Хотя лето давным-давно перевалило за середину, жара в городе стояла нестерпимая. В середине дня улицы выглядели пустынными – мало кому хотелось плавиться на раскалённом асфальте. Двое мальчишек двенадцати лет сидели на ветвях раскидистой яблони, прячась от солнца в тени листвы. Они отчаянно скучали – во дворе, кроме них, никого не было, а придумывать себе какое-то занятие им было лень. Звали мальчишек Мишей и Серёжей, но чаще их назвали Бурым и Серым. Сперва прозвище приклеилось к Серёже – в школе приятели так стали звать, сократив имя. Серёжка обижался сначала и огрызался: «Сам ты серо-буро-малиновый!». А потом его друг и сосед по дому, Мишка, сказал: «Ну и что, ты – Серый, а я Бурый, потому что Мишка, медведь то есть!». Так и прицепилось к ним это прозвище на двоих – Серый и Бурый.
Время тянулось медленно, даже было такое чувство, что оно не движется вовсе – как застыло солнце над самой головой, так там и висит, и будет висеть и жарить ещё долго-долго, а вечер не наступит никогда. Воздух был неподвижный и вязкий, чтобы вдохнуть его, приходилось прилагать усилия. Мишка уткнулся в телефон и играл в какую-то стрелялку, а Серёжа медленно жевал яблоко, сорванное с того же дерева, на котором они сидели. Кстати, эти кислые и кособокие яблоки казались мальчишкам вкуснее самых дорогих сортовых и красивых яблок из магазина.
– А я вчера Машку встретил… – протянул Серёжа.
– Какую, Кошкину?
– Ага.
Маша Кошкина, учившаяся в их классе, всей школе была известна, как Кошка Машка – и она всеми силами стремилась соответствовать этому прозвищу: занималась художественной гимнастикой, охотно демонстрируя всем свою природную гибкость, ну и, заодно, оттачивала умение царапаться на не дававших проходу мальчишках-одноклассниках. Кусаться вот только не пробовала пока…
– Ну, и чего она?
– Хвасталась, что в цирк ходила. Тигров там всяких видела, львов… Говорит, что так близко сидела, прямо на первом ряду, что у ближайшего тигра все полоски можно было пересчитать!
– Да-да, и за ухом почесать, заодно!
– Да ну, она б струсила! Девчонка же…
В это время мимо проходил Костик – Мишкин сосед по лестничной клетке. Он был на целых четыре года старше Серого и Бурого, перешёл уже в одиннадцатый класс. Однако с мальчишками, в отличие от своих сверстников, общаться не брезговал – по старой памяти: ещё лет пять назад Мишку иногда оставляли под его присмотром, когда родители сами заняты были. С тех пор он сохранил к своему бывшему «воспитаннику» тон слегка покровительственный, с нотками превосходства, но, в целом, доброжелательный. Это отношение распространялось и на Серёжу, как на ближайшего Мишкиного друга.
– Салют соседям! – Костик шутливо козырнул приятелям, остановившись под яблоней.
– Привет, Костик!
– Про что треплетесь?
– Да так, ни про что… про цирк вот… – ответил Мишка.
– Это про какой-такой цирк? – Костик прищурил один глаз. – Уж не про тот ли, что у нас на гастролях, в котором тигры-людоеды?
– Почему это людоеды? – мальчишки сразу встрепенулись.
– Ну, как почему… Раз людей едят – значит, людоеды.
– Да врёшь ты всё! – запротестовал Мишка. – Если б они людей ели, как бы к ним укротитель заходил? Они б и его сожрали!
– А укротитель для них – вообще не человек, а вожак стаи, они его как человека и не воспринимают – потому и не едят.
– А кого едят? Кто тебе такое рассказал вообще?
– Знающие люди. Если языком болтать не будете – могу и вам рассказать.
– Не будем, конечно! Ты ж нас знаешь, Костик! – Мишка опасно свесился с ветки, рискуя свалиться прямо на голову Косте.
– Тогда слезайте, а то всей округе наш разговор слышен!
Серёжка и Мишка вихрем слетели с дерева. Костик напустил на себя загадочный вид и таинственным шёпотом начал рассказ:
– В общем, тут такое дело: этот цирк ездит по стране уже давно – постоянно на колёсах: месяц – в одном городе, месяц – в другом, месяц – в третьем… К нам-то он в первый раз заехал, даже странно. Так вот, рассказал мне один знающий человек… кто – даже не спрашивайте! – Костик сказал это очень строго, хотя мальчишки даже и не собирались перебивать какими бы то ни было вопросами. – Я слово дал, что не разболтаю, кто мне про всё это рассказал.
– Так что рассказал-то? – не вытерпел Серёжка.
– А ты не перебивай, а то долго ещё до главного не дойду!
Он выдержал театральную паузу: не спеша поправил бейсболку, сбил пальцем с плеча какую-то невидимую соринку, посмотрел на мальчишек с загадочным видом человека, знающего что-то необычное, но не спешащего этим знанием делиться. А мальчишки ждали продолжения, не решаясь больше задавать вопросы. Наконец Костик продолжил:
– Рассказал мне тот человек, что когда этот вот цирк уезжает, в городе каждый раз пропадает один мальчик. Это укротитель и его команда так своё зверьё поощряют за работу на гастролях и перед дорогой задабривают, чтоб те её спокойней переносили.
