Пушкинская графика под стать летящему почерку поэта. Изящество его рисунка поражает; это как будто некий отдельный графический язык, отражающий прихотливые дороги сознания автора. Исследователи творчества Пушкина считают, что наброски на полях рукописей возникали бессознательно, в то время, когда ум был занят явной художественной проблемой подбора рифмы или метафоры.
В XX веке академический рисунок остался преимущественно в студиях, став основой мириады индивидуальных творческих манер. С начала столетия далеко не один мастер, взяв за основу пушкинские формы, повторял их, стремясь на основе спонтанных профилей и росчерков создать графический мир. В этом звучит как будто вызов времени и смерти. Пушкин-художник словно продолжает рисовать руками своих читателей…
Людмила Варламова сумела открыть в этом графическом тексте свою страницу. Важно, что будучи женщиной, она лишь отчасти соотносит себя с гениальным поэтом-рисовальщиком. В её образах звучит и другой подтекст: она выступает от имени пушкинских героинь, прелестных, воздушных возлюбленных, долгих или минутных. Если можно было бы дать циклу Варламовой название по пушкинской строчке, лучше всего подошло бы «Гений чистой красоты».
В каждом рисунке Людмилы Варламовой — очерк характера её героини, обобщённой пушкинской женщины, история её души, порой драматическая коллизия, прошлая, настоящая или будущая. Полуопущенные глаза или прямое, смелое обращение то ли к современнику, то ли к сегодняшнему зрителю. Пребывание или в одиночестве, или в толпе, из которой выхвачено всего несколько фигур, но в размывах краски угадываются и другие действующие лица. Нигде ни малейшего шага в сторону от пушкинского «образца», но везде развитие графической темы — и в движении линии, раскованном и свободном, и в композиции, или в потёке туши, или в тревожащем, будоражащем соотношении контрастных либо, напротив, близких цветов.
Нельзя сказать, будто героини Варламовой находятся «везде, всегда и нигде». Да, художница лишь намечает исторический фон, но в то же время он узнаваем и даёт представление о пространстве пушкинской эпохи! Как это возможно? Тем не менее, получается.
Варламова немногословна и ненавязчива. Туалеты дам опять-таки еле-еле намечены, нет ни одной правдоподобной, тщательно вырисованной детали — и вместе с тем ни одной неправдоподобной, неподлинной.
Природный артистизм роднит поэта Александра Сергеевича Пушкина и современную художницу-графика Людмилу Варламову. В умении несколькими словами или штрихами создать цельное повествование о женской судьбе — их глубокое сущностное родство.
