«Благая чушь вокруг и не вокруг»,
как говорил мой в прошлом милый друг,
сработанный из лучших криптограмм
и слов Эдит Пиаф «Падам! Падам!».
Практически он был всегда везде –
в дыму, в былинах, в воздухе, в воде,
во слоге, столь изысканном всегда,
что у ветров кружилась голова
от изысков тончайших во плоти,
от коих и на шаг не отойти,
как от моментов в памятных делах
и звуков на лепечущих губах.
Не в прошлом он – во времени другом,
всё с тем же приснопамятным пером,
всё в той же не коммерческой руке
и с парусом большим в своей реке.
Он узнаваем с самых первых строк
для тех, кто сам явился на урок,
чтобы услышать, опознать, принять
то, чем так любо можно удивлять.
Звезда его извечно высока,
рука всегда размеренно легка
и внятен весь вещественный посыл
к тем, кто при нём сейчас, и к тем, кто был.
