От редакции: Публикуя мемуарное эссе Евсея Цейтлина, редакция с благодарностью и глубокой скорбью вспоминает Е.А. Краснощекову, которая была членом редакционной коллегии нашего журнала.
Из цикла «Опыт прощания»
27 февраля 2023 года в маленьком американском городке с красивым названием Афины умерла литературовед Елена Александровна Краснощекова. Мне легко вспомнить сейчас, когда и как я познакомился с ней. В марте 1971-го она пригласила меня на обед. Мало сказать: я удивился. Мне было двадцать два года. Всего неделю назад я приехал в Москву из Омска, чтобы поработать в личном архиве писателя Всеволода Вячеславовича Иванова. Как раз тогда его вдова Тамара Владимировна готовила новое восьмитомное собрание сочинений этого «оппозиционного классика» советской литературы. Издание было поистине особенным: после долгих десятилетий здесь печатались произведения, о которых стало принято говорить «незаслуженно забытые»; другие – знаменитые – тексты появились наконец в первозданном виде, очищенные от наслоений конъюнктурной правки; третьи публиковались впервые… Текстологией ко многим томам с увлечением занималась Елена Краснощекова.
Тот обед в дождливой мартовской Москве, как лакмусовая бумажка, проявил щедрый характер ЕА. Она познакомила меня со своим мужем – Сергеем Михайловичем Самойловым, со своей сестрой-близнецом Натальей Александровной. Кажется, все они (даже годовалый сын Миша) только и думали о том, чтобы согреть и ободрить приехавшего из Сибири начинающего литературоведа. Мы выпили по рюмке коньяка за мои успехи.
«Надо стараться жить легко», - сказала мне тогда ЕА, думая об ожидавших меня терниях. Так сама и жила. Молодая элегантная дама: модно и с большим вкусом одета, на голове часто – красивая шляпа, на руках – дизайнерские перстни с натуральными камнями. Дважды в неделю, в свои присутственные дни, она приходила на работу в Книжную палату. Туда, «на огонек», заглядывали ее друзья – литературоведы, журналисты. Обедала ЕА в ресторане «Прага». Писала она тоже легко. Радовалась интересным редакционным и издательским заказам. Это были статьи о первопроходцах советской прозы – Всеволоде Иванове, раннем Константине Федине, Исааке Бабеле, Андрее Платонове, Иване Катаеве… Нередко она составляла сборники их произведений.
Надо жить легко? Конечно, она жила тяжело, но никогда не показывала этого. Больше того – утверждала обратное. Она родилась 22 июня 1934-го, а в ноябре 37-го ее отец Александр Михайлович Краснощеков (российский социал-демократ, впоследствии советский государственный и партийный деятель - Википедия) был расстрелян. Его жену, Донну Яковлевну Груз, отправили на восемь лет в знаменитый Алжир (Акмолинский лагерь жен изменников родины), две дочери в конце концов попали в детдом. Их спасла Лида, неграмотная няня: отыскала детдом, устроилась туда работать, а потом забрала сестер к себе.
Впрочем, по-моему, это ее убеждение - «надо жить легко» - родилось не только в результате осмысления горьких изломов собственной судьбы. Может, легкость коренилась в генах? Александр Краснощеков шел по жизни легкой походкой. Оказавшись в 1902-м в эмиграции, работал портным и маляром, но быстро выучил английский, экстерном окончил Чикагский университет, получил диплом юриста, отстаивал в судах интересы профсоюзов… Узнав о февральской революции, он немедленно устремился в Россию. По пути - в разных краях - помогал становлению новой власти. Участвуя в боях с белыми на Дальнем Востоке, несколько раз едва не погиб - о нем слагали легенды как о герое. Александр Краснощеков стал президентом и одновременно министром иностранных дел Дальневосточной республики. Колоритная деталь: деньги с подписью Краснощекова были обеспечены золотом, в народе их называли «краснощековками».
Мемуаристы, вспоминая Александра Михайловича, говорили о его редкой щедрости. Это был и особый сюжет в жизни его дочери. Кто-то в разговоре со мной назвал Елену Краснощекову доброй волшебницей. Элегантная дама творила добро, вроде бы, не задумываясь об этом. Кому-то посылала деньги (в Америке, чтобы случайно никого не забыть, составляла списки перед отправкой переводов в Россию). Писала бесконечные отзывы на чьи-то диссертации, руководствуясь одной мыслью: надо обязательно поддержать. Кого-то устраивала на работу. Хронических больных снабжала лекарствами. Помню, мы вместе с ней участвовали в научной конференции, проходившей в Павлодаре, познакомились там со стариком, проведшим немало лет в лагере, а сейчас придавленным неразрешимыми бытовыми проблемами: некоторые из них ЕА сумела разрешить совсем скоро.
