Встреча
Суздаль, 2023 год. Я не была здесь лет двадцать – со времени туристической поездки по Золотому кольцу. Тогда лето было, запомнились мальвы – разноцветные, высоченные – и цветы рудбекии, золотые шары у деревянных домов с ажурными резными наличниками и расписными ставнями, – вообще много золотого, красного и зелёного, много солнечного света и белого камня; широкое пространство перед старинным гостиным двором, огромный овраг за ним. Спасо-Евфимиев монастырь: мощный, но мирного пряничного розовато-коричневого оттенка, а потому только вблизи распознаёшь энергетику векового узилища, каковым была эта крепость – со времён Екатерины Второй и всю первую половину двадцатого столетия.
Сейчас зима. Ну, как зима – уж середина марта, днями снег подтаивает, а ночью, оказывается, валит настоящими рождественскими хлопьями. Наш гостиничный комплекс на другом берегу речки Каменки, за оврагом. До монастыря, за долгие годы не изменившего колера, прогуливаемся в первый же по приезду тихий и погожий вечер. Идём весёлой женской стайкой писательниц. Все из разных городов – Елена Бурак из Новосибирска, Лада Кузина и Майя Лазаренская из Москвы, Женя Русинова из Петербурга. И я – из Белгорода. Спутницы мои – уже опытные профи, у каждой не одна детская или подростковая книжка в крупных издательствах вышла. До этого вечера знала я лишь Елену и то виртуально: с лета 2022 вместе участвуем в проекте стихов на открытках «Российские авторы – детям», запущенном Оксаной Сосниной, поэтом, прозаиком, переводчиком и вот теперь ещё и издателем из Удмуртии.
Компания наша ещё не полная, скоро добавятся москвичка Арина Машкина, петербурженка Валерия Тёмкина и Александр Банников из Томска. Наша великолепная восьмёрка, а с соавторами Александра и Арины (Иваном Черкашиным и Мариной Глушкиной) и Арининой дочкой Василисой, юной особой лет семи, так почти дюжина, собралась в Суздале не просто так: приехали на Двадцать восьмой (ого-го!) Открытый российский фестиваль анимационного кино как участники, в рамках совместного проекта Фонда социально-экономических и интеллектуальных программ и Ассоциации союзов писателей и издателей России. В давние времена люди на ярмарки ездили – себя показать, на других посмотреть, вот и мы – туда же. То есть представить свои идеи, стихи и прозу в качестве материала для анимационного кино, посмотреть, как проходят презентации уже готовых сценариев для «Союзмультфильма», послушать лекции и мастер-классы и, конечно, пересмотреть конкурсную и внеконкурсную анимацию. Отобрали нас из значительного числа претендентов сценаристы и писатели Наталия Степанова и Елена Усачёва, наши мастера и наставники в нелёгком деле подготовки текста к презентации на «Суздальфесте».
Гуляем, фотографируем памятник А.Тарковскому, снимавшему здесь «Андрея Рублёва», старинные церковь и монастырь, деревянные местные домики. Бродим по верху оврага, болтаем, много смеёмся, спускаемся к Каменке, на лёд не идём, но всё равно проваливаемся – в снег на берегу – иногда по колено, иногда и выше. Дружно с хохотом выбираемся. Идём дальше, к «плотине». Совершенно неожиданно я обнаруживаю, что деревянный мост, по которому мы возвращаемся в гостиничный комплекс, это…мой Мост.
Мост
Воронеж, 2000 год. Кинотеатр «Юность». Дух философского арт-хаусного кино конца восьмидесятых-начала девяностых, комфорт зрительного зала еще по-советски минимален, билеты дёшевы, публика фриковата, но всё вместе это создаёт и передаёт напряженную, как оголённый провод, атмосферу на стыке эпох. Это место, где можно посмотреть фильмы, которые не покажут в более «массовом» «Спартаке» или «буржуазном» «Пролетарии» (горькая шутка судьбы – именно с кинотеатра с таким названием началась в Воронеже эпоха кассового буржуазного кино). Мне, иногородней студентке, в «Юности» нравится. Это место для нищих брюхом и голодных духом молодых, для которых нет ничего невозможного. Фестиваль японского анимационного кино под эгидой посольства Японии? Легко!
