Последний сталинский расстрел
Еврейский Антифашистский Комитет (ЕАК)[1]
Часть I – История создания
12 августа 1952 г – скорбная дата в истории еврейского народа. В этот день были казнены 13 представителей еврейской интеллигенции. Это был последний сталинский расстрел. Эту дату ежегодно отмечают в России, в Израиле и в других странах. В Иерусалиме в сквере на углу ул. Черняховский и рав Герцог у стеллы с перечнем имен – как на памятнике над братской могилой, в Ашкелоне у памятного камня на площади Михоэлса читают поминальную молитву, звучат стихи погибших поэтов. Что же произошло в ночь с 12 на 13 августа 1952 г на автобазе №1 КГБ?
После почти 4-летнего пребывания в подвалах Лубянки, после постоянного применения «незаконных методов воздействия», как потом суд назовет издевательства и пытки – были расстреляны члены Президиума ЕАК:
1. Соломон Лозовский, 74 лет, большевик с 1905 г, замнаркома иностранных дел, замначальника Совинформбюро (СИБ), член ЦК ВКПБ(б), профессор кафедры международных отношений ВПШ, награжденный орденами Ленина и Отечественной войны I степени.
2. Исаак Фефер, 52 лет, член ВКП(б) с 1919 г. Поэт, ответственный секретарь ЕАК.
3. Иосиф Юзефович, 62 лет, член ВКП(б) с 1917 г, профсоюзный деятель, сотрудник НИИ истории АН СССР и редакции БСЭ.
4. Борис Шимиелович, 60 лет, член ВКП(б) с 1920 г, с 1931 г. главврач Боткинской больницы. Награжден орденами Трудового Красного Знамени и Отечественной войны I степени.
5. Лев Квитко, 52 лет, член ВКП(б) с 1941 г, поэт, награжден Орденом Трудового Красного Знамени.
6. Перец Маркиш, 57 лет, член партии с 1939 г, поэт, драматург, награжден орденом Ленина.
7. Давид Бергельсон, 68 лет, беспартийный, писатель.
8. Давид Гофштейн, 63 лет, член партии с 1940 г, поэт, переводчик, представитель ЕАК на Украине.
9. Вениамин Зускин, 53 лет, беспартийный, с 1921 г – актер ГОСЕТа, после убийства Михоэлса – его художественный руководитель.
10. Леон Тальми, 59 лет, беспартийный, один из основателей КП в США, с 1932 г в Москве, главный редактор Издательства иностранной литературы (ИИЛ), сотрудник ЕАК и СИБ.
11. Илья Ватенберг, 65 лет, беспартийный, редактор в ИИЛ, переводчик в ЕАК и СИБ.
12. Эмилия Теумин, 47 лет, член партии с 1927 г, редактор в СИБ, заместитель редактора «Дипломатического словаря».
13. Чайка (Хайка) Ватенберг-Островская, 51 года, беспартийная, переводчица в ИИЛ и в ЕАК, жена Ильи Ватенберга.
Кровавая расправа 12 августа 1952 г. не была спонтанным актом ненависти к евреям. «Дело ЕАК» планировалось Сталиным как завершающий этап давно задуманного им плана «окончательного решения еврейского вопроса» в отдельно взятой стране.
Вспомним, что еще в 1912 г. в основополагающей работе «Марксизм и национальный вопрос» Сталин отказывает евреям в праве считать себя нацией. В 1913 г. большевики отвергают идею «культурно-национальной автономии» евреев в России, которая гарантировала бы им свободу национального развития. Эта идея была в программе «Всеобщего еврейского союза» – БУНДа, созданного в 1897 г. в России. БУНД до 1917 г. почти по всем вопросам сотрудничал с РСДРП. Вскоре после Октября стал рассматриваться властями как «враждебная организация», произошел раскол: правые – эмигрировали, левые «самораспустились», частично вошли в РСДРП(б). В Европе и США БУНД все годы – легитимная партия, входящая в Социалистический Интернационал [«БУНД» (идиш) = союз].
С начала 30-х гг. Сталин планомерно осуществляет по отношению к евреям особый вид геноцида – «верхушечный», когда народ обезглавливают, искореняя его язык, культуру, уничтожая его интеллигенцию.
В годы террора 30-х гг. были репрессированы представители многих национальных культур. НО: закрываются ТОЛЬКО еврейские школы, резко сокращается число ТОЛЬКО еврейский культурных учреждений (на фоне пропаганды расцвета национальных культур) – библиотек, театров.
Так, после ареста директора и главного режиссера Ташкентского ГОСЕТА «за участие во вредительстве на театральном фронте» – театр закрывают, в 1939 – закрыт бакинский ГОСЕТ. В 1938 г прекращается издание единственной всесоюзной ежедневной газеты «Дер Эмес». Преподавание иврита преследуется еще с начала 20-х гг.
21.12.1938 г. издана совершенно секретная инструкция «Об основных критериях при отборе кадров НКВД»:
«...Отсекать в основном лиц, у которых присутствует еврейская кровь. Вплоть до пятого колена необходимо интересоваться национальностью родственников. Все остальные межрасовые браки следует считать позитивными».
Перед началом переговоров с Германией министром иностранных дел вместо Максима Литвинова (Меира Валаха) назначают Молотова. Феликс Чуев записывает его воспоминания [«140 бесед с Молотовым», Москва 1991 г.]:
«В 1939 г, когда сняли Литвинова, и я перешел на иностранные дела, то Сталин сказал мне: "Убери из Наркомата евреев": Уже на первом собрании в Наркоминделе я пригрозил, что не позволю превращать Наркомат в "синагогу". Процесс очищения дипломатического ведомства от евреев был осуществлен незамедлительно и с большой эффективностью».
О своих планах в отношении евреев Сталин откровенно сообщил Риббентропу во время их встречи в Москве в августе 1939 года.
Из «Стенограммы застольных разговоров Гитлера в Ставке» [журнал «Знамя» №2 1993 г] 24 июля 1942 г. – Гитлер вспоминает:
«Сталин в своей беседе с Риббентропом не скрывал, что ждет лишь того момента, когда в СССР будет достаточно своей интеллигенции, чтобы полностью покончить с засильем в руководстве евреев, которые на сегодняшний день пока еще ему нужны».
Обратите внимание на тождественность формулировок: у Гитлера «окончательное решение еврейского вопроса», у Сталина «полностью покончить».
Видный историк Авторханов [«Технология власти», Москва, 1992 г.] писал, что в отличие от патологического антисемита Гитлера Сталин в этом вопросе – прагматик.
Ему ПОКА еще нужны и Мехлис и Каганович и многие другие евреи – талантливые организаторы народного хозяйства, ученые, медики, евреи-деятели искусства – «гордость русского народа».
Даже при разгроме ЕАК Сталин остается верным себе. Так, не тронули активных членов ЕАК – Маршака, Эренбурга, журналиста Заславского, генерала Крейзера, Давида Ойстраха, художника А. Тышлера, скульптора Сапсая – автора портретов советских руководителей.
В годы войны по инициативе сверху незатухающий бытовой антисемитизм перерастает в государственный. Одно из первых документальных подтверждений – в августе 1942 г., когда Ленинград в блокаде, немцы рвутся к Волге, Управление агитации и пропаганды посылает в Секретариат ЦК докладную записку о недопустимом преобладании евреев в искусстве. Перечисляются десятки имен дирижеров, танцовщиков, музыкантов – это Самосуд и Файер, Михаил Габович и Асаф Мессерер, Эмиль Гилельс и Давид Ойстрах и др.
