Первым её домашним питомцем был пещерный кот, добытый своими руками. Он стал родоначальником одной курицы, семьи волнистых попугаев, четырёх собак и питомника шиншилл. Но это в будущем.
Как такое может случиться, тогда не знал никто: ни белый, пушистый и совершенно дикий кот, которого увидела в этот судьбоносный майский день Лида, ни её мама и бабушка, поспособствовавшие началу этой длинной цепочки познания мира и себя.
Город располагался в низине между двух рек, где ему было уже тесно, поэтому он интенсивно строился и расширялся. Большой котлостроительный завод, где работала Лидина мама, выделил ей квартиру в новеньком белокирпичном доме, на возвышенности, которую называли Солнечная гора. Отданные под застройку колхозные поля, засевавшиеся прежде кукурузой и подсолнечником, теперь заросли чертополохом и осотом. Первую пятиэтажку нового микрорайона возвели посреди высоченных бурьянов, бушевавших от ветра, как море-океан при шторме, и новосёлы чувствовали себя робинзонами на необитаемом острове.
Все существа вокруг, замеченные пытливым Лидиным взглядом, были свободны и ещё не приручены человеком, полны первозданной силы, ловкости и красоты. По полю носились длинными зигзагами зайцы-русаки, а в небольшой зелёной роще сновали ежи и скакали по веткам ярко-рыжие белки с орехами в зубах.
Новая квартира казалась Лиде необычайно просторной и полной укромных мест. Оставаясь дома одна, она счастливо разгуливала из кухни через коридор в комнату и на балкон, а затем обратно, примеряя на себя перед зеркалом в прихожей роль маленькой хозяйки. В душе у Лиды царил праздник. Все струнки внутри возбуждённо дрожали и пели.
Осматривая новые предметы обихода и мебель, Лида находила их превосходными, уютными и многофункциональными. За столом в комнате можно есть, читать книжки, рисовать, собирать конструктор и играть. На диване спать, сидеть, читать, грызть семечки, вышивать и играть в карты, пупсиков или в пуговички – это когда подбрасываешь и ловишь одну, а в промежутке хватаешь с дивана вторую.
Для игр, кстати, подходили все предметы обстановки. Если составить несколько стульев, а их было целых три, и накрыть покрывалом, можно залезть внутрь и представить, что это шалаш, палатка или домик.
А в большом полированном и блестящем шифоньере можно отправиться, как на автобусе в путешествие. В одно из таких путешествий, стоило только бабушке внезапно вернуться домой, автобус потерпел аварию. И за вывалившиеся, измятые простыни и полотенца, Лида была наругана и выгнана гулять с не очень педагогическим напутствием – «на улице, хоть на голове ходи, а я только вчера порядок здесь навела!»
Выйти погулять в то время было всё равно, что остановить поезд в чистом поле, высадить пассажира и предложить ему чудесно провести вечер. Ни спортивных, ни детских площадок не было и в помине, двора, как такового, пока тоже. Кучи земли и строительного мусора вокруг дома заутюжили бульдозером, а тротуары планировались только после завершения строительства всего нового района. Но, учитывая сроки возведения кирпичных «брежневок», контингент «созидателей» и другие факторы, надежды на скорое благоустройство территории было мало.
Рядом, за невысоким забором, на стройке начался обеденный перерыв. Наверху в оконном проёме показался прораб и зычно крикнул: «Баста!» Затем он спустился по лестнице, бросил на бетонную плиту белую каску и брезентовые рукавицы, сплюнул пыль и затянулся «Беломором». Бригаде, в основном состоящей из «химиков», не требовалось особого приглашения. Мужики уже суетились возле расстеленной на досках газете, разливая по мутным стаканам вино. На закуску была крупно порезанная варёная колбаса, намазанная томатной пастой. Загорелый парень, с синеватой татуировкой на плече, приглашающе махнул прорабу рукой: «Давай к нам, Семёныч, на шашлычок!»
Боязливо поглядывая в сторону стройки, и не обнаружив возле подъезда никаких гуляющих детей, видимо все они вели себя хорошо, Лида решила обойти свой дом вокруг. Она осторожно брела по щебёнке и битому кирпичу, стараясь не наступать на комья глины и куски неубранной арматуры. И тут Лиду ожидало чудо: в тёмном проёме низенького подвального окошка сидел ослепительно-белый пушистый кот. Его огромные глазищи светились молодой зеленью, а чёрные зрачки то расширялись, то сужались.