– Как? Они его тиграм скармливают?.. – спросил Мишка срывающимся тихим голосом.
– Ну, не понюхать же дают! Скармливают, конечно. А тигры после этого ещё месяц в следующем городе работают на ура, ждут очередного деликатеса… Вот такие дела, соседи! – Костик глубокомысленно вздохнул и развёл руками, мол, как хотите, так теперь с этим и живите.
Мальчики стояли и оглушённо молчали, не зная, что и сказать. Серёжка неуверенно начал:
– А может, неправда это? Их бы арестовали давно… тигров этих. Тьфу, укротителя. И на гастроли больше никуда бы не пустили.
– Как же неправда, когда мне об этом такой надёжный человек рассказал! – Костик сделал оскорблённое выражение лица и отвернулся.
– Погоди, Костик… – Мишка попробовал сгладить слова своего друга. – Если человек надёжный, то, конечно, он врать не станет! Ну, то есть специально, зная, что врёт. А может, ему кто-то наврал, а он за правду принял? И он думает, что правду рассказывает, а на самом деле всё не так страшно!
– Нет, пацаны. Это такой человек, который сплетни пересказывать не станет – это уж точно! А почему не арестовывают? Так никто ж ничего доказать не может! Цирк-то уезжает – и никаких следов. А пока ищут – день, два, неделю – про цирк-то все и думать забывают. А мальчика так и не находят. Ну, ладно, – он взглянул на часы, – идти мне пора – дела ждут. – Оглядевшись по сторонам и снова понизив голос до шёпота, он напомнил: – Только – уговор! Никому не рассказывайте! Иначе – трепачи вы будете, а не нормальные пацаны!
– Костик, мы ж обещали! – обиженно выдавил Мишка.
– Я это запомнил! – Костик прищурился. – Ну, салют, соседи! – он снова козырнул и быстро пошагал к подъезду.
Мальчишки стояли под яблоней и молчали. Чувствовали они себя очень неуютно: неприятно это – узнать о том, что каждый месяц цирковые тигры съедают мальчишку! А вдруг на очереди – ты сам или твой друг? Да даже если и незнакомый мальчишка – за что его есть? Даже если он вредный какой или вообще дурак – ну, врезать ему пару раз или не разговаривать с ним вообще, но – есть? Это как-то слишком!
– Как-то всё это… неправильно, что ли, – наконец, выдавил Мишка.
– Какое тут «правильно», – поддержал его Серёжа. – Это вообще дикость какая-то! Неужели это правда?
– Вообще-то Костик обычно не врёт…
– Да я знаю. Только вот не верится! Слушай, а давай попробуем всё выяснить сами?
– Как?
– Ну, пойдём в цирк, поспрашиваем там…
– И что мы спросим? Где у вас тут мальчиков на корм тиграм принимают?
– Ну, нет, конечно. Как-нибудь вокруг да около – разузнаем, что у них там происходит.
– А нас туда пустят?
– Как-нибудь прорвёмся. Скажем, что мой дядя там работает или что просили передать какую-нибудь фигню – в общем, по дороге придумаем. Поехали!
Однако сразу они в цирк не поехали – всё-таки к визиту туда надо было хоть мало-мальски подготовиться, чтоб не быть вышвырнутыми за порог сразу! Мальчики отправились к Серёже домой, на ходу обсуждая, как можно проникнуть за кулисы, не вызвав подозрений. Идей было высказано и тут же, на ходу, отброшено много – не меньше десятка. Остановились на одной, которая показалась им наиболее правдоподобной: сказать вахтёру, что их попросили передать подарок дрессировщику, но только передать из рук в руки! Теперь оставалось только найти этот самый подарок… Впрочем, это тоже не стало проблемой – после десятиминутного метания по квартире в поисках чего-нибудь подходящего, на столе старшей Серёгиной сестры была обнаружена красивая подарочная коробка со всякой девчачьей требухой для рукоделия.
– То, что надо! – веско заявил Мишка.
Ленту для коробки они нашли там же, в ворохе высыпанных на стол ниток, лоскутов, иголок и булавок. Примерили – как раз подошла по длине, даже больше, чем надо, была. Оставалось придумать, что в коробку положить.
– Давай яблок диких надерём! При нас-то он всё равно открывать не будет, наверное, а во второй раз мы туда вряд ли пойдём, – предложил Серёжа.
– Давай! Она тогда и весить будет серьёзно, а не как пустая, – поддержал друга Бурый. – И ещё цветов нарвать можно – и сказать, что от поклонницы подарок, тогда точно не откажутся нас пустить!
– Классно придумал! Во дворе как раз эти, как их, лохматые такие, цветут!
– Я тоже не помню, как называются. Но сойдут! Не розы же этому укротителю тащить.
На сбор яблок и георгинов (именно их Серёжа обозвал «лохматыми»), упаковывание подарка и перевязку его лентой ушло ещё полчаса. Взъерошенные от возни со всем этим мальчишки довольно смотрели на результаты своих трудов. Пышный букет цветов с дворовой клумбы (хорошо, что вездесущие соседки не заметили, как они их рвали!), перевязанный обрезком ленты, да ещё коробка, полная яблок-дичков и украшенная большим атласным бантом показались им чуть ли не царским подарком. Ну, если и не царским, то уж точно заслуживающим того, чтобы с ним их пропустили к дрессировщику!
