С судьбою необыкновенной
родился стих в аду военном,
надежду в тяжкий час даря
тем, кто умел любить и верить,
сносить страданья и потери.
И в души он запал не зря…
Стих-заклинание, молитва
о возвращении из битвы
стал — в переводе на иврит
с его напевностью библейской —
прекрасной и любимой песней,
которая в сердца стучит.
В страну, где есть Стена молитвы,
земля которой — поле битвы
за право жить, а не страдать,
был тяжким путь тогда и длинным.
Здесь эта песня стала гимном
всех тех, кто так умеет ждать.
Европа — континент погостов
для жертв из бездны Холокоста
в те, сатанинские года.
И на Земле обетованной,
об этом помня непрестанно,
сказали: “Больше — никогда!”
Рано утром в день начала Шестидневной войны Командующий 38-й танковой дивизией Ариель Шарон позвонил своей жене Лили и попросил её спеть что-нибудь на дорогу. В трубке он услышал: «Жди меня, и я вернусь, только очень жди…» на иврите.
Ариель Шарон
Как же самое известное стихотворение Великой отечественной войны Советского Союза стало в переводе на иврит гимном «Ат хаки ли» Еврейской бригады в подмандатной Палестине?
Одно из лучших стихотворений Константина Симонова «Жди меня» посвящено актрисе Валентине Серовой, будущей жене поэта. Роман Симонова с Серовой стал впервые за всю новейшую историю Советского Союза достоянием всей страны.
Симонов был фронтовым корреспондентом «Красной звезды». «Жди меня» написано в 1941 году на чужой даче в Переделкино и адресовано конкретный, земной, но такой далёкой тогда от поэта женщине. Власти не публиковали стихотворение, считая его несвоевременным. Симонов записал это стихотворение в блокнот фотокорреспонденту Григорию Зельме на Северном фронте 13 октября 1941 года. Вскоре текст этого стихотворения распространился по всем фронтам, его переписывали и перепечатывали, пересылали с фронта домой и из тыла на фронт. И только в январе следующего года стихотворение было официально опубликовано в “Правде”. Так что такая “публикация” фактически оказалась предком советского “самиздата”.
Любовь Симонова к Серовой стала использоваться пропагандистской машиной государства своих целях, и небезуспешно. Так, историки Великой отечественной причисляют появление стихотворения «Жди меня» и одноимённого фильма с Валентиной Серовой в главной роли к достижениям, повлиявшим на исход войны.
Валентина Серова и Константин Симонов
Но феномен стихотворения выходит за рамки поэзии. Оно — как заклинание судьбы, в котором предсказано, что война будет долгой и жестокой, и угадано, что человек сильнее войны. Если любят, если верят…
Было множество попыток сочинить песню на эти стихи. Одним из первых это сделал Матвей Блантер. Но ни одна из этих песен не стала любимой для слушателей. О причинах этого зашла речь в мае 1998 года в программе Александра Любимова «Взгляд», посвященной Дню Победы. Гостем программы был Алексей Симонов, кинорежиссер, литератор, журналист и правозащитник, сын Константина Симонова и Евгении Ласкиной, литературного редактора, родной сестры киносценариста, поэта, прозаика, драматурга, автора юмористических рассказов и интермедий Бориса Ласкина.
Алексей Симонов сказал, что на этот стих было написано не менее 25 мелодий, но ни одна не прижилась, не была адекватной стихам. Поэтому стих отца так и не стал песней.
Но вскоре на эту передачу откликнулся Илья Войтовецкий, который утверждал, что такая песня существует, и её поёт целый народ, целая страна Израиль. Он рассказал трогательную и удивительную историю израильской песни «Ат хаки ли», что переводится как «Жди меня» (см. статьи Войтовецкого в №1 и №2 «Заметок по еврейской истории» за 2006 год — прим. ред.).
Герой его рассказа родился в Вене в августе 1921 года. Звали его тогда Соломон Дойчер. После аншлюса Австрии Гитлером в 1938 году небольшой группе еврейских парней и девушек удалось на маленьком судёнышке отплыть от Вены, спуститься по Дунаю в Чёрное море, оттуда через проливы и Мраморное море пройти в Средиземное море и причалить к берегу подмандатной Палестины.
Среди этих ребят был 17-летний Соломон Дойчер. Юноша решил, что он обязан на время забыть языки своего детства немецкий и идиш, и очень быстро овладел ивритом и английским.
В 1939 году началась Вторая мировая война. В составе британской армии было создано еврейское ополчение, впоследствии ставшее Еврейской бригадой. И Соломон Дойчер стал солдатом этой бригады, прошел весь путь по дорогам войны и День Победы встретил в Италии.
