Борис Э. Альтшулер: Отдохнул в Америке[1]
Авиакомпания, самолётом которой мы прилетели в Нью-Йорк, звалась Continental Airlines. Американские авиакомпании на мой вкус являются по удобству лучшими из всех, которыми я до сегодняшнего дня летал в экономи-классе. В самолётах относительно много пространства между креслами и рядами, даже можно, сидя, немного вытянуть ноги. Случаются, однако, как и на других маршрутах, не предсказанные скучные разговоры с соседями. Мы летели над Англией по маршрутам викингов, мимо Гренландии, где нас хорошо потрепали вихри Северного Ледовитого океана, и над побережьем юго-востока Канады. Когда самолет стал заходить кругами на аэропорт Ньюарк в Нью-Джерси, в иллюминаторах появились совершенно нереальные открыточные виды Нью-Йорка с небоскребами вдоль реки Гудзон. Аэропорт Ньюарк является одним из самых удобных в Большом Яблоке, хотя он и находится в другом штате.
После того как прошли в аэропорту через паспортный контроль и отдали багаж на рейс до Лас-Вегаса, решили отдохнуть и посидеть в одном из многочисленных ресторанов и кафе. Здоровые парни багажного отделения запросто швыряли в это время наши красивые дорогие чемоданы вперемежку с багажом других пассажиров через всё помещение с довольно индифферентным выражением лиц. Со странным чувством пошли после этого искать McDonald`s. Мимо нас бежали и шли люди со всевозможными цветами кожи и чертами лица.
Около одного из немногих киосков по продаже орехов, семечек и лимонада, стоял пожилой джентльмен преклонного возраста, похожий на представителя старой еврейской интеллигенции где-нибудь в Москве, Санкт-Петербурге или Тель-Авиве. Он выговаривал что-то нахальному и довольно глупому молодому пуэрториканцу, который в свою очередь, крича, тоже выговаривал что-то своим продавщицам на испанском языке. Еврейский дедушка из Нью-Джерси был очень политически корректным, правильным и прямо-таки умолял диких Hispano-Sioux говорить по-английски, а не на испанском. Но нахальный гаучо беспечно болтал cо своими толcтыми Senoritas на испанском, жуя всё новые порции жвачки. Мы с удовольствием оставили безрезультатную и трагическую сцену культурной борьбы для того, чтобы расшевелиться после восьмичасового полета – впереди было еще четыре часа лёту в пустыню штата Невада. Этот маршрут так был задуман в Германии, чтобы не сидеть в самолете двенадцать долгих часов кряду. Зато теперь мы должны были вынести изнуряющую жару Ньюарка.
Перед залом ожидания нашей авиалинии уже сидели несколько помятых британцев, собиравшихся покутить в Вегасе. Постепенно подходили всё новые пассажиры, становилось шумно и разноцветно, люди бегали по двадцать раз в туалет. Пришли стюарды и стюардессы и нас всех без проволочек, быстро посадили в самолёт, в котором не менее половины мест были свободны. Самые опытные молодые пассажирки этого рейса улеглись, скорчившись, соснуть на двух соседних креслах и сразу же отключились. Когда подлетали к Лас-Вегасу, там был уже ранний вечер и пустыня сверкала фиолетовыми, синими и желтыми красками. С воздуха увидели рядом с аэропортом заказанный нами отель Luxor, построенный в стилизованной египетской пирамиде - с прожектором и с гигантским сфинксом перед входом. Чувство как будто приземляемся где-то в Израиле, в Эйлате над пустыней Арава, - но здесь всё было грандиознее.
Красивый аэропорт построили американцы в Лас-Вегасе, где повсюду, даже рядом с туалетами, стоят „однорукие бандиты“ – автоматы. Больше часа мы напрасно ждали выдачи нашего багажа: чемодан и вещмешок куда-то пропали. Пришлось пойти в бюро находок, где уже выстроилась солидная очередь. Бодрая дама в офисе сохраняла спокойствие и пообещала, что багаж будет найден и нам доставят его в отель. Я ей не поверил, но как потом оказалось она сдержала слово. Забегая вперёд, могу сказать, что у нас несколько раз случались в Америке похожие ситуации, но мы всегда получали свой багаж назад.
Поскольку отель Luxor по моим наблюдениям с воздуха был расположен рядом с аэропортом, я спросил одного из сотрудников как бы побыстрее пересечь шоссе, которое видел сверху. На меня посмотрели как на мешуге и... привели к автобусу. Поездка в отель „через дорогу“ заняла около сорока минут. Пропавший багаж уже ожидал у входа, и мы стали его вытаскивать из кучи чемоданов. Повели его на роликах в громадный холл и лобби отеля, стали оформлять документы, получили карточку-ключ для номера. В это время появился какой-то паж с надраенной до блеска коляской для багажа и сказал, что так запросто подниматься в лифте с чемоданом и элегантным вещмешком мы не можем. Другой паж уже грузил багаж в коляску и пообещал нам, что привезёт его в течение получаса в номер. Все было гигантски и фантастически в этом отеле, а в лобби стояло по меньшей мере ещё двадцать таких носильщиков с блестящими колясками. Из соседнего громадного холла ресторанов доносилась дикая рок-музыка, шум и крики: американцы веселились на уик-энд.
Мы открыли дверь нашей комнаты в левой башне карточкой и вошли в апартамент. Здесь всё было египетским: кровати, мебель и туалет. В туалете я мог впервые познакомиться с американской особенностью, которая выглядит для меня даже сейчас странно: унитаз был не как в старой Европе почти пустым, а щедро наполнен водой в количествах достаточных для маленького плавательного бассейна или хотя бы джакузи. Для европейцев сложно с непривычки использовать бассейн в качестве туалета. Но ничего не поделаешь - пришлось знакомиться с этой стороной американской цивилизации. Мы позвонили друзьям в Лос-Анджелес и поговорили по телефону. Тамара сказала, что мы обязательно должны посмотреть шоу "„The Circus of O“ („цирк воды“) в отеле Bellagio, о котором все говорят только в восхитительной степени. Она сама это шоу ещё не видела, но собирается посмотреть в ближайшее время. Конечно же, мы должны пойти на шоу в Bellagio, но все наши вещи остались в чемоданах и в шикарном новомодном матросском мешке, которые у нас забрали носильщики в лобби и куда-то с ними испарились. Звоним в регистратуру:
- Да, да, ваши сумки... Не волнуйтесь, вам их скоро принесут в комнату.
