Жил да был Чудак-Человек. В лес пойдёт – заблудится. В люди выйдет – затеряется. А всё потому, что в облаках летал. Там его дом, там ему место. Что ни утро, то мечта. Что ни вечер – идея. Так и жил – ноги на земле, голова в небе. Вот идёт Человек по городу. Смотрит, стоит берёза у самого дома, в листву молодую закуталась, ветками в окно стучится. Все ему говорят: «житья от неё нет, вот вымахала, свет белый загораживает!». А он в ответ: «Это дева лесная суженого ищет, спрашивает, не у вас ли?». Зацветут по весне одуванчики, разбегутся по траве солнечными зайчиками.
Люди ворчат: «Вот сорняков расплодилось!». А он в ответ: «Жар-птица светило на небе клевала, вот крошки вниз и просыпались!». Подует северный ветер, все стонут: «Вот бы в тёплые края, да куртки эти долой!». А он им про носки сказывает, что его бабушка всей семье вязала, а в петли вместе с нитками любовь свою вплетала. Оттого носки эти не знали сносу, а ноги – холода. И так всякий раз. Что ему ни скажи, все переврёт, перемечтает.
– Глупый ты! – ему говорят.
Чудак отвечает:
– Не глупее вашего.
– Так всю жизнь на мечты и растратишь, – ругают его.
– Всю да не всю, – улыбается Человек. – А что растрачу, то чем другим возьму.
И стыдили его, и бранили. Всяк спешил посоветовать, как жить надо правильно. Помочь, так они все считали. На землю с облаков спустить, да под ноги смотреть научить, пока не споткнулся да голову свою непутёвую не расшиб. А Чудак шёл и шёл себе по своим делам.
– Ох, пропадёшь, – вздыхали вслед.
– Где пропаду, а где найдусь, – улыбался он.
Зашёл Чудак в магазин, да купил себе тетрадь потолще и ручку покрасивей да поудобней. Уселся под деревом, стал писать. Все мечты свои собрал, как грибы в лукошко. Каждую заново расцветил, разукрасил. Каждой волю дал, да глядел, что получится.
Был Чудак-Человек, а стал Писатель. Ничего у него не потерялось, не позабылось. Слово напишет, и от слова того город выстроится, крыши черепичные, флюгера золочёные.
Фразу бросит, а в ней судьба человеческая. Вот тебе дорога дальняя, а тебе ремесло по сердцу, а тебе слёзы лить. Тех слов и фраз у него много было.
Писал-писал Человек, и закончилась у него тетрадка. Пошёл он, новую купил. А прежнюю людям дал. Почитать.
С тех самых пор про него по-другому говорить стали.
– Экий он удивительный, – пошла молва. – Это же надо придумать!
– Где ж ты такое услышал? – спрашивали одни.
– Да берёза, дева лесная, на ухо нашептала.
– Где ж ты такое узнал, – удивлялись другие.
– Крошку от светила небесного ртом поймал да и съел, а в ней секрет хранился, вот и выведал.
– Кто ж тебя научил так ловко слова-то подбирать, что одно к одному встаёт, и всем место, никому не тесно?
– Да глядел, как бабушкины петли по спицам бегают, так и фразы вязать научился.
Шёл по земле Человек-Писатель. Бывало, радость из воздуха горстями загребал. Бывало, что и лоб расшибал. Всё наука, всё впрок. Всё в слова превращается. Жизнь, она же интересная. Сама как книга, читай да читай себе. Что прочёл – другим рассказывай да для потомков записывай.
Обернулся как-то раз Писатель, глянул за спину себе, а за ним идут. Один, второй, третий. Уж толпа целая набралась. И все спрашивают: «Что же дальше-то в книжке твоей будет?».
– А что нужно, то и будет. Подождите и узнаете.
– Научи нас так же писать!
Человек не жадный. Рассказал, объяснил. Как на деревья глядеть, чтоб дев в них видеть. Как птиц слушать, чтоб песни их на бумаге потом зазвучали. Как в облаках замки находить, в тучах крепости. Сложно это многим показалось, забросили. Но кое-кто и остался. Стал тоже бродить ноги на земле, голова в облаках, тетрадка под мышкой, ручка в кармане. Подрастут, научатся, тоже их Писателями назовут.
А бывало так, что встанет кто-то у него на пути, за рукав возьмёт, в глаза глянет, и спросит:
– Что ж ты, Чудак, раньше-то молчал?
– Разве ж я молчал, – улыбнётся Писатель. – Я-то говорил, да только вы не слушали.
Ответит, пойдёт себе дальше. К березе заглянет, на солнышке погреется, после к северному ветру прислушается.
Будет жить как жил. Себе верен, делу любимому предан.
А народ – он всегда что-нибудь болтает. Пусть себе. Каждому потакать – и людей счастливыми не сделаешь, и душу свою потеряешь. И Писателем другого назовут. Того, кто в себя поверил. Ох, обидно будет…
