошло в Киеве. Нам он даже вернул арестованный и даже проявленный киевскими кагебистами материал. Правда, посоветовал в картину его не включать.
А сам Брежнев при очередном посещении Киева побывал у Бабьего Яра и принял участие в закладке камня на том месте, где теперь установлен памятник. Это было официальное признание первым лицом государства исторической важности того, что случилось в сентябре 1941 года. И мы не без гордости связывали такой поворот с нашей работой. Часть кадров из возвращенного нам материала всё же вошла при окончательном монтаже фильма в эпизод, посвященный Бабьему Яру.
Мы построили его на звучании симфонии Шостаковича, которую великий композитор положил на слова известного стихотворения Евгения Евтушенко. Надо ли снова напоминать, что мы были пионерами? Ведь до нас никто в советском документальном кино тему Бабьего Яра не поднимал!»[16]
Что касается М. Клаузнер, совершившей в 1960-е гг. несколько путешествий в СССР, то ее имя в титрах картины никак не фигурирует. Правда, она лично несколько раз появляется в кадре в эпизодах, показывающих еврейский митинг в Бабьем Яру 24 сентября 1966 года. Как бы то ни было, но экземпляр этого фильма по праву оказался в архиве „Herzliya Studios“ — основанной Клаузнер Израильской студии художественных фильмов, расположенной в Герцлии в Израиле[17].
Киевская же группа — это сотрудники Киевской студии хроникально-документальных фильмов — режиссер Рафа (Рафаил) Нахманович и оператор Эдуард Леонидович Тимлин (род. 1938[18]).
24 сентября в Бабьем Яру, точнее, около еврейского кладбища состоялся несанкционированный, как сказали бы сейчас, митинг, организованный группой молодых киевских сионистов во главе с Эммануилом Диамантом. На стене кладбища был укреплен большой транспарант с надписью «Бабий Яр. 1941-1966» на русском и на иврите. Нахманович, Тимлин и Виктор Некрасов поехали на митинг и познакомились с Диамантом. Машину они поставили вдалеке от места съемки, камеру взяли без штатива, пленку зарядили самую чувствительную (категории «Б»), снимали много и крупным планом, из-за чего Диамант даже решил, что съемку ведет КГБ.
Все, что было отснято в этот день (а это около 80 метров пленки), Тимлин отвез на студию и отдал в проявку как пробу, то есть без оформления. Получив в тот же вечер проявленное, он спрятал пленку у себя дома («под матрас»), где она и пролежала еще около четверти века.
Съемка 29 сентября была уже совершенно другой. Нахманович и Тимлин приехали рано, около полудня, снимали без штатива. Только-только начали снимать, как подошел кагэбэшник и вежливо пригласил в припаркованную милицейскую машину: изучив документы и предъявив свои, разрешил продолжать съемку, четко, видимо, понимая, что пленка эта никуда от КГБ не денется, а содержание, может быть, конторе пригодится.
Но это же самое поняли и документалисты. Они продолжали снимать, но делали только широкие планы, с природой, но без лиц людей. Когда они вернулись на студию с отснятым материалом (40-60 метров), их уже поджидали замдиректора, начальник 1-го отдела и гэбэшник: все отснятое было изъято, проявлено и забрано в КГБ. Директор, Тимлин и Нахманович получили тогда строгача[19], Тимлину пришлось тогда уехать на три года в Узбекистан — «передавать опыт», а Р. Нахманович тоже около шести лет не работал на студии — только подрабатывал.
Со временем изъятую пленку вернули на студию: те же четверть века она пролежала в сейфе директора студии Шкурина.
Шкурин, как и Тимлин, об этом помалкивал и где эта пленка сейчас, неизвестно. Тимлинская же подматрасная всплыла в самом начале 1990-х гг.: она была использована в фильме Рафаила Нахмановича «Виктор Некрасов на „Свободе“ и дома» (1992), в картине А. Роднянского «Прощай, СССР!» (1994) и в публикациях Э. Диаманта.
Следующим по времени — тоже конец 1960-х гг. — обращением к теме Бабьего Яра гипотетически могла бы стать картина «Человек и ночь» — по сценарию Анатолия Кузнецова. Писатель задумал не экранизацию своего «Бабьего Яра», а полнометражную — на его основе — смесь документального и художественного компонентов. В документальную часть вошли бы интервью с Д. Проничевой, Я. Стеюком и В. Давыдовым. 28 мая 1968 года был подписан договор с 1-м творческим объединением Киностудии имени Довженко на подготовку сценария, и к 28 октября такой сценарий был уже даже готов, после чего на фильм был намечен и утвержден режиссер — Артур Иосифович Войтецкий (1928-1993).
На доводку сценария по замечаниям был установлен новый срок — 10 января 1969 года, который потом несколько раз передвигался. На студии не догадывались, что Кузнецов водит их за нос: после 28 октября сам он уже не притрагивался к сценарию, а только имитировал свою заинтересованность. Причина же была в том, что после советского вторжения в Чехословакию в августе 1968 года он принял окончательное решение о побеге на Запад, а, приняв его, — отдавал себе ясный отчет в том, что никакого фильма о Бабьем Яре по его сценарию не будет[20].
Бабий Яр: уроки истории или правда о трагедии?
До конца 1970-х гг. в мире игрового кино о Бабьем Яре никто не вспоминал.
Первыми же вспомнили в США: прорывным тут оказался минителесериал «Холокост» американского режиссера Марвина Чомски (1929-1982) по сценарию Джеральда Грина с Мэри Стрип в главной роли, удостоенный «Эмми», «Грэмми» и любых других премий. Именно этот фильм в широкий обиход ввел само это слово — Хо-ло-кост!
Все четыре серии были показаны на канале NBC за четыре вечера подряд — с 16 по 19 апреля 1978 года. Сюжет сериала завязан на судьбах двух семейств — жертвенного (евреи Вайсы) и палаческого (немцы Дорфы).
Вторая из серий была посвящена Бабьему Яру. Интересно, что в фильме состоялся кинодебют… Пауля Блобеля как «действующего лица» сюжета! (Позднее сценаристы не раз еще будут обращаться именно к нему как к своеобразному лицу «гильдии палачей» Бабьего Яра[21]).
В СССР сериал, конечно, не показали, но кто надо — в посольстве, в Минкульте, может быть, в ЦК — посмотрели, после чего вопрос о советском художественном ответе на западную экспроприацию нашего Бабьего Яра по крайней мере возник. Свидетельством чего явилось принятое в октябре 1978 года постановление ЦК КПУ «О дополнительных мерах по предупреждению негативных проявлений в республике», в котором, в частности, сочтено было необходимым:
«…выпустить в 1980 г. на русском и английском языках документальный фильм на материалах воспоминаний бывших узников Сырецкого лагеря — Островского, Будника, Трубакова и других, разоблачающих фальсификации сионистской пропаганды трагедии Бабьего Яра. Госкино УССР, Гостелерадио УССР, КГБ УССР»[22].
