Я Вечность видел в праведной ночи,
Кольца сереброструйные лучи –
Небесные ключи;
Вокруг – тысячелетия без мер,
Самодвиженье сфер,
Безмерных теней бег, летящий мир,
Струящийся эфир.
Влюблённый, от любви своей без сил,
Там тоже был.
С ним лютня и фантазии полёт,
Причуд размёт
С узлами и силками развлечений
Внутри томлений.
Глаза его при этом, будто днём,
Увлечены цветком.
Вельможа там, бедой отягощённый,
В тумане медлен был, закрепощённый
И сложно-упрощённый.
Затмения его печальных мыслей
В душе провисли,
И сонмы соглядатаев печали
Вдали что-то кричали.
Как крот он рыл проходы кормовые
И дождевые,
Где жертву поджидал. Так уж оно
Заведено.
Его питали церкви, алтари
Двухвосткой фри.
Бесплатной кровью слёзной дождь кропил.
Он это пил.
Несчастный скряга удовлетворял
Свою тоску там, где был жизни свал.
Рукам не доверял
Своим, убогий пряча весь улов,
Боясь воров.
Других безумцев тысячное братство
Блюло своё богатство,
Надеявшись на большее проворство
Не без упорства.
Молчали им подобные другие,
Всегда немые.
Бедняк своей нарядом не прельщал
И обмирщал,
И истину как есть не принимал,
И вопиял.
Богоугодные на самом деле,
Которые и плакали, и пели,
К Кольцу без крыл взлетели.
Глупцы же предпочли ночные лета
Сиянью света.
В пещерах жили, ненавидя день,
И было лень
Им светлый путь узнать и тот порог,
За коим Бог,
И, воспаривши к Солнцу, им дано
Быть ярче, чем оно.
Как только это я сказал,
Один вдруг прошептал:
«Кольцо Жених невесте ведь своей
Вручит – и только ей».