Сознательно не ведется контрпропаганда против оголтелого антисемитизма в миллионах немецких листовок, которые разбрасывались на линии фронта. Подвиги воинов-евреев замалчиваются. И если о других писали: славный сын узбекского, чувашского народа, то герой-еврей всегда был «сам по себе». Еврейский народ не имел права гордиться своими героями.
Дело доходило до абсурда: уже после войны фотограф Абрам Бройдо был осужден по 58-й статье к 8 годам лагерей за «злостную националистическую пропаганду и посягательство на сталинскую дружбу народов» – он поместил в витрине фотоателье, где работал, фотографию Героя Советского Союза с подписью: генерал-лейтенант Израиль Соломонович Бескин.
Весной 1943 г., после Сталинграда, начальник Главполитуправления Красной Армии Щербаков вызывает главного редактора газеты «Красная Звезда» Давида Ортенберга: «В газете слишком много евреев, необходимо уволить хотя бы часть». «Это уже случилось», – ответил тот и протянул список 9-ти корреспондентов, погибших под Сталинградом. Все девять были евреями.
В 1944-м Сталин созывает в Кремле расширенное совещание, где говорит о «более осторожном назначении евреев на руководящие посты в государственных и партийных органах». А в так называемом «Маленковском циркуляре» перечислены должности, на которые не рекомендуется принимать «лиц еврейской национальности».
В армии всячески препятствуют повышению званий офицерам-евреям; представление евреев к присвоению звания Героя Советского Союза заменяют другими наградами. О росте антисемитизма в армии в годы войны напишут впоследствии В. Гросман и Б. Слуцкий.
В послевоенные годы репрессивная политика носит уже неприкрытый юдофобский характер. В биологии – борьба с вейсманистами-морганистами, во всех областях культуры – травля безродных космополитов с еврейскими фамилиями. Шла идеологическая подготовка общества к планируемому Сталиным «окончательному решению еврейского вопроса» в отдельно взятой стране, которое должно было начаться с разгрома ЕАК.
У большинства советских евреев до конца 90-х гг. были весьма приблизительные сведения об ЕАК: в начале войны С. Михоэлс создает ЕАК, после войны его закрывают, в 1952 году расстреляли группу еврейских поэтов и писателей. О деле врачей – «убийц в белых халатах» информации было много уже с середины 50-х гг. Почему? В «Деле врачей» между арестами (конец 1952-январь 1953) и реабилитацией (4 апреля 1953 года) с одновременным освобождением прошло всего несколько месяцев. Большинство арестованных стали живыми свидетелями, их нельзя было заставить молчать. В «Деле ЕАК»: от арестов (с конца 1948 г.) до реабилитации (в основном посмертной) – 22 ноября 1955 года – прошло 7 лет. Все эти годы даже родные большинства арестованных были в полном неведении о судьбе своих близких, после арестов родственникам было приказано молчать, семьи многих арестованных были в конце 40-х годов репрессированы. Только в конце 1955 г. стали приходить справки о смерти; 13 из них с одной датой – 12.8.1952. Из лагерей стали выпускать только в конце 1956 г. Ни слова об ЕАК нет в докладе Хрущева на ХХ съезде 25 декабря 1956 г. Не упоминает о судьбе ЕАК в 1978 г. правозащитник Натан Щаранский в своей речи на суде, говоря о росте антисемитизма в стране, о «деле врачей»– он, видимо, просто не знает.
40-летний заговор молчания был прерван только в декабре 1989 г: журнал «Известия ЦК КПСС» публикует протоколы заседания Комиссии по расследованию репрессий 40-х – начала 50-х гг. В протоколах – списки арестованных, признание обвинений – беспочвенными, методов ведения следствия – незаконными.
О том, что творилось в 1948-1952 гг. в недрах Лубянки, стало известно только в начале 90-х гг., когда к архивам КГБ были допущены исследователи и стали публиковать их книги. Большинство из них – в начале 90-х гг. И больше не переиздавались.
Итак, что это за организация – ЕАК, когда и кем она была создана?
Идею о необходимости создания организации, которая объединила бы евреев всего мира для борьбы с фашизмом, выдвинули еще до начала Великой Отечественной войны два известных в довоенной Польше и в других странах политических деятеля: Генрих (Герш-Вольф) Эрлих и Виктор Альтер*). Оба уроженцы Польши, т. е. царской России, оба участники революционного движения в России (1905 г., февраль 1917 г.). Эрлих – юрист, Альтер – инженер, профсоюзный деятель. В 1917 г. Эрлих – депутат Петроградского Совета. В довоенной Польше оба – члены ЦК БУНДа, Эрлих – редактор его центральной газеты, Альтер – депутат Варшавской государственной думы.
В конце сентября 1939 г. Эрлих и Альтер – в числе десятков тысяч польских беженцев, евреев и поляков, которые искали спасения от наступающих немецких войск на востоке Польши, оказываются на территории, уже занятой советскими войсками. Само польское правительство призывало молодых мужчин уходить на Восток в надежде, что Советский Союз поможет воссоздать в восточных районах Польши польское государство и армию. Кстати, большинство польских евреев радостно приветствовало Красную Армию, веря, что СССР – родина всех трудящихся, родина социализма. Информацию о бесправии, нищете, репрессиях в СССР считали антикоммунистической пропагандой.
Известно, что с первых же дней на «освобожденных территориях», а так же в «добровольно присоединившихся» странах Прибалтики начались «зачистки»: аресты и депортации «классово чуждых элементов». Всего до июня 1941 г. было арестовано около полумиллиона граждан Польши и стран Прибалтики и столько же отправлено в лагеря.
В конце сентября 1939 г. арестован 49-летний Альтер, 4 октября – 57-летний Генрих Эрлих. Об их освобождении безуспешно хлопочет Ванда Василевская и Американская конфедерация труда (АФТ).
Обвинение: сотрудничество с польской контрразведкой, с якобы действующим в СССР бундовским подпольем, а также критика пакта Молотова-Риббентропа. После двух лет заключения обоим вынесен смертный приговор – Альтеру 20.7.41, Эрлиху - 2.8.41, т.е. после нападения Германии на СССР.
27 августа приговор заменен на 10 лет лагерей, куда обоих и отправили. Но в начале сентября 1941 г. их этапом возвращают в Москву и после кратковременного пребывания на Лубянке – ОСВОБОЖДАЮТ.
Что же изменило судьбу этих политических деятелей, не скрывавших в довоенное время своего отрицательного отношения к большевистскому режиму и лично к Сталину? Находясь в заключении, независимо друг от друга, убежденные в неизбежности нападения Германии на СССР – они обратились в инстанции с предложением о необходимости создания международной еврейской организации, цель которой – мобилизация еврейских общин Европы и Америки на борьбу с фашизмом. Это предложение было принято к сведению, а его авторы были осуждены.
Но катастрофическое положение на фронте в первые месяцы войны заставило Советскую власть резко изменить свою внешнюю политику: от борьбы с мировым империализмом – к поискам союзников, к участию в антигитлеровской коалиции. Тогда и было решено использовать международный авторитет Эрлиха и Альтера для мобилизации финансов мирового еврейства в поддержку СССР. Ведь у Сталина в экстремальных случаях прагматизм перевешивал антисемитизм.
