Настало время, когда в зелёном парке появился первый жёлтый лист. В погожий денёк кошка Веснушка с мышкой Торопыжкой вышли прогуляться. По воздуху летели паутинки с маленькими паучками — отважными путешественниками и искусными мастерами, соткавшими себе эти ковры-самолёты. Они ловко управляли ими, как воздухоплаватели дирижаблями.
Нагулявшись, трепетные комочки решили отдохнуть на пеньке. По петляющим дорожкам парка носились люди в лакированных шлемах. Они мчались на двух колёсах, с проворно крутящимися в них спицами. Веснушка спрятала Торопыжку к себе под шейку и свернулась пушистым рыжим колечком, как маленькая лисонька.
Внезапно сверху раздался сильный шум крыльев, и чёрная тень накрыла трепетных комочков, гревшихся на солнечном пеньке. На ветку села длиннохвостая сорока и оглушительно застрекотала:
— КР...изис! КР...изис! КР...изис! тАР...ьтесь! тАР...ьтесь! тАР...ьтесь!
На верхушке ёлки мелькнула белка и с перепугу уронила шишку под ноги грибникам, проходившим мимо в зелёных плащах. Один из них задумчиво произнёс:
— Однако, запасаться надо. Слышал, что вещунья на хвосте принесла?
— Согласен! — ответил второй грибник, подобрал шишку и сунул её себе в карман.
Грибники пошли вглубь леса, поглядывая себе под ноги и вороша палками траву под деревьями.
Веснушка с Торопыжкой спрыгнули на землю и принюхались к ветру перемен. Ветер пронзительно пах сыроежками, шиповником, хризантемами. Волшебные трепетные комочки давно научились человеческой речи, но между собой они любили разговаривать только глазками, сияющими у кошки, как солнышки, а у мышки, как лазурные небеса.
— А давай займёмся собирательством, кошунечка! — предложила непоседливая Торопыжка.
— А что мы будем собирать, мышунечка? — спросила любопытная Веснушка.
— Яблоки, груши, сливы! — радостно воскликнула Торопыжка. — Они такие вкусные!
— Я такое не ем, — печально вздохнула Веснушка.
— Так мы хозяйке отдадим! — придумала Торопыжка. — Она себе варенья наделает, а нас блинчиками угостит!
Веснушка закрыла глазки и представила, как хозяйка ловко переворачивает блин на сковороде. Он шкворчит и сердится над огнём. А когда поджаривается и вторая его сторона, хозяйка берёт две вилки и снимает блин на тарелку. Затем она кладёт на него кубик масла, ложку сметаны, заворачивает блин конвертом, опускает его в кошкину миску, и трепетные комочки приступают к трапезе.
Веснушка облизала усики, будто они уже были у неё в сметане и масле, нежно поглядела на Торопыжку, лизнула мышку в носик и весело промурчала:
— Бежим скорей домой!
Теперь трепетные комочки жили у новых хозяев в просторном доме на краю города. В прихожей Веснушка с Торопыжкой старательно вытерли лапки о ворсистый половик, а потом направились на кухню. Яркий свет лился сквозь окно, а свежий ветер дул в распахнутую форточку. Черпаки и половники, висевшие на стене, сверкали ослепительным блеском.
Хозяйка с длинными чёрными волосами в домашнем малиновом халате разогревала суп. Хозяин сидел за столом в спортивном костюме. Чего только не было на этом столе! Пирамиды из банок тушёнки и рулонов туалетной бумаги, россыпи сахара и муки в пакетах, колбасных размеров свечи и множество всякой всячины первой необходимости. Соломенные волосы у хозяина торчали в разные стороны, словно иголки у ёжика. И трепетные комочки подумали, что он всё это богатство перенёс в дом на голове, как ёжик на своих иголках таскает грибы и ягоды по лесу.
На кухне рокотало радио. Из приёмника разносился трескучий крик диктора, пророчащего страшные напасти: массовые увольнения и голодные бунты. Крик был настолько знакомым, что Веснушка с Торопыжкой подумали, будто это сорока залетела в студию и бесчинствует там, как у себя в лесу.