Между тем в преддверие 40-летия трагедии Бабьего Яра возник, точнее, обострился другой болезненный идеологический вопрос советской власти — эдакий клубок из безнадежно спутавшихся ниток сионизма, антисионизма, еврейской эмиграции, диссидентства и т.п. В недрах Идеологического отдела ЦК КПУ родилась идея пропагандистски оседлать Бабий Яр в резко усилившейся тогда борьбе с сионизмом, породившей такие, например, словеса как «сионистская пропаганда трагедии Бабьего Яра» или «клеветнические измышления сионистов о Бабьем Яре», разгадка смысла которых и до сих пор затруднительна.
C небольшой редакционной правкой процитированные только что термины перекочевали в Постановление Секретариата ЦК КПУ «Об организации выполнения постановления ЦК КПСС “О мероприятиях по дальнейшему разоблачению реакционной сущности международного сионизма и антисоветской сионистской пропаганды“» от 19 марта 1979 года:
«На основе документальных материалов и свидетельств бывших узников-евреев Сырецкого лагеря военнопленных создать короткометражный фильм, разоблачающий клеветнические измышления сионистов вокруг Бабьего Яра. Госкино УССР, 1980 г.»[23].
В январе 1980 года руководители целого ряда министерств и ведомств УССР подготовили информацию о ходе выполнения указанного постановления ЦК КПСС. Председатель Госкино УССР Юрий Олененко отчитывался тогда:
«Тема «Бабий Яр» была предложена для реализации на студии «Укркинохроника» в одной части. Студия провела предварительную работу, определила кандидатуры авторов. Затем, по решению директивных органов, тему передали «Укртелефильму» с расширением ее до четырех частей»[24].
Леонид Кравчук (sic!), в то время заведующий отделом пропаганды и агитации ЦК КПУ, оставил личную помету на полях: «Все три под вопросом». Как полагает Михаил Мицель, будущий президент Украины имел в виду три уже заказанных антисионистских фильма.
Между тем сценарий и режиссура фильма «Бабий Яр — уроки истории» уже находились в работе. Начиная с 1979 года, на Киевской студии документальных фильмов проект вел Александр Александрович Шлаен (1932-2004)[25]. Похоже, что — в пароксизме наивности? — он рассчитывал на то, что ему дадут снять нормальный, аутентичный, правдивый и честный фильм.
Но от фильма ждали совершенно другого! И уже в 1980 году авторский коллектив картины стали «укреплять», навязывая Шлаену в соавторы разных людей. Например, Виталия Коротича[26] — сторонника своеобразного обезъевреивания Бабьего Яра: «Ну зачем, Саша, тебе эти евреи? Давай сделаем фильм про то, как это плохо вообще — убивать людей»[27].
Или, — по-видимому, более покладистого коллегу-режиссера — Владимира Николаевича Георгиенко (р. 1932)[28]. Сам Георгиенко, ни разу не назвав Шлаена и обтекая все острые углы, позднее вспоминал, что в сентябре 1980 года его пригласили в Гостелерадио Украины и предложили возглавить творческую группу фильма.
Вся конфликтность и бурность выяснения отношений в процессе работы над фильмом запечатлелись в лаконичности титров к нему:
«Над фильмом работали: В. Коротич, В. Георгиенко, Ал. Шлаен, А. Ващенко, Х. Салганик, Г. Стремовский, В. Коляда, Ю. Лемешев, Э. Губский, Н. НадворныйЛ. Гулевата, А. Кислий, А. Пугач, В. Николова, А. Садко, Е. Карабанов, Ж. Осипова, А. Гольдштейн, Л. Бондаренко, Д. Чимбр, Эрнст Генри».
Далее стандартное об архивах — и всё! То есть: всех в одну кучу — глуше некуда, а шило так и торчит из мешка!
Вот, кстати, то же самое, но из перспективы самого Шлаена. Фильм, по сообщению его вдовы, Аллы Николаевны Шлаен-Ревенко, был совершенно исковеркан и искажен, при этом — вопреки твердо заявленной авторской воле. Шлаен даже пытался оспорить эти надругательства в советском суде (ответчик — студия «Укртелефильм»), возможно, он добивался снятия своего имени в титрах.
Но, не преуспев ни на студии, ни в суде, Шлаен решил переключиться на другой жанр — и стал перестраивать свой материал и свои мысли в формат книги. Но Политиздат, поначалу приняв рукопись, вскоре отказался от ее: «Что Вы все этих евреев поднимаете?». В январе 1982 года у Шлаена даже прошел обыск, а рукопись книги была элементарно арестована.
А что с картиной?
Заметка Георгиенко в неустановленном издании, названная им «Правда и полуправда», приподнимает завесу:
«Когда черновой вариант фильма был просмотрен вышестоящими инстанциями, сейчас же поступили рекомендации ЦК КП Украины: ”Для большей актуальности и придачи фильму политической остроты, необходимо показать преемственность фашистских тенденций и методов современным сионизмом”.
Виталий Коротич, входивший в состав творческой группы фильма, настоял, помимо “развенчания израильского сионизма”, ввести эпизоды “зверства американской военщины в Корее, Вьетнаме”. Всякая попытка воспрепятствовать этому, попытка объяснить не только ему и остальным чиновникам, что это отразится не только на качестве, но и ограничит географию демонстрации фильма в странах Запада, была тщетной.
Фильм оказался под угрозой закрытия, дали о себе знать силы, которые очень хотели такого финала. Мне пришлось снова ехать в киноархивы Москвы и срочно разыскивать кадры “зверств американской военщины” и развенчания “израильского сионизма”. В те времена ”антисионизм” пышным цветом расцветал во всех странах Европы, особенно в СССР. Именно под давлением правительства Советского Союза ООН приняла декларацию, осуждающую Израиль, откровенно отождествляя его с расизмом. Лишь в 1992 году это дискриминационное решение было отменено»[29].
Понятно, из-за чего так бесился Шлаен, скорее всего и бывший той «силой», что хотела закрытия фильма. Но передавила другая сила — та, что хотела его выхода на экран и требовавшая — в нагрузку к Холокосту с немецкими палачами — еще и американскую военщину во Вьетнаме и израильскую в Палестине. И вся эта окрошка — в одной миске!
Но, несмотря даже на эту окрошку, фильм на Гостелерадио в Москве был принят кисло: приемку прошел, но заслужил лишь «вторую категорию». Не фиаско, конечно, но «очень было гадко на душе», вспоминал режиссер.
