Как-то тёплым майским вечером, во время фотоохоты за соловьями, довелось мне услышать одну историю, связанную с этими певцами. По-моему, она стоит того, чтобы поделиться ею с читателями. Впрочем, судите сами.
Тихий вечер. Звонок в дверь. На пороге темнокожий красавец с белозубой улыбкой и дипломатом в руках, это был студенческий однокашник моего друга Ивана, хозяина дома и одного из героев данного рассказа, – сын Африки с длинным и непроизносимым именем, которое студенты когда-то сократили до «Сэм», давно перебрался за океан, в США и теперь гордо именовался афроамериканцем.
По заведённой ещё со студенческих лет привычке он время от времени навещал своих друзей, оставшихся в Советском Союзе. Налетал, как ураган, и так же внезапно исчезал, всегда без предупреждения, «падал, как снег на голову» (по его же собственному выражению). Сэм прилетал из Москвы, которую посещал по делам фирмы, обычно всего на несколько часов. В тот вечер всё было практически так же, за одним исключением. Прибыл гость аж на два дня и с одной-единственной целью – послушать знаменитых на весь мир курских соловьёв. О чём и заявил прямо с порога. Мол, много лет только об этом и мечтал!
Появился американец в конце мая, в самый разгар соловьиных песен: по ивнякам и ракитам солировали выдающиеся артисты, а над Сеймом и Тускарью лился непрерывный «соловьиный благовест». Заокеанский гость сразу от порога рвался к речке, к своей мечте. Только какой же русский дорогого гостичка да вот так сразу из дому выставит?!
Гость с доводами хозяев не соглашался. Вот вынь да положь ему этих соловьёв прямо сейчас, и всё тут! Но совместными усилиями его всё же удалось переубедить. Как будто эти соловьи могут куда-то деться?! Нет, никто не спорит, конечно, их хорошо возле воды слушать. Но ведь лучше всего – на рассвете: тогда они такие рулады выдают, до сорока колен! Недаром за курских соловьев на Коренной ярмарке звонким золотом платили.
Прибывший восхищённо слушал, а хозяйка торопливо всё, что было в холодильнике, выставляла на стол. Наконец было принято «соломоново решение»: гостя долгожданного накормить, напоить, а на рассвете – к соловьям.
Пока на сковородке шипело и скворчало главное блюдо – глазунья, хозяин сбегал в магазин. Благо их в городе на каждом углу, а «сухой закон» в стране благополучно почил. Русская водочка, брат, она ведь не хуже тех соловьёв на весь мир славится!
Вначале любитель соловьёв упирался, мол, он спиртное «ни-ни». И вообще, как все американцы, ведёт здоровый образ жизни. Мил человек, так кто же против?! Вот за это и выпьем! Еще какое-то время американец держался: закатывал глаза, отрицательным жестом крутил головой и всячески отнекивался. Но хозяин «заливался соловьём», и постепенно «процесс пошёл».
Торопиться было некуда, до рассвета – запланированной встречи с соловьями – далеко. Так по чуть-чуть, по глоточку и «усидели» миленькую. Проверив и убедившись, что супруга уже спокойно почивает, Иван недрогнувшей рукой достал из заначки ещё одну. Добавили… Это только первая рюмка колом идёт, вторая уже соколом, а остальные, как в народе говорят, мелкою птахою!
Так под водочку, маринованные грибочки да картошечку с салом и селёдочкой и засиделись за полночь. И так хорошо обоим стало! От заокеанского гостя вроде даже русским духом пахнуло (а что, на Руси к маврам всегда хорошо относились, а уж их потомок – Александр Сергеевич – на весь мир известен). Даже общаться стало легче. И языковой барьер прямо на глазах рушился. Афроамериканец русские слова выговаривал уже увереннее, для убедительности помогая себе жестами. Так ведь всё и так понятно!
Правда, надолго его не хватило! Хозяин «ни в одном глазу», а гость вскоре совсем осоловел. Да и что с этих американцев взять?! Вон уже третья часть нации в дверь не пролазит, а они всё туда же: талдычат о каком-то здоровом образе жизни! А сами привыкли питаться непонятно чем: то чипсы жуют, то вообще каких-то там «собак горячих». А недавно (Ваня сам по телику видел!) и вовсе решили перейти на мо-ди-фи-ци-ро-ванные продукты. Тьфу ты, и не выговоришь! Не, это ж надо такое удумать: скрестить ген помидора с геном быка. Едят себе квадратные помидоры и радуются. Пока, правда, не мычат. Ну-ну! Именно это Иван уже битый час пытался втолковать товарищу, то подливая тому водочки, то подкладывая селёдочку с картошечкой или хороший шмат сала. А тот «клевал», ну прямо как воробей, смотреть даже жалко. Сразу видно, не привык мужик к нормальной еде!
Когда всё было выпито, за окном уже серел рассвет. Пора было двигать к соловьям. Но темнокожего друга совсем разморило. У него даже лицо как-то посветлело. Он по-совиному моргал глазами, из последних сил стараясь удержать их открытыми. Наконец усталость от дальнего пути, а также разница в часовых поясах всё же взяли своё, и заокеанский гость стал засыпать прямо за столом.
Нет, ну все-таки хилые они, эти американцы! И распили-то всего ничего. Да от такого количества да под хорошую закуску нашего мужика самое на подвиги тянуть начинает: ну там морду соседу набить или еще чего… А этот и пить-то толком не пил, а уже «никакой». Эх, Сэм, Сэм! Иван лишь огорчённо махнул рукой. Похоже, желанная встреча с уникальными певцами из птичьего царства откладывалась… Хозяин под белы рученьки отвёл «чуть тепленького» гостя баиньки, пообещав разбудить через пару-тройку часиков.
