Рик Коппл вырос в Южном Техасе, закончил колледж со степенью бакалавра в области религиоведения. Работал священником. Автор шести книг в жанре научной фантастики и фэнтези, а также книги «Исцеление неверности», рассказывающей об опыте преодоления измены в семье. Перевод Дмитрия Шаталова.
– Погодите! – я посмотрел на мускулистого мужчину, заходившего в баню. – Мне кажется, вам сюда не надо. Может, попаритесь ещё где-нибудь?
– Чего-чего?! С какого перепуга? Ты что, хочешь, чтобы я сейчас вот так просто развернулся и ушёл? Думаешь, ты мне указ?!
– Да, нет... Только не говорите потом, что я не предупреждал.
Мужчина закинул полотенце на плечо. Он был подпоясан другим полотенцем, плотно облегавшим точёную талию. Смерив меня стремительным взглядом, словно решая, стоит ли ему тратить время на меня или нет, он развернулся и зашёл в бревенчатое здание. Облако пара, вырвавшегося из бани, взвилось в студёный воздух; массивная дубовая дверь глухо захлопнулась.
Терпкий запах гордыни зашёл внутрь вместе с посетителем. Таких, как он, я видал частенько. Вряд ли ему понравится здешний пар…
В народе эту баню прозвали домом чудес. Висевшая над входом табличка гласила: «Баня паровых реальностей. Для парки тела и души. Предупреждение: вход разрешён только чистым душой. Мы не несём ответственности за отрицательные результаты». Несмотря на предупреждение, большинство посетителей надеялись на чудо, считая, что из их душ струится чистота. Они беспечно переступали порог загадочного здания и часто уходили, получив совсем не то, что ожидали.
Церковь и жители Реола относились к происходившему в бане по-иному: как к обряду, означавшему начало взрослой жизни. Молодые люди с нетерпением и в то же время со страхом ждали своей очереди. Каждый считал это серьёзным испытанием – кроме тех, кто ничего не слышал про дом чудес, в котором обнаруживались и исправлялись повреждения души.
Так как мне исполнилось четырнадцать лет, отец сказал, что наступил и мой черёд. Я молился и готовился в церкви к своему походу в парную. Был ли я готов? Я надеялся, что был, но, сказать по правде, меня мучил вопрос: что я обрету? Я всё ещё не нашёл своего места в жизни. Так что, если этот пар откроет мне что-нибудь, тем лучше. Я боялся лишь того, что может открыться. Понравится ли мне это?
Затянув потуже полотенце на своей тощей талии, я взглянул на мою семью, оставшуюся у входа в супермаркет по другую сторону незаасфальтированной дороги. Мой младший брат Джейк стоял на своей единственной ноге, опираясь на костыли. Он помахал мне и улыбнулся. Отец говорил, что когда-нибудь надо будет купить ему протез, чтобы он мог ходить. Но мы все знали, что из-за нашей бедности эта мечта вряд ли сбудется. Если только Бог не сотворит чудо.
Я открыл дверь и застыл на пороге; страх и волнение сковали меня. Но я всё-таки заставил себя сделать решительный шаг. Промозглый холод остался снаружи; жар ударил мне в лицо. Я глубоко вдохнул несколько раз, чтобы привыкнуть к жаркому, влажному воздуху. Деревянные скамьи восьмиугольником обрамляли стены. Посередине земляного пола располагался очаг: огонь, ревущий под грудой вулканических камней, согревал воздух. Облаком поднимался свежий пар; наверное, кто-то недавно плеснул воды на камни. Я сел на свободное место рядом с полноватым мужчиной.
Он тоже приноравливался к жаре, намеренно учащая дыхание; дышал он с нажимом. Посмотрев на меня, он сказал: «Приветствую!» и сделал паузу, снова вдыхая воздух.
– Меня зовут Джордж.
Ему не пришло в голову пожать мне руку.
– А меня Саша, – ответил я. – Вы явно не из здешних краёв. Наверное, заехали к нам по пути?
– Прямо в точку.
Он расслабился и вытянулся, будто нежась под солнышком на пляже.
– Баня у вас что надо. Давно мне не было так хорошо!
Он уже привык к жаркому воздуху. Я улыбнулся, но не сказал ничего. Я уже видел, как тело его стало стройнеть, видел, как показались мускулы. Ему здесь понравится, если только внутри он не скрывает что-нибудь похуже лишнего веса. Неизвестно, что там таится. Люди прячут столько всякой всячины в закромах, до которых, как им кажется, никто не сможет добраться. Но жаркий пар всё выводит на поверхность.