Но вначале они выполняли сторожевую службу на Хайфском волнорезе, охраняя Хайфский порт от итальянских субмарин. Соломон Дойчер вспоминал, как тогда ему в руки попала маленькая книжка «Жди меня» в переводе с русского языка Авраама Шлёнского. Самым впечатляющим в книге было одноименное стихотворение. Перевод Шлёнского точен до такой степени, что в подлиннике нет ни слова, которому не было бы соответствия в переводе.
Соломон прочитал его и почувствовал, что стихотворению необходима мелодия. Он не был композитором. Но той же ночью стал повторять мотив, который почувствовал при чтении стихотворения. Утром, вернувшись на базу, он спел песню музыканту и композитору, который тоже служил в бригаде, а тот записал ноты. И ребята стали выступать с этой песней в своей части. Песню настолько хорошо приняли, что они начали выступать и в других подразделениях. Песня превратилась в песню тех дней, потому что она отражала настроение каждого солдата, тоскующего по той, которая его ждёт. Даже если она не существует, он хочет, чтобы такая была. Благодаря этой песне Соломон попал солистом в бригадный ансамбль, и одним из шлягеров на концертах стала, разумеется, песня «Жди меня».
Но перенесёмся теперь в Италию 1944 года, когда после высадки союзников уже явственно ощущалось приближение долгожданной Победы. В перерывах между боями Соломона Дойчера перевозили вдоль линии фронта, доставляли в госпитали, и под аккомпанемент аккордеона он пел воинам «Жди меня, и я вернусь…».
Соломон Дойчер с ансамблем на сцене (1944)
Песня стала гимном переброшенной в Италию Еврейской бригады, а автор-исполнитель приобрёл популярность, сравнимую со славой Леонида Утесова и Клавдии Шульженко на родине Симонова. Записали пластинку сначала на иврите, а потом, когда стихи перевели на английский язык, Соломон Дойчер пел песню и по-английски. Солдаты американской и британской армий запели на своём родном языке симоновские строки, переложенные на музыку солдатом еврейского ополчения.
Интересно, что с этой песней связана цепь невероятных совпадений и встреч. Накануне Судного дня 1944 года во двор Римской синагоги вошёл помолиться американский офицер. У входа стояла плачущая женщина. Американец спросил её на идише, почему она плачет. Война, можно считать, закончилась. теперь Бог нам поможет. Женщина ответила, что Бог не может ей ничем помочь, её мужа немцы убили на её глазах, дети неизвестно, где; и она здесь одна. Офицер видел, что она никак не реагирует она его утешение, и только ради того, чтобы её разговорить, спросил, откуда она. Женщина назвала местечко в Польше. Тогда он спросил, а откуда был её муж. Она произнесла название другого местечка, и тогда американский офицер на мгновение замер в недоумении и спросил, как его звали. Она ответила и рассказала, что после гибели мужа бежала в Италию, где монашки из католического монастыря прятали её более года.
И тут офицер понял, что они, случайные собеседники, — родные тётя и племянник. Дело в том, что две сестры, уроженки польского местечка, после Первой мировой войны покинули родные места. Одна вышла замуж за австрийского еврея и уехала в Вену, вторая вышла замуж за американца и отправилась за океан. После прихода к власти нацистов связь между ними прервалась. Офицер оказался сыном родной сестры случайно встреченной в Риме женщины. Оказывается, иногда жизнь преподносит такие сюрпризы, которые превосходят сюжеты известных романов.
Племянник позаботился о тёте: он снял для неё комнату в Риме, обеспечивал одеждой и едой. Она же попросила его лишь об одном: найти её сыновей, которые должны быть в Палестине.
Племянник спросил тётю, как звали её сына, который ушел из дома в 1938 году. Она назвала имя — Соломон Дойчер. Имя автора песня «Жди меня» офицеру было известно, но он ничего не сказал тёте, опасаясь, что это может быть простое совпадение. И имя, и фамилия довольно распространённые среди еврейских солдат.
Он связался с командованием Еврейской бригады, выяснил время и место очередного выступления группы самодеятельных артистов. Племянник привёз свою тётю на машине, принадлежавшей американской армии, в сопровождении еще двух американских офицеров к зданию Оперы, в котором должен был выступать ансамбль Соломона Дойчера (кстати, позже Соломону Дойчеру предлагали остаться после войны в Италии и выступать в Опере).
Тот за кулисами вместе со всей труппой готовился к выступлению, когда вошёл солдат и спросил, кто здесь Дойчер. И добавил, что его ждёт мать. Того словно ударили молотком по голове: как это возможно, что его ждёт мама. Солдат ответил, что приехала женщина, с ней какие-то американские офицеры и командующий израильскими подразделениями; и они хотят, чтобы Дойчер к ним вышел. Все участники труппы остолбенели, но решили, что Соломон не должен выходить сразу, так как у матери может случиться сердечный приступ.