Но и это еще не все! На десерт «руководителю коллектива» выпало вот еще что:
«Попал я вскоре на прием к секретарю Киевского горкома товарищу Гловак, в прошлом первому секретарю ЦК ЛКСМ Украины. В конце беседы она и задает мне вопрос: “Объясните мне, почему Вы в вашем фильме не сказали о том, что евреи шли в Бабий Яр, как скотина на убой. И захватили при этом с собой золото и серебро?.. Вы также не сказали, что никто из евреев даже не оказал сопротивления, им в голову не пришло уйти в подполье к партизанам. Да, Владимир Николаевич, вы подыграли евреям”.
Так вот где собака зарыта… Вот он, ответ на мой вопрос, почему в Москве так прохладно была принята картина. Оказывается, все просто — “подыграл евреям!”»
Наступило 40-летие трагедии. 55-минутный Фильм «Бабий Яр — уроки истории» показали по всесоюзному (sic!) телевидению строго в намеченный заказчиками срок — 29 сентября 1981 года. Шлаен и дожившие до этого момента узники сырецкой зондеркоманды посмотрели его даже все вместе — дома у Якова Капера.
И всего через две недели — 15 октября! — фильм уже крутили в Нью-Йорке, в Секретариате ООН, — как культурную инициативу Делегации УССР на 36-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН![30] Собралось около 250 дипломатов и журналистов. Представляя фильм, заместитель председателя делегации УССР Л.В. Черный упорно «акцентировал внимание на миролюбивой политике Советского Союза» и изо всех сил противостоял «попыткам определённых зарубежных кругов фальсифицировать историческое прошлое и современное нашего народа, в том числе и трагедию Бабьего Яра».
«Просмотр вызвал чрезвычайный интерес… Представители прогрессивной русской и еврейской общественности попросили кинофильм для демонстрации в своих клубах.Руководители Лиги американских украинцев,которые вначале считали нежелательным показ фильма местным украинцам, поскольку он озвучен на русском языке, заявили,что обязательно покажут его в Нью-Йорке и в Арров-парке… Только один из участников просмотра,представившийся адвокатом, бывшим киевлянином, а ныне гражданином Израиля,сказал, что считает фильм неприемлемым для значительной части евреев потому, что еврейским жертвам в нём уделено недостаточное внимание»[31].
Так что Кравчук и иже с ним остались довольны. Фильм даже похвалили в постановлении Политбюро ЦК КПУ от 8 февраля 1983 года «О мероприятиях по усилению противодействия подрывной антисоветской деятельности зарубежных сионистских центров и антиобщественных элементов из числа просионистски настроенных лиц»:
«Периодически демонстрировать по телевидению фильм “Бабий яр — уроки истории”, шире использовать при проведении тематических вечеров по разоблачению сионизма документальную ленту “Я хочу рассказать правду”»[32].
Версию Коротича-Георгиенко повторили по телевидению в 1986 году, на 45-летие трагедии, и, возможно, собирались показать — или даже показали — и в 1991 году — на 50-летие. Против этого Шлаен протестовал и даже обращался в Генпрокуратуру СССР, но, кажется, не преуспел.
В любом случае в 1991 году версия Шлаена-Георгиенко была показана в Киеве на памятованиях 50-летия на большом экране — под названием «Бабий Яр. Правда о трагедии». Кадров о разных военщинах — нет! Георгиенко указан как режиссер, Шлаен — как сценарист, а выпускающая организация — Киевская студия документальных фильмов. Фильм — необычайно экспрессивный и эмоциональный, с интересным аудиодизайном[33]. Дикторский текст — на украинском, эпизоды с Евгением Евтушенко и двумя очевидцами, пережившими тот расстрел — с Раисой Генриховной Дашкевич и Давидом Григорьевичем Айзенбергом, — на русском. В фонограмме — еврейские песни и начало 13-й симфонии Шостаковича[34]. Евтушенко читает там несколько строф из своей поэмы и произносит значимые слова:
«Земля многострадальная наша, как огромная братская могила. А сколько в ней еще лежит тех, имена которых мы не знаем и, может быть, никогда не узнаем. Мы испытали ужасы фашизма, но разве сталинизм с его «Архипелагом ГУЛАГом», с его пытками и зверствами, не был в каком-то смысле нашим отечественным фашизмом? А разве мы, все мы, в быту иногда будучи грубы и жестоки к ближним нашим, разве мы в какой-то малой степени не являемся фашистами по отношению друг к другу? Ни в коем случае не быть похожими, даже в малейшей степени, не быть похожими на тех палачей, которые когда-то зверствовали на нашей земле. И — не забывать, не забывать ни одного человека, ни одну невинную жертву. Как сейчас взывает к памяти нашей камень, который с Соловецких островов был привезен в центр Москвы и был поставлен на Лубянке. Как взывают к нашей памяти колокола Хатыни или только что обнаруженные жертвы в Катынском лесу. Вы знаете, понятия памяти, памяти исторической, и совести — неразделимы. Если мы впадаем в историческое беспамятство — мы начинаем незаметно для самих себя и терять нашу совесть».
В 1992 году Георгиенко — уже единолично и на «Укртелефильме» —смонтировал из сделанных ранее съемок документальную дилогию «Женщины с улицы Бабий Яр» («Спаси и сохрани» и «Кто творит правду») — об украинских праведницах Мира: сестрах Наталье Васильевне Ткаченко и Полине Васильевне Савицкой и их племянницах — Людмиле Игнатьевне Заворотной и Инне Михайловне Евгеньевой[35]. В конце ноября 1992 года в «Украинском Доме» на Крещатике прошла презентация этого фильма. Выступали режиссер и героини его фильма, вел презентацию И. Левитас[36].
В 1995 году вышла, наконец, и книга Шлаена, став одной из первых концептуальных книг о Бабьем Яре на постсоветском пространстве. Иные коллеги-историки позднее уничижительно называли Шлаена «любителем», а его книгу — собранием баек, намекая прежде всего на обличение им «Буковинского куреня» и т.п. Лично я ставлю пионерную книгу Шлаена высоко и особо выделил бы его дерзкую попытку разглядеть за всем происходящим в Ostfeldzug’е интеллектуальные усилия одного лица, которого при этом зовут не Адольф Гитлер, а скромнейший Ганс Кох — профессор восточноевропейской истории из Кенигсбергского университета и сотрудник Министерства по делам оккупированных территорий Альфреда Розенберга. Я решительно не разделяю самой этой концепции, но снимаю шляпу перед Шлаеном — и не только перед его научной дерзостью, но и перед последовательностью и документированностью его аргументов.
