I
В освоенном воздухе что-тo носилось,
да так, что такое не всякому снилось,
и люди шагали вперёд, как обычно, –
но по мостовой, что не очень привычно.
Поблёскивал меч, и простое забрало
само по себе кое-где возникало
внутри необычного копошенья
и сверхмозгового большого давленья.
Оно состоялось и не унималось,
поскольку невообразимо старалось.
II
Все было помечено и опредмечено
отличительным знаком и красным лаком
позади и впереди своего фронтона
под звуки литавр и большого тромбона.
Заострения указывали направление,
развивающее тепловое движение.
Было впечатление от некой формы
в виде большой центробежной платформы,
иногда на поверхности, разъедаемой
какой-то жидкостью невменяемой.
III
В больших количествах и от многих людей
расходились дискретности всяких идей
в отношении будущего без прошедшего века
во имя всех благ для всего человека,
которые якобы значимы были,
ибо всё неизбежное в сущем корили.
IV
К центру города шло устремление,
и в нём наблюдалось большое давление,
а впечатление от всего движения
было, как мусорное возбуждение
от ветра, мятущегося в порыве сильным
с наполнением превосходно обильным.
Группы, решительно образуемые,
сплачивались в своём разумном безумии,
всех требуя свергнуть и тотчас заменить
на тех, кого нужно будет тоже побить,
но позже – и расторопно и толпообразно,
неважно – суразно или несуразно,
выпуская из вида, что текст рецепта
находится в тексте другого концепта,
следующего сразу за стремительным этим,
который в действительности бесконечен.
V
Идёт демонстрация новых чувств
из старых, невыученных искусств
против некоторых, как бы не бывших
и противоправие учинивших.
Однозначно расходятся мнения
любого крепкого всегда положения.
Едино серьёзное лишь добавление,
что пора, наконец, принимать решение.
И уже всё равно, что происходит
там, где всех изнутри хороводит.
Маячит тот факт, что необычное
часто рождает в себе хаотичное,
и топографическая в сущем стезя
может вывести себя из себя.
VI
Родство с состояниями экстаза
нельзя откладывать до другого раза
или до другого преображения
в результате шагающего столпотворения.
Чувствовалась растущая бессознательность,
рассчитанная на тех же масс занимательность,
и приятная лёгкость в подборе одежды,
подчёркивающая, что участники отнюдь не невежды.
VII
От головной части марша в самый конец
передавались волнения твёрдых сердец,
ибо сведения огневые вольны
передаваться назад по примеру волны.
Гремело всегда неразборчивое
возбуждение разговорчивое.
Непосредственно на мосту у вокзала
часть толпы вдруг побежала
назад и потом сразу наоборот,
скособочив при этом рот,
ибо забот было невпроворот.
В зависимости от всего темперамента
и местных недоработок парламента,
люди испытывали возмущение
и желание исполнить своё воление.
Стремившихся окутывало ощущение,
выглядевшее, как увлечение,
а оно, хоть и господствовало в сознании,
значило не то, что звучит при дознании
и объединяет в общую силу,
действующую получше иного мерила.
VIII
Толком неизвестно возникновение перемены,
делающей своё дело в свою смену.
Силовые моменты из людей с волей
объединяются в массы, с массами споря,
ничтоже сумняшеся, даже если большинство
не знает из чего состоит естество
всякой гражданской и политической бдительности,
осмотрительности и рассудительности.
IX
Жаждущие разрядиться в своём волнении
готовы на всякие недоразумения,
находящие выходы своим чувствам
вопреки всем евангелиям и искусствам,
и готовы метнуться на любой путь,
какой откроется, если рискнуть.
Примеры подают наиболее возбудимые,
необоримые и томимые,
обладающие сопротивляемостью
и постэкстремистской во всём невменяемостью,
способные на внезапное членонасилие
и его ожидаемое изобилие.
X
В толпе есть пункты нагрева сопротивления
в массе критического новомнения,
и камни оказываются у многих в руке,
независимо от того, что есть в котелке.
Слова, которыми они разражаются,
открывают путь, куда устремляются
все участники важного дела,
разволновавшиеся до предела,
и эти люди придают действию
всевозможное мозговое содействие.
XI
Вдруг шествие увидело то, что увидело,
и волна отпрянула, куда не предвидела,
а напиравшие сзади колонны
поплыли вперёд, как большие понтоны.
Возникла «Картина большого мгновения»,
напоминающая мышцу, готовую к столкновению.
В следующую секунду этот удар
вышагнул в воздух – и изошёл пар
от криков невидимого возмущения,
окутавший картину столпотворения
и широко раскрытых наружу ртов,
каждый из которых был готов.
Лица распахивались в последовательности,
ритмической по мере востребованности
того, как всё появляющееся в поле зрения
подвергалось воздейстию наступления.
XII
Сторонние взгляды, увлечением не томимы,
с интересом наблюдали повторение пантомимы.
Всё стало одним брызжущим ртом,
и внятно не высказать, что было потом.
XIII
Защита, которую толпа даёт,
она же впоследствии и отберёт.
Есть сговор с жизнью, позволяющий каждому
поступать как угодно ему при условии,
что до него никому нет никакого важного
дела и что и его толпа покарает, тем более.
XIV
Можно ли выйти из своего пространства
в какое-то скрытое постоянство?
Периоды поползновений — ни что иное,
как длинный ряд знаков, и всё такое,
указывающее, что дальше проезда нет
и прах начинания может выключить свет.
Никогда не известно, как поступит толпа
и куда устремится её стопа.
Неведомо это и ей самóй —
иначе нет смысла называться толпой.
Во всех описаниях действий всех толп
есть с этим текстом твёрдокаменный столб.