До цирка ехать было остановок десять на автобусе. У ребят уже затеплилась надежда спасти неизвестного им мальчишку от страшной гибели в тигриных когтях. Они чувствовали себя почти героями, к тому же – хитроумно подготовившими свой подвиг, который им казался уже почти совершённым. Пока ехали – почти не переговаривались, но каждый про себя представлял, как они зайдут в цирк, и как попросят провести их прямо к дрессировщику, и как дрессировщик, догадавшись, что его преступление уже раскрыто, сразу раскается и поклянётся, что больше никогда-никогда не будет скармливать мальчиков тиграм. Но, чем ближе была цель, тем меньше оставалось уверенности, что всё пойдёт так, как задумано, да и вообще, их замысел становился непонятным им самим. Когда уже к цирку подходили, Серёжка неуверенно спросил приятеля:
– Думаешь, пустят?
– Конечно, пустят. Мы же по делу! – Мишка отозвался преувеличенно бодро, потому что сам не был уверен в успехе их затеи, и чем ближе они были к дверям, тем больше его одолевали сомнения и страх.
Двери цирка не были заперты, никто их не остановил и не спросил, что им потребовалось тут в день, на который не назначено представление. Цирк показался мальчикам неестественно пустынным – они привыкли видеть его до отказа набитым взрослыми и детьми, светящимся разными цирковыми игрушками, пестреющим воздушными шариками и звучащим несмолкаемой многоголосицей. В этот день в нём не было, казалось, вообще никого, даже около касс не толкались желающие купить билетик, да и сами кассы были закрыты на какой-то «технический перерыв», как гласила надпись на кривой картонке, загораживающей окошко. Коридоры казались нереально широкими и гулкими – каждый шаг отдавался эхом и многократно повторялся под потолком. Наверное, именно так звучат шаги одиноких рыцарей в заброшенных замках, куда они приезжают на взмыленном коне, чтобы спасти из заточения принцессу или старого друга. Их так никто и не останавливал, более того, им вообще никто не встретился. Пройдя ещё несколько шагов и замерев в нерешительности посреди вестибюля, возле одного из выходов в зрительный зал, они огляделись. В этот раз первым заговорил Мишка:
– И куда дальше идти? – и сам испугался эха собственного голоса, вздрогнул.
– Надо найти кого-нибудь… – отозвался после того, как отзвуки стихли, Серёжа.
– Мне кажется, что здесь вообще никого нет. Даже не слышно никого!
– Если б никого не было – и двери были бы заперты.
– Ну, а где нам кого-то искать?
– Давай по коридору пройдём до конца – наверняка он куда-то выведет. Должен же быть какой-то проход за кулисы отсюда…
И они пошли, продолжая вздрагивать от каждого шороха, который сами же и производили, от каждого отзвука собственных шагов. Хорошо, что коридор был ярко освещён солнечным светом, бьющим в окна, не то мальчишкам стало бы совсем жутко. В конце коридора они увидели небольшой проход, занавешенный тяжёлой, как на манеже, бархатной шторой – только, конечно, меньшего размера. Всучив букет Мишке, тащившему коробку с яблоками, Серёжка потянул её за край обеими руками, заглянул за неё и увидел дверь – обычную, какую-то совсем не цирковую, старую и крашеную бежевой масляной краской, совсем как у них на даче. Оглянувшись на друга, потянул за ручку – и дверь со скрипом подалась, нехотя открылась. Мальчишки быстро прошмыгнули внутрь и замерли – после светлого вестибюля они попали в полумрак какого-то внутреннего коридора, поэтому сперва ничего не могли разглядеть перед собой. Мишка шёпотом спросил:
– Это мы где?
– Сейчас узнаем. Пошли!
У Серёжки руки были свободны, поэтому он пошёл по коридору первым, медленно, придерживаясь за стену и нащупывая путь руками, чтоб ни на что не налететь. Постепенно глаза привыкли к тусклому освещению – и они увидали в паре десятков шагов от себя вахтёра, дремавшего за стареньким письменным столом с настольной лампой. На столе лежала газета с кроссвордом, и стоял наполовину выпитый стакан чая. Вахтёр был пожилым мужчиной с седыми, коротко стрижеными волосами, усатый и какой-то домашний, совсем не цирковой. Одет он был в самую обычную рубашку с коротким рукавом, из её кармана торчали очки в металлической оправе. В общем, вид вахтёра не вызывал абсолютно никакого страха. Мальчики практически бесшумно подошли к столу и в нерешительности остановились рядом. Переглянулись. Надо было решать: идти дальше и искать дрессировщика самостоятельно – или разбудить вахтёра и спросить у него, куда им направиться. Потоптались на месте. Всё-таки решив, что надо дать о себе знать, Серёжка шагнул вперёд и негромко позвал:
– Дядя… а дядя?
Вахтёр проснулся, резко вскинул голову.
– Что? Кто? Кто здесь? – и, похлопав спросонья глазами, уставившись на мальчишек, недовольно спросил: – Что вам тут надо, пацаны?
– Мы… ищем… дрессировщика… – запинаясь, промямлил Серёжа.