Хозяин убеждал хозяйку, что всё предусмотрел. Если свет обесточат, так он свечей накупил. Если воду перекроют, так он уже полную ванну набрал. Если газ отключат, так он спиртовкой запасся.
— И горючего к ней целый ящик! — похвастался хозяин, задев ногой под столом бутылки, зазвеневшие, будто колокольчики.
— А если интернет отключат? — спросила хозяйка, помешивая суп и не отрываясь от смартфона.
— Книги читать будем! — поправил очки на носу хозяин. — Мы раньше были самой читающей страной в мире!
Послушав хозяев, трепетные комочки твёрдо решили заняться собирательством. Первым делом они нашли под кроватью маленькую розовую сумочку, в каких обычно носят всякую мелочёвку. Веснушка просунула через ремешок головку и лапку, а затем перекинула сумочку себе через плечико.
Целыми днями трепетные комочки бегали по просторам лапка в лапку. И все, кто бы им не встречался — будь то мохнатые собаки возле сельского храма, или грациозные козы на хуторе, или шустрые белки в сосновом бору — все присматривались к ним с нескрываемым любопытством.
Торопыжка забиралась на кустик, а потом, перебираясь с ветки на ветку, обкусывала плодоножки. Веснушка внизу поднималась на задние лапки и ловила в раскрытую сумочку то янтарную алычу, то синий тёрн, то алый шиповник.
В город Веснушка с Торопыжкой возвращались уставшие, но гордые собой. Их шубки украшали жёлтые листики и зелёные хвоинки. Глядя на их полную ягод или орехов сумку, люди застывали посреди улицы, а потом возбуждённо говорили друг другу, указывая на бодро шагающих трепетных комочков:
— Вот это настоящие собиратели русских земель!
Однажды Веснушка с Торопыжкой возвращались домой через скверик, любуясь багряными рябинами, золотыми берёзами, голубыми елями и зелёными кипарисами. Неожиданно их внимание привлёк лысый дедушка, сидящий на лавочке в вельветовом костюме. Он был плотный и крепко сбитый, как деревянный ящик, лежавший у него на коленях. Дедушка играл заунывную мелодию на губной гармошке. Перед ним полукругом разлеглись бездомные собаки и жалобно подвывали музыканту.
Заметив кошку с полной сумкой грецких орехов и бегущую рядом с ней мышку, дедушка перестал играть. Он подумал, что это не простые зверушки, а волшебные. Может они и человеческую речь понимают.
— Молодые люди, — окликнул он их, — вы кто такие будете?
— Мы собиратели русских земель, — вежливо ответили трепетные комочки.
— А я дедушка Бабушкин. Меня здесь каждая собака знает.
— А что ты здесь делаешь? — промурчала Веснушка. — Расскажи!
Дедушка Бабушкин объяснил, что он уличный музыкант и собирает деньги, чтобы открыть столовую для синичек, которые скоро вернутся из леса в город на зимовку.
— А двенадцатого ноября у нас будет Синичкин день! — увлечённо продолжал рассказывать Бабушкин.
— А за что же синичкам такой почёт? — удивились трепетные комочки.
— Они вредных насекомых уничтожают! — дедушка наклонился пониже к новым знакомым. — Не будь синичек, полчища гусениц пожрали бы наш урожай, как саранча, и в магазинах были бы пустые полки!
— Так вот о чём сорока предупреждала! — воскликнули собиратели русских земель.
— Синичкам зимой подкормка нужна, а у меня ещё ничего не готово, — озабоченно покачал головой дедушка Бабушкин. — Надо денег собрать, доски купить, кормушки сделать, семечек в них насыпать. Ох-ох-ох! А знаете, сколько синичек зимой погибает от голода? Девять из десяти!
— И сколько ты денежек уже собрал, дедушка?! — тревожно вскричали Веснушка с Торопыжкой.
Дедушка Бабушкин потряс ящик и трепетные комочки поняли, что в нём нет ни одной монетки. А потом внутри ящика послышалось жужжание и из прорези вылетела сонная рассерженная муха.
— Пока не густо, — грустно вздохнул Бабушкин. — Но я соберу! Я каждый день буду сюда приходить и играть! Только мне потребуется и ваша помощь, ребята. Поможете с семечками?
— Поможем! — охотно согласились трепетные комочки.
