Провинциальный репортер0

№1

 

Вместо презентации ПР,

или ГЛОТОК ВОЗДУХА

 

Кто представляет себе, что такое журналистика в точном смысле слова, тот согласится, услышав, что вологодский рынок СМИ пребывает в удручающем и трагикомичном состоянии. Не будет изрядной гиперболой охарактеризовать ситуацию, если уж не как царство профессионального убожества, то как ситуацию, в которой чистая журналистика подавляется, извращается и профанируется диктатом чуждых ей и пагубных для нее императивов и стимулов, хозяйски довлеющих в профессиональной среде, словно в зоне оккупации, и калечащих профессиональное сознание, словно сетевые черви незащищенную операционку на слабеньком компе. Кто пытался что-то сделать, не мирясь с трагифарсом, тот знает, о какую стену надо расшибить лоб, чтобы наметить в ней мало-мальскую брешь и ни в чем не перепачкаться. Отложим до другого раза анализ причин, показывающий, почему в отдельно взятой провинции имеем, что имеем. Заметим лишь, что в этой профессии есть два основных и тесно взаимосвязанных фактора, детерминирующих положение дел в ней: творческий и финансовый. Главным в тандеме, разумеется, является творческий фактор (чистый профессиональный), а он довольно тонок и норовит вступать в противоречия с теорией и практикой журналистики даже в ее талантливых образцах, не говоря уж о бездарных. Журналистика - это творчество. Я не знаю, что делают в этой профессии и около нее люди, считающие ее чем угодно, кроме творчества. Это сюжет для Гоголя, если приглядеться к цеху изнутри, но в другой раз об этом. Журналистика - родная сестра литературы, журналистика - это зеркало. Укладываясь в эту формулу, жанровый спектр журналистики пестр, соответственно многообразию искусства слова. Можно и в небольшой провинции, невзирая на ее ограниченный кадровый потенциал, сделать неплохое издание в любом жанре, задавшись такой целью и сосредоточив усилия на выполнении чистой творческой задачи. Ума не приложу, с чего вдруг и откуда набились в штурвальную рубку этой профессии люди, ставящие перед собой и редакцией какие угодно задачи и цели, кроме творческих. Ах, да, второй фактор. Проклятые деньги, как говорил Достоевский. А еще он, помнится, говорил: человеку нужен глоток воздуха. В журналистике глоток воздуха - она сама, а сама она есть слово. Журнал и газета - это не торговая лавка, а творческое предприятие, призванное производить духовный продукт - слово. Слово не предмет купли-продажи, иначе это не слово (аргументацию тезиса см. в №7 ВЛ, стр.157-178, и, бог даст, в №12). Для Вологды было бы чудом, кабы изыскался финансовый источник под иллюстрированный журнал с названием «Провинциальный репортер», сигнальный номер которого был сверстан, но представлен ниже в неиллюстрированной (зато расширенной) версии. Проклятых денег не нашлось. Что ж, дабы труды творческого коллектива не пропали втуне, пусть ПР выйдет в свет как журнал в журнале. От имени авторов ПР имею честь представить творческую попытку, предпринятую в условиях, не располагающих к творчеству и придавших прессе облик унтер-офицерской вдовы в отдельно взятой провинции в эпоху свободы слова, в чем и юмор: она сама себя высекла, приняв прискорбный вид на добровольных началах.

 

Алексей Николаев, редактор ПР

 

О г л а в л е н и е

 

Тетрадь I. НАЧАЛО НАЧАЛ

Татьяна Почтеннова. МАЛЫШ ИДЕТ, репортаж с места рождения в трех частях:

I. МАМОЧКИ СВЕТЫ; II. АКУШЕРЫ; III. ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Тетрадь II. СКРЫТАЯ КАМЕРА

Лариса Шабалова. К БАБКЕ НЕ ХОДИ, сеанс магии с разоблачением

Наталья Усанова. ДУШЕВНЫЙ ПРИЕМ, как я лечилась от депрессии по заданию редакции

Ирина Деркач. ХРИСТИАНЕ БЕЗ КРЕСТА, репортаж с сектантского богослужения

Тетрадь III. РОДИНА

Блокнот 1. Хождение в народ

Ирина Деркач, Наталья Усанова. ДЕРЕВНЯ, портрет сельского поселения,

панорамный снимок в пяти ракурсах: I. МЕСТНОСТЬ; II. ЦЕНТРАЛЬНАЯ УСАДЬБА; III. СУДЬБА; IV. ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫЕ СИЛЫ; V. КОРНИ

Екатерина Старостина. ВАЛЯЙ, ГАРМОНЬ! Как я ходила в катку

Ирина Деркач. МАСТЕРСКАЯ РАБОТА, как я сменила перо на коклюшки

Юрий Подгаецкий. КОРОВИЙ ПОЦЕЛУЙ, как я доил Зорьку

Андрей Котов. Репортажи от станка: РИСУНОК ШВА; КАРЕТКУ МНЕ, КАРЕТКУ!

Юрий Подгаецкий. БРИЛЬЯНТОВАЯ РУКА, как я держал пробу

Наталья Усанова. ВСЕ КАК У ЛЮДЕЙ, записки натуралиста

Блокнот 2. Война и мир

Очерки в Книгу памяти

Наталья Усанова. 584 КИЛОМЕТР; ПИСЬМА ПОГИБШЕМУ; ЖДИ МЕНЯ;

КАРТОФЕЛЬНОЕ ПЛЕМЯ; КЛОЧОК ОБОЕВ;

ОГОНЬ, ВОДА И НИКОЛАЙ ЧУДОТВОРЕЦ

Андрей Котов. ВОЙНА, ПЕРЛОВКА И ЛЮБОВЬ; ЧУРИЛОВКА

Екатерина Старостина. ИВАН ДА МАРЬЯ

Юрий Подгаецкий. АЭРОСТАТ; МИННЫЙ ПОСОХ; НЕБО ШИЛОВСКОГО

Тетрадь IV. ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ПОЭМА

Наталья Усанова. УРОК, как я была учителем; ГАГАРИН ОЧЕНЬ ЗАНЯТ, размышления

у стенда школьного музея; УСТОИ, о воспитательном эффекте этнографии; ПРАВИЛО ПАРАМОНОВА И МЕТОДИКА ВАХРАМЕЕВА, заметки с мастер-класса; ТЕТЯ В ФОРМЕ, один день инспектора по делам несовершеннолетних

Очерки и зарисовки:

Екатерина Старостина. САДОВНИЦА

Ирина Деркач. ВНУТРЕННИЙ ВЗОР; ОБУЧЕНИЕ ШЛЕПКОМ

Екатерина Старостина. ПЕРВЫЙ ГВОЗДЬ

Наталья Усанова. КЛАСС ЗОЛОТЫХ РУК; ШКОЛЬНАЯ МАМА;

ДОСТОЕВСКИЙ БОЛЬШЕ 20 МИНУТ

Тетрадь V. БЕДНЫЕ ЛЮДИ

Блокнот 1. Наклонная плоскость

Ирина Деркач. ПОДШИВОЧКА ПОД ЛОПАТОЧКУ, диптих в рубрику «На дне»:

I. ЗАПОЙ, исповедь алкоголика; II. ЗАВЯЗКА, репортаж из кабинета нарколога;

ПЕТЛЯ, триптих в рубрику «Memento mori»: I. БОЛЬ; II. ДУРЬ; III. ШАНТАЖ

Наталья Усанова. СЧАСТЬЕ БЕЗГРАНИЧНО, контрастный снимок;

АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ, один день социального работника

Ирина Деркач. САНИТАРОЧКИ, репортаж из богоугодного заведения

Блокнот 2. Квартирный вопрос

Александр Ильичев. ЗАПИСКИ УПРАВДОМА,

кадры из жилищно-коммунального сериала

Екатерина Старостина. СЦЕНЫ ИЗ ЖИЗНИ ДОМА, стенограммы с жалобных мест

Ирина Деркач. КОММУНАЛКА, записки жильца; репортажи из трущоб:

ЖИВОЙ УКОР; ДОМ БУРГОМИСТРА; ПЛЕН ОБСТОЯТЕЛЬСТВ;

РУХНУВШЕЕ СЕРДЦЕ; УНИЗИТЕЛЬНАЯ ЖИЗНЬ

Алексей Николаев. АПОЛОГИЯ КОММУНАЛЬНЫХ БЛАГ,

к слову о квартирном вопросе

 

- Как! В Вологде появился еще какой-то журнал на кой-то ляд? Не понимаю, зачем столько изданий в малонаселенной провинции? - сказал читатель репортеру, а в ответ:

- И правда, хватило бы и одного.

- Ну, так надо оставить одно, а остальные закрыть.

- И какое же оставить, по вашему мнению?

- Да какая разница!

- Большая. Дело, знаете ли, не в количестве, а в качестве печатного слова.

- Полноте! Печатное слово убил в России еще Дантес.

- С этим не соглашусь, слово не убьешь, хоть убейте.

- Помилуйте, ну зачем столько газет и журналов? А у этого нового и аббревиатура-то - ПР.

- Надо же, и впрямь: «Провинциальный репортер». Но что вы, собственно, имеете в виду под ПР?

- Известно что - пиар. Уши вянут!

- А вы затыкать их пробовали?

- Пробовал и глаза зажмуривать, не помогает, любезнейший. Стоит их открыть, а перед носом - газета или журнал. Журнал или газета.

- Не все то журнал и газета, что блестит и так называется, а пиар пиару рознь, ибо пропагандировать (бишь, пиарить) следует только то, что этого достойно. Вот если я напишу о вас и хорошо напишу, это тоже будет пиаром.

- Нет уж, увольте, я не из этих, которые, ну, вы поняли, и не из тех, кто, ну, вы сами знаете.

- Да уж как не знать. А давайте-ка я все-таки напишу о вас, дабы внести недостающий штрих в картину. Сделаю репортаж о том, как вы живете, чем, так сказать, дышите.

- Да кому это интересно, господь с вами, я обычный человек, каких миллионы.

- Репортерство состоит в том, чтобы в самом обычном приметить самое интересное. К примеру, если вы любите свою профессию, она-то и представляет интерес, да такой, что вы будете говорить о ней часами, встретив благодарного слушателя. Так говорите же и не сомневайтесь в том, что вы его встретили. Покажите мне место событий.

- Каких событий?

- Главных.

- Так ведь они происходят где-то там наверху.

- Они происходят везде и с каждым, поэтому отовсюду можно сделать репортаж, и его героем может стать любой. Приступим?

 

 

Тетрадь I. НАЧАЛО НАЧАЛ

 

МАЛЫШ ИДЕТ

 

Репортаж с места рождения в трех частях

 

Часть I. МАМОЧКИ СВЕТЫ

 

Вторник. Роддом №1 на Пирогова. В приемном покое беременных встречает акушерка Светлана Репина. К дежурству она приступила в девять утра, смена закончится через сутки.

Хозяйка покоя

9.15. Светлана Владимировна принимает первую роженицу. «Не стой голыми ногами на полу, он ведь холодный», - пожурила акушерка молодую женщину. «Халат надеть?» – «Надень. А то одни стесняются, другие голышом готовы ходить. Ну, пойдем с богом, давай сумочки помогу донести». Вернувшись минут через пять: «Проходите, девушка. Пакетики на пол ставьте, а сами сюда присаживайтесь. Ножки отекают, - осматривает ноги роженицы. - Зовут как?» Та - с робостью: «Ира». - «Можно без отчества?» Девушка кивнула. Акушерка ознакомила ее с режимом дородового отделения. Разрешается гулять с 17 до 19, передачки родные могут приносить до 14, а потом с 16 часов. Настал черед измерить температуру. Акушерка подшучивает, по своему обыкновению. Ирина улыбается. Заметно, что она чувствует себя уже увереннее. В это время в приемный покой приводят молодую женщину, которую срочно надо подготовить к операции. Светлана Владимировна, попросив прощения, взялась за новенькую. Проводив ее в операционную, снова садится за бумаги.

«Температура - 37. Со страху, что ли, подскочила? Не бойся, я не кусаюсь». Затем Ирине пришлось вспомнить болезни, какими она переболела. Последовал такой же вопрос о муже. «Вот пристала, скажи! Но что делать, такие правила», - закончила допрос акушерка. Тут куда-то ее вызвали. Я спросила Ирину: «Не страшно?» - «Да так. Вот поправляюсь быстро: в неделю по 2 кг набираю». Еще я узнала, что ждут они с мужем мальчика и что муж на родах жены присутствовать не собирается. Вернувшись, Светлана Репина измерила давление и прослушала сердцебиение ребенка. В процессе оформления Ирины в предродовое отделение на нее заведено целое дело. «Сколько нужно бумаг заполнять», - прочла мои мысли беременная. «И не говори, - откликнулась акушерка, - бумажной работы у нас много, но все по делу. Ну, вот мы с тобой и закончили. Давай сумки, пошли».

10.25. В возникшей паузе под допрос попала сама акушерка. Выяснилось, что в первом роддоме она работает 24 года. Правильно ее должность называется акушерка смотровой родильного блока. В обязанности входит: принимать женщин, поступающих по направлению из женской консультации и доставляемых «скорой», оценивать их состояние и решать, куда их - в палату патологии, в палату интенсивной терапии (если высокое давление) или в обычную палату. В приемном покое акушерки дежурят сутки через трое. За смену поступает разное количество беременных. Бывает - одна (обычно в праздники и в выходные), бывает - двадцать одна (это когда другой роддом на месяц закрывается), а в среднем за сутки - десять новеньких. Никому нельзя отказывать, принимаются все, независимо от того, есть документы или нет.

По замечанию Светланы, важно найти подход к беременной. «Они все разные, с одной перебросишься шуткой, другая сидит букой. Ты к ней и так, и этак - никакой реакции. Только зашла, а уже всем недовольна. Задашь простой вопрос, а в ответ: откуда, дескать, нам знать, мы же в первый, а не в десятый раз рожаем». Когда в приемном покое образуется очередь, кто-то принимает это с пониманием, а кто-то (особенно мужья) закатывает скандал. «В прошлое дежурство ночью одновременно троих привезли. Первыми оформляем тех, у кого схваточки более сильные и частые. А мужья ждать не хотят, начинают ругаться, иногда и матом. Я их понимаю, они же думают, что их жены вот-вот родят. Но все равно обидно. Мы ведь за них всех переживаем. Побольше бы им всем терпения». Получает моя собеседница меньше 10 тысяч рублей в месяц. Охотников из молодых идти сюда нет.

Повторочка

12.20. Заходит женщина лет 45-50, по виду явно не беременная. Объясняет, что сейчас приедет жена ее сына, которая вот-вот родит, она же будет рядом с невесткой во время родов. Спустя несколько минут появляется девушка, о которой речь. Акушерка отправила поступившую переодеваться. Вскоре та появилась, облаченная в коротенький халатик. Это Ольга, 26 лет. Пришла, как говорят, за вторым ребенком. «Ну, всех мужчин у нас завлечешь, - глядя на легкомысленный наряд, заметила хозяйка приемного покоя». - «Я думала, здесь мужского пола нет, - немного оробев, ответила девушка, но, набравшись храбрости, добавила: - Когда рожу, живота не будет и халат станет длиннее. Нам говорили, что можно надевать то, в чем удобно». - «Тебе в этом удобно? Все-таки для роддома надо что-нибудь подлиннее».

Срок у Ольги уже за 40 недель. «Перехаживаешь?» - «Уже все заждались. Звонят и спрашивают: еще не родила?» - залпом выпалила девушка. «Какие нетерпеливые, сами бы попробовали». - «А почему так долго?» - «У всех по-разному. По шаблону никто не рожает. Ну, пойдем, посмотрим тебя». Из комнаты, куда они удалились, стали раздаваться непонятные звуки. «Оля, ты никак кашляешь?» - «Нет, это я реву». - «Вот плакса попалась, чего плачешь-то?» - «Так боюсь». - «Так ведь ты уже за вторым пришла». - «Первого не знала как, так не боялась, а второго уже знаешь как, так страшновато. Быстрей бы уж…»

Потом Светлана позвонила в родблок: «Надо бы повторочку посмотреть, у нее схваточки слабенькие». Пока ждали врача, зазвонил телефон. Выслушав вопрос, акушерка ответила, что мужа на роды пускают и что для этого требуется «флюорография» и чистая одежда, в которую надо переодеться в роддоме. Для ребенка можно приносить носочки, распашонку, для рожениц - зеленые яблоки, бананы, яблочный сок. В приемный покой зашла врач-акушер, молодая девушка, и пригласила Ольгу в соседнюю комнату. Донеслись всхлипы. В ответ: «Давайте успокаивайтесь, и будем рожать потихоньку».

Раньше женщины были здоровее

13.30. Снова в приемном покое звонит телефон. Мамочка спрашивает, что делать, у нее швы после родов не сняты. Акушерка подробно выясняет, что это за швы, велел ли врач приходить в роддом, потому что есть швы, которые не надо снимать, они сами рассасываются. Но чтобы девушка чувствовала себя спокойнее, приглашает ее прийти в приемный покой и получить консультацию врача. Звонящий телефон - дело тут обычное. Спрашивают обо всем. Почему там и там болит? Как кормить ребенка? Чаще интересуются, родила или нет.

14.00. К этому времени с начала суток в первом роддоме появились 10 новорожденных, из них семь мальчиков. В приемном покое пусто, записи в журнал все сделаны. У меня вновь появилась возможность помучить вопросами Светлану Репину. «Изменились ли роженицы на вашей памяти?» - «Да, и очень. Раньше женщины были здоровее. Сейчас смотришь, еще девчонка, а у нее уже куча болячек. И не удивительно. Вы посмотрите, в чем они осенью и зимой ходят. Курят. Такое впечатление, что поголовно все курят. Выгляни во двор роддома, когда беременные гуляют, - это же ужас, что творится: практически все с сигаретами. Бывает, даже во время схваток курят. Впрочем, если она всю беременность курила, то резко бросать нельзя. Иначе ребенок потом спать не будет, ведь он родится уже с зависимостью. Женщины стали неженками. Наблюдается такая тенденция: поступают без схваток - раз кольнет, а им кажется, они рожать начинают. Раньше такого не было. Может, их учат, что как кольнет, так надо сразу в родильный дом? Что еще? Такое ощущение, что они в роддом идут, как в санаторий, полагая, что здесь за них все сделают. Но ведь роды - это работа, это боль. И боятся они больше, чем наше поколение».

«Случаются ли нестандартные ситуации?» - «Почему-то на ум одни негативные примеры приходят. Вот было, правда, не в мою смену, принес нетрезвый мужчина передачку. Ее у него не взяли, потому что там были продукты, которые не положены беременным. Так он этой сумкой женщину, принимающую передачки, по лицу ударил. Матом обложить - так это обычное явление». - «Приходится ли вам удивляться и чему?» - «Дивлюсь, сколько вещей берет иная женщина в роддом. Одна с тостером рожать пришла». - «Больше или меньше стали рожать?» - «Больше. В год у нас где-то две тысячи малышей. Что интересно, основной поток рожениц - под 30 лет. Много третьих родов стало. Часто двойни бывают».

14.30. Стук в дверь, заглядывает женщина. «Здравствуйте, вы знаете, меня в субботу выписали, я так спешила, что вещи забыла». - «Что, не понравилось, раз так быстро убежала?» - «Да нет, очень понравилось», - смех в ответ. «Так торопятся, что вещи забывают. Не первый раз такое».Давайте успокаивайтесь, и будем рожать потихоньку

Раньше женщины были здоровее

13.30. Снова в приемном покое звонит телефон. Мамочка спрашивает, что делать, у нее швы после родов не сняты. Акушерка подробно выясняет, что это за швы, велел ли врач приходить в роддом, потому что есть швы, которые не надо снимать, они сами рассасываются. Но чтобы девушка чувствовала себя спокойнее, приглашает ее прийти в приемный покой и получить консультацию врача. Звонящий телефон - дело тут обычное. Спрашивают обо всем. Почему там и там болит? Как кормить ребенка? Чаще интересуются, родила или нет.

14.00. К этому времени с начала суток в первом роддоме появились 10 новорожденных, из них семь мальчиков. В приемном покое пусто, записи в журнал все сделаны. У меня вновь появилась возможность помучить вопросами Светлану Репину. «

«

14.30. Стук в дверь, заглядывает женщина. «

15.00. Мое дежурство в приемном покое закончилось. За эти сутки в вологодском роддоме №1 появились на свет 16 малышей, в том числе 2 двойни, мальчики.

 

Часть II. АКУШЕРЫ

 

«Ну, все, я в роддом»,- сказала я коллегам, выключив компьютер. «Когда вернешься?» - «Думаю, к пяти управлюсь».

В ординаторской меня встретила заведующая родильным отделением Ольга Алексеевна Соколова. Мы прошли в родблок, где состоялось знакомство с врачом-акушером Игорем Владимировичем Деминым. То, что моим «гидом» будет мужчина, вначале меня некоторым образом смутило (все-таки не на заводе), но справившись с волнением (не рожать ведь, в конце концов, я сюда пришла), занялась своим обычным делом, то есть вопросами. Игорь Демин работает в первом роддоме несколько лет, пришел сюда сразу после окончания ярославского мединститута. Женат. Супруга тоже врач, работает в детской областной больнице. График тяжелый и включает ночные дежурства. Как женщины относятся к известию, что роды у них будет принимать мужчина? Медсестра, работающая с ним в паре, Ольга Голодова, говорит, что вначале женщин это пугает, а потом, узнав его, не хотят никого другого. Любят женщины Игоря Владимировича за его внимательность и доброжелательность. Сама Ольга тоже очень рада, что работает именно с этим доктором, с ним ей всегда спокойно.

Рожайте вовремя

В день моего визита Демин дежурил сутки, с 8 до 8 утра. Пока из пяти находящихся в его зоне ответственности родзалов занят только один. Всего в родильном блоке десять родзалов, за остальные пять отвечает другой врач. «Как проходит мой рабочий день? Пришел, переоделся в ординаторской, поднялся в родильный блок, дежурный врач вводит меня в курс дела, то есть рассказывает, сколько в родблоке женщин, когда они поступили и в каком состоянии. Изучаю истории родов. Потом осмотры. Женщину, находящуюся в родах, надо осматривать каждые 2 часа. Сегодня утро спокойное: занят лишь один из пяти моих родзалов. Случаются (слава богу, очень редко) форс-мажорные ситуации, когда в каждом по женщине. Такое бывает во время закрытия на профилактику областного роддома. Вот тогда приходится побегать! При этом надо заполнять огромное количество бумаг (медицинской документации). Буквально каждое движение нужно запротоколировать. Знаете, какой главный наш инструмент?» - «Какой?» - «Авторучка».

«В среднем сколько родов в день?» - «8-10». - «Женщина в первой палате скоро родит?» - «Она уже рожает. Ведь что такое роды? Это длительный процесс. Женщины прибывают к нам со схватками и спрашивают: скоро мы рожать будем? В их понимании роды - это когда ребенок непосредственно рождается, но когда роженица тужится - это уже финал родов. И рождением ребенка роды не заканчиваются, еще и послед нужно родить. А начинаются они с момента, когда наблюдаются регулярные схватки, то есть две за 10 минут. Длятся роды в среднем 14 часов. Если они, по причине слабости, затягиваются, мы обязаны вмешаться. Даем стимулирующие препараты. В первом родзале повторно родящая женщина. Рожать мы будем где-то в районе 12 часов. Но может все и быстрее произойти, повторно рожающие в этом плане непредсказуемы. Так что точное время не скажу, этого никто не знает».

«В каком возрасте лучше рожать?» - «Вовремя». - «Для некоторых вовремя наступает после сорока, когда есть квартира, машина, хорошая работа». - «Ну, конечно, до сорока тянуть не стоит, велик риск осложнений. Да и в 16-17 лет в роддоме делать нечего, рано еще». - «А бывает, что вы приходите на работу в плохом расположении духа и кричите на женщин?» - «Что вы! Такого здесь себе никто не позволяет». - «Роддом вчера и сегодня. В чем отличие?» - «Условия работы заметно улучшились. К примеру, раньше первый родзал был общей предродовой палатой. Там стояло 4 или 5 кроватей. Женщины, поступавшие со схватками, все там размещались. Одна охает, другая кряхтит, третья еще чего-нибудь. Одна на другую смотрит, и им еще тяжелее становится. И врачи там же их осматривали. Сейчас красота: каждая рожает в отдельной палате, санузел с душем отдельно, во время схваток муж может находиться рядом».

Игорь Владимирович провел меня по родильному блоку. Родзал №1, где находилась женщина в родах, - помещение небольшое, в голове не укладывается, как там стояли 5 кроватей. Интересуюсь настроением у рожающей женщины. «Прекрасное», - ответила та. Другой родзал немного больше первого, там, помимо кровати и детского столика, вижу большой мяч, шведскую стенку. «Это типовой родзал, - просвещает меня Игорь Демин. - Видите детский стол с обогревательным оборудованием? Здесь источник лучистого тепла, чтобы ребенок не охладился. Вот стенка, мячи. Это для женщин, чтобы им во время схваток легче было. Правда, стенку женщины как-то не очень любят, а вот мячи наоборот. Говорят, помогает. Сейчас считается, что активное поведение во время родов предпочтительней». Я заметила, что кровать какая-то необычная. «Кровать новая, такая на отделении одна. В этом родзале все предусмотрено, включая то, как женщине удобней рожать, и то, как врачу лучше выполнять свою работу, к примеру, зашивать. Одно дело, когда нагнувшись что-то делаешь, и другое, когда присесть можно и без напряжения все сделать». Кровать, между прочим, стоит около миллиона рублей.

С женщиной нужно разговаривать, и неважно, о чем

Акушерка Ольга Голодова работает в 1-м роддоме около 10 лет. В свое время мама, отдавшая роддому не один десяток лет, брала маленькую Олю с собой на работу. Когда девочке исполнилось 12 лет, она стала помогать матери в роли санитарки. После школы девушка пошла в медицинское училище. У Ольги есть сын. Навещая ее на работе, просит вынести ему девочку-сестренку. В 2007 году, если помните, проводился конкурс: народ выбирал лучших врачей и медсестер. Ольга Голодова стала одной из тех, за кого вологжане отдали большее количество голосов в номинации «Народный акушер». Ольга общается с рожающими женщинами ласково, негромко, прямо как с маленькими детьми.

«Не всякий нынче пойдет работать акушеркой», - сказала я и услышала в ответ: «Так к нам никто и не идет. Молодых акушерок в родильном блоке всего две, остальным в среднем по 50 лет». - «Часто ли попадаются капризные женщины, заставляющие вас побегать?» - «Бывает». - «Ругаются?» - «И это бывает. Говорят, мы над ними издеваемся. Мы понимаем, что они не со зла, просто им больно. Женщинам потом стыдно, и они извиняются». - «Просят обезболивающие уколы сделать?» - «Постоянно. Кесарево просит сделать чуть ли не каждая». - «Чтобы не мучиться?» - «Да. Было, и в суд на нас грозились подать за то, что не делали кесарево. А его ведь только по показаниям делают. Если роды идут хорошо, то зачем резать? Со всеми разговариваем, успокаиваем. С женщиной нужно всегда разговаривать, и неважно, о чем. Просто заглянуть в родблок, послушать сердцебиение, давление измерить - это тоже успокаивает». - «Бывают моменты, когда нужно прикрикнуть?» - «Только тогда, когда женщина начинает себя неадекватно вести. Приходится немного повысить голос, чтобы она послушала нас. Но это очень редко случается». - «Есть ли неписаные правила, соблюдаемые вами неукоснительно?» - «Никогда и ничего их этих стен не выносить».

Какая польза от отца

В родильном отделении царит тишина. Спрашиваю у Ольги, всегда ли так тихо. Отвечает, что еще утро и что весь процесс обычно к ночи начинается, ведь, как говорится, когда зачатие произошло, тогда и роды происходят. «Криков как таковых вообще нет, женщины очень редко кричат. Ведь большинство рожают с «партнерами», что очень помогает». Я удивилась такому аргументу. Со мной рядом во время родов мужа не было (тогда это было невозможно), и кричала я так, что акушерка прибегала ко мне с просьбой дать ей дожить до пенсии. Интересуюсь, как ведет себя сильный пол, выдерживает ли испытание. «В обморок, конечно, не падают, но чересчур чувствительные папы попадались - нашатырь приходилось давать. А один папочка так переживал за жену, что после родов как ее увидел, так и упал. Мужья ведут себя по-разному. Кто-то молча сидит, держит за руку, кто-то массаж делает. Ведь даже просто прикосновение руки «партнера» отвлекает женщину от схваточки».

«На непосредственное появление ребенка отцы остаются?» - «Мы спрашиваем, хотят ли они остаться на процесс потуг. Некоторые отказываются. Пойдут, погуляют, заходят, когда все уже позади. Многие остаются, держат жен за руку, помогают тужиться, если ходили в школу подготовки к совместным родам». - «А под окнами новоиспеченные папаши не кричат?» - «Под окнами не кричат, а вот телефоны разрываются. Есть такие беспокойные! Приглашаем их сюда, хотя бы просто в коридоре на диванчике посидеть. Раньше, конечно, это было как-то дико для нас, но опыт показал, какая это помощь и женщине, и нам. Спокойнее, если рядом родственник».