– Какого вам ещё дрессировщика? – вахтёр окончательно проснулся и стал подниматься из-за стола. – А ну мотайте отсюда! Придумали! В цирк пробрались! У нас тут звери дикие, а они шастают! Хотите, чтоб сожрали вас? Так это они мигом, только попадитесь!
Мальчишки, услышав это, испуганно переглянулись – им показалось, что вахтёр своими словами как бы подтвердил Костиков рассказ. Однако быть вышвырнутыми из цирка за шкирку им совсем не хотелось, тем более что они пришли сюда, чтобы разобраться в этой непонятной ситуации с пропадающими мальчиками. Мишка быстрее друга очнулся от испуга, и скороговоркой выпалил:
– Нет-нет, мы не хотим, чтоб нас сожрали! Мы не к зверям, мы к дрессировщику! Ему подарок просили передать! Вот! – и он вытянул вперёд руки с коробкой и букетом, лежащим на ней.
Вахтёр на минуту задумался, разглядывая мальчишек и их «подарок». Он, видимо, решал, стоит ли им верить. С одной стороны, свёрток и букет выглядели довольно внушительно, с другой стороны, сами «дарители» вызывали у него сомнения. Несколько раз ему уже приходилось отлавливать мальчишек и даже девчонок, которые пытались прорваться за кулисы, чтобы посмотреть, как цирковые живут, животных погладить – да мало ли что ещё детям в голову взбредёт! Продолжая хмурится, спросил:
– Кто просил передать? И что там, в коробке?
Мишка совсем осмелел, он понял, что в вахтёрской обороне пробита маленькая, но брешь:
– Кто просил – сказать только дрессировщику можем. Просили никому не разбалтывать! А что в коробке – сами не знаем, в чужие подарки заглядывать нехорошо!
– Ишь, какой! Нехорошо! Сам-то не знаю, что ли… – вахтёр немного смягчил тон, сменив гнев на ворчание. Но тут же прибавил бдительности: – Кому передать велели? Какому дрессировщику?
Тут Мишка замялся. Имени дрессировщика он не помнил.
– Этому, который тигров дрессирует… – неуверенно начал он.
– Вечно ты имена забываешь! – пришёл на выручку Серёжа. – Владиславу Алмазову это подарок. – Он вовремя вспомнил рекламную зазывалку, каждое утро звучавшую по телевизору у них на кухне: «Владислав Алмазов и его дрессированные тигры! Спешите видеть!».
– Есть такой, верно, – успокоился вахтёр. Никуда не уходите, здесь ждите. Я его позову.
– Спасибо, дядя! – радостно воскликнул Серёжа.
– Только никуда, ни шагу отсюда! Вон, сядьте там на тумбы, посидите! – и вахтёр махнул рукой в сторону от своего стола, туда, где действительно стояли несколько небольших тумб, наверное, предназначенных для цирковых собачек. Мальчики сели, а вахтёр ушёл по сумрачному коридору, через каждые несколько шагов оглядываясь, будто желая удостовериться, что они никуда не пытаются залезть, пока он пошёл за дрессировщиком.
– Ну, сейчас самое страшное будет… – едва слышно прошептал Мишка, как только он скрылся за поворотом.
– Почему?
– Так если правда это – он нас и постарается оставить на корм своим кошкам полосатым…
– Даже если и правда – не будет он нас скармливать! – горячо зашептал Серёжа. – Нас же вахтёр видел! Зачем ему свидетели?
– А может, вахтёр с ним в сговоре? Может, они своих не выдают?
– Погоди! Ты помнишь, как Костик сказал? «Пропадает один мальчик»! А нас-то – двое!
– Ты думаешь, тигры сильно расстроятся, если им вместо одного мальчика на ужин двоих подадут?.. Только обрадуются!
– И что, ты хочешь сбежать, пока вахтёр ходит?
– С чего ты взял? – насупился Мишка. – И ничего я не хочу…
– Ну, мало ли – испугался. Так ты иди давай, а если я вечером домой не вернусь – расскажешь, где меня искать. У них гастроли ещё не закончились, так что сегодня тиграм меня точно не скормят!
– Ещё чего! – возмутился Мишка. – Ничего я не испугался! Раз вместе пошли – вместе и разбираться будем!
Серёжа хотел ему возразить, что он и сам справится, но тут Мишка прислушался и шикнул на него – в дальней части коридора зазвучали шаги, видно, вахтёр возвращался вместе с дрессировщиком. Мальчишки вскочили и сделали пару шагов навстречу идущим. Вахтёра они увидели первым – он внезапно вынырнул из-за угла, беспокойным взглядом оглядел свой пост и, увидев мальчишек там, где он их оставил, вздохнул с облегчением. За ним из-за поворота показался высокий мужчина в белой футболке и джинсах, в котором практически невозможно было угадать дрессировщика, блиставшего на манеже и афишах в сияющем серебристом костюме с малиновой отделкой. Тем не менее, это был именно он – Владислав Алмазов, собственной персоной. Он удивлённо посмотрел на мальчишек, уставившихся на него.
– Так вот какие ко мне курьеры прибыли?! – произнёс он хорошо поставленным, приятным баритоном. – Ну что, пойдёмте ко мне в гримёрку – не в коридоре же разговаривать! Дядя Витя, запиши их, что ли, в свой журнал, для порядка! Напиши, что ко мне. Как вас звать-то, юноши?