Дедушка наклонился ещё ниже и с почтением протянул ладонь, в которую легли кошкина и мышкина лапки. Втроём они учредили на лавочке «Общество спасения синичек».
Наступил месяц листопада. Дни стали короче и дождливее. Поэтому собиратели русских земель сделали себе дождевики из пакетов для продуктов — сиреневый для кошки и васильковый для мышки. А чтобы их не застигла врасплох темнота, мышка раздобыла у хозяина маленький фонарик размером с флешку. Она вытянула его за шнурок из барсетки хозяина и закинула себе на спинку.
Целыми днями неутомимые трепетные комочки бегали по полям. Торопыжка забиралась по толстому стеблю на макушку подсолнуха и выщипывала семечки. А Веснушка подставляла сумку и, затаив дыхание, старалась ничего не проронить.
Однажды в дороге трепетных комочков застигло ненастье. Налетела чёрная туча и сверкнула огнистая молния, которая раздвоилась, как рогатина великана, и с грохотом ударила в землю. С неба посыпался крупный град с перепелиное яйцо. Но Веснушка с Торопыжкой не растерялись и спрятались под разлапистую ёлку возле дороги. Там они переждали непогоду вместе с серым зайкой, прижавшим длинные уши к спине, и колючим ёжиком, свернувшимся в клубок.
В город трепетные комочки возвращались уже в темноте. Мышкин фонарик серебряным лучом освещал им путь и помогал обходить колдобины на дороге. Добравшись до скверика, собиратели русских земель встретили Бабушкина, играющего на гармошке. Заметив друзей, музыкант свернул бумажный кулёк и пересыпал в него семечки из кошкиной сумки.
— Полна коробочка, ребята! — радостно потёр руки Бабушкин. — Вы целый мешок насобирали! Теперь синички не пропадут!
— А сколько денежек ты собрал, дедушка? — поинтересовались трепетные комочки.
— Пока нисколько! — огорчённо ответил Бабушкин. — Посидите со мной, сами увидите с какими чёрствыми людьми имеем дело!
— Это не оправдание! — возмутились Веснушка с Торопыжкой. — Мы целый месяц бегали по полям, сбивали лапки в кровь о мёрзлую землю, ни одной семечки не проронили, всё тебе принесли! А ты подвёл нас!
— Ребята, ну мы же команда! — жалобно всплакнул музыкант.
Слезами горю не поможешь. Посовещавшись лобиком к лобику, трепетные комочки спросили:
— Дедушка Бабушкин, а ты на рояле играть умеешь?
— Умею! — просиял лицом, как медный таз, дедушка. — Моя бабушка из Хайфы обожает музыку. Я ей и на барабанах играю, и на тарелках, и на ложках, и на батарее...
— Отлично! — улыбнулись собиратели русских земель. — Завтра праздник и мы пойдём в парк! Там возле речки есть рояль. Ты будешь играть, а мы петь и плясать!
Утром выпал первый снег. Ветки голых ноябрьских деревьев украсились пушистой бахромой. Морозный ветерок покалывал щёки и румянил лица прохожих. Солнце, похожее на сырой яичный желток, ни капельки не грело. Выйдя из дома, Бабушкин поднял повыше воротник драпового пальто и надвинул на глаза кожаную кепку. А Веснушка с Торопыжкой, выбравшись на улицу, напыжились от мороза и стали похожи на комочков-колобочков.
Встретились соратники в парке у чёрного рояля в снегу. Над речкой летали растревоженные утки. Рядом работала полевая кухня, от которой тянуло вкусным дымком. Весь парк был запружен людьми, но особое внимание всех привлекли барабанщики, возглавившие праздничное шествие. Их спины и плечи укрывали серебристые шкуры, а вместо шапок у них на макушках лежали волчьи головы с широко раскрытыми пастями. За барабанщиками вразвалку шли былинные богатыри в железных кольчугах и красных плащах, поигрывая палицами. Тут же были народные герои Минин и Пожарский — бородатые витязи в остроконечных шлемах с тяжёлыми мечами и щитами.
Сначала трепетные комочки немного растерялись, но дедушка Бабушкин их успокоил:
— Не волнуйтесь, сейчас нас все заметят!