Переговоры с Эрлихом и Альтером ведут ответственные сотрудники НКВД (в 1938-1946 гг. Нарком Л. Берия). Так на Лубянке родилась организация под названием «Еврейский Антигитлеровский Комитет».
После освобождения Эрлиха и Альтера помещают в лучшей в то время гостинице "Метрополь" (недалеко от Лубянки); "опекуны" из НКВД просят их считать прошлое досадным недоразумением. По настоянию этих "опекунов" Эрлих и Альтер принимают советское гражданство, что оказалось впоследствии трагической ошибкой.
На квартире поэта Переца Маркиша их знакомят с представителями еврейской общественности Москвы, в том числе с С.Михоэлсом. Разрабатывается подробный план работы Комитета, проект его Устава. Предлагается структура руководства: Эрлих – председатель ЕАГК, Михоэлс – вице-председатель, Альтер – ответственный секретарь. Обсуждается состав Президиума; в качестве почетных членов Комитета предполагается привлечь представителей советского правительства, а также польского, английского и американского посольств.
Эрлих и Альтер разворачивают работу по демократическим меркам, они уверовали в свою особую ценность для Советской власти. Не понимая, что они "под колпаком", открыто поддерживают контакты с посольствами Польши и Великобритании. Эрлих и Альтер заявили о своей верности польскому эмигрантскому правительству в Лондоне, которое наделило их официальными полномочиями; пытаются налаживать связи с еврейскими организациями в других странах; с этой целью они намечают поездку в Лондон и в США. Были планы создания в США еврейского легиона, который сражался бы в составе Красной Армии – по аналогии с еврейским легионом в составе британской армии в годы Первой мировой войны. Наивные люди, они поставили перед кураторами из НКВД новое условие: действовать будут самостоятельно, а не как марионетки.
В первых числа октября по предложению Берии, который лично обсуждал с Эрлихом и Альтером проект создания ЕАГК, они письменно обращаются к Сталину за разрешением.
«...Никогда еще цивилизованное человечество не стояло перед лицом такой опасности, как сейчас: Гитлер и гитлеризм стали смертельной угрозой для всех завоеваний человеческой культуры, для независимости всех стран.
...Судьба всего человечества зависит от исхода гигантских сражений, что ведутся сейчас на огромной территории Советского Союза... Гитлер стремится поработить всех без исключения. Однако евреи – это те, кого он преследует с особой свирепостью... Видимо, его цель состоит в уничтожении всего еврейского народа. Поэтому понятно, почему еврейские массы должны участвовать в битве против гитлеризма с особой энергией и духом самопожертвования... Поэтому мы считаем необходимым учредить специальный еврейский антигитлеровский комитет... и обращаемся к Вам, глубокоуважаемый Иосиф Виссарионович, как Председателю СНК СССР с просьбой, чтобы Вы разрешили учреждение на Советской территории такого комитета...»
Война идет своим чередом. 15-16 октября – эвакуация из Москвы государственных учреждений и иностранных посольств в Куйбышев. Теперь Эрлих и Альтер живут в здании польского посольства. В Куйбышеве они ждут ответа от Сталина, недоумевают, почему все застопорилось; вынужденное мучительное бездействие их угнетает. Они обращаются в Куйбышевское Управление НКВД с просьбой о встрече с московскими кураторами. В ночь с 3 на 4 декабря их вызывают в Управление якобы для беседы с приехавшим из Москвы сотрудником. Эрлих и Альтер ставят в известность о предстоящей встрече польское посольство.
После длительного ожидания им объявляют об аресте – без предъявления ордера на арест. Сам ордер подписан Берией, к нему прилагалось секретное предписание: водворить Эрлиха и Альтера в одиночные камеры внутренней тюрьмы, имен узников не разглашать, впредь называть их по номерам камер: №41 и №42. Больше их никто не видел.
Причины? – высказываются несколько версий.
1. 30 ноября в Москву прибыл премьер-министр лондонского польского правительства генерал Сикорский. Возникла опасность встречи с ним Эрлиха и Альтера. Возможно, у них была информация об участи пропавших весной 1940 г. тысяч польских офицеров.
2. Сотрудничество с плохо контролируемыми бундовцами оказалось рискованным, раздражала их независимость, беспокоила постоянная связь с иностранными посольствами.
3. Сама идея создания Международной еврейской организации, которая будет контактировать с общественностью и правительствами зарубежных стран – политически опасна.
Гораздо спокойнее создать сугубо внутреннюю организацию, полностью подконтрольную властям, из творческой элиты советского еврейства. И через 11 дней после ареста Эрлиха и Альтера, 15 декабря 1941 г. Соломон Лозовский посылает из Куйбышева в Ташкент, где в эвакуации работает ГОСЕТ, Михоэлсу телеграмму: "Вы утверждены председателем Еврейского Антифашистского Комитета. Просьба держать с нами непосредственную повседневную связь".
В конце апреля 1942 г. Лозовский на пресс-конференции для иностранных журналистов, говоря о деятельности в стране общественных антифашистских организаций, упоминает и ЕАК.
Почему Лозовский и почему Михоэлс? 24 июня 1942 г. при Наркомате иностранных дел было создано пропагандистское ведомство – "Советское информационное бюро" (СИБ), подчиненное непосредственно ЦК партии. Его задачи:
1. Публикация официальных сводок о положении на фронтах.
2. Подготовка и распространение информации о жизни в СССР и за рубежом. Так, в 1944 году материалы СИБ получило 32 зарубежных газетно-телеграфных агентств и 18 радиостанций. Только агентство "Юнайтед Пресс" рассылало материалы СИБ более чем в 1600 газет.
3. Регулярное проведение пресс-конференций для иностранных журналистов.
В составе СИБ несколько иностранных отделов; в штате большое число журналистов, переводчиков, редакторов; естественно, что в СИБ работало много евреев. Возглавлял СИБ секретарь ЦК по пропаганде Щербаков, его заместителем был назначен замминистра иностранных дел, член ЦК партии, большевик с 1905 г. Соломон Лозовский; с 1944 г. он возглавляет СИБ.
После начала войны изменилась и внутренняя политика Советской власти: реанимируется политическая активность масс, давно отученных от самостоятельной деятельности, создаются массовые общественные организации по схеме: митинг – комитет. Так возникли Всеславянский АФК, АФК советских женщин, советской молодежи, советских ученых. Общее руководство Комитетами возложено на СИБ.
В середине августа к Лозовскому обращаются Михоэлс и группа еврейских писателей с предложением об организации митинга представителей еврейского народа с целью «мобилизации общественного мнения евреев всего мира на борьбу с фашизмом и активную помощь Советскому Союзу в его великой отечественной освободительной войне».
Митинг состоялся 24 августа, его транслировали по радио, о нем писала «Правда». На митинге вступили Михоэлс, Бергельсон, Перец Маркиш, С. Маршак, И. Эренбург, а также академик П. Капица и Сергей Эйзенштейн. Тексты выступлений были предварительно прочитаны Щербаковым. Было принято обращение к мировому еврейству.
«Братья-евреи во всем мире!