Проходит полчаса, час. Снова наши возмущённые телефонные звонки, - наконец спасает стук в дверь. Я начинаю кричать на коридорного на моём ужасном английском, но паж только ухмыляется. Когда-то американский сервис был легендарен, но не сегодня вечером. Сую парню пять долларов в руку и захлопываю дверь. Быстро переодеваемся, бежим к главному входу, ловим такси.
Шофёр родом из Новосибирска жил уже шесть лет в этой блестящей пустыне. Он вёл машину, болтал со мной и пророчествовал, что мы не получим билетов на шоу, потому что всё распродано на несколько месяцев, если даже не на несколько лет вперед. Два билета на начавшееся представление по цене 185 долларов штуку свидетельствовали, однако, об обратном: в капитализме всё определяет тот самый презренный металл, за который гибнут люди. За наши деньги получили совсем даже не плохие места на балконе в центре. Шло шоу и постоянно приходили новые опоздавшие, познавшие секрет 185 долларов.
Звучали еврейские мелодии из Бессарабии и Балкан, мои веки после двенадцати часов полета были тяжелы и угрожали сомкнуться. До этого не дошло. Сцена постоянно преобразовывалась во что-то иное, часто в гигантский бассейн, на ней происходили фантастические и сюрреалистические вещи,- я окончательно проснулся. Прошёлся, читая газету, которую он держал в руках, человек, - он сам и его газета были в огне. Другой артист вышел на сцену, засунул руку в петлю каната и одним рывком был поднят высоко на трапецию. Всё это он проделал с такой профессиональной элегантностью, как будто плевать хотел на то, что сценические машины мгновенно подняли его так высоко без страховки под гигантские колосники. А уж там, на высоте, пошла обалденная воздушная акробатика... Я больше не дремал, а был полон этим фантастическим шоу и странной музыкой, звучавшей очень по-европейски.
Представление закончилось, и мы спустились в святилище отеля, в его залы, где везде трещали автоматы и слышался шум потоков проглоченных или выплюнутых жетонов, и ночь напролёт были открыты бутики. В ресторане на стенах висели оригиналы картин французских импрессионистов из коллекции знаменитого американского комика кино Стива Мартина. На табличке стояло, что он одолжил их отелю. Пошли к столам, играли около часа и потеряли сотню долларов. С компакт-дисками, среди которых, к сожалению, не было записи актуального удивительного шоу, вышли в ночь Лас-Вегаса. Перед балюстрадой сверкало в огнях искусственное озеро, подальше - копии Эйфелевой башни и Skyline небоскребов Нью-Йорка. У входа стоял огромный американский пикап, блестевший никелем. На номерном знаке автомашины было большими буквами выведено „Lucky" (повезло). Была ли это рекламная шутка менеджмента или просто сплин богатых американцев - не понятно, но в Вегасе срабатывало.
Мы вышли в жару 38° C и пошли по стрипу обратно в наш номер с затопленным туалетом в шикарном отеле. Мы прошли несколько километров в сверкающем, не спящем городе, полном мирных американцев, которые проводили здесь свои выходные. Вокруг были детские сказки и компьютерные игры, отлитые в бетон и стекло. Когда мы вернулись, наконец, в гостиницу, было уже четыре часа утра. Мы не спали больше суток.
2.
Туалет с миниатюрным бассейном и душ работали безотказно, но я напрасно искал телевизор, - кругом стояли какие-то комоды и шкафы. Когда открыл двери одного из них, то обнаружил там тот самый телевизор, который отчаянно искал. Так я познакомился со старомодной американской особенностью: шкаф с телевизором стоял почти в каждом отеле. В полдень отметили в регистратуре отъезд и взяли такси для того, чтобы подъехать к фирме проката автомобилей, где нас ждал один из них, забронированный через автомобильный клуб из Германии. Загорелый таксист, отвозивший нас, был бородат, с громадными усами и, в довершение ко всему, в тюрбане.
- Откуда вы такой?",- спросил я.
- Из Индии", - сказал тюрбан со специфическим индийским акцентом. И стал мне минут десять рассказывать об Индии.
- А какая у вас религия? - поинтересовался я.
- Я сикх, - ответил гордый таксист.
- Это, конечно, замечательно, но разве вы не мусульманин?" - спросил я еще раз. Водитель был недоволен:
- Моя религия – религия сикхов. Мои борода и тюрбан – часть этой религии.
У фирмы проката автомобилей стояла солидная очередь громадных и разноцветных американцев-качков. Шеи у них были как моё плечо, а плечи как моё бедро. Американцы охотно стоят в очередях, которые продвигаются обычно дисциплинированно и быстро, поэтому я также дисциплинированно пристроился в самом конце. Подошёл наш черёд, женщина за стойкой вытащила факс с заказом из Германии и скептически посмотрела на него:
- Если вы действительно хотите отправиться в путешествие через Неваду и Калифорнию, то вам нужен другой автомобиль, сэр.
Она убедила меня, и я взял внедорожник Chevrolet с автоматической коробкой передач. В отличие от рекламы и немецкого хвастовства американцы по моим наблюдениям ездят в Соединенных Штатах прежде всего на американских моделях. Немецкие автомобили широкой массе просто недоступны. Теперь уже моторизованные, пошли в McDonald's поесть. Американский порции по сравнению с немецкими огромны, намного дороже, но лишь отчасти так хороши по вкусу, как в Европе. Но это чисто субъективно.
Мы поездили по Лас-Вегасу и стали искать выезд на шоссе в Лос-Анджелес. Ночная фантастическая сказка столицы дворцов-казино оказалась днём огромным, забетонированным миллионным городом с собственным университетом. Я потерял без навигатора маршрут в этом лабиринте строительных площадок, гостиниц, Ressorts, дорог и автострад и мы объехали в течение нескольких часов практически всю метрополию. После обеда, наконец, выехали на американский автобан, Freeway, на котором в отличие от Европы не было щитов с указанием направления и географическими названиями, зато с номерами и бесконечной рекламой. Проехав 30 миль, мы узнали на заправке, что по ошибке едем в Феникс, штат Аризона. Пришлось вернулся.