Он снял пальто и оказался в синем костюме, из под которого на груди выглядывала белоснежная рубашка. Подув на окоченевшие пальцы, Бабушкин уселся за рояль, поднял крышку, да так ударил по клавишам, что деревья содрогнулись и с них посыпались перепуганные вороны. От этой какофонии звуков несчастные птицы отчаянно метались по парку, врезаясь друг в друга и истошно каркая, а снежная бахрома, которую они задевали крыльями, осыпалась с веток за шиворот людям.
Рассерженная толпа, одетая в доспехи народного ополчения, грозно двинулась к роялю.
— Теперь ваш выход, родимые! — закричал, оглохший от своей музыки Бабушкин, и подсадил трепетных комочков на заснеженную крышку рояля.
Веснушка смело посмотрела на обступивших их людей, сузив чёрные зрачки до толщины иголки, отчего её глазки ещё ярче вспыхнули золотым огнём. А потом, не обращая ни на кого внимания, грациозно пошла по кромке крышки, держась на носочках, как балерина. Кончик её высоко поднятого хвостика трепетал, словно макияжная кисточка в руке визажиста. И тогда Веснушка запела во весь голос, широко раскрыв розовый ротик и показав сахарные зубки:
— Мяв-мяв-мяв-мяв! Мяв-мяв-мяв-мяв! Мяв-мяв-мяв-мяв!
А следом за ней на утоптанную дорожку выбежала Торопыжка на задних лапках и, как настоящая фигуристка, сделала в прыжке три оборота. Опустившись на крышку, она вскинула вверх передние лапки и весело пропищала:
— Пи-пи! Пи-пи! Пи-пи!
Ошалевшие люди таращились на это невероятное трио — тянущуюся на носочках балерину-кошку, крутящуюся, как юла, фигуристку-мышку, и низенького, похожего на гнома, старика, выколачивающего из рояля сумасшедшие звуки:
— Та-та-та-та-рара! Та-та-та-та-рара! Та-та-та-та-рара! Та-та-точка-ру!
— Мяв-мяв-мяв-мяв! Мяв-мяв-мяв-мяв! Мяв-мяв-мяв-мяв!
— Пи-пи! Пи-пи! Пи-пи!
Первым оправился от культурного шока Илья Муромец, который сдвинул шлем на лоб и почесал затылок.
— Обалдеть! — только и смог выговорить богатырь.
— Балдеть не надо! — подмигнул Бабушкин. — Помогать надо!
— А как помогать? — спросил Добрыня Никитич.
— А вот ящичек для денег, — кивнул на крышку рояля Бабушкин.
— Да где ящичек-то, дедуль? — улыбнулся Алёша Попович.
— Вот я балда! Про самое главное забыл! Ну, раз так, тогда в мою кепку пожертвования принимать будем!
Бабушкин снял кепку, обнажив лысину, заложил левую руку за борт пиджака, правую приглашающе протянул вперёд и хитро прищурился:
— Прошу!
— До чего же на Ленина похож! — толкнул в бок Минин Пожарского.
Жёлтые и белые монетки из рук людей потекли ручейками в кепку Бабушкина. Веснушка с Торопыжкой одобрительно мурчали и попискивали.
Узнав, что танцевально-музыкальное трио собирает деньги голодающим синичкам, народное ополчение решило немедленно изготовить кормушки. Посланные в строительный магазин «Ёлки-палки» гонцы быстро вернулись с инструментами, досками и гвоздями.
Закипела нешуточная работа. Чудо-богатыри, вытирая ладонями вспотевшие лбы, усердно пилили ножовками сосновые доски. Аромат пахучей смолы щекотал им ноздри, а под ноги сыпались на снег золотые опилки. Басовитые голоса витязей смешались со звонким пением пилок, разносящимся на всю округу:
— Вжик-вжык. Взык-взык.
А Минин и Пожарский на широком пне сколачивали распиленные заготовки. У каждого в стиснутых губах было по дюжине гвоздей. Их руки, сжимающие молотки, так высоко взмывали вверх, что задевали облака. А потом эти молотки молниеносно летели вниз, вгоняя единым махом гвоздь в дерево по самую шляпку:
— Тук-тук! Так-так!
