Недалеко от Белого города, в котором счастливо жили кошка Веснушка с мышкой Торопыжкой, на склоне холма под живописным хвойным лесом привольно раскинулся хутор Кривые Луки. Внизу, вдоль травянистых берегов, медленно текла речушка Тихая Сосна.
Дорога из хутора в город петляла и извивалась, как проворная змея. Ещё до революции разгульный ямщик проложил этот путь, а потом строители коммунизма одели кривую дорогу в асфальт и пустили по ней жёлтый автобус с чёрной гармошкой. После изнурительной тряски в пути хуторяне выписывали в городе такие вензеля, что полиция их по ошибке забирала в вытрезвитель.
В Кривых Луках жил один необычный старик. Когда он приезжал в город, то его всегда окружала толпа раздражённых людей. Они горячо спорили и размахивали руками. На расспросы удивлённых туристов старожилы отвечали: «Назанимали бы вы столько денег, и за вами бы так бегали».
Звали этого старика Владимир Устинович Криволуцкий. Был он лентяй и пьяница. И вовсе не старик, а дядька-выпивоха, который состарился раньше срока на тридцать лет.
Однажды утром, когда его подтянутый живот урчал, словно голодная собака, Криволуцкий решил наведаться в город. Он подбелил бороду, надел старый костюм, обул шлёпанцы, надел очки и взял тросточку. Покрутившись перед зеркалом, Криволуцкий лукаво посмотрел на своё отражение поверх тёмных стёклышек, как это делал пройдоха Базилио, притворявшийся слепым котом.
В Белом городе в честь праздника Победы всех людей угощали солдатской кашей. Заняв место в хвосте очереди, Криволуцкий стал скромно ждать своей порции, опираясь на палочку. Но тут к нему подскочил юный волонтёр и сунул в свободную трясущуюся руку хуторянина тарелку пшённой каши с тушёнкой.
— Кушайте на здоровье! — взволнованным голоском произнёс волонтёр. — Захотите добавки — я рядом!
Тяжело кряхтя, Криволуцкий присел на лавочку и тут же получил тычок в бок:
— Устиныч! Ты корову купил?! Чего не здороваешься?!!
Криволуцкий ахнул, узнав своего давнего приятеля дедушку Бабушкина, с которым они раньше трудились карусельщиками в парке. Но потом хуторянин бросил работу и стал жить подаянием.
Владимир Иванович Бабушкин был настоящим дедушкой и получал пенсию. Выглядел он упитанным и солидным, в тёмном костюмчике, белых тапочках, с палочкой в руке. Обычно днём у него левый глаз бодрствовал, а правый спал, зато ночью всё было наоборот. Но сейчас дедушка Бабушкин, не щадя зрения, смотрел в оба глаза.
— Иваныч! — обрадовался Криволуцкий. — Слушай, займи пару тысяч!
Дедушка Бабушкин достал из кармана кошелёк и спрятал под мышку, как градусник, плотно прижав рукой. Палочка ходила ходуном под его трясущейся ладонью, а сам дедушка покраснел, будто спелый помидор, от гнева:
— Устиныч, знаешь, почему тебе никто денег не занимает?!
— Почему, Иваныч? — прикинулся простаком старик.
— Потому что ты их никогда не отдаёшь! — возмущённо закричал Бабушкин.
— И не отдам, Иваныч! — подражая собеседнику, Криволуцкий тоже весь затрясся, опираясь на палочку.
— А не боишься, что кредиторы тебя того? — стращал Бабушкин.
— Я потому до сих пор и жив, Иваныч, что слишком многим должен!
— Ты бы пить бросил, да на работу устроился, — стыдил бывшего карусельщика дедушка Бабушкин.
— Работа… — Криволуцкий укоризненно посмотрел на Бабушкина поверх тёмных очков. — Ты бы мне что хорошее посоветовал.
— Ну так займись бизнесом, Устиныч!
— Да какой бизнес в наше тяжёлое время! — помрачнел хуторянин. — Круглый год фестивалим! То вареники бесплатно едим, то шашлыки, то блины, и всё вокруг в тюльпанах и гирляндах!