– Меня – Серый, то есть Серёжа. А его – Бурый, ну, то есть Мишка.
– Серый да Бурый? – усмехнулся Алмазов. – Как волк с медведем! Ну, давайте, пойдём уже. Записал, дядь Вить?
– Фамилии-то скажите! – вахтёр дядя Витя вытащил из нагрудного кармана очки и отодвинул газету, закрывавшую, как оказалось, журнал посещений, похожий на старую амбарную книгу. – А то клички ещё мне в документ не хватало записывать!
– Петров и Максимов, – отозвался Серёжа. Укротитель и мальчики подождали, пока вахтёр сделает запись, потом Алмазов расписался за своих гостей – одним росчерком сразу на две строки – и, сделав приглашающий следовать за собой жест, пошёл по коридору.
Мальчики поспешили за ним, чтобы не отстать и не заплутать в лабиринте цирковых коридоров, идти пришлось быстро, почти бегом. Дрессировщик уверенно сворачивал то направо, то налево. В одном месте Серёжке показалось, что он слышит тигриный рык, в другом Мишка споткнулся об упавший с подставки для инвентаря кнут. Наконец, Алмазов остановился перед одной из дверей, вытащил из кармана джинсов ключ, отпер её и обернулся к мальчикам:
– Заходите, гости дорогие! Да осторожно тут, порог высокий.
Порог, действительно, был высокий – несмотря на предупреждение, и Миша, и Серёжа споткнулись об него. Хорошо ещё, что Мишка свою ношу не выронил!
– Проходите, садитесь, – сам Алмазов уселся на банкетку, стоявшую рядом с гримировальным столиком. Мальчики примостились на двух стульях, в сторону которых он махнул рукой.
– Ну, теперь рассказывайте! – дрессировщик выжидательно уставился на мальчишек. А у тех, как назло, словно языки отнялись – сидят и смотрят на того, к кому так отчаянно через вахтёра прорывались.
– Что же вы? Пришли – так рассказывайте, кто вас отправил, что передать просил?
– Вот, передать просили вот это, – Мишка вскочил с места и протянул коробку с букетом. – Какая-то Ваша поклонница. Она имени не сказала. Сказала только, что восхищается Вашей смелостью…
– …и талантом! – подхватил Мишкину речь Серёжа. – И просила принять скромный подарок в знак этого восхищения.
– Поклонница, говорите? – задумчиво протянул Алмазов. – А какая она из себя?
Тут мальчишки переглянулись – ведь они заранее не договорились о том, что будут врать дрессировщику, надо было придумывать историю на ходу, причём так, чтобы друг другу не противоречить, чтобы всё звучало ладно и складно.
– Да какая… – промямлил Серёжа, чтобы протянуть время. – Обычная какая-то. Не как актриса или певица какая-то, а так – женщина и женщина.
– Молодая?
– Ну… Примерно как Вы возрастом.
– Как я, значит. А волосы – светлые, ниже плеч?
– Вроде как…
– А глаза – большие такие, зелёные?
– Я не помню… Вроде, большие…
– И ростом – примерно до плеча мне, так?
– Вроде бы так, может, чуть повыше даже.
– Ну, если она на каблуках была, то повыше, конечно!
Серёжка был в недоумении, но соглашался со всеми приметами, которые ему называл дрессировщик. Мишка же с каждым вопросом всё больше и больше нервничал. Было ясно, что Алмазов имеет в виду какую-то конкретную женщину, но ведь никакой женщины на самом деле не было, никто не просил их передавать укротителю подарок! Однако отступать было поздно.
– И что она сказала? Мальчики, постарайтесь точно вспомнить! – почему-то дрессировщик разволновался, получив от Серёжи «подтверждение» своих догадок.
– Да почти ничего. Говорит: «Ребята, помогите мне, пожалуйста! Передайте небольшой подарок дрессировщику Владиславу Алмазову! Он такой смелый и талантливый, что хочется отблагодарить его за его выступление!».
– Значит, она была на выступлении!.. – Алмазов встал и заходил по комнате, как тигр по клетке.
– Да, кажется, была. Но к нам-то она подошла сегодня. Мы тут гуляли, а она подходит и просит передать. Почему-то сама не захотела…
– Ну, это понятное дело, почему! Значит, всё-таки, пришла. Под конец гастролей…
– А кто эта женщина? – робко спросил Мишка.