Правда, в бане люди не могут увидеть, в кого они превращаются, – пока не выйдут из здания... Других прекрасно видят, а себя – нет.
Осмотревшись по сторонам, я заметил силача, с которым встретился у входа. Его мускулы уже обмякли. Если он останется здесь подольше, в конце концов, он не сможет поднять и десять килограммов. Он лежал, распростёршись на скамье, в полусонном состоянии; глаза его были закрыты. А пар всё нагревал, распаривал его поры и душу.
Всего лишь в метре от него сидел странный человек. Помимо полотенца, на нём было множество украшений: цепочки, кольца, браслеты. Болтая со своим соседом, он широко размахивал руками, и его побрякушки звенели при каждом движении. Я покачал головой. Парная обойдётся ему дорогой ценой.
Ещё дальше на той же скамье я заметил человека, который держал в руках книгу, набухшую от пара. Он сидел, погружённый в какой-то иной мир, забыв обо всём, что происходило вокруг. Я увидел в нём то, от чего меня предостерегали отец и священник: уныние. Чёрная тень нависла над его лицом – так бывает, когда солнце заходит за горизонт. Чем длиннее становилась тень, тем больше он углублялся в чтение книги.
Я подошёл к нему. Ему надо было помочь.
– Скажите, что вы читаете?
Людям нравится, когда они могут продемонстрировать свои знания.
Он уставился на меня, выглядывая из-за книги. Казалось, он удивился, что кто-то заговорил с ним. Потом его глаза сузились, и он пробормотал раздражённо:
– «Потерянный рай».
– А! Читал. Там к концу всё становится намного лучше.
Глаза его застыли на одном месте; один приоткрылся чуть шире другого.
– Я ни разу ещё не доходил до развязки. Когда рай потерян, история кончается.
– Вообще-то нет...
– Я ж сказал, кончается!
Я отпрянул, поражённый его настойчивостью. А он продолжал:
– Кругом – беспросветное одиночество, и нечего нам надеяться на помощь. Все обречены. Зачем жить?
Он снова посмотрел в книгу, будто говоря: «Уходи».
Я подумал, что надо ещё раз попытаться. Ему нужна была помощь, но тень становилась всё длиннее. Скоро он сам превратится во тьму. Уныние высосало из него всю радость, не оставив ни капельки жизни. Зрелище не из приятных. Он зашёл слишком далеко; я уже не мог помочь ему.
Пот струился градом по моему лицу. Кто-то встал и вылил воду на раскалённые камни. Свежий пар зашипел и полетел белым облаком в поисках душ, заключая их в свои жаркие объятия.
Какой-то мужчина вышел на улицу. Я заметил, что сзади у него вырос ослиный хвост. Вскоре я услышал крики, затихавшие по мере того, как он убегал всё дальше, стуча копытами по дороге. Может, он заслужил то, что с ним случилось, но мне всё равно его было жалко.
Тут я обратил внимание на трёх мужчин, сидевших в углу. Я решил послушать их разговор, чтобы убить время, и подошёл поближе. Зря я это сделал...
Мужчина с усами рассказывал двум другим о своих любовных похождениях. Судя по его историям, он был настоящим Дон Жуаном. Хотя он явно преувеличивал, какую-то долю правды, я думаю, он всё-таки поведал. Ноги его уже превратились в корни. Его собеседники тоже с удивлением смотрели на него, замечая, что его кожа всё больше походила на кору.
Я его прервал:
– Вам лучше выйти отсюда. Если вы пустите тут корни, можете испортить пол и потолок.
«Дон Жуан» взглянул на меня с ухмылкой; его усы распушились, как наэлектризованные.
– Пущу здесь корни?! Чего мелешь?
Другой сказал:
– Нет, он прав! Смотри, ты становишься деревом… Убрался бы я отсюда на твоём месте. Пока ты ещё не полностью превратился.
Он и его приятель отошли в сторону.
– Но я ничего не вижу! – воскликнул усатый мужчина, разглядывая своё тело.
Никто не проронил ни слова. Он ещё раз посмотрел на наши испуганные лица и выбежал из бани, оставив после себя ворох листьев. На улице он открыл рот от изумления, и в тот же миг мучительный крик наполнил воздух. Но худшее ждало его впереди: если он стоял на одном месте слишком долго, то пускал корни! Я надеялся, что он не укоренится в каком-нибудь не очень приятном месте, вроде туалета. Теперь пришёл конец его амурным делам. Видно, у пара иногда просыпалось чувство юмора.