...Наш призыв несется к вам вместе с голосом невинно пролитой крови миллионов евреев. Наше слово несется к вам как сигнал, взывающий к сопротивлению и мести...
...Человечество освободится от коричневой чумы! Ваш долг – помочь ее выжечь! Пусть и ваша доля будет в этой священной войне!»
Помимо выступавших на митинге обращение подписали дирижеры Самосуд и Флиер, Эмиль Гилельс, Марк Рейзен, Вениамин Зускин, Алексей Каплер, Клара Юнг и другие, всего 25 человек.
У инициаторов митинга не было и мысли о создании еврейской организации. Задача была много скромнее: возродить общесоюзную газету на идише. Ведь к началу войны еврейское население СССР увеличилось с 3-х млн. до 6-ти млн., большинство беженцев из Польши и Прибалтики не знали русского языка.
На их обращении – резолюция Щербакова: "Не считаю целесообразным".
И только после повторных обращений, в апреле 1942 г. начала выходить газета на идиш "Эйникайте" ("Единение") полустандартного формата, 3 раза в месяц тиражом всего 10000 экземпляров.
Какова судьба арестованных?
Исчезновение Эрлиха и Альтера было обнаружено польским посольством на следующий день. На запрос посла 5 декабря ответил замнаркома иностранных дел Вышинский: в сентябре 1941 г они были амнистированы неправильно, они – германские агенты; а главное, Эрлих и Альтер – советские граждане...
С просьбой об их освобождении обращается Президент АФК и даже Альберт Эйнштейн – все безрезультатно.
Сами узники в полной растерянности. 27 декабря Эрлих пишет жалобу в Президиум Верховного Совета СССР: "Постановление об аресте мне до сих пор не предъявлено, и даже устно не объяснено, в чем я обвиняюсь".
Виктор Альтер в письме на имя Берии пишет: "Я не могу догадаться ни о какой разумной причине столь неожиданного финала наших переговоров, основанных на взаимном доверии".
Через полгода после ареста, 14 мая 1942 г., 60-летний Генрих Эрлих повесился в камере. Почти через год, 17 февраля 1943 г. был расстрелян 53-летний Виктор Альтер.
Донесение о его казни подписано майором Огольцовым. Впоследствии он – один из руководителей СМЕРШа, организатор провокации – первого послевоенного еврейского погрома в польском городе Кельце, как доказательства для союзников необходимости присутствия советских войск в Польше. С 1946 г. он – заместитель министра госбезопасности, именно ему доверил Сталин организацию убийства Михоэлса 13 января 1948 г., за что Огольцов был награжден орденом Ленина. В разгар "Дела врачей" он дает указание арестовать 60-летнюю Мирьям Вайцман; ее подвергают изнурительным ночным допросам с целью доказать получение Михоэлсом во время его поездки в Америку в 1943 г. "враждебных установок" от ее брата, сиониста Хаима Вайцмана. После смерти Сталина Огольцов был арестован, но не судим, и умер своей смертью.
Факт гибели Эрлиха и Альтера был официально признан только в 1943 г (сообщение посла СССР в США М.Литвинова). Это вызвало резко негативную реакцию не только в еврейских организациях Америки, но и в кругах американских социалистов (БУНД входил в Социнтерн). Но время было выбрано удачно (после Сталинградской битвы), и президент Рузвельт "порекомендовал" АФК не проводить акций протеста.
Судьба людей, пытавшихся в тоталитарном антисемитском государстве создать организацию, которая объединила бы евреев всего мира для борьбы с фашизмом, трагична.
Но их виртуальная идея воплотилась в реальном ЕАК под руководством Соломона Михоэлса.
Часть II – Деятельность ЕАК. Разгром
15 декабря 1941 г. С. Михоэлс, находящийся с театром в Ташкенте, получает из Куйбышева от С. Лозовского телеграмму: «Вы утверждены председателем ЕАК». В состав ЕАК Михоэлс предложил ввести участников I антифашистского митинга в Москве 24 августа 1941 г., а также других представителей еврейской общественности (В. Гроссман, акад. Л. Штерн, историк И. Юзефович, врач Б. Шимелиович). Организационный период был трудным и длительным; людей приходилось собирать из разных городов страны, обеспечивать их жильем в Куйбышеве, где ЕАК находился до осени 1943 г.
Советская власть создавала ЕАК как организацию, полностью УПРАВЛЯЕМУЮ в идеологическом плане и ПОДКОНТРОЛЬНУЮ – «под колпаком» НКВД. С этой целью ответственным секретарем ЕАК был назначен журналист Шахно Эпштейн, в 20-е годы работавший в США по линии разведки; в 1944 г. его сменил кадровый сотрудник ГРУ Григорий Хейфец, много лет бывший резидентом советской разведки в Германии и Италии, с 1941 г. – вице-консул в Сан-Франциско. В ЕАК Хейфец также секретарь по международным связям. Летом 1948 г. он занимается приемом желающих выехать в Израиль для защиты молодого еврейского государства, предлагает им оставить заявления с личными данными, а потом списки добровольцев передает на Лубянку. На его совести сломанные жизни сотен молодых евреев.
И что самое омерзительное: многолетним осведомителем («сексотом») НКВД по кличке Зорин был назначенный заместителем Михоэлса, коммунист с 1919 г., «первый пролетарский еврейский поэт», «еврейский Маяковский» – как он сам себя называл, – Ицик Фефер. О своей вербовке в 1943 г. он сам рассказал на суде в 1952 г., но некоторые исследователи считают, что работать на НКВД он начал еще в конце 30-х гг. Во время Большого террора на Украине были арестованы и репрессированы десятки деятелей украинской и еврейской культуры, и только Фефера, который был председателем Союза работников искусств Украины, после ареста выпустили. «Нашим проверенным агентом» называет Фефера Павел Судоплатов в книге «Разведка и Кремль» в 1996 г. Кстати, Зорин – его литературный псевдоним в 20-30-е гг.
Вот факты: за два дня до своей гибели Михоэлс с раздражением сказал своей дочери по телефону, что случайно увидел в гостинице Фефера, который не должен был быть в Минске. 22 декабря 1948 г. именно Фефер сопровождает министра госбезопасности Абакумова во время его внезапного посещения ГОСЕТа и разбирает с ним документы в кабинете Михоэлса. Через сутки Фефер был арестован и на первом же допросе добровольно дает подробные показания о националистической и шпионской деятельности своих коллег. Так, по воле своих хозяев, Фефер стал главным свидетелем обвинения на процессе по делу ЕАК.
Вопреки всему ЕАК активно работает. Одна из поставленных перед ЕАК задач – пропаганда среди еврейских общин Запада достижений СССР. Так, за годы войны за рубеж было направлено более 23 тыс. статей, более 3000 фотографий, было проведено около 1000 радиопередач на Англию и США (следует особо отметить, что все материалы проходили только с разрешения Главлита, т.е. цензуры). По-прежнему для властей главное – мобилизация евреев зарубежья на борьбу с фашизмом путем оказания экономической помощи Советскому Союзу.
Но ЕАК, будучи единственной еврейской общественной организацией в СССР, видел свои задачи много шире: это сбор информации о положении евреев на оккупированных территориях, точных сведений об участии евреев в военных действиях и публикация этих материалов в СССР и за рубежом. По словам И.Эренбурга, «Михоэлс – советский еврей №1 – был в глазах измученного еврейского народа мудрым ребе, защитником». В ответ на тысячи писем, поступавших со всех концов страны, Комитет добивается от правительственных учреждений помощи отчаявшимся евреям.