Когда появляются афиши фестиваля я, разумеется, иду на показы. Это первый в моей жизни кинофестиваль. Анимационное или, как тогда его ещё называли, мультипликационное кино, я с детства люблю нежно, ценю в лучших образцах и отечественное, и иностранное. С аниме знакома, более того, мне нравятся не только пластичная и причудливая национальная графика, но именно философская составляющая фантастических сюжетов японских режиссёров, поэтому пять фильмов Хаяо Миядзаки, «Призрак в доспехах» Мамору Осии, «Воспоминания о будущем» и «Акира» Кацухиро Отомо, а также культовый «Блюз тёмной стороны» Ёсимити Фурукавы и прочие ленты, составившие фестивальную программу и показанные на большом экране, принимаются мной как невозможная удача, погружение в неземные сферы.
Не только я, многие зрители тогда, должно быть, чувствовали так же, потому через год в кассы во время показов было уже не протолкнуться, в залах – аншлаг. Идут большими компаниями, семьями. Я с трудом добываю билеты на «Тоторо», «Оборотней» и «Последнюю субмарину». Энергия показов – что-то особенное. Озвучка фильмов происходит непосредственно во время сеанса, организаторы, члены воронежского филиала клуба R.An.Ma, зачитывают переведённые субтитры в микрофон, находясь в середине зала. Наверное, тогда я, по-взрослому осознавая процесс, понимаю, что анимация уникальна как инструмент для экспериментов в жанре фантастического, сказочного и вместе с тем психологичного кино. И с того времени в робких пробах пера, на литературной ниве время от времени пытаюсь экспериментировать с синтезом тем, форм и жанров, смешивать краски с разных палитр.
2008 год. Олимпиада в Пекине. По ряду зависящих не от меня причин ухожу с одной из своих работ. Вечера мои становятся свободнее, я отправляюсь на курсы иностранных языков. Японского нет, зато есть китайский. Я учу язык, пробую переводить восточную поэзию, а среди моих текстов появляются стихи и новеллы в ориентальном стиле. Появляется печальная и романтическая сказка в стихах «Мост дракона»:
– Девушка, девушка! Сумерки слепы,
Веер оброненный поздно искать.
Лижет туман твои ноги. Промозглой
Сыростью тянет от темной реки.
– Путник, не стоит тревожиться Вам!
Нет, не ищу я ни веер, ни ленту,
Ночь над рекою меня не пугает,
То, что потеряно мной, не воротишь.
<…>
– Как ты бледна! Ни единой кровинки!
Будто луна заболела чахоткой.
Волос твой спутан и взгляд твой тревожен
– Что приключилось с тобой, расскажи!
– Путник, не стоит расспрашивать Вам!
Что за забота – чужие печали?
Был мой любимый убит, мне сказали,
Там, за рекой, на другом берегу.
Я переправы найти не смогла,
Чтоб убедиться своими глазами,
Чтобы оплакать и чтобы проститься.
Путник, не стоит тревожиться Вам!
– Девушка, девушка! Я – дух реки.
Я превращаться умею в дракона.
Тронуло горе твое мое сердце.
Стану мостом между двух берегов.
Ты перейдешь от хвоста до ноздрей,
Но, заклинаю тебя: возвращайся
С первым лучом восходящего солнца,
Или беда нам обоим грозит!
– О, дух реки, не тревожься, я скоро!
Словно ночная бесшумная птица
Перелечу над рекой, и с зарею
Снова ты сможешь свой облик принять.
Ждал до рассвета. Она не вернулась.
Утром увидели все: над рекою
Вырос, построенный кем – неизвестно,
Мост удивительный красного цвета.
Люди Драконьим прозвали его...
2022 год, декабрь. Случайно обнаруживаю на страничке АСПИР объявление о том, что на конкурсный отбор для участников литературно-анимационной студии можно посылать тексты, в том числе и поэтические. Без особых надежд, но из познавательного интереса отправляю заявку и несколько коротких произведений.
2023 год. Узнаю новости конкурса. «Мост» для участия в ярмарке сценариев отобрали не один, из моей подборки выбрали и лирико-фантастический рассказ на военную тему «Сны о Зое», но так как в итоге можно было представлять только один проект, то остался, как более сказочный, а, следовательно, более подходящий юному зрителю «Мост».
Ярмарка сценариев
В жизни своей не предполагала, что англицизмы вроде «питчинг» и «лог-лайн» будут со мной как-то связаны (о, да-да, я теперь знаю ещё больше «умных, страшных» слов!) Вникайте же, кто ещё не знаком с суровой кинематографической терминологией:
Питчинг – это пять минут танцев с бубном, за которые ты должен убедить всех, что идея твоя гениальна и достойна инвестиций. Принцип тут коммерческий: продай быстро, например, пока едешь с продюсером в лифте.