Лида замерла на месте: если бы там появился инопланетянин, это было бы скучно и буднично и не произвело бы такого впечатления.
Она молниеносно поняла, что именно этот кот станет её другом, она будет о нём заботиться, и все будут счастливы.
Не в силах отвести взгляда от этой красоты, она сделала шаг в сторону окошка. Кот пристально посмотрел на неё и бесшумно отступил в темноту.
Лида сорвала травинку, присела и пошуршала стебельком, надеясь привлечь и заинтересовать будущего друга.
– Кис-кис-кис…
Белая любопытная мордочка показалась и тут же спряталась.
– Трусишка, иди ко мне, не бойся, я тебя не обижу…
Теперь в окошке промелькнул пушистый хвост, и через миг яркое радостное видение снова сменилось пустым чёрным квадратом.
Без толку прождав с полчаса, Лида решила действовать. Между вторым и третьим подъездами под скошенной шиферной крышей находилась крепкая дверь из тёмного дерева, которая вела в подвал. И она была открыта. Придерживаясь за стену ладошкой, Лида спустилась вниз по бетонным ступенькам. В подвале сразу пахнуло запахом цементной пыли и свежеструганной древесины.
У самого входа под низким потолком тускло горела лампочка, а дальше коридор разделялся на два прохода, в один из которых свернула Лида и попала в подвал второго подъезда. Справа было множество деревянных дверей с номерками, как на квартирах, а слева тянулись толстые трубы, обмотанные серебристым утеплителем. На одной из труб был установлен большой красный вентиль, похожий на руль. Лиде очень хотелось его покрутить, но тут она уловила лёгкий сквознячок.
От трубы отделился белый комочек, мягко спрыгнув на пол. Кот помчался вдоль кладовок и исчез за поворотом. Не раздумывая, Лида азартно бросилась за ним. Казалось, что кот летел. В длинных прыжках вперёд, его гибкое тело то растягивалось, то упруго сжималось. Он сильно отталкивался задними лапами от пола, и неслышно нёсся дальше.
Лида бежала по стелящейся за ним позёмке из пыли. Её подстёгивал внезапно проснувшийся охотничий инстинкт и желание во что бы то ни стало заполучить этого необыкновенного зверя.
Других мыслей и эмоций не было: ни сомнений, ни усталости. Не было даже страха перед неизвестным полутёмным подвалом, встречей с недобрыми людьми, или опасения, что могли прийти слесаря и закрыть дверь на ключ. Историю про Тома Сойера и Бекки, заблудившихся в пещере, Лида пока ещё не читала. Позже она станет одной из самых любимый её книжек, а сейчас ею двигала чистая воля и несокрушимая вера в свои силы.
Когда она станет взрослой, она будет вспоминать это состояние в тяжёлые минуты упадка духа и учиться у маленькой и всемогущей самой себя.
Они бегали по всему подвалу, словно связанные невидимым крепким тросиком, и, кажется, даже сам процесс стал приносить удовольствие обоим. Но вот белое пятно заметалось в конце тупика. Запыхавшаяся Лида перешла на шаг. В паре метров от беглеца она остановилась и присела на корточки, даже не допуская мысли, что животное прошмыгнёт мимо неё и снова убежит.
Они смотрели друг на друга, как набегавшие, наигравшиеся в салки друзья-сорванцы, и больше всего Лиде хотелось вместе пойти домой.
– Котик, пойдём ко мне жить…
Он медленно прищурил глаза и несколько раз моргнул.
– Ты улыбаешься? Значит, да? – обрадовалась Лида и тоже прищурилась и несколько раз медленно моргнула.
– А ты не будешь меня будить и пугать пылесосом?
Кот развернул уши по сторонам «самолётиком». Снова сверкнули два кошачьих глаза, как два зелёных зеркальца.
Лида услышала внутри этот вопрос, и сразу поняла, хотя он не прозвучал.
– Что ты! Я сама поспать люблю, а пылесоса у нас вообще нет.
– А тискать и таскать за хвост?
Зрачки сузились в две тоненькие вертикальные щёлочки, а уши кота отвелись назад, плотно прижавшись к голове, как будто ему в мордочку дул сильный ветер.
– Никогда. Я буду гладить тебя, только когда ты захочешь.
– А забывать обо мне и бросать меня, как надоевшую игрушку?
– Котик, я дам тебе имя, мы будем всегда вместе. Завтра я схожу в школу на последний звонок, а потом начнутся каникулы. Днём мы будем играть в мячик. А по вечерам я буду рассказывать тебе интересные истории, а ты мне мурчать свои…
На пару секунд кот закрыл глаза. Потом по всему его гибкому телу прошла волна, он выгнул мостиком спину и ощетинился, отчего стал казаться вполовину больше.