— А я вот вчера с внуком в зоопарке был! — Бабушкин ободряюще ткнул Криволуцкого плечом в плечо, отчего палочки в руках собеседников завибрировали, словно блендеры. — Там яблоку негде было упасть, а билеты раскупались, как горячие пирожки! Ты же хуторянин, Устиныч! У вас там разные звери бегают. Налови и открой в своей усадьбе зоопарк.
— А что! Это мысль! — просиял Криволуцкий.
— Так я и говорю! — обрадовался Бабушкин. — Дарю тебе бизнес-план бесплатно!
— Нет, Иваныч! — запротестовал Устиныч. — Бесплатно мне не надо! Ты мне тысчонок десять дай!
— Зачем это?! — опешил Бабушкин.
— А мне надо подготовить территорию, нанять промоутера, заказать баннер, — загибал крючком тонкие жилистые пальцы Криволуцкий. — Реклама — двигатель торговли, Иваныч! Без неё никак!
— А я тут причём?! — ошалел Бабушкин.
— Иваныч! Давай по чесноку! — Криволуцкий вынул из кармана авторучку и лист бумаги. — Я тебе именной ваучер выпишу на десять тысяч, ты купишь на него акции моего зоопарка и будешь получать стабильный доход. Ну-ка, повернись спиной!
— Подожди, Устиныч! — разозлился Бабушкин. — Ты меня запутал, как моя бабушка из Хайфы! Какие акции, какие ваучеры?!
— Да ты не думай, Иваныч, ты деньги давай! Ты — инвестор! А думать я буду! — Криволуцкий ловко вытащил у Бабушкина из-под мышки кошелёк. — Держи ваучер! С ним ты можешь хоть через сто лет прийти ко мне и получить всё до копейки, что тебе причитается!
Схватив деньги, Криволуцкий вскочил и припустил так, словно он был в крылатых сандалиях. А дедушка Бабушкин подошёл к фонтану, намочил клетчатый платок и прикрыл им свою перегретую лысину.
— Ничего не понимаю! И кошелёк спрятал, и смотрел в оба, а всё равно остался без денег! Это не Криволуцкий, а просто сволочь какая-то!
—Деда! Деда! — подбежал к Бабушкину внук. — Купи мороженое!
— Нет у меня денег, Игорёша! — растерянно ответил дедушка.
— Ты же пенсию получил!
— Я её инвестировал, — смущённо опустил глаза дедушка.
— Я всё бабушке расскажу!
— Погоди, деточка, — Бабушкин усадил внука на колени. — Я тебе сказку расскажу интересную!
— А про кого?
— Про Павлика Морозова! — сладко улыбнулся дедушка.
А Криволуцкий, окрылённый новыми идеями, промчался через весь город и только у вокзала почувствовал, как он голоден. С горечью старик представил, как дедушка Бабушкин сейчас сидит на лавочке с его тарелкой и уписывает за обе щёки его порцию. Сглотнув слюну, Криволуцкий унюхал поблизости японский ресторан и заскочил в него.
При неоновой освещении за столиками в полумраке сидели худощавые, лимонного цвета кожи, китайцы, упитанные бронзовые перуанцы, атлетичные кофейные африканцы. В руках они держали деревянные палочки и оживлённо галдели. А в самом укромном уголке на диване кошка Веснушка с мышкой Торопыжкой лакомились роллами. Сначала Веснушка аккуратно слизывала розовым язычком кремовую шапочку мягкого сыра, затем Торопыжка хрумкала жареный рис, а подружке оставляла начинку — сочный лосось или королевскую креветку.
Криволуцкий не заметил трепетных комочков. Он не сводил глаз с иностранных студентов. «Какие диковинные люди! — удивлялся Устиныч. — Вот бы их в мой зоопарк, да сельчанам показывать за деньги!» Задумавшись, Криволуцкий стал поглощать роллы, и не заметил как проел всю пенсию дедушки Бабушкина в ресторане с приветливыми официантами и бешеными ценами.
Вернувшись на хутор, Устиныч заметил возле сельмага стайку ребят. Они сидели на корточках и рисовали на асфальте мелками. Подойдя поближе и опершись обеими руками на палку, Криволуцкий стал внимательно изучать рисунки.
— Деточки! — плаксиво пискнул Устиныч. — Помогите старенькому дедушке заборчик разукрасить! А я вам щеночка покажу!
