Из цикла «Непонятая проза»
Природа
Шёл снег. Красная пелена застилала глаза и прятала от меня что-то важное. Что-то сокрытое.
Я не хотел знать истину. Но догадался – это смерть. Смерть?! Я услышал, как снег застонал, услышал последние мысли людей. От ужаса я закрыл глаза; а когда снова решился на взгляд, пожалел: всё было прежним – шёл снег.
«Почему же всё красное?» – спросил я себя, и мне ответили: «Это – изнанка».
«Кто говорит?!» – закричал мой вопрос, – «Где ты?»
«Я всё, чему даю существование. Я везде: вокруг тебя, в тебе», – прозвучало в моей голове.
«Ты, природа?»
«Да… природа».
Я спросил у природы: «Это был ад?»
Она ответила: «Ты видел – искусственное прошлое, люди сами его создают своей смертью».
Я подумал: «Я – умер?»
И Её мысль зашептала среди моих мыслей: «Ты поймёшь, ты поймёшь, ты поймёшь…»
Я вышел наружу и попал под красный снег. Снег не причинял мне вреда.
Снег успокаивал. Я находился внутри него и одновременно где-то над ним.
Я сам был этим снегом, а вокруг был – красный космос.
Удивительно? – мне нет. Природа открыла мне тайну: снег – это судьбы людей.
Мгновенные судьбы: выстрел; свинцовая пуля не спеша пробирается к твоей
голове; тук… … … … … … … … … … … … … … … … … … тук – бьётся сердце: мама папа и я на папиных руках с плюшевым мишкой в своих ручонках, десять лет и долгожданный велосипед, привал костёр гитара, подъезд первый поцелуй волнение, тук: школа выпускной грустно, университет общага гулянка, постель дрожь в первый раз, разлука письмо отчаянье… ты хочешь уклониться от пули, тук: мишка гитара подъезд пьянка секс любовь разлука боль мама… страх? – нет, тоска – время закончилось.
Я спросил у природы: «Что есть смерть?»
«Ты говоришь с ней», – не удивила Она.
«У тебя много имён?»
«Бог, судьба, вечность… ты называешь – природой».
«Значит, всё?»
«Всё».
Мой гроб снаружи обшит красным бархатом. А изнутри – белым шёлком. Белым, как чистый настоящий снег.
У меня лейкемия. Рак крови…
Быть
... вчера я был. Помню, с утра были заморозки. Поёжившись, я встал с тёплой постели и закрыл окно. А потом было первое весеннее солнце. И на улицах городского театра разыгралась трагедия снега…
... это похоже на сон, в котором тебе снится бессонница... Что это? Новое начало, в котором живут только мысли? Тогда, я – мысль?..
... но мысли возвращают меня обратно... и проснувшись от морозного воздуха, я встаю и закрываю окно… А потом... ранняя осень, и опалая листва будет шептать знакомые строчки...
За дверью…
ДВЕРЬ ПЕРВАЯ
Я не предсказываю будущее. Я чувствую прошлые ошибки людей. Но они ничего не знают о своих ошибках, потому что их беды ещё впереди. А я не знаю, что за ошибки они совершили. Я только чувствую, что ошибки были.
Меня ненавидят безумцы, которые не поверили мне. Но многие люди стали моими друзьями – это те, что успели заглянуть в открытую дверь. Одни называют меня – оракулом прошлого. Теперь они хозяева своей судьбы. Другие обзывают – больным придурком. Говорят, что нет на свете идеального человека, и все мы совершаем ошибки.
***
Сегодня мне стукнуло много лет в три двадцать пять пополуночи. Пришла сестра, а больше никто не пришёл. И я рассказал ей о людских ошибках.
Она задумалась, поздравила меня и ушла, и пообещала завтра зайти вместе с мамой. О чём она думала? Наверно, что я – придурок. А я подумал, что надо чего-нибудь выпить. И придурок пьёт на брудершафт с оракулом.
***
День своего первого года рождения я почему-то запомнил. В тот день был снегопад, и снежинки падали величиною с ладонь. Я открыл дверь, посмотрел и понял: смотреть на мир невозможно.
И этот день не был ошибкой природы. Моё появление предсказывали уже давно. Только вот Нострадамус про меня забыл в своих катренах. Поэтому я не могу выйти через открытую дверь.
***
Я был оракулом прошлого. Теперь я оракул ВСЕГО.
***
Идёт снег. Снежинки падают величиною с ладонь. Пока я рождаюсь, на моей могиле образуется огромный сугроб.
Я закрываю дверь, чтобы кроме меня об этом никто не знал.
***
ДВЕРЬ ВТОРАЯ
Каждую ночь он бродил по городу, и не замечал, что вместо улиц картинные галереи.
***
Сумерки входили через окно, и его квартира начинала раскалываться на куски. В этом множестве комнат он слышал голос одинокого человека. Человек называл себя его единственным другом, с которым они потерялись прошлой ночью. И он немедленно отправлялся на поиски.