Песня жить и рожать помогает

Разобравшись с папочками, перехожу к капризам беременных. Им то одно подай, то другое. Интересно, в родах бывает, что хочется чего-то этакого. «Ну, каких-то необычных просьб что-то не припомню. Чаще всего просят музыку включить во время родов. Сейчас у всех на мобильных телефонах есть любимые мелодии. Мы не запрещаем, главное, чтобы женщинам было хорошо. У нас и с аромосвечами рожали. А так в основном просят быть рядом». - «В родах обычно не до веселья. Исключений не бывает?» - «Попадаются и веселые». - «Песни поют?» - вроде бы невпопад спросила я. «Кстати, сейчас поют и очень часто, - огорошила меня Ольга. - Особенно любят это дело те, которые ходили на подготовку к родам. Им там советуют не кричать, а петь во время схваток. Одна женщина, пока с мужем в джакузи была, все «калинку-малинку» пела. Как у нее схватка, она начинает: «Калинка-малинка, калинка моя». А схватки ведь постоянно. Так после какого-то раза муж ей и говорит: «Дорогая, давай сменим репертуар». Я не удержалась от смеха, представив, как это все было. А джакузи, как я выяснила, в родблоке не роскошь, а средство для облегчения боли во время схваток. В ванной женщины могут расслабиться, им эта процедура очень нравится.

Иду на роды

Такое ощущение, что я уже здесь работаю. Интересуюсь, как там дела у Оксаны Николаевны. «С Оксаной мы сейчас будем тужиться. Вы будете присутствовать на родах?» Я не верю своему счастью и отвечаю, что если женщина не против, то, конечно, хотелось бы. Оказалось, женщина ничего не имеет против того, чтобы репортер присутствовал на ее родах. А пока наш разговор с акушеркой продолжается. «В роддоме уже почти 10 лет работаете. Это ж сколько детей вы приняли?» - «Точно не скажу, но в среднем на акушерку приходится по 200 новорожденных в год».

Ольга вновь отправилась посмотреть женщину в родах. Поблизости на диванчике расположилась девушка, рядом стоит аппарат, с чьей помощью у малыша прослушивается сердцебиение. В роддоме она в первый раз. Ждут с мужем девочку - Дашу. На родах ее супруг будет присутствовать обязательно. Кормят хорошо. «Хотелось бы передать привет повару Галине Евгеньевне. Очень добрая женщина, всегда нам приятного аппетита пожелает, расспросит, узнает, как у нас дела, новеньким поможет освоиться. Вообще персонал добрый, приветливый. Мне здесь все нравится». Вижу, акушерка вышла из первой палаты. Как там Оксана? «Пока еще терпит». Первый малыш за время моего пребывания в родильном отделении должен вот-вот появиться на свет.

 

Часть III. ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

 

Акушерка заходит в первый родблок. Игорь Демин зовет меня последовать туда, где через несколько минут свершится великое таинство - рождение человека. Волнуясь, следую за ним.

На часах начало первого. Войдя в палату, останавливаюсь, как вкопанная, у двери. Из ступора меня выводит врач, приглашая подойти ближе к кровати. Сделав несколько шагов, становлюсь по левую руку от него, рядом со столиком для новорожденных. Стою, смотрю и слушаю.

«Тужишься сама, я только помогаю. Моя хорошая, вдох, а ты выдохнула. И потужиться до-о-лго, до-о-лго. Еще раз. Снова вдох делай, - Ольга Владимировна ласково, негромко, точно с маленькой, разговаривает с рожающей женщиной. Та повинуется подсказкам акушерки. Вздохи становятся громче и сильнее. - Давай снова, не бойся», - говорит Оксане акушерка. - «Ой, не могу». - «Все сможем. Ну вот, не дотужилась. Малыш хочет выйти, а ты не пускаешь его». - «Больно», - слышится в ответ. - «Так выпусти боль из себя. Ты зажимаешься, поэтому ее и чувствуешь. Если будешь тужиться во время потуги, то никакой боли не почувствуешь. Осталось совсем немного, волосики уже начинают показываться. Ведь и малышу долго стоять нельзя, так что давай, помогай ему». Снова потуги. «Пожалуйста, Оксаночка, глубокий вдох, снова вдох. Ты почувствуешь, как малыш идет. Начинается схватка, не тужься. Дыши, дыши», - руководит процессом акушерка.

Подбадривать страдалицу принимается и Игорь Владимирович. «У вас, Оксана Николаевна, все хорошо идет. Вы только будьте посмелее, тужиться надо посильнее». «Пока ты боишься, потуги не получатся, - добавляет Ольга. - Забудь о себе, подумай о малыше. Когда все закончится, будете лежать, отдыхать». Женщина устало глядит на окружающих ее людей. «Конечно, больно, - раздаются спокойные слова акушерки. - Малышу в такую-то дырочку надо выбраться». Снова стоны. «Малыш тебе помогает, и ты ему помоги». - «Ноги дорожат», - вроде как извиняясь, чуть слышно произносит женщина. «Ничего страшного, - подбадривает врач. - Физических сил на схватки много расходуется. Всегда к концу родов бывает такая мту, если роды проходят нормально, то Ольге Владимировне никто и не нужен в помощь.

«Головка уже стоит, - раздаются слова акушерки. - Наберись сил для следующей схватки. Не надо без схваток тужиться. Подыши спокойно. Отдыхай. Еще немного осталось». В это время в родильный зал заходит детский врач и начинает свою работу по подготовке к приему новорожденного. О ужас, или о счастье, не знаю, в общем, я вижу, как показывается головка малыша, еще секунда - и ребеночек на руках Ольги Владимировны. «13.00, родилась девочка, - объявляет акушерка. - Ну, мама, придумала имя?» - «Марьяна», - отвечает измученная, но счастливая женщина. Молчавший некоторое время малыш издает первые звуки, они еще не требовательные, а вроде как изучающие, словно новорожденный оценивает обстановку, в которую попал. Игорь Владимирович предупреждает Оксану, что роды не закончились, потому как надо родить еще послед. Девочка на руках детского врача, издававшая вначале негромкие звуки, начинает плакать громче и громче. После необходимых манипуляций малышку кладут маме на грудь. «Покачай дитя на животике», - советует акушерка. Женщина так и делает, новый человек замолкает на время, но потом снова заявляет о себе.

Раздается звонок мобильного телефона, звучит мелодия, что-то итальянское, очень лиричное. Наверное, кто-то из родных спешит узнать, как прошли роды. Но женщина не отвечает, ей пока не до телефонных разговоров: врач ее зашивает. Ольга берет Марьяну и идет к столику для новорожденных. Спрашиваю, что сейчас будут делать. «Взвешивать, измерять, обрабатывать пуповинку. Потом оденем малышку и отдадим маме». Озвученный план тут же приводится в исполнение. Вес девочки - 4 кг, рост - 57 см. Акушерка облачает ребенка в розовые шапочку, распашонку и носочки. Проделывает это она так ловко, но вместе с тем и так бережно, что Марьяна не издает ни звука. Куколку передают маме, та прикладывает ее к груди. Затем следуют наставления, что кормить дочку надо по требованию. Я вспоминаю о своей задаче и прошу разрешения сфотографировать маму с дочкой. Но Оксана Николаевна против, и почему - мне понятно: большинство новоиспеченных мам очень мнительные и страсть как боятся сглаза либо чего еще. Зато Ольга Владимировна охотно согласилась позировать у столика новорожденных. Без фото с родов я все-таки не ушла.

В коридоре долго не могу прийти в себя. Впечатления очень сильные. Врач садится заполнять бумаги: все, что происходило, надо записать в историю родов. На посту звонит телефон. Беспокоятся родные, спрашивают, все ли на месте у девочки. Минут через 20-30 заведующая родильным отделением Ольга Алексеевна предлагает мне проследовать в 8-й родзал, где идет на свет божий еще один малыш. Я вежливо отказалась: нет сил.

 ния, что кормить дочку надо по требованию. Я вспоминаю о своей задаче и прошу разрешения сфотографировать маму с дочкой. Но Оксана Николаевна против, и почему - мне понятно: большинство новоиспеченных мам очень мнительные и страсть как боятся сглаза либо чего еще. Зато Ольга Владимировна охотно согласилась позировать у столика новорожденных. Без фото с родов я все-таки не ушла.

В коридоре долго не могу прийти в себя. Впечатления очень сильные. Врач садится заполнять бумаги: все, что происходило, надо записать в историю родов. На посту звонит телефон. Беспокоятся родные, спрашивают, все ли на месте у девочки. Минут через 20-30 заведующая родильным отделением Ольга Алексеевна предлагает мне проследовать в 8-й родзал, где идет на свет божий еще один малыш. Я вежливо отказалась: нет сил.

 

Тетрадь II. СКРЫТАЯ КАМЕРА

 

ПАН ИЛИ ШАРЛАТАН

К БАБКЕ НЕ ХОДИ

Сеанс магии с разоблачением

 

Двухэтажный дом почти в самом центре Вологды. У входа таблички: рекламное агентство, строительная фирма… И еще одна, предельно лаконичного содержания: «Раиса Тимофеевна. Каб. 2». Надо же, как откровенно! И куда смотрит «Ночной Дозор»?..

Дверь была открыта. «Здравствуйте! Раиса Тимофеевна?» Полноватая очкастая дама преклонных лет широко заулыбалась мне навстречу: «Я Раиса Тимофеевна. Заходи! Чего хотела?»

Впервые я столкнулась с экстрасенсами в Москве, что, впрочем, неудивительно, ибо вся скверна идет из столицы: смуты, путчи, туфли на платформе… Случай свел меня за одним столом с неким Вадимом, гуру всех ногинских любителей сверхъестественного. Разговор вертелся вокруг его талантов, а я всегда была настроена скептически ко всякой чертовщине. Вадиму быстро надоела моя кривая физиономия, и он решил на практике доказать реальность своих сверхвозможностей. Повертел руками, поглядел на всех странным взглядом и… превратил водку в воду! Ей-богу, не вру!.. Не скажу, что я сразу же прониклась к нему уважением, скорее наоборот, поскольку дело было в самом начале девяностых, магазинные полки пустовали, а алкоголь (по крайней мере, в Вологде) продавался по талонам и в страшных очередях. Больше непонятного в моей жизни ничего, кажется, не случалось. Все было логично, закономерно, а в последнее время - и вовсе тоскливо… Кризис в экономике пошел синхронно с кризисом в личной жизни. Сил, как и денег, не хватало, руки опускались, настроение падало с каждым днем, и я уже склонна была признать правоту заботливой подруги, предположившей, а не сглазили ли меня часом? Та же подруга-всезнайка посоветовала: чем мучиться сомнениями, сходи-ка ты к знающим людям. Вот есть некая Раиса Тимофеевна, про нее много в газетах писали, вдруг поможет…

«Заходи! Чего хотела?» - «Мне сказали, что вы гадать умеете, - залепетала я. - Только я не знаю, сколько это стоит, у меня денег мало…» - «Триста рублей это стоит. Садись, дверь прикрой». Триста рублей у меня были. Я села, украдкой оглядела маленький офис: письменный стол, на нем бумаги, пепельница с окурками, колода карт, банки с какими-то ягодами, початая бутылка «Застолья», на шкафчике работал небольшой телевизор, на стенах висели выцветшие репродукции религиозного содержания и вырезки из газет с портретами самой Раисы Тимофеевны. Вот этой самой тетушки, которая широко улыбалась и внимательно смотрела на меня сквозь толстые очки.

«Как зовут?» - «Валентина Георгиевна…» - «Валя, значит?» Я чуть было не задергала возмущенно бровями - не люблю безосновательной фамильярности. И Раиса Тимофеевна, конечно, постарше меня будет, но я ведь тоже не сопля зеленая! Но кто их знает, гадалок, может, у них не принято на «вы». К тому же я вовремя вспомнила, как я несчастна, и быстренько сделала выражение «брови домиком»…

«Да, можно просто Валя… Мне сказали, что вы гадаете хорошо…» - «Гадать я могу, только я не гадалка, - в голосе Раисы Тимофеевны зазвучала законная гордость: - Цыганки - гадалки, а они ко мне в очередь стоят! Я ворожея!» Я почувствовала, что начинаю стремительно краснеть: «Простите, я не знаю, как это называется… Я ведь в первый раз…»

Странно, а в словаре гадалка и ворожея - синонимы…

Раиса Тимофеевна милостиво покивала, прощая мою неловкость, и велела выкладывать, что там у меня случилось. Я горестно завздыхала: «Всё плохо… На работе непонятно что… И дети…» - «Двое детей? - уточнила Раиса Тимофеевна. - Мальчик и девочка? Девочка старшая?» Я восторженно подтвердила, удивленная ее прозорливостью. Значит, все же есть ОНО! Не врет народная молва! «Ну, давай фотографии, посмотрим, что там у тебя…» Я порылась в сумке: «Вот. Мне ребята-компьютерщики на работе напечатали… Я-то в этих компьютерах не очень… А ничего, что на компьютере сделано?» - «А мне какая разница, я и так все вижу». Раиса Тимофеевна глянула на моих детей: «Ну, хорошие ребята! Все у них хорошо, и будет все хорошо!»

Краткость резюме меня несколько разочаровала: «Дочка вон институт бросила… Сын хуже учиться стал…» - «Хорошие у тебя дети, - убежденно повторила Раиса Тимофеевна. - Вернется она в институт! И у сына все хорошо будет. Школу закончит, тоже в институт поступит. Это ладно, давай о тебе лучше. Как, говоришь, тебя зовут?» - «Валя…» - я начала подозревать, что «Застолье» было ополовинено совсем недавно. «Хорошее имя! И тебе очень подходит! Это редко бывает, чтоб вот так имя человеку подходило. А у тебя - как припечатано… Так что у тебя-то?» - «Раиса Тимофеевна, - прибавив слезы в голосе, запричитала я, - одни проблемы…» - «Да нет у тебя проблем! Ой, если б все ко мне с таким приходили! А то ведь такого у людей наворочено бывает… А ты, вижу, честный, чистый человек…» Я опять начала краснеть - уже от гордости.

«Покажи-ка руку. Так… - Раиса Тимофеевна изучила мою левую ладонь и засияла еще ярче, словно увидела на ней свое имя в списке выигравших миллион долларов: - Я же говорила, все у тебя хорошо! И жизнь, и здоровье! И вот, видишь, пальцы у тебя одинаковые, - она подергала мои указательный и безымянный пальцы: - Это редко бывает, обычно один длиннее другого. А у тебя как надо! Так что какие у тебя могут быть проблемы!» В этот момент на столе затрещал мобильник. Раиса Тимофеевна глянула на номер и отключила звонок. Я, остро переживая собственную заурядность, привстала со стула: «Я вас отвлекаю… Я пойду…» - «Сиди, куда торопишься? И ничего ты меня не отвлекаешь. Ты вообще мне сразу понравилась, а у меня редко так бывает, чтобы люди сразу нравились. Давай посидим, поговорим, я тебе все расскажу. Куришь? Давай покурим».

Я полезла за сигаретами и заметила, что Раиса Тимофеевна метнула взгляд в сторону бутылки. Я быстро затарахтела, стараясь пресечь вероятное предложение еще и выпить за компанию: «Раиса Тимофеевна, у меня дочка выпивать стала… Не знаю, что делать…» Раиса Тимофеевна передумала предлагать мне составить ей компанию: «Да ерунда! Скажи ей, чтобы ко мне пришла. Я вот так сделаю, - она небрежно помахала рукой, - дочка твоя и думать забудет, как пьют. Я это легко сделаю. Я вообще много чего могу. Про меня многие знают, вон и в газетах сколько писали… - Раиса Тимофеевна показала на газетные вырезки на стене. - Только мне это все не нужно. И вообще, давай лучше просто поговорим. Как, говоришь, тебя зовут?»

Я слегка оторопела. Даже если б меня звали Вирсавия Сигизмундовна, и то с двух раз можно было запомнить! «Валентина…» - «Валя, значит. У меня подруга была в Устюжне, тоже Валя. Ты на нее похожа, кстати. Я ее, правда, уже двадцать пять лет не видела, как из Устюжны уехала… Ну, что тебя еще интересует? Здоровье?» Я с готовностью закивала, но пришлось признаться: «Вообще-то я редко болею… Иногда простужаюсь только». - «Предынсультное состояние у тебя». Рот у меня открылся самопроизвольно. И это называется «нет проблем»?! «Да не переживай, сейчас все снимем». Раиса Тимофеевна сделала рукой какие-то пассы. «Вот и все! Тяжело тебе, конечно, много тащить на себе приходится». Я опять загордилась: хоть кто-то признал мои заслуги! «Тяжело, но тащить надо. Много перенесешь - твоим детям потом легче жить будет… Еще что?»

Я покосилась на колоду потрепанных карт. Как-то странно мне казалось, что меня вот так видят насквозь, не прибегая к подручным средствам. Раиса Тимофеевна мой взгляд заметила и засмеялась, попутно смахнув в ящик стола мои триста рублей: «Да мне карты с тобой не нужны, все у тебя и так видно…» - «А без работы я не останусь, Раиса Тимофеевна?» - «Дай-ка руку еще… Да нормально все! - отмахнулась она от антикризисного интереса. Потом глянула на мою правую руку: - Живешь с кем сейчас? Ну, с мужчиной с каким?» Я засмущалась: «В разводе…» - «Вот что я тебе скажу, запоминай: скоро встретится тебе человек, ты его не отталкивай. Это твой человек. Волосы русые, глаза серые. Вот в самые эти дни ты его встретишь, он уже прямо висит над тобой… Спонсором твоим будет, хорошим спонсором». Видимо, Раиса Тимофеевна правильно поняла мой вопрос о потере работы… Я счастливо заулыбалась: «Ваши бы слова…» - «…да богу в уши? - договорила она за меня. - А боженька всегда надо мной, он меня всегда слышит. Ты в церкви-то часто бываешь?»

Вообще-то я считаю себя атеисткой в третьем поколении. Не хватает моему практическому сознанию одержимости, чтобы поверить в некую высшую сущность, руководящую всеми моими мыслями и поступками. Даже наш директор при всем моем глубочайшем уважении мало подходит на эту роль… А если серьезно, то один литературный герой сказал: «Шесть миллионов закопанных в землю евреев - самое главное доказательство, что нет никакого бога». Но категоричное отрицание - тоже признак ограниченности, и чем выше интеллект, тем сложнее понятие веры. А религиозный примитив и церковная назидательность всегда вызывали у меня скуку и отторжение… Так что в церкви я не бываю вовсе.

Похоже, я заболеваю краснухой - теперь уже от стыда: «Не часто, к сожалению…» - «Надо, надо ходить. И молиться надо хорошенько. Ну да боженька со мной, а я теперь с тобой, так что… - Раиса Тимофеевна опять завела свою волынку: - Все у тебя будет хорошо! А что ты вскакиваешь? Не хочешь со мной посидеть? Ну смотри. В общем, дочку ко мне присылай, я ее сразу узнаю, - она еще раз взглянула на фотографию и отдала ее мне. - Все сделаю, помогу. И сама захаживай, когда захочешь. Я тебе рада буду. Знаешь теперь, куда идти!» Приседая от переполняющей меня благодарности, я распрощалась, успокоенная и довольная.

Выйдя из ворожеиного офиса, я еще некоторое время по инерции шла сутулясь и с жалобным выражением на лице. Потом опомнилась, глянула на свое отражение в ближайшей магазинной витрине, расправила плечи и достала из кармана предусмотрительно снятое обручальное кольцо.

Миша, дорогой! Я не собираюсь с тобой разводиться! И у тебя, надеюсь, нет таких мыслей?..

Прости меня, незнакомая веснушчатая девушка, чью фотку я вытащила из интернета, почти наугад щелкнув мышкой! Кстати, с компьютером я хоть и уважительно, но на «ты»! И зовут меня Лариса Владимировна!

Мой единственный сын уже отслужил в армии!.. Сокращений у нас на работе нет и не предвидится! Указательный и безымянный пальцы почти у всех одинаковой длины, я проверила руки у всех коллег!

Подошел мой автобус. Поработав локтями, я плюхнулась на свободное место и полезла в сумку за кошельком. Ну вот, кто-то весь свет мне заслонил, не могу еще рубль найти… Я посмотрела вверх. Прямо надо мной нависал, держась за поручень, высокий мужчина. Тьфу ты, брюнет!..

 

МОЛЧИ, ГРУСТЬ!

ДУШЕВНЫЙ ПРИЕМ

Как я лечилась от депрессии по заданию редакции

 

«Консультации опытного психолога» - гласило объявление в рекламной газете. Я позвонила по указанному номеру, дабы претворить в жизнь редакционное задание, состоявшее в том, чтобы впасть в депрессию и выйти из нее при помощи практикующих в Вологде психологов.

На звонок ответила некая Елена. Она охотно назначила мне встречу в удобное для меня время и пригласила меня к себе на квартиру на окраине города. Меня ждали, дверь открылась быстро. В облике Елены меня поразили две детали. Во-первых, «опытный психолог» оказалась довольно юной. На вид не больше тридцати. Во-вторых, она была одета во все черное. Подумалось, а не в депрессии ли случаем она сама? Вслед за хозяйкой я прошла в одну из комнат квартиры. Помещение достаточно уютное, чистое, но на кабинет ничуть не похожее. Диван, трюмо, письменный стол, магнитофон на тумбочке, мягкие игрушки на полке. Впрочем, типичная домашняя обстановка скорее порадовала меня, чем насторожила. Надо признать, что к задушевному разговору она располагала.

«На что жалуетесь?» - «У меня депрессия. Отвратительное настроение. Сама себе противна». - «И давно?» - «Не очень... Несколько дней. Но такое у меня в последнее время бывает частенько». Психолог согласно покивала, сожалея о моем периодическом духовном кризисе: «Чем вызвано ваше подавленное настроение?» - «Ой, такое чувство, что у меня вообще все плохо, что неправильно живу…» Я начала излагать. Излагала честно и старательно. Поделилась раздумьями о бессмысленности любви, о невозможности найти творческую и одновременно денежную работу, об однообразии повседневного быта. Чтобы помочь психологу разобраться, я старалась припоминать мельчайшие детали. Я немножко разбираюсь в теориях Фрейда, Хорни, Юнга и Адлера, потому добросовестно вспомнила все свои детские страхи, рассказала об отношениях с матерью и отцом, попыталась заинтересовать Елену темой бессознательного.

Елена невозмутимо внимала, смущая меня неотрывным и немигающим взглядом. Наконец я завершила свой эмоциональный рассказ и стала ждать. Однажды мне довелось наблюдать за работой квалифицированного психолога одной из вологодских больниц. Он начинал общение с клиентом с нескольких тестов, помогающих выявить некоторые общие сведения о темпераменте, характере, психотипе. Я была уверена, что Елена предложит мне нечто подобное. Как же можно давать советы, не зная основных установок? Всецело полагаться на исповедь расстроенного человека, который запутался в себе, нельзя, он априори оценивает себя необъективно. Я ошиблась: психолог решила не тратить время на подробное знакомство с моей многострадальной сущностью и перешла непосредственно к лечению. Она посадила меня около трюмо и велела внимательно смотреть в глаза отражению. Полутемная комната и зеркало, в которое нужно пристально смотреть, напомнили мне о святочных гаданиях. Атмосферу дополнял вкрадчивый, приглушенный голос Елены:

«Симпатичен ли вам тот человек, которого вы видите? Что в нем вам не нравится? Что должен сделать человек в зеркале, чтобы подружиться с вами?» Я внимательно рассматривала себя. Пожалуй, прическа порастрепалась. Остальное вроде все в порядке. Ну, еще физиономия кислая. «Мое отражение слишком грустное. Стало бы лучше, если бы оно повеселело». - . - «Вот, вы же все сами понимаете! - обрадовалась Елена. - Теперь осталось только осознать это как следует и действовать. Улыбнитесь тому человеку, которого вы видите в зеркале. Представьте, что в вашем сердце возникает зернышко. Оно медленно превращается в шар… какой цвет вы любите? - красный? - в шар красного цвета. Из красного шара вырывается яркий луч. И он попадает прямо в сердце вашего отражения. Чувствуете, как вам стало тепло?» Меня и правда слегка бросило в жар от малоприятной мысли, как у меня из сердца что-то вырывается. «Ну вот, повторяйте это упражнение - чем чаще, тем лучше. Поможет. Не забывайте делать его по утрам. Теперь садитесь на диван и возьмите на руки мишку».

Елена протянула мне мягкого игрушечного медвежонка. «Представьте, что он - это вы маленькая. Будем бороться с вашими детскими страхами. У вас есть уникальная возможность поговорить с собой, предупредить себя о всех возможных трудностях и дать мудрые советы. Не стесняйтесь, вы можете погладить мишку, обнять его». Психолог деликатно замолчала, не мешая мне общаться с собой. Я тупо держала в руках медведя, потом из вежливости обняла его. Надо так надо. Через несколько минут Елена напомнила о своем присутствии: «Это упражнение тоже желательно многократно повторять. Результат появится не сразу, ждите. Постарайтесь понять, что изучение себя - дело длительное, оно требует терпения».

«Неужели нет таких упражнений, которые помогут мне почувствовать себя бодрой и уверенной в короткий срок, скажем, перед каким-нибудь важным мероприятием, свиданием?» - испугалась я. «Да, могу посоветовать и такое. Встаньте посреди комнаты, ноги на ширине плеч. Представьте какого-нибудь уверенного человека». Да простит меня Российская Федерация, мне представился Владимир Путин. «Идентифицируйте себя с этим образом». - «А что, если мне представился мужчина?» - «Неважно. Он - это вы. Теперь громко скажите одну из фраз, которая вам больше подходит: «Я есть», «Я хочу», «Я могу», «Я имею право».

«Я есть». - «Громче». - «Я есть!!!» - «Еще громче!» Громче я постеснялась. Как-никак жилой дом, соседи за стенкой. «А теперь крепко возьмите себя за горло, - дружелюбно сказала психолог, - и слушайте, как слова скользят у вас в гортани. Потом опустите руки на грудь, на солнечное сплетение и на живот. Если вы сможете услышать слово у себя в животе, вы выпустите наружу подавленную энергию. Все ваши проблемы из-за того, что энергия не расходуется. Когда она копится, она откладывается на мышцы, а это уже грозит остеохондрозами и простудами». На остеохондроз и простуду я, слава богу, пока не жаловалась. Я жаловалась на депрессию. Видимо, совет был дан в профилактических целях, как бонус. Елена внимательно посмотрела на меня. Я взглянула на часы. Прошел ровно час с начала сеанса. Как я поняла, мое время истекло. Как, уже все? Только три упражнения? А где объяснения, где диагноз, где, наконец, советы?!

Пришло время оплачивать резко завершившийся сеанс исцеления. Если бы я не пребывала в пучине депрессии, стоимость психологической помощи наверняка бы повергла меня туда. Часовая беседа обошлась в триста рублей. Вот же удобная работа! Я с запоздалым сожалением подумала, что следовало поинтересоваться документом, подтверждающим квалификацию Елены. Эх, почему же я в свое время не пошла учиться на психолога? А может, можно практиковать и без образования? Почитать специальную литературу, выбрать арсенал из нескольких универсальных упражнений... Я поинтересовалась: «Книги каких психологов вы посоветовали бы мне почитать?» - «Полистайте Курпатова». С шоуменом современной психологии доктором Курпатовым я была немного знакома. Я слышала, что это очень плодовитый автор, за относительно недолгий период карьеры он выпустил около 100 книжек, в том числе бестселлеры в стиле «Деньги большого города», «Измена и расставание», «4 страшные тайны. Паническая атака и невроз сердца».

Расплачиваясь, я с некоторой завистью спросила Елену: «И много у вас клиентов?» - «Не жалуюсь, - с гордостью ответила она. - Я уже несколько лет так работаю». К чувству возвышенной духовной грусти добавилось чувство приземленной меркантильной досады. Подобное ощущение у меня было, когда однажды уличная цыганка-гадалка обхитрила меня на энную сумму, наобещав взамен всяких абстрактных благ.

Я вышла на улицу и поплелась домой. Зазвонил мой телефон. Это была подруга. Она спрашивала, как у меня дела. И я вдруг поймала себя на мысли, что искренняя беседа с ней помогла бы мне гораздо больше, чем манипуляции Елены. «Знаешь, дела не очень… - начала рассказывать я. - Вот позавчера…» - «Что-то случилось?» - с искренней тревогой спросила она. Через несколько минут мне уже не нужен был никакой психолог. Светило замечательное солнце, стояла красивейшая осень, впереди были выходные и долгая счастливая жизнь.

 

ВАШИМИ МОЛИТВАМИ

ХРИСТИАНЕ БЕЗ КРЕСТА

Репортаж с сектантского богослужения

 

На крыльце было многолюдно. Разговоры улыбающихся молодых мам перемежались детскими голосами. Как из-под земли, передо мной вырос молодой человек. «Служба порядка» - гласила табличка на его груди. «Это церковь христиан. Сейчас состоится проповедь, проходите в зал», - услышала я.

Совсем не похоже на храм. В зале в несколько рядов откидные деревянные кресла. На сцене - микрофон, синтезатор, барабанная установка. В углу - цифровой экран. Вокруг сбившиеся стайками подростки, молодые пары с детьми и без, женщины и мужчины зрелого возраста. У всех улыбающиеся лица. Передо мной возникло одно из них. «Привет, вы пришли по приглашению? - миловидная женщина в очках участливо улыбнулась. - Давайте познакомимся. Марина. Вы в бога верите? Замечательно. Мы тоже. Если есть какие-нибудь вопросы, я отвечу». Растерявшись от такой активности незнакомой собеседницы, задаю вопрос в лоб: «Уж не секта ли здесь?» - «Нет. У нас все по библии. Молимся, прославляем бога», - сославшись на неотложные дела, Марина познакомила меня с Наташей и убежала.

«Привет, ты здесь по приглашению? - те же вопросы. - А в бога веришь? Классно. А ты знаешь, что бог любит тебя? Классно. Спросишь, почему я здесь? 12 лет назад пришла сюда, точно так же, как ты. Послушала проповедь и поняла, что бог меня любит». - «Разве ты этого не знала раньше?» - «Ну, знала, конечно. Но думала, что он любит всех как-то абстрактно, а здесь поняла, что он любит конкретно меня». - «Уж не секта ли здесь?» - «Нет, у нас все законно». - «А чем тогда от обычной церкви отличаетесь?» - «Ну, у нас икон нет, и крестиков не носим. А так, тоже библию изучаем. Не убегай после проповеди, поговорим», - тронув меня за плечо, Наталья поспешила занять место в зале.