Один из тех двоих посмотрел на меня.
– Скажи, парень, а во мне ничего не изменилось?
– Пока нет.
– А я-то думал, что все здешние чудеса во благо, – покачал головой другой мужчина.
– Не все. Некоторые. Это зависит от свойств вашей души. Разве не читали табличку над дверью, когда входили?
Они переглянулись и стали собирать свои вещи. Произошедшее с их собеседником заставило их задуматься об опасности, которой они подвергали себя.
– Конечно, если у вас хорошая душа, тогда ваши добродетели тоже станут заметны, – добавил я, пытаясь их успокоить.
Они уставились на меня широко распахнутыми глазами и быстро зашагали к двери. Когда они ушли, мой взгляд снова остановился на атлете, который уже давно потерял свою прежнюю форму и теперь безмятежно похрапывал. Ещё чуть-чуть, и его грузное тело, весившее, наверное, килограммов сто пятьдесят, упало бы с деревянной скамьи.
Может быть, мне лучше разбудить его? Я подумал с минуту и решил, что это ничего не даст. Надеюсь, оставшихся у него мускулов хватит, чтобы выйти отсюда. Меня разбирал смех, против воли, но я быстро взял себя в руки. Подобное отношение здесь может стоить человека!
Я подошёл к нему. Заснувший в чудесной бане может остаться тут надолго. Может вообще не проснуться в этой жизни.
Я всё тормошил его, пока тот не открыл глаза.
– Фффф, – он поморгал несколько раз. – Наверное, я уснул... Меня в сон клонит... Тяжесть непонятная по всему телу...
– Вообще-то у вас и правда приличный вес.
– Да знаю! С такими-то мускулами, как у меня… – он поднял руку и согнул её в локте, собираясь поиграть бицепсами. – Знаешь, сколько я железа перекачал, пока добился идеального рельефа?!.
Но я увидел только десять сантиметров дряблой кожи, трясшейся, как холодец.
– Нет, у вас не просто большой вес, а огромный!
Он посмотрел на меня с улыбкой.
– Благодарю за комплимент.
Он собрался было подняться, но упал на скамью. Ещё несколько раз безуспешно пытался встать. Наконец, он промолвил:
– Не хотел тебя напрягать, но, видно, эта парильня выбила из меня всю силу. Поможешь, а?
Я протянул ему руку. С неимоверным усилием я помог ему встать на ноги. Он подтянул полотенце, которое уже еле обхватывало безразмерный живот.
– Надо мне на улицу. От пара совсем поплохело.
Я кивнул. Хоть бы он смог выбраться отсюда до того, как располнеет до двухсот килограммов! Ступал он тяжело, останавливаясь после каждого шага, чтобы перевести дух и восстановить равновесие. Но вот он доковылял до выхода.
Какое-то время я ничего не слышал. Затем тревожный, мягкий вскрик влетел в здание. Я не сомневался, что это был один из редких дней в жизни гордеца, когда он плакал.
Снова взгляд остановился на человеке с побрякушками. Теперь на нём были цепочки, кольца и браслеты, сплетённые из цветов; они уже не издавали никаких звуков, когда он махал руками из стороны в сторону. Его сосед почти не слушал его, а всё смотрел на его запястье, усыпанное цветами. Возможно, пар таким образом давал знать, что многие из богатств этого человека тоже стали травой и цветами. То, что сегодня с нами, завтра исчезнет без следа.
– Ты сказал, тебя зовут Саша?
Радом со мной стоял мужчина. Он, по всей видимости, собирался уходить.
– Теперь буду заезжать к вам почаще!
Я узнал его.
– Джордж?
Полноватый мужчина, с которым я встретился на входе в баню, теперь обладал такой мускулатурой, что ему позавидовал бы любой спортсмен.
– А здорово, что ты запомнил моё имя! Не у каждого это получается – запоминать имена. Приятно было познакомиться!..
Он энергично пожал мне руку. Потом он открыл дверь и с задором спрыгнул с порога.
Вскоре я услышал «Ничего себе!», еще один радостный возглас и громкий смех.
