ФИВАНСКИЕ КАРТИНКИ\
1.
Неустрашимый и могучий
На стену лезет Капаней,
Не замечая чёрной тучи
И молнии, сверкнувшей в ней.
Сражённый, вниз летит, сшибая
Тех, кто за ним на стену лез,
Огромный, словно Геркулес,
Сминает, рухнув, копий лес…
И слышен крик Амфиарая:
«О, горе! Мщение небес!
Знаменья ясного яснее!
Погибель общая близка!
Хотите вслед за Капанеем?!
Смотрите – рвутся облака!
Младенец был задушен змеем,
Но мы, от ужаса немея,
Немейские соревнованья
В том страшном месте учредив,
Не повернули прочь от Фив,
Презрев прямое указанье!
Ведь я всё знаю наперёд:
Не остановитесь – умрёте!
Я вижу – каждый здесь умрёт,
Ведь боги против! Боги против!!»
– Да замолчи, Амфиарай!
Что ты заладил: «Боги! Боги!»
Иди себе и умирай,
Тебе же можно в ад, как в рай,
Что дозволяется немногим!
Давай, в Аидовы чертоги,
Коль у тебя устали ноги,
На колеснице заезжай!..
2.
– А где же братья? – Ты о чём?
– Ну, что правителями были…
– Они друг друга зарубили.
– Друг друга?? Как это? – Мечом.
Они с синхронностью завидной
Друг в друга враз по рукоять…
– Понятно… То-то их не видно…
Что ж, рок не мог не покарать
Того, кто притащил аргивян!
Да и другой богам противен:
Изгнал он брата своего,
И вот, теперь из-за него...
– Смотри! Вон там, в блестящем шлеме,
Кто возвышается над всеми?..
Не может быть… Ведь я не пьян…
Там женщина стоит средь боя,
Держа сосуд над головою!..
Иль это зрения обман?
3.
Нет, это не мираж: среди
Дерущихся – сама Афина!
Она спешит, прижав к груди
С целебным снадобьем кувшины,
Героев раненых спасти –
Срастить изрубленное тело,
Пока душа не отлетела,
Ко рту успеть бы поднести...
Она, протягивая обе
Руки, бросается к бойцу…
И ужасается лицу,
Оскаленному в дикой злобе…
– Что?? Эти вот – «по образцу»?!
Не надо нам таких «подобий»!
И выплеснула на песок
Бессмертия волшебный сок.
4.
Как все знаменья предвещали
(Что было ясно и в начале
Тому, кто прозорливей всех),
Фиванцам послан был успех:
Они свой город защищали
Родной – в отличие от тех…
Фиванцев с помпой похоронят,
– А если, – царь сказал. – Кто тронет
И вздумает похоронить
Тела врагов – того казнить,
Будь здешний тот иль посторонний!
Кто к стенам города родного
Чужую армию привёл,
Тому прощенья никакого!
Пускай клюёт его орёл!
– Послушай, царь, но там же… трупы.
Не хоронить их как-то глупо:
Вид жуткий, пиршество ворон,
И обонянию урон…
Ты совершаешь сей поступок,
Дабы врагов повергнуть в шок,
Но там Афина впала в ступор!
А это всё ж нехорошо…
5.
Договорились, наконец,
Пусть не без помощи посольства,
(Был прислан из Афин гонец!)
И, пренебрегши недовольством
Креонта и преодолев
Фиванцев справедливый гнев,
Постановили, что должны
Тела напавшей стороны
Быть родичам возвращены.
И обе стороны теперь
Подсчётом заняты потерь.
Оплакали своих убитых,
Их пепел предали земле…
И – вспомнили о ремесле,
Торговле, мелочах забытых,
Что составляли прежний быт их…
Прочь улетел последний гриф,
Умолкли сытые вороны,
И над стеною мирных Фив
Деревья вновь возносят кроны.
И вот, отстроенные Фивы
Опять богаты и красивы.
Завален камнем грот дракона,
Ворот теперь не семь, а шесть…
Но где-то, замышляя месть,
Уж подрастают эпигоны.
ЧЕРЕПАХА, АХИЛЛ И ЭСХИЛ
Черепаха гналась за Ахиллом
И почти его опередила,
Потому что стрела уже близко
И летит подозрительно низко,
А ведь там у него зона риска!
У него лишь пята уязвима,
А стрела – прямо в точку, не мимо!..
Но, ударившись в твёрдое тело,
Чуть царапнув, стрела отлетела,
Потому что собою Тортила
Эту пятку, прикрыв, защитила.
К черепахе Ахилл наклонился –
Бровь нахмурена, рот искривился:
«Что ты путаешься под ногами?!
Что лежишь на дороге, как камень?!