Лог-лайн или же просто лог – одно (реже – до четырёх) не очень сложное предложение, которым можно пересказать сюжет твоей истории, отвечающее на вопросы: кто, когда, где и почему, а иногда и на философское «И чё?».
Синопсис – очень краткий и максимально логичный пересказ текста. Не больше страницы. Краткость – сестра таланта. Старшая, видимо.
Всё это, а также персональные рекомендации, на нас посыпалось ещё на местах, в ходе подготовки к поездке. Логи и синопсисы мы переписывали не раз, кто-то несколько раз делал презентации. Кураторы, Елена и Наталия к делу подошли очень ответственно и спуску нам не давали. Моя легенда о драконе в итоге приросла по краям двумя короткими стихотворениями, а в форме синопсиса стала историей со счастливым концом, хотя и без ванильного привкуса. Не ввяжись я в эту авантюру с анимацией, дракон так бы и оставался пленником моста.
Перед питчингом, назначенным на следующий после открытия день, мы с Леной Бурак с утра начали "зазывать" публику на нашу вечернюю встречу: сели в огромном фойе за столы для продажи сувенирки, на пути народа в большой кинозал, в котором с десяти утра шла программа, и разложили открытки из проекта «Российские авторы – детям». Хотя мы на «Суздальфест» привезли истории, не связанные с открытками, но все стихотворения этой серии по сути – готовые идеи или даже сценарии для мультфильмов. «Фарцовка» открыточками принесла плоды: позже мы среди зрителей увидели тех, кто подходил к нашему столу утром.
В другие дни, когда мы уже просто сидели с открытками на том же месте, напротив нас сидел сам Юрий Норштейн, тоже с открытками, только его открытки были без стихов, с кадрами из мультфильмов. Подошли, конечно, открытки приобрели и автографы получили. Волшебное чувство какого-то удивительного праздника, к которому и не чаял быть причастным. Более тысячи участников, вперемешку студенты и мэтры. Все, как цыгане, друг дружку знают – по общей учёбе, работе, фестивалям, по просмотренным фильмам, по товарищам и знакомым. Все оживлённо перемещаются по огромному холлу и коридорам, залам и ресторанам внутри гостиницы. Безостановочная энергия движения, не прекращающаяся до поздней ночи. Встречи, улыбки, объятия. Создатели «Смешариков» вечеринку затеяли – что-о, уже двадцать лет проекту? Серьёзно? А маска Бараша есть?..
Питчились мы в ночь, с 21.40 до 23.00. В зрительном зале – профессиональные аниматоры, как уже опытные режиссеры и художники разных студий, так и студенты. В качестве "жюри" присутствовали режиссёр-мультипликатор и художник, продюсер Михаил Алдашин; сценарист, критик, редактор киностудии «Союзмультфильм» Мария Костюкевич и режиссёр, сценарист, художник-постановщик мультипликационного кино Алексей Дёмин.
Перед тем собрались группой с наставниками и прогнали свои презентации: лимит выступления строгий, подать материал нужно ярко и информативно. У нас: несколько «азиатских» китайско-японских сюжетов, две истории о роботах, одна о семьях-выживальщиках в мутировавшем лесу, одна об инопланетянине в начальной школе и ещё докудрама – построенная на дневниках А.П. Чехова и его отца камерная пьеса, из которой можно сделать мультфильм.
Тут-то я узнаю, что буду открывать выступление всей группы. Скажу прямо – не рассчитывала на такое доверие. В общем, все пошли в оставшееся время смотреть конкурсную программу фестиваля, а я – в коридоры гостиницы, глядеть на обильно падающий за окнами снег и думать – о том, как сделать свою презентацию «открывающей». «Продающая» и «открывающая» подача – задачи для меня принципиально разные. Долго сомневалась, но «пошла с козырей»: в зрительном зале выбрала «замерзшую» девушку в куртке, подошла к ней и начала читать: «Девушка, девушка! Сумерки слепы, веер оброненный поздно искать...»
Трудно оценить со стороны, но, судя по тому, что отпускать меня жюри не очень хотело и после вся встреча, несмотря на поздний час, прошла живо и в дружеской обстановке, мой маленький вклад в общее дело оказался полезным. Может, и не «продала», но зато открыла так открыла!