– А ты не принесёшь домой другого кота?
– Откуда ты всё это знаешь? Мне не нужен никакой другой кот, ты самый лучший. – твёрдо сказала Лида и осторожно протянула руку.
Кот неожиданно оказался очень тяжёлым и мускулистым. Сначала его тело было напряжённым и твёрдым. Но когда Лида взяла его поудобнее, одной рукой поддерживая под задние лапки, а второй за плечики, и бережно прижала к груди, кот обмяк и тихонечко замурчал. И пока она его несла, всё время представляла, что это её маленький братик.
Недалеко от подъезда курила бригада строителей. Они ждали автобус, который забирал их после смены. Подобревший прораб Семёныч толковал про планы и нормативы каменщикам поневоле, но заметив девочку с котом, переключился на них и одобрительно поднял большой палец вверх.
– Ишь ты, какой кот у тебя знатный: брови как у Брежнева, усы, как у Сталина.
Работяги обернулись и засмеялись.
Лиде стало приятно, что все видят, какой замечательный у неё кот, и она, гордо подняв голову, прошествовала в подъезд.
«Фффух, хорошо, что мы на втором этаже живём», – выдохнула девочка, сдула упавшую на глаза взмокшую чёлку и постучала носком туфельки в дверь. Немного подождав, заколотила сильнее.
– Иду, – раздался за дверью настороженный бабушкин голос, – кто там?
– Это я! Открывай, бабушка!
– А что, звонок не работает, в честь какого праздника ты барабанишь? – распахнув дверь, начала она и остановилась. – А это что такое у тебя?
– Это котик. И он теперь будет жить с нами.
Лида с нескрываемой радостью и облегчением поставила своего нового друга на пол в прихожей, и кот немедленно направился в сторону кухни.
– Где ты его взяла? Зачем он нам нужен? И где ты весь день пропадала, я десять раз на балкон выходила тебя звать!
– Даже Баба-Яга Иванушку в баньке попарила, накормила, напоила, спать уложила! А ты же моя родная и любимая бабулечка! Не ругайся!
– Вот, я тебя сейчас тоже попарю, веничком, хитруля, – бабушка усмехнулась, – зубы мне не заговаривай. Я же волновалась.
– Бабушка, я целый день его ловила, мы такие голодные…
– И грязные, как трубочисты, иди мой руки, а потом уже про еду поговорим.
Бабушка отправилась на кухню разогревать ужин, по пути кышнув вертевшегося под ногами кота. Она поставила на стол перед внучкой тарелку с гречневой кашей и котлетой, а для кота нашла маленькое блюдечко и капнула туда немножко сметаны.
Лида решительно разделила свою порцию и отгрузила половину своему пушистому другу.
– Вот скоро мама с работы вернётся, скажет тебе, где он будет жить, – усевшись напротив на табуретку, многозначительно кивнула бабушка, – а скорее всего, это чей-то кот, а ты его украла.
– Ничего не украла, я его нашла. Ему там плохо жилось, я знаю.
Кот с аппетитом ел, и, чутко поводя ушами, внимательно следил за беседой.
– А вот уже и пришла, – в прихожей щёлкнул замок и послышались лёгкие мамины шаги.
Мама заглянула на кухню и устало улыбнулась.
– Ну как вы тут? Ужинаете?
– Да вот кормлю тут, нового жильца, – с чувством произнесла бабушка, показав рукой на кота, и многозначительно замолчала.
– А откуда у нас кот появился?
– Принесла откуда-то наша Лидуся. Целый день где-то бегала и только недавно вдвоём заявились. Садись, Тоня, с нами кушать. И послушаем, что она расскажет.
– Мамочка, посмотри, какой он чудесный, какие у него умные глаза!
Словно в подтверждение этих слов, таинственный кот поднял голову, отошёл от блюдечка, сел поодаль, укрыв пышным хвостом передние лапки и застыл, как статуэтка.
Мама поразилась.
– Ты посмотри на него, неужели что-то понимает?
– Конечно, понимает, – с жаром подхватила Лида. – И не только понимает, но и сам умеет разговаривать, только по-своему, по кошечьи.
– По-кошачьи, – поправила мама, – тебе его кто-то дал?
– Да в подвале она его поймала! Может быть, ещё и с лишаём этот чудесный котик! – не выдержала здравомыслящая бабушка.
