Генрих Аграновский, Ирина Гузенберг. Вильнюс: по следам Литовского Иерусалима. Путеводитель.
Вильнюс: Государственный еврейский музей им. Виленского Гаона, 2011, 655 стр.
Вильнюсу, можно сказать, везло на оригинальные вдохновленные этим городом путеводители, принадлежавшие часто перу писателя: польские – Яна Клоса, Витольда Хулевича, Люциана Рыделя, современный литовский – Томаса Венцловы. Хороший путеводитель хочется читать так же, как хорошую книгу.
Новый объемный путеводитель знакомит читателя не с Вильнюсом вообще, но рассказывает лишь об одном из многих обликов этого города нескольких национальных традиций. Он посвящен еврейскому Вилнэ.
Литовский Иерусалим стал легендой. Прежде, чем рассказать о книге-путеводителе, посвященной городу, напомним об этом. Вильно – или на идише Вилнэ – был признанным духовным центром не только местного значения, но также европейского. Уже в XVII в. это был центр раввинской учености (община сложилась раньше). Во второй половине XVIII в. в городе жил знаменитый Виленский Гаон – Элияху бен Шломо Залман (1720-1797), раввин и талмудист, приобретший авторитет и славу как один из духовных наставников еврейства. В Вильно было множество синагог, главная из них так и называлась - Большая синагога, иешив, бейт-мидрашей, позднее раввинская семинария; типографии. Влияние Вильно в еврейском мире сохранялось и в XIX - начале XX вв. В славившийся традиционным укладом Вильно проникали и новые веяния: развивалась светская литература еврейского Просвещения. Верность же традиции создавала особенную атмосферу, которую чувствовали и уважали. Известная мемуаристка Полина Венгерова, проживавшая в этом городе в начале 1860-х годов, вспоминала: «Когда мы прибыли в Вильну, город еще сохранял свой старый колорит. Политически это был жандармский участок, а в культурном отношении – поскольку дело касается евреев – цитадель еврейской духовной аристократии. …Вильна, оплот талмудической учености, город великой общины с ее многочисленными школами и знаменитым синагогальным двором, где сотни старых и молодых людей днем и ночью штудировали Талмуд, эта Вильна производила сильное впечатление на поклонников современности. И они не отваживались публично хвастать своей «просвещенной безрелигиозностью» («Воспоминания бабушки»). Конец XIX - начало XX вв. стал и временем расцвета литературы на иврите и на идише. В 1890-е гг. здесь был основан Бунд; в 1910-е гг. Вильно стал центром сионистского движения. Здесь выходили многочисленные еврейские газеты и журналы, работало Историко-этнографическое общество (основанное С.Ан-ским), в 1925 г. был основан ИВО – научно-исследовательский институт по изучению культуры и языка идиш, молодые литераторы и художники объединились в «Юнг Вилнэ». Здесь названы лишь некоторые из основных вех жизни этого города.
Книга, о которой идет речь, уникальна в нескольких отношениях. Изложение опирается на источники: архивные и фотоархивные материалы, на исторические и мемуарные книги и рукописи на разных языках; на них даются ссылки. Иллюстративный материал – очень обширный – также научно выверен, изображение на неатрибутированных фотографиях идентифицировано. Есть здесь и вся необходимая информация, она помещена в Приложении: статистические сведения о численности еврейского населения Вильнюса в разное время; список названий некоторых улиц (очень важно: ведь улицы на протяжении истории города переименовывались несколько раз); словарь еврейских терминов и понятий; указатели имен и объектов; источников и литературы. А также список современных еврейских организаций в городе.
Хочется здесь же особо сказать об иллюстрациях: их многочисленность и качество поражают воображение. Отдадим здесь должное издательству «VILNIA», которое, как указывается, их подбирало, готовило к печати, макетировало книгу, его сотрудниками сделаны и многие современные фотографии. Отметим и прекрасную полиграфическую работу высокого качества.
Все названные особенности способствовали созданию книги, значительно превосходящей обычный путеводитель. Перед нами научная книга, написанная историками, и при этом сохраняющая всю непосредственность, естественность живого разговора с читателем, которому показывают еврейский Вильно.
«Путеводитель по памятным местам еврейской истории и культуры – это не изложение истории вильнюсской еврейской общины в ее последовательном развитии. Это скорее пестрый калейдоскоп событий, имен, фактов, так или иначе связанных с Вильнюсом – его улицами, домами, кварталами. Частично разрушенные или переименованные, перестроенные или полностью сохранившиеся, эти дома, улицы и кварталы готовы немало поведать о себе. В путеводителе мы пытаемся воссоздать облик города в основном в контексте истории вильнюсских евреев. Во время прогулок по следам Литовского Иерусалима наше внимание будут привлекать не величественные храмы и пышные дворцы, которыми так славится Вильнюс, а обычные городские кварталы, узкие улочки Старого города, сохранившаяся еще кое-где деревянная застройка бывших предместий», - пишут авторы (с. 17).