Но во сне тот ворочался с боку на бок, тяжко стонал и время от времени кого-то по-американски звал тоненьким голосом. Поэтому Ваня бедолагу пожалел и решил не будить: подождут эти соловьи и до обеда. Ничего с ними, небось, за несколько часов не станется. Поют, как оглашённые, и день, и ночь. И с чувством выполненного долга и чистой совестью лег и уснул.
Да только, как известно, хочешь насмешить Бога – расскажи ему о своих планах. Пока наши друзья пили-ели-спали, звёзды слегка подёрнулись кисеей. А вместо рассвета небо окрасилось в серые цвета разных оттенков, которые к обеду лишь сгустились. Когда Сэм наконец-то проснулся, ситуация за окном выглядела удручающе: казалось, небо придавило землю. При такой погоде «хороший хозяин собаку из дому не выгонит». А тут гость заокеанский! Тем более ко времени запланированного похода на Тускарь небо и вовсе расплакалось мелким дождём.
Видимо, после дальней дороги и всех переживаний у гостя сильно болела голова. Но вначале он пробовал отказаться от «традиционного» русского лечения, не понимая, как это «клин клином вышибают». Но по мере действия лекарства «охи» и «ахи» страдальца становились всё реже, а потом и совсем прекратились. Помогло, значит, лечение! Это ведь только «соловья баснями не кормят», а людей – запросто! Вся мировая история это подтверждает.
За столом беседа велась исключительно о соловьях. Гость сильно переживал, а вдруг невзгода не позволит ему услышать знаменитого курского соловья? Хозяин успокаивал: нашёл, мол, о чём волноваться, да этих певцов у нас тут видимо-невидимо! Даже вон улица на окраине Курска прямо так и называется – Соловьиная. Чистая правда!
Иностранец слушал, затаив дыхание. Но за рассказами хозяин своё дело не забывал, а водочка делала «своё». Разговор постепенно оживился, стал громче и душевнее. И уже не только о соловьях. Правда, поход к ним вновь пришлось отложить, уже до следующего рассвета. Стихия, что поделаешь?!
Но на следующее утро появились тяжёлые, метущие землю растрёпанными бородами тучи, а к полудню за окном и вовсе потемнело. Словно в одно мгновение перепутались времена года, и стоял не конец тёплого мая, а начинался холодный ноябрь. Тучи время от времени то били «провинившуюся» землю крупными тяжелыми каплями, то хлестали «плётками» холодных дождевых струй. К вечеру порывы ветра резко усилились и перешли в штормовые. Шквал ещё больше охладил настрадавшуюся землю, зато появилась надежда, что он разгонит тучи. Но те так придавили переполненную влагой почву, что, казалось, слились с ней в одно целое. Ветер пытался, но никак не мог найти между ними ни единого просвета.
Вообще-то тёплый майский дождик для соловьёв не помеха, знай себе поют! Лишь время от времени прерываясь, чтобы стряхнуть с перьев влагу. И ещё как поют! Но только не при штормовом ветре: сегодня певцы решили не рисковать и попрятались кто куда, до лучших времён.
Время отъезда неумолимо приближалось, а дождь, как назло, не утихал. Огорченный гость сначала отказался от еды, потом, как загнанный зверь, начал из угла в угол метаться по комнате. На него было жалко смотреть: он как-то даже посерел и сам стал под цвет погоды, вроде та и его умудрилась перекрасить. Ваня аж весь испереживался!
– Ну, надо же какая незадача! – жаловался он другу. – Обычно у нас и ходить никуда не надо, соловьи прямо в городе чуть не на каждой ветке поют. Бывает, за окном так распоются, что уснуть мешают. А тут – на тебе!
Дождь не прекращался, правда, к вечеру стал гораздо мельче и спокойнее – штормовой фронт уходил. Изнервничавшийся от переживаний гость наконец-то задремал. Укрыв его пледом, Иван вышел на балкон и с грустью стал вглядываться в сумерки. Дождь перестал совсем, но было прохладно. Обидно! А ещё его мучили сомнения. У Сэма билеты на самолёт. Только пустят ли рейс при такой-то погоде? А на поезде тот опоздает… Да и имя у фирменного поезда опять же не какое-нибудь, а как нарочно, – «Курский соловей». На тебе! Вот непруха так непруха!
С такими тревожными мыслями он и вошел в спальню. Долго ворочался, не мог уснуть – мешали переживания. А тут ещё за стеклом время от времени слышалась то какая-то возня, то непонятные шорохи и стуки. Иван с досадой поморщился: коты, что ли? Не разбудили бы и так настрадавшегося гостя.
Лишь под утро усталость взяла своё, и он наконец-то задремал. Во сне его со всех сторон окружали соловьи. Но как бы он их ни уговаривал, даже умолял, петь они не желали. Ни в какую! А потом и вовсе накинулись всем скопом и стали его клевать. Да так ощутимо! Иван аж подскочил на кровати. Тормошит жена: гостю пора было собираться.
Иван тяжело вздохнул, но выхода не было, и он через силу переступил порог комнаты, где провёл ночь невезучий товарищ. Поднял глаза и замер: лицо афроамериканца сияло от радости, как спелый баклажан под августовским солнцем.
– Вань-ю-ша-а! Вань-ю-ша-а! Ва-а-нья! – гость со всех ног кинулся к оторопевшему хозяину, который никак не мог уяснить для себя причину столь бурного веселья.
– Со-ло-вь-ей! Со-ло-вь-ей! – казалось, от волнения тот растерял весь словарный запас. – Всю ночь не спль-ять! Не спль-ять! – Сэм, как ребенок, хлопал в ладоши и показывал на окно. – Со-ло-вь-ей! Топ-топ! Кар-кар!