Дети обрадовались, и старик объяснил им, что нужно рисовать. Вместе они добрались до самой бедной мазанки на краю хутора. Криволуцкий, охая, присел на завалинку, положил палочку на колени и задремал. А ребята достали из коробочек мелки и принялись за работу.
Совсем скоро серый дощатый забор был расцвечен всеми цветами радуги. На нём красовались усатые, мохнатые, клыкастые, рогатые, бородатые морды тигров, енотов, кабанов, антилоп, шимпанзе. Кого там только не было — жирафы, зебры, бегемоты, слоны, верблюды. Надпись сверху гласила: «Криволуцкий зоопарк». А чуть ниже приписка: «Вход — тысяча рублей».
Устиныч похвалил детей и провёл их через свой огород, заросший травой и колючками, а потом, интригующе глядя поверх тёмных очков, поманил детвору пальцем к дырке в заборе соседа:
— Идите сюда, вот щеночек!
Чёрный щенок лежал на траве под цветущей вишней, похожей на белое облако. Почуяв людей, он подскочил к забору, стал на задние лапы возле дырки, радостно залаял и завилял хвостом.
— Дедушка Криволуцкий! — хором закричали дети. — Ты обманул! Как нам играть с щеночком, когда он там, а мы тут?!
— У волшебника Сулеймана всё по-честному, без обмана! — возразил старик. — Я обещал показать щеночка?! И показал! А больше я вам ничего не обещал!
К лету зоопарк был готов и несколько любопытных хуторян пришли на открытие. Криволуцкий выдал им билеты из окошка хаты и, задёрнув шторку, прилёг на топчан.
Посреди огорода, заросшего бурьяном по пояс, гости увидели старый засохший абрикос, к которому старик прибил табличку: «Древо познания». На сучьях, как висельники на верёвках, болтались стеклянные банки с дырявыми крышками. В них копошились колорадские жуки, божьи коровки, медведки, сверчки, пара бесхвостых серых ящериц и земляные жабы. В одной из банок жужжал, как дрель — «Вззз…вззз…» — зелёный жук бронзовик. А в центре дерева был закреплён аквариум обвязанный сверху марлей, в котором порхали разноцветные бабочки.
Рассерженные посетители вернулись к мазанке и стали колотить в дверь. Криволуцкий вышел, недовольно протирая глаза.
— Где тигры?! Где зебры?! Где жирафы?! — наперебой возмущались сельчане.
— А при чём здесь тигры? — Криволуцкий надел тёмные очки, чтобы спрятать лживые глаза.
— У тебя на заборе нарисовано! — топали ногами посетители.
— Мало ли что на заборе нарисовано! — усмехнулся старик. — А чем вам жуки мои не нравятся?!
— Сам ты жук! — воскликнул самый здоровенный хуторянин, схватив валявшийся поблизости черенок от лопаты. — Сейчас ты у меня полетаешь!
— Ещё и майку полосатую надел! — поддержал товарища хилый хуторянин. — Дави, Петро, эту гниду колорадскую!
— Ой, не губите, соседушки! — взвизгнул Криволуцкий и кинулся гостям в ноги. — Сапоги ваши целовать буду!
Пока озадаченные хуторяне, не привыкшие к таким любезностям, чесали затылки, старик проскользнул ужом между ног одного из линчевателей и выскочил на дорогу.
Бежал он во все лопатки, сверкая голыми пятками, на другой конец хутора, где в большом кирпичном доме жила великанша Макаровна. Преследователи дышали беглецу в затылок. Но когда Криволуцкий лёгкой пташкой перепорхнул через высокий железный забор Макаровны, хуторяне остолбенели:
— Как это мы, братцы, дряхлого старика догнать не смогли? Видно смертушка к нам уже крадётся.
А навстречу Криволуцкому бежала маленькая болонка, заливаясь лаем, как соловей трелями. Устиныч весь скукожился и слабо завыл:
— Ну всё! Карачун мне пришёл!
Но тут широко распахнулась дверь, и на пороге появилась Макаровна в красном сарафане и белой косынке.
— Жучка! А ну брысь! — скомандовала она. — Заходи в хату Устиныч.