А как у них?
Через пару дней мы, всей толпой, включая Василису, принимавшую в наших писательских фестивальных делах постоянное и деятельное участие, отправились на питчинг к «Союзмультфильму». Хотелось посмотреть, как это на самом деле проходит у профессионалов. В отличие от нашей литературной мастерской, участники, молодые и не очень аниматоры, представляли уже частично выполненные проекты, чтобы на следующем этапе работы получить поддержку и возможность завершить своё кино на базе крупной и известной студии. Или не завершить, но получить приглашение в команду студии на чужой проект. Выполненные проекты – это означает, что созданы и проработаны герои и/или персонажи, где-то сделан аниматик (черновая, очень схематичная анимация), с деталями или без, но в общем готов сценарий. По технике ничего сказать не могу, а вот по сценариям в плане тенденций было познавательно.
Что представили в коротком метре:
Кристина Кеслер, «Фондю» – историю полненькой (очень) девушки, занявшейся балетом (бодипозитив, ага);
Евгения Девятова, «Соберись» – историю студентки, потерявшей себя в большом городе. Направляет на путь социализации и самообретения героиню знакомство с домовым и прочей квартирной нечистью;
Дарья Стецуняк, «Техподдержка» – ад и рай суть офисы, а их сотрудники – колл-центр и техподдержка для смертных, в раю вечная текучка кадров и всё держится на энтузиастах, а в аду бонусы и золотые парашюты для топ-менеджеров;
Артём Лукичёв, «Ловцы снов Гурнаахим» – в фэнтезийном мире, пустынностью напоминающем Дюну, местные племена ведут жестокую войну, а пришлый звёздный скиталец-гном, нарушая все порядки, быстро приводит дело к миру (спойлер: всё это дело оказывается в шляпе).
Мультсериалы. Глеб Павленко, «Зверомикс»: зверо-панк, где единственный «нормальный» герой, Утконос, непросто взрослеет на волшебном острове в окружении более экзотических «тянитолкаев» неземного происхождения, но почему-то с хипповатыми человеческими привычками.
Светлана Болдина, «Дело Васи Васнецовой»: школьница-оторва со сверхъестественными способностями Вася Васнецова расследует гибель матери и готовит страшную месть убийце, по совместительству родственнику своей подруги (подруга на школьницу не тянет, выглядит лет на пять-семь старше, но это мелочи, конечно). И вот, двадцать с лишним серий Вася выясняет, что убийца не тот, кого она подозревает.
Всеволод Андрющенко («Южнее некуда») представил единственный сериал не для тинейджеров, а для полностью взрослой аудитории – ситком о станции на Южном полюсе, где в уютном баре круглосуточно бодрствующей хозяйки днём и ночью сменяются посетители – люди и представители потустороннего мира, и у каждого своя история.
Полнометражный проект, тоже единственный из всей группы, прошедший предварительный отбор, предложил Андрей Рубецкой («Мой любимый пра-пра»): светлое будущее, всё хорошеет и хорошеет наша столица Москва (которую обещают изобразить в аниме-стилистике); благодаря особым технологиям героиня-старшеклассница начинает общаться с интеллектом своего прапрадеда, обретает чувство корней и, конечно, преодолевает жизненные препятствия и собственные комплексы, которые никакое светлое будущее никак не отменяет.
Строгое жюри во время питчинга задавало выступающим вопросы, а после, посовещавшись, выбрало победителей – проекты Евгении Девятовой и Глеба Павленко. Решение красивое: девочка и мальчик, ироничное повествование о жизни молодёжи, городская мистика и зверо-люди, Санкт-Петербург и Хабаровск. В целом было отмечено некоторое «повзросление» тем и сюжетов, ориентация если не всегда на взрослого зрителя, то почти всегда на старшего школьника или студента. Чтобы понимать питчинг, его итоги и сам фестиваль, нужно окунуться в контекст уже созданного, то есть немного рассказать о том кино, что привозят на «Суздальфест» и что показали в этом году.
Такое кино
По моему впечатлению, успешность картины в мире анимации сейчас не определяется ни её прокатом, ни силой воздействия на широкого зрителя – широкий зритель, если повезёт, увидит это кино в фестивальные дни в рамках всероссийской акции «Открытая премьера», а после – иного после, разыщет где-нибудь на легальных или полу-легальных интернет-платформах. Конечно, сериалам для малышей везёт чуть больше, их, возможно, покажут на детских телеканалах. В таких обстоятельствах почти единственное мерило успеха и роста для создателей анимационных фильмов – участие в отечественных и зарубежных фестивалях, где, впрочем, как известно, многое определяется составом жюри, тематикой, да и традициями, в конце концов.