Я часто приезжал тогда в Москву. Работал в Ленинке (главной библиотеке страны), в Центральном государственном архиве литературы и искусства, в личном архиве Всеволода Иванова. Меня, писавшего диссертацию без аспирантуры, никто в Москве не ждал. В гостиницу попадал с трудом. Но семья Самойловых-Краснощековых даже без моей просьбы радушно принимала меня. Полвека я общался с этими удивительными людьми, тяжело контуженными советской властью. И признаюсь, часто думал об их таких разных характерах и судьбах. Разумеется, гены определяют не все. Не раз замечал: сестра-близнец, Наталья Александровна, - совсем другая. У нее тоже была легкая манера общения. Но как бы ненадолго. Потом она замыкалась в себе. Наверное, ее не отпускали беды прошлого… Александр Краснощеков имел и детей от брака, заключенного в Америке. Их мать, не захотев жить в России, вместе с сыном вернулась в США. А дочь, Луэллу (ей дали имя по названию парка в Нью-Джерси), взяла под свою опеку и поселила на даче в Пушкино любившая Краснощекова Лиля Юрьевна Брик. Луэлла выросла, стала зоологом, переехала в Ленинград, выйдя замуж за писателя-фантаста Илью Варшавского. ЕА виделась с ней часто: они дружили… Но центром ее Вселенной был, конечно, сын - Миша. Этот обаятельный мальчик, по решению родителей, с раннего возраста присутствовал при беседах взрослых. Никому не мешал. Однако, как потом выяснялось, он точно понимал скрытые в разговорах и спорах нюансы. Сын щедро получил в детстве все, чего когда-то была лишена его мать. В январе, в день рождения Миши, ЕА каждый год устраивала искрящийся весельем и остроумием праздник… Как же возникла в ее «легкой» жизни тяжелая тема эмиграции? Ее начал муж – Сергей Михайлович. Это был человек большой культуры, редкой преданности жене и сыну. Во время болезни ЕА и после ее смерти мы постоянно общались с ним, и я оценил его огромную эрудицию. Он умер в девяносто семь лет, меньше чем через месяц после того, как похоронил ЕА, многолетняя забота о которой по-своему стала его миссией. Но в 1970-е он, поддержанный женой, думал о верности собственному призванию. Кандидат химических наук, Сергей Михайлович работал по специальности, однако душа его, если только можно так сказать о душе, была гуманитарной. Многоопытные еврейские родственники уговорили Сергея выбрать профессию, с которой «не пропадешь». А Сергей Михайлович читал книги о древнем мире на разных языках, разбирался в специфике раскопок, хотел наяву увидеть эти заповедные для него места. Но главное – он мечтал жить на свободе. ЕА согласно считала: нельзя насиловать ничью душу. Однако для себя «забронировала» еще несколько лет жизни в Москве – чтобы осуществить задуманные и начатые, как теперь говорят, проекты. Когда они с Мишей уже были готовы к эмиграции, их не выпустили. Как прошли для ЕА годы «в отказе»? Сергей Михайлович присылал технику, которая в Москве была дефицитом – компьютеры, магнитофоны, ЕА сдавала их в комиссионку. «Если «органы» попросят у меня объяснение, я скажу, что это Сережины алименты». К тому же те годы не были «пропавшими» для ЕА: она готовилась к следующей большой теме.
«Вот увидите: Америка с лихвой оправдает все ваши ожидания», - сказал мне Сергей Михайлович, когда почти три десятилетия назад я тоже переехал в США. Сам он осуществил здесь свои мечты. Миша защитил диссертацию, стал исследователем-биофизиком. ЕА преподавала в нескольких университетах Нью-Йорка и Колорадо, два десятилетия была профессором русского языка и литературы в университете Джорджии. И, как всегда, напряженно и – одновременно, по ее словам - легко работала за письменным столом. Не знаю, хотела ли она подвести итоги собственных долгих трудов, но к своей последней книге приложила длинный перечень некоторых публикаций, заметив: «Из более чем ста опубликованных автором работ отобраны наиболее достойные упоминания». Здесь, в том числе, были монографии: «”Обломов” И. А. Гончарова» (1970), «Художественный мир Всеволода Иванова» (1980), «Иван Александрович Гончаров. Мир творчества» (1997), «Роман воспитания Bildungsroman на русской почве» (2008).
В эмиграции мы – за редким исключение – долго существуем на обочине новой жизни. Не сразу понимаем: другая жизнь, чтобы в нее войти, требует от нас отстранения и легкости. Качества эти неизбывно присутствовали у ЕА. Она весело рассказывала о том, как учит американских студентов понимать сложный язык русских классиков; с не ушедшим восхищением мысленно возвращалась в Японию, где, получив грант, в качестве зарубежного исследователя старалась реконструировать творческую лабораторию автора «Фрегата “Паллада”»; с иронией, но без злобы говорила об эмигрантских нравах; по памяти цитировала наиболее «выдающиеся» фрагменты из сочинений, присланных на конкурс прозы имени М. Алданова в «Новый Журнал»: была там неизменным членом жюри…
А я вновь вспоминал любимое правило ЕА: «Надо стараться жить легко». Увы, у меня это никогда не получалось.
Евсей Цейтлин — эссеист, прозаик, литературовед, критик, культуролог, редактор. Родился в Омске. Окончил факультет журналистики Уральского университета, Высшие литературные курсы при Литературном институте им. А.М. Горького. Кандидат филологических наук, доцент. Преподавал историю русской литературы и культуры в вузах. Исследователь творчества Всеволода Иванова. Книги: «Беседы в дороге. Всеволод Иванов – литературный наставник, критик, редактор» (1977); «Сколько дорог у “Бронепоезда №14-69”» (М., «Книга», 1982); «Всеволод Иванов» (1983). Автор проблемного комментария к тому пьес Вс. Иванова: М., «Искусство», 1979. Автор статей и публикаций о Вс. Иванове в «Литературной газете», журналах «Сибирские огни», «Дальний Восток», «Урал», «Литературное обозрение» и др. Автор многих книг эссе, монографий, рассказов и повестей о людях искусства, издававшихся в оригинале и переводах в СССР, России, США, Германии, Литве, Украине. Был членом Союза писателей СССР (1978), является членом Союзов писателей Москвы, Литвы, Союза российских писателей.