Из истории одного обращения. «Моя история примерно так и начиналась, - рассказывает Маргарита, которой стоило больших усилий выбраться из одной секты. - По приглашению знакомой мы с подругой пришли на собрание некоего религиозного общества. Первое впечатление - восторг. В зале много людей - все смеются, общаются, как добрые знакомые. Вместе пели песни. Потом там что-то рассказывали по библии. Вернувшись домой, все обсудили с подругой и решили ходить на занятия. Постепенно, потихонечку стали вливаться. Каковы особенности той общины? Они представляются чем-то типа Ноева ковчега. Кто знает имя бога, тот спасется, когда наступит конец света. А наступит он скоро. Тот, кому удастся спастись после Армагеддона, будет благоденствовать на земле. Начали ходить на занятия по изучению библии. Я стала задавать много вопросов. Мои дотошные расспросы не сильно нравились. Поначалу старейшины пытались объяснять, тыча пальцем в библию, а потом прямо дали понять: помолчи ты, у тебя еще мало веры, поэтому ты и вопросы такие задаешь.

Что запрещали? Например, переливание крови. Пускай чья-то жизнь висит на волоске, нельзя этого делать. Запрещено брать в руки оружие, нельзя идти в армию, лучше попасть под трибунал. Агрессии со стороны «учителей» я не наблюдала. Просто с трудом входила туда. Я человек такой: разложи мне все по полочкам, и я поверю. Иначе начинаю сомневаться. А вот моя подруга сразу же безоговорочно все приняла на веру.

Надо сказать, что эти люди действительно оказывали некоторую помощь. Отлетела набойка на туфлях - а ты принеси обувь сюда, у нас мастера на все руки, починят. И впрямь ремонтировали. Но больше вспоминаются другие моменты. Чтобы ездить на собрания, нужны деньги. Какой-то входной билет был. Ну нет у меня денег. «А ты продай что-нибудь», - говорили новые товарищи. Подруга так и поступила: продала фотоаппарат, мотоцикл, еще что-то из дома. Я ей: «Зачем?» Она: «Мне деньги нужны - к богу ехать».

Шоу с оргмоментами

На электронном экране замелькали строчки песен. Музыканты заиграли быструю мелодию, и весь зал, воздев руки к небу, запел ритмичную песню, прославляющую бога, который «за любовь страдал своим сердцем, разумом, всей душой своей». Большинство людей пели по памяти, упоенно размахивая руками. Песня сменилась другой, более протяжной. На сцене менялись солисты. Группа верующих исполняла вторые партии. Живой звук и многоголосие, атмосфера праздника, рукоплескание - все это напоминало шоу и неплохо поставленное. Распевка продолжалась минут десять, после чего на сцене остался один солист, как оказалось, он же пастор.

«Давайте прославим бога, - обратился он к пришедшим, и все дружно захлопали в ладоши. - Добро пожаловать в церковь, где бог изменяет жизни. Так радостно видеть людей, славящих бога, в середине недели. Тех, кто не поехал на дачу, не остался на диване, а пришел в дом божий. И мы имеем нужды, за которые попросим». Перебирая поступившие записки, человек в пиджаке продолжал: «Мы попросим господа за покаяние сына Виталия и за его семью. Просит Галина. За полное исцеление Ольги Александровны, также за Ульяну, у нее рак, просит Елена. За исцеление Димы молитвами от варикоза просит Ольга Мы доверим эти нужды господу и попросим его, чтобы он присутствовал на этой службе духом своим святым». (Фамилии опущены).

Происходящее напоминало праздник, и вдруг все резко изменилось. Радость на лицах сменилась сосредоточенностью. В едином порыве вокруг началось массовое бормотание, доносились громогласные реплики пастора: «Отец, мы молим тебя об исцелении… Мы молим о покаянии, отец… Аминь. А теперь повернитесь друг к другу и пожелайте хорошей службы». Ко мне подскочила Наталья, с чувством тряся мою руку: «Хорошей службы!» Снова запели песни, ритмично хлопая в ладоши.

Последовали несколько оргмоментов: насчет грядущего приезда братьев и сестер из другого города, насчет евангелизации (еженедельные выступления для непосвященных под открытым небом) и насчет расписания, по которому сестры во время важных проповедей будут находиться рядом с детьми пришедших. Затем наступил момент приношений. «Господь благословит наши приношения, поможет нам», - возвестил пастырь. Под музыку люди из рук в руки передают пластмассовые цветочные горшки для пожертвований. За передвижением горшков по залу следят несколько братьев. Заглянув внутрь горшка, я увидела там свернутые купюры достоинством 10, 50, 100 рублей и обернутую целлофаном пачку. Процедура приношения заняла минуты две. Потом была проповедь.

Проповедь

Сегодня проповедь посвящена библейской истории Рааф-блудницы. «Пристегните ваши ремни, что называется. Господь будет говорить», - начинается учение. Сидящие в зале раскрыли библии. Ко мне подсела Марина, подставив мне книгу книг в поле зрения. Пастор с чувством и по ролям рассказывает о Рааф, которую и женщиной-то поначалу нельзя было назвать. Словарный запас верующих пополняется синонимами слова «проститутка»: «иерихонская шалава», например. Проповедник сгущает краски, описывая пра-пра-прабабку царя Давида, чтобы подчеркнуть, как она чудесным образом перешла из дома позора в зал славы. «Она была трансформирована, спасена. Эта язычница, эта ужасная грешница. Если этого мало, то подумайте, что она не просто спасается, но еще и выходит замуж за израильского принца. Можете это уложить в своей голове? Она не вернулась обратно к своим наркотикам, своему блуду, своему греху».

Учитель предлагает рассмотреть всю главу, чтобы понять, как такое могло случиться. «Что делает бог в сердце грешника? Он начинает говорить с ним, и он действует в его сердце таким образом, чтобы подготовить человека к моменту, когда ему будут свидетельствовать. Вторая группа, с которой бог работает, - христиане. Чтобы те начали свидетельствовать грешникам. Если грешник встречается с послушным христианином, и тот откроет свои уста, случится чудо. Как Рааф встретилась с двумя этими шпионами, и произошло чудо». Пастор дает прозрачную установку: «церковь», представленная присутствующими, должна расти, а для этого нужно идти в народ. «Если бог не сталкивает нас лицом к лицу с теми, кто нуждается в евангелии, мы должны задать себе вопрос: почему? Мы должны сказать: господи, почему в моей жизни нет таких случаев? Начните слушать голос духа святого, позвольте ему направлять вас. И будет встреча, организованная духом святым».

Затем пастырь взялся за противопоставление общины и остального мира, словно главные действующие лица на земле - члены этой религиозной группы, называемые проповедником христианами, как будто все остальные, исповедующие христианство, не христиане, а нехристи. Почему-то в этом месте слово пастырское стало таким витиеватым, сумбурным и невнятным, что цитировать нет смысла.

Из истории одного обращения. «Ко всему нас постепенно приучали. Сначала было достаточно знать имя божье, мол, тогда спасешься. Потом оказалось, что для спасения нужно знать библию, а затем потребовалось и в люди нести новую веру. Мало-помалу входишь в эту колею и начинаешь во все это верить. Начали нас привлекать: к бабушкам иди проповедуй. Когда, мол, пойдешь людям говорить о боге, тогда еще больше поверишь. Это была обязаловка. Иначе, дескать, ты не будешь духовно расти. Помню, ходили к одной бабушке старенькой. Та рада гостям, есть с кем словом перемолвиться. У нее все иконами увешано было. Поговорили с ней, мол, зачем столько икон, бог вещал: не сотвори себе кумира, крестиков на теле не должно быть никаких. Потом еще несколько раз к ней заходили. В другой раз зашли, а у нее икон нет. И мне так плохо стало: она всю жизнь в это верила, а мы враз в ней переменили веру. И я вдруг понимаю, что я сама во все это еще не верю, но заставила другого человека поверить. Мне так не по себе стало…»

Креста на них нет

На обороте листовки-приглашения изложена леденящая душу история: сколько ни бился с этим жестоким миром некий Е., познавший самое дно жизни, он так и не смог разорвать «цепи рабства», пока не встретил этих христиан. В зале были такие же спасенные. «Твое тело, брат, тоже было домом позора, даже вспоминать боишься, в чем ты принимал участие. Но слава господу, благодаря его любви и усилию, дом позора становится домом спасения, - пастор обращается к бывшему наркоману. - Только кровь обладает свойством очищать. Христиане в этом зале, вы должны быть готовы постичь святого духа, чтобы наши жизни были доказательством евангелия, которое мы проповедуем. Склоним головы».

После проповеди последовала молитва, в ходе которой под негромкую музыку учитель предложил попросить у бога прощения, покаяться: «Бог любит вас, хочет вам помочь. Я прошу поднять руку там, где вы сидите, и мы помолимся с вами вместе. Скажите: да, мне нужно покаяние, я хочу знать бога. Те, кто поднял свои руки, посмотрите на меня. Это серьезное решение. Не стесняйтесь. С вами попросят бога о прощении люди здесь». Желающие покаяться присели на корточки около сцены. К ним подошли братья и сестры, пожелавшие поддержать. И снова массовое бормотание под негромкую музыку. Мелодия нарастает, и вот уже весь зал снова распевает песни, прославляющие бога на сектантский лад. После предложения восславить бога собравшиеся дружно и долго аплодируют.

То, что происходило дальше, показалось мне сценами из спектакля. Чтоб доказать присутствие духа святого в зале, пастырь обратился к братьям и сестрам: «Чувствую, что у кого-то болела голова, господь унес боль духом святым. Марина, болела голова?» - «Давило». - «А сейчас? Боли нет? Давайте прославим господа своего. (Аплодисменты в зале). Это место, где бог духом святым исцеляет людей. Возьмите исцеление для себя. Попросите бога, чтоб освободил вас от боли. Положите руку на больное место и помолитесь вместе со мной. Я приказываю этой боли властью Иисуса Христа. Я приказываю нечистому меня оставить. Я забираю у дьявола свое здоровье обратно. Я изгоняю тебя, сатана, из своего тела. Я закрываю двери для тебя и болезни. Если есть, кого простить, простите сейчас. Пока мы молились, господь действовал. Прославим бога. (Аплодисменты). У кого-то сзади справа болели ребра, слева - бок. Господь их исцелил. Восславим бога. (Аплодисменты). Человек, который справа, - за что помолимся?» - «Чтобы ломки не было», - юноша в сером тяжело вздыхает.

«Помолимся за брата. Он приехал к нам из Питера на реабилитацию, чтоб господь избавил от ломки, - учитель разговаривает с богом: - Освободи его от этой зависимости, очисти его организм, сделай чудо. Я разрушаю проклятие наркотиков. Исцели его кровь, господь, очисти духом Иисуса Христа. Яви свою славу, крести духом своим святым. Теперь ты крещен духом святым. О, что это? Я вижу крестик на твоей груди. Этот крест с тобой везде бывал, во всех нехороших делах. Знаешь, что лучше действует? Заячья лапка высушенная. Ха-ха! Она обладает лучшими свойствами. Я помолюсь за тебя, за излечение богом тебя, если ты снимешь этот крест. Это не святотатство, что я сейчас делаю. Мы верим в бога. В бога умершего и воскресшего на третий день. Крестик никакой силой не обладает. Христиане - самые гордые люди на земле. Мы ни перед кем не преклоняемся. Ни перед начальством, ни перед деньгами. У нас есть только один бог». Заставив Ивана прилюдно снять с себя нательный крест, провозвестник нового христианства молится вместе с ним: «Иисус Христос преображающей силой веры изменяет невозможных людей». После молитвы осталось время, чтобы присутствующие могли свободно пообщаться друг с другом. Все религиозное действо заняло чуть больше полутора часов.

 __________________________

На выходе меня догнала Наталья: «Ну как? У тебя есть вопросы? Давай поговорим, встретимся где-нибудь, может, в гости придешь? Я тебе за чашкой чая все-все расскажу. Ведь ты здесь не случайно оказалась. Бог направил тебя». Скорее, редактор. Хотя в своем деле, возможно, он бог, подумала я, усиленно мотая головой на предложения поделиться номером мобильного телефона. На помощь Наталье подоспела Марина. «Ну как? Тебе удалось покаяться?» - «Нет, я видела, она не покаялась», - ответила за меня улыбчивая Наташа. «И желания такого не возникло - покаяться? - недоумевает Марина. - Может, когда украла чего?» - «Да как-то бог миловал», - сказала я. «Может, подумала о ком плохо или еще какие грехи?»

«А кто основал вашу церковь здесь, в Вологде?» - вопросы начинаю задавать уже я. «Один канадец. Спал, бог во сне направил его в далекую Россию. Жил здесь. Времена были сложные, 90-е. Варил пельмени, в кастрюле плавали тараканы. Но он сумел здесь основать церковь. И нас теперь много. Вот расширяемся даже, скоро у нас будет еще одно помещение». - «А это здание в аренде?» - «Нет, в собственности. Оно было в полуразрушенном состоянии, привели в порядок». - «На какие средства община приобрела в собственность довольно большое здание в центре города?» - «На первых порах немного помогали канадские друзья, и мы усиленно молились. А второе помещение все вместе у бога вымолили. У нас здесь места не хватает уже. Триста человек церковь. Мы тут весело живем, приходи. И обязательно позвони на неделе».

«Зачем пастор призывает вас идти в народ? Ну, верите по-своему, и хорошо. Зачем других агитировать?» Марина недоуменно посмотрела на меня: «Если в человеке бог, он - как свечка. А свечу не ставят в темный угол или под кровать. Свеча должна светить всем. Вот так и мы ходим и рассказываем». - «А чем вы в жизни от обычных людей отличаетесь?» - «Я работаю в приличной фирме, - говорит Марина. - Мой начальник знает, что я христианка. Хорошо к этому относится: побольше бы таких работников. Христиане не уйдут с работы до конца рабочего дня, если начальник ушел пораньше. Никогда не прогуляют. Работаем мы честно». «А я в школе работаю», - после этих слов Натальи мне стало немного не по себе. Кто его знает, что может вложить в головы детям новоявленная христианка, на которой нет креста. Рука моя потянулась перекреститься, на всякий случай..

 

 

Тетрадь III. РОДИНА

 

Блокнот 1. ХОЖДЕНИЕ В НАРОД

 

ПАНОРАМНЫЙ СНИМОК

ДЕРЕВНЯ

Портрет сельского поселения

 

Ракурс I. МЕСТНОСТЬ

 

Среди лесов и болот, вдоль двух беспокойных рек - Двиницы и Шореги - расположилось сельское поселение Двиницкое. Оно раскинулось в трех направлениях - на Котлаксу, Коданово и Верховье.

Край, богатый грибами и ягодами, с отличными охотничьими угодьями. Однако грань между городом и деревней здесь тонка. Панельные трехэтажки и современные добротные домики соседствуют с типичными деревенскими домами. Двиницкое насчитывает около тысячи человек и тридцать деревень, включая центральную усадьбу деревню Чекшино. От центральной до самой отдаленной деревни - 21 километр. Большинство деревень разбросаны от Чекшино в радиусе трех километров. Не все из них жилые. Одни оживают к лету, когда туда приезжают дачники, от других осталось одно название: Окунево, Звегливец, Фалино…

В центральной усадьбе 620 человек. Здесь есть школа-девятилетка (около 70 учеников), детский сад (около 40 детей), амбулатория, дом культуры, почтовое отделение, несколько торговых точек. Треть коренных жителей живут в окрестных деревнях. Население Двиницкого довольно молодое: больше 400 человек - в возрасте до 35 лет. Выгодное расположение поселения на пересечении двух трасс, федеральной Москва-Архангельск и областной Чекшино-Тотьма-Никольск, делает его привлекательным во многих отношениях, в том числе и для дачников. Дома, выставляемые на продажу, недолго ждут покупателей.

Все деревни расположены по берегам упомянутых рек, вокруг богатые леса да болота, и это неподалеку от городов. До Сокола и Кадникова - рукой подать. До областного центра - 60 километров. Прекрасная диспозиция, согласитесь. Многие, проживающие в Чекшино и окрестностях, работают в Вологде, Соколе, Кадникове. Остальные трудятся в сельском хозяйстве (на племзаводе в Чекшино порядка 70 рабочих мест), на лесопромышленных предприятиях, автозаправочных станциях, в школе, в детском саду, в торговле.

Типичными деревнями повелось считать вымирающие и заброшенные населенные пункты, затерянные в глухомани, куда и на вездеходе не всегда проедешь, а Двиницкое совсем не таково. У него есть не только богатое прошлое, но и сносное настоящее, а главное - будущее, ведь надо верить в возрождение деревни. Вот почему мы выбрали Двиницкое как оптимальный объект для репортажа из деревни.

«В этом году у нас бум на земельные участки, - рассказывает глава поселения Татьяна Орестовна Круглова. - В Котлаксе буквально все участки скупили. Причем новые дома строят не только заезжие дачники. Многие из местных берут участки под индивидуальную застройку. Молодые семьи строятся по программе развития села. Пять домов начинал строить племзавод, затем передавал дома участникам программы. Наши деревни не зарастают, а оживают».

Бюджет поселения складывается из двух источников: за счет дотаций, субсидий, субвенций областного бюджета и собственных доходов в виде налоговых поступлений от физических лиц и предприятий, зарегистрированных на территории поселения. Сюда же входят земельный и имущественные налоги, плюс арендная плата. Раз в год на совете сельского поселения семь народных депутатов делят бюджетный пирог, в течение года внося поправки. «В основном средства расходуются по статье «благоустройство». Это ремонт дорог внутри населенных пунктов, благоустройство их территорий, обустройство детских площадок, уличное освещение. Последнее - одна из самых затратных позиций», - говорит Татьяна Круглова.

Основные проблемы - те же, что и везде: дороги, колодцы, водоснабжение в целом. Чекшино получает воду из скважины. Из-за долгов населения энергетики то и дело грозят отключением электричества, а это значит, что большинство жителей рискуют остаться без воды. В деревнях же колодцы старые, многие требуют ремонта. Чтобы восстановить один колодец, поменять прохудившийся сруб на бетонные кольца, в среднем необходимо 70 тысяч рублей. Поэтому ремонт колодцев движется далеко не галопом. Что касается дорог, то центральная из них, ведущая от федеральной трассы к Чекшино, заасфальтирована. Остальные же - районного значения - грунтовые, в межсезонье пробираться по ним весело в кавычках.

 

СВЕЖО ПРЕДАНИЕ

Расцвет деревни пришелся на конец 18-го - начало 19-го века

 

В прошлом на территории Двиницкой волости располагалось 42 деревни. Самой крупной из них была (и осталась) деревня Чекшино. Первое упоминание о ней относится к середине 17 века.

Чекшино разрослось благодаря чрезвычайно выгодному географическому положению. Населенный пункт являлся узловой конно-почтовой станцией двух главных дорог северо-восточного направления - на Архангельск и на Тотьму. На этой станции проезжающие могли подковать или поменять лошадей, отремонтировать телегу в мастерской. В конце 18 - начале 19 века деревня процветала, здесь было довольно много зажиточных хозяев. В 1920-х годах в ней насчитывалось около 50 домов, действовало 3 магазина, существовала четырехлетняя начальная школа, библиотека, работал молокозавод, отправлявший продукцию на Сухонский комбинат.

В 1928 году в Чекшино открылась кружевная артель, объединявшая 12 сельсоветов. Мастерицы трудились на дому и дважды в месяц отвозили продукцию в Вологду. Местные кружева слыли гордостью всей Вологодчины, их качество отмечалось золотыми медалями даже на выставках за рубежом (в Париже, Брюсселе). Первые колхозы на территории Двиницкого сельсовета появились в 1930 году, в их числе - хозяйство «Чекшинец» (впоследствии его несколько раз переименовывали - в «Красную Звезду», в «Новую жизнь»). Оно было очень скромно обеспечено в техническом плане, имелись только конные сеялки и жнейка. Работники не получали зарплат как таковых. Оплата по трудодням выдавалась им пшеницей, льном, капустой.

В 1935 году деревня пережила трагедию - сильнейший пожар. Он случился, когда все находились на заготовке леса. Сгорела контора с документами, жилые дома, здания почты, школы. С 1936 году Чекшино потихоньку начало отстраиваться заново. В военную пору все здоровые мужчины ушли на фронт: около 600 человек; 365 погибли. Девушки и женщины трудились в колхозе. Некоторые выучились на трактористок в Кадниковской МТС. Колхозницы и их дети голодали, питались крапивой и клевером.

В 1961 году из нескольких колхозов создали хозяйство «Союз». Специализировалось оно преимущественно на производстве свинины. В это время деревня снова стала жить получше, в ней появились новый сельмаг, столовая. В 1975 году открылась восьмилетняя школа. В 1977 году приказало долго жить старейшее двиницкое предприятие - молокозавод. В последние годы существования Советского Союза сельсовет уже нельзя было назвать вполне благополучным. Крупное строительство в нем больше не велось. Начатое было здание клуба так и осталось без крыши, потом его разобрали на кирпичи. Многие деревни окончательно перестали существовать. Этот процесс начался еще во время укрупнения колхозов и ускорился из-за отсутствия приличных дорог.

 

Ракурс II. ЦЕНТРАЛЬНАЯ УСАДЬБА

 

ДЕТИ ЛЕГКО УСВАИВАЮТ, ЧТО ТАКОЕ СОВЕСТЬ И СТЫД

 

В Чекшино находится двиницкая основная школа. Сюда каждое утро спешат дети со всего поселения. Кто-то идет пешком, благо большинство окрестных деревенек располагаются довольно близко, кого-то привозят на машине родители.

Школу посещают более 70 ребят. Классы - маленькие: по 5-11 человек. В кабинетах уютно - много творчески оформленного наглядного материала, комнатных цветов. Директор Валентина Николаевна Герасичева призналась, что школа болезненно переживает оптимизацию. Ради сбережения лишней копейки приходится отказываться от услуг социального педагога и библиотекаря. В штате около двадцати учителей. В 2010 году закрыты продленные группы, к большому огорчению родителей. Было удобно оставлять детей под присмотром и знать, что их хорошо накормят - в столовой делают такие вкусные обеды, что мальчики и девочки иногда ставят повара в пример своим мамам.

К реформам, касающимся модернизации процесса преподавания, чекшинские учителя относятся без особой тревоги. Предмет с угрожающим названием ОРКСЭ, вызвавший бурные дискуссии в городских учительских кругах (мол, не будет ли он разжигать национальную рознь, ущемлять свободу вероисповедания и т.п.), в Двиницкой школе вошел в расписание вполне органично. Пять ребят, которым выпало право первыми осваивать своеобразную дисциплину, единогласно решили знакомиться со светской этикой. Они восприняли ее очень адекватно. Сельские дети легко усваивают такие понятия, как «совесть», «стыд», «ответственность». «Представляете, какие случаи бывают - один мальчик на переменке пнул кого-то, а потом сам пришел ко мне, признался, что поступил плохо, и извинился. Видно, светская этика на пользу пошла», - рассказывает директор.

На оплату сверхурочной деятельности средств не хватает, но коллектив продолжает заниматься ею. Скажем, муж Валентины Николаевны, физкультурник и трудовик Алексей Николаевич Герасичев, ведет для детей секцию по волейболу. Он же, не жалея личного времени, тренирует и взрослых односельчан. Многие педагоги участвуют в программах местного клуба и библиотеки. Например, Любовь Борисовну Расторопову земляки знают как поэта и активиста. Сельский учитель - уважаемый человек. Этому званию надо соответствовать. Бывает, сельские педагоги пробуют поискать счастья в другом деле, устав от обидных зарплат и большой нагрузки. Но через некоторое время они возвращаются в профессию. Супруги Герасичевы пытались поработать на заправке, но вернулись на круги своя. Душа за школу болела. «Теперь мы детей своих бывших учеников уже растим. Иногда посмотришь - ну копия папы или мамы! И отметки получает такие же», - смеется Алексей Николаевич.

 

ТИЛИ-БОМ

 

«Тили-бом, тили-бом, собираем все кругом», - по призыву воспитателя дошколята быстро собирают игрушки в группе и готовятся к занятиям. Через год-другой они пойдут в школу, а к ней надо основательно готовиться.

Занимаются ребята за партами. Воспитатель Светлана Петрова начинает занятие по развитию речи. Показывает картинки и предлагается назвать, что на них изображено. «Ребята, знаете, это кто?» - «Орел», - хором отвечают дети. «Давайте прохлопаем в ладоши, чтобы узнать, сколько частей в этом слове». - «А-рел, - дружно скандируют малыши. - Два». - «Чтобы убедится в этом, поднесем ладошку к подбородку, еще раз произнесем. Сколько раз подбородочек коснулся руки? А теперь попробуем попрыгать. Сколько раз подпрыгнули? Два. Значит, в слове два слога. А это что?» - «Свекла. Ой, нет, редиска». - «Это редис, некоторые называют его редиска. Так какое слово вначале разберем: редис или редиска?» Дети весело разбивают на слоги еще несколько слов, и педагог приглашает их на физкульт-минутку.

В день у самых старших воспитанников бывает по три занятия. Особенность сельского детсада в том, что группы в нем разновозрастные. Здесь три группы, посещаемые малышами от полутора до трех лет, от трех до пяти и от пяти до семи. В таком делении есть плюсы и минусы. Положительный момент - младшие тянутся за старшими, что помогает в развитии. Воспитателю ни на минуту не удается присесть. Поговорить удается урывками. «В числе игр детям по душе народные и подвижные - прятки, догонялки». В них играют во время прогулок. В группе воспитатель старается вовлечь детей в ролевые игры. «Я буду солдатом», - говорит один из мальчишек. «А кто, ребята, будет в больнице работать, вдруг солдата ранят?» Желающие оказать медпомощь бравому защитнику родины находятся моментально. «А я хочу на машине «скорой помощи» работать». - «А кто будет милиционером-регулировщиком? Кто хочет за порядком на дороге следить?» - в игру вовлекаются новые лица.

«Вся моя жизнь - работа, - говорит Светлана Валентиновна, более 20 лет отдавшая этому детсаду. - Работа интересная. Каждый день придумываешь что-то новое. Каждый день жду встречи с детьми, а они со мной». В прошлом году она участвовала в областном конкурсе методических пособий. На конкурс представила разработанный ею цикл бесед со старшими дошкольниками по вопросам пожарной безопасности. Воспитанники Петровой с помощью игр «Огонь», «Пожарные» изучают основы пожбезопасности. Она также ведет кружок «Светофорики», где изучаются правила дорожного движения. «Когда у ребенка светятся глаза, ты понимаешь, что твои усилия не напрасны».

«Все воспитатели имеют большой стаж и первую категорию. Коллектив стабильный, творческий», - рассказывает Ольга Павловна Макаровская, заведующая садом, 28 лет работающая здесь. В садик ходит около 50 детей. Ребятня постоянно участвует в различных конкурсах, как-то: «День здоровья», выставка «Дары осени», конкурс снежных фигур. В садике ведутся различные кружки, например, «Муравейник» (экологическое воспитание), «Цветные ладошки» (изобразительное искусство). Ребята охотно возятся на приусадебном участке, дополняя меню огурцами, морковью, свеклой, капустой, кабачками.

Каждый воспитатель вносит что-то свое в занятия с детьми. Марина Александровна Поздеева ставит с ребятами спектакли. Татьяна Васильевна Грахничева ведет экологию. Материалы по экологическому воспитанию детей, собранные Грахничевой, вошли в сборник, посвященный опыту работы сокольских детских садов. «Все педагоги артистичны, отлично справляются с любой ролью. Утренники в саду и представления всегда проходят на ура, - говорит заведующая. - Главное в воспитании - индивидуальный подход, любовь и потребность дарить тепло своего сердца. У всех наших педагогов это есть».

Оптимизация не прошла незаметно. Пришлось сократить ставки социального педагога, младшего воспитателя, в результате чего возросла нагрузка на остальных. «Очень хотелось бы, чтобы в штате был психолог, обязательно - логопед, потому что многие дети имеют нарушения речи, а не у каждого родителя есть возможность возить ребенка на занятия в Сокол», - говорят о наболевшем воспитатели. Родители охотно участвуют в жизни детсада. Местные предприниматели никогда не отказывают в помощи. Благодаря такой поддержке в саду появилась новая стиральная машина-автомат, стеклопакеты, построена новая веранда.

 

ЧИТАТЕЛИ ПРОСЯТ ПРАВДИВОГО

 

Елена Сергеевна Воробьева работает библиотекарем больше тридцати лет. Она очень трепетно относится к печатному слову и верит, что никакое электронное устройство не заменит книгу.

Фонд чекшинской библиотеки не скуден: всевозможные справочники, учебники, поэзия, проза, как классическая, так и современная. Ежегодно на стеллажах появляются новые тома. Гости в сокровищницу знаний заглядывают разные. Дети, к сожалению, обращаются сюда нечасто и спрашивают преимущественно то, что требуется для учебы. Студенческая молодежь обычно берет вузовские пособия - по психологии, экономике, праву. Основная категория любителей книг для души - женщины среднего и старшего возраста. Был период, когда в девяноста процентах случаев они интересовались детективами и сентиментальными любовными историями. «Постепенно, слава богу, стали от этой ерунды отходить, - рассказывает Елена Сергеевна. - Теперь многие хотят почитать что-нибудь жизненное, правдивое, причем желательно про наши дни».

Неизменной популярностью пользуется периодика. Знакомиться с нею удобно, потому что любые издания свободно выдаются на дом. Хозяйки помоложе особенно охотно листают журналы по дизайну участка, домоводству и выращиванию цветов, а вот пенсионерки предпочитают из прессы «Православную беседу». Дабы расширить кругозор односельчан, библиотекарь совместно со своей коллегой Натальей Александровной Дементьевой постоянно оформляет оригинальные выставки - «Район в годы войны», «Вологодские просторы», «Автограф на память», «Пожелтевшие страницы».