Процитирую книгу:
«И все же несказанно тяжело годами жить в неимоверном напряжении, когда человеческое горе обступает тебя со всех сторон. Несколько лет было отдано фильму. Под названием «Бабий Яр. Уроки истории» он вышел на экраны. Его посмотрели десятки миллионов зрителей в нашей стране, во многих зарубежных странах. Работа над сценарием, а потом и фильмом, со всеми присущими нервотрепками и сложностями, забрала не только годы жизни. Каково было жить без отдыха, без выходных месяцами, годами. Трагедия Бабьего Яра не отпускала ни на мгновение. Наваливалась непомерной тяжестью. А тут еще бесчисленные вивисекции, которые выпали на долю фильма. Наступил день, когда сердце не выдержало. Во время очередного просмотра, когда в который уж раз пришлось схлестнуться с ревнителями полуправды, показалось, что чья-то рука сжала сердце, прошлась по нему раскаленным утюгом.
…Приговор врачей был однозначен. А на письменном столе стояла, не давая покоя, молчаливым укором, капсула с горстью окровавленной земли с Бабьего Яра, смешанной с пеплом, в которой лежал обломок чьей-то обгоревшей кости. Земли, которую мы с мамой взяли в сорок четвертом году»[37].
Шлаен между тем прожил после этого еще 22 года и в самом конце жизни прославился другим своим иском — против антисемитской львовской газеты «Сельские вести» в феврале 2004 года. И на этот раз он в суде победил! Но вскоре, увы, умер и сам.
Интересно, что накануне 50-летия трагедии Бабьего Яра своего рода зов документализма ощущался и на Западе.
В 1989 году франкфуртская студия «Хронос» продюсера Бенгта цур Мюлена сняла первый немецкий документальный фильм о трагедии Бабьего Яра — «Процесс Бабьего Яра» (режиссеры Кристина Рюттен и Лутц Рентнер)[38]. Фильм ценен свидетельствами Раисы Майстренко, Бориса Забарко, Владимира Проничева и др. Для восточно-европейского зрителя особенно примечательны уникальные немецкие кадры. В частности, материалы по истории 303 полицейского батальона, выставленного в расстрельный день в оцепление на подходе к оврагу: это был батальон велосипедистов, формировавшийся в Бремене из кадров уголовной полиции города. Драгоценны и интервью с участниками — судьей и присяжным — так называемого Дармштадтского процесса 1968 года, судившего членов зондеркоманды 4а.
В 1991 году, в январе, на Украинской студии хроникально-документальных фильмов (Киев) был выпущен получасовой фильм «Бабий Яр» (автор сценария и режиссер Израиль Гольдштейн). Из аннотации:
«О страшных событиях 1941 года, когда в Бабьем Яру фашистами были расстреляны тысячи евреев — жителей Киева… Сентябрь 1989 год. Церемония в Бабьем Яру. Большая толпа участников церемонии под Киевом, дети принесли цветы, свечи. Интервью с людьми, в том числе с ветеранами войны. Они говорят, что не обучали детей быть евреями, и вина — только на нас. Кантор и хор поет Эль малех рахамим. Комплекс статуй и памятников, построенный в Бабьем Яру. Все это — настоящее посвящение еврейскому сознанию в Советском Союзе сегодня»[39].
Тем же или следующим годом, по сообщению Э. Тимлина, датирован и небольшой (всего около 20 минут) документальный фильм «Бабий Яр» режиссеров Леонида Автономова и Светланы Василевской, посвященный, собственно, тому, как в Киеве в 1991 году отмечалось 50-летие трагедии[40].
Бабий Яр как попытка мелодрамы
Еще за год до 50-летнего юбилея трагедии, в декабре 1990 года, вышла киноверсия «Дамского портного» Александра Борщаговского — художественный российско-украинский фильм режиссера Леонида Горовца[41], отмеченный призами кинофестивалей 1991 года в Сан-Ремо (Италия) и Монпелье (Франция). Он стал, по сути, первым советским игровым фильмом, непосредственно посвященным трагедии Бабьего Яра. Кроме премьерных и фестивальных показов, фильм на экраны кинотеатров не выходил. Известен он по телепоказам в России и на Украине, а также по обороту видеокассет.
В главной роли — пожилого портного Исаака — снялся Иннокентий Михайлович Смоктуновский (1925-1994)[42]. Режиссер не пробует ужаснуть зрителя, не заполняет кадр зверствами, — коль скоро зверской является сама ситуация. В финале идущие на казнь евреи вместо улиц и обстановки исторического Киева 1941 года шагают по улицам современного города[43].
Первым игровым фильмом о Бабьем Яре, выпущенным в постсоветской Украине, стала двухсерийная украинская мелодрама «Бабий Яр» режиссеров Николая Засеева—Руденко и Оксаны Ковалевой (май 2003 года, студия «АВ-ВТ»). Засеев-Руденко же и сценарист: для него это просто легенда того двора, в котором прошло его киевское детство. Спонсора для реализации своего проекта он искал семь лет — и нашел в лице Вадима Рабиновича и Людмилы Кучмы.
В главной роли снялась Элеонора Авраамовна Быстрицкая (1928—2019). Ее героиня, Влада Волянская, побывала в 1941 году в Яре, но смогла выжить, спастись. Через 60 лет, став в Израиле богатой и влиятельной бизнес—леди, она приезжает в Киев, чтобы поклониться могилам родных и найти ту украинскую женщину, что спасла ей жизнь. Она находит ее, вытаскивает ее из крайней нужды, но в гостинице встречает и своего палача, Эрвина Танца, немца из расстрельной команды, влекомого — совестью ли? инстинктом преступника? чем-то еще? — на место своего страшного преступления. Он тоже узнает ее и, конечно же, не выдержав, умирает от разрыва сердца на ступенях ночной Меноры. Мелодраматичнее не бывает!
В том же 2003 году вышел черно-белый германо-белорусский фильм Джеффа Кэнью (р.1944) «Бабий Яр» (2003; в немецком прокате — «Бабий Яр. Забытое преступление», продюсер — Артур Браунер (1918-2019).
И здесь — прямая, лоб в лоб, коллизия стереотипов — стереотипов жертв, стереотипов палачей, стереотипов их пособников. Две киевские семьи — Лернеры и Онуфриенки — соседи. Третий коллектив — группа немецких офицеров во главе с Паулем Блобелем, планирующих детали убийства в Бабьем Яру. Лернер—старший работал в Берлине фотографом и все еще считает немцев культурным народом, он поначалу не допускает и мысли о немецких зверствах. Разобравшись, как оно на самом деле, он и его семья пытаются скрыться, но их сдает соседка. Главная тема фильма — потемки души, в которых зарождаются подлость, коллаборационизм, пособничество убийцам. Но Елену Онуфриенко снедает даже не антисемитизм, а всепоглощающая зависть к Лернерам: по Кэнью — это не одно и то же. Поэтому не удивительно, что удовлетворительным ему кажется и то «возмездие», которое происходит в фильме: вместе с Лернерами в Яре гибнут и Онуфриенки. Сюжет проложен документальными врезками со зверствами из хроники времен Второй мировой.