– Нет у него никакого лишая, – насупилась Лида.
– Да ты вообще не знаешь, что это такое, молчи уже, горе луковое. Доедайте, да идите отдыхать, а я посуду помою! – рассердилась бабушка.
Лида с мамой поблагодарили за ужин и пошли в комнату, а кот остался с бабушкой на кухне. Сначала он облизал длинным розовым язычком-ленточкой усы, потом лапки и умыл мордочку. Бабушка поглядывала на него и вздыхала: «Не было у бабы хлопот, так купила порося». Потом, протерев вымытые тарелки насухо вафельным полотенцем, громко крикнула:
– А вы чего это без кота пошли? Забирайте, нечего мне его оставлять!
Кот, как по команде вскочил и выбежал из кухни. А в это время Лида включила телевизор. На экране важный бородатый профессор обстоятельно и со знанием дела рассказывал о Египте: «Египтяне почитали кошек с незапамятных времён. Кошка в Египте и сейчас является животным, которого уважают и относят к категории посланных богами существ».
Лида в восторге захлопала в ладоши и закричала, что было мочи:
– Ба!!! Иди к нам скорее! Тут про кошек рассказывают!
Котик замер на пороге, пронзительно мяукнул, прижался животом к полу и белой стрелой ринулся под кровать. Раздался ужасающий грохот бьющегося стекла, тяжёлый стук банок с заготовками на зиму, скрежет когтей по паркету.
– Ты куда полез, нечистая сила?! – грозно закричала бабушка.
– Ой, мои закрутки! Огурчики! Помидорчики! – запричитала мама и выскочила из комнаты. Вернулась она вооружённая шваброй, легла на пол и начала изгонять кота, как самого настоящего злого духа.
– Вон отсюда! – заклинала она, тыкая деревянной ручкой в темноту.
В ответ послышалось возмущённое фырканье.
– Марш оттуда!
Фырканье перешло в громкое шипение и разъяренное рычание.
Лида плюхнулась на живот рядом.
– Мамочка, так нельзя! Мы и так своими криками его напугали. Пожалуйста, убери швабру. Я сама его оттуда достану.
– Надо его выкурить оттуда, – с озабоченным видом бабушка полезла в шифоньер, – где-то тут у меня пучочек шалфея был…
– Вы мне тут ещё пожара наделайте! Не надо, пусть уже сидит. К утру вылезет. У меня уже никаких сил нет.
Мама поднялась, отряхнула халатик, и расстроенная села на диван.
Телевизионный многоопытный египтолог всё ещё продолжал расписывать сладкие плюсы кошачьей жизни, делиться ценной информацией: «В России этим животным тоже уделяется много внимания. В этом нет ничего удивительного – пушистики не только ловят мышей, но и благоприятно влияют на нервную систему».
Лида чувствовала угрызения совести за негостеприимство их семьи. Она залезла под кровать, чтобы получше разглядеть животное.
– Котик, миленький, это случайно так получилось. Мы же не на тебя кричали. Не бойся, иди ко мне. Я никому не дам тебя в обиду.
«Дух тьмы» забился в самый дальний угол и теперь сидел тихо-тихо. Его присутствие выдавали снопы зелёных светящихся искр, которые метали его глаза.
Добравшись ползком до кота, Лида сняла с его усиков паутину и погладила по голове.
Бабушка достала свою ежевечернюю коробочку с катушками, напёрстками, ножницами, взяла из отложенной стопки белья наволочку и попросила Лиду вдеть нитку в иголку.
– Охо-хо, живём, как ошарашки, каждый вечер дранти штопаю. Очки старые, уже и в них не попаду в ушко, да и свет слабый. По-хорошему бы вкрутить в люстру все пять лампочек, то-то было бы светло, как днём. А при одной больше по пальцам тычешь…
– Бабушка, так давай все вкрутим, что ж ты мучаешься?
– Ага, вкрутим, с нашими доходами… Электричество так нагорит, что не расплатимся, приставы придут всё имущество опишут и квартиру отберут, а тебя в детдом определят.
– Что значит, в детдом? У меня мама есть!
– И слава Богу, что есть! С моей пенсией мне и рубля тратить в день государство не разрешает. Если б не дети, как прожить на семнадцать рублей? Да и вам же одеться, обуться надо, тебе в школу деньги то на одно, то на другое… За квартиру заплати, за электроэнергию заплати, а у вас вон, телевизор не выключается, как будто там что-то путное показывают.
