Вашими вымахами ввысь
Так сердце выдышано!
Марина Цветаева
За двадцать минувших лет деревья поднялись, зашумели густыми кронами, заслонили блаженной тенью, и, приняв в объятья все живое вокруг, заговорили на языке, непонятном равнодушному невнимательному зеваке, однако, способном окликнуть даже самого занятого, сосредоточенного на чем-то очень важном и не терпящем отлагательства, прохожего, если в душе его нет-нет да и случается порой зазвучать струне, постучаться оставленной в детстве сказке, знакомой песенке, зазубренной или нежданно пойманной рифме - просто так, потому что выросло на пути вот такое дерево, поманило веткой, улыбнулось приветливо солнечным бликом:
Прохожий, остановись!
К полудню светлого солнечного двадцать первого дня мая 2023 года к деревьям пришли гости. Они читали стихи… Перебивали друг друга воспоминаниями… Ходили от дерева к дереву и величали каждое из них одним из величайших имен. И слушали виолончель…
И родина, как голос пущи,
Как зов в лесу и грохот отзыва,
Манила музыкой зовущей
И пахла почкою березовой. (Б.Пастернак)
Кантилена обволакивала деревья, завораживала светлой печалью, тоскующей красотой, трепетным волнением былого, зеленым молодым подголоском новой весны, благоговением, надеждой, благодарностью. “Смиренно преклонив колена”, слушали эту главную тему музыки-жизни, эту драгоценную исповедь своего многострадального соотечественника, пришедшие к деревьям русские - каждый со своим нелегким опытом, своей привередливой, затейливой, а то и горькой, судьбой, “выбранными местами из переписки с друзьями”, пронзительно звучащими пейзажами “на ласковой земле”, когда “виолончель, и кавалькады в чаще, и колокол в селе”... - всем тем, что собралось и отозвалось в душе в эти неповторимые минуты звучания прекраснейшего из творений - “Вокализа” великого Сергея Васильевича Рахманинова. Весна 2023 года - это весна стопятидесятилетия композитора. И здесь, в Вашингтоне, на “Аллее русских поэтов, писателей, композиторов и художников” (“Walk Russian Arts“) собрались по зову сердца, чтобы просто побыть вместе, и,”освободив душу от внешних условий” - даже от торжеств и шумных аплодисментов большого концертного зала, - “послушать тишину иную”... на этой своей поляне в самом центре столицы Америки, в Гай Мейсон парке (Guy Mason Park), в окружении многолюдных улиц с Русской церковью, Кафедральным собором, Обсерваторией, синагогой, Джорджтаунским университетом и площадью Бориса Немцова, ощутить родство душ, истоков, улыбнуться про себя признательно своей госпоже памяти и, по-молодецки подбоченясь, позволить себе чуть возгордиться на миг, да и прихвастнуть слегка своей лихостью: “Моё дерево - Марина! Моё - Гумилев! Моё - Пастернак!.. Ахматова!..Мандельштам!.. Это я посадил!” И вдруг услышать: “Серебряный ты наш Юлий!”, это ласково произносит непременный участник всех поэтических собраний, народный артист Грузии Борис Казинец, и приобняв друга великолепным выразительным жестом, читает ему проникновенно его же, друга, стихи:
И потому запомнила Москва
Борисоглебские оконца...
А было так… В 1996-ом прибыл в Америку, прихватив с собой сотни килограммов архивных материалов по русской культуре, собранных за многие годы, Юлий Михайлович Зыслин, сочинитель и исполнитель своих авторских песен с дипломом кандидата технических наук. В Москве остались друзья, почитатели и, обретший популярность, музыкально-поэтический клуб “Свеча”, куда и собирались на огонек любители и знатоки поэзии. А поэзия, помните, “это - дыхание, и человек - дыхание. Дыхание и вдохновение - от одного корня “ (Геннадий Айги). Так что... расставание было нелегким. Но второе дыхание открылось, пересадка корня прошла, если не утрировать подробностей, вполне благополучно: древо искусства не пострадало, напротив, очень скоро и внятно, жизнеутверждающе зашумело. Судите сами: уже осенью того же 1996-го в лесном парке городка Роквилл (Rockville) на первом, за рубежом, Цветаевском костре ожогом и нежностью звучали Маринины стихи. Чуть позже затеплился приветливо огонек “Свечи” - продолжения московского клуба, а в 1997-ом из ниоткуда, стараниями четы Зыслиных, явился миру “Вашингтонский музей русской поэзии и музыки”. Тонна архива обрела пристанище в их трехкомнатной квартире, куда хозяева сами стали зазывать гостей, пока музей не получил известность и не занял подобающего места в культурной жизни стольного града. Потом в новой библиотеке Большого Вашингтона стараниями Юлия и Светланы будет создан русский отдел. И они, несмотря на каверзы эмигрантской жизни, которые нужно было понять и мужественно преодолеть, ни дня не сетовали над своей судьбой, потому что (вникнем в размышления еще одного скитальца - всемирно известного художника Хайма Сутина) “несчастливы бывают бюргеры, обыватели, а творцы носят счастье в себе”.