24 мая 1942 г. ЕАК проводит в Москве II антифашистский митинг еврейской общественности, на котором было принято обращение к братьям-евреям во всем мире. ЕАК добился возобновления издания общесоюзной газеты на идиш «Эйникайте» (правда всего 3 раза в месяц и тиражом всего 10 000), а также издания книг на идиш.
В начале 1943 г. ЕАК получил приглашение от американского Комитета еврейских ученых и деятелей культуры за подписью А.Эйнштейна посетить США для «вовлечения в антифашистское движение более широких слоев американской общественности». Приглашение пришлось кстати:
«Сразу же после образования ЕАК советская разведка решила использовать связи еврейской интеллигенции для получения дополнительной экономической помощи через сионистские круги» (П. Судоплатов, в той же книге).
Приглашение именное: С. Михоэлс и Перец Маркиш, но посылают… Ицика Фефера. «Так решили сверху» – объясняет Михоэлс.
23 марта 1943 г. они вылетают в Америку. Добирались мучительно долго: Иран - Сев. Африка - Великобритания - Исландия - Канада - Нью-Йорк.
Михоэлс и Фефер совершают многомесячное пропагандистское турне по США, Мексике, Канаде и Великобритании. Они участвуют в сотнях митингов, приемов, пресс-конференций. С ними встречались А. Эйнтштейн, Т. Манн, Чарли Чаплин, а также председатель Всемирной сионистской организации Хаим Вейцман и руководители еврейских общин. Выполняя полученные инструкции, все встречи проводили ТОЛЬКО с санкции советских дипломатов и с помощью посольского переводчика. Поездку по Америке курируют дипломаты-разведчики: секретарь посольства В. Зарубин и вице-консул в Сан-Франциско Г. Хейфец. Именно им Фефер регулярно передавал отчеты о всех встречах и беседах.
Об итогах поездки Михоэлс доложил 2 апреля 1944 г. на III митинге представителей еврейского народа в Москве.
В США и в других странах созданы Комитеты помощи России. В США собрано 16 млн. дол., в Великобритании – 15 млн. дол., в Мексике – 1 млн. песо. Аргентина передала медикаментов на 500 тыс. долларов. В подмандатной Палестине было собрано 750 тыс. долларов, приобретено несколько самых современных амбулансов. Еврейский комитет в Южной Африке собрал 600 тыс. дол. и 200 тонн продовольствия. Было достигнуто соглашение с благотворительной организацией Джойнт об оказании помощи эвакуированным без различия национальности.
Не менее значительным был и политический итог поездки. В 1973 г. Марк Шагал рассказывал вдове Михоэлса Анастасии Потоцкой о митинге в Нью-Йорке 22 июня 1943 г.:
«Он (Михоэлс) буквально совершил переворот в умах и сердцах американцев: вчерашние недруги СССР становились его сторонниками, активными антифашистами. Он выступил так, что заставил мэра Нью-Йорка перед десятками тысяч американцев говорить хвалебные слова о России и требовать (требовать, а не просить) от правительства открытия Второго фронта в Европе. Что не по силам было даже президенту Рузвельту».
Миссия Михоэлса весьма скупо освещалась в советской печати, а для беседы с возвратившимся Михоэлсом Молотов выделил 7 минут….
После окончания войны для усиления контроля ЕАК переводят в прямое подчинение ЦК и лично – Суслову. И в то же время, как другие советские антифашистские комитеты вливаются в международные организации, все попытки ЕАК сохранить свои связи с зарубежными еврейскими организациями жестко пресекаются. Комитету не разрешают принять участие в I Всемирном конгрессе евреев-студентов (Прага, август 1946 г.), во Всемирном конгрессе деятелей еврейской культуры (1947 г.), Конференции евреев-коммунистов стран народной демократии (1948 г.) и других международных форумах. Отказано даже в просьбе пригласить зарубежных прокоммунистических еврейских общественных деятелей на празднование 30-летия Октября. Попытка сохранить ЕАК как «Еврейский народный комитет» признана совершенно недопустимой.
Докладная записка Суслова в Секретариат ЦК от 19 ноября 1946 г.:
«Проверкой установлено, что деятельность ЕАК приобретает все более сионистско-националистический характер. Считаем дальнейшее существование ЕАК политически вредным и вносим предложение о его ликвидации».
По мнению главного партийного идеолога, под формулировку «национализм» попадает практически ВСЯ культурная жизнь советских евреев: создание художественных произведений и театральных спектаклей на родном языке (идиш), интерес к истории своего народа, попытки соблюдения национальных традиций, публикация материалов о вкладе евреев в науку, культуру, о героизме евреев на фронте, и даже о массовом уничтожении евреев на оккупированных территориях.
Но обвинений в национализме и даже сионизме недостаточно для КРОВАВОЙ расправы. Сталин считает, что уже пришло время для осуществления собственного варианта окончательного решения «еврейского вопроса» в СССР. Расстрельные статьи – это антисоветская деятельность, измена Родине, шпионаж, а еще лучше – террор (покушение на жизнь руководителей страны). Значит, надо найти «шпионов», выбить из них показания о связи с ЕАК и устроить судилище.
С 1946 г. во главе МГБ молодой амбициозный Абакумов, в годы войны он – руководитель СМЕРШа.
У Сталина был большой опыт проведения политических процессов до войны. Все они проходили по одному сценарию.
[После непродолжительного следствия на открытом процессе (колонный зал Дома советов) подсудимые признают все обвинения, раскаиваются в своих преступлениях, судебное разбирательство продолжается несколько дней и приговор приводится в исполнение немедленно]
Для осуществления своих планов в отношении евреев Сталину тоже нужен был ОТКРЫТЫЙ процесс, чтобы вызвать у советских людей гнев и ненависть не только к подсудимым, но и ко всему еврейскому народу.
Вначале все происходит по испытанной схеме. Идеологическая кампания идет полным ходом: борьба с генетиками, а главное, с космополитами, принимает все более юдофобский характер.
«С 1947 г. в МГБ начала проявляться тенденция рассматривать лиц еврейской национальности потенциальными врагами Советской власти» (из показаний арестованного после смерти Сталина замминистра МГБ Рюмина).
Хроника дальнейших событий такова:
После войны у Сталина усиливается параноидальная идея о заговоре против него и навязчивая идея о причастности к заговору семьи Аллилуевых.
10 декабря 1947 г. арестована Евгения Аллилуева, жена умершего брата Надежды Аллилуевой: якобы у себя дома она устраивала антисоветские сборища, распространяла клевету о тов. Сталине. В ночь на 19 декабря – арест близкого знакомого Е.А. – старшего научного сотрудника Института экономики Исаака Гольдштейна, не имеющего никакого отношения к ЕАК, но – Светлана Сталина была его студенткой и познакомила со своим мужем-евреем. Чудовищными издевательствами у потерявшего контроль над собой Гольдштейна вырывают имя Захара Гринберга, якобы проявлявшего интерес к семье т. Сталина. Арестованный Гринберг объясняет, что интерес – чисто обывательский. Но за две недели до ареста он был на спектакле в ГОСЕТе и зашел за кулисы поблагодарить Михоэлса, с которым до этого НЕ БЫЛ ЗНАКОМ. Гринберг был «бит нещадным боем» (любимое выражение Абакумова) и признал, что Михоэлс собирает в театре еврейских националистов, а ЕАК он превратил в центр националистического подполья в СССР. А еще через три дня интенсивных допросов Гольдштейн подписывает признание, что он пытался проникнуть в окружение Сталина по приказу председателя ЕАК Михоэлса, который выполнял волю своих американских хозяев, завербовавших его во время поездки в США; приказ ему передал Гринберг.