Бабушка говорила серьёзно, и от этого Лиде стало страшно и грустно.
– Да мы только новости и смотрим, – попыталась успокоить бабушку мама. – Сейчас программу «Время» поглядим и выключим.
Бабушка нахмурилась, но промолчала.
На синем фоне экрана появился белый часовой циферблат. Секундная стрелка проделала семь маленьких шажков и послышалась знакомая музыка. Вращающаяся и светящаяся огнями спутниковая антенна доставила в каждый дом приветственные слова дикторов: «Добрый вечер, товарищи».
После информации об официальных приёмах главы государства, настал черёд международных новостей. Сюжет был посвящён африканским странам, освободившимся от колониального гнёта – Анголе и Мозамбику, которые избрали в качестве ориентира построение социалистического общества. На экране прошла картинка, где чернокожий раб со вздувшимися на шее и руках венами, разрывает оковы. Голос за кадром воодушевлённо рассказывал о происходящих изменениях.
– История борьбы ангольского народа за свободу, подтвердила идейное и моральное превосходство пролетарского интернационализма. Советский Союз, революционная Куба, другие социалистические страны по-братски помогают молодым народным республикам в мирном строительстве.
– А говоря по-простому, везут они на Кубу пшеницу, а с Кубы везут обезьян… Тоня, а сколько у нас гречки осталось? – вдруг спросила бабушка.
– Да пару килограммов, наверно, – удивилась мама. – А что?
– А мукички? – продолжила свою неожиданную ревизию бабушка.
– Тоже столько же.
– Ну как-то протянем, на оладушки хватит, да, может, пару раз на сырнички.
– Да должно хватить, в пятницу уже получка, не волнуйтесь.
– Я б не волновалась, да теперь же нас прибавилось. Мышей у нас нет, а кот вон какой здоровый…
– В Африку отправились советские культурные и торговые миссии, а в Советский Союз – темнокожие студенты. Там, где была выжженная империалистическими агрессорами земля, вырастут новые современные города, цветущие сады, будут открываться кинотеатры и библиотеки. Помогая Анголе, мы помогаем себе, мы строим новую Африку, новый мир.
В подтверждение слов комментатора, операторская камера дала крупным планом толпу смеющихся длинноногих темнокожих девушек в коротких белоснежных платьях, с блестящими серёжками в ушах и серебристыми браслетами на запястьях.
Бабушка ещё больше помрачнела и снова обратилась с вопросом к маме.
– А сколько ж лет ты своё ситцевое платьишко носишь, уже светится на плечах и локтях… И ей, – она кивнула в сторону Лиды, – ничего такого не укупишь, в магазинах одни мешки висят с дыркой для головы…
– Первый Первомай в бывшем «африканском алмазе Португалии», а ныне независимой Анголе…
На экране появились радостно марширующие под звуки «Интернационала» колонны: дети, машущие флажками, стройные женщины в ярких сарафанах, мужчины с портретами канонического триумвирата Маркс-Энгельс-Ленин…
– Постепенно, но уверенно возрождается жизнь в Луанде…
Крепкие, модно одетые ангольцы щётками подметают улицы, а под раскидистыми пальмами секаторами стригут траву.
– Вот не с одних фиников они такие! – продолжала комментировать бабушка. – Небось и мясо туда гоним вагонами. А тут и рыбы не на что купить.
Лида крепче обняла своего друга и подбадривающе шепнула в розовое пушистое ухо: «Не слушай, найдём. Я поделюсь!» А вслух сказала громко, стараясь быть убедительной и подражая дикторской интонации:
– Бабушка, у нас такая богатая страна, мы всему миру помогаем. И кота прокормим!
Было решено оставить нового жильца на ночь в коридоре и постелить в туалете газетку для его надобностей. Засыпая, Лида перелистывала этот день, будто увлекательную книгу заново. Ей было приятно снова переживать самые яркие впечатления. А потом она представила, как вместе с котом они будут делать уроки. Он свернётся пушистым клубочком рядышком на стуле и будет мурлыкать, а она будет делиться с ним секретами, сделает ему игрушку из пёрышек…
Где-то вдалеке пронзительно затрубили в горн, а потом прозвенел бодрый и звонкий детский голос: «Здравствуйте, ребята! Слушайте пионерскую зорьку!»