Я не спешил уходить, хотя и пробыл здесь несколько часов. Мне было страшно: что там ждёт меня снаружи? Найду ли я свою дорогу в жизни или, может быть, приду в ужас? Не отводил глаз от двери, набираясь храбрости. Помнил, что мои родители с братом стоят на улице, и им не терпится узнать, как я прошёл испытание.
Тянуть время не было смысла. Что бы ни сотворил со мной пар, я должен буду жить с этим до конца. Если останусь здесь дольше, то только ухудшу своё положение. Я встал и решительно шагнул к двери, открыл её и остановился на пороге. Родители и брат ждали меня. Пока что никак не реагируют. Может быть, ничего страшного и не произошло.
– Слушай, закрой дверь, а! Тепло выпускаешь, – крикнул кто-то изнутри.
Я вышел. Кожа пощипывала от холодного ветра, сдувавшего с меня клубы пара. Я осмотрел себя. Вроде бы ничего ужасного. Разве только выглядел старше, будто повзрослел. Это хороший знак. Значит, во мне билось зрелое сердце. Но что ещё изменилось? Наверняка, должно быть что-то ещё.
– Да ты подрос, Сашка!
Мама погладила меня и крепко обняла. Отец похлопал по спине. Он, кажется, был доволен, что во мне не обнаружилось ничего страшного. Но я всё продолжал ждать.
Когда мама обнимала меня, моя рука лежала на её плече, и тогда-то я заметил, что изменилось. На среднем пальце моей левой руки блестело кольцо из чистого золота. Самой обычной формы, но на поверхности была выгравирована изящная надпись на древнем языке.
– Я женат?!
Убрав руку с маминого плеча, показал кольцо на пальце. Я попытался снять его, но оно словно приросло. Сзади раздался голос:
– Да, женат, но не так, как ты думаешь.
Я обернулся. Священник смотрел на меня, улыбаясь. Я поднял руку, чтобы он мог получше увидеть кольцо. Изучая его, он продолжал:
– Ты отдан не женщине, но службе во славу Божию.
– Не слышал о таком монашеском ордене. Что я должен делать для этой службы?
Он поглядел на меня, не поворачивая головы.
– Пар открыл, что у тебя доброе сердце. Ты можешь помочь людям. Поэтому Он дал тебе средство, с которым ты лучше выполнишь свою задачу, – проговорил священник, выпрямившись. – Надпись, которую Бог записал на иврите, означает: «Большее счастье давать, чем получать». Если будешь применять кольцо для помощи ближнему, ты будешь счастлив. Но если будешь использовать его для себя, тогда уж оно станет проклятием. Не прибегай к нему без раздумья, иначе пожалеешь, что побывал в бане!
В изумлении я поднёс к глазам руку с кольцом.
– Как же мне пользоваться им?
– С молитвой. Это не столько волшебное кольцо, сколько напоминание о союзе между тобой и Господом. Он даст тебе всё, что тебе потребуется, чтобы помочь людям. Подобно тому, как волосы давали Самсону его силу.
– Мне? Как Самсону?
Я взглянул на кольцо. В сердце закралась тревога. Что, если я злоупотреблю им, как библейский силач? Что, если не смогу стать сторожем моих ближних? Я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.
– Спасибо, святой отец.
Повернувшись к своему брату Джейку, я прижал его в груди и поднял вверх.
– Тебе больше не понадобятся эти костыли!
Я поставил его на землю, на две крепких ноги.
Он заулыбался, потом засмеялся и побежал по пыльной улице. Мать и отец стояли с широко открытыми глазами и ртами, радость светилась на их лицах.
Наконец я понял цель моей жизни! Но обрёл я её не в бане; цель уже была внутри меня. Просто я не видел правды, пока пар не показал её мне. Пусть каждый знает: мы на страже друг друга.
Дмитрий Геннадиевич Шаталов живёт в селе Косыревка Липецкой области. Родился в Липецке. Перевод изучал в Воронеже и Оксфорде. Лауреат фонда The Hill Foundation Оксфордского университета. Кандидат филологических наук, тема диссертации – метафорическое осмысление перевода. Публиковался в журналах «Побережье» (Филадельфия), «Связь времен» (Калифорния), «Слово\Word» (Нью-Йорк), «Новый берег» (Дания), российских электронных изданиях «Эхо Бога» и «Лиterra». Переводил стихотворения А. С. Хомякова на английский язык («The Brooklyn Rail»). Интервью с британскими и американскими переводчиками опубликованы в журнале «Мосты» (Москва).