О тебя я ведь мог бы споткнуться
И в пыли во весь рост растянуться!»
И Ахилл со всего размаху
Далеко отшвырнул черепаху.
Черепаха сказала спокойно:
«Слава Зевсу, ты жив! Я довольна».
Тут воскликнул Ахилл: «Черепаха,
Ты прости, я, конечно, дал маху!
Я порою несдержан бываю…
Ты спасла меня, я понимаю!
Погоди, я возьму тебя на руки,
Я тебе буду делать подарки!..»
И Ахилл побежал за Тортилой,
А Тортила бежит от Ахилла.
Он её никогда не догонит…
Парадокс этот мало кем понят.
Впрочем, вряд ли последней рубахой
Поделился б Ахилл с черепахой.
Перебравшись на остров, Тортила
Там узнала поэта Эсхила.
Очень скоро Эсхиловы пьесы
Стали центром её интересов.
На ступенях театра лежала,
Всё смотрела, почти не дышала, –
Про Гефеста, Тесея, Эдипа,
Про Креонта, зловредного типа.
Её хищная птица схватила
И, желая разбить, отпустила,
Пролетая над камнем блестящим,
Круглым, гладким, вполне подходящим…
«Горе мне! – Закричала Тортила. –
То макушка поэта Эсхила!..»
Птица, к счастью для них, промахнулась.
Черепаха в траву окунулась,
Пролетев перед носом Эсхила.
Он вскричал: «О, небесная сила!!
Прямо с облака сыплются камни!
Вот судьба! Повезло, как всегда, мне!»
Обратилась к нему черепаха:
«О, сказитель, не знающий страха!
Нам обоим сейчас подфартило:
Мною птица в тебя запустила,
Но, как видишь, упала я мимо,
И мы оба с тобой невредимы».
«О! – Воскликнул Эсхил. – Это чудо!
И всему Сицилийскому люду,
Всей Элладе и целому свету
Расскажу я историю эту!»
Рассказал. И молва подхватила
Тот рассказ драматурга Эсхила,
Но, как водится, всё исказила.
И порой говорят, что Эсхила
Черепаха собою убила.
Но она-то ведь знает, как было!
И Ахилла она, и Эсхила
Всей душой черепашьей любила.
И, когда вспоминают их рядом,
То все трое смеются. И рады!
15.11.2025
ДАФНА
Дребезжат в колчане стрелы,
Развевается хитон –
Мчит за мной, как угорелый,
Раскрасавец Аполлон.
Что бежишь и руки тянешь?
Вот, почти меня схватил!
Да когда же ты отстанешь?!
Я уж выбилась из сил!
Упаду, сломаю ногу –
Ты ведь будешь рад, небось.
Ах, ну, да – тебе-то, богу,
Боль узнать не довелось!
Сватались ко мне другие
И смирились – нет, так нет.
Я не вечная богиня –
Отдавать вам сотни лет.
На тебя же и подавно
Не хочу я тратить жизнь!
Что ты ноешь: «Дафна, Дафна!»
Я сказала – отвяжись!
Если б был ты просто чёрствым,
Так ещё бы ничего.
Но совместны ль с живодёрством
Гений, свет и божество?
Мне про Марсия известно!
Хуже ты, чем хищный зверь!
А Кассандра – только честно –
(Ведь была твоя невеста!) –
Что с ней? Где она теперь?
Сколько зависти и злобы
Нужно было накопить,
Чтобы всех детей Ниобы
Неповинных истребить!
Что мне твой точёный профиль!
Мне важнее, что внутри.
Тут без всяких философий
Ясно… Руки убери!!
Ох, избавьте от зануды!
Помоги, природа-мать!
Лучше деревом я буду!
О!.. Я – лавр... Свершилось чудо!
Ах, ты ветки мне ломать?!
Вот тебе, вредитель мерзкий,
Веткой в нос, колючкой в бок!
Не получишь, Полведерский,
Незаслуженный венок!
Будут пышною листвою
Украшать мои венки
Тех, кто сам чего-то стоит,
А не Зевсовы сынки.
Ладно пыль пускать в глаза-то
Важным званьем «Мусагет»!
Просто – муз организатор,
Их умений узурпатор,
А своих талантов нет!
На сандалях грязи комья,
Весь в репейниках хитон.
Хмуро прочь бредёт… О ком я?
Да, он самый – Аполлон!
Елена Парицкая родилась и выросла в Москве. Окончила филологический факультет МГУ. Филолог, преподаватель итальянского и французского языков, переводчик, экскурсовод. Увлечения — лингвистика, антропология, этнография. Воспитывает троих великовозрастных сыновей, иногда пишет стихи и прозу.