Это бабушка на всю включила на кухне радио, уже без двадцати восемь, и пора вставать в школу, хотя очень хочется повернуться на другой бочок, уткнуться головой в подушку и хоть минуточку ещё поспать…
И тут Лида вспомнила про кота. Остатки дрёмы мгновенно улетучились, и она вскочила с кровати. Майское утреннее солнце играло с хрусталем в серванте, и солнечные зайчики распрыгались по всей комнате. Бабушка стояла возле плиты и жарила на сковороде яичницу с колбасой, а кот сидел рядом, задрав мордочку вверх и принюхиваясь.
– Доброе утро! Ой, как же хорошо! – потягиваясь радостно воскликнула Лида и погладила своего котика по выгнувшейся спинке. Побежала умылась и села завтракать, откусывая кусочки колбасы и протягивая коту, который переместился от бабушки к ней.
– Ешь сама, я ему уже давала, а то он лопнет, – пыталась пресекать внучкины вольности бабушка, не одобряя здоровый аппетит нового подопечного.
Под бабушкино ворчание, информацию о достижениях в науке и технике, успехах советских школьников Лида уплела всё до крошки, тем более что к чаю были её любимый печенюшки с маслом, которые коту тоже понравились.
– Бабушка, завяжи мне сегодня белые бантики, нам сказали, что сегодня в школе праздник последнего звонка! – попросила Лида, надевая коричневое школьное платье, белый кружевной фартук, белые гольфы и белые туфельки.
– А ты, котик, жди меня, я приду и расскажу тебе, всё что будет интересного!
Лида аккуратно надела ранец, чтобы не помять лямками воланы на выглаженном фартуке, в котором она была похожа на весёлую бабочку-капустницу и вприпрыжку побежала в школу.
Ещё издали она услышала громкую музыку, которая доносилась со школьного двора.
Школьные годы чудесные,
С дружбою, с книгою, с песнею,
Как они быстро летят!
Их не воротишь назад.
Перед школой на линейку собрались все классы. Лиде помахали рукой одноклассницы, она тоже помахала в ответ, подбежала и встала в ряд. Все были такие же нарядные. Учительница в новом платье, с праздничной высокой прической, розовая от волнения.
Рядом волновались и гомонили будущие первоклашки с многоцветными букетами. В прошлом году, а кажется, совсем недавно, и Лида с мамой тоже стояли здесь, и она была такой же растерянной, и даже испуганной, что почти ничего не запомнила. Зато сейчас она с удовольствием следила за всем происходящим. Когда закончились песни, к микрофону подошли два старшеклассника – юноша и девушка, а за ними директор школы и пожилой седой дядечка в военном кителе. Вся грудь у него была в медалях. Они блестели на солнце и, наверное, тихонько позвякивали. Лида пожалела, что стояла далеко и ей не было этого слышно.
Держа в руках красные папки, ведущие открыли линейку какими-то праздничными стихами, а затем передали слово ветерану. Он откашлялся, выпрямил спину, по-генеральски оглядел построившихся в каре, будто принимая парад или готовя их к бою. «Здравия желаю, товарищи ученики! Равняйсь! Смирно!» – скомандовал он вдруг. Все засуетились, подтянулись и замерли. Потом он рассказывал, как таким же 17-летним мальчишкой ушёл на фронт и воевал с фашистами. Самое трудное было то, что никто не знал, когда эта страшная и тяжёлая война закончится. Но они выстояли и победили. Потом ветеран пожелал всем крепости духа, хорошо учиться, а выпускникам так же любить, беречь и защищать нашу советскую Родину, как это самоотверженно и бескорыстно делало его поколение.
Когда он закончил, все захлопали. Со всех сторон к нему побежали дети с цветами. Ветеран улыбался и благодарил.
Потом слово взяла директор. Она повернулась лицом прямо к их классу и поздравила с первыми летними каникулами. А потом обратилась к десятиклассникам:
– Этот последний звонок провожает вас во взрослую жизнь. Удачи на экзаменах и выборе трудовой биографии! Вы – молодые строители коммунизма и перед вами открыты все пути!
Подготовишки подбежали к выпускникам и подарили им свои цветы. Высокий и сильный десятиклассник в костюме с галстуком поднял самую маленькую девочку на плечо, и она, крепко держа в руке большой колокольчик, старательно трезвонила изо всех сил. Вместе они совершили круг почёта по периметру школьного двора. Девочки-старшеклассницы, выросшие из коротких платьиц, вытирали платочками слёзы.
Лида не понимала их слёз. Она уже в мыслях бежала домой к бабушке и коту. «Как же его назвать, – думала она, – он не какой-нибудь Мурзик-Барсик, Снежок-Пушок, нет! Может быть, там, где он жил раньше, его как-то и называли, но теперь у него будет новое имя и новая жизнь».