***
Ни в одном из окон не горел свет. Он подходил к дверям, но не мог постучаться – это были всего лишь рисунки.
***
Одна только дверь была настоящая – дверь его собственной квартиры.
***
ДВЕРЬ ТРЕТЬЯ
… дверь! Я набросился на неё, ощупал, и в ужасе отпрянул назад – дверной ручки не было. В воздухе взорвался мой голос – эхо прошагало в тишину… Снова накинулся на дверь: мои ладони забегали по ней и наткнулись на что-то крохотное. Это была замочная скважина. Меня трясло, но как-то удалось проникнуть взглядом через фигурную трещину. И в меня проникла всё та же чернота, как в коридоре, по которому я шёл, захлебнувшись во времени…
***
Я желаю смерти. Я желаю попасть в ад, лишь бы больше не идти по бесконечному коридору. Ни перекрёстка, ни лабиринта, ни выхода…
Только чёрная дыра впереди вместо двери…
***
… как мне открыть эту дверь? Где искать ключ от неё? Здесь одна дорога – в обратную сторону. Значит, снова я должен пройти «вторую вечность» в поисках ключа, которого может быть нет? Почему я не могу просто умереть, приникнув ухом к замочной скважине?
Не хочу не пойду не могу!..
***
Он встал на ноги. Повернулся лицом к чёрному тоннелю и сделал шаг вперёд, второй, третий…
Что-то коснулось его затылка. Он обернулся и увидел белое пятнышко на двери. Пятно тот час исчезло, и он услышал музыку – в замке поворачивали ключ.
Дверь исчезла, и вместе с ней исчез ад, очищенный светом. И он увидел ЕГО.
И ОН позволил ему войти…
Единственный
Я открываю глаза, услышав, как кто-то здоровается со мной. Вокруг - никого. Я отчётливо чувствую на себе чей-то взгляд. Смотрю вниз и вижу свою тень. "Ты мой единственный друг", - говорит моя тень. Я встаю со скамейки и ухожу. Не хочу сходить с ума на кладбище.
Два дня из жизни неизвестного музыканта
Вести дневник стоит только в одном случае – если
Ж.П.Сартр
Передо мной тетрадь. Ей удобно лежать на столе, и я мягко освещаю её своим светом. Я свечусь, я мерцаю в утреннем alto ноктюрна.
Я начинаю любить эту тетрадь: я глажу её шершавую кожу, и эти интимные прикосновения успокаивают меня. Я слышу её голос: «Останься со мной; я хочу почувствовать тебя, твою руку, выводящую буквы; я твоя…»…
88ое сезона Весны
За моим плечом мелькнула чья-то тень. Я обернулся – в зеркале отразилось моё испуганное лицо. Новый приступ болезни подкрался ко мне почти не заметно.
Я выпил таблетку.
Взлетел. Там, вверху, манило в себя безоблачное небо. Если бы можно было наоборот – падать в это небо, скользить сквозь него к земле солнечным светом, и всё позабыть. И я стал этим светом.
Внезапно полёт прекратился. Я спускаюсь с небес по лестнице, а она прогибается подо мной, скручивается в спираль, обжигает мои ладони вибрацией. Я стараюсь ползти, что есть силы наверх, но срываюсь и падаю... Я просыпаюсь.
Я лежу на диване, и катаю по своему телу катышки грязи. Мои глаза ищут предметы: шкаф, стол и компьютер, кресла, комод, полки с книгами, абажур люстры над головой. Руки пытаются нащупать одеяло в ногах. Тщетно. Кажется, что я завис в космосе. Но вдруг, вместо звёзд, в космосе забегали насекомые. И они побежали по моей груди, в пах, по шее; устремились в рот, глаза, уши…
Я проснулся от своего крика. На этот раз я проснулся по-настоящему. Темноты не было – утро пробивалось сквозь щели жалюзи. Я запрокинул голову, и шейные позвонки вязко хрустнули. Мой взгляд остановился на картине – овальная дыра зеркала отражала невидимый бок шкафа. Я мысленно дорисовал картину дальше и увидел свой письменный стол. В одном из ящиков стола лежали чистая тетрадь и нотная бумага…
Я не знаю, есть ли у меня будущее, но знаю, что в будущем будет она – мелодия, преследующая меня повсюду. Она просочилась в каждую клеточку моего организма.
Она – моя болезнь.
89 ое сезона Весны
Я был музыкантом. Но я не окончил, ни музыкальной школы, ни училища, ни тем более института и консерватории. Разве великие писатели оканчивали писательские академии? Когда мне было четырнадцать лет, я взял в руки гитару отца, и моя дальнейшая судьба мне стала известна. Я стал посвящать всё свое свободное время гитаре. Я погрузился в музыку.