С ними можно согласиться лишь отчасти. Да, во вводном разделе они сжато, и при этом очень содержательно излагают историю еврейской общины, отмечая значительные ее вехи. А затем в каждом из 23 маршрутов к этому добавляются разнообразные сведения, имена людей, их биографии, дома населяются, история наполняется тем разноголосым «шумом времени», который хорошо различают авторы этой книги в современном гомоне улиц и шуршании автомобильных шин. Они описывают город с глубоким знанием и любовью. Эта книга принимает в свое поле, и ты, читатель, сопереживаешь тому, что в ней описано.
Здесь всё строго документально – это и привлекает, и вызывает в читателе благодарное чувство. Ведь когда видишь старую фотографию, а рядом с ней –современную того же уголка, сделанную с того же, тщательно выверенного, «пойманного» ракурса – это волнует по-особенному. Радуешься, что сохранилась часть улицы, дом, пусть и перестроенный. Но узнаваемый! Дворик – вильнюсские дворики уникальны, недаром их так любили рисовать художники и описывали писатели. Особенностью Вильно были и проходные дворы (сквозные проходы между улицами), поэты сравнивали их с кровеносными сосудами: «…старые вены клойзов и проходных дворов/ бодрствуют и звенят, как усталое, запыленное сердце» (М.Кульбак, Вилнэ). И по таким, и по другим дворам неутомимо ведут нас авторы: «Пока еще эти дворы выглядят довольно архаично, они еще помнят разноязыкий говор своих многочисленных довоенных жильцов – поляков, литовцев, евреев, белорусов, русских; голоса играющих во дворах детей; переругивания хозяек; запах рыбы по пятницам» (с.324). Но старые дома ветшают. «Неумолимое время стирает все следы: после капитального ремонта (если какой-либо дом в этих проходных дворах его дождется) из дома уходит его душа, исчезает дух прошлых поколений» (с. 324). Сохранится ли память?
В этой книге множество имен – и в этом также достоинство авторов: они сообщают историю жизни каждого упомянутого человека, будь то много сведений, будь то мало, если они почти не сохранились. За именами не просто сюжеты, - судьбы людские. Невероятные порой, часто трагические. Впрочем, о трагедии мы помнить не перестаем, эта память заполняет подтекст описания самых благополучных лет еврейского Вильно, она всегда с нами, как пепел Клааса. А когда рассказывается о гетто в войну – вспоминаются строки «…Встань и пройди по городу резни…» Хаима Нахмана Бялика. Сейчас эти строки из поэмы «Сказание о погроме» говорят нам, к несчастью, – не только о Кишиневском погроме…
Когда видишь это огромное число сохранившихся и не сохранившихся зданий еврейского Вилнэ – жилых, учебных, торговых, ремесленных, редакций и типографий, концертных залов, библиотек, - которые были полны людей, детей и взрослых, еще не так давно полны жизни и движения… Что сказать?.. Разве что повторить сказанное историком Анри Минчелесом о еврейском Вилнэ: уничтожен целый мир, целая цивилизация.
Польский поэт Чеслав Милош, вспоминая Вильно своей молодости и размышляя о том, что принесла в судьбу города война, высказал убеждение, что «дух какого-либо города сохраняет всё, что в нем происходило, и даже все, что в нем случится»: «Понары, место прогулок филоматов, а для меня место наших прогулок и гимназических, и университетских лет, навсегда уже останутся символом преступления. … Вильно называли «милым городом», оно было им и для меня, но дух его помнит о полностью уничтоженном «Северном Иерусалиме» (Поиск отчизны).
Помнят камни. И это действительно так. Камни также имеют свою судьбу: как те, что были надгробьями на еврейском кладбище, а потом, в послевоенное время, были сняты с могил и использованы в строительстве монументальных лестниц в городе, уложены в фундаменты (удивительно: как до такого додумались?..). Теперь эти надгробные камни частью извлечены и стали памятником – старому кладбищу, памятником самим себе. Так камни заговорили. Они говорят своими надписями-именами и всей своей судьбой, теперь известной. Камни помнят. Мы привычно соединяем эти два слова. Но камень и память соединены уже в первой книге Торы: «И встал Яаков рано утром, и взял камень, что сделал своим изголовьем, и поставил его памятником…» (Брейшит 28:18).
О еврейском городе в путеводителе рассказывается с человеческой теплотой - и это единственно верный тон, как думается мне. Авторы Ирина Гузенберг и Генрих Аграновский не только обладают глубокими и точными, обширными знаниями о городе во всех мелочах, но и чувствуют дух того Литовского Иерусалима, его повседневной жизни, его духовную ауру, и умеют передать это чувство нам, читателям.
Куда же ведут следы Литовского Иерусалима? По городским улицам? «По желтым переулкам гетто»? В Понары?
…Где свитки древние, прозревшие судьбу?
Где семисвечья, воздух песнопений,
Надышанный десятком поколений,
Он в небеса уходит, как в трубу.
(Марк Шагал. Виленская синагога. Пер. с идиша Льва Беринского).
Думается мне, по старым плитам, по гладкому булыжнику – от тех старых улиц и дворов они ведут нас ввысь, поднимая туда, где Еврейская улица Вилнэ вольется в Рехов hа-еhудим (Еврейскую улицу) вечного и нового, единственного Иерусалима.
Иерусалим