Мимо нас пролетала удивительная пустыня, бесчисленные гостиницы, казино, дворцы, курорты, Ressorts, Factories-Outlets и населенные пункты штата Невада на границе с Калифорнией, где ещё лет 50-60 назад на ядерном полигоне неподалёку проводили надземные взрывы. С 1951 по 1992 годы там было испытано 100 надземных зарядов. В 1960-ых ядерные грибы были видны за 160 км в любом направлении, включая Лас-Вегас. Атомный гриб от выстрела артиллерийским снарядом был в 1953 году даже виден в Лос-Анджелесе. Американцы тогда массово приезжали на конец недели отдохнуть и поглядеть на грибы ядерных взрывов с балконов отелей, не подозревая о Fullout и о смертельной опасности. Потом мы услышали по радио американское чудо: прекрасную джазовую программу. Теперь я окончательно убедился в том, что нахожусь в США и еду в Голливуд.
На карте Немецкого автомобильного клуба наш маршрут выглядел довольно просто и очень прямо. На самом деле мы проехали в американской ночи по бесчисленным городам и городкам более 600 км. Мы ехали мимо пустынных заправок, у которых, сидя на пороге в кемпинг-стульях, охраняя станцию и бензин, спали сотрудники или их арендаторы. Очень большим разочарованием оказались мексиканские рестораны быстрого обслуживания, меню которых была очень далеко от ковбойских деликатесов в голливудских фильмах - особенно у соусов был очень неприятный вкус и запах. Они были почти также отвратительны как, например, кофе в обычных ресторанах быстрого обслуживания, где количество пойла неограниченно. Иначе обстоит дело в Америке в специализированных кафе: там подают прекрасный кофе, но это стоит уже гораздо дороже.
3.
Автострада на Лос-Анджелес непривычна для европейцев, особенно в связи с уже описанным практическим отсутствием европейской информации для водителей. На Freeway в Америке водители ориентируются по дорожным знакам с номерами и указанием „юг“, „север“ и т. д., но к этому надо привыкнуть. Очень много рекламы, и без навигатора трудно найти правильное направление. Напуганные американскими боевиками мы побаивались ночных поездок, но как оказалось совершенно напрасно. На нас никто не напал, за исключением чёрного бездомного на автозаправке, который обязательно хотел в 2°° ночи регулировать выезд, за что получил доллар.
Мы проехали по пустым улицам Западного Голливуда, - две проститутки и наркоман, которых попросили указать дорогу, уже не говорили, а мычали. Наконец, мексиканец, развозивший в киоски утренние газеты, показал нам, где надо искать Hollywood Roosevelt Hotel. В четыре утра мы подъехали к серому бетонному домище, чьё тёмное лобби было оставленным и пустым. После звонка появились ночные портье, - парень из Египта и девушка-иранка, - которые спали на топчанах неподалёку и оформили формальности. Мы упали в постель и проспали до одиннадцати.
При дневном освещении этот отель между огромных строительных площадок оказался жемчужиной из прошлого. Неуютное ночное лобби смотрелось проснувшимся волшебным царством из американских фильмов. Высокие потолки зала исписаны известнейшим декором мира кино. Первые в истории церемонии награждения Академии фильма „Оскарами“ проходили именно здесь. Да и сегодня все, кто считают себя кем-то получше, останавливаются во время церемоний награждения по традиции именно в этом отеле. На выходе к Hollywood Boulevard сидел бронзовый Чарли Чаплин на бронзовой скамейке. Это было тогда популярным местом встреч и портье говорили туристам:
- Ждите там. Ваше такси будет искать Вас рядом с Чарли.
Или:
- Автобус должен подойти через десять минут. Пожалуйста, подождите рядом с Чарли...
Когда мы снова, через четыре года приехали в Лос-Анджелес и зашли в наш знакомый отель, то не нашли там ни Чарли, ни фресок на стенах у входа. К моему сожалению всё пало жертвой реконструкции знаменитого отеля, который корректно и историзированно восстановили в стиле 20-30-х годов XX века. Жаль. Раньше было где-то человечнее.
Напротив отеля находится знаменитый Chinese Theater, в котором проходят награждения Оскарами и который тогда перестраивала Sony Group. Тротуар вдоль бульвара вымощен оттисками в бетоне рук и туфель знаменитых киноартистов, режиссёров, продюсеров известных фильмов и кинооператоров. Здесь у каждого своя звезда.
Зазывала туристического автобуса неподалёку уговорил купить поездку по мегаполису Лос-Анджелеса, включавшую посещение более 60 городов и поселков. Водитель автобуса повёз нас, однако, только через Беверли Хиллз, где мы с уважением постояли у закрытых ворот перед виллой Стивена Спилберга, миссис Элизабет Тейлор и всех остальных. В общем, мы были рады вернуться в отель. Потом появились наши друзья, которые жили здесь уже 20 лет, и мы поехали в ресторан Jeoffrey`s у моря. Мы хотели посмотреть в Малибу экспозицию музея в вилле Гетти, но Lexus наших друзей не хотел культуры и потащил нас в Jeoffrey`s на побережье окутанного туманом чудесного города. Вездесущие мужские и женские Valets взяли у друзей ключи от автомобиля для припарковки. Это старая американская традиция: сегодня так паркуют автомобили клиентов, раньше это были лошади с пролетками. Такой бизнес обеспечивает в США тысячи людей работой... Позже мы отправились ещё и в уютный армяно-русский ресторан, где смогли попробовать прекрасный шашлык, вроде тех в Москве, Ереване или в Риге.
С распадом СССР развалилась и устроенная жизнь на Кавказе, многие армяне покинули родину у подножия горы Арарат и приехали в Америку, где есть влиятельная и богатая армянская община, в первую очередь в городе Фресно в Центральной Калифорнии. Многие из американских армян прошли первоначально через Фресно, который со временем превратился в своего рода автономную Армянскую Республику. На следующий день мы договорились поехать в немецкий ресторан Spago, о котором так много пишут в Германии, но приземлились в Bohème, где цены были более цивильными. Ресторан был почти полностью затемнён и новомодные официанты подавали блюда с шахтёрской лампочкой на лбу. Хорошо, что я вставил в мою камеру новые батареи. Наш друг Леонид, который был непривычно тих, умер спустя шесть месяцев от рака пищевода. Когда официант нас фотографировал, мы ещё не знали, что это наша последняя совместная трапеза.
