***
Всё не то, всё не то, всё не так, всё не так,
я давно растерял все былые надежды,
уж такой я простак, горло драть не мастак,
этот письменный стол - мой причал, мой верстак,
на него одного уповаю как прежде.
Всё не так, всё не так, всё не то, всё не то,
навсегда от меня отвернулась удача,
поспешу я гримасничать в цирк шапито,
мы с тобой не враги - мы друг другу никто,
отчего ж я страдаю, тоскую и плачу?..
ВСТРЕЧА
За окном акация
шелестит листвой.
Выпала оказия
свидеться с тобой.
Наши судьбы сотканы
меркам вопреки.
Повстречались всё-таки,
свиделись-таки.
Расплескала золото
вешняя вода.
Мы с тобою молоды
раз и навсегда.
Ночь с громами-ливнями
тем и хороша,
что взмахнула крыльями
вольная душа.
Что ты смотришь косо-то?
Напоит весна
досытА и дОсыта,
всласть и допьяна.
С каждым днём опаснее
возрождать любовь.
Выпала оказия
свидеться с тобой.
КАИН И АВЕЛЬ
- Где брат твой, Каин? Он собрал суму
и поздней ночью он сбежал во тьму.
Зачем он это сделал? Почему?
Где брат твой, Каин?
- Я знать не знаю, что с ним, потому,
что я не сторож брату моему,
что я не нянька брату моему,
ответ держать ему бы самому,
но тяжкий грех на душу не приму,
упрямо обращаюсь я к нему:
ты где, брат Авель?
***
Вновь бесчинствует, резвится, хлещет дождь,
закадычный мой, единственный мой друг.
Ты теперь не позвонишь и не придёшь,
чертовня в душе, и в сердце, и вокруг.
Так случилось, я теперь совсем один.
Стынет зябкая, продрогшая скамья.
К сожаленью, я негодный семьянин,
одиночество мне ближе, чем семья.
***
В твоём обличье нечто птичье :
любого посвистом разбудишь,
меня полюбишь иль разлюбишь,
поверь, большого нет различья,
я сам на всё готов, пожалуй,
и за тобой влачусь, как тень я,
молю, чтоб карма удержала
тебя от нового паденья.
ПАМЯТИ ОТЦА
1.
Отец мой заболел, отец мой занемог,
никто из докторов помочь ему не смог,
отец мой ослабел, устал быть молодцом,
и моему отцу стал я тогда отцом.
2.
Возил не раз отца на неотложках,
возил не раз отца на амбулетах,
возил не раз отца на амбулансах,
что, в сущности, почти одно и то же:
больница - госпиталь - и далее везде.
Немало километров намотали.
Однажды он обратно не вернулся.
3.
Отец ушёл в иные дали.
Он был наставник, верный друг.
Ему так много недодали.
Поблёкли ордена-медали.
Надеюсь, встретимся. А вдруг?
ВЫШИБАЛА
Один знакомый вышибала
на стены клеил дацзыбао,
при этом крепко зашибал -
и вышибли из вышибал.
Но парень тот не лох, не нытик,
теперь он музыкальный критик
и, что достойно всех похвал,
профессию не поменял.
Повадки прежнего амбала,
ведь критик - тот же вышибала,
пусть за спиной надрывный плач,
наш критик - в сущности - палач.
Достиг он славы небывалой,
оставшись тем же вышибалой.
ххх
В мареве калёном
дремлет краснотал.
Во бору зелёном
ясень проживал.
Жил, кудряв и ясен,
почему же сник?
С топором, брат ясень,
к нам спешит лесник.
БЕГЛЫЙ КАТОРЖНИК
Приюти меня, еврейка, хоть на час,
сапоги да телогрейка в самый раз,
навострит судьба-злодейка свой финкарь
и назавтра мне удавка и фонарь,
хоть на час пускай согреет скудный кров,
я бежал из гиблых каторжных краёв,
для того ли брёл по стуже, по жаре,
чтобы чучелом висеть на фонаре?
ххх
Уроню на белый лист голову повинную,
молодость моя вдали плачет, машет вслед,
лучший возраст впереди, за крутой вершиною,
доведётся ли дожить до преклонных лет?
Кто не хочет понимать, на себя пусть сердится,
к пустозвонной трепотне я сегодня глух,
лучший возраст - шестьдесят или даже семьдесят,
угасает плавно плоть, воспаряет дух.
К звёздам дух тебя влечёт и спасти старается,
все злосчастия твои отступают вспять,
и такие вдруг тебе дали открываются,
что, конечно, не резон на судьбу пенять...
ПРИШЕЛЬЦЫ
У Ленки дрожат коленки,
не хочет пить наотрез.
Ползёт таракан по стенке,
он ловок, серьёзен, трезв.
Душа моя воет, ноет,
унять помоги ей дрожь.
Кто тварь, а кто гуманоид,
порою хрен разберёшь.
Знай, Ленка, твои обманы
замучили, спасу нет.
Прикинь, а вдруг тараканы-
пришельцы с других планет?
Вот водят они усами,
но каждый - глянь! - таракан,
возможно, из этих самых
неведомых марсиан?
Пей , Ленка, вино налито.
Подружка смирилась, пьёт.
Конечно же, Аэлита
любого с ума сведет.
ПРОГРАММА "ВРЕМЯ"
Телевизор ахинею
всласть несёт, что мы - в раю.
Пью я, пью, да не пьянею.
И зачем тогда я пью?
Этот рай - для тех, кто волки,
кто стеной за свой бедлам.
Я ещё добавлю водки,
я ещё разок поддам.
Наша хата вечно с краю,
никому мы не нужны.
Я другой такой не знаю
омерзительной страны.
Чёрствый хлеб сольцой посыплю -
вот и весь мой разносол.
Всю бутылку с горя выпью-
душу в клочья разнесёт.
В телевизор стул швыряю:
"Будь ты проклят!" - говорю.
Настежь окна отворяю,
всех соседей матерю.
Все равно я не пьянею,
так зачем мне, братцы, пить?
На глазах я сатанею,
если учат, бляха, жить.
Под сиротским абажуром
пью я, сквозняком продут...
Ну зачем перевожу я
замечательный продукт?
Михаил Бриф, поэт, писатель, эссеист, родился в середине прошлого века. Автор многих книг и публикаций в России и в Америке, лауреат разнообразных конкурсов. Проживает в Нью-Йорке.