Криволуцкий вполз в дом, как змея. Макаровна подняла его за шкирку и усадила за стол.
— Будем чай пить с баранками.
В руке гром-бабы чашка выглядела, как напёрсток. Старик, сидя на высоченном табурете, болтал ногами в воздухе и нанизывал про запас на свои запястья баранки, словно браслеты.
— Ты вот что, старый! — выслушав рассказ Криволуцкого, начала Макаровна. — Если хочешь разбогатеть, поезжай в Белый город. Там в Лунном парке встретишь на лавочке у фонтана кошку с мышкой.
— А зачем они мне? — удивился старик.
— Вот дурень! — всплеснула руками Макаровна. — Они такие популярные! Их все продавцы знают и привечают. Там, где кошка с мышкой появятся, люди всё раскупают в магазинах подчистую. Вот эти трепетные комочки тебе и нужны в зоопарк!
— Чудно! — почесал лысину Криволуцкий.
— Только ты их насильно не забирай, а пригласи.
— Почему?
— У меня напарница из Тарабаркино прошлым летом их похитила и в погреб посадила картошку сторожить. Так кошка с мышкой рассердились и разнесли всё в щепки! — воскликнула Макаровна, сделав страшные глаза. — Теперь она в «Магните» моет полы.
— Ой, не говори про работу, Макаровна! — всплакнул Криволуцкий. — Бывает, вспомню, как мы с Иванычем карусельщиками пахали, так голова кругом идёт!
— Вот и думай! — наставительно сказала соседка. — Жуками не проживёшь!
— Слушай, Макаровна! — спрыгнул с табуретки Криволуцкий. — Помоги незаметно добраться до автобуса, озолочу!
— А чего же? Можно! — согласилась великанша.
Она сняла с подушки наволочку, положила на стол и запеленала в неё старика.
— Будешь кричать: уа-уа! — учила Макаровна.
Но меры предосторожности оказались излишни. Наевшись окрошки с квасом, хуторяне разложили во дворах перины под яблонями и предались сиесте.
Макаровна с Криволуцким как раз успели к отправке автобуса. Соседка внесла в салон прижатый к груди свёрток с сорокалетним младенцем. А тот истошно орал:
— Уа! Уа! Уа!
— Угу! Угу! Угу! — успокаивала свёрток Макаровна.
Она положила его на сиденье, распеленала, забрала наволочку и пошла домой. Возмущённый водитель в бейсболке обернулся и грозно закричал:
— Так ты старик, а не младенец! А ну, плати за проезд!
— Как быстро мы растём, взрослеем и стареем! — печально вздохнул Криволуцкий и полез в карман за мелочью, оставшейся от пенсии дедушки Бабушкина.
В городе ушлый старик сразу нашёл трепетных комочков в Лунном парке. Веснушка с Торопыжкой отдыхали на лавочке под старым клёном. Рядом из круглых отверстий били пенные струи сухого фонтана, то прячась, то снова выстреливая вверх. Дети с радостным визгом носились по железным решёткам между струй. Их родители сонно улыбались, а бабушки увлечённо беседовали по телефону.
Парк был узкий, но длинный. Вдоль центральной аллеи тянулись лавочки, клумбы и большие круглые фонари. Когда вечером их зажигали, то каждый фонарь был похож на луну, до которой легко дотянуться рукой.
Трепетные комочки разнеженно любовались друг дружкой, вытянув лапки. С дальней стороны парка зазвонили колокола. И тут на лавочку тихо присел Криволуцкий с лукошком. Старый пройдоха воровато осмотрелся по сторонам сквозь тёмные очки и кашлянул.
— Молодые люди, — обратился он к трепетным комочкам, — можно тут присесть?
Веснушка с Торопыжкой отодвинулись на другой конец лавочки и нахмурились.
— Не бойтесь! — приторно улыбнулся Криволуцкий. — Я в деревне живу, коровку держу, хочу вас маслицем угостить. Полезайте в лукошко, будете гулять у меня по травке на свежем воздухе, нюхать цветочки.
Веснушка укрыла Торопыжку хвостиком, выпустила когти и угрожающе зашипела.
— Ну, как знаете, — Криволуцкий нехотя встал. — Надумаете, моя хата с краю села. А если не застанете меня, то ключ под ковриком у двери.