В 2007 году снова возник вопрос об экранизации романа-документа Анатолия Кузнецова «Бабий Яр». Анатолий Адольфович Фрайдис (р. 1948, Одесса) — бывший советский актер, еще в 1979 году эмигрировавший в США и ставший там режиссером и кинопродюсером, выкупил в 2005 году у сына писателя права и замахнулся на фильм с бюджетом в 25-35 миллионов долларов в ко-производстве с Виктором Приходько. В режиссеры намечался Гарри Бейкер. Недостатка в пресс-конференциях и анонсах, кажется, не было, но не родилось даже сценария[44]. Со временем шум затих, и больше всего это смахивало на аферу.
Бабий Яр: возвращение документализма
Следующие по времени фильмы — снова документальные.
Так, в 2004 году, — как отклик на выход книги В. Нахмановича и Т. Евстафьевой[45], — вышел любительский 43-хминутный фильм Александра Чайки «Бабий яр», состоящий из двух частей «Окраина» и «Концлагерь»[46].
А материалом для фильма опытного украинского режиссера—документалиста Сергея Буковского «Назови свое имя» (2006; правильнее — «Повтори по буквам») — послужили видеосвидетельства людей, переживших Холокост, записанные Фондом Стивена Спилберга (сам Спилберг любезно выступил ко-продюсером фильма, а спонсором — олигарх Виктор Пинчук)[47]. Это все визуально однотипные фронтальные поясные планы четырнадцати интервьюируемых людей, статично сидящих перед камерой и, — как правило, монотонно — говорящих в нее. В таких случаях — гламурный и не всегда осмысленный западный стандарт! — к говорящим головам очевидцев добавляется щепотка хроники и говорящая голова одного-другого историка.
Этим же путем хотел было пойти и Буковский, на протяжении всего фильма пытающийся заполучить для этого Виталия Нахмановича, действительно лучшего знатока Бабьего Яра. Режиссер в этом не преуспел и лишь довольствовался телефонным разговором с историком. Щепотку хроники Буковский, правда, нашел, добавил к ней несколько добрых слов об украинцах — праведниках мира, бессмысленный щебет откровенно дремучих волонтерок и зачем-то еще и грязный снег.
Ах, если бы ему заказали фильм о чем-то другом — о тех же Злате и Хайме Медниках, нищих и бессловесных «евреях молчания», представляющих собой все послевоенную немоту советского еврейства и его постсоветской заброшенности, — вот бы он развернулся и вырастил бы из их молчания, словно из луковицы в банке на окне, что—то горькое, но толковое. А ему, черт возьми, заказали о Холокосте, о котором ему сказать решительно нечего — вот и отдуваются за него 14 видеореспондентов.
«Дорога в Бабий Яр. По следам неизвестного Холокоста» (2018)[48] израильского режиссера Бориса Мафцира (р. 1947) и похож, и не похож на фильм Буковского. Эмоционально эффектны сцены наложения аудиоряда из уст очевидцев и историков на видеоряд сегодняшней Украины.
Это конкретный маршрут, проложенный через города и местечки — точки и очаги изничтожения восточноевропейского еврейства. Пролегший через всю Украину, но затронувший и Польшу, и Россию, маршрут заканчивается в Киеве. Нарочито спокойным голосом, в нарочито черном одеянии и черной шляпе, нарочито наивные вопросы задает сам Мацфир, явно косящий немного под Ланцмана. Его собеседники и собеседницы — не статичные говорящие головы, а жертвы и прочие очевидцы, историки и архивисты, более эмоциональные и менее, более компетентные и менее, но какие—то все же живые и непосредственные. Почти каждый рассказывает о локальном пособничестве местных украинцев немцам-убийцам, будь то в расстреле евреев, в грабеже их имущества или в соседском доносительстве. Но Тимоти Снайдер любезно разряжает обстановку, — поясняя, что не только на Украине, но и в других оккупированных областях было то же самое. — Ну тогда другое дело, спасибо!
Интересно, что именно о документальном, а не о художественном формате задумывался в самом начале 2000—х гг. Фридрих Наумович Горенштейн (1932-2002), размышляя над своим сценарием, связанным с Бабьим Яром. Рабочее название его фильма — «Место свалки Бабий Яр». Существенно, что в год Куреневской катастрофы, — в 1961 году, — писатель работал в киевском тресте «Строймеханизация» и поневоле был одним из свидетелей и ликвидаторов последствий Куреневской трагедии. В режиссеры планировался киевлянин Аркадий Яхнис: тот начал было подбирать материалы, но смерть самого писателя в 2002 году поставила на этом замысле крест.
Бабий Яр как контекст
Особняком в этом документалистском ряду — фильм Сергея Владимировича Лозницы (р.1964) «Бабий Яр. Контекст», выпущенный в предвоенном 2021 году голландской компанией «Atoms & Void» при поддержке украинского Мемориального фонда Холокоста «Бабий Яр». «Контекст» тут жанровая идентификация, перенос акцента с демонстрации контента на его композицию. Лозница мыслит себя не человеком—глазом с киноаппаратом а ля Дзига Вертов, а композитором за современным монтажным столом. В фильме нет ни одного интервью с очевидцами!
Съемка самой трагедии 29–30 сентября 1941 года никем не велась. И Лозница пытается восстановить и передать зрителю ее суть и ее ужас косвенно — через пустоты и лакуны, выстраивая и разворачивая строгую временную последовательность аналогичных событий, как предшествовавших «акции», так и следовавших за ней! Поскольку и при таком подходе чистых кинодокументов на всю эту цепь не хватало, три центральных звена даны в фильме иначе — статично и замедленно, с помощью серий фотокадров, рассказывающих о том, что бывает перед расстрелом («фотосессия» в Лубнах, где сам расстрел был в октябре), и о том, что было реально после в самом Бабьем Яру (знаменитая «ландшафтная» фотосессия военкора Хёле с самим оврагом смерти и вещами убитых).
Сразу за ними еще один некиношный блок — намеренно, ради абсолютной ясности растянутая титр-цитата из очерка Василия Гроссмана «Украина без евреев» (1943). Привожу ее здесь в такой же графике, в какой она медленно проплывала в титрах:
Нет евреев на Украине.