В последний день нашего пребывания в Лос-Анджелесе провели много часов в непрерывной езде по дорогам в тихой надежде заехать в Venice и посмотреть на американскую пляжную жизнь - мы не смогли этого сделать. Навигаторы тогда ещё были не в моде, а печальным результатом наших усилий была бесконечная езда по американским Freeways между Анахайм и Сан-Фернандо. Наконец, выехали на побережье у очень причёсанного и симпатичного городка американского бомонда Wilshire, завернули на легендарную Highway Nr. 1 или PCH (Pacific Coast Highway), выехали на побережье Санта-Моники с прекрасными песчаными пляжами, а затем поехали в Малибу.
4.
Город миллионеров и кинозвёзд встретил нас туманом на длинной главной прибрежной дороге, криками чаек и пеликанов. Вышли на мол посмотреть на птиц, тащивших из воды рыбу. Молы тут очень прагматичны: на перилах прикреплены железные поручни-держаки с крюками для удочек рыболовов. Ветер, солнце и туман делают жару в Малибу очень терпимой. Немецкоязычных знаменитостей - Шварценеггера, Готтшалька или других мы не повидали - все они живут в виллах на холмах, высоко над городом.
Владелец небольшого ресторана Burger говорил по-английски где-то на нашем уровне. Он был христианином-маронитом, который эмигрировал в США во время гражданской войны в Ливане после убийства президента Башира Жмайеля. Мы говорили о войне, о палестинцах, шиитах и суннитах, Израиле и будущем Ближнего Востока. Человек был изгнан из своей родины вместе с христианами Южного Ливана. Там у него в финикийской земле на восточном Средиземноморье больше не было дома.
- А как же брат Жмайеля? - спросил я.
- Его можно забыть. Он пришел к каким-то соглашениям с мусульманами и сделал много денег. Жмайель был уникальным политиком и человеком, только он был в состоянии защитить Ливан и христианскую общину. Башира убили, теперь всё кончено и решено, - сказал владелец ресторана устало.
Из нашей комнаты в мотеле Малибу с туалетом, затопленным как обычно водой, к чему мы всё ещё не привыкли, открывался прекрасный вид на океан, а из душевой - на зеленый холм, где к небу лезли невысокие, ухоженные субтропические джунгли.
Остальные гости мотеля были спортсменами. Это означало, что лысеющие врачи и юристы, все с дорогими джипами и досками для серфинга на крышах автомашин, смотрели на нас, несмотря на свои животы, прохладно и строго. Другими словами, смотрели спортивно. Когда мы уезжали на следующий день около полудня, многие доски были еще девственно привязаны на своих местах.
Поехали дальше по PCH держа курс на север. Туман исчез, дюны слева от нас нескончаемо занимали рестораны, клубы и отели. Мимо пролетали бесконечные солнечные пляжи. По улицам сновало не очень много людей, кругом была чудесная атмосфера тёплой меланхолии ранней осени. На остановках к нам прибегали из дюн, попрошайничая крошки, странного вида калифорнийские животные - наполовину белки, наполовину крысы. Проехали мимо бесконечных полей и цветочных плантаций с орошением, через маленькие городки и заправки со станциями технического обслуживания,- везде там, где трудолюбивые американцы работали на этом солнце во имя своей мечты, которая выглядела также красиво как где-нибудь в Европе - в Лотарингии и на Сааре в солнечный летний день.
Было темно, мы въехали в город с предательским, возможно, русским названием Pismo Beach. Мы-то знаем, что в русском языке означает слово "письмо". Уже в двадцатых годах XIX-го века русский царь начал распродавать Америку, не говоря уже об Аляске, проданной Россией в 1867 году вместе с владениями в Северной Америке общей площадью 1 518 800 км² за 7,2 миллиона долларов. Русские казаки и купцы колонизировали для царя даже побережье северной и центральной Калифорнии. Американцы не любят разговоров об этом этапе истории США.
В довольно грязном мексиканском супермаркете городка купили еды и питья. Повсюду висели постеры с изображением Пресвятой Богородицы из Гвадалахары. Американский городки ночью очень консервативны, похоже, что даже тротуары складываются как раскладушки, - почти никакого освещения. В конце концов нас не расстреляли или ограбили, а по-бандитски смотревшие, но зато удивительно дружелюбные мексиканцы нам ничего плохого не сделали. Мы нашли грязный, зато неприлично дорогой мотель и легли спать.
5.
Утром темный ночной город мексиканских бандитов оказался очень симпатичным и дружелюбным англосаксонским курортным городком. Пошли в шикарный супермаркет в торговом центре у побережья с очень вежливым обслуживанием и вообще отличным сервисом, о котором в Германии можно только мечтать. Песчаный пляж был пуст, богатые пенсионеры выводили своих собак и себя к Тихому океану. Было довольно сложно выехать из Писмо-Бич, куда заблудились ночью.
Снова на шоссе на север в направлении San Simeon. Мимо нас пролетали пышные горы и луга и иногда хотелось самого себя ущипнуть, чтобы убедится в том, что я не сижу на просмотре чудесного документального фильма. Сегодня был день посещения замка Херста (Hearst Castle), известного по фильму Орсона Уэллса „Гражданин Кейн“. Как повсюду в Америке все здесь очень коммерциализированно. Наземная автобусная станция расположена внизу асфальтированной дороги в гору, посреди уникального, почти средиземноморского ландшафта и окружена туалетами, сувенирными магазинами, кафе и ресторанами. Мы оставили наш внедорожник на стоянке и немного постояли в очереди любопытных туристов. Американский водитель автобуса, возможно, любитель-ковбой или крутой ветеран, был полон амбиций, поднимаясь с нами к замку в гору, показать свой класс езды и упасть вместе с пассажирами в пропасть. По меньшей мере 80 км/час!
