А.Мелихов опубликовал статью («Можно ли умываться после Освенцима»? «Новая газета» № 69 от 25.06.2012). Вывод статьи не чересчур определенный, но все же такой – «на культуру и остается надеяться». Мне такая точка зрения близка, но захотелось сказать шире и поспорить… Текст статьи А. Мелихова включает в себя полемику с Е.Ямбургом, здесь, пожалуй, повод для отдельного замечания, в конце этих заметок.
1.
Пожалуй, целесообразно начать с одного моего соображения, о котором я уже говорил – европейская культура, как общеизвестно, некоторый «сплав» Античного и Библейского взгляда на действительность. Но я задался вопросом – каким образом столь различные культуры смогли соединиться и дать жизнь особому, новому европейскому взгляду на мир?
Ответ был следующим – античное и библейское начала, оставаясь противоположными, «в среднем схожи». Попытаюсь высказать эту мысль яснее. Существенная разница двух культур состоит в том, что Библия – книга свободы, Античность – «царство фатума». Последнее понятно, достаточно припомнить Мойр и нити судьбы. Будущее предрешено, человек античности похож на слепого, которого Рок ведет за руку… Эдип не только сам себя казнит слепотой, он становится незрячим, потому что нет существенной разницы – видишь ли ты мир или нет, «пункт назначения и все события по маршруту - в расписании движения». Библия – книга свободы, потому что ничего предопределенного для «библейского человека нет», он сам отвечает за свой выбор и даже может спорить с Господом, как Авраам за то число праведных, при котором Содом можно пощадить. Или как Моисей, который «оспаривает» решение Всевышнего уничтожить еврейский народ за его поведение в истории «с золотым тельцом». И он добивается отмены вердикта, страшной ценой – уничтожения части собственного народа… Сходно, в Новом Завете - без права на свободу выбора, нет понятия греха.
2.
Конечно, существуют особые свойства и у Античности, и у Библейской культуры. Ликвидируя излишнюю жесткость системы, Античность дозволяет «пленникам судьбы» значительные «льготы по части свободы» - и в отношениях полов, и в институте демократии, во многом другом… Что до Библейской культуры свободы, то она свои «излишества» восполняет системой повсеместной регламентации – иначе ей бы долго не существовать. В среднем же, обе культуры, «совпадают по различным граням» и становятся способными к созданию единого европейского культурного сплава.
3.
В некоторых случаях европейская культура давала «сбой», и это происходило при нарушении взаимодействия двух ее начал. Так, нацизм можно понимать как европейскую культуру без библейской свободы, с одновременным введением тотальной регламентации. Это, по существу, языческая система с главенствующей ролью судьбы – недаром Гитлеру так важно было знать о приговоре линий на его же окровавленной ладони. Европейская культура истончается здесь до небытия, она живет «снами о мифическом прошлом» не порождая никаких существенных произведений литературы или искусства. «Культурные одежды человека» сброшены и пещерные инстинкты вырываются наружу. Вот в такой, «стертой зоне культуры» и становится возможным Освенцим. А что же вы хотели? Не говорю уже о еврейских по происхождению писателях, но и Томас Манн пишет своего «Иосифа» в изгнании… Нищета культуры – основа для повторения, в том или ином виде, страшных событий прошлого.
4.
Мне могут возразить – «Германия была страной высокой культуры, и тем не менее»… Я отвечу – «значит, культура была недостаточной, слой населения, который она охватывала – узким, действие – поверхностным». «Недостаточной», для того положения, которое сложилось в Германии. Основная причина этому – исчерпанность «единства двух культур», их гармоничного взаимодействия на фоне охватившей Германию депрессии. «Демоны пещерных инстинктов» были столь значительны, что требовался прорыв в культуре, требовалась огромная, светлая энергия творцов
Материалистический взгляд на мир совершает огромную ошибку – он не признает первичности культуры. Я уже привел метафору – культура, это одежда, данная нам прикрыть наготу пещерных комплексов… Но этого мало, следует высказать соображение до конца - мы целиком созданы и постоянно воспроизводимся культурой. Что такое "любовь?" Афродита, античные скульптуры, Рахиль, Песня Песней, Данте, Петрарка, Шекспир... Говорят: "Можно любить Петрарку и перерезать глотку соседа ржавым ножом"... Верно. Только Наполеон - неудачливый романист, Гитлер - живописец... они не смогли сшить одежды и стали срывать их с остальных, последний, разумеется, много хуже по всем статьям... если ты можешь дать людям светлую энергию - дай, а отказываться от культуры – означает отбросить в сторону все, чем ты можешь защитить себя и свою семью.
5.
В такой ситуации возникает Холокост, мир ужасается размеру бедствия, и часть писателей-евреев, не веря более в созидательную силу литературы, отказывается от дальнейшей работы. Личная трагедия часто служит одним из поводов, так Довид Кнут, превосходный поэт, теряет во французском Сопротивлении жену Ариадну, дочь Скрябина. Почти у всякого есть погибшие родственники, да и если нет – Холокост национальная трагедия… И не мое право касаться этих ран...