То есть ещё на этапе создания сюжета и персонажей сценарист, режиссёр, ведущий художник неизбежно думают – а под какой фестиваль они собираются работать? Под какой канал?
Как и в литературном мире, в мире кинематографа отчаянно прогрессирует отбор по жанровому признаку: нужно соответствовать стереотипам и ожиданиям – продюсеров, издателей, читателей и зрителей, хоть фестивальных, хоть широкой публики. Не воспитывать эту самую публику, как Джонни Фёст из «Человека с бульвара Капуцинов», а, как его антипод, мистер Секонд, чётко соответствовать уровню, вкусам и представлениям «целевой аудитории».
И всё вроде бы неплохо: подходя к полке с книгами в жанре, скажем, спортивной драмы или мелодрамы, или выбирая фильм на эту тему, читатель или зритель определенно знает, что увидит историю, в которой могут быть по отдельности или комбинироваться несколько сюжетных ходов: герой с нуля строит карьеру, пытается выиграть очень значимые соревнования; тренер ведёт слабую команду к победе; спортсмены сталкиваются с несправедливым судейством, травмами и нечестной борьбой со стороны других спортсменов. Что ж такого, спросите вы, – это типичные случаи в спорте, о чем же, как не о них, рассказывать! Да, но все эти типичные жанровые приметы и «гарантированные» сюжетные ходы становятся альфой и омегой художественного произведения – вместо того, чтобы быть поводом к разговору со зрителем или читателем – о вещах глубоких, общечеловеческих, о личном и личностях.
Пока же знание сюжетных поворотов прокладывает авторам путь к читателю и зрителю, а самого зрителя и читателя освобождает от излишнего сопереживания, вернее делает такое сопереживание комфортным. Это переживание не будет приносить серьёзных разочарований или создавать удручающее ощущение пропасти между автором и «потребителем художественного контента». Да и создатель произведения в таком случае не рискует ни выглядеть умнее, ни сильно глупее своего читателя и зрителя.
Можно сказать, что жанр сейчас – единственный общественный договор, действительно существующий между художником, в широком смысле слова, и публикой.
Негативное следствие монополии жанров – кризис идей в литературе и сценических искусствах: всё-таки жанр исчерпаем. Ведь по канонам успешных продаж, рейтингов и высоких тиражей всё новое должно так или иначе чему-то подражать, соответствовать уже существующим вкусам и не разрушать существующие стереотипы. То есть в условиях современного рынка художественное не должно быть самобытным, если хочет достичь успеха; его удел вторичность, тиражирование даже не лучшего, а того, что всё ещё успешно продаётся. Стоит ли тогда удивляться, что и во многих уже готовых фильмах, и в проектных, отбираемых на питчингах, так много тиражирования и клише – и ладно бы своих, а то и довольно затёртых импортных? И даже авторское анимационное кино чаша сия не миновала?
Впрочем, как раз если анимационный фильм не предназначен для широкого проката, у него есть шансы стать яркой искрой, способной зажечь если не пламя, то хотя бы огонь волшебного фонаря. Такие искры на «Суздальфесте» были – и в ряду работ детских анимационных студий из разных областей (приятно было видеть, что количество студий растёт, и в этих рядах – «Серебряный Марс» из Луганска!), и среди студенческих работ, и в короткометражках отдельно взятых режиссёров и их команд (в анимационном кино люди – новая нефть, они перетекают со студии на студию, с проекта на проект). Иногда фильмы получали голоса жюри, иногда оставались без официальных наград, но встречали тёплые приём у зрителей (большей частью профессиональных, но не только).
У иных региональных студий, как «Мечталёт» из Хабаровска или «Татармультфильм», есть своя зрительская аудитория и спрос на продукцию, для других фестивали – практически единственный способ заявить о себе, а «Открытая премьера» – возможность показать кино на большом экране.