Алмазов снова сел, посмотрел на Мишку, потом – на Серёжу, тяжело вздохнул и начал свой рассказ:
– Я родился в этом городе. Учился в школе номер два. И была у нас в классе девочка – Даша Кошкина. Конечно, все её звали Кошкой Дашкой, тем более, глаза у неё зелёные были, да и шустрая она была, как настоящая кошка… – мальчишки переглянулись, обоих одновременно посетила мысль об их собственной однокласснице Машке Кошкиной, с разговора о которой и началась для них вся эта цирковая история. – Так вот, с этой девочкой мы в старших классах дружили. Как сейчас говорят – встречались. Хорошо дружили. Но вот когда пришло время выбирать профессию, меня вдруг переклинило – я уже совсем настроился на то, чтоб поступать на биофак, на ветеринарный, а тут сходили мы с ней на цирковое представление, на гастроли московского цирка, посмотрели на дрессированных тигров – и решил я стать укротителем. Дашка, конечно, посмеялась сначала, думала, что это я под впечатлением так говорю и скоро про эту идею забуду. А вышло иначе – я стал наводить справки о том, где на дрессировщиков учат, что это за профессия, что знать надо и уметь, чтобы хищники слушались. В общем, увлёкся так, что ни об одной другой профессии даже слышать не хотел. А Дашу это начало раздражать – она твердила мне, что я заигрался, что надо выбирать серьёзную профессию… Ну и в итоге мне сказала, что если я решу стать циркачом, то она за меня замуж не пойдёт – а мы с ней уже уговорились пожениться, когда восемнадцать исполнится. Говорит – я не хочу за тебя каждый день переживать – сожрут тебя твои кошки полосатые или нет. Да ещё ей родители каждый день на мозги капали – выйдешь, мол, замуж за циркача, доченька, будешь, как клоунесса какая-то, мотаться по всем городам. В общем, поссорились мы с ней… Уехал я в Москву, но в цирковое училище поступать не стал – там конкретно на дрессировщиков не учат, а пошёл в цирк, попросился ассистентом к одному укротителю, который с большими хищниками работал. Тот сначала меня всё проверял – на стрессоустойчивость, на готовность работать почти круглосуточно, на отношение к животным… В общем, сначала я у него клетки чистил, манеж готовил, зверей кормил. Только через год он меня стал каким-то трюкам учить, номера давать. Так ещё год прошёл… А потом он мне передал двух тигрят на обучение. С ними я и начинал. Они и сейчас со мной ездят – Шерхан и Мавр – самые старшие в труппе, самые умные. Сначала я со своими полосатыми выступал на маленьких площадках, с короткими номерами, в сборных программах, потом, когда зверей других набрать смог, подготовил большую программу – и вот уже пять лет езжу по стране, показываю, что мои полосатики умеют… А в наш город не приезжал ни разу – боялся, что ли. Дашка-то у меня из памяти не идёт, вся семья моя сейчас – мои тигры, так я и не женился. А тут думаю – да она-то про меня уж и забыла давно, чего бояться? Десять лет прошло с окончания школы. Всё равно на представление не придёт. Вот и приехал. А она, оказывается, не забыла… И цветы передала те самые, какие я ей в первый раз подарил, в десятом классе – георгины, даже цвет тот же. А в коробке-то что?
Мальчишки замерли. Рассказ дрессировщика их впечатлил, им уже было неловко за свой обман и хотелось сбежать отсюда поскорее – даже про причину своей авантюры они почти забыли. Алмазов отложил в сторону цветы, которые лежали прямо на коробке, повертел её в руках и потянулся к банту.
– Может, Вы потом посмотрите? – робко произнёс Мишка. – Вдруг там личное что-то? Чего нам видеть не положено?
– Да ну, что там личного может быть… А впрочем, не хотите – не смотрите. – Алмазов быстрым движением распустил бант, над сооружением которого мальчишки трудились не меньше пятнадцати минут, открыл коробку и замер.
«Надо бежать!» – пронеслось в голове у Мишки. Серёжа не успел подумать даже этого.
– Точно! Это точно Даша! – Алмазов аккуратно поставил коробку на стол, после чего снова вскочил и забегал по гримёрной.
– Почему точно? – только и выдавил Серёжка.
– Потому что у нас с ней любимое дело было летом – забраться на дикую яблоню и есть эти кислые яблоки! Никто бы больше такой подарок не прислал!
И тут Серёжку посетила идея. Он вскочил, и, пока не успел испугаться собственной смелости, выпалил:
– А хотите, мы Вам Вашу Дашу найдём?
Мишка тоже вскочил, но не от прилива энтузиазма в стремлении помочь дрессировщику встретиться с той, в кого он был влюблён десять лет назад, да, похоже, и сейчас тоже, а от желания стукнуть друга чем-нибудь тяжёлым по макушке. Чего придумал! Шли мальчиков от съедения спасать, а сейчас курьерами по амурным делам устраиваются! Однако он не успел ничего ни сказать, ни сделать – Алмазов среагировал на предложение Серёжки быстрее:
– Да разве ж вы сможете? Если, сами говорите, она вас просто на улице поймала?
– Я думаю, сможем! – заверил его Серёжа.
– Вообще-то, она ни на одно моё письмо так и не ответила… – грустно сказал дрессировщик. – А когда по телефону звонить ей пытался – трубку взял отец и сказал, что с циркачами в его доме никто дела иметь не желает. И так, мол, сплошной цирк в стране творится… Потом ещё пробовал звонить – но, видно, номер сменился, как ни наберу – «Неправильно набран номер» и гудки.
– Ничего! Фамилия у неё редкая, да и вторая школа – наша, мы сами там учимся, так что найдём! Но только с одним условием.
Алмазов и Мишка с недоумением уставились на него. Дрессировщик ещё не пришёл себя от того, что его встреча с Дашей, на которую он втайне надеялся, собираясь на гастроли в родной город, возможна. А мальчику были вообще непонятны намерения его друга.
– С каким условием? – укротитель был готов услышать всё, что угодно, кроме того, что ему предстояло услышать на самом деле.