Старик ушёл, а трепетные комочки призадумались. Вскоре на небе появилась весёлая мигающая звёздочка, на которую они любили вместе смотреть перед сном. Незаметно Веснушка с Торопыжкой задремали и пригрезилось им, что на хуторе их встретил Криволуцкий, посадил в лукошко, принёс домой и выпустил на лужайку. Посреди двора у него рос большой цветущий абрикос, вокруг которого жужжали шмели и пчёлы. А внизу прыгали кузнечики, шуршали ящерки и ползали бронзовики.
Пока трепетные комочки восхищались красотами, Криволуцкий подоил коровку, взбил жёлтый шарик масла и подал его Веснушке с Торопыжкой. А они, словно заправские футболисты, перекатывали лапками по лужайке, похожий на солнышко шарик, и понемногу слизывали его язычками. Потом уставшие и счастливые трепетные комочки лежали на шелковистой травке и любовались малиновым закатом.
Утром Веснушка с Торопыжкой проснулись от шума поливальных машин, медленно движущихся вдоль клумб. Умывшись, напившись и посовещавшись, трепетные комочки помчали на автовокзал, вдохновлённые сном, который видели вместе, будто наяву.
На остановке у автобуса собралась очередь. Ехали до Кривых Лук не только хуторяне, но и дачники. Трепетные комочки проскочили между ног у людей и спрятались под сиденье.
— Алё, пассажиры! — возмущённо закричал водитель в бейсболке. — Кошка чья? Кто за кошку платить будет?
— Да разве за кошек платят? — удивилась крупная дачница с цинковым ведром. — Я свою Мусю бесплатно в троллейбусе вожу!
— Мадам! Я вас умоляю! — ехидно растянул лягушачий рот водитель. — Здесь вам не троллейбус, а междугородный авиалайнер! Платим за кошку или никуда не летим!
— Да подавись ты, бензиновый жлоб! — швырнул водителю синюю бумажку высокий огородник с тяпкой в руке. — Поехали уже!
— Успеешь ещё наработаться. Остынь, Петрович! — окликнула его хуторянка в красном сарафане.
— Вор у меня завёлся, Макаровна! — пожаловался Петрович. — Маленький такой, лысый и в тёмных очках. Юркий, как ящерица. Только петрушка взошла, так он её повыдергал, паразит! Поймаю, ноги ему выдерну!
Веснушка спряталась под сиденьем, укрыв хвостиком безбилетную Торопыжку. Автобус тронулся по кривой дороге зигзагами, и всё живое в салоне смешалось в кучу-малу. Пассажиры были похожи на футболистов, забивших гол, и от радости попадавших всей командой друг на друга. Когда они выбирались из автобуса на конечной остановке, водитель снова завопил:
— Так вы ещё и мышь бесплатно провезли! Бессовестные! То старик прикидывается младенцем, то мышь катается зайцем! В следующий раз буду у всех карманы на входе проверять!
Веснушка с Торопыжкой осмотрелись по сторонам. Травка вокруг серебрилась от росы. Над лугом стелился белый молочный туман. А ещё выше, в полупрозрачном мареве, пробивалось, словно яичный желток, солнышко. Этот пейзаж был похож на омлет, который по утрам готовят люди, и трепетные комочки, вкусно облизнувшись, отправились вверх по тропинке к хутору. Найти чахлую развалюху старика им не составило труда.
— Криволуцкий уже и кошке с мышкой задолжал? — дивились сельчане, провожая долгими взглядами из окон, бодро шагающих трепетных комочков.
Калитка старика была сорвана с петель и валялась на земле. Осторожно проникнув во двор, Торопыжка нырнула под половик за ключом, но нашла там только тонкий гранитный камушек. Веснушка встала на задние лапки, и попыталась засунуть камушек в замочную скважину. Но дверь не поддавалась, а окна были задраены ставнями.
Трепетные комочки забеспокоились. Они скреблись в двери, бегали вокруг дома, ища щёлочку, жалобно мяукали и пищали. А Криволуцкий всё это время лежал дома на топчане и скалился, высунув язык, как брехливая собака. Он решил не пускать кошечку с мышкой. «Пусть ночуют на улице! — думал он. — Потом покладистее будут». Веснушку Криволуцкий собирался посадить на цепь, а Торопыжка её не бросит, да и цепь железную не перегрызёт. И будут они вместе ходить вокруг дерева и плакать, а люди подумают, что они поют или сказки рассказывают. И деньги к старику потекут рекой.
