Перепрошивка
Не спи, шпана замоскворецкая,
дивись, немытая Россия,
какой в тебя под марш турецкого
вошёл безбашенный мессия!
В счастливом платьице поплиновом
прекрасная Россия будущего
разбухла под мостом калиновым
и пятится стозевным чудищем
в пещеры предков, где в обителях
комиссий самых чрезвычайных
бессмертные полки вредителей
разбрасывали семя каиново.
Делам дедов мы не свидетели,
мы не считали рвы расстрельные,
вот так СЛОНа и не приметили
за акварелями Карелии.
Наш код культурно-исторический -
балет, Гагарин, книга Велеса,
Высоцкий в коме наркотической
и Королёв с разбитой челюстью.
Над островами Соловецкими
над Спасской и Никольской башнями
парят архангелы советские
Макаров, Стечкин да Калашников.
Наш код на фазу закороченный,
к чему ему, да не гребут его
Новочеркасские рабочие
и полигон в посёлке Бутово.
От крайне правых до умеренных
мы в целом Родиной довольные -
пломбир, парады, пионерия,
психушки галоперидольные.
Спроси, кудрявая, у ясеня,
спроси Гайдая и Рязанова,
ВКонтакте или в Одноклассниках,
нам что, кодироваться заново?
Каких матросовых с мартенами
и вспять повёрнутыми реками,
с хренадцатым партийным пленумом
объявим на сегодня скрепами
и, безъязыкие свидетели
России в терминальном градусе,
войдём в грядущие столетия
в ином процессуальном статусе.
2023
Строевой расчёт
Повзводно, поротно, на брата, на свата,
налево, направо, на пол-оборота
на первый-второй рассчитайся, ребята,
бегом разберись на двухсотых-трёхсотых,
на каждых десятых, на невиноватых,
на бедных-несчастных, на добрых-хороших,
крестили кувалдой, кормили с лопаты,
лечили на рублик, учили на грошик,
вот этих сломали, вон тех потеряли,
остаток собрали, отправили лесом
под песни про то, как деды воевали,
про вышли к Херсону, а шли на Одессу.
Смогли повторить не совсем симметрично -
гашетка повтора сбоит почему-то.
Хоть Фокса с Горбатым и вынули с кичи,
рвались на Берлин, а накрылись Бахмутом.
Мотай, бортмеханик, назад киноленту,
обратно виднее под пиво с дивана,
кого осеняет в виду Фиолента
косыми крестами Андрей Первозванный.
Сдавай нам, кондуктор, кремлёвские карты,
крути барабан с вертикальной загрузкой,
пошли на шумеров, а вышли в Урарту,
и с тем обнулилась империя русских.
2023
Штрихпунктир
Точка-точка-тире, тамбур-тамбур-вагон,
барабанным пунктиром гремит перегон,
вот бельмо семафора, вот мачты рога,
полустанками крутит и вертит пурга.
В полосу отчуждения вбиты столбы,
обстоятельства времени, места, судьбы
по каким-то своим штрихпунктирным осям,
вот и вся изометрия, или не вся?
Невозможно уснуть и уйти в глубину,
ты глотаешь огни, словно окунь — блесну,
и гадаешь вслепую, где нос, где корма,
за бортом только снегом кипящая тьма,
а в окно проводник мимоходом налил
полстакана чернил, полстакана белил.
За плацкарту без мест рассчитайся сполна,
этот общий вагон — деревянный пенал,
в нём под крышкой катаются карандаши
и грохочет в ушах: «напишу!» «напиши!»,
по штакетнику шпал простучит «не забудь!» —
это пепел прощаний колотится в грудь,
это порох пути где-то в горле першит,
это вьюга летит и метёт во всю ширь,
прошивает тебя штрихпунктирная ось,
обнажая симметрию пятен, полос,
всех отметин родимых, примет родовых,
но не сходство — родство ударяет под дых,
перепутаны знаки, размыты следы,
не напиться железнодорожной воды.
Этот поезд в огне не сгорает, гудит,
белый колокол света несёт впереди,
где-то справа гремит за вокзалом вокзал,
где-то слева щемит, будто ты опоздал
или выпрыгнул сдуру не там и не к тем
и не можешь уйти, всё стоишь в темноте,
словно ловишь летящий над рельсами шум:
«не забудь!» — «напиши!» — «напиши!» — «напишу!»
2021
Особенности почерка
Особые приметы почерка —
петля на «д», петля на «у».
На полотно и на обочину,
на рыжий гравий и траву
слетают писем треугольники,
мелькают, тают на глазах,
им легче сквозь ушко игольное
пройти, чем в Тулу и Рязань.
Когда завьётся путь верёвочкой,
чего на свете не отдашь
за клок бумаги упаковочной
и еле видный карандаш.