Когда она уже открывала ключом дверь в квартиру, её озарила замечательная мысль. Как же она раньше не додумалась? Это ведь так правильно и просто!
– Бабушка, я пришла! А котика мы назовём Май! Правда, здорово?
Из кухни появилась бабушка, вытирая мокрые руки о ситцевый кухонный фартук.
– А котик не дождался и убежал.
– Куда? Как это убежал??
Лида почувствовала, как будто на неё стеклянный колпак надели, под которым совсем нет воздуха.
– Я выходила за хлебом, открыла дверь, а он и прошмыгнул.
– Чего ему прошмыгивать?! Это ты, наверное, его нарочно выпустила?!
– Да что ж мне его за хвост ловить? Захотел, вот и убежал. Не переживай ты так, у него ещё и лишай на ухе был…
– Так его же лечить надо! Он же пропадёт один!
– Не пропадёт. Все кошки травками лечатся. Они знают, какую нужно съесть, а в какой поваляться. Хватит уже про этого кота толковать. Пойдём кушать.
– Не буду я кушать пока он там голодный, несчастный, больной бегает. Я пойду его искать.
Лида бросила ранец на тумбочку, снова надела на шею шнурочек с ключом и хлопнула дверью.
Первым делом она побежала к подвалу. Входная дверь теперь была закрыта на винтовой замок. Лида обошла весь дом и заглянула в каждое маленькое окошко. Присев на корточки, она звала и вслушивалась в каждый шорох. Долго вглядывалась в темноту – не мелькнёт ли, хоть краешком, белый пушистый хвостик, не сверкнут ли изумрудным светом его прекрасные глаза?
Но кота нигде не было. Лида вздохнула и смело направилась к стройке. Прошла в открытые ворота и поискала взглядом, к кому тут можно обратиться. Наверху работал кран. Его большая железная рука перетаскивала поддоны с кирпичами на растущие этажи.
Вдруг, откуда ни возьмись, перед ней появился высокий усатый мужчина в синем комбинезоне и жёлтой каске. Вскоре ещё несколько человек вышло из вагончика и подошло к ним.
Лида обрадовалась, что можно пораспрашивать о котике побольше людей.
– Девочка, ты чего тут делаешь? Сюда нельзя заходить! Читать умеешь? Видишь, что написано, – он показал пальцем на желтую табличку с большими красными буквами: «ВНИМАНИЕ! ОПАСНАЯ ЗОНА. ВЕДУТСЯ СТРОИТЕЛЬНЫЕ РАБОТЫ»
– А как же вы тут работаете и не боитесь?
Работяги обступили её, улыбаясь и с любопытством разглядывая, как какую-то мелкую забавную зверушку.
– У меня, видишь, каска есть.
– В труде рождаются герои, – гоготнул другой, низенький с голым торсом, в брезентовых штанах с огрубевшими здоровыми руками, похожими на клешни краба.
– Так, что вы тут филоните? Что за собрание? – сурово врезался в толпу прораб Семёныч. – Чей это ребёнок?
Мужики обрадовались новому поводу подурить и позубоскалить. Они начали толкать друг друга, высказывать предположения о том, на кого больше похожа Лида.
– А вы здесь начальником работаете? – перешла к делу Лида.
– Самым главным, – добродушно улыбнулся Семёныч, – рассказывай, зачем пришла.
– Котик у меня потерялся. Я уже везде его искала! Может быть, вы видели? Беленький, с большими зелёными глазками. Вы вчера говорили, что брови у него, как у Брежнева…
– Тю-тю котик! Обменяли хулигана на Луиса Корвалана! – заржал рядом блеклый и тощий, как магазинная селёдка тип с золотым зубом.
Семёныч двинул его локтем в бок.
– Ты, давай, кончай, при ребёнке не выражайся!
– А я и не собирался! Кыс-кыс-кыс!!! – дурным голосом заорал он.
– Ты где живёшь, девочка?
Лида показала на свой дом.
– В первом подъезде на втором этаже.
– Помню я твоего котана. Замётано. Иди домой, а мы если увидим его здесь, изловим и принесём.
Лида кивнула, повернулась и побрела домой. Горло сдавливало и жгло, но она не могла плакать. Пришла, разделась, легла под одеяло и отвернулась к стенке. Бабушка пыталась её расспросить, но Лида крепко зажмурила глаза и притворилась спящей.