– Ходят слухи, что когда ваш цирк с гастролей уезжает, один мальчик в городе пропадает каждый раз. Вроде как, тиграм Вы его скармливаете…
Алмазов сначала посмотрел на Серёжу непонимающим взглядом, а потом вдруг рассмеялся. Мальчишки смотрели на него удивлённо и даже с негодованием – как можно над такими вещами смеяться?..
– А что это Вы смеётесь? – насуплено спросил Мишка. – Что в этом смешного?
– Да ничего! – ответил Алмазов, не переставая смеяться. – Откуда эта старая байка всплыла? В первый год моих гастролей она появилась. Несколько месяцев её жёлтая пресса муссировала, потом забросила.
– Так это неправда? – с надеждой спросил Серёжа.
– Ну конечно, неправда! Сами подумайте – если бы это так было, да и с таким слухом, который в прессу пробрался – был бы я на свободе или за решёткой давно сидел?
– Так говорят, что никто ничего доказать не может…
– Да глупости это всё! Хищник, однажды попробовавший человеческой крови, никогда не сможет работать на публику. Он дрессировщика первым же сожрёт, а потом всех, до кого доберётся!
– А говорят, что Вас тигры за человека не считают – Вы у них навроде вожака?
– В социальном смысле – да, но инстинкт-то остаётся инстинктом! Так что не верьте этим старым выдумкам. Просто кое-кто продажи газет и журналов за счёт таких скандальных сюжетов поднимает. А правда это или нет – их совсем не волнует.
– Так что же, это на пустом месте выдумки?
– Ну… не совсем на пустом, конечно… Был один случай с мальчиком… – мальчики насторожились. А Алмазов встал, подошёл к двери, выглянул в коридор и громко позвал: – Саня, ты где? Подойди ко мне в гримёрку!
На его оклик через полминуты пришёл молодой парнишка лет девятнадцати в футболке с эмблемой цирковой труппы и потёртых джинсах.
– Звали, дядь Слав?
– Да, Санёк, звал. Тут ребята интересуются историей с пропадающими после гастролей нашего цирка мальчиками… Вот и решил им единственного такого мальчика показать.
Саня застенчиво улыбнулся.
– Ну, дядь Слав, это ж давнее дело…
– Зато вполне реальное! Вот, юноши, этот мальчик действительно пропал из родного города, когда мы оттуда с гастролями уехали. Как уж ему удалось прошмыгнуть мимо всех цирковых – понятия не имею. Где-то раздобыл нашу фирменную футболку, как-то в автофургон пробрался… В общем, обнаружили его уже только когда в другой город приехали. Сколько тебе тогда было, Саня?
– Четырнадцать.
– Вот. Стали расквартировываться на новом месте – а он тут и нашёлся. Упал, как говорится, мне в ноги: мол, дядя дрессировщик, возьмите меня, балбеса, к себе в ученики, хочу тигров дрессировать! Ну почти как я когда-то. Только я постарше был и сознательно готовился к тому, чтобы дрессировщиком стать, учиться собирался, сколько надо будет. А этот – на эмоциях к труппе пристал. Первым делом, конечно, я его родителям позвонил, чтобы не волновались – они к тому времени, сутки ж уже прошли, всю полицию в своём городе на уши поставили, волонтёров привлекли к поискам. А потом сели мы с ним, поговорили. Я ему все особенности своей профессии расписал, а он мне – своё желание работать со зверями. В результате договорились: он возвращается домой, заканчивает школу – зачем мне в труппе недоучки? – и если после этого не передумает, а родители его согласятся, я его беру рядовым рабочим – клетки чистить, корм животным носить. В общем, чтобы прошёл весь путь с самого начала, так же, как я. И вот третий год он уже у меня работает. Как, Сань, не передумал ещё? Может, другая профессия тебе нужна?
– Не, дядь Слав. Я уж цирковой, мне другого не надо. Вот только дрессировать теперь думаю не тигров, а лошадей – как-то к ним душой прикипел, ну, да Вы знаете… Пойду Тирана на манеж выводить, он сегодня из стойла не выходил ещё! – сказал Саня.
– Знаю-знаю! Иди к своему вороному! – Алмазов улыбнулся, и Саня, кивнув мальчишкам, которые слушали историю о юном циркаче, раскрыв рот, вышел из гримёрки. – Так что вот, ребята, – обратился он к Мишке и Серёжке, – как у нас мальчики «пропадают». А сплетням не верьте!
– Как хорошо, что никто никого не ест! – выдохнул Мишка.
– Точно! – поддержал его Серёжа. – Ну так мы пойдём искать Вашу Дашу… дядь Слав? – после небольшой паузы он назвал Алмазова так, как его называл Витя.
Алмазов улыбнулся и ответил:
– Буду вам, мальчики, очень благодарен, если поможете мне с ней встретиться!
– Мы очень постараемся! – в этот раз ему ответил Мишка, который, убедившись, что мальчиков здесь тиграм всё-таки не скармливают, сразу стал относиться к дрессировщику и к цирку в целом с симпатией.
Алмазов проводил их до вахтёрского поста и попрощался, вахтёр дядя Витя сделал в своём журнале пометку, что мальчики покинули цирк, и они отправились домой. По дороге Мишка набросился на Серёжу:
– Ну и зачем ты ему пообещал эту его подружку найти? Где мы её теперь искать станем? Или ты искать и не собирался, а просто так ему наврал, чтоб информацию выудить?