Наверху, на горе, женщины-гиды, почему-то в соломенных шляпах амишей, повели нас в увлекательную экскурсию по американскому искусству и истории архитектуры. Вид сверху, с горы с замком Херста, на побережье Тихого океана лучше чем снизу: легкий туман, золотые холмы вокруг нас, чудесные ухоженные сады в стилизованной крепости этого могула прессы, чья внучка Патрисия Херст была в семидесятых годах XX-го века похищена американской леворадикальной террористической группировкой „Симбионистская армия освобождения“ и после тщательного промывания мозгов террористами уже как „Таня“ с автоматом в руках грабила банки. Она была так „перекрещена“ террористами в честь Тамары (Тани) Бунке (Tania Bunke), погибшей единомышленницы и любовницы Эрнесто Че Гевары. 57 дней молодая женщина была заперта в шкафу размером 2 метра на 63 сантиметра, - первые две недели с завязанными глазами, первые несколько дней без туалета и с кляпом во рту,- её оскорбляли, избивали и насиловали. Случай Патрисии Херст считается классическим примером „стокгольмского синдрома“.
Сверху, с горы Херста, виден маленький порт, куда по распоряжению миллиардера прибывали части купленных зданий, разобранные в Европе и позже вновь отстроенные в его замке; полностью обставленные комнаты, ящики с мебелью и произведениями искусства. В замке два огромных бассейна. Тот внутри, - копия римских терм, а который в саду рассчитан аж на 1,3 миллиона литров воды. У края стоит чудесный греческий храм, украшенный пронзительно белыми классическими статуями и колоннами, от которого открывается прекрасный вид на окружающие холмы. Уильям Рэндольф Херст опустошил пол-Европы для того, чтобы обставить свой дом, а что не смог купить, приказал копировать. Сам он называл свою усадьбу "Чарующая высота" (La Cuesta Encantada).
Херст был противоречивой фигурой: с одной стороны воплощал в себе консервативную американскую мечту, с другой - заигрывал с итальянскими фашистами и немецкими нацистами. Несмотря на то, что он явно хотел продолжить архитектурные традиции президента Джефферсона, в замок встроена его анархия и жажда жизни. Всё здесь очень по-американски эклектично, сброшено вместе, даже вещи, которые в общем-то не сходятся друг с другом: например, итальянская купель для крещения и персидский фаянс в паре с корейскими мотивами. Очарователен уже упомянутый греческий бассейн с фонтаном и белыми копиями мраморных скульптур из Италии и Греции. Мультимиллионер взял себе напросто творческую свободу наития. Церкви и часовня на вершине холма оказались миражом: в них помещаются представительные помещения и гостевые комнаты с большим камином в стиле конца европейского средневековья. Снаружи белые скульптуры, мраморные копии - и повсюду удивительный сад с фантастическими деревьями, цветами и воздух, наполненный магией. Вольеры частного зоопарка, когда то пугавшего гостей, сегодня пусты, - видимо, одна из тех идей, которые не очень удачны на горе.
Херст унаследовал землю и состояние своего отца, магната-горнопромышленника Джорджа Херста, умершего в 1891 году. Сыну удалось приумножить богатство: он занимался газетным делом и вошел в историю как один из создателей "желтой прессы" (Yellow Press), журналистики сенсаций. Строительные работы в Сан-Симеоне начались в 1919 году после смерти его матери, а в 1951 году, когда Херст умер, строительство замка далеко ещё не было закончено. Для претворения своей мечты в жизнь он нашёл достойного партнёра в лице выдающегося американского архитектора Джулии Морган, первой женщины, лицензированной в 1904 году как архитектор в Калифорнии.
Агенты Херста шарили по всему свету в поисках античности, средневековых ковров, плиток, китайских изделий из нефрита и фарфора. Рассказывают, что он велел разобрать целый монастырь и перевез его из Испании в Калифорнию. Несколько лет пришлось хранить пазлы этого монастыря в упаковке впрок, потому что босс никак не мог решить, что с ними делать. Французские, английские, итальянские, мавританские и испанские элементы стиля образуют дикую и причудливую смесь, а предметы искусства совершенно разных эпох и стилей скомпонованы самим Херстом очень анархически и эклектично, по собственному наитию. Огромная столовая замка воспроизводит зал из фильмов о средневековой рыцарской Европе. Грандиозное помещение буквально набито всякими предметами из разных эпох: флаг из Сиены с фамильными гербами, фламандские гобелены, античные церковные скамьи, деревянные панно с изображением святых и т. д. Длиннющий стол, за которым нужен бинокль, чтобы разглядеть гостей напротив, на другом конце. А из гостей тут в гостях у Херста и его возлюбленной, актрисы Мэрион Дэвис, сиживали когда-то голливудские звезды: Чарли Чаплин, Мэри Пикфорд, Рудольфо Валентино, Гари Купер, Кларк Гейбл, Кери Грант.
Но даже для такого супер-богатого фашиствующего чудака замок стал в конце жизни слишком дорог. Как рассказала гидесса, он был передан семьёй штату Калифорния и университету Беркли, где когда-то учился Херст. Таким образом семья рассчиталась со своими задолженностями по налогам. Замок Hearst Castle кормит сегодня поколения американских искусствоведов и защитников окружающей среды, а также сувенирную индустрию. Не забыть бы к тому же, ко времени нашего путешествия, персонал двух больших ресторанов на наземной станции. Назад, то есть вниз, мы уже летели в сумасшедшем автобусе на скорости около 100 км/ч. Наш ковбой за рулем показывал ещё более высокий класс, что ему на самом деле удалось: все были счастливы, наконец, выйти из автобуса на полусогнутых. На сувенирной фотографии перед фотообоями с изображением замка, которые мы сделали непосредственно после нашего лихого спуска в горном ралли, я и моя жена позируем с широко открытыми после пережитого глазами.
6.