Погружение было настолько глубоким, что я задыхался. Как глоток воздуха для меня была возможность наблюдать за музыкантами на репетициях в нашем Дворце Культуры. Я высматривал приемы игры разных стилей, и дома тренировался…
Я был музыкантом. Мне нравилось импровизировать в стилях блюз и рок-н-ролл. Мы – музыканты, собирались на репетициях, пили водку и играли хорошую музыку. Вот тогда мелодия впервые зазвучала у меня в голове. Я наиграл её друзьям, но эмоций она, ни у кого не вызвала. А со мной было что-то не так. Она заполнила все мои мысли, а по ночам стала неотъемлемым фоном. Она стала частью меня.
Я думаю, вести дневник бесполезно…
Меня взяли в плен мои мысли. Я не хочу избавляться от мыслей, а если захочу, то для этого в верхнем ящике стола лежит револьвер. Но мне нужно избавиться от мелодии. Я запишу ноты мелодии в партитуре, и мои мысли освободятся от неё. Я вылечусь от своего недуга.
А если я ошибаюсь, и мелодия не оставит меня в покое, тогда выход один – я открою верхний ящик стола.
Плохие приметы
… а люди говорят: если верить в примету, то сбудется. Но интерес вызывает то, что человек способен придумывать новые приметы с (бессознательной) целью самоубеждения. Обычно, такие приметы называют знаками судьбы и в соответствии с их оценкой – хороший был знак или плохой, люди выбирают свои последующие жизненные шаги.
Я задумался на эту тему после того, как мне выпало наблюдать один трагический случай. На моих глазах, на перекрёстке, свадебный лимузин сбил насмерть маленького мальчика.
По мнению М.Планка во всех событиях естественного и духовного мира имеет место закономерная связь, которая именуется законом причинности, а люди говорят…
Потаённое место
25 июня.
«Рожа счастливая, точно на иконе. К чёрту зеркало. Я. Могу. всё. Я – всемогущ!..»
Он посетил магазин игрушек и купил сотню воздушных шариков.
«Надо бы чего-нибудь выпить. Возьму пивка и поищу её среди людей. Милые, добрые люди…»
Он бродил по проспекту, улыбался спешащим куда-то прохожим, и дарил им воздушные шарики.
«Где же ты? Я устал. Этот воздушный шарик, он – особенный, он – для тебя. “Я стоял позабыт/ И толпою сокрыт”…»
Он стоял на остановочной скамейке, и, как со сцены, читал стихи Блока. Иногда он внезапно прерывался, и спрашивал у ожидающих автобуса людей: не видел ли кто…
«Чего они на меня так смотрят? Что я им сделал? Куда идти они все на меня смотрят скажи им я другой где ты… Да, уйти с улицы во двор там никого нет а оттуда… буду искать искать…»
Под рябинами было безлюдно. Успокоившись, он уверенной походкой ушёл прочь со двора.
«Лицемерные эгоисты. Нелюди. Я найду тебя, обязательно. Укрою в самом потаённом месте от этих людеподобий…»
Руки в карманах, взгляд исподлобья – он стремительно разрезал встречный поток людей.
«Где она?! Отвечай! Ты! Говори! А ты что уставился! Ты зна-ешь?! Стой! Вы! Ничтожные подобия! А-а-а!.. Я разгадал ваши замыслы! Где она?!..»
Бросаясь от прохожего к прохожему, он распугивал их искажённым лицом … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … рухнул на колени, и взвыл...
«Почему. всё. как в тумане… тебе. идёт. белый. цвет… а. у меня. есть. твой воздушный. шарик… жёлтый. для тебя… »
- Он всех из медперсонала принимает за некую Светлану, и всё бредит про воздушный шарик.
- Да, без сомнений, он знает нечто такое, о чём его родственники пока не в курсе. Беседовал с его друзьями. Так вот. С утра он был слишком перевозбуждённым, нёс какую-то ахинею, они подумали: может, обнюхавшись чего? И искал свою подружку. Да, и шарики им, воздушные, подарил.
- На учёте у психиатра не состоит. Служил в армии, но не в горячих точках… Круто, же его, свернуло. Шизофрения?
- Возможно, маниакально-депрессивный психоз...
24 июня
… 2000 года трагически погибла Родная Светлана Евгеньевна
Через все годы
За двадцать лет учёбы они друг друга ни разу не видели.
Это был особенный день – день «Чувств».
- Здравствуй, Кристи.
- Привет, а ты – Макс, верно?
- Да. Знаешь, я боялся, что ты не почувствуешь меня.
- А я почувствовала. Куда ты теперь?
- Изучать вакуумную флору в Туманности Андромеды. На семьдесят лет.
- Говорят, там очень красиво. Космическое царство растений. Как туман, Макс, я… улетаю на Землю. Изучать историю. Сто сорок лет…
- Крис… в твой следующий день «Чувств» вся солнечная система будет в цветах…
- Макс, всю «Историю» я посвящаю…
«Через все годы…»