Елена Воробьева обычно сама становится первым читателем поступающих книжек. Она стремится получить представление о всех приобретениях не только из природной любознательности, но и для того, чтобы давать желающим консультации по выбору произведений. Привлечению посетителей способствуют мероприятия, проводимые в просторном светлом зале. Например, малышам из детского сада надолго запомнилась беседа о земноводных, ребята узнали забавные факты из зоологии и полюбовались коллекцией игрушечных лягушек, которую ведущие предусмотрительно позаимствовали у одной соседки.

Школьников библиотекари стараются подключать к поисковой деятельности. Все собранные данные бережно сохраняются. Музея в деревне нет, профессионально изучать историю края пока некому, поэтому труд активистов по исследованию малой родины чрезвычайно ценен. Приезжие дачники могут ознакомиться с работами о прошлом поселения, о судьбе Троицкого Двиницкого храма. Любопытнейшие сведения содержатся в записях о творчестве местной частушечницы Валентины Павловны Ивановой из деревни Вязовое. Сельская интеллигенция любит литературные вечера, организуемые Еленой Сергеевной и Натальей Александровной. По их приглашению в Чекшино приезжают талантливые стихотворцы и барды из разных районов области. Давно замечено - после подобных неофициальных концертов зрители уходят из библиотеки с горячим желанием сделать что-то хорошее и бескорыстное.

 

МНОГОФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ КЛУБ

 

Незадолго до перестройки в Двиницком сельсовете заложили фундамент нового ДК. Хорошее дело не удалось закончить. Дом культуры располагается в старом здании, сданном в эксплуатацию полвека назад.

Деревянная избушка, в которой тесно, а зимой вдобавок холодно, не особенно годится для массовых мероприятий, но сотрудники учреждения не унывают, ведь их услуги остаются востребованными несмотря ни на что. Клуб в деревне, как и почта, - организация многофункциональная. В главном зале проводятся концерты, дискотеки, киносеансы. Эта сцена хорошо знакома ансамблю ветеранов «Северяночка» и детскому танцевальному коллективу «Очарование». Оба объединения действуют при клубе, время от времени выезжая выступать в окрестные деревни, а также в Сокол.

По большим праздникам развлекательные программы проводятся на улице, в центре Чекшино. Встречать Новый год на детской площадке вместе с соседями и друзьями - добрая местная традиция. В роли артистов выступают самые активные. Директор дома культуры Светлана Денисова рассказала, что у ДК есть верные друзья-энтузиасты - Светлана Егорова, Марина Поздеева, Алексей Герасичев, Анжела Костромина, Анатолий Кузнецов, Любовь Расторопова. В селе устраиваются вечера для тех, кому за тридцать, дискотеки для юного поколения, правда, с дискотеками стало сложнее после введения «комендантского детского часа».

Возможность показывать в клубе кинокартины появилась после приобретения проектора. Светлана и ее коллеги получают DVD-диски из сокольского отдела культуры. Особенно востребованы документальные фильмы и экранизации классических литературных произведений, дополняющие школьную программу. Пользуются спросом и мультики, их очень любят малыши. Тот же проектор позволил изобрести своеобразный вид познавательного мероприятия - показ презентаций. Работники ДК находят материал по той или иной интересной теме, оформляют его на компьютере и представляют на суд публики. Пример - презентация о земляках-участниках войны. «Ой, а ведь это наш дедушка!», «А это - мой!» - растроганно комментировали зрители, узнав на слайдах своих родственников.

Самый уютный уголок клуба - комната отдыха. В ней репетируют выступающие, встречаются за чашкой чая гости. Рядом - уголок для любителей физкультуры. Здесь стоят велотренажер для женщин и тренажер со штангой для мужчин. Пока и тем, и другим устройством почему-то пользуются только представительницы прекрасной половины человечества. Особенно охотно дамы начинают ухаживать за фигурой осенью, после завершения огородного сезона. В этом же помещении располагается и костюмерная. Часть костюмов хранится также в кабинете директора. Наряды для клуба шьет закройщица, приезжая в Чекшино раз в месяц. У сельского ДК есть одно бесспорное преимущество перед аналогичным городским учреждением - оно ближе к людям. Здесь можно собрать аудиторию, пригласив каждого индивидуально.

 

ПЕРВАЯ ПОМОЩЬ

 

Заведующая амбулаторией Галина Ковалева пользуется в поселении непререкаемым авторитетом. В амбулатории было тихо. Около пяти вечера. Галина Борисовна оформляла какие-то бумаги. Пришлось ее отвлечь.

«Одна работаю. Моя коллега ушла на пенсию. И мне бы тоже пора, я тридцать восемь лет здесь уже, но не на кого оставить поселение. Молодежь сюда работать не идет, тяжело». - «Вы и по деревням на вызовы выезжаете?» - «Двадцать шесть населенных пунктов, радиус семнадцать километров. Слава богу, есть машина - хорошая, проходимая. Выиграли ее по областному конкурсу «Здоровье вологжан» в 2006 году за обслуживание сельского населения. Иначе бы пешком везде ходила». - «В каком режиме проходит ваш рабочий день?» - «С восьми я здесь, делаю процедуры, принимаю тех, кто обратится. Человек по двенадцать бывает. Прививки людям делаю, по вызовам выхожу, за школу отвечаю. Сегодня вот наведывалась в детский сад, делала проверку на гельминтов, потом в трех деревнях была». - «И совсем маленьких детей, грудничков, осматриваете?» - «Конечно. Малышей до года в поселении шестеро». - «Наверно, вам и по вечерам домой звонят?» - «Звонят». - «Как с лекарствами?» - «Лекарства привозят дважды в неделю по заявке населения. Она так и называется - «заявка населения», но составляю ее я. Я сама выписываю рецепты, делаю уколы и знаю, что нужно заказывать для людей». - «В каком состоянии оборудование?» - «Оборудование для физиопроцедур у нас рабочее. Есть ростомер и электронные весы. На конкурсе выиграли шкаф для стерилизации материала».

В кабинете висит множество дипломов и грамот. А на входе вдоль лестницы - множество познавательных плакатов, и печатных, и нарисованных от руки: «Депрессия - болезнь или слабость характера?», «Откажись от курения», «Планирование семьи», «Школа молодой мамы». «Плакаты своими руками делаете?» - «Приходится. Профилактика тоже на мне. Провожу учебы по оказанию первой медицинской помощи на предприятиях, беседы в школе о вреде алкоголя и курения». - «Как у вас в Двиницком с вредными привычками?» - «Пьют в России везде, и у нас пьющие есть. Мужчины курят многие. Женщины тоже курят, даже иногда во время беременности. Наркомании - тьфу-тьфу-тьфу - нет». - «Здоровый образ жизни не в моде?» - «Почему же? Весьма многие осознанно физкультурой увлекаются. Есть волейбольная секция, дети в футбол играют. Зимой - каток. Я сама даже иногда бегаю вокруг школы, чтобы быть в форме». Разговаривая, Галина Борисовна заполняла какой-то документ. «Бумажной работы очень много! - пояснила она. - Столько документации, что страшно. И дома с этими бумагами возиться придется, их на компьютере надо оформлять, а в амбулатории компьютера нет».

 

ПОЧТОВАЯ КАРАМЕЛЬ

 

Отделение почтовой связи Двиницкого поселения располагается в скромном, но ухоженном домике на улице Ветеранов. Изнутри помещение оформлено вполне современно, в евростиле. Из общего дизайна выбивается только печка.

 

Начальник отделения связи Надежда Евгеньевна Поздеева говорила по телефону: «Надя, карамель нужна. Сухари есть, печенье тоже. Супов пачек тридцать положи. Календарями вы и так нас завалили - хоть по пять штук в каждый дом предлагай. Полуторки спальное пять штучек возьмем, двуспалки три. Жакетов можно, да. Расцветки-то красивые? А платочков шерстяных нет? У нас платочки спрашивают». Почта активно выполняет функции дополнительной торговой точки. Здесь продаются не только конверты, газеты и журналы, но и прочие полезные в быту вещи - как продукты, так и кое-что из одежки. Возле печи стояло несколько мешков сахарного песка и муки, при каждом имелся ценник. «В последние годы нам приходится предоставлять населению очень много услуг, изначально почте не свойственных, - пояснила начальник отделения. - Иначе не выжить. Еще мы выполняем все функции сберкассы, которую закрыли лет пять назад. Принимаем налоги, коммунальные платежи. Этой осенью начали брать платежи по линии судебных приставов».

«А вот у вас интересное объявление о фотоуслугах…» - «Да, это тоже есть. Печатаем фотографии». - «Сами, здесь?!» - «Слава богу, нет. Отправляем заказы через Сокол в Ярославль». - «И интернет у вас, должно быть, имеется?» - «Да. Но им не многие пользуются, чаще люди среднего возраста». - «Сколько у вас почтальонов?» - «Два. Молодая девушка и женщина предпенсионного возраста». - «Какой у них график работы?» - «Они три дня в неделю разносят корреспонденцию - письма, газеты, а также пенсии, денежные переводы». - «Пешком по деревням?» - «Да. Обход начинается с Чекшино, а там каждая идет по своему направлению. Своего почтальона в деревнях знают, ждут». - «С тяжелой сумкой по проселочным дорогам… Сколько, если не секрет, зарплата у них?» - «Две тысячи». - «Много ли народ выписывает периодических изданий?» - «Меньше, чем раньше. В основном - районную газету да областную. Кое-кто выписывает женские и детские журналы». - «Письма отправляют часто?» - «Когда двадцать пять лет назад я пришла сюда работать, письма пачками лежали. Сейчас такого нет. Дети родителям мобильники купили. Телеграммы тоже отходят, их посылают по две-три в месяц, в основном поздравительные». - «Вижу, вы и лотерейные билеты продаете… Бывали по ним выигрыши?» - «Случались. Помню, одна клиентка взяла последний билетик, а он призовым был - получила пять тысяч рублей».

 

ЕСТЬ КРОВАТЬ+МАТРАЦ

 

Было часов десять утра. Мы возвращались в центральную усадьбу. Посреди дороги в деревне Петровской стоял автофургон, возле него толпилось несколько человек. Оказалось, в деревню приехал магазин. Торговля шла резво.

«Так, держите кефир. «Снежка» сегодня не надо?» - «Нет пока. А килька есть? Давай, Лена, мне еще кильку». - «С вас двадцать шесть семьдесят шесть», - отщелкала продавщица на деревянных счетах. Внутри фургона в аккуратных картонных коробках были разложены нехитрые продукты - консервы, хлеб, молоко, конфеты, печенье. Елена работала умеючи. Сразу видно, она знает гастрономические пристрастия своих клиентов. Когда очередной покупатель начинал в глубоких раздумьях оглядывать коробки с продуктами, она заботливо предлагала как раз то, что ему было нужно: «Пирожка не надо?» - «А как же, надо! И тебе, Валя, наверно?» - оглянулась пожилая женщина на соседку. «И мне! Возите больше пирожков. В субботу обязательно привозите, у меня гости будут». - «Сами-то что ж не печете?» К очереди присоединилась молодая мама с коляской, в которой восседал круглощекий малыш. «Ой, Артемий-то у нас! Здравствуй-ка, Артемий!» - разулыбались бабушки.

Мы пошагали дальше. В центре Чекшино красуется вполне презентабельный магазинчик, который, судя по вывеске, принадлежит райпо. Просторный зал. С одной стороны на полках лежала всяческая снедь, с другой в витринах можно было увидеть разнородные полезные предметы от DVD-диска до пачки обойного клея. Неподалеку от входа стоял автомат для оплаты услуг мобильной связи. У промтоварного прилавка мы пообщались с заведующей. «Сколько в поселении постоянных мест торговли?» - «Три. Наш магазин и два - частных предпринимателей». - «Вы продаете и продукты питания, и бытовую химию, и канцтовары… А чего же у вас нельзя купить?» - «У нас нет одежды. Обуви нет». - «А где в поселении можно приобрести ту же обувь?» - «Нигде. Люди за ней в город ездят. В городе обычно покупают и какие-то серьезные вещи, например, телевизоры. Впрочем, некоторые виды бытовой техники мы привозим по заказу. Доставляем и мебель». Действительно - на дверях висело объявление: «Имеются в продаже: кровать+матрац, кровать с ящиками+матрац, кровать двухъярусная+два матраца».

«Какие товары наиболее популярны?» - «В сезон - удобрения, саженцы, семена. Стройматериалы хорошо расходятся - гвозди, рубероид». - «Записываете ли вы продукты в долг?» - «Бывает. Мы же всех знаем - кому можно верить, кому - рискованно». - «Сколько у вас продавцов?» - «У нас девять сотрудников». - «Зачем так много?» Выяснилось, что такой штат нужен, чтобы было кому торговать по деревням. Фургон, который нам довелось увидеть, принадлежал райпо. «Возим товар в трех направлениях - на Вязовое, на Мишуткино и на Глебово. За неделю в каждую деревню наведываемся дважды. Мы меняемся. Кто-то работает в Чекшино, кто-то на машине, потом наоборот». - «Света у нас хорошая», - подошла покупательница, заслышав наш разговор. «Земляки вас ценят. А бывало, чтоб «Книгу жалоб» кто-нибудь требовал?» - «Однажды. Этим летом, в сильную жару, народ написал, что нужно в магазин кондиционер поставить».

 

Ракурс III. СУДЬБА

 

СТАРОСТЫ

 

Ключевой фигурой на деревне, к кому люди шли со всяческими проблемами, прежде был староста. Он поднимал злободневные вопросы на сельских сходах. В Двиницком такой обычай сохранился до сих пор.

«В каждой деревне есть человек, с которым мы держим связь. К сожалению, сейчас редко проводим сходы, в основном общаясь по телефону с представителями деревень», - рассказывала Татьяна Круглова, глава поселения, когда мы отправились в Вязовое, к председателю местного совета ветеранов Александре Михайловне Плутиковой, являющейся к тому же старостой деревни. Дорога в Вязовое лежит через Петровское. Между этими деревнями не больше километра. Раньше в Петровском был магазин, начальная школа. От нее осталось старое здание да небольшая аллея. В Вязовом располагалась животноводческая ферма, где трудились 170 человек. В основном там проживал люд, занятый в сельском хозяйстве.

Когда в 2006 году в Чекшино ликвидировали свиноводческий комплекс, коров из Вязового перевели в центральную усадьбу. В новом хозяйстве нашлась работа лишь для семи десятков человек. Поэтому люди в этой деревне до сих пор считают себя ущемленными. В свое время они заехали в новое жилье. Сейчас оно нуждается в капитальном ремонте. Все дома в Вязовом расположены вдоль грунтовой дороги. Здесь много муниципального жилого фонда. Вот, например, двухквартирные домики.

Как только фермы в Вязовом не стало, отпала необходимость в содержании скважины, и до сих пор проблема с водоснабжением здесь до конца не разрешена. «Мы отремонтировали один колодец, вырыли второй, но все равно люди, привыкшие к колонкам, не очень довольны. Содержать скважину очень дорого».

Общественная нагрузка

Проблемы родной деревни Александра Плутикова знает не понаслышке. «Проблем у нас хватает. Надо было колодец вырыть - решили этот вопрос. Потом требовалось пруды почистить - сделали, - перечисляет староста. - Площадку детскую просили, много детей бегает, а тут дорога рядом. Начали делать. Плот у нас есть на реке, это тоже больной вопрос. Весной вода быстро поднимается, уносит плот. У нас более 70 человек живет, в основном пожилые. Восемь школьников. Дачников практически нет. В квартиры, которые освобождаются, в основном внуки, родственники приезжают. Дачники больше предпочитают Козлово, Шадрино».

Окна дома Александры Михайловны выходят на новую детскую площадку. Когда-то здесь сгорел дом. Пожарище убрали, разровняли площадку, засыпали песком и начали обустраивать детский городок всем миром. Долго уговаривать никого не пришлось. В планах - волейбольная площадка. Александра Плутикова, как уже замечено, к тому же возглавляет совет ветеранов Двиницкого. Ей и присесть некогда. В ветеранской организации 162 человека. Тех, кто не выходит из дома, навещает на дому. Общественной нагрузкой называет она свои хлопоты.

Соберутся ветераны и давай прошлое ворошить. Не удержавшись, староста вспомнила юность: «Родилась я здесь, в Коданове, тут же училась в начальной школе. Потом в Чекшино восемь классов окончила, а потом в Кадников ходила пешком на учебу. Как в Чекшино учились, жили в общежитии - простой дом, разделен на три комнаты и коридор. Нас было там человек 30. Подростки все, класс пятый-шестой. Нас одних оставляли ночевать, и никаких происшествий не было. Поначалу даже воспитателей не было. Напихают нас, как в бочке сельдей. Сами картошки накрошим, у всех чугунки на два, на три человека. Печку нам Люся Белоусова поставит. Придем, поедим, и все чем-то занимались. А вот сейчас бы оставить молодежку 30 человек, да что бы и было, ужас! Спали по двое на одной кровати. Это было году в 55-м, 56-м. В Кадников ходила из Коданово. Коданово - самая дальняя местность, шесть человек там осталось. Восемь километров надо до Чекшино идти, потом до Кадникова еще 22. Итого тридцать. Там и оставались на всю неделю. С Коданово я одна ходила. А отсюда человек еще 15-20 шло. Раньше было проще, потому что в Кадникове был интернат для учащихся, а сейчас ежедневно детям надо переезжать. Автобус ходит дважды в день на Сокол».

Ветераны собираются, однако, не только для того, чтобы ворошить прошлое. Они активизируют общественную жизнь поселения. Выходят на субботники, поют в местном хоре, участвуют в конкурсе «Ветеранское подворье». «Откуда, Александра Михайловна, силы берутся?» - «Вроде сходишь куда, поговоришь с людьми, и легче становится», - развела руками староста.

Котлаковский гармонист

В другом направлении - на Котлаксу - есть свой староста, Николай Васильевич Дементьев. Он зорко следит за тем, чтоб в деревне соблюдались испокон веков заведенные обычаи. В Котлаксе строятся новые дома, староста настоятельно рекомендует новоселам чтить традиции: «Смотрю, чтобы бани были на задворках. У нас принято, чтоб по переду дому вся красота была - палисадничек, чтоб красивая деревня была». Следит он и за соблюдением пожарной безопасности: «Обстановка какая? Лето жаркое - трава сухая. Зажгут - не успеешь охнуть, как загорит. Мы люди старые, всего остерегаемся».

К заглянувшей в его дом главе поселения сразу ворох вопросов: «Что, Татьяна Орестовна, насчет прудов-то?» - «Придется подождать. До сих пор еще трактор не отремонтирован». - «Не отремонтирован. Я Сережку-то уж спрашивал дня три». В поселении повсеместно начались работы по очистке прудов, до Котлаксы, по техническим причинам, рабочие не добрались. «Проблема сейчас - это дрова. Надо как-то просить деньги или делянку чтоб дали». - «Если будут заявления и желающие, вопрос можно с лесхозом порешать. Просто не все сейчас берутся за заготовку».

Николай Васильевич, всю жизнь проживший в этих краях, дрова заготавливает на зиму самостоятельно, при помощи своей техники. В этом ему помогают дети. Их у ветерана семеро. Все уже взрослые, у каждого своя семья. «Внуков у меня 14, у каждого свои дети, по двое. На каждого внука посадил по кусту смородины. Уж и правнуки у меня есть. Семья дружная, приезжают. Как не приезжать». У ветерана огромный добротный дом, рассчитанный на большую крестьянскую семью. Несмотря на преклонный возраст, староста огородничает, занимается пчеловодством. «Раньше пчел-от у меня много было. Да тут маленько засеяли поля, никто не знал, что их опрыскали. Пчелки мои и схватили. Ну, ничего, дело-то такое наживное. Ведь они роятся каждый год. Натычут в другой раз меня, дак что? Всякая работа нужна. Иной раз не больно завидная, но делать-то надо. Вообще же все сейчас есть, дак только живи. А умирать неохота».

А под настроение Николай Дементьев берет в руки гармонь. «Как не брать-то, еще и не одна гармонь у меня. Вот только клапан отлетел один, придется ремонтировать. Девять было мужиков нас таких, все другой раз и «бездельничали». У каждого была своя игра, в Котлаксе своя, котлаковская».

Раньше в Котлаксе был свой магазин, теперь дважды в неделю сюда приезжает автолавка. Сейчас здесь постоянно проживают 16 человек. В прежние времена, вспоминают старожилы, было 62 двора. А вокруг тишина. Слышен шум листвы, журчание Двиницы. Строящиеся дома в округе вселяют надежду на возрождение деревни.

 

ЛЮБОВЬ И ГОЛУБИ

 

Голубь по священному писанию - вестник новой жизни, символ кротости и неразрывной привязанности. Именно эта птица принесла в Ноев ковчег зеленую ветвь, тем самым сообщив скитальцам, что они опять могут ступить на твердую землю.

Владимир Ершов родился в городе Йошкар-Ола республики Марий-Эл. Вся молодость нашего героя прошла в командировках. Объехал полстраны, работал монтажником, водителем. Дома Владимира ждала семья, но счастливая совместная жизнь с первой женой не складывалась. Когда двое сыновей подросли, мужчина почувствовал, что, пожалуй, у него есть право поискать личную судьбу вдалеке от них. В 2002 году Ершов прибыл в Вологодскую область - в Двиницком поселении строилась автозаправка. В Чекшино ему довелось познакомиться с замечательным человеком, Маргаритой. Маргарита к тому времени тоже вырастила двух детей, дочерей, и была одинока. Последовали встречи, прогулки, потом - долгие телефонные диалоги… В конце концов Владимир купил билет и сообщил своей избраннице, что скоро вернется к ней - насовсем.

Божья птица

Жизнь шаг за шагом вошла в иную колею, новосел трудоустроился на лесопромышленное предприятие, освоился, перезнакомился с соседями. Однажды Владимир вспомнил о своей давней страсти: в детстве он разводил летных голубей, доставшихся от старшего брата. Несколько пернатых красавцев были привезены в Чекшино и устроены в гараже. При первой же возможности их хозяин поставил на огороде настоящую голубятню. «Меня в город сейчас танком не загонишь! Суматоха там. Как по делам в областной центр съезжу на день, так потом голова раскалывается. В деревне народ особенный. Сколько по стране покатался, нигде больше такого не видал: спокойные, открытые, поддержать всегда готовы. Например, когда голубятню делал, я попросил мастера Гурия Бараева помочь, человек не отказал. Сделал идеально, каждый миллиметр подгоняя».

О себе говорил с явным стеснением, но как только речь зашла о хобби, оживился. «У меня сейчас около восьмидесяти питомцев будет. Турманы, павлинчики. Разные. Голубей ведь много видов существует, более трехсот. Тут целая наука». Подошел к шкафу, достал несколько книг о голубях. Похвалил одну из них, самую старую и потрепанную. «Когда люди начали разводить этих птиц?» - «Да еще при египетских фараонах, а то и раньше. Сколько литературы читал - нигде точно не указывается, откуда голуби взялись». О ногу хозяина потерлась уютная кошечка. «Она не охотится на ваших любимцев?» - «Фрося-то? Нет. Раз шуганул - больше не совалась, понятливая. Но с чужими кошками воевать приходится. Есть у меня и кроме кошек враги - ястребы. В прошлую зиму они восемнадцать голубей погубили, в основном - молодых. Старые-то поумнее: едва хищника завидят - сразу людям в ноги падают, а молодежь вверх рвется, улететь пытается. Разве же от него, бандита, улетишь? Ух, если бы ястребов этих в Красную книгу не занесли, я бы их… Чучел бы из них наделал, вот что». - «Как отреагировала деревня на ваше увлечение?» - «Поначалу меня каждый второй спрашивал: «Ты чего голубей разводишь? Ешь их, что ли? Или на яйца?» До чего обидно было - не высказать. Это ж божья птица, неужели в голову может такое прийти - ее съесть!»

Суженые

Маргарита хлопотала на кухне. Потом тихонько вошла в комнату и присела рядышком на диван. «Молодец, - приобнял ее муж. - Ни разу не было, чтобы на меня из-за голубей фыркнула. Другая бы на ее месте обязательно ворчала. Я ведь денег на корм много трачу. Зерно подорожало. Раньше шесть мешков за восемьсот рублей покупал, теперь два за девятьсот. Стройматериалы опять же… У Риты в душе к птицам что-то есть, ей-богу. Когда уезжал на пару дней - ухаживала вместо меня, заботилась». - «Только неладно наделала - яичко на полу валялось упавшее, так я его выкинула. Надо прибрать было, - пристыжено вспомнила женщина и добавила, нежно глядя на супруга: - Вот уж Володе так точно душу отдать голубям не жалко. Все им готов снести. Как-то с вечера гороховый суп сварить собралась, утром смотрю - гороха дробленого нет. Утащил! Потом еще гречку упер…» - «Им ведь разнообразие надо. Ишь - гречка! Голуби, между прочим, гречку твою и есть не стали, - беззлобно отмахнулся Владимир. - Ладно, сама ведь и не сердишься вовсе. Знаете, однажды я у жены батон своровал. Взрослым голубям батон не полезно, я для птенцов взял. Она поняла, но ни слова не сказала. А потом смотрю - батоны по два, по три стала покупать. Купит - и на подоконник выложит, чтоб подсохли. Правильно: сухие крошить лучше».

Постороннему человеку не полагается заглядывать на голубятню, но Владимир Ершов сделал исключение. Мы вышли из квартиры и направились к огородам. Нижний этаж деревянного сооружения напоминал сарайчик. В нем оказалось темновато. Внутри тревожно захлопали сразу несколько пар крыльев - белых, рябых, коричневых. «Тихо-тихо... Ну что вы перепугались? - заворковал Владимир. Быстрым осторожным движением он подхватил в ладони пестрого голубя и улыбнулся: - Видите, какое чудо получилось несуразное? Нечистокровный. Я за породой следить перестал. В Вологде голубятники разводят птиц на продажу, поэтому малышей, появившихся от случайной пары, убирают. А у меня рука не поднимается. Жалостливый сделался под старость». В уголке сидел розовый сморщенный птенчик. «Крохотный какой… Выживет?» - «Постараюсь выходить. Некстати, конечно, родился - осенью и зимой им выжить трудно». - «Ой, у вас иконка в голубятне?!» - над окошечком висел маленький образок. - «Троица. Повесил по совету знакомого батюшки, когда в холода голуби болели». - «У голубей в стае присутствует какая-нибудь иерархия?» - «Есть хозяин голубятни - старейший. Они стариков очень уважают. Туда, куда бывалый голубь захочет сесть, юный ни за что не сунется, не потеснит. Голубок они всех, будто своих, оберегают. Но пары - постоянные, как у лебедей».

Мы поднялись и на второй этаж, открытый. «Погонять голубей охота, - вздохнул Владимир. - Люблю, когда они летают». Он незаметно сделал какое-то движение, и вдруг пернатые взмыли вверх и закружились. «Часто их в небо поднимаете?» - «Летом и весной, когда ястребов поменьше, часто. Девятого мая выпускаю голубей над памятником погибшим солдатам - традиция у меня такая». Засмотревшись на голубей, Владимир чуть было не опоздал на работу. Он заспешил по делам, а мы еще долго сидели с Маргаритой за чаем. «Я в девках себе на суженого гадала на угольках, - рассказывала она. - Выпало мне имя «Вова». Первого мужа иначе звали. И вдруг спустя столько лет мой Владимир появился…»

 

ИЗ КОРЕННЫХ

 

«А места здесь тихие-тихие, заповедные. Летом и слышно разве что, как кузнечики стрекочут да птицы поют. Машины не ездят почти - дорога плохая. По этой причине и дачники не берут тут земельные участки. Как-то раз мы в Тохмарево приехали - журавли взлетели с поля. Ну где еще такое увидишь? Лес, два болота, до ягод да грибов рукой подать. И охотники эти места любят. Хотя до центральной усадьбы всего семь километров. Местность та называется Верховье, поскольку расположена на возвышении».

Татьяна Круглова с любовью рассказывает про малую родину: «Фалино, Звегливец - я уж этих деревень и не застала. Самая крайняя деревня в этом направлении - Желмино, сейчас не жилая. А в расположенных по пути к ней Берьково, Наумовском и Тохмарево из коренных жителей по 2-3 человека». В восьмидесятые годы все местное население хотели поселить в Чекшино. Для этого были построены благоустроенные квартиры, и многие селяне, побросав свои дома, обосновались в центральной усадьбе. Это стало началом конца ряда тамошних деревень.

Когда-то давно на угоре в Верховье была помещичья усадьба. Потом в ней размещалась обкомовская дача. Дачу перевезли в Чекшино и приспособили под пункт комплексного бытового обслуживания, а место, где раньше была усадьба, выделили под делянку. Вырубили вековые сосны и ели. Аллею не сберегли. От прежних времен осталось немного сосен и липы. Да еще огромный камень лежит.

Вид, открывающийся перед въездом в Верховье, со стороны Берьково, потрясает: золотые с красным отсветом леса, земля, изведенная тропками, да навесной мостик через журчащую Шорегу. Через этот мост проходит единственный путь, соединяющий Берьково, Наумовское и оставшееся без постоянного населения Желмино. В 2007 году навесную переправу отремонтировали. Три жителя Наумовского, перейдя через мостик, могут выбраться на развилку Берьково, чтобы запастись провиантом в автолавке. Двое из них - мать с сыном. Их соседке, вдове участника войны, труженице тыла, дали сертификат на покупку жилья. Ко времени нашего визита 80-летняя Александра Аполлоновна Строгалева еще хлопотала на огороде, а вскоре ей предстояло перебраться на новое место жительства, в Вологду.