На одном из первых, со звоном валдайских колокольчиков, Цветаевских костров участник его, Марк Лейбзон, предложил посадить дерево в честь Марины Цветаевой. Дерево в лесу - эка невидаль, и кто когда на него набредет? Мысль отличная, но расти ему надо в людном месте! И не в одиночестве: это в своей жизни поэт одинок, а здесь он будет понят, обласкан, любим, окружен заботой, и хотя бы чуточку, хотя бы на одно “чудное мгновенье” - счастлив! Счастливый всегда хочет сделать счастливыми других!
И началось! Сама земля, на которой предстояло вырасти “Аллее русских поэтов”, - воплощенное счастье. Отец и сын Гловеры (Glover), оба Чарльзы, щедро одарили Вашингтон: старший основал два парка и несколько музеев, младший, унаследовав от отца землю, подарил ее городу. Как не поклониться им, и как не вспомнить благородного Ивана Владимировича Цветаева с его дарами Москве! Только вот Гловеры увековечены названием целого района на подаренной ими городу земле, а Музей изобразительных искусств, основанный Цветаевым при горячем участии жены Марии Александровны, прекрасной пианистки, матери двух незаурядных дочерей России, именем Цветаевых не освящен.Что ж так?!..
Года два обхаживал Ю.Зыслин место возле Community Center (что-то вроде Дома культуры), носящего имя Гая Мейсона, во времена Франклина Рузвельта - члена горсовета от этой местности, адвоката, спортсмена и журналиста. И вот явилась ему счастливая мысль посадить здесь именные деревья, еще лучше - аллею, в честь русских поэтов. Хозяин “Russian House” и, одновременно, президент Американского университета в Москве, Эдуард Лозанский поддержал предложение Зыслина, заинтересовал им еще одного энтузиаста - президента общества “Friends of Guy Mason Recreation Center” (и в одном лице - садовника) Милтона Гроссмана. И дело пошло на лад.
Бывший москвич, Юлий, конечно, хотел , чтобы выросла березовая аллея, но садовник настоял на том, чтобы посадить грабы - они здесь точно приживутся, и они, кстати, принадлежат тому же семейству. Эдуард Лозанский стал спонсором. А уж объединил молодые ростки деревьев во славу поэтов Серебряного века, конечно, Зыслин, потому и “серебряный ты наш…” Днем рождения Аллеи значится 28 апреля 2003 года. Не так много времени прошло, и газета “Вашингтон-пост” (“Washington Post”), рассказывая читателям о литературных названиях улиц столицы, первой упомянула русскую аллею. С тех пор ее, конечно, не узнать: теперь здесь - и Золотого, “девятнадцатого века нескудеющий сосуд, и “веселое имя Пушкин”. Обе линии, Золотого (А.Пушкин, М.Лермонтов, Ф.Тютчев, А.Фет) и Серебряного веков (М.Цветаева, Б.Пастернак, О.Мандельштам, А.Ахматова, Н.Гумилев) соединяет дерево А. Блока. На писательской линии - упомянуты И.Тургенев, Л.Толстой, Ф. Достоевский, А. Чехов и М. Горький. На специальных мемориальных пластинах, посвященных деятелям русской культуры, значатся и имена пяти художников: В.Кандинского, Н.Рериха, К.Малевича, Д.Бурлюка и М.Шагала. Три камня на Аллее олицетворяют “с таинственным миром связь” и “прекрасно влияют на расположение чувств, выпрямляют глаз и сообщают душе минеральное кварцевое спокойствие” (Осип Мандельштам). Это - дикий камень, найденный не так давно Юлием недалеко от мемориала Зыслиных, по праву занявший место на Аллее; адресный камень с улицы Calvert Street и многогранный камень, на котором запечатлены имена композиторов - П.Чайковского, С.Рахманинова, И.Стравинского, С.Прокофьева, Д.Шостаковича. Произносимые с благодарностью, авторитетные, солидные, веселые и уважительные имена организаторов и творцов Аллеи тоже обрели здесь свое графическое воплощение. А в день юбилея в их честь звучали стихи. И это была великая радость совместного творчества. “И это была облеченная в слово, боль”, пронзающая настигшее нас (или творимое нами) “нездоровое время”, и это была “облеченная в слово нерушимая истина мира” (М.Бубер). Истина, утверждающая созидание тогда, когда “космический риск, который именуется человеком” (М.Бубер), творит разрушение (“две вещи несовместные”).