На следующее утро идти в школу было не нужно, и когда раздался сигнал «Пионерской зорьки» Лида не стала вскакивать. «Дудите, хоть лопните», – думала она сердито. В комнату заглянула бабушка и бравурно пропела «Вставай, поднимайся, рабочий народ! Иди на врага, люд голодный!» Раньше Лиду смешило, когда бабушка будила её «Марсельезой», а сегодня она молча встала и поплелась в ванную. За завтраком вяло поковыряла ложкой овсянку и отодвинула тарелку в сторону.
– Ты не заболела, – забеспокоилась бабушка, – что-то ты ничего не ешь?
– Не хочется. Бабуль, а что такое корвалан?
– Не корвалан, а корвалол, – поправила бабушка. – Это лекарство такое успокоительное для нервов, а что?
– Мне бы сейчас корвалолу принять. А то совсем нервы расстроились…
– Веника по попе тебе надо! – рассердилась бабушка. – Вот тебе 25 копеек, иди, купи хлеба и булочку! И не обгрызай по дороге, а то, если не дай Бог, кто придёт, подумают, что мыши у нас!
Ещё с весны Лида ждала летних каникул. Она мечтала вдоволь накататься на велосипеде, порисовать новыми красками, играть в мяч с подружками, ходить в бассейн.
А получилось так, что целыми днями она сидела дома и не могла ничем заняться. Слонялась по квартире без цели, останавливалась возле окна и, прижавшись лбом к стеклу, долго смотрела вдаль, не отмечая ничего, без всяких мыслей. Если давали какое-то поручение, делала механически, как заводная кукла, не вникая и забывая сразу же. Пыталась читать, но не могла сосредоточиться. Спать тоже не получалась. Иногда бабушка выпроваживала её на улицу «подышать воздухом». Лида послушно выходила, дышала, обходила дом вокруг, поглядывая на подвальные окошки, возвращалась и снова маялась, и томилась.
Она догадывалась, чувствовала, что бабушка была с мамой в сговоре. И утром они специально открыли пошире дверь, и безымянный майский котик убежал подальше от цивилизации, в некомфортные, но привычные ему пампасы и прерии.
Они открыли дверь, и вслед за котом устремилась Лидина душа, полная заботы и нежности, в поисках слабых и маленьких, которых нужно опекать и выхаживать, кормить и любить, словно братишек и сестричек. А теперь она сидит и внутри у неё пусто, а на сердце тяжело.
Через неделю у неё на плече появилось розовое пятно с красноватым ободком и шелушащимися чешуйками внутри. Оно было небольшое и немного чесалось, но бабушка, как только его увидела, ахнула: «Таки лишай, чтоб его!»
Мама не на шутку переполошилась, схватила Лиду в охапку, и собралась вести в кожвендиспансер, но бабушка удержала их.
– С такой ерундой могут и в больницу положить. В школе узнают, будут сторониться. Ты, Тоня, прямо сейчас иди в гастроном за водкой, а потом съезди в магазин «Пчёлка» за настойкой прополиса. Сами вылечим. На живом всё заживёт!
Когда спецзаказ был доставлен, бабушка смешала йод пополам с водкой и помазала пятнышко. Через несколько часов натёрла его пчелиной настойкой. Вечером всё повторилось снова.
Оба выходных мама мыла с хлоркой полы, протирала едкими растворами стены, и подоконники. Все Лидины вещи перестирала и прокипятила в эмалированном ведре, высушила и прогладила горячим утюгом. Кошачью мисочку, которую Лида спрятала у себя под кроватью, нашли и выбросили.
Лида не капризничала, не просила подуть, смирно сидела, терпела и думала про себя, чтобы как можно дольше лишай не проходил.
Изредка в её глазах вспыхивали маленькие искорки надежды. И тогда она думала: вот бы найти этого белого котика и тоже вылечить, мазать йодом его розовые ушки, и тихонечко говорить, что всё пройдёт, до свадьбы заживёт…
Лишай постепенно исчез, но невидимая дырочка в сердце побаливала и продолжала чесаться. И в этот маленький проём незаметно проникло множество маленьких быстрых лапок, чтобы с течением времени оставить свои следы, царапки и ранки на сердце.
А пока Лида грустила, смотрела на бледнеющее пятно, тихонько гладила его пальцами, вздыхала.
Бабушка тоже вздыхала и как-то вечером за своим привычным шитьём, будто продолжая начатый разговор или отвечая своим мыслям, не выдержала и повернулась к Лиде:
– Да заводи ты хоть крокодила! Лишь бы в нашу ванну поместился!