Народное ополчение разбрелось по парку и занялось крепежом кормушек, приматывая к стволам деревьев проволокой.
— Ого! — взвесил в ладонях полную кепку медяков дедушка Бабушкин. — Да тут целая моя пенсия будет! Десять тысяч копеечка в копеечку!
— Так у синичек теперь уже есть и кормушки, и семечки, — заметили трепетные комочки.
— А мы им ещё и сала купим! — дедушка Бабушкин надел пальто. — Только моя бабушка из Хайфы знает, где в нашем городе можно купить самое вкусное сало!
— Сало? — удивились собиратели русских земель.
— А вы не знали, что синички больше всего любят семечки, сало и сливки?
Пока ополченцы обустраивали в парке кормушки, народные артисты отправились к Бабушкину за своими семечками. Музыкант жил в хрущёвке на первом этаже. Переступив порог его квартиры, трепетные комочки подумали, что попали в голубятню.
Голуби всевозможных расцветок — сизые, рыжие, белые, лиловые, чёрные, мраморные — залетали в комнату через форточку и вылетали через неё же, принося и унося конверты в клювах. За круглым столом сидела бабушка из Хайфы в махровом халате, с копной пепельных волос на голове. На макушке у неё торчали, как ушки, два голубиных пера — чёрное и белое. На столе громоздились в творческом беспорядке — открытки, конверты, авторучки, ножики, клей, хлебные крошки и поилки с водой.
От птичьей суеты у Веснушки разъехались ушки, глазки ошалели, и она рассержено стала махать хвостиком. А Торопыжка выглядывала из-за кошкиной лапки с такой опаской, с какой древние римляне выглядывали из-за колонн своих жилищ, наблюдая как небожители мечут громы и молнии.
Бабушка принимала корреспонденцию и, пока голуби подбирали со стола хлебные крошки и пили воду из поилок, восторженно любовалась открытками:
— Это у нас кафедральный собор в Барселоне! Это национальный парк в Найроби! Это горная долина в Катманду! А сейчас наш равноапостольный князь Владимир полетит в Сингапур!
С этими словами бабушка из Хайфы запечатала открытку в конверт и вручила его лично в розовый клюв белому голубю в пушистых штанишках. Пернатый почтальон вытянулся в струнку, залихватски приложил правое крыло к голове, как военный, отдающий честь, быстро развернулся и вылетел в форточку.
Дедушка Бабушкин вытащил из-под кровати заячий тулуп, развернул его и обнажил мешок:
— Здесь всё до последней семечки! Сберёг для правого дела!
— Ах ты, ёшки-матрёшки! — бабушка из Хайфы сверкнула золотыми коронками, мелькнувшими в оскале ярко напомаженного рта. — Знала бы прикуп, жила бы в Сочи!
Веснушка с Торопыжкой попятились к двери, прижавшись бочком к бочку. А дедушка Бабушкин, поправил на плече мешок, как Ленин бревно на субботнике, и весело сказал:
— Не бойтесь, комочки! Бабушка хорошая!
На улице возле дома они встретили дедушкиного внука Игорёшу. Мальчик уставший, но довольный, тащил санки на верёвке, высунув язык, как собачка.
— Ну что, Игорёша, прокатимся! — дедушка Бабушкин положил в санки мешок и подсадил на него Веснушку с Торопыжкой.
Вдвоём с внуком они потянули санки в парк, над которым собралась мрачная снеговая туча. Вокруг стало зябко и сыро, но никто не замечал этого неудобства в день добрых дел. Оказалось, что руки у богатырей не только могучие, но и мастеровитые. На деревьях красовались не только кормушки, но и домики для синичек, похожие на скворечники.
Народное ополчение разошлось праздновать по домам. А по пустынному парку от дерева к дереву ходили дедушка с мальчиком и кошка с мышкой. В каждую кормушку Бабушкин, улыбаясь, насыпал по горсточке семечек. Трепетные комочки чувствовали, как внутри у них горячо бьются отважные маленькие сердечки, и их глазки сияли золотым и лазурным блеском доброты и мечтательности.