Годики идут не туда

«Мне ведь охота попробовать еще и городской жизни, - улыбнулась тетя Шура, как ласково величают Александру Аполлоновну. - Я плакала от радости, когда дали квартиру в городе. Всех - и бога, и Путина, и Медведева - вспомнила. Вроде и жалко уезжать отсюда, но хочется. Я, бывало, и так на зиму к детям в город перебиралась. Это не то. Худо с нашим братом жить. Я и сама когда-то жила с двумя старухами, представляю это. Теперь себе хозяйка. Будет сила, на лето сюда вернусь. Все-таки годики-то идут не туда».

Тетя Шура наготовила с собой всякой всячины - насушила маслят, наварила варенья, закатала яблоки, упаковала собранный со своей пасеки мед. Новое жилье она покупала с тем расчетом, чтобы жить неподалеку от сыновей. «Дали сертификат. Мильон 27 тысяч 80 рублей. Остальное добавили дети. Хотелось ребятам, чтобы я была рядом. Супротив дома старшего накосик видно окна друг у дружки. Если на бойкое - то минут пять идти. От второго сына на машине, наверное, минут шесть ехать - а не засекали. Мне все детоньки отремонтировали, а то было чересчур безобразно в квартирке. Все сделали в ванной, в туалете, на кухне гарнитурчик поставили. Все распланировали. Вот и испробую городской жизни».

Тетя Шура из коренных жителей поселения. Сначала жила с родителями в Коданово. Там и окончила четыре класса. Было голодно, поэтому мать не отпустила дочку продолжить обучение в Чекшино, за 17 километров. «Мама маленько шила, я умела петельки хорошо делать, шить рубашки, ушивать, хорошо штопать. Всему мама научила. Надо - стежками маленькими, аккуратными. Сначала распорем, на левую сторону перешьем, где подлатаем. Все в войну шили для населения. Ведь в Коданове было 7 деревень. Из разных деревень нас человек 12 было. Всем от мала до велика и шили».

В мастерской Александра и встретила Победу. «Нам привезли овчин полушубки шить длинные. Военные или какие. Вдруг Шура из сельсовета идет: «Девки, девки! Бегите скорей домой, ведь война кончилась!» Мы все выскочили, побежали кто куда домой сказывать. И я домой». Отец девушки не вернулся с фронта, пропал без вести. И было тогда Шуре 14 лет. Шить в мастерской после войны ее оставили, но вот в положенном пайке - 400 граммах хлеба - отказали. Девочка поехала к маме за советом. «Приезжай, Шурка, домой, сошьешь людям чего, кто-то хлеба принесет краюшку». Девушка стала ходить по домам и выполнять заказы. Шила все - и нижнее белье, и брюки, и костюмы, и шубы, и шапки.

Однажды мама отправила Александру в город с молоком, чтобы на вырученные от его продажи деньги купить хлеба. Ночевать Шура осталась у тети. «Местечка-то мало, положила она меня посередине комнаты. А у тетки, бывало, ночевал милиционер. Как раз приходит и говорит: «Ой, мое место-то занято». - «А это моя племянница Шурка Жбанова», - отвечает тетка. - «Как фамиль-то?» - «Да Жбанова». - «Кто такая?» - «Да вот работала в швейной мастерской. Вернулась домой. Дома исть нечего, молоко продала, хлеба купила, завтра утром назад поедет». - «Дак ведь я на нее заявление привез. На нее же дело заведено за самовольный уход из швейпрома». Молодая была, говорит тетя Шура, «порядков» не знала, заявления об уходе не написала, машинку на сани положила и домой. А тут вон как дело обернулось. «Божатка-то подошла и сдернула с меня одеяло. Я хоть и слышу все, а не признаюсь. Вся скорчилась, - со слезами на глазах вспоминает Александра Строгалева. - «Коленька, родимый, погляди, кого в тюрьму-то будешь садить. Это ведь червячок лежит». Я сухонькая была эдакая. «Не знаю, сейчас пока это дело не передам в прокуратуру, а если повторно напишут заявление, то придется судиться. А так, худо-бедно, год дадут». Господь миловал девочку. Все обошлось.

Потом Шура работала в колхозе в Желмино, а вечерами продолжала обшивать местное население. На вырученные деньги Шура и ее семья покупали продукты и одевались сами. Всего у мамы было четверо детей. Замуж Александра вышла в 18 лет за фронтовика, участника битвы на Курской дуге. Они прожили душа в душу 52 года. «Всякое бывало. Он у меня не пил, но ведь бывают свои неурядицы. Не спорили, хорошо жили. Со свекровью вместе прожила 27 годов. Мамой называла. Всю жизнь в труде, не по одной корове держали, и овец, и поросят. А пчелок знаю еще с детства, с семи годов. Меня, конечно, хорошо кусают, но я терплю. Руки и не опухают уже».

Поработав в колхозе, она устроилась поваром в детский сад. Больше тридцати лет прошло с тех пор, а кое-кто из воспитанников до сих пор вспоминает: «Ох, тетя Шура, поел бы я твоих морковных котлет». Строгалевы вырастили двух сыновей, построили добротный дом. Сейчас у Александры Аполлоновны пятеро внуков, подрастают три правнука. «Богата я вовсе стала, а теперь даже очень. Уж так я благодарна».

Сваты

«Вы мою бабушку не подбросите до автобусной остановки?» - увидев из окна машину, в гости заглянул сосед. Спустя несколько минут в дверях появилась бойкая старушка с пытливым взглядом - Нина Алексеевна Чечурина. Вместе с мужем она проживает в Соколе, на лето возвращаясь в родные места. «Нина, иди с нами за стол, садись». - «Спасибо, вот только боюсь, как не поспею на автобус-от. Седни у правнучки нашей день рождения». - «Вот давай за нашу с тобой правнучку, - у бабы Шуры откуда что и взялось на столе: малосольные огурчики, хлеб, сыр, мед, варенье да вишневая настойка домашнего приготовления, варит ее по собственному рецепту. - Давай, Нина, за все хорошее, почеканимся, почеканимся». - «Сладкое, как церковное, - отведав угощение, рассуждает Нина Алексеевна. - Хотя вроде в этот раз покрепче получилось, чем в прошлый. А два годика ведь сегодня правнучке нашей. Вишь, в какой денек народилась, - и поясняет для меня: - Мой внук да ее внучка еще маленькие друг с другом играли-бегали, а потом и поженились. Так что мы сваты».

Слово за слово, женщины успевают обсудить нынешний урожай грибов и ягод. «Я, помню, маленькая была, соберутся в деревне люди, им дают лошадь с повозкой, - говорит Александра Аполлоновна. - Каждый хозяин ставит кузов. Это такая большая корзина сено носить. Со стол примерно, может, пониже, разной величины бывает. Кто-то из семьи носит волнухи, хозяйка сидит и чистит. Привезут, сразу солят». Однако долго рассиживать некогда - Нина Алексеевна торопится на рейсовый автобус. «Путь да дорога. Не обходите, девочки. Жива буду, дай бог, заходите», - напутствует тетя Шура.

 

РОМАНОВСКАЯ КАДРИЛЬ

 

Если в Княжеве случаются сходы или приезжает кто из важных гостей, собираются у Екатерины Александровны Романовой, отличающейся неуемной энергией и добрым нравом. Она одна из старейших жителей деревни, в которой постоянно проживают около десятка человек. Летом устремляются дачники в деревеньку, расположившуюся вдоль Двиницы.

«Только сейчас пришла от «хлебовозки», - встречает гостей Екатерина Александровна, маленькая беловолосая женщина, чья жизнь прошла в трудах и заботах о других. Она тут же начинает хлопотать по хозяйству, доставая из русской печки залитую яйцом рыбу, нарезая хлеб и купленные в автолавке лепешки. «Конечно, не из печи пироги-то. Я было хотела поставить тесто, да глянула - хлеба дома много, не пропадать же ему, - оправдывается хозяйка. Помяв в руках кусочек лепешки, добавляет: - Это все, конечно, не то. Пироги настоящие должны быть прохожённые. Тесту нужно минимум шесть часов ходить». Старушка рада гостям. За чашкой чая как не рассказать о своей жизни, о своей любви, пронесенной сквозь годы.

В школе только девочки

«Родилась я в этой деревне в 31-м году, - начинает рассказ Екатерина Александровна. - Десять лет путешествовали всей семьей по лесопунктам. Еще семи лет мне не было, отец в лесхозе работал. В Озерене жили, на Соре жили. Пока путешествовали, весь дом у нас разобрали. Из двух домов собирали потом по колышку…» Лето 1941 года не забыть. «Я тогда у тетки гостила в Вологде. Было открытие детского парка. Народу собралось! И вдруг эдакую весть по радио объявляют - началась война. Все забегали, засуетились. Уезжала я из города по чужим документам, свои-то дома остались…»

Вскоре Катерина вернулась в областной центр - тетя приютила племянницу у себя. Девочка стала учиться в школе на Чернышевского. «В школе одни девчонки были. Холодно, голодно, свету нет. Со свечками, в пальтушках, но не унывали. Тетради были дорогими, книг не хватало. Друг у дружки брали. Была карточка хлебная на 200 граммов, вместо масла дадут рыбьего жира, картошку мороженую - вместо муки». Семья в это время жила в лесопункте. Там остался и любимый брат Коля. «Не довелось ему доучиться, - сокрушается женщина. - Восьми годов парень. Лошадка Якутка была. Приходилось на ней сено возить. Я тоже на лето домой возвращалась. Работали как заведенные. Грибов-путников найдем - в магазин сдадим, выдадут за это пайку хлеба. Малины в лесу насобираем - на молоко обменяем. Всего насушим, а зимой мама на картошку обменивает. Сушили шиповник и отправляли на фронт. Летом, как приеду, с мамой и братом разносили по деревням для рабочих хлеб в котомках. За эту работу получали хлебные карточки».

Школьницы выступали в госпитале с концертами для раненых, собирали посылки для фронта. «Нам давали дополнительно хлеба по 50 граммов. Мы эти кусочки сушили, хранили и посылали на фронт. Помню, мне крестная как-то дала три огурчика. Я их в банке засолила и отнесла в общую посылочку». О том, что враг побежден, школьница узнала случайно, когда ее отправили сказать учителям, чтобы те переоделись в нарядную одежду ради праздника Победы. «Собрались все на улице. Довольные. Кто плачет, кто улыбается. Тогда я впервые салют в небе увидела».

После восьмилетки поступила в вечернюю школу, одновременно устроившись на работу в дом советов делопроизводителем. Стали возвращаться фронтовики, они искали рабочие места. На несовершеннолетнюю девчонку, все время отпрашивающуюся на час раньше с работы (начинались занятия в вечерней школе), стали посматривать косо и вскоре сократили. Почти одновременно в дом пришла беда. Тетя, у которой жила Катя, «домашняя пенсионерка, инвалидка», была арестована за спекуляцию. «Жить-то ей как-то надо было. Вот она шерсть купит здесь, в Ярославль отвезет, там валенки скатают. Потом продаст. Сейчас это бизнесом называется. А тогда нашли за что прихватить». Катерина вернулась в деревню. Там тоже жилось нелегко. «Гряды нам в капустнице дали - подальше к лесу была черная земля. Растили морковь, свеклу, табак. Табаку нарастим, насушим, в Сокол зимой везем сдавать на государство. А обратно хлеб присылали - зерно семенное, за лес».

Любашкаться было некогда, да и негде

С будущим мужем девушка познакомилась на посиделках. «Муж тоже тутошний был. Раньше все ходили на посиделки: кто плетет, кто вяжет, кто что. Как придут ребята с гармошкой, всё в сторону - начинается пляска. Самовар был ведряной. Мама согреет: «Ребята, только к чаю ничего нет. Давеча рыжиков насолила». - «Ничего, тетя Павла, и с рыжиками хорошо». Редьки натрем, картошки поставим, вот и все угощение. А парни из соседнего Глебова ходили». Катюшу знали многие. Вместе с молоком комсомолка в целях просвещения молодежи возила по деревням передвижную библиотеку. И котлаковские, и княжевские, и глебовские брали книжки читать. Девушка любила организовывать после работы «воскресники» (поскольку по субботам все работали). «Я со многими парнями дружила. Никто по душе не был. А тут, чего, любовь привязалась. И он меня полюбил, - улыбается воспоминаниям Екатерина Романова. - Он меня на посиделках высмотрел. Все-таки я в городе пожила, от деревенских девчонок отличалась - перёже научилась кадриль танцевать. И Александр в кадрили плясал хорошо. Четыре года дружили - не дотронулся до меня».

Поскольку избранник Катерины в детстве получил травму глаза, его не брали в армию, и на фронте он не был, из-за чего всю жизнь очень сильно переживал. «Ой, сколько рубах на себе изорвал. Горе свое рвал, что в армию не берут». В молодости Александр Романов был горяч. «Однажды мы вроде как расстались. Приехал другой Романов, Валентин, однофамилец, с которым начинали дружить. Он зараньше от меня отстал ходить. Пойдет провожать, доведет до своего дома - до свидания. До моего жилья приходилось идти самой. Не больно мне это нравилось. На одном из праздников Сашка вот плачет: «Валька приехал, жениться. А я-то как? Вдруг увезет Катю? А я же люблю». Или вот. Посиделки в доме. Сидим все в переднем углу. Приехал Сережка жениться. Статный, залетел в избу, меня на колени посадил. Романов, недолго думая, вскочил, лампу разбил. «Почто лампы-то бьешь?» - спрашиваю. «Хватит с Сережкой сидеть. Если ты мне изменишь, мне или тюрьма, или могила».

Замуж за Александра Романова девушка вышла в 25 лет. «Жили дружно. Сожалею вот о чем. Сейчас посмотришь, как молодые любашкаются. Нам же любашкаться было некогда, да и негде. Работа, сенокос, полный двор скотины, дома - ребятишки». Супруги вырастили четверых детей. Работали в колхозе, не щадя здоровья, не жалея сил. И косили, и молотили, и жали, никакого труда не боялись. Екатерине Александровне довелось поработать и счетоводом, и кладовщиком (17 лет трудилась она в этой должности), и в магазине. В промежутках между изнуряющей работой Романовы умудрились выстроить большой крестьянский дом. «А строиться, милые, и денег нету. Теленка подержать - только до осени. Сена сначала на колхоз накоси, а уж сколько тебе дадут, не хватает. Лес выписывали в счет трудодней. Фундамент своими силами осилили и конопатили сами. На строительство плотников нашли, шесть годов строились».

Сегодня Екатерину Александровну не забывают дети, внуки (их у нее девять) и правнук. «У меня все лета и свои, и чужие. Раньше летом все 9 внуков гостили сами и друзей приводили. Так что я многодетная бабушка, - улыбается старушка. - 10 кроватей в доме. Как уедут все с лета - бабушка и канителься». Когда одна из дочерей венчалась, со своим мужем повенчалась и Екатерина Александровна. Вместе супруги прожили не один десяток лет. Сейчас не проходит и дня, чтобы женщина не помянула любимого: «Я и сейчас все об нем думаю, об Романове».

В клуб она не пойдет - здоровье не то. Хотя все время участвовала в театрализациях, устраивала праздники. Она одна из немногих, кто знает фирменную двиницкую пляску. «Здоровьишко теперь не больно важнецкое, а душа-то молодая, еще петь и плясать хочется».

 

Ракурс IV. ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫЕ СИЛЫ

 

КРЕПКИЙ МАЛЫЙ

 

У деревенского хозяина порядок во всем. Работа спорится, дом - полная чаша, и авторитет имеется среди односельчан. А во главе угла - трудолюбие и целеустремленность.

На нижнем складе, так называется огромное поле, приспособленное для работы, пахнет деревом. Слышен рев пилы. «Раньше здесь была свалка, - хозяйским взглядом окинув производство, рассказывает чекшинский предприниматель Юрий Липатов. - Нижний склад - перевалочная база, откуда пиломатериалы, лес, готовые срубы отправляются по назначению. Сезон работы - от белых до белых мух. Прежде мы занимались еще и лесозаготовками, чтобы обеспечить круглогодичную занятость. Теперь все больше лес закупаем, поддерживая мелких лесозаготовителей. А зимой люди подвизаются на отделочных работах. Раньше производство функционировало по принципу: срубили - сдали - проели. Ныне люди имеют возможность многократно заработать. Срубы ставим прямо здесь. Замкнутый цикл».

Начиная с весны, каждый желающий может прийти на временные работы. С апреля местные школьники бегают на нижний склад корить, получая за это неплохие деньги. Новички проходят в трудовых бригадах школу жизни. «Если молодежь хочет зарабатывать трудом, надо дать ей такую возможность. Парни после армии трудоустраиваются у нас. С азов постигают разные профессии. В бригадах полная взаимозаменяемость - плотники, отделочники, лесозаготовители. Многие еще вчера и представления не имели, как что делается, а сегодня выполнят работу любой сложности. Кто-то уже стал бригадиром».

Топор в руки - и вперед

Все начиналось в 90-е. Юрий Липатов, выпускник Молочной сельскохозяйственной академии, работал в совхозе агрономом. В сельском хозяйстве была разруха. С деньгами стало совсем туго. «Хорош в совхозе убиваться, последние штаны донашивать», - сказал отец и предложил сыну работать вместе с ним в строительной бригаде. «Я стал простым рабочим. Забыл о том, что у меня высшее образование. Топор в руки - и вперед. Была единственная цель - прокормить свою семью». Три года бригада не вылезала из Москвы, бралась за любые халтуры. В основном занимались строительством. «Сначала была одна бригада, потом две, три… И пошло-поехало. Появилась своя лесопилка, необходимая техника, сейчас имеются даже гидроманипуляторы. Бригады начинают работать с голого поля. Конечный продукт - дома под ключ, включая благоустройство и ландшафтный дизайн придомовой территории, подведение коммуникаций». География работ не ограничивается Вологодской областью. Бригады Липатова трудятся по всей европейской части России. Доводилось сотрудничать с чехами, шведами. Один из последних заказов - крепостные ворота, главная достопримечательность города Дмитрова.

«Мы работаем с очень серьезной клиентурой, «подводов» никаких быть не должно. Поэтому идет постоянный отбор людей. Беда номер один, с которой поначалу пришлось бороться, - пьянство. Воспитывал, старался понять пьющих. Если не помогало - расставались. Выработалась определенная система. Каждый бригадир сам подбирает для себя работников и несет за них ответственность». На первых порах приходилось очень тяжело. «Сначала я работал на имя, потом имя работало на меня. Забыл про отдых. За 15 лет я ни разу не был в отпуске. И всегда рассчитывал только на свои силы и возможности. Никогда не взял ни одного кредита». Сумел и кризисной ситуацией воспользоваться для дела. «Постепенно всех хороших специалистов переманил к себе, - улыбается Липатов. - Производство не сокращал, расценок не снижал, зарплата у людей не падала».

Жена Светлана - верная спутница со студенческой скамьи - полностью взяла на себя домашние заботы. «Понимание в семье идеальное. Дома знают, что я работаю для них. Жена - человек творческий, умный и могла бы озаботиться собственной самореализацией, но кто-то же должен прикрывать тылы. Спасибо ей, она всегда меня понимала». Когда выдается свободная минутка, Юрий Александрович работает на приусадебном участке. От стрессов и трудовой усталости раньше спасался спортом, потом пристрастился к охоте. Это единственная слабость, которую он себе позволяет. «Я с детства воспитывался в труде. Родители - крестьяне, с младых лет внушали, что надо работать и работать. Так же я воспитывал и своих детей, и они не подвели, - гордится отец. - Сын и дочь учатся в Вологде, у каждого есть цель, ведут здоровый образ жизни. Сын серьезно занимается единоборствами, дочь - лыжным спортом».

В народе говорят: настоящий мужчина должен вырастить сына, посадить дерево, построить дом. Первое - самое главное, считает Липатов, а еще он считает: «Важно чувствовать, что ты нужен. Люди, работающие здесь, приобретают хорошую специальность, кормят семьи, покупают машины. Я зачастую говорю новичкам: «Вы получите профессию, с которой всегда заработаете себе на хлеб. Всегда!» Звали меня и за границу. А мне дома нравится. Когда в полпятого подъем - и пошла круговерть. Где родился, там и пригодился».

 

С ДОРОГИ ВИДНО ВСЕ

 

Когда супруги Липатовы решили поставить вокруг дома забор, односельчане говорили им: «Пожалуйста, делайте заборчик невысокий, чтобы с дороги всё-всё видно было!»

Муж и жена не удивлялись нескромной просьбе. Светлана Липатова выращивает на своем участке роскошные цветы. Прятать такую прелесть от соседей и впрямь нехорошо. По образованию Светлана агроном. Семена и рассаду она находит не только в специализированных городских торговых точках, но и прямо на улице. Например, чабрец, свободно прижившийся на одной из небольших гряд, родом из Верховажского района - он рос там у дороги. Интересные образцы флоры раздобыла в лесу, в двух шагах от Чекшино. Лесные находки подчас бывают ценнее магазинных. Дикий папоротник оказался куда пышнее, чем его декоративный собрат.

Светлана заразила оригинальным хобби полдеревни. Подруги частенько заглядывают к ней за семенами или полезным советом. Надо заметить, что дом и двор Липатовых служат прекрасным обрамлением для яркой цветочной картины. Дизайн продуман в тонкостях: дорожки выложены брусчаткой, свободное пространство заполнено беседкой и небольшим горбатым мостиком, трава ровно подстрижена. На достигнутом Светлана останавливаться не собирается, в планах - создание гравийного садика.

В поселении ее уважают еще и как специалиста по раскрытию дамской красоты. «Когда огородные дела закончатся, женщины капусту заквасят, мы начинаем встречаться раза два в неделю, по вечерам, в моей группе здоровья «Тростинка». Приходят и молоденькие, и пенсионерки. Выполняем различные комплексы физических упражнений для коррекции фигуры». Сама Светлана выглядит замечательно - лет на тридцать. Трудно поверить, что у нее уже двое взрослых детей.

 

КРЕПКИЙ МАЛЫЙ-2

 

На пилораме чекшинского предпринимателя Александра Соколова был обеденный перерыв. Работники пили чай в очень неофициально обставленном кабинете руководителя. На стене - несколько рядов дипломов и грамот, в том числе - «Вологодский предприниматель года-2008». Сам он был на месте и охотно ответил на вопросы.

«Каково наладить производство на селе?» - «Наверно, предпринимателем быть одинаково что в деревне, что в городе: везде крутиться надо, чтобы обеспечить людей работой и зарплатой». - «С чего вы начинали?» - «До перестройки работал в совхозе, был водителем, механиком. С девяносто третьего года стал возить срубы в Москву. Денег мало выручал, только так, чтоб штаны не упали. Потом, когда в стране произошел дефолт, москвичи стали вкладывать деньги в нашу область, купили сокольские деревообрабатывающие предприятия. Появилась возможность заготавливать лес для них. Вот и пошло помаленьку - с одного трелевочника».

«Сколько человек было в вашем коллективе тогда, в конце девяностых?» - «Не больше пяти. В основном из числа друзей - Витька, Лёнчик, Игоряха… Вообще я с подбором кадров строгий был, не брал бездельников, а если ошибался и брал, то увольнял». - «Когда начали получать ощутимую прибыль?» - «Самое забавное, что прибыль получили быстро. За один месяц девяносто восьмого сразу на весь девяносто девятый заработал. Тогда мы не перерабатывали лес, просто доставляли и продавали. Несколько лет спустя я взялся уже за переработку. Приобрели мы второй трелевочник, погрузчик, манипулятор, потом еще один. До десяти единиц грузовой техники завел... А сейчас плохо всё. В кризис тяжело стало. Крупные предприятия в Соколе, с которыми я сотрудничал, ухнули. Мы только местному предпринимателю, который у нас в поселении срубы делает, сырье продавали - ему кризис на руку сыграл, люди стали вкладываться в недвижимость. Нам же лес приходилось отдавать почти по себестоимости, только чтобы сбыть. Были задержки с зарплатой, много народа стоящего ушло. Было сорок пять человек, осталось двадцать. На содержание техники средств не хватало. В довершение ко всему цех сгорел».

«Не пробовали искать сбыт за пределами Вологодчины?» - «Пусть наша-то область развивается!» - «Что ж, кризис вроде как постепенно отходит…» - «Теперь у меня другая беда - с сырьем проблемы. Востребована хвойная порода древесины. Хвои в районе осталось мало. Ни для кого не секрет, что в Соколе появились проекты по программе развития моногородов. Под эти проекты все леса зарезервированы в аренду. В этом году только по договорам с кем-нибудь надо действовать или издалека сырье возить, например, с Тотьмы, с Сямжи». - «Что скажете о молодых кадрах?» - «Молодежь-то? Пустая вся. Работать не любит. Одно исключение - есть у меня паренек, золотые руки». - «Говорят, вы немало сделали для односельчан…» - «Выделял деньги для поселения, когда имелась такая возможность. Церковь у нас восстанавливают - я тоже участвовал. Жалко церкви - строилась двести лет назад, а теперь стоит заброшенная». - «Вы тоже трудитесь на своей пилораме, не только руководите?» - «Конечно. Я работаю и на манипуляторе, и на тракторе - на чем потребуется. Особенно после пяти часов дела продвигаются, когда телефон замолчит, люди за советами перестанут прибегать. Только что тоже у меня к пятидесяти годам силы ограничены. И к деньгам с возрастом отношение изменилось - чем дальше, тем их меньше надо. Жилье есть, два сына уже большие, слава богу; дочь растет, все сыты - чего ж еще? Эх, можно бы пораспродать все это, с долгами рассчитаться… Но как односельчан работы лишить?»

Александр предложил пройтись по территории предприятия. «Вот продукция наша - заготовки для вагонки. Вот лучший цех. У нас не очень-то чисто, не обращайте внимания. Металлолома куча лежит - мы собрали то, что накопилось за пятнадцать лет, хотим сдать - хоть какие-то деньги будут». - «А не было у вас мысли найти компаньонов? Может, стало бы легче?» - «Не подыскать мне подходящих партнеров. С вологодскими что-то организовывать - доверия нет. Своим мужикам я доверяю, знаю, что если, скажем, болгарку забуду прибрать - завтра она будет лежать на прежнем месте, никто не возьмет. Но сельские люди - преимущественно исполнители, а чтобы самим какое-то решение принять, на свой страх и риск, у них этого не хватает. Даром что опытные, полжизни прожили… Нет, я уж пока сам потяну».

За два дня нам не раз довелось услышать имя Александра Соколова. Добрые слова о нем сказали глава поселения и директор чекшинской школы. Его фамилия значилась на доске благодарностей в деревенском магазине - предпринимателю говорили спасибо за оказанную помощь детскому саду.

 

ДОЯРКИ, ДОЯР И ДЮАР

 

Коровник находится примерно в километре от центра деревни Чекшино. На ферме было сухо и чисто. Взвизгнув тормозами, остановился УАЗик, привезший доярок из Вязового.

Двери фермы открыты настежь. Но к буренкам так просто не попасть - распоряжение ветеринарного врача. «Не дай бог, какая бацилла к коровам привяжется, греха не оберешься, - поясняют работники фермы, - без специальной справки нельзя». Полдень. Время пересменка в хозяйстве. Как раз сейчас одна смена операторов машинного доения сменяет другую.

Татьяна Зайцева, приехавшая на служебном транспорте, вкратце рассказала о своем нелегком труде. Она работает дояркой 34 года с 18 лет, с декретным перерывом. «В молодости жила за 8 км отсюда - в Юшково. Сейчас там три дома осталось. Когда начинала, три месяца работала подменной дояркой, потом дали стадо в 56 голов. Раньше мы не работали по сменам, как сейчас, а ходили на дойку утром и вечером. Два раза доили в день, сейчас - три. Кто во вторую смену, тому достается две дойки. Нагрузка большая. Получаем с продукции: сколько надоим, столько и заработаем. И в зависимости от качества молока. А качество в первую очередь от доярки зависит. Как я корову подмыла, как сдоила - все влияет. Сначала здесь лаборант, а потом на молокозаводе проверяют молоко».

На ферме трудятся десять постоянных доярок и три подменные. Семеро из них добираются из Вязового. Доярки приезжают к четырем утра (первая смена) и к двенадцати дня (вторая смена). «Ночной скотник сдает дояркам с утра свою смену. Скажет: «Все нормально, все в порядке». Или какая корова отелилась, какая больная. И мы приступаем. Переодеваемся, идем на двор. Каждая группа коров на своем месте стоит. Доим аппаратами. Я тут уже не застала такого, чтоб вручную доить. Только молокопровод был стеклянный, а сейчас уже стальные трубы поставили. Работы между дойками хватает. Надо и силос ровнять, много чего делать. Коров подоим, потом раздаем корма. От кормления надои зависят. Кормим шесть раз в сутки - комбикорм раздаем, два раза даем сухим, а четыре раза запариваем. Есть у нас и скотники. В три смены работают, по восемь часов. Они скребут навоз, опилки носят под коров. Теперь уж коров на пастбища не гоним, они круглогодично стоят во дворе, лишь выборочно выгоняем на прогулку. И то не всех, а лишь тех, которые должны пойти в охоту. Это когда у коровы время подходит для приплода».

Дояркам приходится выходить на работу и в праздники, и в выходные. «Ну кто нам даст выходной, например, в воскресенье, сразу тринадцати дояркам? На ключ ведь коровник не закрыть. Корова просит и есть, и пить каждый день, и доиться».

Как тогда и как сейчас

Помимо доярок и скотников, на ферме есть лаборант, ветеринарные врачи, зоотехник, механизаторы. Ветеринарный врач Любовь Савичева всю жизнь проработала в совхозе. Родом из Сямжи. Молодым специалистом попала в эти края на практику, да так здесь и осталась. Приходит к восьми утра и никогда не знает наверняка, когда закончится ее рабочий день. Случается, и ночами вызывают, если какой буренке плохо. День ветврач начинает с обхода поголовья. А это 900 с лишним голов: 420 коров и молодняк.