Всюду — в Полтаве, Харькове,
Кременчуге, Борисполе, Яготине —
во всех городах и в сотнях местечек,
в тысячах сел ты не встретишь черных
заплаканных девичьих глаз,
не услышишь грустного голоса
старушки — не увидишь смуглого
личика голодного ребенка.
Безмолвие. Тишина.
Народ злодейски убит.
Убиты старые ремесленники,
опытные мастера: портные,
шапочники, сапожники, медники,
ювелиры, маляры, скорняки,
переплетчики; убиты рабочие —
носильщики, механики, электромонтеры,
столяры, каменщики, слесари;
убиты балаголы, трактористы,
шоферы, деревообделочники;
убиты водовозы, мельники, пекари,
повара; убиты врачи — терапевты,
зубные техники, хирурги, гинекологи;
убиты ученые — бактериологи и биохимики,
директора университетских клиник,
учителя истории, алгебры и тригонометрии;
убиты приват-доценты, ассистенты кафедр,
кандидаты и доктора всевозможных наук;
убиты инженеры — металлурги, мостовики,
архитекторы, паровозостроители;
убиты бухгалтеры, счетоводы,
торговые работники, агенты снабжения,
секретари, ночные сторожа;
убиты учительницы, швеи;
убиты бабушки, умевшие вязать чулки
и печь вкусное печенье, варить бульон
и делать струдель с орехами и яблоками,
и убиты бабушки, которые не были
мастерицами на все руки —
они только умели любить своих детей
и детей своих детей; убиты женщины,
которые были преданы своим мужьям,
и убиты легкомысленные женщины;
убиты красивые девушки, ученые
студентки и веселые школьницы;
убиты некрасивые и глупые;
убиты горбатые, убиты певицы,
убиты слепые, убиты глухонемые,
убиты скрипачи и пианисты,
убиты двухлетние и трехлетние,
убиты восьмидесятилетние старики
с катарактами на мутных глазах,
с холодными прозрачными пальцами
и тихими голосами, словно шелестящая бумага,
и убиты кричащие младенцы, жадно
сосавшие материнскую грудь
до последней своей минуты.
Все убиты, много сотен тысяч —
миллион евреев на Украине.
Это не смерть на войне с оружием в руках,
смерть людей, где-то оставивших дом,
семью, поле, песни, книги, традиции, историю.
Это убийство народа, убийство дома, семьи,
книги, веры. Это убийство древа жизни,
это смерть корней, не только ветвей и листьев.
Это убийство души и тела народа,
убийство великого трудового опыта,
накопленного тысячами умных,
талантливых мастеров своего дела
и интеллигентов в течение долгих поколений.
Это убийство народной морали,
традиций, веселых народных преданий,
переходящих от дедов к внукам.
Это убийство воспоминаний и грустных песен,
народной поэзии о веселой и горькой жизни.
Это разрушение домашних гнезд и кладбищ.
Это уничтожение народа,
который столетиями жил
по соседству с украинским народом,
вместе с ним трудился, деля радость и горе
на одной и той же земле.
Все это призвано передать хотя бы толику того оцепенения, которое охватывало жертв. Сам Лозница мнимо бесстрастен: бремя волнения и переживания он перекладывает на зрителя, заставляя его широко разверзнуть глаза и открыть сердце. Передает в абсолютной тишине или, лучше сказать, немоте.
Во всех остальных блоках звук есть: слышны или голоса (подреставрированные, разумеется) держащих речь людей, или воссозданный с помощью звукового дизайна фон: шумы самолета, грохот взрывов, лязг гусениц, треск огня, человеческий говор. Из именных «голосов» особо выделю генерал-губернатора Франка в Лемберге в июле 1941 года и генерал-лейтенанта Хрущева и полковника Армии Крайовой (sic!) Филипповского во Львове в июле 1944 года, а также участников процесса над нацистскими преступниками в Киеве в 1946 году — одного из обвиняемых (роттенфюрера СС Изенмана) и троих из свидетелей (Артоболевского, Оначко и Проничевой).
Превосходна работа с немецкими, российскими и прочими архивами[49]. Главные находки — из Красногорска, из Штутгарта и из частного архива Карла Хопкинса. Иные сцены — натягивание вместо галифе брюк только что отпущенным из немецкого плена и немного стесняющимся оператора солдатом—украинцем или же подача бабами—украинками соответствующих заявлений на своих (или как бы «своих») мужиков — могли бы даже смахивать на постановочные, когда б не полная невозможность для какого угодно режиссера, хоть с самой маниакальной страстью к доподлинности, подобрать такие «декорации», а для артиста — «сыграть» это самое смущение.
И то: что может быть правдивей и художественнее документа?!
Война — это сущий ад, говорят кадры. Горящие избы, взорванные дома, дым до небес, горы убитой техники, груды искореженного металла, горы не преданных земле трупов и — визуально едва ли не самое страшное — мириады мух над мертвыми лицами.
Сопоставляя, сводя разные источники, Лозница пытался выстроить из них некий объединяющий композиционный ход. И несколько раз ему такие закольцовки удались. Укажу на три из них.
Ах, как сдирали, веселясь, и как рвали портреты «жидобольшевика Сталина», как наклеивали на тумбы и на трамваи клейстером портреты «Гитлера-освободителя»! Точно так же весело рвали и сдирали потом портреты фюрера, крушили обухом топора немецкие дорожные указатели, нежно рисовали кисточкой и устанавливали свои знаки.
Второй кейс. Август 1941 года, советская кинохроника. Киевляне роют за городом противотанковые рвы, насыпают мешки песком или землей, а красноармейцы строят из них фортеции на улицах города, увенчивая их противотанковыми ежами. 19 сентября, немецкая хроника. Танки движутся по той же улице, аккуратно объезжая оставшиеся почти не тронутыми фортеции и ежи.
Третий. Даже архетипы антисемитизма как бы случайно, но внятно проявились и сполна раскрыли себя. Вот молодой, даже симпатичный ефрейтор Ганс Изенман, четко, по—военному, без запинки и без эмоций отвечающий на вопросы судьи о его участии в одном из расстрелов евреев во Львове: «Яволь! Значит, так: шестеро из нас стреляют (пулемет, два автомата, три карабина), другие шестеро охраняют, потом меняемся». — «Сколько я убил лично? 120», и даже не называет кого. Это же шестеренка, винтик приказательно—исполнительной машины! Личного, может быть, и вовсе ничего (под такое пытался в Иерусалиме косить и сам Эйхман).
А вот патриоты—«львовяне» образца 30 июня 1941 года — мужчины, женщины и даже дети (sic!), истово, с палками гоняющиеся за евреями и еврейками по тюремному двору (евреев заставили тогда выносить трупы жертв НКВД из подвалов тюрьмы «Бригидки», среди убитых чекистами были и евреи) и по всему городу, с наслаждением забившие тогда несколько сот ненавистных жидов.