Приведу коротенькую полемику, возникшую в момент нашего, писательского питчинга: о том, должна ли мультипликация воспитывать. Опытные режиссёры высказались в том плане, что воспитывать должны семья и школа, а никак не анимационное кино, но дама из зрительного зала, представившаяся как психолог с многолетним стажем, начала горячо возражать. Мозг, сказала она, поглощает и запоминает всё. Независимо от наших усилий сохранить информацию: что-то потом помнится произвольно, что-то навсегда поселяется в подсознании, но весь тот мусор и шлак, всё сомнительное и скоропортящееся, что под видом яркой картинки заставляют ребёнка воспринять, не задумываясь о последствиях, – «развидеть» не получится, оно навсегда останется с человеком.
После «Суздальфеста» со мной, например, останутся и трогательная история о полезных бактериях, рассказанная юными аниматорами из Уфы («Зоопарк в животе», мультстудия «Вжик»), и кружевная любовь Звезды и Ткача («Носки для Звезды» Ольги Титовой), и разрывающий душу «Подслушанный разговор» на стихи Роберта Рождественского (песню исполняет Валентина Толкунова), снятый Анастасией Краваль на Студии семейной мультипликации «Рыба-кит» в Татарске. Останутся сцены в лубочных декорациях из «Чудесных лапоточков» Александра Смирнова и «Миллионов алых роз» Галины Голубевой. Нивхские и эскимосские сказки, и экранизированные стихи Анастасии Орловой и Анны Игнатовой. И поезд молодого режиссера Макса Куликова – как мир, в котором гротескно переплетаются судьбы и образы не просто «Уважаемых пассажиров», но и всего нашего времени, всей России. И строптивый «Подсолнух» Натальи Чернышевой, и воздушная фантастика «Без Земли» Татьяны Ильиной, и «Исчезающий папа» (и мама, которая может собрать саму себя из осколков ради ребёнка) Андрея Рубецкого. И ещё много историй и образов. Останутся, конечно, и другие – больные, словно не выбравшиеся из вывихнутых девяностых, однодневные, «пластиковые» ядных расцветок и примитивных сюжетов, суетливые, что ночные мотыльки, – и это, конечно, тоже. Что поделать – такое кино.
Суздальский сувенир
В Суздале в ответ на подаренную открытку со стихами о Белгороде местные художницы-сувенирщицы подарили мне Зайку. Жёлтого, из войлока валяного. Зайка не улыбается, смотрит немного испуганно и тревожно – такой взгляд я нередко встречаю, когда сообщаю, откуда приехала. «Как у вас там?..» И люди принимаются вспоминать родню и однокашников из нашей области или автомобильные поездки в Крым, когда Керченского моста ещё и в проекте не было. У всех, как выясняется, есть какие-то связи, причём давние. Суздаль открывает прошлое.
В городе, имеющем статус музея под открытым небом, «музейности» как таковой почти нет. Есть свой темп и ритм жизни, совпадающий с большими сезонными фестивалями и маленькими ежедневными событиями в виде приездов туристических автобусов. Но при всех приметах современности в этих темпе и ритме угадывается календарь умелой и влюблённой в жизнь русской слободы, что работала от ярмарки до ярмарки, от одного церковного праздника до другого, от весны до весны.
Снег и лёд коммунальщики не убирают (переложив эту обязанность на собственников частных домовладений), ходить и в центре, и по окраинам скользко и мокро, но, тая, месиво под ногами образует яркие синие озёра, в которых отражаются разноцветные, украшенные резьбой деревянные вторые этажи старинных купеческих домов, иногда ухоженных, иногда сильно запущенных нынешними владельцами. И тогда понимаешь, откуда такая густая синь у местных фресок и икон.
Отражаются красные вербы в золотых ореолах солнечных лучей, будто в нимбах. И понятен становится белый, красный и золотой цвет у стен и куполов старинных церквей.
Суздаль нельзя разобрать на сувениры, достопримечательности или улицы, его нужно принимать целиком. Он из тех мест, что «случаются»: как неожиданный подарок или негаданная, но судьбоносная встреча.
Суздаль улочками горбится.
Обминая снег ночной,
Солнце бродит за околицей
И над Каменкой-рекой.
Здесь в наличниках, как в кружеве,
Пёстрых домиков рядки
-Это к ярмарке досужие
Бабы меряют платки.
Бирюзовый лёд у берега,
Плещут гривы камыша
-Это кони вышли к ерику,
Чтоб напиться, не спеша.
О весеннем навечерии
Монастырский звон поёт,
И на Сороки поверие
Первых жаворонков ждёт.
Холостого ветра вешнего
Повстречаешь – быть беде,
Не ходи гулять, сердешная,
По старинной слободе!