Побережье стало скалистым и грубым, Тихий океана шумел под нашими колёсами. Время от времени мелькали рощи платанов с романтическим, чудесным английским названием Sycamore-Trees, которые охраняют рейнджеры администрации по охране природы. Американцы считают, что здесь всё очень похоже на Бретань, но это „всё“ ещё более грубо и могуче, другими словами, северная Калифорния. Солнце осталось в Лос-Анджелесе, здесь царил туман и меланхолия Big Sur. Заповедник с его печальными пляжами, синими горами и всемирно известным легендарным Lone Cypress Tree, - монтерейским кипарисом на сказочной скале в Point Lobos State Park, противостоящим ветрам вот уже 250 лет, стал одним из символов американского упрямства и стабильности. Фотографии хрестоматийных калифорнийских ландшафтов всемирно известны. Когда мы нафотографировались и сняли всё на видео, то отправились дальше и осели в отеле в городке миллионеров Кармель, где когда-то был мэром звезда Голливуда Клинт Иствуд. Cамой важной частью мебели в номере был снова вездесущий консервативный и громоздкий американский шкаф, в котором стоял телевизор.
Незадолго до закрытия банка в пятницу быстро заскочили туда для обмена наших Travelers Cheques. Здесь я познакомился со специальным американским сервисом: моя подпись под чеком и паспорт были не достаточны для получения 20$ US. Молодая банкирша потребовала ещё и отпечаток большого пальца, что я после маленького скандала в конце концов сделал. С той поры у сыщиков Государственного департамента есть в коллекции преступников образец моей дактилоскопии.
Мы прошлись через две половины городского центра, который, похоже, состоял из деревянных дач американской пуританской традиции построек времён Марка Твена и Тома Сойера. Всё выглядело по-кальвинистски строго и немного потрепано. При ближайшем рассмотрении дома оказались большими банками, супермаркетами, специальными магазинами и бутиками, ресторанами и кафе. Архитектура здесь не кричит помпезностью как в Сан-Франциско или в Нью-Йорке - многое выдержано в стиле американского минимализма. Молодые миллиардеры из близлежащей Силиконовой долины или профессора и предприниматели из Сан-Франциско живут в городе. Везде строгие и ухоженные пляжи, ветер, меланхолия и прекрасный Downtown с уникальными галереями, фотоателье и студиями, ресторанами и очаровательными итальянскими кафе, где после долгого путешествия можно, наконец, выпить настоящий кофе и получить пирожное. Всюду антикварные магазины с великолепным ассортиментом. По центру города Кармель можно бродить целый месяц и не будет скучно.
Вечером отправились поесть в забитый посетителями лучший ресторан города. Он состоял из многих помещений с несколькими картинами на стенах, где сидело, вероятно, больше сотни гостей. В отличие от VIP-атмосферы американских фильмов здесь стояли шум и суета, которых я ещё никогда не испытывал. Все болтали, что-то рассказывали и кричали, не обращая внимания на соседей. Шум разъезженного автобана по сравнению с этим гвалтом воспринимался бы почти как беззвучный шёпот. Быстро проглотили наш динер, расплатились с официантом плюс обязательные 15% за обслуживание и побыстрее ушли. На следующий день поехали в город Монтерей на берегу залива (Monterey Bay), посетили живописную Fisherman's Wharf c меланхолией и избалованными морскими львами, загоравшими на понтонах. Вспомнился роман Джона Стейнбека „Консервный ряд“ (Cannery Row, 1945). Поели блюдо по-бретонски в буханке хлеба без мякоти, купили сувениры и отправились обратно в отель, в центр Кармеля. В памяти остались несколько очень красивых солнечно-туманных дней этого чудного города и его окрестностей.
Наш внедорожник повёл нас на север, в Сан-Франциско. Горы соскальзывали всё дальше вправо от нас, в глубь ландшафта, стало больше воздуха, солнца и тепла. В маленьких городках на подступах к метрополии все бухты застроены и прямо-таки залиты бетоном. Мы остановились в многоэтажном стилизованном, деревянном мотеле с видом на океан. Песчаный пляж, несколько бетонно-стеклянных зданий, антикварный магазин и, Боже мой, мексиканский ресторан. Все остальные кафе были, к сожалению, уже закрыты. Человек слаб: мы пошли в этот ресторан, где всё, что мы заказали, имело вкус какой-то дорожной грязи, а уж наш кофе – не хочется вспоминать... Для меня остаётся большим таинством как мексиканцы умудряются готовить из вполне нормальных продуктов такую гадость, особенно свои тошнотворные соусы.
Пахло свежим морским воздухом, слышались крики чаек, на языке был вкус океанской соли. Портье мотеля, гей-индонезиец с длинной ухоженной, пышной гривой волос до вертлявой попы, не обращал на нас внимания. Он беседовал со своей лучшей подругой по телефону уже, вероятно, по крайней мере, час:
- Жаклин, я же тебе говорил ... Теперь ты должна ждать результатов лабораторных исследований. Почему ты не спросила его о СПИДе? - и так эта волынка продолжалась без конца. Кроме нашего автомобиля во дворе стояли ещё три. Один из них принадлежал семье из Германии, которая оказалась очень осторожной в общении. Мы открыли в нашем номере окна с видом на океан и легли спать в романтично отражённом лунном свете.
7.
Это случилось 11 сентября 2001 года около 7°° по местному времени на западном побережье. Выйдя из душа, я включил телевизор, но не услышал ни звука, только увидел странную картину на экране. Почему-то именно сейчас на всех каналах шёл один и тот же научно-фантастический фильм: самолет влетал в небоскреб, и что-то горело. Я покрутил кнопку громкости, но ничто не изменилось. На CNN, NBC, CBS, ABC, Fox, частных каналах – везде была странная неподвижная, достаточно угрожающая, без голоса картина горящих небоскребов. Затем, наконец, пришли известия: картина на телеэкране не была научной фантастикой – это была реальная атака на Америку, на крепость Запада, полную дружелюбных людей, стоящих на земле с широко расставленными ногами; на швицеров, мчащихся вниз с горы Сан Симеон на скорости 100 км/ч, разрабатывающих в Силиконовой Долине новые компьютерные программы, строящих небоскребы и имеющих самую могущественную армию в мире, верующих в Бога, поклоняющихся деньгам и живущих в прекрасной стране, совершенно не подготовленной к такой атаке.