Когда все кормушки были наполнены, то в мешке осталось ещё много семечек. Но трепетные комочки решительно воспротивились, чтобы Бабушкин отнёс их опять в бабушкину голубятню. Было решено оставить мешок на хранение в стеклянном павильоне городской управы, где постоянно дежурил приветливый усатый мужчина с треугольными глазами и круглыми очками на носу.
А погода тем временем испортилась окончательно. Чёрная, как угольная пыль, туча низко нависла над деревьями. Раскачиваясь от буйного ветра, их ветки царапали набухшее подбрюшье тучи, пока из него не посыпались снежинки, словно перья из прохудившейся подушки.
Снег падал торжественно и красиво. От него пахло приятной свежестью высушенного на морозе белья. Снежинки, тихо кружась, сбивались в густые хлопья и налипали на застывших в восторге людей и трепетных комочков.
Первой очнулась Веснушка. Она отряхнулась от снега и огляделась вокруг. Торопыжки нигде не было видно. Тогда Веснушка стала разгребать лапками снег и вскоре отыскала свою бархатную малютку. Она вылизала Торопыжке шёрстку, а потом снова села, напыжилась и спрятала мышку к себе под тёплую шейку.
А Бабушкин стукнул об колено кепку, облепленную снегом, и потрепал внука по плечу:
— Не спи, Игорёша, зима приснится, замёрзнешь до весны!
Освободившись от тяжёлой ноши, туча растворилась в глубокой лучистой синеве. А потом возле кормушек замелькали, осторожно перелетая с ветки на ветку и стряхивая с них алмазный снег, маленькие жёлтые птички, похожие на теннисные мячики.
Одна любопытная птичка подлетела поближе к трепетным комочкам и села на самую низкую ветку берёзы. Веснушка с Торопыжкой увидели, что у птички только брюшко жёлтое, которое вдоль разделял надвое чёрный галстук. А ещё у неё белые щёчки, чёрная шапочка, оливковая спинка и пёстрые голубовато-зелёные пёрышки на крылышках и хвосте.
Озорная птичка качнулась вперёд и свесилась вниз головкой, впившись коготками в кору. Немного повисев, она снова качнулась и опять оказалась на ветке. Это был трюк, похожий на «солнышко», которое ребята крутят на качелях. Веснушка с Торопыжкой, затаив дыхание, следили за этой акробатикой, а прирождённая гимнастка задрала вверх головку и залилась звонким свистом:
— Ти-ти- тью -ить! Ти-ти- тью -ить! Ти-ти- тью -ить!
— Золотые голоса русского леса! — сладко улыбаясь, сказал дедушка своим спутникам. — Каждая синичка знает от трёх до семи мелодий! А вместе они могут издавать больше сорока разных звуков!
А синички принялись за угощение, разделившись на маленькие стайки у кормушек. Они установили очередь и друг за дружкой залетали в столовую. Повертев головкой, птичка брала лакомство и отлетала на ветку. Прижимая лапкой семечку, она усердно долбила её клювом, пока не проделывала дырочку, через которую выедала ядрышко.
Веснушка с Торопыжкой часто видели скандальные потасовки голубей, галок и воробьёв из-за корма. Воспитанные синички совсем не были похожи на своих склочных пернатых собратьев.
— Наши предки всегда прислушивались к синичкиным перекличкам! — продолжил рассказывать Бабушкин, — Синички предупреждали их о грозящей беде. Как гуси Рим спасли...
— А мы синичек спасли! — обрадовались трепетные комочки.
— Верно! — согласился Бабушкин и прослезился, глядя на свои озябшие пальцы. — Как я сегодня играл на рояле! Никогда ещё так не играл!
— Деда, пойдём домой! — зевнул Игорёша.
— А как же концерт?! — возмутился малодушием внука Бабушкин.
— Какой концерт? — встрепенулись Веснушка с Торопыжкой.
— Это только невежи встают из-за стола, «спасибо» не сказав! — объяснил Бабушкин. — А синички культурные птички и всегда благодарят за угощение!
Пернатый оркестр разместился в кроне самого большого дерева. Синички расположились на ветках, как ноты в тетради музыканта. Концерт открыла самая любопытная певунья, уже знакомая трепетным комочкам:
— Ти-ти-тью-ить! Ти-ти-тью-ить! Ти-ти-тью-ить!