Пока трепетные комочки искали вход, над хутором собралась большая чёрная туча. Сразу пахнуло холодом, поднялся ветер, загудели, зазвенели, раскачиваясь, банки с жуками, жабами и ящерицами на засохшем дереве, громыхнуло небо, полыхнула молния и обрушился сильный ливень с градом на огороды. Веснушка с Торопыжкой спрятались под крыльцом, забившись в самый угол, куда не долетали брызги, и дрожали, обнявшись всеми лапками и прижавшись животиками.
А утром, когда всё стихло и над хутором просияло умытое дождём солнце, трепетные комочки проснулись среди разломанного в щепки крыльца. Они потянулись и почувствовали в себе богатырскую силу. Их мордочки доставали до самых окон хаты. В большой луже Веснушка с Торопыжкой увидели отражения тигров, облизывающих пышные усы. У них были белые животы, оранжевые спины и бока с яркими чёрными полосами по всему телу, а кончики длинных хвостов загнулись колечками.
Осмотревшись по сторонам, тигры подошли, порыкивая, с засохшему абрикосу, опоясанному железной цепью. Вокруг дерева валялись осколки битого стекла.
— Смотри, Торопыжка! — возмущённо сказала тигрица тигру. — Этот подлый обманщик хотел посадить нас на цепь, чтобы мы ходили по стеклу вокруг дерева, ранили себе лапки и плакали!
Сзади раздалось громкое бултыхание. Это Криволуцкий вышел на крыльцо, да сел в лужу. Он барахтался в воде и искал свои очки с тёмными стёклами.
— Криволуцкий! — сердито зарычали тигры. — Ты почему не впустил вчера в дом кошку с мышкой?! Ммммм?!!
— Господь с вами! — хуторянин нацепил очки и трижды перекрестился, как набожный вор перед кражей в церкви. — Я чуть свет вчера маслице взбил, каравай испёк, стол накрыл! Сижу в горенке дожидаюсь, а трепетных комочков всё нет и нет! К Макаровне бегал, с чердака высматривал — не идут ли?! У соседей собачку Чапу одолжил! Мы с ней все овраги прочапали! А ночью, когда ураган поднялся, я дверку приоткрыл, свечку зажёг и молился за их спасение!
— Криволуцкий! — встали на дыбы тигры. — Ты подлый обманщик! Мы тебя сейчас на молекулы разберём!
— Дайте слово молвить! — зарыдал хуторянин.
Но как только тигры снова сели, старик показал им спину и, как проворная лягушка, сиганул из лужи обратно в свою мазанку. Запер дверь на засов и был таков.
Стены избушки у этого пройдохи были из глины, а крыша из камыша. Тигры покрутились вокруг дома, а потом тигр Торопыжка поднялся во весь рост и обхватил передними лапами трубу. Лачуга зашаталась и рухнула.
Над руинами поднялось облако едкой пыли. Тигры зажмурились и дружно чихнули. А Криволуцкий выбрался из погреба и рванул со всех ног к речке. Отчаянными воплями он переполошил всех соседей. Очки упали с носа старика на траву и тигрица Веснушка раздавила их, как яичную скорлупу. Соседи высыпали из домов и загалдели, размахивая руками.
— Видели? У Криволуцкого тигры из зоопарка сбежали!
— А говорили, там ничего, кроме жуков не было!
— Смотрите! Он бежит топиться в реку!
— Ещё бы! С тиграми шутки плохи!
В Телеграм всезнающие блогеры растрезвонили, что директора криволуцкого зоопарка съели тигры. Дедушка Бабушкин достал из шифоньера ваучер и оросил его обильными слезами:
— Плакали мои денежки!
А тигры тем временем загнали Криволуцкого в речку. Стоят на бережку и лапами к старику тянутся, воду разбрызгивают. А лысая голова у Криволуцкого, как поплавок, то нырнёт под воду, то вынырнет.
— Спасите! Тону! — орал Криволуцкий, стоя на четвереньках в воде.