Дневная портье мотеля плакала. Мы зашли в антикварный магазин, где толстый и дружелюбный, заплаканный продавец предложил нам сладкий кофе. После этого страшного преступления американцы показывали свою солидарность. Президент Буш, который застыл на экране телевизора с выражением боли, и его семья были, как это предусмотрено в случае чрезвычайного положения, отправлены в течение нескольких часов в полёт над Средним Западом по секретному маршруту. Парламентарии палаты представителей и сенаторы выступали по телевизору, едва сдерживая нервы, спаянные катастрофой, и почти непрерывно заседали в столице. В стране, где нет недостатка в американских флагах, стало ещё более красочно из-за целого моря знамён.
Мы ехали по шоссе в Сан-Франциско, в город-жемчужину на удивительном заливе и слушали радио. Отель в S.F. звался Commodore и был как многие американские отели довольно симпатичен снаружи и менее красив изнутри. И, самое главное, наша комната была наперекор заказу без кондиционера. Тем не менее мы почувствовали преимущества заказа из Германии: многие сотрудники говорили по-немецки. Пожилая и мужиковатая шофёр такси, которая приехала по вызову и подвезла нас к центру, мечтала побыстрее уйти на пенсию и уехать домой на Боденское озеро. Лесбиянка, она в молодости уехала со своей партнёршей в Сан-Франциско. Жизнь прошла в вечеринках и парти для геев и лесбиянок в этом чудесном городе. Экономическая ситуация, даже без атаки на башни-близнецы в Нью-Йорке, трудна, - она не получает зарплату, только проценты от дневного дохода машины и живёт в основном на подачки немецких туристов, которым обязательно открывает своё сердце и рассказывает о финансовых проблемах. Пора оформлять пенсию и возвращаться обратно домой, в Европу. Многие из персонала отеля говорили по-немецки: черный швейцар, служивший в Германии в армии, или застенчивая смуглая, индийская девушка, чья сестра счастлива в браке с немцем в Европе. Одна из них, темно-русая, по-мальчишьи толстая, была немкой, - её родители были немцами, она выглядела по-немецки: только вот говорить по-немецки она не могла: помыкивала что-то неразборчивое. Тем не менее и она мучила нас разговорами. Два доллара сотворили чудеса, после чего она исчезала.
По телевизору тем временем шли дальнейшие жуткие трансляции из Нью-Йорка, - люди выпрыгивали из окон горящих небоскрёбов, обе башни рухнули. Было по-настоящему страшно. Великий и гордый народ, мелочно потребовавший от меня отпечаток пальца в банке для своей шпионской коллекции; в стране, где ещё несколько дней назад можно было говорить по телефону за рубеж не напрямую, а только через операторов, был в шоке. Великая нация оказалась совершенно не подготовленной к катастрофе у себя дома. Президент Буш, почти расплакавшийся сразу после атаки и пропавший с экранов телевизоров на несколько дней, взял себя потом в руки: он появился на работах по расчистке руин в Grand Zero, выступил перед нацией с речью и дал, наконец, американцам то мужество и надежду, в которых они так нуждалась. Так он стал настоящим американским президентом как это стоит в хрестоматиях. ТВ-шоу обсуждали жуткое нападение и многие американские мусульмане также участвовали в дискуссиях. Но говорили они что-то совсем несуразное и бредовое. У них было много сострадания к самим себе и своим братьям по вере в США, которым сейчас стало так трудно жить. Это была совершенно другая адаптация событий из иного параллельного мира, не пересекавшегося с американским обществом.
8.
Мы ходили и ездили по прекрасному городу Сан-Франциско на огромном заливе и повсюду нас не оставляли мысли о Нью-Йорке. На холме, на конечной остановке сели в легендарный Cable Train, поехали в гавань к Fisherman's Wharf, ели там снова бретонские деликатесы – свежеприготовленное блюдо в выдолбленной буханке хлеба. Сидели на балконе ресторана, ели-пили и смотрели в бинокль на тюрьму на острове Алькатрас, где сегодня больше нет заключенных, - и старались в этот момент не думать о башнях-близнецах в Нью-Йорке и прыгающих из окон небоскрёбов, доведенных до самоубийства людей. Было хорошо без душной жары Лос-Анджелеса и очень дорого.
Тут же, на набережной купили поездку в Национальный парк Йосемити, один из старейших американских национальных парков, известный по странным и уникальным фотографиям Анселя Адамса (Ansel Adams). Вот мы уже проехали поля с гигантскими ветряными мельницами на холмах - памятниками первых дней экологического движения, знакомых из американских фильмов; пустыню, в которой непрерывно что-то строилось и обрабатывалось, и, наконец, въехали в Йосемити. Нам на удивление в парке можно ездить на машине по асфальтовым дорогам. В Европе экологи пошли бы из-за такого безобразия на баррикады, а здесь ездят на машинах подальше от цивилизации в леса, к рекам, где американцы разбивают лагерь, ловят рыбу, разжигают маленький костёр и даже иногда время от времени сжигают из-за чистой любви к природе часть парка Йосемити. Хотя один из самых маленьких национальных парков США, Йосемити на самом деле огромен и рай для любителей природы и пеших походов. Говорят, что там растут гигантские секвойи, Redtrees, но мы не увидели на прогулке ни одной из них.
Поэтому на следующий день отправились через мост над заливом в Muir National Park. Там действительно стоят в изобилии тысячелетние и 100-метровые гиганты. Здесь тоже были асфальтовые дороги, но на автомобилях как в Йосемити ездить нельзя. По дороге назад в отель автобус сделал остановку в Саусалито, который немного выглядит как Frejus или мини-Канны на Лазурном берегу Франции. Сквозь туман над заливом просвечивался Алькатрас. В итальянском кафе обслуживали только выходцы из Латинской Америки. Очаровательно улыбающаяся латино-девочка с огромными лунным лицом подошла к стойке бара. Подросток не хотела второй бесплатной порции кофе, а просто попросила несколько раз подряд ещё немного сливок. Задница этого прелестного создания начиналась где-то в подмышках и кончалась над коленями. Мексиканские мамы, сидевшие за столом и наблюдавшие за девочкой, похоже, сами занимались в свободное время борьбой сумо и выглядели очень довольными. Они, очевидно, никогда не говорили ребёнку, что между приемами пищи должны быть перерывы. Русский таксист Сергей из Крыма, который повёз нас в последнем туре к Ламберт-стрит, заполненной зигзагами и цветами дороге на маленьком холме, известной из различных фильмов, а затем привез в японский сад, услышав наше описание сказал:
- Вы понимаете, здесь в Америке свобода. Кто хочет - ест как сумасшедший, и кто не хочет - голодает. Это не Россия, каждый может стать толстым. Свобода, понимаете ли...-
Обогащенные этой простой мудростью иммигранта, которые угрожал когда-нибудь вернуться отсюда домой в Крым, мы поехали обратно в гостиницу собирать вещи для перелёта в Нью-Йорк.