А за ней, как по команде, подхватили и остальные, стараясь порадовать своих кормильцев:
— Тиу-тиу-тиу! Чис-чис-чис! Тиу-тиу-тиу! Чис-чис-чис!
— Цвинь, цвинь! Ци-ика, ци-ика! Цвинь, цвинь! Ци-ика, ци-ика!
— Пинь-пинь! Та-рра-ррах! Пинь-пинь! Та-рра-ррах! Зинь-зинь-трр!
— Пить-чай! Пить-чай! Пить-чай!
— Пю-рре! Пю-рре! Пю-рре!
Дедушка Бабушкин поднялся на носки и стал водить пальцем по воздуху, как дирижёр палочкой. А Веснушка спрятала Торопыжку в своей пушистой шубке, оставив снаружи одну головку.
— Ты глянь, как распелись! — раздался рядом знакомый голос и трепетные комочки увидели свою хозяйку.
— Значит их вкусно кормят! — многозначительно вздохнул хозяин.
— А я тебя не кормлю? — возмущённая хозяйка откинула назад свой капюшон.
Хозяин поставил на снег тяжёлые сумки с продуктами, тряхнул головой и запел мощным шаляпинским голосом:
— Ой, полным-полна моя коробушка, есть и ситцы, и парча!..
— Ущипни меня, мышунечка! — вскричала Веснушка, прижав к себе Торопыжку.
И сразу вокруг стало темно и светло, а сами трепетные комочки превратились в людей, гуляющих по главной улице. Девушка была в сиреневой курточке, бежевой шапочке и с розовой сумочкой через плечо. А молодой человек в синей куртке, серой шапке и голубых джинсах.
Снег под ногами искрился, как звёзды в тёмном небе над городом. Фонари уютно сияли лунным и апельсиновым светом. А обмотанные гирляндами деревья сверкали разноцветными огоньками.
На сцене возле кинотеатра, обитой красной материей, стоял ухарь-купец в зелёном кафтане. Широко раскинув руки в стороны, как сокол в полёте, он раскатисто пел:
— Пожалей, душа-зазнобушка, молодецкого плеча!
Держась за руки, трепетные комочки свернули на площадь, где сверкала огнями огромная ёлка с рубиновой звездой на макушке. На ёлке красовались желтогрудые стеклянные птички, фарфоровые богатыри с мечами и странный дедушка из ваты в синем костюмчике, с губной гармошкой у рта.
Вдруг налетел сильный ветер и закружились густые белые хлопья. Игрушки раскачивались на верёвочках, будто живые. Жёлтые птички порхали с ветки на ветку и трепетные комочки слышали сквозь шум ледяного ветра их весёлую перекличку: «Ти-ти-тью-ить! Ти-ти-тью-ить! Ти-ти-тью-ить!»
Фарфоровые богатыри крутились по сторонам, грозно размахивая оружием. А дедушка из ваты, выделывая коленца, наигрывал на гармошке новогодние мелодии. Молодой человек вынул из кармана куртки горсть семечек и фонарик на шнурочке. А девушка достала из сумочки пригоршню грецких орехов. Свои дары они бережно сложили под ёлку, где сидел игрушечный длинноухий зайка и серебряный ёжик с яблоками и грибами на игольчатой спине.
А потом, снова взявшись за руки, трепетные комочки направились в театр, манящий ярким светом в высоких окнах. Снежок весело похрустывал под ногами и если бы молодые люди оглянулись назад, то увидели бы округлые следы кошечьих лапок и бисерную цепочку мышкиных следов.
В фойе трепетные комочки сдали свои курточки и пошли вверх по длинной лестнице, покрытой красной ковровой дорожкой. Она — в приталенном леопардовом платье с пышной юбкой со складками, а он — в пушистом сером свитере, к которому девушке очень хотелось прильнуть щекой.
Сбоку, отражаясь в зеркалах, вместе с ними поднимались наверх рыжая кошка с розовой сумочкой и шустрая серая мышка. Они тихо улыбались себе в усики и лукаво поглядывали на людей. А парень с девушкой, переплетясь пальцами в замок, зачарованно смотрели на огромную круглую люстру, похожую на утреннее летнее солнце, обещавшее им впереди целую вечность счастливых дней.