– Нет, я ему не врал! У меня идея есть. Помнишь, я говорил про Машку Кошкину?
– Помню, конечно! Если б не тот твой рассказ, то нам и Костик бы ничего не наплёл, и сами мы сюда не поехали бы!
– Так вот, она говорила, что ходила в цирк со своей тётей Дашей! Улавливаешь?
– Ты что, думаешь, что это – она?
– Ну сам подумай – ты кого-то ещё с такой фамилией в нашем городе встречал?
– Не-а.
– Вот и я не встречал! Надо сейчас к Машке в гости наведаться и расспросить, та ли это Даша, что нам нужна!
Маша жила в доме через дорогу, что по детским меркам значило чуть ли не на другой планете – в «задорожных» дворах сложилась своя компания, у них – своя. Пересекались они за пределами школы крайне редко, поэтому байки про живших там людей знали не все. Про Машкину тётю им, кроме имени, ничего не было известно. Серёжка напряг память – он как-то видел её, когда она к Машке в школу приходила, и заявил, что её внешность вполне соответствует описанию, данному дрессировщиком. Машка, конечно, очень удивилась незваным гостям, однако с интересом выслушала их сбивчивый рассказ, а после, к радости мальчишек, подтвердила, что это та самая Даша, которая отвергла Славу Алмазова, о чём до сих пор сожалеет. Решили ждать, когда она вернётся с работы. Мишка сначала предложил Машке самой всё рассказать тёте, но она отказалась наотрез – это ж они всю эту авантюру затеяли, они от Дашиного имени дрессировщику подарок вручили! Пусть и Даше об этом сами рассказывают, а она тут ни при чём, зачем ей с родной тётей из-за их затей ссориться?
Пока ждали, девочка раз пять заставила их всю историю пересказать в подробностях. Спрашивала, как дрессировщик в обычной жизни выглядит, а не на манеже, что говорил, какая у него гримёрка, как там вообще – в цирковом закулисье? В общем, когда Даша пришла домой, у мальчишек уже языки отваливались от постоянного пересказа одного и того же. Машка взялась подготовить родственницу к их рассказу: налила ей лимонада, достала любимые конфеты – чтобы смягчить будущее потрясение. Конечно, Даша была сильно взволнована рассказом Мишки и Серёжки, пару раз хотела надавать им подзатыльников – за то, что её именем прикрывались, но они каждый раз уворачивались, да и Машка сразу свою тётю успокаивать старалась.
– Только одного понять не могу: как вы про георгины и яблоки догадались?
– Да ничего мы не догадывались! Собрали, что проще было…
– Представляю, как вам от родителей и соседей попадёт за испорченную клумбу!
– За клумбу вряд ли попадёт – нас там никто вроде не засёк, пока цветы рвали, – вздохнул Серёжа. – А вот за коробку сестринскую мне попадёт абсолютно точно. Но надо ж было что-то делать!
– Ну, да ладно. Раз так всё сложилось… Уму непостижимо. Надо встретиться со Славой.
– Здорово! – сразу ожил Серёжка. Так мы можем прямо сейчас поехать!
– Нет, лучше давайте завтра на представление пойдём! – Машка явно была не прочь ещё раз посмотреть на тигров.
– Завтра последний день гастролей… – напомнил Мишка.
– Хорошо, я позвоню вечером вашим родителям, – сказала Даша мальчишкам, – и скажу, чтоб вам дали деньги на билеты, а я с вами вместе схожу в цирк.
– Ур-ра! – закричали дети.
На следующий день вся компания отправилась в цирк. Приехали специально заранее – за полчаса до представления. Мальчишки оставили Машу с Дашей в вестибюле, а сами побежали к уже знакомому проходу, к вахтёрскому посту. Вахтёр их узнал и сразу пошёл звать Алмазова. Тот пришёл через пару минут, лицо у него было взволнованным.
– Привет, ребята! Ну, что? Неужели?..
– Она там, в вестибюле! – быстро сказал Серёжка, даже не поздоровавшись.
Алмазов выскочил за мальчиками в вестибюль, огляделся и сразу увидел Дашу. Мальчишки за руку оттащили Машку, чтобы не мешать – они наблюдали за встречей издали. Когда был подан сигнал к началу представления, Алмазов направился за кулисы, перед этим поцеловав Даше руку.
– Вот как надо с дамами себя вести! – тут же ввернула Машка. – А не за волосы дёргать!
– Ой, тоже мне, дама нашлась! – прыснул Серёжка, но Мишка тут же отвесил ему оплеуху. – Ты чего? – возмутился Серёжка.
– Потом объясню, – насупился Мишка. А Маша кокетливо состроила ему глазки – так, что тот сразу покраснел.
После представления Алмазов всю компанию пригласил в ресторан – отметить долгожданную (и, как выяснилось вполне определённо, не только для него) встречу. На следующий день труппа Алмазова уезжала в другой город, а ещё через неделю Даша стала собираться переезжать в Москву. Её больше не пугала перспектива выйти замуж за циркача.
…А Костику мальчишки ничего рассказывать не стали – вдруг он обидится и не будет больше им такие истории пересказывать? Как же они тогда – без приключений останутся?
