Испокон веков идёт борьба за чистоту замысла. Сколько бы времени не прошло, актуальность мысли великого Пабло Пикассо «Хорошие художники копируют, великие — воруют» остаётся до сих пор в тренде. Лишь убеждая с годами в правдивости этого высказывания. Не потому что, всё уже создано до нас и какой бы не была новой идея, она всё равно подлежит испытанию временем. А потому что, создать что-то на основе чего-то гораздо легче и быстрее, как играть в бисер.
Особенно если это «что-то» уже имеет и название, и персонажей, и замысел. Просто бери и нанизывай на свою текстуру, лишь немного дополнив своей фантазией. Будет ли это называться творческой работой? Безусловно. Ведь она — творчески создана и написана. Но ведь и на туалетной бумаге пишут какие-то слова и помещают какие-то этикетки, также творчески подходя к делу. Только какую ценность кроме как применения в надлежащем месте имеет эта туалетная бумага, мы знаем.
Примерно так же сейчас обстоит дело с растущими псевдо-жанрами: текстами, созданными по компьютерным играм или фильмам, фанфиками и ресторингами, комиксами и карикатурными зарисовками. Всё это — вторичная субкультура, не имеющая своей оригинальности. Поскольку она изначально создана как продукт «на основе». Это не плохо. Многие писатели, отдавая дань памяти своим любимым авторам или использующие в своих произведениях отсылки на понравившихся героев, делали оммажи. Но ведь произведение не являлось точной копией или продолжением произведения любимого автора.
Раньше за такие моменты писатели получали nota bene с позорным словом «плагиат».
В современных реалиях при наличии так называемого условного разделения появились многочисленные пласты крупных жанров: фантастики, реализма, классики с градацией на мелкие поджанры. Киберпанк, стимпанк, фэнтези, бояр-анимэ, литРПГ и ЛЫРы. Как-то одного известного музыканта обвинили в плагиате, на что он ответил: музыкальных нот всего 7. Тем не менее, есть и мелодии, которые копируют, есть и песни, которым подражают. В природе вообще сплошь и рядом встречается это понятие — эпигонство. По словарю Ушакова: а, ср. épigone m. Деятельность последователей какого-либо художественного, литературного или иного направления, лишённая творческой оригинальности.
То есть уже из определения видно, что это вторсырьё. Эрзац. Замена. Тогда почему создатели этих заменителей литературы так обижаются, когда им доказывают на пальцах, что их Золушка это Синдерелла? Но нет на свете человека, который не знал бы классического сюжета сказки «Золушка». Большинство убеждены в том, что автор сказки — Шарль Перро. Многие слышали о варианте братьев Гримм. Наряду с этим есть версия, что это произведение народное. И такое предположение наиболее близкое к правде. Причём вариантов известной сказки сотни! Не стоит удивляться. Просто история про скромную и работящую девушку, обретающую своего принца, была известна ещё в глубокой древности и обыгрывалась множество раз в различных интерпретациях.
Классический сюжет переливается из повествования в повествование, дополняется своими задумками и воплощается в своих вариациях. Однако когнитивная структура сказочной аллюзии так или иначе остаётся с компонентом «золушка». Вот это и есть форма идентичности субпродукта с оригиналом.
Почему вообще она появляется? Эта субстанция из повторов. Наверное, ответ на этот вопрос в самом явлении. Жизнь. Развитие и появление новых технологий требует новшеств не только в повседневной активности людей, но и в предметах и явлениях ими создаваемых.
Отсюда, кстати говоря, нарастающая популярность в дигитал-продуктах и художественных вижинах. Появление нейросети в скором времени приведёт к отсутствию потребности в художниках. Чат-GPT— в искусственном написании текстов. Журналы в бумажном формате — заменятся электронными PDF страницами. Издательства — печатью print-on-demand. Всё идёт в развитии и в потребности. И если раньше спрос рождал предложение. То в настоящее время эта марксистская риторика стала утопически несущественной. Есть предложение и тут же появляется спрос. По разным причинам и обстоятельствам. Там где раньше решение принимали искусствоведы и прочие люди, ведающие в науках (литература также ведь является — наукой о слове), то сейчас решение принимает группа маркетологов. Которые ещё до выхода книги, знают, как она будет продаваться или вернее как сделать, чтобы она продавалась.
