Из цикла “Шальные рифмования”
Непередаваемо важная для дня текущего
идея концепции отстранения как феноменологической практики
влияет не только на смыслы грядущего,
но и на все конструктивные смысловые тактики.
Развитая рефлексия и гиперболизированная редукция
делает ощутимыми феноменологические результаты,
объединяя размышления об индукции
и упорядочивая многие постулаты.
Область эстетического свободна от любого предопределения,
будь то в опредмечивании, наброске или предвосхищении знания,
в месте чувственного и аффективного соединения
в заданном понятии или интенциональном целеполагании.
Не одно лишь слово «эстетика» объединяет проект methodo nova
c проблематикой художественного творения,
выраженном в непередаваемом совершенстве слова,
создающего всевозможные произведения.
Если исходить из интенционального соответствия,
то редукция («взятие в скобки») предметности
заключается в том, чтобы всякое происшествие
вело себя так, как если бы тут его не было во всей конкретности.
Дело здесь не только в акценте на неестественности
или искусственности тезиса генерального.
Редукция выступает как прием действенности,
который необходимо обнажить, укрепляя смысл реального.
Трансцендентальное поле, открытое «как если бы» редукции,
имеет характер симуляции cogito трансцендентального.
Эта симулятивность требует её реконструкции
и перехода к редукции уровня генерального.
И если целью прежней акции было выявление
структуры сознания как способа смыслоформирования,
то целью её новой редакции должно стать становление
структур с обновленным смысловым самопознанием.
Место нормализованного смысла внимания
занимает le sens-se-faisant, который ещё не установился,
а находится лишь в стадии признания
появления in statu nascendi и пока ещё не определился.
Различие между смыслом осуществленным здесь и сейчас,
неотделимым от личного духовного свершения
и внешней фиксацией этого смысла, есть то главное всякий раз,
что вызывает заслуженное удовлетворение.
Властные силы мира интересуют не акты сознания,
а именно протосмысл в его неуловимости,
хрупкости, несказанности толкования
и несовместимого в совместимости.
Бытийный статус трансцендентальной субъективности – это иллюзия,
и попытка приписать ей бытие, ведёт к симулякру онтологическому,
с которым часто выходит некоторая конфузия,
зачастую характера весьма специфического.
Необходимо смело распространять на галлюцинаторный
опыт сказанное о ясности эйдетического воображения,
а именно, что фикция есть элемент феноменологии компенсаторной,
на порядок опережающий любые сравнения.
Однако этот примат фикции юридически легитимен
пока мы остаёмся только в мире статичных,
готовых смыслов, где нет истории и который тем дивен,
что не знает понятий первичных гипотетичных.
Иллюзорно колеблется и «мерцает»
на границе иллюзии и не-иллюзии:
ощущение, влечение, переживание и предлагает
иллюзорность мышления, в виде конфузии.
Недостоверности оказываются не случайными
погрешностями и неудачами в жизни субъекта,
а её структурными элементами тайно не тайными
независимо от конструкта любого объекта.
В этом скрытый смысл феноменологической дизъюнкции,
потому что никто толком не знает,
где кончается собственного мышления функция
и где другое мышление в права свои по праву вступает.
Гиперболическое сомнение до конца не доведено:
как и самоапперцепция, которая воспринимается,
как рефлексия, которой отведено
место при всём, что иллюзорно воспринимается.
В дополнение, патологический опыт психотического
расщепления и присущей ему деперсонализации
представляет собой грань критическую
опыта, который должен быть учтён при инвентаризации.
Но успокаивает то, что утрата самовосприятия
в рефлексии и даже деперсонализация
это часть нашей conditio humana приятия
и в какой-то степени обратная самореализация.
Гиперболическая редукция служит тем самым приёмом,
обнажение которого позволяет обнаружить
неестественность самопринадлежности вместе с её геномом,
выявить всю её театральность и ничего не обрушить.
Приписывание трансцендентальному эго подлинного
бытия на основе самодоступности cogito для психологической
рефлексии оказывается моральной ошибкой всего данного,
и аскеза наблюдения оборачивается нарциссизмом фактическим.
Трансцендентальная видимость отличается
как от логической ошибки, так и от ошибки суждения,
и она связана с «потребностью» разума (которая не кончается)
достичь окончательной истины в любом её изложении.
Превращение редукции из изменения модуса полагания
в эстетический прием всегда позволяет
выявить всю условность «сцены сознания»,
которую мы воспринимаем так, как знание нам предлагает.
Однако задача новой феноменологии заключается в том,
чтобы выявить все многообразие феноменализации,
представляющее собой разнообразие форм
символического устроения нашей цивилизации.