Как и многие опытные специалисты, Любовь Васильевна любит сравнивать, «как тогда было» и «как сейчас». «Тогда 2,5-3 тысячи килограммов молока доили в год. А сейчас - 5-6 тысяч. Раньше было меньше болезней у коров по производству, сейчас - побольше. Телятся так же - раз в год, но тяжелее идет процесс восстановления, больше лечения требуется. Почему? Скорее всего, потому, что корова все отдает с молоком. Раньше доили «бачками» с подвесками, потом на молокопровод перешли. Вручную нынче доярки только вымя вымоют. А вообще раньше по 70 голов в каждой деревне держало население. А сейчас всего-то шесть голов на селе. Невыгодно, видимо, стало. Нынче все в магазине можно купить». На ферме под руководством ветврача составляется план на лечение коров, витаминизацию, вакцинацию.

Бычков почти не держат

Вместе с Любовью Васильевной трудится молодой зоотехник Наталья Воронцова. Она составляет рацион для каждой буренки - сколько сена дать, сколько силоса. «Одна сухостойная корова (это когда месяца за два до отела корову не доят вообще), другая новотельная (только что отелилась). В зависимости от физического состояния животного и составляется меню. Один раз в месяц делаю расчеты, исходя из показаний контрольных доек, и раздаю дояркам», - рассказывает зоотехник. Коров кормят разнообразно. Основные составляющие рациона - силос, сено. Еще дают фуражную муку, собственные овес и ячмень. Но частенько злаковые приходится докупать. Также на ферме закупают различные добавки - соль, патоку, жмых, минеральные добавки.

На зоотехника возложены и задачи по воспроизводству, поскольку она совмещает обязанности техника искусственного осеменения. Наталья Николаевна составляет планы отелов, случек. «Сейчас бычков и не держат почти». За биологическим материалом зоотехник ездит на вологодское племпредприятие. На ферме на каждую корову заведена карточка с данными о родителях буренки. По такому же принципу выбирают отца для будущего потомства. Смотрят карточки быка-донора, обращая особое внимание на то, чтобы его дочери были высокопродуктивными и чтобы не было с потенциальной матерью близкого родства. Биоматериал перевозится с племпредприятия в дюарах - специальных сосудах. На два месяца зоотехник приобретает для хозяйства в среднем 180 доз. Каждая стоит 60 рублей. Если раньше дозы были в специальных гранулах, то теперь их покупают в пайетах в виде маленьких шариков.

«Если корова разгулялась, проявляет беспокойство, начинает напрыгивать, ее тщательно осматривает ветврач. Если она готова к воспроизводству, достаем из дюаров пайеты, размораживаем, вводим в шприц, осеменяем. В среднем для получения результата требуется две дозы. Но у животных, как и у людей, все индивидуально. Бывает, одной корове требуется меньше, на другую уходит больше материала. Потом корова вынашивает теленка. Последние два месяца беременности мы даем ей отдых - перестаем доить, она только кушает, спит, отдыхает. Через 30 дней после отела корова восстанавливается, приходит в норму. Ее смотрят врачи. Если не все в порядке, буренку пролечивают. Через 30 дней, а высокопродуктивных через 60, животное осеменяют снова. Летом отелов поменьше. Природу не проведешь, но для нас лучше, чтоб коровы телились зимой, ведь летом молоко дешевеет. Но почему-то чаще всего отелы приходятся на весну».

Чекшинский дояр

Он сменил Череповец на деревню. Неплохо оплачиваемую работу помощника машиниста - на труд оператора машинного доения. 17 лет Иван Камашов трудится дояром на ферме в Чекшино.

Ирга, Сага, Звездочка, Малышка и другие подопечные каждый день ждут его прихода. «Коровы у каждого оператора к его рукам приучены, - рассказывает Иван Панфилович. - Приходишь - они уже знают, что ты на работе. Они понимают, только сказать не могут - основной работник тут или кто на подмене». К каждой корове у дояра свой подход: кого-то нужно приласкать, кого-то пристрожить. Молодые коровы игривы, бывает, шлангами пытаются поиграть, другой раз и человека норовят задеть рогами или копытами. «В нашей профессии всякое случается. Недавно стал подставлять аппарат, корова улеглась - ни в какую, взяла и опрокинула меня, я через корову перелетел».

О своей работе он может говорить долго. «Корова «работает» 8-9 лет, до десяти. При нынешних временах до десяти лет не доживают - отправляем на мясокомбинат. Жалко. А что делать, животных в таком случае жалеть нельзя. Как правило, у буренки бывает 7-8 отелов, столько лет и доится. За смену надаиваешь примерно тонну триста литров молока от закрепленного стада. Самые хорошие удои случаются на пятый или шестой отел, потом идет снижение лактации. Как только корова принесла теленочка, помещаем в отдельную клетку и 21 день выпаиваем ему сначала молозиво, а потом молоко. Затем теленка передаем на телятник».

Любовь к животным передалась Ивану Панфиловичу от матери. Она работала дояркой в одной из деревень Харовского района, где прошло ванино детство. Мальчик во всем помогал ей. Закончив школу, а затем и железнодорожный техникум, Камашов обустроился в Череповце, где работал на промпредприятии. Но тяга к сельскому укладу жизни взяла свое. Переехал жить к матери, обосновавшейся в Чекшино. Работа нашлась рабочим на свинокомплексе. Позже наступили тяжелые времена, свинокомплекс ликвидировали, создав на его месте ферму. Так наш герой стал дояром. «Надо везде работать, особенно на селе». На работе он встретил свою вторую половину. Она трудится здесь же ветврачом. У пары подрастают две дочери.

На вопрос, не посмеиваются ли окружающие над ним, Камашов ответил: «Насмешек нет, у нас в коллективе дружеская обстановка. Это здесь я один мужчина в профессии, а судя по конкурсам операторов машинного доения, таких немало. Вот, например, на областные состязания из Великого Устюга приезжали операторы - из них половина ребята. Мне моя работа нравится. Кому чего дано. Надо с душой относиться к животным. Любить их. Других секретов в этой профессии нет».

 

Ракурс V. КОРНИ

 

ТЩАНИЕМ ПРИХОЖАН

На пригорке над деревней возвышается храм

 

Во имя Отца, Сына и Святого духа на Руси освящались, как правило, те храмы, которые были призваны стать центрами крупных приходов. Троицкий Двиницкий храм, стоящий над рекой Шорегой близ Чекшино, в начале двадцатого века посещали жители двадцати пяти деревень. Сейчас он служит приютом только для голубей. Птицы влетают внутрь через бывшую колокольню, оставшуюся без купола, и через зияющие окна обоих этажей некогда величественного здания.

В 1791 году дворянин Петр Иванович Челищев ехал из Тотьмы в Москву на почтовых лошадях. Он остановился в Двиницкой волости, чтобы отобедать у священника Якова Алексеева. Путешественник зафиксировал в своем дневнике: «В оном погосте одна старая деревянная церковь во имя из числа семидесяти апостолов Тимона, Никанора и Пармена. От подаяния ж тамошних крестьян строят двухэтажную каменную церковь». Это едва ли не единственное свидетельство, способное дать представление о дате возведения интересующего нас храма. В записях упоминается также, что храм будет четырехпрестольный - его освятят во имя пресвятой Троицы, Николая Чудотворца, преподобного Дионисия (Глушицкого) и первых диаконов христовых - Тимона, Никанора, Пармена, Прохора. Сведения дублируются клировой ведомостью за 1909 год.

Она же подтверждает, что строительство велось «тщанием прихожан». Как оно было начато - мы не знаем. Но некоторые предположения можно делать по аналогии. На Севере еще с конца пятнадцатого века возводились церкви на мирском иждивении. Вот как об этом рассказывает в своих научных работах вологодский историк Александр Камкин: «Знающими и грамотными людьми сочинялось «мирское» прошение архиерею. Крестьяне обычно писали, что без храма душевно гибнут; «родительницы без молитвы бывают многое время, младенцы без крещения, больные и престарелые без покаяния и причащения Святых Тайн помирают». Затем сельский сход избирал специальных мирских посыльщиков, которые отправлялись в дальний путь - в кафедральный город. Там они испрашивали у архиерея благословенную (храмозданную) грамоту. Потом уже начинали подыскивать мастеров, заготавливать материалы, заботиться о приобретении утвари».

Некоторую информацию о жизни Троицкого Двиницкого храма незадолго до краха православной России мы узнаем все из той же подробной клировой ведомости. Тогда церковь посещали люди всех сословий - простой сельский люд (особенно много его приходило из Чекшино, Котлаксы, Шадрино), лица воинского сословия, несколько мещан, девять дворян (из Тохмарева). Лист «О бывших и не бывших на исповеди у Святого Причастия в 1909 году» наводит на очень интересные размышления: за год исповедались и причастились 2244 крестьянина, 14 статских, 280 военных, 22 представителя духовного ведомства. Указывалось, что небольшое количество жителей окрестных деревень не исповедовались по уважительным причинам - по малолетству, по отлучке. Из-за нерадения уклонились от таинства 7 военных и 29 крестьян. В графе «раскольники» значился уверенный прочерк.

Служителями церкви были священник Алексей Озерков, диакон Иларий Пустынский, псаломщик Авенир Колосов. Алексей Озерков закончил семинарию; в юности, до рукоположения в сан, числился законоучителем. Был «весьма хорошего» поведения, славился своими проповедями. Иларий Пустынский прекрасно знал чтение, пение, катехизис. Имел звание учителя и, возможно, преподавал - при церкви обучали детей. Диакон растил троих отпрысков - старший сын познавал грамоту в духовном училище, средняя дочь жила в приюте при женском монастыре, младшая посещала церковно-приходскую школу. Авенир Колосов происходил из большой семьи прежнего священника (один из девяти ребят), был на момент составления документа очень молод (ему не исполнилось и 20 лет), холост, жил с матерью.

Первое надругательство над храмом имело место в 1936 году при председателе сельсовета Иване Кабанове. Как это случилось, пытались узнать ребята из краеведческого кружка «Истоки» под руководством педагога Двиницкой школы Любови Растороповой. Дети беседовали со старожилами, которые могли помнить что-то про тридцатые годы. Свою лепту в восстановление страшной картины прошлого внесли и сотрудники кадниковского музея.

Утром над деревнями грянул взрыв. Местные активисты пытались уничтожить сброшенные колокола. Люди не были предупреждены о намеченной акции и сильно перепугались. От взрыва пострадал дом Малышевых. Священника Ивана Суворова, при котором разрушали храм, увезли на машине в неизвестном направлении. Вместе с ним забрали знакомых нам по предыдущим абзацам статьи 46-летнего Авенира Колосова и 60-летнего Иллария Пустынского. Их родные тоже пострадали.

Иконы разошлись по деревням. Один рачительный хозяин огородил свой двор в деревне Окуловское забором из образов. Некоторые оригиналы использовали большие иконы в качестве плотов. Удивительный факт - с храма не были сбиты кресты. Некоторые из них увенчивают церковь до сих пор.

По воспоминаниям Зинаиды Александровны Малышевой, которая с 1949 года до конца 60-х проживала в Окуловском, известно, что в 1949 году в церкви размещался зерновой склад. Зерно держали под замком, поэтому в святом месте никто не хулиганил. Изнутри храм оставался очень красивым. На втором этаже верхняя часть стен и купол были выкрашены в небесно-голубой цвет, по нему светились золотые звезды. Все деревянные ниши для икон оставались целыми.

В 1956-м к Зинаиде Александровне приезжали реставраторы из Москвы. Они интересовались зданием с точки зрения архитектуры. Церковь сфотографировали, внимательно осмотрели, и на этом дело закончилось. В 1966 году склад закрыли. Замки были сняты. Молодежь быстро испестрила стены немудреными надписями в стиле «Здесь был Вася», повредила фрески. До 1995 года женщины постарше из деревни Шадрино старались поддерживать храм в приличном состоянии, мыли его и даже пытались пригласить батюшку из Ильинской церкви, чтобы тот отслужил молебен по усопшим.

Еще в начале 90-х энтузиаст Евгений Соколов хотел было открыть счет для сбора денег на восстановление храма, но трагическая смерть оборвала его замыслы. Чуть позже с инициативой по спасению погибающей церкви выступил уроженец Двиницкого сельсовета Анатолий Малышев. В 2007 году он отправил письмо на имя губернатора с просьбой о содействии. Ему пришел ответ: «Смеем надеяться, что с объединением предпринимателей, директоров лесопромышленных комплексов, прорабов, народных умельцев и других неравнодушных людей в инициативную группу все сдвинется в лучшую сторону».

В 2009-м созданная инициативная группа действительно смогла развернуть довольно интенсивную деятельность. Простые сельчане - бюджетники и рабочие - собрали не так уж много денег. Хватило только на гвозди да на цемент. Предприниматели могли жертвовать побольше и, что немаловажно, сами безвозмездно участвовали в ремонте, привлекая своим примером работников. В кровле были залатаны дыры, прорванные корнями выросших на высоте деревьев. Удалось сделать довольно надежную лестницу, позволяющую подниматься в верхний храм. Сбор средств продолжается, но гораздо медленнее, чем хотелось бы. Ящик для пожертвований стоит в местном магазине райпо, реквизиты счета, на который предлагается перевести посильную материальную помощь, вывешены у входа в церковь.

Далеко не все люди, проживающие на территории прежнего прихода, знают правильное название храма - его здесь иногда безосновательно именуют «церковью Николая Святоши». Многие местные мужчины и женщины никогда не читали библию и смутно представляют содержание заветов. Но если храм однажды удастся возродить, народ придет в него. В этом можно не сомневаться.

 

ЗОЛОТЫЕ РУКИ

ВАЛЯЙ, ГАРМОНЬ!

Как я ходила в катку

 

Катальщиком он стал от большой нужды, быть плотником тоже жизнь заставила, а вот гармонь выбрал для души. На ногах аккуратные валенки - такие, что заглядишься, в руках - гармонь.

Гармонь

Сергей Александрович Коротеев родился в 1931 году. Окончил четыре класса, продолжить образование, как и многим его сверстникам, помешала война, а после нее тоже не до уроков было. «Наша большая семья жила здесь же, в деревне Прокопово (Сокольский район). Я был седьмым ребенком, нас четыре брата и четыре сестры. Ходил в школу в соседнюю деревню. В войну трудился в колхозе. На лошадях возил в другие населенные пункты продукты, на коровах - грузы на местную ферму. После войны так и остался в колхозе. 10 лет работал плотником. Возводили хозяйственные постройки: и телятник, и свинарник, и конюшню… Когда колхоз стал совхозом, меня поставили бригадиром фермы, потом бригадиром полеводства».

В военные годы он познакомился с гармонью. В минуты отдыха друг показал нашему герою несложный перебор и увлек своим умением так, что Коротеев влюбился в этот инструмент без памяти. И вскоре уже сам путешествовал по деревням с гармонью и был почетным гостем на торжествах. «Мы гуляли по всей окрестности - так просто или когда какой праздник или свадьба. И плясать умел», - улыбнулся гармонист.

Несмотря на то, что теперь Сергей Александрович живет один, он держится молодцом и не унывает. Держит хозяйство (огород, куры, коза была), не отстает от последних новостей (читает газеты и смотрит телевизор), ждет в гости детей, внуков и правнуков. У Коротеева три дочери. Одна из них живет в соседней деревне Василево и во всем помогает отцу. В доме и у дома наведен порядок. Отец тоже помогает дочери. Баню вот недавно ей помогал строить, валенки сделал. Эту удобную и лечебную обувь мастер изготавливает теперь только для себя и родственников, поскольку на нее уходит много сил и времени.

Валенки

Кстати, валяную обувь изобрели вовсе не русские, как многие считают, а степные кочевники, обитавшие по соседству. Тюркские народы с незапамятных времен валяли шерсть и обтягивали войлоком свои жилища. Изначально русские войлочные сапоги были короткими и имели суконные голенища. Только в XVIII веке валенки приобрели привычный для нас вид. Изготавливать их целиком с голенищем - «без начала, без конца, без шва, без рубца» - придумали ярославские ремесленники.

Катальщик, каталь, катальник - как только не называют валяльщика обуви из овечьей шерсти у нас на Вологодчине. Технология уникального ремесла передается из поколения в поколение и нисколько не меняется, но при этом у всех умельцев есть свой секрет, и валенки у каждого из них получаются особыми. «Катать валенки меня научил младший брат, он был учеником у мастера и ходил с ним в катку», - говорит наш герой. «Идти в катку» означало отправиться на заработки по деревням, где не было своих катальщиков. Жилось после войны по-прежнему голодно, и наш рассказчик, тогда 15-летний подросток, тоже решил овладеть ремеслом, без которого на Севере никуда. Профессия валяльщика в наших местах всегда была одной из самых почетных и, надо добавить, одной из самых нелегких.

В середине 90-х, когда в стране царила разруха и безработица, валенки опять стали для него спасением. На деньги, вырученные от их продажи, он покупал продукты и одежду для своей семьи. У мастера Коротеева было два ученика, оба местные жители - Александр Савельев и Рауль Дуничев. «На обучение уходит целая зима». Рауль Дуничев снабжает своего учителя сырьем. Нашел людей, которые держат овец, и сам состригает с животных шерсть. Шерсть на валенки годится только с осенней стрижки, причем мыть состриженную шерсть нельзя, поэтому овец перед этой процедурой гоняют на какой-нибудь водоем.

Сергей Александрович ведет меня в собственноручно возведенную катавальню. Те, у кого нет катавальни, делают валенки в бане, у Коротеева же баня расположена отдельно, она тоже построена своими силами. Справа у окна - стол, обтянутый холстом, на холсте начерчены выгнутые в дугу линии. В углу - так называемая чесалка, напоминающая по конструкции рубанок. Посередине помещения - печь со специальным котлом, на ней стоит и большой чан. Слева - еще один стол. Рядом с ним, на полке, - целая армия деревянных колодок разных размеров (вернее, номеров): от малюсеньких до огромных. Катальщик достает из большого плетеного короба шерсть и начинает ее прочесывать. На столе появляется пушистое серое облачко. Что происходит дальше, постараюсь объяснить доступно.

Подготовленная шерсть раскладывается на холсте, смачивается горячей водой и раскатывается, как тесто скалкой, отчего ее волоски прочно сцепляются друг с другом. Так рождается шерстяное полотно - войлок, из которого по трафарету вырезается гигантская заготовка валенка, отдаленно похожая на букву «Т». Заготовка складывается пополам и обретает форму буквы «Г». Внутрь ее помещается специальная прокладка, чтобы полотно не слипалось, а его края сращиваются опять же при помощи горячей воды. Обнаруженные дыры или неплотные участки латаются уже известным нам с вами способом: добавленная шерсть спрыскивается водой и прирастает к основе намертво. Получается полувалок - огромный войлочный носок. Почему носок? Потому, что он очень мягкий, и прежде чем «задубеть» и превратиться в валенок, ему предстоит пройти огонь и воду.

Следующий, важнейший, этап изготовления уникальной обуви тяжел во всех смыслах этого слова. Полувалки замачиваются в слабый раствор серной кислоты на полдня - шерсть во время такой закваски обезжиривается и усаживается. После этого их стирают - окуная в крутой кипяток, крутят, мнут, укатывают, накручивают на металлический прут, и они уменьшаются буквально на глазах. Особых умений здесь не требуется, только сила. После нескольких часов «терзаний» - а на стирку требуется как минимум два часа - полувалки набивают на колодки специальным вальком. Остывать им нельзя. При температуре, такой как в хорошо натопленной бане, валяльщик должен довести свою работу до конца, не прерываясь.

До того как отправить валенки на сушку, с них необходимо согнать утолщения. Высушенные катаники обязательно зачищаются жесткой щеткой. Во-первых, для красоты, во-вторых, ради сухости. Ведь с гладких валенок, без торчащих волосков и шероховатостей, легче скатывается снег, и они дольше не промокают. Последний штрих - подрезать неровные голенища. Валенки готовы!

«Настоящие валенки - очень прочная и теплая обувь, которая еще и позволяет ногам дышать. Кроме того, овечья шерсть очень полезна для здоровья (а вот само ремесло, наоборот, сродни вредному производству). Правильные катаники должны быть очень плотными. Определить, бракованные они или нет, просто. Достаточно посмотреть их на свету. Если просвечивают, значит, мастер пожалел шерсти. Такие валенки, как намокнут, так садятся, становятся мягкими, быстро рвутся и даже разваливаются. Чтобы катаники прослужили долго, нужно их не только правильно сделать, но и правильно носить. В сырую погоду одевать на них галоши и всегда хорошо просушивать. Если их не сушить, они греть перестанут».

Одна пара легких валенок с галошами - на нем, еще две пары красуются на печи. Вся валяная обувь у него натурального серого или коричневатого цвета. Некоторые мастера красят катаники в черный цвет или, наоборот, отбеливают. Кому как нравится.

 

МАСТЕРСКАЯ РАБОТА

Как я сменила перо на коклюшки

 

Выставка-ярмарка «Сделал сам» в Вологде. Мастер-класс по традиционным народным ремеслам.

 

«Раз, и иголочка сама дорогу находит, - красным по белому ложится вышивка на полотно в ловких руках Тамары Миловой, мастера дома ремесел из Верховажского поселка Шелота. - Сколько помню себя - всегда с иголкой в руках. Теперь, если не поделюсь секретами, - заболею. Всех, кто желает, с превеликим удовольствием учу». Мастерица вышивает полотенце по северным образцам. «Ничего нового я не выдумываю. С вышивкой обращаться нужно очень серьезно и с любовью. Ведь иначе может получиться, что вместо свадебного да погребальное что-нибудь вышьешь. Я ни одной своей вещи не обругала, даже если нитка не туда пошла или узелок где-то завязался. И все свои изделия люблю, правда». Тамара Николаевна вышивает крестиком. Вышивка в проворных руках искусницы выглядит объемной: «Только ниточку прижала к ткани, и этого достаточно, чтобы рисунок получился, будто бы я его наложила. А если сильно тянуть, выйдет некрасиво - орнамент перекосит».

С изнанки рисунок на будущем полотенце такой же ровный и аккуратный, как и с лицевой стороны. «Настоящая мастерица узнается по изнанке», - одобрительно кивает подошедшая перенять опыт посетительница выставки. «Я привыкла бережно относиться и к лицевой, и к изнаночной стороне изделия, - вступает в диалог Тамара Милова. - Изнанка должна быть красивой. Поначалу я считала, что это всего лишь мое неприятие, если изнанка напутана. Но посудите сами. Это же все раньше было обереговое. По жизни, значит, все перепутанно пойдет. И только если изнанка ровная и аккуратная, полотенце будет играть роль оберега».

Неподалеку белым по белому ткет на станке полотенце Светлана Летовальцева. «Началось все с изготовления кукол. Для этого нужно много чего уметь: и ткать, и рисовать, и кружево плести, - рассказывает мастерица. - На станке очень интересно ткать. Сначала научилась ткачеству, затем - выбирать рисунок. Это бранное ткачество. В итоге получится на три метра полотенце». Галина Ойкина приехала поделиться мастерством из деревни Новое Вологодского района. Уже много лет в местном доме культуры она учит ребятишек росписи. «Вот вологодская наша роспись - глубоковская, вот шекснинская золоченка, еще городецкая роспись и под хохлому. Я люблю, чтоб изделия были яркие, красочные, нарядные».

Евфалия Мефодьевна Отопаева и Галина Агеевна Окуличева приехали из Сизьмы. Первая заведует отделом народных ремесел в местном центре традиционной культуры, где есть мастерские по изготовлению кукол, вышивке, ткачеству. На выставке-ярмарке Евфалия Отопаева учит желающих изготовлению тряпичных куколок. «Эти куклы несложны в исполнении. Их не нужно шить, просто связываешь. Вот вепская кукла. Такую дарили девушке на выданье, чтобы она удачно вышла замуж и нарожала побольше детишек. Поэтому куколка с большой грудью. А вот нянюшка с младенцем на руках. Сюда, в младенца, вкладываем свернутый листок с молитвой за детей. Получается кукла-оберег. А это платочница, тоже кукла-оберег, в платочек мы ладан прячем, ведь не зря говорится: боится, как черт ладана. А это ангел-хранитель. Блестящая тесемка вокруг головы - нимб».

В руках Галины Агеевны звонко побрякивают коклюшки. Мастерица плетет кружевную салфетку. «Стук коклюшек успокаивает. Вот традиционные элементы: плетешок, полотнянка, а это сетка со сканью. Скань рельеф создает». - «Плетешок - значит перевить-сплести?» - интересуюсь у мастерицы, вспоминая отработанные еще на школьных уроках труда элементы. «Точно. А вы попробуйте. Наверняка руки все вспомнят, - усаживает меня за пяльцы с подушкой Галина Агеевна. - Вот здесь полотнянку плетешь, потом вилюшечка пойдет».

«Сплести-перевить-сплести, затянуть. Сплести-перевить-сплести, затянуть», - проговаривая про себя движения, медленно-медленно перебираю коклюшки. Действую неуверенно (лет 15 коклюшки, булавки да крючок покоятся в дальнем ящике на антресолях), но нити все же складываются в витиеватый узор. Меня переполняет радость. Пока руки вспоминают нужные элементы, мастерица рассказывает, как причудливо сложилась ее судьба. «Я раньше бойкой была, неусидчивой, помогала брату мужские работы по дому выполнять, а стать мечтала трактористом. Окончив школу, поехала в Вологду поступать в строительный техникум, но полбалла не хватило. Вернулась домой, а тут подоспело приглашение из училища №15 (ныне колледж народных промыслов). Приехала я туда, посмотрела, что и как. Все очень понравилось. Привели меня в цех, где кружево плетут. Я - чемоданчик в руки, да домой. Подумала, что никогда мне так не научиться». В итоге училище Галина Окуличева закончила с отличием, а потом три года проработала в учебном учреждении мастером. Сегодня плетет кружево на дому и передает секреты мастерства.

Мужчинам на мастер-классах тоже было чему поучиться. На улице кузнец ковал подковы на счастье. В помещении гончар учил делать глиняную посуду. Около палатки Сергея из Вытегорского района люди останавливались надолго. Из привезенных заготовок мастер строил сеть. «Сеть не плетут, ее строят. Я умею вязать сеть, но правильно - построить ее из частей. На данном этапе я куклу перерезаю вдоль. Целиком сеть получится 7,5 метра высотой. Это на крупную рыбу - на леща, налима. Берется шнур. Одна сторона посажена дома. Сейчас вот отрежу, посажу другую сторону, потом начну рамить». Изготовлением сетей и неводов он зарабатывает на жизнь. «Я в 1980 году рыбаком устроился в рыбколхоз на Онежском озере в Вытегре. Там и научился. Умею делать все, чем рыбачат. Здесь всего не показать. Невод, например, может быть и десять метров высотой, и шесть. «Шестеркой» ловят корюшку. А «десятка» - на ряпушку. Вот в сказке «О рыбаке и рыбке» Пушкина маленький невод был. Зато какую рыбку им старик поймал. Если б не бабка, жил бы себе припеваючи».

 

МОЯ ДЕРЕВНЯ

КОРОВИЙ ПОЦЕЛУЙ

Как я доил Зорьку

 

Я никогда не наблюдал вживую, как получают от коровы молоко. Только по телевизору видел. И вдруг я возжелал сделать это сам. «Придется тебе идти к нашей соседке Людмиле Монаковой, - вздохнув, сказала мать моей жены, давно привыкшая к моим причудам. - Ты же знаешь, что во всей деревне корову держит только она».

Не особенно веря в успех, я стал просить тещу пойти со мной к соседке, чтобы уговорить ее взять меня в помощники. Дескать, скажем ей, что это задание редакции. «Да ее и уговаривать не надо, что она, тебя не знает разве? - возразила теща. - Ну, хорошо, хорошо, так и быть, пойду с тобой». Слегка удивившись столь необычному желанию городского жителя, Людмила Николаевна, тем не менее, охотно пошла навстречу. «Только на утреннюю дойку ты опоздал. Приходи на вечернюю, в половине шестого». Расставаясь до вечера, я повторил, что хочу быть самым непосредственным участником доения, а не сторонним наблюдателем. Чтобы все было по-настоящему. «А как же иначе, конечно, все будет по-настоящему, - заявила соседка с улыбкой и, победно посмотрев на мать моей жены, добавила: - Вот когда много лет назад корову держала твоя теща, она тебе не показала, как надо доить, зато у меня, может быть, научишься».

В порядке подготовки к дойке теща дала мне несколько советов. Я уяснил, что доить корову надо только с правой стороны, как принято испокон веков. Приходить на дойку надо в чистой одежде и с чистыми руками. Желательно быть абсолютно трезвым. К счастью, это мое обычное состояние. Перед тем как начать доить корову, необходимо помыть ей вымя, хотя, как пояснила мать моей жены, возможно, эту процедуру хозяйка проделает сама. И бояться коровы не надо, хотя осторожность не помешает. «Что ты имеешь в виду?» - насторожился я. «Ну, ведь это животное, и мало ли что ему взбредет в голову. К тому же корова тебя не знает. Если что-то не понравится, может запросто и лягнуть». - «Спасибо, ты здорово можешь в трудную минуту поднять боевой дух. Постараюсь заслужить уважение этой скотины. Как, кстати, ее зовут?» - «Зорька». Не поставит ли она мне зорьку под глаз или еще куда, невесело подумал я. Прочитав мои мысли, мать жены сказала: «Ладно, так и быть, схожу с тобой на твою новую работу».

Пару слов о доярке и ее корове. Сменив без сожаления работу нянечки в детском саду на тяжелый труд доярки, Людмила Монакова добросовестно проработала на ферме 25 лет, о чем свидетельствуют неоднократные поощрения, и в 1999 году ушла на пенсию. Однако со своим ремеслом она не рассталась, так как и сейчас держит корову в своем подсобном хозяйстве, вот уже много лет оставаясь в деревне единственной добытчицей и поставщицей молока. Соседи, приходящие к ней за этим продуктом, называют ее не иначе, как «кормилица наша». Получается, что в общей сложности доит скотину женщина вот уже 35 лет, причем довольно долго Людмила Николаевна получала молоко со своей коровушки исключительно ручным способом: переходить на машинный способ доения не было особой необходимости. Однако ноющая боль в пальцах с каждым разом давала о себе знать все больше, и в один прекрасный день хозяйка поняла, что сберечь руки поможет только доильный аппарат. Чтобы его достать, пришлось приложить немало усилий, тогда он был еще в большом дефиците.