Читатель сам даёт подпитку этой почве для засевания полей новыми жанрами. И некогда «скудное» жанровое поле Аристотеля, которое впервые описано им было в «Поэтике», засоряется новомодными и всевозможными поджанрами. Если в жанровой классификации великого деятеля строго следовали принципам и канонам, то сейчас под каждую новую «фантазию» автора появляется новый ФЛР или ЛФР. И каждый автор, описывающий свои мятные фантазии, может легко нафантазировать своё творение в сети в любом самиздате. Получать такие же «мятные» отзывы, значки одобрения от литературных площадок и гордо считать себя — писателем. А некоторые особо примитивные авторы, ещё и рвутся защищать свои бездарно написанные работы, считая, что если их разместили на литплощадках — то они нужны. Про нужность туалетной бумаги мы уже говорили в самом начале статьи, да ведь?
Хотя и здесь есть отступление — если это публикуют, значит, это кому-нибудь нужно! И на всякое редакторское «не наш формат» (что, в общем-то, отвечает требованиям издательства) найдётся возбуждённое читательское: «Гениально!». Чем больше неоправданно возвеличенных отзывов на непотребное чтиво будет, тем больше будет подпитываться интерес к этому чтиву. Таких примеров каждая вторая книжка многих литературных премий. Любой, кто имеет доступ к интернету, и считает себя гордо — писателем, выкладывает свою писанину на литературные площадки. Дальше дело маркетинга. Математический и психологический расчёт: замеры, экзит-полы в книжных, тестирование и вот уже совокупный тираж беспринципно вырывается в крупные цифры. Из любого инфантильного подросткового автора с тысячей поклонниц можно сделать Писателя — всё работает как бизнес-проект. Да это и неплохо. Тут просто нужно определить для себя какой вы писатель!? А дальше всё будет крутиться уже даже без вас. Та же самая потребительская прослойка, что когда-то сделала мегабестселлер из невзрачного романа о вампирах, сейчас под шаблоном «Лучшая фантастика» выводят разнообразное чтиво на литпремии и выдвигает на конкурсы. Значит, кто-то это читает.
А кто-то даже усиленно проталкивает, чтобы читали именно ЭТО. Со своей критической статьёй я обращалась в литературные журналы, где-то не подошло по формату (исходя из направленности издательства), и пока я дописываю данный абзац, моя статья отправляется на редактирование. Здесь же я хочу ещё раз подчеркнуть, как некоторые псевдо-редакторы, стараясь угодить своим авторам-покупателям, среди которых есть фанфикеры, просят «написать в нейтральном ключе… не оценивающем негативно фанфики и некоторую группу писателей», чтобы это не сказалось негативно на их продажах. И здесь я всё понимаю – этому псевдожанру благоволит рынок, даже именитый ЛитРес активно зазывает их в Самиздат. Экономический базис порождает соответствующую прослойку и никто не захочет открыто критиковать тех, кто их кормит. Главный редактор такого рукопожатного журнала Muza попросила меня «привести примеры к своим оценочным суждениям». Пожалуйста, привожу:
Пока взять не могу, если только не будет статьи о положительном взгляде… Тогда обе статьи уравновесили бы друг друга. Анна Сахновская, основатель, главный редактор журнала MuZa.
Сложнее обстоит дело с теми, кто не может определить в силу своих возрастных особенностей «что» и «как» читать. Так сказать, что есть «хорошо», а что — «плохо». Ввиду этого и существуют учителя, педагоги, наконец, деятели образовательной системы. Которые и определяют школьную программу и списки книг. Отсюда законы и нормативы для всей образовательной системы. Где решается не только что, но и когда читать, поскольку для каждой книги есть свой определённый период. Рассказы и повести лучших отечественных авторов: Аркадия Гайдара, Валентины Осеевой, Михаила Зощенко и других. Где каждый ребёнок найдёт для себя любимого автора. Гайдар расскажет о трудном взрослении подростков, Осеева — о добре и вежливости, а Зощенко повеселит забавными рассказами. А теперь представьте себе, если ребёнок начнёт черпать литературные знания из фанфиков, комиксов, текстов по компьютерным играм. И не просто черпать, а приводить примеры из них. Что это если не подмена понятий? Мы сейчас не про морализаторство и снобизм, мы про развитие классической культуры речи. И снова обратимся к определению классики: «образцовое, выдающееся, общепринятое произведение литературы и искусства, имеющее непреходящую ценность для национальной и мировой культуры». Собственно, латинское слово classicus так и переводится — «образцовое».