Так сочиняется версия о нацеленности еврейских националистов во главе с Михоэлсом на жизнь тов. Сталина. В начале января 1948 г. Абакумов приносит протоколы допросов Сталину – и 13 января 1948 г. в Минске убивают Михоэлса. Это был первый казненный по делу ЕАК. Как и в случае с Кировым, после убийства последовали официальные почести жертве: 15 января в «Правде» некролог: «ушел из жизни большой художник и крупный общественный деятель, верный сын Родины, посвятивший всю свою жизнь служению советскому народу». И это в то время, когда на Лубянке уже выбиты показания о его шпионской деятельности. И если убийство Кирова стало началом массового террора против политических противников Сталина, то после убийства Михоэлса начинается планомерное уничтожение еврейской интеллигенции, всей еврейской культуры.
После гибели Михоэлса к руководству ЕАК приходит Фефер, но «сионистом №1» Абакумов назначает Лозовского, планируя втянуть в «сионистский заговор» СИБ, где работало много евреев. На Лозовского как на начальника СИБ возлагают всю ответственность за антисоветскую и шпионскую деятельность ЕАК, хотя еще в 1946 г. ЕАК был выведен из подчинения СИБ.
Лозовского освобождают от должности замминистра иностранных дел, выводят из состава ЦК. У арестованных сотрудников выбивают показания, что Лозовский и руководство ЕАК продались американцам.
26 марта 1948 г. докладная записка Абакумова в Политбюро:
«Установлено, что руководители ЕАК проводят антисоветскую работу. Среди арестованных еврейских националистов разоблачен ряд американских и английских шпионов».
Но ликвидирован ЕАК будет только через полгода – его судьба оказалась связана с высокой политикой: образование в мае 1948 г. государства Израиль и короткий «медовый месяц» в отношениях СССР и Израиля, приезд Голды Меир в Москву, торжественная встреча ее в Москве еврейской общественностью. Массовое проявление интереса к Израилю рассматривается «наверху» как рост сионистских настроений. И – 20 ноября 1948 г. решение ПБ ЦК ВКП(б):
«Немедля распустить ЕАК, т.к. он является центром антисоветской пропаганды и регулярно поставляет информацию органам иностранной разведки. Органы печати этого комитета закрыть».
И лицемерная приписка: «Пока никого не арестовывать».
Архивы ЕАК увезены на Лубянку; закрываются все остававшиеся еще очаги культуры: театры, издательство «Дер Эмес», распущено объединение еврейских писателей в рамках ССП. Из библиотек и книжных магазинов изымается литература на идиш и переводная с идиш, уничтожаются печатные машинки и наборные станки с еврейским шрифтом. В кинокартине «Цирк» был вырезан фрагмент, где Михоэлс поет чернокожему мальчику колыбельную на идиш.
Массовые аресты идут по всей стране: к концу января 1949 г. арестованы почти все члены ЕАК, все писатели и поэты, пишущие на идиш, сотни корреспондентов ЕАК и газеты «Эйникайт».
Свыше 100 видных государственных, партийных и хозяйственных деятелей-евреев обвиняются в преступных связях с ЕАК. Арестована большая группа сотрудников СИБ во главе с Лозовским; Полина Жемчужина, ее брат, секретарь и ряд сотрудников ее по Минлегпрому.
Одновременно, с января 1949 г. по всей стране начинаются повторные аресты тех, кого освободили из заключения по окончании срока. Их без нового разбирательства осуждают на бессрочную ссылку. Преднамеренное объединение этих двух потоков арестов еще больше разжигают антисемитские настроения в народе.
Обвинения ЕАК и СИБ в шпионаже были основаны на следующем:
1. Информация, которая передавалась за рубеж по каналам ЕАК и СИБ, теперь объявляется секретной. Но ведь все материалы проходили через Главлит.
2. В сентябре 1946 г. в Москву по приглашению ЕАК с санкции МГБ приезжали два американских журналиста: Бенцион Гольдберг, зять Шолом-Алейхема, редактор еврейской газеты в Нью-Йорке и член компартии США с 1921 г., редактор коммунистической газеты на идиш Поль Новик. Их принимали Калинин и Суслов, они посетили Киев, Минск, республики Прибалтики. Теперь они – «американские шпионы», и все, кто принимал участие в организации их пребывания в СССР, обвиняются в шпионаже.
Дело доходило до абсурда: Перец Маркиш – шпион, ибо Гольдберг после беседы с ним, в восторге от остроумного и эрудированного собеседника, воскликнул: «Посидишь с Маркишем час – узнаешь больше, чем за неделю от других». Следователь на допросе Бергельсону: «Гольдберг – шпион!» – «Да?» – удивляется тот, и в протокол заносится: «Да».
Итак, все пока шло по опробованному сценарию: потенциальные шпионы арестованы, задача – получить их признание в преступлениях. Надо понимать, что большинство арестованных – люди преклонного возраста, некрепкого здоровья. В своей прежней жизни они были окружены уважением, любовью родных и друзей. Они никогда не сталкивались с насилием, жестокостью. И они оказываются в нечеловеческих условиях застенков Лубянки, в руках злобных палачей, абсолютно изолированные друг от друга и от внешнего мира. Их калечат морально и физически унижением, шантажом, пытками, карцером (это каменный мешок, 2 кв. метра без света и почти без доступа воздуха, с трубами охлаждения внутри). Психологическим шоком для арестованных стало столкновение со звериным антисемитизмом следователей – на допросах постоянно звучало «жид», «жидовская морда», «пархатый».
Переца Маркиша за 2 месяца вызывали на многочасовые допросы 96 раз, трижды сажали в карцер, где он провел 16 суток. На суде Б. Шимелиович рассказал, что его избила группа сотрудников в день ареста прямо в приемной, били сапогами, резиновыми палками, каждый старался ударить по лицу. Арестованный после смерти Сталина Рюмин показал, что 11 марта Шимелиович был не в состоянии ни стоять, ни сидеть после полученных за несколько дней более тысячи ударов по ягодицам и пяткам, что он то и дело падал на четвереньки.
Редактор и переводчик Чайка Ватенберг вышла несломленной после 4-х суток карцера в марте, но после 4-х суток в июне подписала самооговор.
Следователи не пренебрегали самыми гнусными методами, чтобы сломить волю узников: Полина Жемчужина отвергала все обвинения (по Феферу, она оказывала покровительство Михоэлсу, посещала синагогу), побоями вынудили двух ее сотрудников показать о своем сожительстве с нею.