Они, 12 человек, выходили к ней по одному, а Соломон Дойчер — последним. Было принято решение: что бы ни случилось, не плакать! Он вошел в комнату, и члены ансамбля стояли вокруг его матери, а она — в центре комнаты. И она не узнала сына: так он изменился за эти годы. Но он, разумеется, узнал её, подошел к ней и произнес только одно слово: «Мама». И все заплакали.
Израильский командующий отвёл мать в зал, поднялся на сцену и сказал, что сегодня у них случилось такое, чего не может произойти ни в одной армии мира. Ансамбль — «Эрец Израэль», название их программы — «Привет с Родины». Но такого привета нет ни в одном другом месте, потому что солист ансамбля в эту минуту встретился со своей мамой, беженкой, выжившей после Катастрофы. И он споёт песню, которую сочинил специально для неё. Это, разумеется, не было правдой, потому что песню он сочинил для своей девушки Шулы, в которую был влюблён и которая стала впоследствии его женой. Но он пел именно для мамы «Жди меня», и ей переводили текст. Она сидела и плакала там, в первом ряду. Её сын удостоился аплодисментов, которых не устраивали даже Паваротти. Удивительно, но в то же время Симонов был проездом на родину в городе Бари; однако его встреча с сочинителем песни не случилась. Это произошло с сыном Константина Симонова уже на следующем витке непредсказуемой Истории.
Италия, г. Бари. В центре — мама Броня Дойчер, слева её сын Яков, справа Соломон и её американский племянник Джордж
Соломон Дойчер спустился со сцены, они с матерью обнимались и целовались, и он перевёз её в свою страну. Она прожила там несколько лет, ещё раз вышла замуж, ей выпало достойное завершение жизненного пути.
Впоследствии Соломон Дойчер сменил и имя, и фамилию. Соломон по-библейски «Шломо», а фамилию он себе выбрал Дрори, что означает «свободный». Вернувшись с фронта, он участвовал в подготовке к Войне за независимость, был инструктором по подрывному делу. Англичане разыскивали его, сулили за его голову внушительные суммы. Его не выдали.
Шула и Шломо Дрори
Во время войны Дрори подружился с начальником Генерального штаба Израиля Мордехаем Маклером. И когда тот вышел в отставку и получил новое назначение занять должность Генерального директора химического комбината Мёртвого моря, он забрал Шломо с собой. Дрори проработал на заводе до пенсии, но потом не захотел сидеть дома без дела. Он создал музей Мёртвого моря и стал его смотрителем. Каждый день к нему приезжали десятки посетителей. И он рассказывал им удивительную историю о том, как еврейский юноша Моисей Новомейский из прибайкальского города Баргузина решил осуществить мечту Теодора Герцеля и создать промышленность в мёртвой степи на берегу Мёртвого моря. Там до него не было ни одного поселения, ни единого дома или хижины, ни одного человека. Сейчас здесь горят заводские огни, зеленеют пальмы. Гостиницы и здравницы принимают ежегодно сотни тысяч посетителей и туристов.
Узнав историю создания песни на стихотворение своего отца, Алексей Симонов сказал, что стихотворение «Жди меня» — фактически молитва о возвращении с войны. А стихи на иврите как раз приобрели свою напевность на языке Библии. Поэтому они звучат молитвенно, и отметил, что счастлив: стихи его отца, написанные им по-русски, звучат на древнем языке его мамы.
А в 2004 году Алексей Симонов приехал в гости к Шломо Дрори, с которым познакомился при посредничестве Ильи Войтовецкого по переписке и по телефонным разговорам. Они провели вместе несколько часов, почитали «Жди меня» вперемежку по-русски и на иврите строфа за строфой.
Шломо Дрори, Илья Войтовецкий и Алексей Симонов
Вскоре Алексей Симонов приехал в Израиль вторично, на этот раз с кинооператором Игорем Мардмиловичем на съёмки израильской истории самого известного стихотворения его отца для документального фильма о Константине Симонове.
В ноябре 2006 года Алексей Симонов вновь приехал в Израиль с демонстрацией этого фильма на Бершевском международном кинофестивале. И вновь состоялась тёплая встреча со Шломо Дрори и его семьёй.
Источники информации
[1] http://www.ortiland.narod.ru/books_ilia/book004/book004b.htm
[2] https://proza.ru/2006/09/23-59
[3] https://berkovich-zametki.com/2006/Zametki/Nomer1/Vojtovecky1.htm
[4] https://berkovich-zametki.com/2006/Zametki/Nomer2/Vojtovecky1.htm
Оригинал: https://z.berkovich-zametki.com/y2022/nomer11_12/adolphberlin/