Уверена, что вопросы, является ли «комикс» или «фанфик», размещённые на литплощадках в интернете, образцовыми и имеющими ценность отпадают сами собой. Возможно, со временем… когда-то и они станут «великими». У Чехова во многих рассказах герои тоже рассуждают о том, что для тех времён было классикой. Авторам фанфиков или других псевдожанров никто не запрещает считать свои произведения нужными или даже гениальными. А вот классикой и образцом в литературном образовании, к примеру, их сделает история. Поверка временем рассудит, что будет считаться классикой, а что так и останется закопанными страницами застаренных литературных ресурсов, вроде упомянутого выше журнала MuZa.
Не говоря уже про такие элементарные поверки, как орфография и стилистика, ибо бОльшая часть самиздатовских псевдожанровых текстов не вычитываются ни редакторами, ни корректорами. Да и простая модерация многих площадок допускает не только «табуированную» лексику, но и запрещённые к публикации темы. Опять же, потому что в процессе проверки задействован не человек, а алгоритм действий каждого конкретного ресурса. Но для кого это важно? Важнее, чтобы все остались довольны и создать мнимую картину благости и графоманства.
На сайте ЭКСМО в Словаре современного читателя есть ещё одно определение: «классическая литература — произведения художественной литературы, которые считаются эталоном для своей эпохи или того или иного жанра». И вот тут возникают спорные мысли и провокационные вопросы: Могут ли произведения Л. Н. Толстого быть образцом для современных писателей в жанре фантастики и фэнтези? Или им стоит всё же ориентироваться на классиков своего жанра: Д. Толкина, Р. Говарда, Р. Хайнлайна? А автору современной прозы стоит ли брать за образец произведения Ф. М. Достоевского. Скорее всего, тут опять же определяет тандем Читатель-Писатель.
И всё же Р.Говард и Дж. Толкин, конечно, классики своего жанра, но это не снимает лавровых венков с Л. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского, так же как и с других классиков прошлого. Потому что учитывается всё: начиная с сюжетов и проблем, поднимаемых авторами, заканчивая формой подачи и языком. Пусть даже меняется стиль жизни и скорость процессов в ней, появляются новые технологии и механизмы. Но писатели-классики смогли сделать свои произведения частью культурного кода не только определённой нации, но и человечества в целом.
И как никогда твёрдо, снова повторю: Писатели пишут то, что хотят читать читатели. Даже фанфики.
Известный случай, когда фанфик становился не менее популярным, чем первоисточник, как это произошло с трилогией «50 оттенков серого», которая изначально была эротическим фанфиком на сагу «Сумерки».
И раз уж мы коснулись словарных ссылок, то снова обратимся к словарю ЭКСМО и приведём в завершении статьи ссылку из определения фанфиков: «термин фанфик произошёл от английского fan fiction — фан-литература. Фанфики пишутся непрофессиональными авторами для собственного развлечения».
Кому-то из современных авторов, возможно, тоже предстоит стать классиком для будущих поколений, а кому-то кануть в безвестность. Во всём этом действует всё тот же пришедший с Дарвином естественный отбор, законы которого не до конца понятны. И какие-то произведения и их авторы становятся образцами, эталонами, а какие-то отходят на второй план.
Читатель требует свежих идей, неожиданных решений. И вот уже жанры произведений сплетаются, смешиваются, перемещаются и становится очень трудно, а порою и грустно, уследить за очередным новым пластом в литературе, претендующим на принятие себя, как классического цельного произведения. Особенно если оно таковым не является.