На этом обжитом пятачке одухотворенной земли вспоминается антиутопия Мишеля Уэльбека о возможности острова и Касталия Германа Гессе - страна международных сообществ, страна, жители которой принадлежат к одному содружеству. “Аллея русских поэтов, писателей, художников и композиторов“ в Вашингтоне - скромное доброе олицетворение такого содружества. Московский архитектор Илья Кантор назвал ее “Гнездом для человека” (журнал “Татлин”). Сюда надо приходить почаще, слушать мир и думать о хорошем…
Этим и завершим рассказ, добавив к нему одну важную, на наш взгляд, и трогательную деталь: в ту юбилейную встречу основатель Аллеи Юлий Зыслин прикопал к подножью камня композиторов горсточку земли с могилы С.В.Рахманинова в Кенсико, что под Нью-Йорком, взятую с этой целью как раз в день стопятидесятилетия композитора, первого апреля 2023 г.
“У жизни есть мотив, есть какая-то нота, пронизывающая большое пространство и время жизни”. Если еще не доводилось, задумайтесь об этом теперь, поверьте на слово философу (М.Мамардашвили) и наверняка настанет миг, когда вы услышите мелодию своей жизни и своего пространства. У Аллеи она есть.“Вокализ” прозвучал тогда еще раз, только уже не в инструментальном переложении, а в оригинале, для голоса и фортепиано, в живом исполнении специально приехавшей сюда издалека певицы - сопрано Софии Шаг (партия фортепиано звучала в записи).
От избытка чувств, стихов, раздумий и воспоминаний, взволнованная обретением бесценного дара, Аллея приустала, притихла, затаилась. И вот тогда излиянием красоты вновь явилась эта музыка. В ней слышалось Небо, в ней пела даль, пахла трава, перешептывались деревья в ответ на обращенный к ним возглас Поэта:
Вашими вымахами ввысь
Так сердце выдышано!
Где-то в тенечке укрылся на время наш герой, но ненадолго, передохнул минуту-другую и вышел из тени - продирижировать финалом, чуть приземлить ситуацию, а то эти поэты… вот-вот совсем оторвутся от земли. По окончании музыки он снова завладел пространством и звонко продекламировал строфу из своего философского “Романса”:
Умейте вовремя уйти!
И пусть обида вас не гложет,
А вместо вас свой путь пройти
Пускай достойно кто-то сможет.
Оказалось, он решил завершить дело Аллеи в своем творчестве и передать его другим. У него новая книга на подходе и 92 года в придачу. “Умейте вовремя уйти!”- с очевидным удовольствием читал автор и, ободренный поддержкой слушателей, скромно заметил: “Это стихотворение иногда называют гениальным!” А то!.. Марк Твен вот тоже делился с читателем: “Меня хвалили великое множество раз, и я всегда смущался; я каждый раз чувствовал, что можно было сказать больше”. Не торопись, дорогой читатель, с укором. Этот факт имеет научное название: аутофасцинация - чувство самовосхищения в процессе творчества. Что-то вроде:
“Ай да Пушкин ! Ай да сукин сын!”... или
“Сегодня я - гений!”
Веселый Зыслин не остался в долгу: “Во мне спит гений, и с каждым днем все крепче”!
Июнь 2023, Нью-Йорк
"Творческая биография филолога Татьяны Владимировой - это ее авторские программы на телевизионном экране, сцене филармонии, статьи, рецензии, сборник автобиографических этюдов "Сквозь цветное стекло". Содержание их открывается в предисловии автора к своей книге: "В твоей душе лежит сокровище - СЛОВО. Твой инструмент, твои струны, клавиши, регистры. Твой ноктюрн и симфония. Слово, "пока есть в горле влага, не без приюта". Его исток - благодарность за "все, в чем был и не был виноват". Предлагаемая рецензия на книгу Юлия Зыслина "Борис Пастернак-музыкант" - одно из таких признаний".