Плывут особенности почерка,
петля на «у», петля на «д»,
одно письмо дойдёт, а прочие
дождём размоет в лебеде.
И перед тем, как кануть камушком,
исчезнуть в девяти кругах,
сквозь время замаячит тамошним
скользящим почерком рука.
Игла потянет нить суровую,
ещё помедлит на краю,
пока системы поисковые
хотя бы строчку выдают.
Летят особенности почерка,
на «д» — петля, на «у» — петля,
и стынет по лесным урочищам
полян просевшая земля.
2021
Звонок другу
«В нём шинкуют, и квасят, и перчат…»
Пастернак
Шинкуют, и квасят, и перчат,
гвоздики кладут в маринад,
а ты как подхваченный смерчем
из дома ввергаешься в ад,
где крутится жёрнов пудовый,
висит на стене телефон,
вот-вот — и какого-то слова
сурово потребует он.
Прямая погибель — перечить,
но так устаёшь не дышать!
От самоубийственной речи
на миг возликует душа,
взыграет дикарская радость,
и счастье сорваться с резьбы,
и гордость не кланяться ядрам,
не прятать лица от судьбы.
В такую воронку завертит
одним телефонным звонком,
что впору о жизни и смерти
молоть не своим языком
и врать, что ещё не придумал,
из двух выбирая одно:
метаться за мельничным шумом,
молчать за барачной стеной.
Всё кажется — только осмелься,
и ту, что глядела сестрой,
узнаешь в этапе на рельсах,
в полшаге от речки второй.
Но, часть избирая благую,
себя проклинаешь стократ,
по-прежнему в доме шинкуют
и что-то кладут в маринад.
Под утро бормочешь в подушку,
казнишься, мол, жив, повезло,
пока тебя медленно душит
звенящее в воздухе зло.
2021
Последняя на Потьму
А кто сказал «последняя»?
На Потьму ли, во тьму -
закрыты эти сведения,
а значит, никому
справляться не положено,
и думать не моги,
хватай тюки рогожные,
за тамбуром беги.
С червонца сдача трёшками,
на Потьму без пяти,
и вам всего хорошего,
счастливого пути.
А вы машите, милые,
сквозь рыжее стекло,
вас центробежной силою
уже поволокло
по стороне наветренной
на энской широте
долой из геометрии
расчисленных путей
под волнами, под войнами
по лагерному дну
успейте бесконвойными
к вагонному окну.
2020
Високосный
Весь девятнадцатый молчала,
в двадцатом стала говорить
про то, что на колу мочало,
а в рукаве пырей и сныть,
базар-вокзал, сказал-отрезал,
в стакане лютая бурда,
невыносимым фа-диезом
ломают локти поезда,
стучат суставами и катят,
орехи сыплют из прорех
в какой-то раковой палате,
в какой-то роковой горе,
двадцатый год висит и косит,
не перекосит, не замнёт,
и каждой позвоночной костью,
как лентой, входит в пулемёт,
грохочет по плечам отдача
и вглядывается жерло
в того, кто мчится там и скачет
под хладной високосной мглой,
и перегон гремящий долог,
и бесконечен перелёт,
пока зазубренный осколок
на ощупь сердце не найдёт.
2020
* * *
А дальше ехать было некуда.
В затылок целилась звезда
и небо накрывало неводом
на дне зацветшего пруда.
Не уезжали, а бежали мы,
тюрьму меняли на суму,
пражанами и парижанами
в окне раскачивали тьму.
Текли вокзалов стыки ржавые,
платформ окурки и лузга,
искрила, испуская ржание,
дороги вольтова дуга,
выкидывали рельсы лезвия,
валились под вагон огни,
а небо к северу прорезала
гусей вольфрамовая нить.
Но, глядя вдаль, ещё не знали мы,
что их закатное звено
бестрепетным холодным пламенем
в последний раз озарено.
2019
Анна Германова /Оффенбах–на–Майне/. Родилась в Подмосковье в 1972 году. Закончила Московский Энергетический Институт, в течение 10 лет работала инженером в области энергосберегающих технологий. В 2008 году эмигрировала в Германию, сейчас живёт недалеко от Франкфурта-на-Майне.
Лауреат международных литературных конкурсов «Эмигрантская Лира», «Чемпионат Балтии по русской поэзии», «Кубок Мира по русской поэзии» , «Дни русской поэзии в Ганновере» и других. Обладатель литературной премии имени Майи Шварцман. Публикации в сетевых и бумажных журналах и альманахах «Год поэзии 2023», «Независимая Газета – Ex libris», ROAR, NO WAR Poetry, «Крещатик», «Тропы», «Эмигрантская Лира», «Этажи» и других. Автор трёх поэтических сборников.