Чувствуете разницу? Только не спешите с выводом, кто тут кого страшней. Еврейку Дину Проничеву, пришедшую в Бабий Яр, украинский хильфсполицай признал за украинку и, выведя из очереди за смертью, подсадил к группе таких же, как она (или не таких же, а настоящих) украинцев, чтобы отпустить их вечером домой. Но приехал под вечер немецкий офицер, справился об этой группе и… приказал всю ее (то есть украинцев!) немедленно расстрелять. Что и было сделано — такими, как Изенман! (Единственная привилегия для такой, как Дина, — не раздеваться перед смертью догола).
Изенмана мы, кстати, увидим еще раз — в финальной сцене, едва ли не самой динамичной в фильме. Его и таких как он казнят на площади Калинина (нынешний Майдан Незалежности) — при стечении двухсот, если верить оценкам, тысяч народа. Жертвы Бабьего Яра составили бы в таком случае около пятой части этой неоглядной толпы — масштабируйте в кадре сами.
Кончается фильм своего рода постскриптумом — сообщением о решении Киевского горсовета от 2 декабря 1952 года о замыве Бабьего Яра пульпой из отходов кирпичного завода. Мы видим и саму пульпу, вяло текущую из трубы, и зловещее склизкое озеро, почти уже заполнившее грязью овраг, осталась разве что верхняя кромка, — неширокая, но еще узнаваемая!
Подготовленный зритель уже понимает, чéм все это скоро кончится — грязевым селем[50] 13 марта 1961 года, то есть новой бедой. Эта сочащаяся пульпа в трубе — такая же манифестация убийственной рукотворной стихии, что и пламя из кадров военных пожарищ.
Своего рода продолжением — точнее, ответвлением, — «Бабьего Яра. Контекста» Сергея Лозницы стал другой его фильм — «Киевский процесс»,[51]. 106-минутный черно-белый фильм, созданная при поддержке Мемориального Центра Холокоста «Бабий яр» (производство компании ATOMS & VOID). Работа над фильмом началась весной 2021 года, его премьера состоялась в сентябре 2022 года на Венецианском кинофестивале.
«Киевский процесс» — это суд над немецкими военными преступниками, прошедший в Киеве с 17 по 28 января 1946 года. Среди 15 подсудимых — три генерала, 9 офицеров и трое младших чинов. Самый старший по званию и одновременно «самый ближний» к Бабьему Яру — группенфюрер СС (генерал-лейтенант полиции) Пауль Шеер, начальник охранной полиции и жандармерии Киевской и Полтавской областей. Среди свидетелей — одна (Проничева) непосредственно из оврага смерти, а еще один, директор Зоологического музея, профессор Владимир Артоболевский, — очевидец того, как обреченные евреи шли в Бабий Яр.
В распоряжении режиссера оказались уникальные архивные кадры, позволяющие погрузить зрителя прямо в атмосферу суда, проходившего в зале Киевском окружного дома офицеров (и тут опять «фирменный» аудиодизайн), и реконструировать, точнее, перекомпоновать, все ключевые моменты судоговорения: обвинительное заключение прокурора, выступления обвиняемых и свидетелей, приговор судей, реакцию публики и подсудимых. Если в исходниках подсудимые и свидетели говорят последовательно, в логике судоговорения, то Лозница развел их в две сплошные отдельные группы, что создало эффект концентрации эмоций.
Кончается фильм публичной казнью 12 приговоренных к смерти генералов и офицеров. Это произошло 29 января — назавтра после вынесения вердикта — на площади Калинина (нынешний Майдан Незалежности) — при стечении двухсот, если верить оценкам, тысяч народа. Жертвы Бабьего Яра составили бы в таком случае около пятой части этой неоглядной толпы — масштабируйте в кадре сами.
Кстати, Лозница был явно не первым, кто по-своему «редактировал» исходники. Во время казни веревка на шее подполковника Труккенброда оборвалась. Вопреки неписаным правилам, жизнь ему не даровали, а нашли новую веревку и еще раз повесили[52]. Еще деталь: один из молодых казненных офицеров, по свидетельству Я. Бердичевского, тогда мальчишки, нарушил регламент казни иначе — оттолкнул солдата с петлей, сам накинул ее себе на шею и шагнул с грузовика…
Примечания
[1] Шлаен А. Бабий Яр. Киев, 1995. С.12.
[2] Олександр Довженко. Документi и матерiали спецслужб. Т.2. 1941-1989 / Сост. Р. Росляк. Киев: Лира-К, 2019. С. 288.
[3] См. в сети фрагмент между 13’50” и 14’10” фильма: https://www.youtube.com/watch?v=LedOtH0PEH4
[4] Шлаен А. Бабий Яр. Киев: Абрис, 1995. С.27-28.
[5] См.: РГАКФД, учетный № 9119. Под № 304 они зафиксированы в справочнике: Миславский В. Еврейская тема в кинематографе Российской империи, СССР, России, СНГ и Балтии (1909-2009). Фильмо-биографический справочник. Харьков: Скорпион П-ЛТД, 2013. Сами эти кадры, снятые в ноябре 1943 г. документалистами В.И. Орлянкиным и Г.А. Могилевским, вошли в фильм С. Лозницы «Бабий Яр. Контекст» (см. ниже).
[6] В 1946 г. фильм был удостоен главного приза Венецианского кинофестиваля.
[7] Berkhoff K. Babyn Yar in Cinema // Babyn Yar: History and Memory / Ed. V. Hrynevych. P. R. Magocsi. Київ: Дух и литера. 2016. P. 240-244.
[8] Миславский В. Еврейская тема в кинематографе Российской империи, СССР, России, СНГ и Балтии (1909-2009). Фильмо-биографический справочник. Харьков: Скорпион П-ЛТД, 2013.
[9] Киевский процесс (летопись) (Российский госархив кино- и фотодокументов, Красногорск. Учетный № 6524).
[10] Центральный государственный кинофотофоноархив Украины имени Г.С. Пшеничного, Киев. Архивный № 299. См. в сети: https://avd-tsdkffa.archives.gov.ua/files/kino-doc.php?od_obl=299
[11] Диамант Э. Снова эхом отзывается в памяти: Бабий Яр… (Вып. 2) // Мастерская. 2016. 5 июля. В сети: https://club.berkovich-zametki.com/?p=23759
[12] В 1961 г. оно заменило собой Совинформбюро.
[13] По ходу съемок он заменил Рафаила Гольдина.