Однако Зорька от достижений научно-технического прогресса оказалась совсем не в восторге и «автоматически» доиться не захотела. Ее пугали звуки, издаваемые аппаратом, и непривычное «засасывающее» ощущение от его металлических присосок. Дня три-четыре хозяйка не могла добиться от коровы даже половины обычной нормы. Ей приходилось «додаивать» скотину вручную. Но потом женщина умышленно не сделала это разок-другой, и в конечном итоге та, обремененная лишним грузом, с облегчением сдалась на милость электромеханического победителя. Только первый раз количество полученного продукта оказалось ниже нормы, но уже на следующий день Зорька, видимо, распознав все плюсы и минусы аппаратного дояра, стала отдавать все свое молоко и во время дойки уже стояла, почти как вкопанная.

Когда мы вчетвером - я, теща, жена и соседка - подошли к скотному двору, мне стало не по себе, и я с особенным джентльменским удовольствием пропустил дам вперед. Войдя внутрь и впервые увидев Зорьку в непосредственной близости от себя, я поразился ее большим габаритам. Недаром говорится, у страха глаза велики. Теща посоветовала мне скотину погладить, но та сразу отдернула голову в сторону. «Да кто же корову по рогам гладит, - заворчала теща, - по голове надо или по телу». Удивленная визитом целой делегации, корова вертела своей темно-коричневой головой по сторонам, ловя каждое слово непрошенных гостей и заодно отмахиваясь от назойливых мух. Глядя на Зорьку, я подумал, что своей вертящейся рогатой башкой с белой звездой посередине она может запросто сбить меня с ног. В свою очередь Зорька на меня посматривала с недоверием, явно чувствуя, что я не из местных.

«Ты ее не бойся, держись уверенно, тогда она тебя, может быть, не лягнет», - вновь «успокоила» меня теща. «Да она вообще у меня не лягается, - решительно возразила хозяйка коровы. - Чего не дело говоришь-то?» Теща стала тихо доказывать ей, что меня Зорька не знает, и потому я должен быть начеку, а Людмила Николаевна в ответ негромко твердила о таких качествах своей подопечной, как смиренность и доброжелательность. Пока они спорили между собой, я неуклюже гладил Зорьку по вздрагивающему теплому боку и пытался убедить себя в том, что мне выпала большая честь подоить единственную в деревне корову и тем самым внести свою скромную лепту в решение продовольственной программы страны. «Ну, ладно, пора начинать. Садись, Юра, и ничего не бойся», - приказала доярка и поставила у ног коровы крохотную табуретку.

Сев на нее, я ощутил себя маленькой собачонкой рядом со слоном. Правда, постоянно вертящаяся в разные стороны большая голова Зорьки была уже далеко от меня, однако теперь я с опаской посматривал на ее крепкие задние ноги, чуть подрагивающие перед самым моим носом. Тем не менее, когда доярка, взяв ведро с теплой водой, начала мыть полотенцем коровье вымя, я мужественно вызвался помочь. В итоге мы пошли на такой компромисс: она вымыла вымя, а мне достались соски. Затем под чутким присмотром трех женщин я, немного осмелев, сухим полотенцем обтер все это коровье хозяйство, пока оно не стало полностью сухим, чем заслужил скупую похвалу своей наставницы. Я воспрянул духом и даже немного расслабился, как тут же поплатился за это, неожиданно получив хлесткий удар коровьим хвостом точно в левый глаз. К счастью, у меня хватило ума резко не дернуться, чтобы не испугать Зорьку, однако из-за стремительно набухшего слезами глаза в нашей работе произошла короткая заминка. «Что, в глаз получил? - рассмеялась доярка. - Ну, ничего, бывает». - «Это она специально, что ли? - утирая глаз, спросил я. - Ей что-то не понравилось?» - «Да нет, это она так от мух и оводов отбивается, - хохотала соседка. - Мне тоже несколько раз доставалось в глаз от ее хвоста».

Мое око быстро пришло в норму, и Людмила Николаевна коротко объяснила мне принцип действия доильного аппарата. Наконец, нажатием кнопки я привел его в действие, и теперь мне предстояло выполнить самую сложную часть операции «Даешь молоко!» Необходимо было приложить к вымени металлические, со свистом засасывающие воздух, трубки таким образом, чтобы они поглотили в себя коровьи соски. Однако соски у меня никак не засасывались внутрь, и тогда опытная доярка пришла мне на помощь. Она быстро установила на вымени две металлические присоски, с двумя другими справился я сам. Потом соседка призналась, что давление в ее аппарате не очень сильное, поэтому с непривычки насадить трубки на соски действительно непросто.

Через короткое мгновение молоко порциями побежало по шлангу от коровы в доильный бак. Я чуть было не заорал от радости: «Ура!» - но сдержался, чтобы не напугать рогатую поставщицу молока. «А ну-ка, Юра, пожамкай ей вымя, чтобы лучше доилась, - скомандовала доярка. - Особенно вот эту четвертую титьку, с ней у нас проблемы были». - «В смысле помассировать, что ли?» - переспросил я. «Ну, да, помассировать». Я с усердием стал жамкать коровье вымя, мечтая получить молока как можно больше. Оно перестало поступать в доильный бак, не дотянув до самого верха несколько сантиметров. Наверное, это рекорд, подумал я с чувством выполненного долга и по указанию наставницы отключил аппарат. «Восемь литров мы с тобой надоили сегодня, - заявила та. - Это нормально, хотя Зорька у меня дает и по десять литров».

Все равно для меня это рекордный показатель, ведь раньше мне доить никогда не приходилось, мысленно похвалил я себя и уже собрался было выйти на свежий воздух, но, оказывается, нам предстояло еще вымыть доильный аппарат, что, впрочем, было уже совсем нетрудно. Мы опустили трубки в ведро с горячей водой, приготовленное хозяйкой заранее, я вновь нажал на кнопку, и, засасывая воду, аппарат промыл сам себя. (Два-три раза в месяц хозяйка также промывает его в щелочном растворе). Затем мы перелили молоко из бака в ведро, и, взяв его, я, ощущая себя героем дня, вышел на улицу. Теща, оставив меня, распираемого гордостью, сразу же поспешила домой, а ее дочь сделала по моей просьбе еще несколько кадров.

Когда я вернулся в дом тещи, мой чуткий шурин (брат жены), оказавшись рядом со мной, вдруг заявил: «Да от тебя навозом пахнет!» Я взглянул на него снисходительно и ответил: «Я, дорогой мой, между прочим, корову доил, а не читал газету на диване». Сняв халат и кепку, я вывесил их на улице, чтобы проветрились, и решил пройтись по деревне. Недалеко на лужайке у дома Людмилы Монаковой паслись Зорька и ее теленок Малышок. Рядом стояла их хозяйка. Подойдя к ним, я уже безо всякой робости погладил Зорьку по голове, и она не то что не отшатнулась, а даже посмотрела на меня, как на старого знакомого. «Ты смотри, Юра, а ведь она тебя признала, - сказала соседка. - Уже и гладить себя позволяет. Нет, ну точно она тебя признала». И тут, словно подтверждая слова хозяйки, корова вдруг быстро наклонила свою большую голову и смачно лизнула мое левое колено, оставив на штанине широкий мокрый след. «Ну, что я говорила!» - рассмеялась доярка.

 

ВАЖНЫЕ ДЕТАЛИ

РИСУНОК ШВА

 

На Вологодском машиностроительном заводе состязались электросварщики. «Меня завораживает, как горит дуга и стекают расплавленные капли металла. Чувствую себя художником, ведь я сам выбираю рисунок шва», - сказал один из них.

По условиям конкурса, каждый участник должен проварить на соединенных вместе металлических пластинах шов длиной 300 миллиметров. На разные типы сварок отведено от 1 минуты 50 секунд до 4 минут 22 секунд. Время, потраченное на подготовку пластин и замену электродов, в зачет не идет. Оценивается подготовка деталей к работе, их зачистка, умение пользоваться измерительными приборами и устанавливать оптимальный режим сварки. Если уже на контрольном шве участник меняет на сварочном аппарате токовую нагрузку, это наказывается снятием баллов. Сэкономленное от контрольного время идет в плюс - за секунду 0,2 балла. За «непровар» шва судьи снимут от 10 до 50 баллов в зависимости от длины.

Конкурсант под номером два обработал напильником и притупил края двух металлических пластин из углеродистой стали толщиной 6 миллиметров, зачистил кромки под 25 градусов. Установил образец в держатели и производит настройку электрических параметров аппарата, выставляет силу тока и напряжение, необходимые для создания сварочной дуги. Сначала он сварит пробный образец, затем основной. Другой сварщик применял механизированный способ сварки плавящимся электродом в среде защитного газа. Сварил пробный образец, но пока не совсем качественно. Работает по специальности около двух лет, имеет четвертый разряд. При сварке шва на основном образце потерял баллы и в результате занял шестое место из семи в своей возрастной группе (до 30 лет).

Парни из профессиональных училищ, присутствовавшие в качестве зрителей, во все глаза следили за каждым движением мастеров. «Я уже сваривал металлические бочки. Больше люблю ручную дуговую сварку. После армии вернусь в Вологду, чтобы работать на этом заводе», - сказал Стас Карабицын, учащийся третьего курса из Кадникова. Сидевший рядом Володя Мазилин подхватил: «Сварщик - это настоящая мужская работа. Я проходил практику на предприятии «Транс-Альфа», и мне доверяли сварку кузовов автобусов. В училище мы получаем азы профессии. Для нас этот конкурс - наглядный урок мастерства».

На мастер-классе парни наблюдали, как пользоваться шаблоном сварщика, контролировать размеры шва, выставлять силу сварочного тока и давление на редукторе, чтобы подать газ в зону сварки. Судьи визуально проверяли высоту и ширину швов на изделиях. Образец с клеймом №8 был сварен способом ручной дуговой сварки. «Хорошая работа, корень проварен, после сварки деталь зачищена хорошо», - вынес оценку судья.

 

ЮВЕЛИРНАЯ РАБОТА

КАРЕТКУ МНЕ, КАРЕТКУ!

 

На Вологодском подшипниковом заводе соревновались фрезеровщики.

Требуется изготовить деталь с набором различных элементов, таких как пазы, уступы, углы, призмы, для того чтобы в процессе использовались все элементы управления станком и различный инструмент.

В отличие от токаря, обрабатывающего вращающуюся деталь неподвижным инструментом, фрезеровщик обрабатывает жестко закрепленную заготовку вращающимся инструментом.

К каждому участнику приставлен персональный судья. Ставя фрезы на станки, конкурсанты должны держать их на твердой подкладочке, чтобы не поранить руки. На работающем станке должен быть опущен защитный экран, сквозь стекло видно, как фреза протачивает закрепленную в тисках деталь. Фрезеровщик под номером два, Василий Баландин, представитель оптико-механического завода, внимательно изучал чертеж. Да, голову придется поломать, деталь уж больно сложная. Он знает, что станки марки 6Т12-29 обеспечивают высокую точность. Закрепил болванку в тисках и приступил к обработке. Для этого под рукой четыре типа фрез: торцевая для грубой обработки габаритов, две фрезы цилиндрические диаметром 14 и 20 мм и дисковая фреза диаметром 80 мм и шириной 2мм. Торцевая установлена - за дело!

Станки проверены на микрогеометрию. В обычные дни на этих станках в основном изготавливается режущий инструмент: резцы, фрезы, зенкера для всех механических производств завода. Деталь для конкурса задумана хитро, но возможности оборудования позволяют ее изготовить в установленное время. Она представляет собой каретку (часть от прибора) с направляющей призмой, то есть должна перемещаться по роликам. Размеры - 25 на 26 мм и длина 80 мм. Профессионал должен определить правильный маршрут ее обработки. За месяц участникам был выдан «слепой» эскиз детали - без размеров. Для ее изготовления используется обычная конструкционная сталь-45, считающаяся эталонной для обработки.

При проверке размеров детали применяется универсальный инструмент, заложенный в карте приемочного контроля. Микрометром измеряется глубина пазов вместе с роликами, ширина выступа. Штангенциркулем проверяется высота и длина направляющих, толщина перемычки. С помощью угольника и щупа оценивается перпендикулярность изделия. По таким дефектам детали, как «зарез» и «врезание», жюри сминусует баллы. Как правило, одинаковых ошибок не бывает. Самый сложный параметр, заложенный в каретке, - расстояние между призмами, он контролируется двумя цилиндрическими роликами, изготовленными с точностью до пяти микрон.

В теоретической части конкурсанты отвечали на 35 вопросов, касающихся дисциплин машиностроения. По пять вопросов было отведено на трудовое законодательство и охрану труда. Максимально они могли получить 22,5 балла. Участник под номером 7 набрал 19,5 балла. Это Виталий Фарутин, специалист ВПЗ. Он участвовал во всех областных конкурсах фрезеровщиков. Окончив технический вуз по специальности инженер-механик, работал сначала мастером, но вот уже 20 лет трудится станочником. На вопрос, что его привлекает в профессии, ответил: «Это творческая работа, нужно головой думать, настраиваться на каждую деталь. Здесь нет предела совершенству. Вытачиваешь деталь - и вдруг тебя осенило, как лучше и быстрее ее сделать. На соревнованиях, когда выставляешь лимб на станке, чтобы точно установить размер снятия металла фрезой, волнуешься, рука дрогнет - и можно не уложиться в норму. Например, десятку миллиметров надо дать, крутанул лимб чуть больше - и получилось полтора. Сегодня на изделии многие размеры отсутствовали. У каждого своя технология, а я вычислял их по науке, у меня есть своя схемка. По формулам через синусы и тангенсы высчитал глубину фрезерования, а потом по этим размерам фрезеровал. И еще на детали есть параметры допусков - 0,05 и 0,07 мм. Постарался их соблюсти, но ОТК смотрит по-своему. У них инструментов больше».

У соседнего станка один из основных претендентов на победу Владимир Штундер закончил изготавливать деталь и передал ее на контрольное исследование. «В данной детали самый высокооцениваемый размер - размер призмы, за него можно получить 14 баллов, - прокомментировал он свои действия. - На призму потратил львиную долю времени, там самый неудобный для измерения размер. Он всем достанется трудно, его выводил концевой фрезой с большой осторожностью, постепенно. К нужным параметрам приближался потихоньку по долям миллиметра. Поторопишься, чуть не так сделаешь - и пролетел за размер, и не исправишь. Использовал все три плоскости станка: вертикальную, горизонтальную и продольную. Что получилось, объявит жюри». А жюри объявило Владимира лучшим фрезеровщиком области.

В числе зрителей присутствовали мастера производственного обучения и воспитанники профессиональных училищ №5 и №28. Учащаяся второго курса Валерия Епрева поколебала мое мнение, что станочник - мужская профессия: «Этой специальности из девушек я одна учусь, нравится. Пошла по совету мамы. Она работает на станке на шариковом производстве ПЗ. Но я и сама хотела получить мужскую профессию, возможно, у меня технический склад характера. А еще я выступаю в художественной самодеятельности училища, пою песни из кинофильмов. Когда работаю на станке, а у меня уже второй разряд, про себя повторяю любимые стихи, это придает мне спокойствие. Чьи стихи? Фета, Бунина, Лермонтова. Хочу получить две профессии - станочник широкого профиля и оператор станков с числовым программным управлением. Для закрепления знаний поработаю на оптико-механическом заводе и поступлю в институт».

Я было подумал, что Лера шутит, я не верил ушам, но слова своей ученицы подтвердила Нина Балаева, мастер производственного обучения 28-го ПУ: «Лера уже умеет обрабатывать поверхности деталей на токарном и фрезерном станках. Девушки по такой специальности у нас редкость, мы ее бережем». Другой ученик этого училища, Михаил Кузенок из Харовска, сообщил о себе следующее: «Пришел в училище после армии. Станочник - это мое. Сегодня работают настоящие мастера. Я подучусь и тоже так смогу!»

 

БРИЛЬЯНТОВАЯ РУКА

Как я держал пробу

 

Давно я присматривался к ювелирным лавкам. Я лелеял мысль напроситься в подмастерья к ювелирам, а вы что подумали? И вот сбылась мечта благодаря Юлии Серовой. Она известный в Вологде специалист по драгоценным камням: геммолог.

Появившись в ювелирном салоне загодя, я рассматривал витрину. «Девушка, это аквамарин?» - спросил я продавщицу, показывая на камень цвета морской волны. «Нет, это фианит». Промашка вышла. Мой алчный взор привлекло изящное золотое колечко с крохотными самоцветами ярко-зеленой окраски. Я уверенно предположил, что это изумруды. «Нет, это тоже фианиты. В этом зале продаются ювелирные изделия только с фианитом». Появилась Юлия и занялась моим просвещением, начав с пробирного клейма, или пробы, которая ставится на ювелирных украшениях из благородных металлов. Знаете ли вы, как выглядело пробирное клеймо в нашем отечестве с 1927 по 1958 годы? На нем была изображена голова рабочего и молот. Потом вместо профиля появилась пятиконечная звезда. Впрочем, это вам знать ни к чему. Слушайте дальше.

Клеймо

Слева от знака пробирного удостоверения, коим является, например, женский профиль или другое изображение, должна стоять печатная буква. Это шифр госинспекции пробирного надзора. Справа же от знака ищите цифровое обозначение пробы драгоценного металла. Номер пробы свидетельствует о количестве золота в изделии. Остальную часть составляют легирующие добавки, придающие ему прочность. Кроме пробирного клейма, на драгоценностях отечественного производства ставится и так называемый именник (именное клеймо). Это шифр, по которому можно определить год изготовления изделия, инспекцию пробирного надзора, поставившую клеймо, изготовителя и так далее. Встречаются именники, представляющие собой клеймо конкретного мастера-ювелира.

Оценивая изделие, геммолог обращает внимание на его состояние, ювелирную работу мастера или завода-изготовителя и на наличие пробирного клейма и именника. Если они плохо сохранились, имеют следы деформации или полностью стерлись, это значительно снижает стоимость изделия. Лучше всего сохраняются клейма, нанесенные ударным способом, но у ювелиров он не в чести из-за некоторой деформации поверхности изделия вокруг клейма, хотя браком это не считается. Щадящей является технология электроискрового клейма, но тоже имеет недостаток: от действия электродов остаются темноватые пятна, которые, впрочем, легко удалить специальной салфеткой для полировки. Самым «гуманным» и самым дорогим методом остается нанесение пробы или именника с помощью лазера. Однако такие клейма стираются быстрее. В качестве примера Юлия рассказала, как один ценитель драгоценностей пытался убедить ее в том, что ему продали золотое кольцо без пробы. Геммолог быстро доказала, что клеймо, нанесенное лазером, просто быстро стерлось, причем из-за неаккуратного обращения.

Клейма бывают основными и дополнительными. Основное клеймо ставится на цельное изделие, дополнительное - на съемные детали, такие как замковая часть на сережках-гвоздиках, съемные замки на цепочках, браслетах и так далее. «А теперь, Юрий, давайте определим, какой пробы ваше золотое кольцо», - предложила Юлия. «Пятьсот восемьдесят третьей», - произнес я с достоинством. «Вы хотели сказать, пятьсот восемьдесят пятой?» - «Нет, именно пятьсот восемьдесят третьей. Моему кольцу больше тридцати лет». Взяв кольцо, Юлия легко потерла его на пробирном камне, представляющем собой небольшой черный брусок. Увидев на поверхности ясно различимый золотистый след, я насторожился: «Вы умыкнули часть моего золота!» - «Его тысячную долю, не переживайте. Глядите, что будет дальше». Она капнула на конфискованное богатство какой-то жидкостью, но с ним ничего не произошло. Это был соответствующий моему золоту химический раствор, который и не должен был вызвать никакой реакции. В таких случаях ювелиры произносят: «Пробу держит».

«А теперь смотрите, что будет, если я капну раствором, предназначенным для 750-й пробы». На моих глазах жидкость бесследно поглотила золотую пыльцу, о чем ювелиры говорят: «Пробу не держит» (то есть золото не той пробы). Потом мы с геммологом проверили два других колечка из моего скромного ювелирного арсенала. Как я и полагал, одно из них оказалось из серебра, другое - из мельхиора. Использовался реактив, универсальный для всех серебряных изделий. Если жидкость, капнутая на натир от металла, окрасится в красный цвет, значит, это серебро. Если же она не изменится, значит, это какой-то другой металл. Между прочим, выяснилось, что мое серебряное кольцо 925-й пробы, скорее всего, родом из-за границы. Под мощным микроскопом мы увидели на нем два клейма: незнакомое, заморское, и наше, российское, которое, как объяснила Юлия, ставится на зарубежных изделиях, когда они поступают к нам в страну в официальном порядке. Заостренной формы маленький самоцвет в кольце геммолог сразу же опознала: нефрит.

Стекляшки

На протяжении веков ювелиры выясняли, какая огранка алмаза лучше. От 1919 года ведет отсчет классическая огранка круглого алмаза, благодаря которой он предстал во всем блеске, сверкая 57 гранями. «Секрет гениален и прост: свет, падающий на бриллиант, полностью переотражается. Классически ограненный алмаз имеет форму круга, которая складывается из павильона, короны и рундиста, напоминающего поясок». Юлия показала мне малюсенький бриллиант-круг в вакуумной упаковке, создающей ощущение, будто камень парит в воздухе. В микроскоп я разглядел на рундисте бриллиантика номер сертификата, нанесенный лазером, и услышал, что нередко заказываются надписи на рундисте, служа своего рода защитой от подделки и подмены. Это бывает признание в любви. «Как можно написать признание в любви на такой крохотуле?» - удивился я. «В этой, как вы говорите, крохотуле полкарата!» - раздался возглас профессионала.

Войдя в роль подмастерья, я достал из сумки дешевые украшения, много лет мертвым грузом лежавшие в домашней шкатулке, и попросил Юлию проверить, самоцветы это или имитация. Девушка подключила небольшой прибор, оказавшийся ультрафиолетовой лампой, и занялась мельхиоровой серьгой, которую я нашел еще в детстве. «Этот дымчатый камень похож на раухтопаз, но я не уверена, - сказала она и, положив серьгу в футляр без крышки, навела на нее лампу. - Посмотрите, Юрий, происходят ли какие-нибудь перемены с вашим камнем?» Взглянув в прибор, я ахнул. В темноте камень излучал восхитительное светло-зеленое сияние. Выходит, зря я считал эту сережку дешевой безделушкой? Но геммолог спустила меня с небес на землю. «Огорчу вас. Эта люминесценция говорит о том, что перед нами всего лишь имитация раухтопаза, то есть стекляшка».

Другие новости были для меня более радостными: два брелока для ключей, что я когда-то купил за копейки, оказались действительно с чароитами - сиреневыми поделочными самоцветами, найденными только в одном месте земного шара - в верховьях реки Чары в Якутии (но и там их уже почти нет). Зеленый камень в мельхиоровом кольце, как я и предполагал, оказался имитацией авантюрина, а беловато-серый с разводами - агатом. Эти камушки не подавали никаких признаков свечения. На других примерах я убедился, что яркая люминесценция характерна не только для искусственных, но и для синтетических камней. Впрочем, люминесцируют в ультрафиолете и природные самоцветы, такие как бриллиант и рубин, только очень слабо.

Мы задействовали полярископ, снабженный двумя линзами. С его помощью определяются оптические свойства камней, в частности характер преломления. Особенно хорошо в полярископе диагностируются кварцы с «эффектом бычьего глаза». Так называется чудесное преломление, при котором в камне, если его пошевелить, появляется радужное пятнышко. Более основательно измеряет показатели преломления самоцветов рефрактометр, однако попрактиковаться на нем мне не удалось, так как для его работы нужен дорогостоящий и дефицитный раствор, который Юлия не может приобрести даже в Москве, где периодически посещает ювелирные выставки. Решили мы обойтись и без весов для измерения массы камня, так как они очень чувствительны, и отрегулировать их довольно непросто.

Очень интересно работать на клио-тестере, диагностирующем бриллианты. Достаточно прикоснуться к камню тончайшими наконечниками двух проводов (теплопроводного и электропроводного), как стрелка на приборе двинется в зеленую или красную зону с соответствующими надписями на английском языке: «диамант» (другое название бриллианта) и «симулянт». Геммолог принесла с витрины кольцо с бриллиантом, и едва я прикоснулся к нему проводами, стрелка шагнула в зеленую зону. Он настоящий! С помощью этого прибора можно диагностировать и муассаниты, используемые наряду с фианитами в ювелирных украшениях как дешевый аналог алмаза, причем благодаря высокому показателю преломления по игре света муассанит даже превосходит алмаз.

А еще я работал на измерителе Левериджа. Прибор похож на весы и служит для измерения величины камня в длину и ширину. Зная их, можно по специальной формуле определить количество каратов в камне. Но главное оружие геммолога - микроскоп. Однажды Юлию Серову попросили продиагностировать великолепные по насыщенной окраске рубины, привезенные из Индии. Под микроскопом девушка обратила внимание на опоясывающие каждый камень красивые белые хлопья, не свойственные рубинам. После всесторонней проверки выяснилось, что это рубеллиты - торговое название турмалина, редкого и очень похожего на рубин камня. Рубеллит дешевле рубина раз в десять.

Я не мог оторваться от микроскопа, рассматривая драгоценные камни. Красота неимоверная в 70-кратном увеличении. Напоследок я попросил геммолога устроить подмастерью экзамен у витрины магазина. Я угадал гранат, аметист, хризолит, малахит, жемчуг, коралл и даже цитрин. В числе неопознанных камней были голубой топаз, хризопраз и еще один красавец - аметрин, что-то среднее между аметистом и цитрином.

 

ЗАПИСКИ НАТУРАЛИСТА

ВСЕ КАК У ЛЮДЕЙ

 

Кукареканье, блеяние, утробный рык - каких только голосов здесь не услышишь! В каждом из многочисленных вольеров царит особый порядок. Основой его могут быть соперничество и союзничество, равнодушие и привязанность, непостоянство и верность.

Я иду по зоосаду Дедушки Мороза с директором Владимиром Карабановым и пресс-секретарем Леонидом Сурановым, которые способны часами рассказывать увлекательные истории о поступках мохнатых или пернатых проказников. Вот небольшой водоем, возле воды расхаживают птицы. Среди них несколько простых деревенских гусей и изысканная канадская казарка. Сравнительно мелкая казарка так и вьется вокруг гогочущей компании. Оказывается, она заискивает перед гусями, признает их лидерство. Любопытно, что раньше, пока лапчатые красавцы были малышами, заморская дама нещадно гоняла их.

А вот уютный уголок, в котором обитают рыси. Взрослая самка Пушинка дремлет. Рядом играет маленький рысенок. Его выкормила не мать, а обыкновенная кошка Красотка. Пушинка по неизвестной причине отказалась заботиться о собственном отпрыске. В отдельном загоне бродят два молодых оленя. У младшего братика грустный вид. Недавно он без приглашения полез в гости к ослам и был больно укушен за хвост. Беспардонное любопытство до добра не доводит. Все как у людей.

Каким образом пополняется живая коллекция зоосада? Не спешите делать скоропалительные выводы о безответных творениях природы, насильственно вырванных из естественной для них среды ради увеселения праздной публики. По словам Владимира Карабанова, случаи отлавливания зверей специально для содержания в клетках редки. Ряды питомцев пополняются преимущественно за счет взаимовыручки зоопарков. Животные благополучно размножаются в неволе; потомство требуется куда-то пристраивать. Специалисты организуют обмен: передают подросших детенышей коллегам из других городов, а сами получают молодых зверушек в соответствии с насущными потребностями.

Большим спросом пользуются волчата, выведенные на вотчине Деда Мороза. Однажды местный волчонок был отправлен даже за границу - на Тайвань. Новыми соседями сказочного волшебника в последнее время становятся представители экзотических для Вологодчины видов - пумы, верблюды. Зоосаду порой приходится принимать на довольствие нежданных жильцов. Интересна судьба орлана-белохвоста, редкой птицы, которая практически не встречается в наших краях. Слабый орлан был подобран котласскими спасателями во дворе школы. Несколько месяцев его выхаживали на станции МЧС, затем передали специалистам в Великий Устюг. В Устюге крылатого найденыша окончательно вылечили.

Владимир Александрович показал мне вольер лосей: «Замечаете, что им тесновато? Сначала тут предполагалось содержать одну особь. Потом нам привезли вторую - люди попытались приручить лосенка, но не справились. Годовалое животное весило втрое меньше, чем ему положено. Насилу спасли». Мало кто знает, что лося нужно кормить по строго определенной технологии. В сутки ему - хоть зимой, хоть летом - надо съедать 50 килограммов свежесорванных веточек, причем толщина каждой не должна превышать пять миллиметров. Сотрудники зоосада ежеутренне ездят в лес на лошадях, чтобы вручную собрать очередной центнер ивняка для гурманов.

Мне посчастливилось посетить святая святых великоустюгского дома для животных - кормокухню. Момент выдался подходящий: зверям разносили завтраки. Лакомые наборы были аккуратно расставлены вдоль стены, рядом лежали бумажки, указывающие, для кого заготовлен тот или иной паек: «Якам», «Лошади», «Кроликам», «Ежам». Меню оказалось завидное. Ежам предстояло угоститься яблоком, морковкой и творогом, курочкам - ракушками и зерном. Рядом в кладовой хранятся разнообразные припасы на долгосрочную перспективу - от мешков сухарей до банок меда. Скоропортящиеся продукты лежат на полках холодильника.

