Сонет XXI
Безумный щёголь девки молодой,
Совсем не расположенной к нему,
Просил сонет по вкусу моему
Черкнуть в связи с его большой бедой.
Моё ответно быстрое перо
Сказало всё что мне пришло на ум,
Не изменив ни слова в сумме сумм,
Как и тот друг, поверивший в добро.
Сонетом тем её он победил,
Хотя она дурачилась без мер.
Для них я постигал секреты сфер
Небесных, Аполлона тайны пил!
Так тот дурак любовью был спасён,
А я тебя лишён, хоть и умён.
Сонет XXII
Глупцы и дети требуют вниманья,
Как я и как известная любовь.
Для мудрых и поживших всё не вновь,
Им ведомы причины беснованья.
Дитя-любовь с игрушками играет
И важничает с каждой ерундой,
Бегут девчонки к мальчикам домой, –
Всё время что-то их объединяет.
Он молод, вроде только что родился,
Я не мудрее даже на ступень.
Смеёшься ты над нами всякий день.
Молись! С тобой наш казус не случился!
Глупцы и дети – в радостях своих,
А умники порой глупее их.
Сонет XXIII
Любовь, сошед c небес, жила в презренье,
Скитаясь в не любовной нищете.
Ища друзей, богов произведенье,
Просила милостыню в темноте.
Добр и всегда исполнен веры в милость,
Я гостью приютил и приодел,
Её участье мне бы пригодилось,
Когда лишь слезы были мой удел.
Неблагодарная и соблазнила,
И в заговор все помыслы мои
Вплела, лишив меня сердечной силы,
И грудь мою прожгла огнём любви.
Отвага нищих по земле гуляет –
Благотворительность испепеляет.
Сонет XXIV
Вот говорят: «Да он же не влюблён!»
«Кто? Этот? Вряд ли!» – снова говорят.
Но стих его прочтите! Озарён
Любовью он! Не торопите взгляд!
Я просто не уверен иногда,
Как тот, смешавший трюки и печаль.
Вы этого не знали никогда,
Но полноте, хоть вам меня не жаль.
Вы – карлики цензур! Вам не понять,
Что многим и утёс бывает мил,
И славе можно в пропасти внимать,
Сорвавшись! Мне на то достанет сил.
Я там смеюсь, где только я хочу,
И над Фортуной часто хохочу.
Сонет XXV
Зачем природа все другие страны
Лишает наслажденья языком
Английским? – Пиренейские туманы
И Рейн почти не ведают о нём.
Шотландия нас выведет навстречу
Оркадам, славе северных морей,
И там я поэтическою речью
Разглажу холод перемёрзших дней!
Ирландии пусть островные барды,
К которым Муза прилетит моя,
Уймут недружелюбные петарды
Мятежников – не позже декабря.
А в день, когда прочтут мой добрый стих,
Пусть даже волки тоже слышат их.
Сонет XXVI
Надежды нет там, где люблю обычно,
Надежде подавай лишь безнадёжность,
Она бы умерла (что ей привычно),
И страхи – вся моя определённость.
Но страхи – крылья для моей надежды,
Надежда и живёт всегда со страхом,
И страхи для надежды есть невежды,
Они не позволяют стать ей прахом.
Отчаянье в моём большом пространстве,
Тщета надежды всю любовь сковала,
Свобода не даёт о постоянстве
Мечтать. Я узник вечного централа.
На скорбь моя надежда велика.
Отчаянье, не вешай нос пока.
Сонет XXVII
Разве любовь другая в землях разных,
Как страны в отличительных чертах?
Иль стала частью мод разнообразных?
Или увяла милость впопыхах?
Иль наши страсти всех чужих слабее,
С искусством меньше нашего подчас?
А может стало всё чуть холоднее,
Чем у отцов греховных в прошлый раз?
Правдивы чувства все мои, уверен,
Как у любого жителя Земли.
Поклон всем, кто, как я, благонамерен
И посвятил себя одной любви.
Сонет XXVIII
Твою любовь пусть переоценил,
Но я не называю всё нелепым.
Пред мудрецами, коим я так мил,
Я изменяю всё, что было спетым:
Хотя раздал я больше, чем купить
Могу, но цены этого не знают, –
Им тоже нелегко на свете жить, –
Но прибыль мой доход приумножает.
Они не ценят и не знают как:
Я раздаю, без меры возвращая.
Беру же им не нужное никак, –
Обманут кто из нас, сейчас не знаю.
Всё то, о чём молчим иль говорим,
Жизнь сделает хорошим иль плохим.
Сонет XXIX
Когда любовь напала на меня
Я чувства все к содействию призвал,
Сомнения внутри себя храня
Под видом ощетинившихся жал.
Она же – всё покрыла новизной
Красот своих и мёдом языка
Сразила губы сладостью большой,
Коснувшись их дыханием слегка.
Не то – с моим касаньем, потому
Что тот, кто над тиранами тиран,
Вручил любви ключ к сердцу моему,
А чувствам был рецепт особый дан.
С кем разделил я тайны того дня,
Те первыми и предали меня.
Сонет XXX
Те, кто открыли институт весталок,
С Землёй его и не соотнесли, –
Был солнечный их смысл безмерно ярок
И в очень от неё большой дали,
Где всё искусство любопытно сладко
И солнцем изнутри разожжено,
И силу получает его кладка, –
Небесное тепло ему дано.
Твои глаза и солнце огневое –
Мои весталки сладкого огня,
Твой запах – моё счастье, моя доля,
А грудь моя – вся только для тебя.
Моя богиня Веста – ты и есть.
Твой храм – моё святилище и честь.