[14] Остальной творческий коллектив фильма, согласно титрам: консультант С. Рабинович, операторы В. Ковда, А. Сологубов, В. Бурлага (Л. Бурлака?), Я. Ревзин, В Лунин, Б. Небылицкий, А. Полуэктов, композитор М. Меерович, директор картины Ю. Гаронкин, оркестр Комитета по кинематографии при СМ СССР под управлением А. Ройтмана.
[15] Режиссером киевских съемок был Рафаил Гольдин, оператором – Вадим Лунин.
[16] См. подробнее в воспоминаниях Бориса Шейнина: Шейнин Б. Не дай умереть ребенку // Заметки по еврейской истории. 2005. № 9. В сети: https://berkovich-zametki.com/2005/Zametki/Nomer9/Sheinin1.htm . А также: Шейнин Б. Не дай умереть ребенку: воспоминания киносценариста. М.: Типография Россельхозакадемии, 2010. 444 с.
[17] Сердечная благодарность Дэвиду Вайлю, сотруднику этого архива, за всестороннюю помощь.
[18] Все нижеследующее – с его слов.
[19] Гедзь К. Бабий Яр-1966 [Интервью с Р. Нахмановичем]. В сети: https://babiyar-zapoved.livejournal.com/12789.html
[20] См. подробнее: Цалик С. Анатолий Кузнецов между Киевом и Лондоном // Глобус (Киев). 2019. 1-7 августа. С.32-33.
[21] Он же будет поджидать зрителя и во второй американской пробе пера о Холокосте. Эпизод с Бабьим Яром транслировался 23 ноября 1988 г. в сериале «Война и воспоминание», шедшем на канале ABC в 1988 году (продюсер и директор – Дан Куртис, сценарист – Герман Вук). См.: Berkhoff K. Babyn Yar in Cinema // Babyn Yar: History and Memory / Ed. V. Hrynevych. P. R. Magocsi. Київ: Дух и литера. 2016. P. 245-246.
[22] Мицель М. Запрет на увековечение памяти как способ замалчивания Холокоста: практика КПУ в отношении Бабьего Яра // Голокост і сучасність. 2007. № 1. С. 25.
[23] Там же. С. 25.
[24] Там же. С. 25-26.
[25] По версии В.Н. Георгиенко, руководителем творческого коллектива, был именно он. См.: Плисс М. Бабий Яр. Крик безмолвия // Партнер. 2011. № 10. B44-B45.
[26] В одной из статей Википедии фильм ошибочно датирован 1985 г., а В. Коротичу и вовсе приписано его авторство (см. в сети: https://en.wikipedia.org/wiki/Babi_Yar_memorials ).
[27] Что на практике означало требование вставить в фильм о Бабьем Яре кадры об израильской или американской военщине.
[28] Шлаену, по его словам, Георгиенко навязали вместо Виктора Олендера. Напрашивается и связь с передачей фильма от документалистов телевизионщикам.
[29] Вестник. № 5 (Неустановленный наборный источник. Из архива В. Георгиенко).
[30] В. Георгиенко вспоминал, что существовал второй – «экспортный» — вариант фильма (скорее всего, предположил бы уже я, без разных «военщин»).
[31] Информация Делегации от 30 октября (Из архива В. Георгиенко).
[32] Мицель М. Запрет на увековечение памяти как способ замалчивания Холокоста: практика КПУ в отношении Бабьего Яра // Голокост і сучасність. 2007. № 1. С. 25-26.
[33] В чем-то он предвосхитил достижения С. Лозницы (см. ниже).
[34] См. в сети: https://www.youtube.com/watch?v=Sb613xMlVvk
[35] См.: Плисс М. Бабий Яр. Крик безмолвия // Партнер. 2011. № 10. С. B44-B45.
[36] Нина Волынская (инт.). Мой дом, мой крест… // Вечерний Киев. 1992. 27 ноября. С.4.
[37] Шлаен А. Бабий Яр. Киев: Абрис 1995. С. 25-26.
[38] Впервые он был показан на канале MDR только в августе 1993 г.
[39] Миславский В. Еврейская тема в кинематографе Российской империи, СССР, России, СНГ и Балтии (1909-2009). Фильмо-биографический справочник. Харьков: Скорпион П-ЛТД, 2013. № 401.
[40] Следы этого фильма обнаружить не удалось.
[41] Совместное производство частных продюсерских студий «Фора-фильм» и «Прогресс».
[42] За эту роль он получил «Нику» — главный приз российской киноиндустрии. Интересно, что он же, Смоктуновский, сыграл роль лейтенанта Фарбера, киевского еврея, в фильме «Солдаты» (1956; режиссер А. Иванов, сценарий В. Некрасова) – экранизации повести В. Некрасова «В окопах Сталинграда».
[43] Л. Горовиц отсутствовал на премьере своего фильма в Москве, ибо за неделю до этого эмигрировал в Израиль!
[44] См.: Кононенко И. «Бабий Яр» глазами Голливуда. Уже в следующем году зрители смогут увидеть экранизацию романа Анатолия Кузнецова // День. 2007. 20 марта. В сети: https://m.day.kyiv.ua/ru/article/den-ukrainy/babiy-yar-glazami-gollivuda
[45] Бабий Яр: человек, власть, история. Кн.1 / Ред. . Евстафьева и В. Нахманович. Киев: Внешторгиздат, 2004. 597 с.
[46] См. в сети: https://voenhronika.ru/publ/vtoraja_mirovaja_vojna_sssr_khronika/babij_jar_ukraina_2_filma_2004_god/22-1-0-1437
[47] См. о фильме: Botanova E. Ein Ort der Abwesenheit. Serhij Bukovs’kyjs Film Spell Your Name // Osteuropa. 2021. 71. Jg. Heft 1–2: Babyn Jar: Der Ort, die Tat und die Erinnerung. S. 185-196.
[48] Украинская премьера состоялась 3 октября 2018 г. в Колонном зале Киевской городской администрации.
[49] Первоначально архивный поиск затевался Лозницей ради не документального, а игрового фильма о Бабьем Яре, но этот проект пока отложен.
[50] Техногенной (так называемой «Куреневской») катастрофой.
[51] Сценарист и режиссер: С. Лозница. Монтажеры: Сергей Лозница, Т. Вольский и Д. Коканаускис. Саунд-дизайн: В. Головницкий. Продюсеры: Сергей Лозница и Мария Шустова. П.П.: ПОЛЫНЕ ИМЕНА СМОГУ ДОУТОЧНИТЬ
[52] Цалик С. 1946: как во время «Киевского Нюрнберга» казнили нацистов // BBC News Украина. 2016. 29 января. В сети: https://www.bbc.com/ukrainian/ukraine_in_russian/2016/01/160129_ru_s_tsalyk_blog_historian
Оригинал: https://z.berkovich-zametki.com/y2022/nomer11_12/poljan/