«Признательные» показания подписывались в состоянии отчаяния, подчас просто невменяемости. Подписывали, чтобы дожить до суда, где можно будет сказать правду. Актер Вениамин Зускин был арестован в больнице, где он пребывал уже 2 недели в глубоком лечебном сне после многомесячной бессонницы после гибели Михоэлса. Его спящего погрузили в машину, он пробудился в одиночной камере. Из выступления В. Зускина на суде:
«Для меня пребывание в тюрьме страшнее смерти. Я заявил следователю: пишите все, что угодно – я подпишу любой протокол. Я хочу дожить до суда, где бы я мог рассказать всю правду и доказать, что я ни в чем не виноват».
Итак, к концу 1949 г. признательные показания получены от всех, кроме Шимелиовича.
13 января 1950 г. публикуется Указ Президиума Верховного Совета СССР о возобновлении смертной казни, отмененной после войны. Теперь с этими евреями можно расправиться на законном основании. 25 марта 1950 г. всем арестованным объявили об окончании следствия, дело можно передавать в суд. В списке подсудимых нет Фефера – ему дают понять, что он вознагражден.
Но… тут-то отработанная схема дает сбой. Во время уточняющих допросов и очных ставок с Фефером узники начинаются отказываться от «выбитых» показаний. Эти слабые физически, но сильные духом люди начинают борьбу за свое человеческое достоинство: они – не изменники Родине, не шпионы. Невозможным становится ОТКРЫТЫЙ процесс.
Разгневанный Сталин обвиняет в провале руководство МГБ. По доносу Рюмина арестованы Абакумов и группа высших офицеров ГБ и ГРУ – евреи. «Чекистов-сионистов» обвиняют в якобы сговоре с подследственными. Новый министр ГБ – Игнатьев, но «Делом ЕАК» занимается его заместитель, малообразованный злобный карьерист и патологический антисемит Рюмин. Игнатьев в панике докладывает Маленкову:
«Почти совершенно отсутствуют документы, подтверждающие показания арестованных об их шпионской деятельности под прикрытием ЕАК».
Сталин приказывает найти новые доказательства. Так ЗАТЯГИВАЕТСЯ следствие.
Одновременно летом 1950 г. по всей стране проходят закрытые суды. Для сокрытия масштабов антиеврейских репрессий «Дело ЕАК» дробится по территориальному, по профессиональному признаку – таких «дочерних дел» было около 70. Арестованных судили скорым судом Особого Совещания, когда обвинительные заключения основывались ТОЛЬКО на выбитых признательных показаниях, самооговорах.
По «дочерним делам» в 1950 г. были репрессированы сотни человек; только по делу о «сионистском заговоре» на автозаводе ЗИС были расстреляны 9 человек, были казнены писатель Самуил Персов, молодая журналистка Мирьям Железнова, редактор в ЕАК Наум Левин. На длительные (до 25 лет) лагерные сроки были осуждены дипломат и журналист Эрнст Генри, театральный критик Яков Эйдельман (отец историка Натана Эйдельмана), поэт Самуил Галкин и многие другие. Избежали репрессий только те, кто сохранил польское гражданство и успел вернуться в Польшу в 1946 г.
Вольф Галкин
(1927-1997)[2]
Мученикам...[3]
Уничтоженным деятелям еврейской культуры
Со страшной поры столько лет пробежало,
Но боль, что гнездится во мне, не стихает...
Хоть я не валялся в Лубянских подвалах
И скорбным путем не прошел с вертухаем[4]!
Но наших отцов приглушенные стоны
До нас доносились, как грома раскаты,
Сквозь яростный бег арестантских вагонов,
Сквозь грохот расстрелов в глухих казематах!
И нам не дано, нет, мы просто не в силах,
Шагнуть через пропасть меж ними и нами –
Поэты лежат в безымянных могилах,
Где вместо надгробий – доска с номерами...
И чтоб имена их не канули в Лету, –
Овеяны славой, омытые кровью,
Мы помнить должны о распятых Поэтах –
И Вечная Память им будет надгробьем!
Многие подследственные не дожили до суда. В тюрьме скончались Захар Гринберг (1949 г.), профессор МГУ Исаак Нусинов (1949 г.), классик еврейской литературы 76-летний Дер Нистер (1950), известный советский дипломат, член партии с 1903 г., советник при Гоминдане в Китае Михаил Бородин (Грузенберг) (1951 г.), замнаркома Госконтроля С. Брегман (январь 1953 г.), покончил с собой в ожидании ареста художник Моисей Гамбург. Многие уже осужденные погибли в нечеловеческих условиях лагерей.
Повсеместно идет замена евреев-руководителей во всех отраслях народного хозяйства «за попустительство сионистам».
Поиски доказательств шпионской деятельности арестованных, еще сидящих на Лубянке в ожидании ОТКРЫТОГО процесса шли около двух лет. Услужливая экспертиза ССП дала заключение о наличии антисоветских настроений в книгах арестованных писателей. Бригада офицеров МГБ с помощью переводчиков заново исследует архив ЕАК. Найденные адреса ВСЕХ корреспондентов ЕАК рассылаются в регионы – новая волна арестов.
13 марта 1952 г. принимается Постановление начать следствие по делу ВСЕХ лиц, имена которых упоминались во время допросов. Это 213 человек (Эренбург, Гроссман, Маршак, Блантер и др.)
В конце марта следственная часть по особо важным делам свела все материалы в 42 тома. Обвинительное заключение направлено Сталину и Маленкову. 7 апреля дело передано в Военную Коллегию Верховного суда СССР. Председатель – генерал-лейтенант юстиции А.Чепцов – предупрежден, что смертный приговор подсудимым предопределен Политбюро и лично т. Сталиным
Судебное заседание начинается 8 мая 1952 г. Осознавая особую ответственность, Чепцов приказывает вести детальную стенограмму процесса. Суд – закрытый, т. е. без прессы, без адвокатов, без родственников подсудимых. В зале – только сотрудники МГБ. Очень существенно, что суд проходил в помещении клуба МГБ, т. е на той же Лубянке, что позволяло следователям (и лично Рюмину) не только постоянно контролировать процесс, но и оказывать воздействие на подсудимых.
В первый же день, после зачтения обвинительного заключения 5 обвиняемых (П. Маркиш, С. Лозовский, С. Брегман, Б. Шимелиович и академик Л. Штерн) заявили о своей полной невиновности. 7 человек признали себя виновными частично; признали свою вину только Фефер и измученная 47-летняя Эмилия Теумин.
Снова, как и при аресте, первыми допрашивают Фефера, его допрос длится 3 судебных заседания – везде он главный свидетель обвинения, и Фефер действительно вновь повторяет все свои измышления.
В конце судебного процесса, в начале июня, понимая, что ему уготовлена та же участь, что и другим, Фефер обращается с просьбой о закрытом заседании, на котором – в отсутствие других подсудимых он заявил суду, что является агентом органов МГБ под псевдонимом «Зорин» и что действовал по заданию работников этих органов:
«Все, что я знал, я сообщал органам МГБ – суд это может проверить…. Еще в ночь моего ареста Абакумов мне сказал, что если я не буду давать признательных показаний, то меня будут бить. Поэтому я испугался, и на предварительном следствии давал неправильные показания… Следователь Лихачев сказал мне: «Мы из вас выколотим все, что нам нужно». Будучи сильно напуганным, я дал на себя и на других вымышленные показания… Накануне суда следователь Кузьмин потребовал, что на суде я подтвердил ТЕ показания», т. е. данные на предварительном следствии.