9.
Неделю спустя после атаки на США мы вылетали вечером в Нью-Йорк. В аэропорту было много сигнализации, безопасности и очень много нервотрёпки. Самолет летел через ночь и через несколько часовых поясов, - спустя семь часов полёта мы кружили над разбомбленным городом городов и вновь приземлились в Ньюарке. Нам повезло: рейс во Франкфурт был отложен на один день и авиакомпания предоставила нам доступный отель на огромной территории аэропорта. В бистро лобби отеля было полно людей, на телеэкране постоянно возникали кадры разрушения башен-близнецов. Бистро принадлежало арабской паре. Его бородатый владелец разгуливал с отсутствующим выражением лица и блестящими глазами фанатика, зато его жена не теряла присутствия духа и бодро выставляла счета. Это был необъяснимо грязный и самый убогий из всех увиденных нами американских отелей - Howard Johnson Hotel, который я когда-либо видел во время нашего путешествия, да и потом в своих дальнейших поездках в США. Унитаз и ковер были, конечно, полны воды и мочи. Администратор, к которому мы пошли жаловаться, не стала реагировать и сослалась на чрезвычайное положение после 11 сентября. На следующий день встали рано утром и обнаружили, что экипажи самолетов, выходя из этого грязного сарая, выглядели счастливыми и очень элегантными. Автобус взял нас на Манхэттен, путешествие заняло почти час, и мы оказались в реконструированном дворце Центрального вокзала, Grand Central Station, где не ходили поезда и осталось лишь название. Все здесь было великолепным: кафе, рестораны и бутики.
Когда мы вышли оттуда, то оказались на Пятом Авеню, где все стены вокруг вокзала-дворца были заполнены самодельными алтарями ньюйоркцев, искавших пропавших в одночасье членов своих семей, близких и друзей. Тут сидели заплаканные родители, молодые и пожилые женщины, ставшие вдовами, - нередко вместе с детьми; мужья, потерявшие жён, а дети - родителей. Все они хотели какой-то информации о своих близких, которую им ещё никто не мог дать. Пятая Авеню вовсе не выглядела так волнующее как я представлял себе это дома: много супермаркетов и магазинов и не так уж много людей на улице. На 47-й улице нашли Diamond District с роскошными ювелирными магазинами и Berger’s Deli, еврейским культовым рестораном. Мне сказали, что на этой улице ортодоксальными евреями осуществляется около 80% объёма продаж драгоценных камней в Америке. Заказали в ресторане парочку еврейских деликатесов и разговорились с официанткой Джойс о жуткой атаке на Америку и о рухнувших башнях-близнецах Всемирного торгового центра, об её дочери, о нас и наших детях, о Боге и об Израиле. Остальной персонал ресторана были латинос с красными бейсболками на головах, где красовалась надпись Hebrew National. Как я позже выяснил, это была реклама еврейской кошерной сети хот-догов в Нью-Йорке. Неделю назад теракт превратил Нижний Манхэттен в руины и буквально разрубил небоскреб Deutsche Bank на две части. Но как ни ужасны были атаки в Нью-Йорке и в Пентагоне, Berger’s Deli продолжал работать и обслуживать своих клиентов. Тема 11 сентября и Berger’s Deli послужила мне потом для написания картины, которую похвалил мэр Нью-Йорка Майкл Блумберг. Поев, мы попрощались и вернулись на Пятое Авеню.
Взяли такси с корейским водителем - это оказалось роковой ошибкой. Проезд на такси для пассажиров здесь по сравнению с Германией дешев. Однако фонд нью-йоркских такси иной чем в немецких автомобилях, - они были созданы во второй половине XX века и с той поры, очевидно, не изменялись. Поэтому при длительных поездках сидение в такси становится орудием пытки высокой эффективности. Кореец рассказывал нам, что он студент управления бизнесом, но он не был таким большим знатоком своего города, Большого Яблока, как, например, Сергей из Сан-Франциско. Мы совершили ужасную ошибку и выехали с ним из Манхэттена. Хотели посмотреть на руины башен-близнецов, но нам не позволили туда добраться: повсюду были полицейские заслоны и везде была «безопасность». Долго стояли в пробках на мосту в Бруклин и увидели издалека статую Свободы. Тогда ещё в автомобилях не было навигаторов, и в конце концов мы очутились где-то в дремучих лесах штата Нью-Джерси. Кореец совершенно потерял ориентацию, но какой-то дружелюбный американец объяснил ему, как надо объехать пробки и найти дорогу в аэропорт. Мы стали беднее на 130 долларов, приехали в последний момент в Ньюарк, получили наш багаж, отданный в камеру хранения, и успели зарегистрироваться на перелёт в Германию.
Началась новая, страшная свинцовая эпоха глобального исламского террора XXI века. В Германии, во Франкфурте, шёл дождик, автомобиль ожидал нас в гараже аэропорта. Мы ехали домой в Саарбрюккен и не могли поверить тому, что прилетели из отпуска как беженцы из разбомбленного Нью-Йорка.
Позже я узнал, что авиакомпания, которую мы так полюбили, вскоре после 11 сентября объявила о банкротстве, официантка Джойс из еврейского ресторана в Diamond District уехала с мужем из Нью-Йорка во Флориду, а в какой-то газете сообщалось, что психопатический американец застрелил на улице сикха, приняв его за мусульманина.
Саарбрюккен, 2002
Примечание
[1] Авторизованный и актуализированный перевод очерка на немецком языке „Ein Urlaub in Amerika“, опубликованного на собственном сайте в Сети 2002.