Люди опасливо достали телефоны и раскричались на все голоса:
— Алё! Спасатели?!
— Срочно скорую!
— Полиция?! Высылайте спецназ!
— Пожарная?!
Привлечённая шумом, с холма к речке вихрем сбежала стайка ребятишек. Те самые, которые разрисовали забор Криволуцкому. Дети сразу заметили, что в воде вместо тигров отражаются Веснушка с Торопыжкой, только очень рассерженные, воинственно машущие лапками.
— Куда вы, дети! А ну стойте! — закричали взрослые.
— Не надо полицию! — звонко ответили ребята. — Это же трепетные комочки! Тигрунечки!
Они радостно кинулись обнимать тигрунечек, и вместе с ними повалились на траву. Дети ласково гладили полосатых пушистиков, чесали за ушками, тёрлись об их щёчки, целовали в лобики, и тигрунечки млели от удовольствия. И были Веснушкой и Торопыжкой уже не сердитыми, а добрыми, весело мурчащими, непонятно говорящими.
Когда к детям подошли удивлённые взрослые, то поднялся такой гвалт, что трепетные комочки окончательно проснулись и услышали пронзительный женский крик:
— Человек тонет!
Со спасательной вышки человек в оранжевом жилете сиганул рыбкой в реку. Он высоко взмахивал руками и разбрызгивал воду у себя над головой, словно кит.
Трепетные комочки снова превратились в Лиду и Лёшу. Они отдыхали на белых лежаках, держась за руки. На безымянных пальцах у них сверкали обручальные кольца.
Спасатель вышел из воды, волоча за собой, словно санки, тощего старика. Острыми пятками утопленник чертил на песке колеи, будто обозначая путь, где следует проложить рельсы. В рыжей бороде у него запутались водоросли, похожие на ёлочную мишуру, а на лысине сидела, как приклеенная, синяя стрекоза.
Человек в оранжевом жилете уложил старика под вербой, склонился над ним и надавил скрещенными ладонями на впалую грудь. Сперва изо рта утопленника выскочил зелёный головастик, затем серебристый малёк, а потом и сам старик издал хриплый вздох.
— Ну, теперь порядок, — облегчённо сказал спасатель.
Он тяжело поднялся и устало пошёл к вышке. Лопатки у него выпирали, словно крылья у ангела-хранителя.
А воскресший старик первым делом глянул в свой телефон и возмущённо воскликнул:
— Восемнадцать пропущенных! Этот Бабушкин просто псих какой-то!
Он нажал вызов и включил громкую связь. Вместе с первым гудком раздался раскатистый голос Бабушкина:
— Криволуцкий, почему на звонки не отвечаешь?Миллион выиграл?
— Как погода в Хайфе, Иваныч? — уклончиво ответил старик.
— Райская тоска! Так и тянет в родную сторонку! — бодро рокотал Бабушкин. — Слушай, Устиныч, мы тут с бабушкой покумекали, а что если твою хату переделать в гостиницу для сельских туристов?!
— Нет у меня больше хаты, Иваныч! Впустил трепетных комочков, так они всё в дым разнесли! Это не кошка с мышкой, а просто звери какие-то! Теперь ючусь у Макаровны, удаляю грязь в труднодоступных местах.
— Понятно! Ты теперь у неё заместо ёршика! — засмеялся Бабушкин и осёкся. — Постой, а как же мой ваучер? Ты говорил, что я и через сто лет могу к тебе прийти и получить всё до копейки!
— Вот через сто лет и приходи, Иваныч! А сейчас у меня временные трудности и отрицательный рост! Давай, расти большой, не будь лапшой!
Хитрый старик оборвал вызов, потёр ладошки, вынул из рюкзака зеркальце да баллончик с белилами, и принялся перекрашивать бороду.
Лёша с Лидой сразу вскочили с лежаков, и — хрясь! — нечаянно раздавили тёмные очки старика. Тот взвизгнул, а молодые люди побежали купаться в речку, держась за руки, как дети.
Научившись перевоплощаться, волшебные трепетные комочки не помнили зла и легко отпускали прошлые обиды, которые, словно осы, жалят сердца людей, отнимая у них радость от жизни в настоящем.