Что он и сделал. Лозовский на суде:
«Показания Фефера, с которых и начинается все это дело – сплошная фантазия… Это клеветническая беллетристика. Сам Фефер ее сочинил, и это легло в основу всего процесса, исходным пунктом всех обвинений».
Отстаивая свою невиновность, Лозовский и Шимелиович находят в себе смелость и интеллектуальную силу показать суду абсурдность предъявленных обвинений. Лозовский доказывает их юридическую необоснованность: нельзя оценивать события военных лет, когда СССР участвовал в «антигитлеровской коалиции», теперь, с точки зрения «холодной войны». Шимелиович требует информировать власти о незаконности методов следствия.
Мужественное поведение подсудимых, их отказ признать обвинения производят глубокое впечатление на судей. Они тщательно исследуют материалы дела, внимательно выслушивают подсудимых (стенограммы составили 8 томов) – и устанавливают многочисленные факты фальсификации: практически рухнули ВСЕ обвинения в шпионаже. И тот самый Чепцов, который летом 1950 г. «штамповал» приговоры ТОЛЬКО на основе самооговоров, начинает сомневаться. Отказываясь стать участником фактически ритуального убийства, Чепцов, несмотря на требования Рюмина ускорить судебное разбирательство, в июле прерывает слушание дела и обращается к Генеральному прокурору СССР и Председателю Верховного Суда с просьбой возвратить дело на доследование. Это - беспримерный случай в практике Военной Коллегии. Оба отказали.
Тогда Чепцов в присутствии Игнатьева и Рюмина обращается к Маленкову. Рюмин обвиняет Чепцова в «либерализме к врагам народа», в преднамеренном затягивании процесса, а также в клевете на органы МГБ. Ответ Маленкова: выполняйте решение Политбюро. Судьи подчиняются партийной дисциплине.
18 июля смертный приговор вынесен 13 подсудимым (кроме Л. Штерн). С Фефером Чепцов поступил согласно русской пословице: «Доносчику – первый кнут».
Уже после вынесения приговора Чепцов делает еще одну попытку спасти жизнь обвиняемым. Вопреки настояниям Рюмина о немедленном приведении приговора в исполнение, Чепцов предоставляет всем осужденным право подать просьбу о помиловании. Лозовский написал личное письмо Сталину, аргументируя свою невиновность. Прошло три мучительные недели – ответа не было.
И в ночь с 12 на 13 августа приговор был приведен в исполнение.
Сам ход процесса и его финал не устраивали Сталина. Не было открытого процесса, публичной казни, что позволило бы осуществить давно задуманный план решения еврейского вопроса в СССР. Поэтому еще до окончания процесса по «Делу ЕАК» в недрах Лубянки созревает новый кровавый навет - дело врачей «убийц в белых халатах».
Выводы
Задержка следствия на 2 года и срыв запланированного финала стали судьбоносными для всех советских евреев. Если бы смертный приговор по «Делу ЕАК» был вынесен летом 1950 г., то уже в конце 1950-начале 1951 гг. Сталин реализовал бы свой план уничтожения основной массы советских евреев путем депортации. Этому ПОКА не найдено документального подтверждения, но имеются многочисленные авторитетные свидетельства, что к этому плану интенсивно готовились.
Упорное сопротивление наших соплеменников во время процесса по «Делу ЕАК» своей участи – это такой же ГЕРОИЗМ, как вооруженная борьба обреченных узников гетто, как восстания в лагерях смерти.
ЕВРЕИ НЕ ШЛИ ПОКОРНО НА ЗАКЛАНИЕ.
Мы должны знать это и помнить. Ведь недаром польский историк Моше Хенчинский свою книгу о судьбе евреев в ХХ веке назвал:
«11-я заповедь – НЕ ЗАБЫВАЙ!» [Москва-Иерусалим, "Мосты культуры" – "Гешарим", 2007 г. 566 стр.]
Приложение
Нельзя не обратить внимания на странную закономерность: при Сталине почти все антиеврейские репрессивные акции связаны с числом «13»:
Антисионистский отдел в ГРУ – №13.
13 января 1948 г. – убийство Михоэлса.
13 января 1949 г. – начало массовых арестов по «Делу ЕАК»
13 января 1950 г. – Указ о возобновлении смертной казни.
13 марта 1952 г. – постановление о начале следствия по делу ВСЕХ лиц, имена которых упоминались в ходе допросов, 213 человек.
При утверждении списка «подлежащих ликвидации» Сталин выделил 13 фамилий.
Казнь состоялась 12-го в ночь на 13 августа 1952 г.
13 января 1953 г. – в центральных газетах опубликовано сообщение о разоблачении врачей – «убийц в белых халатах».
На 13 марта 1953 г. намечалось начало открытого процесса над врачами.
По мнению профессора Ф. Лясса, у Сталина, хорошо знавшего Библию, была маниакальная идея изменить символику числа 13 в еврейской традиции, где «13» – счастливое число:
13 свойств Бога (в песне, что поется на Песах),
в 13 лет – «Бар-мицва» у мальчиков,
А главное – 13-й день месяца Адара, согласно «мегилат Эстер» («Книге Эсфири»), это день, когда царь Ахашверош новым указом разрешил евреям «встать на защиту жизни своей и губить всех, кто готов напасть на них». Уже более 2-х тысячелетий для всех евреев дни 13, 14 и 15 месяца Адар – дни пиршества и веселия (Пурим).
А Сталин хотел, чтобы 13-го числа евреи отмечали как день горя и траура. Но именно в ночь с 28 февраля на 1 марта 1953 г. (ночь с 13 на 14 Адара) Сталина разбил смертельный инсульт.
«Неисповедимы пути Господни».
Литература
1. Александр Борщаговский, «Обвиняется кровь». М. «Прогресс», 1994, тир. 5000, 390 стр.
2 Неправедный суд. Последний сталинский расстрел (стенограмма судебного процесса над членами ЕАК). М., «Наука», 1994, 399 стр.
3. Геннадий Костырченко, «В плену у красного фараона», М., «Международные отношения», 1994, тир. 3000, 398 стр.
4 «ЕАК в ССР (1941-1948). Документированная история», М., «Международные отношения», 1996, 422 стр.
5 «Альтернатива», журнал, Израиль, 1997, №№168, 169, 170.
6. Федор Лясс, «Последний политический процесс Сталина, или несостоявшийся Юдоцид», Иерусалим, «Филобиблон», 2006, 610 стр, библиография 335 наименований.
7. Стенограмма застольных разговоров Гитлера в Ставке, «Знамя» №2, 1993.
8 Юрий Окунев "Письма близким ХХ века", Санкт-Петербург, "Искусство России", 2002, 603 стр., тир. 1000
Примечания
*) О предыстории создания ЕАК см. статьи Евгения Берковича "Расстреляны при невыясненных обстоятельствах", части 1 и 2 в альманахе "Еврейская Старина", №№1 и 2 за 2010 г.
[1] Еврейский Антифашистский Комитет © Beit Hamadanim, Rehovot, ISSN-1565-9828
[2] Вольф Галкин – сын поэта Самуила Галкина (1897-1960), репрессированного члена Президиума ЕАК
[3] Это стихотворение читают каждый год – в августе, в годовщину расстрела.
[4] Вертухай – надзиратель в тюрьме.