А. Мелихов пишет о «противоядии» такого рода трагедиям: «поэзия в широком смысле слова — подсознательная уверенность в том, что есть что-то более важное, чем победа над конкурентом в борьбе за приятные ощущения. То есть, говоря упрощенно, именно после Освенцима нужно писать стихи в тысячу раз более страстно — понимая, впрочем, что нравственной панацеей и они быть не могут, поскольку, повторяю, нравственной панацеей может быть лишь уничтожение всех индивидуальных интересов». Частично согласен, но дело не в страстности, вполне эмоционально может быть написана полная чепуха. Писателю стоит понимать – в такие моменты не место авторскому самолюбованию, от него требуется восстановить и существенно изменить культурное пространство, совершить для «дальнего полета» долгий разбег из прошлого (классическая литература), но бежать-то ему по векам, вперед. Горькая ирония состоит в том, что уроки Второй мировой, с последующим разочарованием и депрессией, вызвали к жизни постмодернизм – «мир комнаты с игрушками, моделями реальных вещей, музей всего на свете, который уже нечем пополнить». В прошлое здесь играются, тогда как по моей формулировке: «Этой пыльной комнате противостоят мир реальности и мир искусства, постигающего новые просторы, вид моря эллинов, островов, открытий, мир Колумба и Ньютона, мир Возрождения... мир радостный и светлый, где всегда есть припрятанные для путника, дотоле неведомые чудеса»...
6.
Если говорить о частностях, то несколько «облегченной моделью» является и рассуждение А. Мелихова о трагедии, как искусстве: «В борьбе с экзистенциальным ужасом, с ощущением собственной мизерности человечество давным-давно изобрело такое мощное оружие, как трагедия: да, человек бессилен перед роком, но как же при этом прекрасен! И жизнь — да, она ужасна, но и как же грандиозна! И ощущение грандиозности наших бед служит нам таким утешением, что мы вот уже столько веков отправляемся в театр, чтобы со светлыми слезами в тридцатый раз полюбоваться несчастьями Гамлета и Антигоны». Красиво сказано, только почему же не сатира или лирические стихи? В трагедии обязателен катарсис, преодоление прекрасной формой трагического в сюжете. Но прекрасными могут быть произведения любых жанров… Из русского языка удалены многие слова, в поэзии предосудительными стали «любовь» и «душа», в романах – море вторичности, чисто беллетристические ходы берут верх. По аналогии с наукой, я делю литературу на фундаментальную и прикладную. Именно фундаментальная литература, «трудная и сложная», может, при должной подготовке читателя, вызвать наиболее значимое ощущение прекрасного, хотя, все же, не только она. А наличие «прекрасных персонажей» - частность. Умберто Эко, в «Истории красоты» определяет «прекрасное произведение» в отличие от «хорошего», как такое, которое не вызывает зависти, но лишь наслаждение и погружение в текст… Вот вам уничтожение «индивидуальных интересов» прекрасным… Не следует опускать рук. Здесь с автором статьи я полностью согласен.
7.
Статья Е. Ямбурга по цитатам в статье А. Мелихова, и при ее отдельном чтении произвела на меня странное впечатление. Верное, на мой взгляд, замечание: «В одних частях СС служило в разное время до 5 миллионов человек. Наверняка там встречались отъявленные садисты, но отнести всех поголовно эсэсовцев к психопатологическим личностям невозможно. В большинстве своем обычные обыватели, получившие всеобщее среднее образование, посещавшие по воскресеньям либо католические соборы, либо протестантские кирхи. Скорее здесь уместно говорить о патологии культуры». Я высказал свое мнение по этому поводу развернуто. И не в пессимистическом ключе. Но вот другая фраза, что цитирована А.Мелиховым: «Следовательно, необходимо избавиться от балласта, тормозящего стремительное освоение инноваций. В разряд такого балласта попадают русские народные сказки, воспевающие инертное существование главных персонажей в ожидании чуда, которое вмиг изменит жизнь не в результате собственных напряженных усилий, а по щучьему веленью или по милости Золотой рыбки», и далее о неинтересной школьнику русской классической литературе…
Но - это же не мнение Е.Ямбурга, скажу ради справедливости! Это характеристика двух точек зрения, позиция же Е.Ямбурга – примирить эти два взгляда: «Да, слишком многое вокруг свидетельствует в пользу культурологического вывода об исчерпанности парадигмы просвещения. Но, принимая умом эту позицию, педагог оказывается обезоруженным, он незамедлительно утрачивает веру в сокровенный смысл своей деятельности. То же относится и к полной ревизии, вплоть до отрицания, тезауруса всей отечественной культуры. Ее прагматическая утилизация, подстройка исключительно под задачи модернизации, так же опасна, как и охранительная консервация» …
Допустим. Другой вопрос – можно ли считать точкой зрения отказ от классической русской литературы? А вот это решение самого Е. Ямбурга, считать точкой зрения подобное… Что же пытаться пустыми мнениями уравновесить коромысло весов? Россия для всего мира - Толстой и Достоевский, уберите – и не останется ничего… Интересно, в Испании преподают Сервантеса? Долой! Из-за него чуть ли не дефолт! Ах ты, ни на что не годный Мигель!.. Ату его!.. Это не точка зрения, а безобразие, извините. Не знаю и того, как обстоят дела с «парадигмой просвещения». Знаю, что культура должна строиться с пониманием величины задач. И честно делиться своими сомнениями. Пока молодой человек не будет удивлен и поражен видом огромного мира культуры, где изменено пространство и время, где рядом и Гомер, и Шекспир, и Толстой, и Достоевский, где Моцарт улыбается звонку мобильника с его мелодией, где Библия более чем современна и даже со стороны совершенства текста – недостижима, где нет пропастей «между факультетами» и наука стоит «плечом к плечу» с литературой, до тех пор будет штамповаться «специалист», а не расти человек…