Далеко не все звери употребляют сырую пищу. В горячем цехе повара отваривали и пропускали через мясорубку рыбу для птиц. На плите бурлила какая-то аппетитная каша. «Наши животные всегда сыты. Посетители напрасно пытаются их подкармливать. От неумелого кормления вреда гораздо больше, чем пользы», - заметил Леонид Суранов. Как-то раз посетители зоосада предложили оленю пирожок. Олень проглотил пирожок вместе с целлофаном и вскоре умер.

Раздав завтраки, рабочие по уходу за животными принялись за уборку вольеров. Звери, похоже, не имели ничего против вторжения дяденек и тетенек с метлами. Мимо нас прошла ветврач. Она поздоровалась и заспешила дальше. За утро ей предстояло проверить состояние здоровья всех зверей. Трудом и терпением люди завоевывают доверие подопечных. Последние отлично запоминают, кто именно делает для них добро, радуются появлению знакомого человека. На ручки к «своим» людям идут даже отдельные хищники.

Мне пора, через несколько минут здесь ждут группу детей. Вопросов у ребят, как обычно, будет масса. Современные дети видят многих зверей лишь на картинках и по телевизору. Путают лосей с оленями, аистов - с цаплями. Ослики, кролики и овцы удивляют ребятишек ничуть не меньше, чем пумы. В зоосаде расширяют кругозор и взрослые, избавляясь от наивных стереотипов. А знаете ли вы, что ослы вовсе не упрямы, а зайцы - не трусливы?

 

Блокнот 2. ВОЙНА И МИР

 

В КНИГУ ПАМЯТИ

584 КИЛОМЕТР

 

Это было почти семьдесят лет назад. В будке «584 километр» на богом забытой станции Харовская жила маленькая семья Куликовых - переездный сторож Мария Иринарховна с восьмилетней дочерью Танчилой и одиннадцатилетним сыном Борисом. В 1941 году ребята остались без кормильца. Отец умер от туберкулеза, а старший брат ушел добровольцем на фронт.

В голод Мария Иринарховна пекла лепешки из подорожника и крапивы, угощая ими своих ребят и постояльцев. К Куликовым то и дело просились переночевать дети из деревень. Не хватало одежды. Для Бориса выменяли солдатские галифе и френчи, его сестра ходила в жакетке, перешитой из гимнастерки. Пальто кроили из старых ватных одеял. Тут не до красоты фасона, а Таня мечтала быть привлекательной и очень стыдилась огромных красных пуговиц на самодельной пальтушке. Темных, в тон, не нашлось. У детей были одни валенки на двоих. Танчила училась в первую смену, а Боря во вторую. Всю первую половину зимнего дня он терпеливо сидел дома. Ему часто доводилось получать от учительницы нагоняй за опоздание - сестренка возвращалась с уроков слишком долго. Валенки были велики, носить их получалось только с лыжами, иначе ноги выскальзывали при каждом шаге.

Настоящей спасительницей для Куликовых стала коза Миля. Ее в начале войны подарила детям их крестная, проживавшая в Вологде. Приобретение дойной козы, вопреки ожиданиям, поначалу принесло семье больше переживаний, чем радости. Животное нужно было перевезти в Харовскую из областного центра. Пристроить Милю в товарный вагон крестной не удалось. Пришлось Марии Иринарховне и Борису ехать в Вологду самим и пешком гнать дареную скотину. Путь был неблизкий. В наши дни такое расстояние можно преодолеть на скором поезде за два часа. Козу гнали три дня. На четвертый, где-то в районе Семигородней, она валилась с ног - копыта стерлись до мяса. Перед Аламбашем коза легла на землю и дала понять, что скорее умрет, чем сдвинется с места. Последние километры ее волокли на руках. К счастью, она отжилась, хотя ее еще не один месяц доили, не поднимая с подстилки. На следующий год в марте Миля родила двух козочек. Малышки медленно росли, потому что им доставалось мало молока. Таня и Боря жалели плачущих по ночам козлят, и когда Мария Иринарховна отправлялась на обход, брали их к себе в постели - утешали.

Когда на станцию прибывал санитарный состав, раненых временно выгружали на расстеленные по земле меховые одеяла. Дети радовались. Многие солдаты не могли есть, и комочки оставшейся армейской каши доставались ребятне. Кашу замораживали и долго берегли в ледяных кубиках, прежде чем съесть. Однажды Танчила ходила среди раненых и увидела, что одного совсем слабого человека вытолкали с одеял прямо на снег. Она сжалилась над ним и подтащила подстилку. Солдат сказал что-то на незнакомом языке и протянул девочке на ладони чудо - крохотную головку сахара. Таня еще не раз подходила укутать солдата, он бормотал по-своему непонятные благодарности, но угостить больше было нечем. Иногда раненые лежали на земле несколько дней подряд, прежде чем подъезжала полуторка и увозила их в один из харовских госпиталей. Многие умирали на койках из-за недостатка лекарств. Так в далекой от фронта Харовской появилось братское воинское кладбище. Одно из больших захоронений возникло прямо на том месте, где была еще свежая могилка отца Тани и Бори. Поминать Константина Куликова с тех пор ходили на третью братскую могилу слева.

Железная дорога являлась стратегическим объектом, поэтому станции не удалось избежать бомбежек. Вражеские самолеты наведывались сюда дважды. Во время первой бомбежки дети занимались в школе. Учителя погнали классы в бомбоубежище. Возле входа случилась заминка - оказалось, что внутри грязно и дурно пахнет. Толкаться и раздумывать было некогда, Куликовы побежали к дому. Навстречу им уже торопилась мама. Она отвела Борю и Таню подальше от путей, к водокачке. Снаряды никого не убили и не ранили. Они разнесли в щепки два вагона - один с галетами, другой с изюмом. После налета люди толпой собирали на рельсах драгоценное съестное. Второй раз немцы объявились на самолетах с советской символикой. Ребятня, игравшая неподалеку от путей, разглядела красные звезды и весело помахала высунувшемуся из кабины пилоту. А пилот сбросил несколько бомб на железнодорожный мост. К счастью, неудачно. Все бомбы плюхнулись в болото рядом с путями. Харовчане много лет после войны ориентировались по воронкам на болоте, когда ходили собирать морошку.

Единственным способом заработка была торговля. Этим делом занимались по большей части мальчишки. Сестер они чаще отсылали в лес за ягодами. Борис был хорошим добытчиком. Он приносил не только деньги, но и кусочки хлеба, пирожков, мыла. Все эти богатства доставались нелегко. Боря то и дело оказывался на пороге смерти. Доходным товаром считалась бумага, которую дети пачками покупали на сокольском комбинате и перепродавали в вагонах. Спекуляция была запрещена, поэтому все время приходилось остерегаться милиции. Однажды Боря с друзьями убегал от милиционеров по крыше едущего поезда. Мальчик запнулся и упал в пролет, но сумел уцепиться за металлические крепления между вагонами. В другой раз он уцелел, сиганув в сугроб со ступеньки. Имел место еще один крайне неприятный случай. Борис торговал яйцами, стоя перед открытой дверцей пассажирского состава. Поезд тронулся, и незнакомец с подножки рванул корзинку Бори на себя, надеясь взять яйца задаром. Паренек цепко держал товар. Он не выпустил корзинку и упал вместе с ней прямо головой на рельсы. Ему отрезало белую пышную челку и чудом не повредило голову. Самая безопасная торговля имела место по ночам, когда можно было не бояться милиционеров. Лучшими покупателями были солдаты. Чего только не продавали дети на вокзале - соевое суфле с пищекомбината, землянику, молоко, водку.

Были у наших героев обидчики и заступники. Однажды у Куликовых прямо от будки кто-то утащил в наматраснике стог сена. Потеря была серьезной, ведь это сено доставляли на плечах с участка, находившегося в 4-х километрах от дома. А как-то раз Таню вытолкали из очереди. Она попыталась втиснуться обратно, начала размахивать рукой, в которой сжимала хлебные карточки, в суматохе кто-то ловко оторвал большую часть талонов. В другой день у девочки чуть не вырвали из рук только что полученную пайку. Выхватить все не сумели, оторвали только горбушку. А бывало и такое. Однажды у вокзала Таню обхитрила цыганка. Она начала нахваливать яйца, выложенные на продажу, и хитростью уволокла несколько штук под подол. Это увидел незнакомый военный. Он схватил воровку за шиворот и рявкнул: «А ну выложи! Все до одного!» Та отогнула резинку кофты и высыпала украденное.

В 1944 году с фронта вернулся старший брат Сергей. Он был едва жив - заталкивать его на печку приходилось всем миром. Он страдал не от ран (хотя ему довелось перенести ранение под Сталинградом), а от тяжелейшей язвы желудка. Последнее время он воевал не в качестве рядового, а в качестве строителя - как немощного его перевели в мостовую роту. Сергея отправили в Вологду на операцию. Потом он долго отлеживался дома и вылечился рыбьим жиром, который присылала из Вологды все та же заботливая крестная.

Когда в семье снова появился трудоспособный мужчина, жизнь пошла на лад. Сергей работал за троих, через несколько лет выстроил новый дом для матери, брата и сестры, а затем и дом для себя. Военное время постепенно отдалилось, но не ушло навсегда. Оно вернулось болезнями. Борис Куликов долгие годы страдал полиартритом, умер в пятьдесят лет от проблем с почками, вызванных слишком сильными обезболивающими. Сергей скончался от рака желудка. Сейчас из семьи Куликовых осталась в живых только Татьяна Константиновна, которая и рассказала эту историю.

 

ПИСЬМА ПОГИБШЕМУ

 

В архиве Вологодской картинной галереи в числе документов военной поры хранится переписка, выдержки из которой приведены ниже как свидетельство эпохи.

Ростислав Дьяконицын увлекался спортом, авиамоделированием, играл на скрипке и очень любил рисовать. Рисовал на холстах, в альбомах, даже в школьном дневнике. Наверно, мечтал стать художником. 30 мая 1942 года юноша был призван в армию и направлен в военное училище на ускоренную подготовку. В течение учебы курсант Дьяконицын получал письма от друзей-ровесников. Кто-то из них был в тылу, кто-то на фронте.

26 августа 1942. Здравствуй, Слава! Получил твое письмо, за что благодарю. Спешу ответить. Жизнь наша течет по-старому. Происшествий нет. Слава, многие наши ребята целыми днями работают по 11 часов в сутки. Левка, брат твой, порисовывает. Я ему дал мягкий карандаш, и он принялся за работу. Вчера получил от Клары письмо, она спрашивает твой адрес. Твою просьбу я исполнил, т.е. передал «сердечный и горячий привет Вале Бугаевой». Слава, в клубе у нас на танцах ребят совсем нет, и девчата танцуют одни. Вот-то потеха! Я это узнал от Вали Ушаковой. Вова Борзоногов поступил в институт, где будет учиться на инженера-самолетостроителя. Вот так мы живем. Остаюсь твой друг Юра.

4 сентября 1942. Здравствуй, далекий друг Слава! Твое письмо было так неожиданно. Я думала, ты нас забыл. Я учусь на 2-м курсе железнодорожного техникума. Учиться три с половиной года. Слава, у нас большое в семье горе: папу убили в эту войну (2 мая 1942 года). О твоих друзьях что знаю, то напишу. Шура Земнов ранен, лежит в госпитале у партизан. Петя Сушенков на фронте, приезжал как-то на побывку. Мура Васильева работает (не знаю, где и кем). Люся Дормидонтова недавно вернулась из эвакуации. Леша Грошников в армии. Вовка Аверихин эвакуировался в Казань. Пиши, буду ждать. Катя Жибарева.

10 сентября 1942. Друг Славка! Узнала твой адрес у Юры. Пишу тебе из детлагеря. Очень хотелось бы посмотреть на новоявленного бойца, форма тебе придала, наверное, более серьезный вид, а нос загнулся еще выше, неплохо бы получить фото. Обычно красноармейцы фотографируются стоя и с какой-нибудь «краличкой». Может, ты уже приобрел такую фотографию. Славушка, шучу, говоря о «краличке», а моську свою, если можешь, пошли. Пишет ли тебе Валичка Бугаева? Клава (помнишь косолапую-то воспитательницу) дает здесь жизни со стрелками, а сама, когда оденет шляпу (у нее она с пером от дохлой куры), то очень похожа на фрица, каких рисуют в «Крокодиле». Пишу тебе в мертвый час, все дети спят, и со всех сторон раздается оглушительный грохот канонады. Письмо от Юры я не получила, наверное, затерялось, потому что многие письма пропадают. Пиши все-все о себе. Здесь получить писульку - так это целое событие. Клара М.

4 октября 1942. Здравствуй, Ростислав! О твоем местонахождении я узнала из письма Кати Жибаревой. Я, конечно, очень обрадовалась. Нахожусь на трудовом фронте под Москвой на торфоразработках ст.Текстильщики Бауманского района и работаю здесь на должности секретаря начальника торфоразработок. Сюда я попала от предприятия, где я работала, а я работала на фабрике «Победа Октября» на должности статистика и опять не по специальности; моя специальность плановик-бухгалтер. Эту специальность я получила в 1940-41 годах. Как это ни жаль, но школу мне пришлось оставить в связи со сложившимися военными обстоятельствами. Последние войдут в жизнь как черное пятно. Живем мы здесь хорошо, работаем еще лучше. Район наш выполнил задание одним из первых, за что и получил переходящее знамя. Живем весело и следим за происходящими событиями на фронтах великой отечественной войны и славным героическим подвигом наших бойцов, мы отвечаем упорным трудом, и вместе с вами - защитниками нашей цветущей Родины - мы победим. На этом я кончаю писать. Крепко жму руку. Привет, привет, привет. Жду ответа. Катя Макарова.

13 ноября 1942. Славушка! Прости, дорогой, что так запоздала с ответом. Почти совсем не бываю дома. Взялась за общественную работу, дел по горло. Конечно, несколько минуток можно оторвать, чтоб черкнуть пару слов, но другой раз еле ноги домой приволокешь, и не до этого. Юрка болеет, а я, свинья, не могу собраться к нему зайти. А Люська еще тут приписывает, что я к нему неравнодушна, но это, конечно, выдумка ее фантазии, ведь ты знаешь ее, балаболку. Я из-за этого и идти не хочу. Это глупо, но все же я очень упрямая. Люся теперь учится в институте, и ты думаешь, в каком? В педагогическом на факультете английского языка. Ее уже провожает до дому какой-то Лева, забыла фамилию, но, Слава, это покрыто все мраком неизвестности, и тайну не разглашать! Ну, я, кажется, все новости тебе описала. И наверное, показалась кумушкой, которая любит почесать язычком. Да, ты, наверно, не знаешь - приехал Жорка Костюкевич, у него бездействует левая рука, ходит в черной перчатке, прострелены сухожилья. Ну, Слава, пока. Крепко жму лапу. Клара.

Дата не указана. Здорово, кореш! Слава, как видишь, письмо твое получил. Пишу ответ о своей житухе. Начинается моя жизнь с подъема, потом физзарядка и т.д. Только выходной день отличается от других. В этот день мы спим больше, на зарядку не ходим, а вечером - на танцы, кино и др. 1 мая я был в театре оперы и балета, смотрел балерин. Да, сейчас мы перешли на практику, а именно началась настоящая летная жизнь. Я уже к воздуху привык и чувствую себя отлично. Советую посмотреть кино «Чкалов» - замечательное. Написал неразборчиво, пишу в блокноте, столы все заняты в ленкомнате, в другом месте не пишу потому, что сюда тянет радиола. С крепким рукопожатием твой друг Вася.

29 ноября 1942. Здравствуй, Ростислав! Сегодня я в Быкове по случаю сандня и читаю твое письмо, привезенное сюда сестрой из Москвы. Спасибо, Слава, за эти теплые строчки. Быково сейчас потонуло в снегах и кажется тихим и угрюмым. Только паровозные гудки да карканье галок нарушают его печальное спокойствие. Зима в полном расцвете - суровый ветер с яростью хватает снег и, высоко подняв его в воздух, кружит и разбрасывает по сторонам. В такой день невольно вспоминаешь «Метель» А.С.Пушкина, и сразу же страшно становится, стараешься все забыть. Но не так это просто забыть, когда звучат зенитные выстрелы. Но скоро, скоро приблизится час освобождения священной земли и родных народов от немецко-фашистского ига, и тогда народ заживет мирной и счастливой жизнью, не зная рабства и унижения. Так пусть же скорее приблизится тот светлый час!!! Я живу по-прежнему, без изменений. 25 ноября смотрела постановку «Трижды убитый», а 27-го - кино «Моя любовь», последнее я смотрела третий раз, но еще с удовольствием посмотрела бы. Читаю я сейчас «Последний из могикан» Купера, книга эта мне нравится. В письме от 20 ноября я тебе выслала фото 38-го года, но вышлю тебе фото 1942 года ноября месяца. Слава, если ты не выслал мне свое фото, то высылай, я жду с нетерпением. Крепко, крепко жму твою руку. Твоя подруга Катя.

12 декабря 1942. Привет с фронта! С новым наступающим годом. С новым счастьем, с новым званием поздравляю вас, курсанты училища, старые друзья-кореша. Прими мой фронтовой привет и пожелание быть лейтенантом. Я не думал, что ты решишься написать мне письмо, ибо остальные друзья пишут неохотно. Но это лишь потому, что никто из вас не хлебнул фронтовой жизни, т.к. вы все пока находитесь далеко от гула снарядов и пуль. Слава, ты просишь меня описать свою жизнь. Я согласен. Но опишу кратко. Взят был в сентябре 41-го, на фронт попал в декабре. Участвовали в боях. Был лыжником-минометчиком. Воевали неплохо. Был все время вместе со Степой и Сашкой Мистрюковым и Женькой Гусевым. Прошли на лыжах 130 км с боями. 16 января был убит Женя. Мы с Сашкой вытаскивали его, а я сам был ранен. Бой был жарким, и много моих друзей было убито и ранено. Раненный, я попал в госпиталь, в Муром. Рана была в правую ягодицу разрывной пулей, задело сустав. Зажила не быстро. В марте поехал на курсы средних ком. в Москву. Окончил их в мае и снова на фронт, где и нахожусь. Служу в минометном подразделении, мне присвоили звание старшего лейтенанта, а вот теперь пишут аттестацию на капитана. Слава, ты просишь фото. С большим удовольствием, но нет. Будет после войны. Крепко жму руку. С приветом Вас. Б.

18 января 1943. Привет с фронта! Здравствуй, дружище юности и школы, ныне курсант Ростислав! Живу хорошо. Питание хорошее. Времени свободного совсем не вижу. Сейчас остался за ком. роты, т.к. он уехал в дом отдыха. Ворочаю один все. По суткам пропадаю, спать приходится по 3-4 часа, не больше. А когда придешь с НП, начинаешь заниматься с солдатами да мл. командирами. Да дисциплинку жмешь. А это главное. Быть дисциплинированным - значит все знать и выстоять. Здесь дисциплина строгая. Пиши. Жду. Ваш друг Вас.

20 января 1943. Добрый день, мой дорогой друг Славик!!! Прими мой искренний привет и любящий поцелуй!!! Думала я за эти три года о многом, вспоминала наши годы, детство, свои увлечения, радости... Я не думала, что в тебе еще тлеется огонь любви и уважения, но я ошиблась, получив теплое письмо. Спасибо, родимый мой! Я помню те дни радостных экскурсий и поездок вместе. Эти пожатия рук перед отъездом домой. Все, все. Но дальнейшая жизнь моя пошла явно противоположно твоей. Была ли в тебе любовь? Трудно об этом судить сейчас, Славик. Трудно, но дружба была и очень хорошая. Тогда мы были еще дети. И я помню мое увлечение тобой. Да, это была любовь, чистая, верная. Я и сейчас часто вспоминаю тебя, юношу-мальчика, быстрого в движениях, ловкого, вдумчивого и обходительно культурного. Это все останется в моем сердце на десятки лет - и, Славик, первый мой младенец будет носить твое имя - имя друга (по секрету - еще не скоро). Да, братик, конечно, серьезного между нами быть не могло, слишком большая разница лет. Но друзьями я согласна быть навсегда. Что побудило меня поступить учиться на синоптика-техника? Откровенно, Слава, любовь к страданиям, мытарствам, самостоятельности и, главное, желание не быть в стороне в такое время. 25 января будут распределять по местам. Что ожидает? Сказать трудно. Война, Слава, требует от каждого много и самоотверженного труда. И я должна, должна быть там. Конец во 2-м письме. Целую, Тосик.

20 января 1943. Продолжаю, Слава, дальше. Обстоятельства и жизнь от нас, молодежи, ждет не Обломовых, а Корчагиных Павок. Такими мы должны быть. А если кто не может идти в ногу с жизнью, ему нечего жить, есть зря хлеб, который другие заслужили своим благородным трудом. Поэтому я решила - и еду. А там, Слава, встретимся после победы над Гитлером и поднимем кубок за юность, молодежь и дружбу. Давайте после войны встретимся вместе, во что бы то ни стало и где бы мы ни были. Однажды я встретила тебя и - главное - твой взгляд обидчивый, стесненный и виноватый. И долгое время он был в моем сердце. Да, много можно писать о прошлом, но надо жить настоящим. Я думаю, ты пришлешь что-нибудь на память мне из своих работ. Да, совсем забыла, спасибо за фото. Свое вышлю 22 января. До свидания. Приезжай скорее, очень жду, а то я уеду. Крепко целую. Любящая тебя Тосик.

 _________________________________

В мае 1943 года Ростислав Дьяконицын был отправлен на фронт в звании младшего лейтенанта. В сентябре того же года он, «верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был убит» под Смоленском. Война продолжалась для него 106 дней. Василий тоже не вернулся с фронта. О Юре ничего не известно. Девчат судьба раскидала по стране. Эти письма сохранил и передал в архив галереи брат Славика Левка, ныне - Лев Федорович Дьяконицын, известный московский художник и искусствовед.

 

ЖДИ МЕНЯ

 

Юность Валентины Гальпериной прошла на вологодском вокзале. Привокзальные казармы были ее местом жительства, штаб размещенного возле железной дороги военно-продовольственного пункта - местом службы, агитпункт для проезжих солдат - местом встречи с любимым.

Весной 1942 года более ста девчат из Великого Устюга были призваны в Красную Армию. Двадцатилетняя комсомолка Валя получила повестку, после того как прошла курсы по противовоздушной обороне при щетинно-щеточной фабрике. Девушка уезжала с тяжелым сердцем. В апреле ей, старшей дочери в семье, пришлось схоронить отца, он умер от тифа. Мать мучилась воспалением кишечника и не могла работать. Младшие дети оставались без кормильца.

Устюг проводил новобранцев песнями, танцами и речами. Теплоход доставил группу в Вологду, на пересыльный пункт. Оттуда всех повезли в Москву, но в солдаты взяли немногих. Работниц колхозов по большей части отослали обратно в деревни: на передовой можно обойтись без слабого пола, а вот на полях - никак. Валю хотели было направить в минометный полк, но посчитали, что не вышла ростом. Ее вернули в Вологду и приняли в воинскую часть №135, на военно-продовольственный пункт (ВПП) при железнодорожном вокзале. Ей поручили работу с документами и выдачу талонов на питание. ВПП обеспечивал эшелоны горячей пищей и сухими пайками. Валентине навсегда запомнился один эпизод. Несколько моряков требовали, чтобы она обеспечила их продуктами, а по документам им ничего не полагается. Получив твердый отказ, один из них выстрелил в окошечко кассы. Пуля просвистела рядом. Моряки оказались дезертирами, их вскоре задержали милиционеры.

Девушки жили в части как военнослужащие. Они носили форму и огромные неловкие ботинки, выходили за пределы казарм исключительно строем. В любое время суток девчат могли вызвать на разгрузку эшелона. «Кажется, только глаза закрыли, а уже командуют: «Подъем!» Подойдешь к вагону, на спину мешок положат - и шагай. А мешки были тяжелые - сахарный песок, крупа, мука». Правда, в положении военнослужащих был один плюс - полное довольствие. Валя очень жалела, что она не имеет права отправлять часть пайка родным.

Молодость брала свое. Многие девушки на станции влюблялись в солдат, скоропостижно выходили замуж, а потом оставались либо брошенными, либо вдовыми. Валентина, насмотревшись на участь товарок, решила, что до конца войны не будет думать о нежных чувствах.

В 1945 году неподалеку от Сокола была военная база. Воинские подразделения одно за другим ехали туда на расформирование. Однажды девчата узнали, что вечером в привокзальном агитпункте покажут фильм «Жди меня» для возвращающихся с фронта бойцов. Валя давно не видела кино и охотно составила компанию своей приятельнице, работнице столовой. Подруги пробрались через переполненный зал и пристроились у стены на большом бильярдном столе. На этот же стол присели двое солдат: «Куда едете, девочки?» Валя отшутилась: «В Киев!» - «Ой, ведь и я киевлянин, я там учился до войны», - обрадовался паренек, представившийся Борей. После киносеанса девушки убежали из зала. У них не было времени завязывать знакомство.

На следующий день Борис встретил Валентину в коридоре и проводил ее до палатки. Еще через день молодой человек постучался в палатку и галантно предложил Вале сходить в театр. Она отпросилась у начальства в город. Во время прогулки выяснилось, что новый знакомый - старший сержант минометного полка, в строю с финской кампании. Откуда едет? Из Кенигсберга. Куда? Точно не знает. Скорее всего, куда пошлют. Родителей Бориса убили немцы в самом начале войны, солдата никто не ждал. Не прошло и недели, как парень очутился в госпитале. На войне он был контужен, имел несколько ранений, однажды после боя без сознания долго пролежал на снегу, вот здоровье и подкачало в самый неуместный момент. Друг Бориса разыскал Валю и попросил ее навестить больного. Она не отказала. «У Бори близких в Вологде нет, и у меня тоже. У него ни крыши над головой, ни имущества - и у меня тоже. Он меня полюбил, и я его - тоже…» - рассуждает Валентина Федоровна о лучших мгновениях жизни.

Начальство Бориса с пониманием отнеслось к его желанию задержаться на станции. В том же 1945 году влюбленные поженились. Валентину перевели из военнослужащих в вольнонаемные, и пара стала снимать комнаты в городе у старушки. На съемной квартире родилась первая дочка, Людочка. Продовольственный пункт существовал до 1947 года. После его закрытия наша героиня сменила несколько профессий, поработала буфетчицей, кассиром в автохозяйстве, сотрудником управления связи. Ее муж устроился экспедитором в тюрьму. Свой угол семье удалось приобрести не сразу. Со временем смогли накопить только на квартиру в доме, который можно было назвать не иначе как «гнилушкой». Дыры в стенах зияли такие, что их приходилось затыкать старыми фуфайками. Веснами на полу разливались неизменные лужи, взрослые и дети прыгали по сухим островкам, как зайцы в половодье.

В «гнилушке» у пары родились еще четверо детей. Два ребенка Гальпериных умерли в детстве. Остальные - выросли. Семья жила в тесноте (Валентина в конце сороковых привезла к себе мать и младшего брата), но в обиде не был никто. Когда старое здание снесли, Гальперины получили квартиру. Сейчас Валентина Федоровна живет одна. На самом видном месте в квартире стоит большой фотопортрет Бориса Матвеевича Гальперина. Возле портрета - свежие цветы и открытки «С Днем Победы!» В шкафу рядышком висят два парадных пиджака супругов. На каждом сверкают медали.

 

КАРТОФЕЛЬНОЕ ПЛЕМЯ

 

«Мы не брали в руки винтовок, но кто скажет, что мы не знаем войны?» - произнес Сергей Николаевич Цветков. Война застала его в детстве.

Он засвидетельствовал следующее. Для подростков устанавливалась обязательная норма трудодней: пятьдесят в год. Школьники проводили летние каникулы на полях. Среди них были свои передовики производства. Отличившимся выдавали вознаграждение - карандаш, тетрадь или кусочек дефицитного мыла. Ребята собирали лекарственные травы, сдавали тоннами щавель, ландыш, березовые почки и шиповник. Девочки помогали медсестрам в госпиталях - ухаживали за ранеными, стирали и штопали для них одежду. Школы Вологодской области собрали для фронта 8,5 миллиона рублей. За это 13 школ удостоились благодарности Сталина. Учащиеся ремесленных училищ выполняли для фронта спецзаказы. В 1941-1942 годах они изготовили 10 тысяч финских ножей. Дети трудились в сапожных, швейных, столярных мастерских, изготовляли гвозди, гаечные ключи, молотки, скобы, вешалки, лопаты, ведра, ковши, подставки, грабли, дверки к печкам, чернильницы, ремонтировали самовары.

Трудовой подвиг свершался на голодный желудок. Поколение сороковых прозвали «картофельным племенем» - оно выжило благодаря картошке на своем огороде. В руках у Сергея Николаевича исторические документы - письма, написанные деревенскими женщинами. Процитируем некоторые. «Скоро учебный год начнется, а ребята голые и босые, а Ладе нужно в школу ходить за четыре километра. Сама босая. Нужно, наверно, ликвидировать себя, может, детей и подберут куда». «Я не знаю, как жить. Детей у меня пятеро. Старший - шестнадцать лет, а младший - два года. Хлеба не дают. Муж погиб за родину, а детям придется с голоду умирать». «Дорогой муж! Посоветуй, куда с детьми деваться. Приходится их по белу свету распускать странствовать, просить, чтоб их взяли в детский дом. А то мне со своими цыплятками придется с голоду умирать». «Женька ходит босой. Надеть нечего, рваный. Придет из школы - плачет, что голова болит. Утром встает и просит кушать».

 

КЛОЧОК ОБОЕВ

 

В 1941 году Фаина Евгеньевна Потехина была шестиклассницей. Школу перепрофилировали в госпиталь.

В классах вместо парт расставили койки. Детей перевели в другую школу, она была переполнена, занятия велись в две-три смены. Мальчики и девочки ходили в госпиталь заботиться о раненых. Кто-то помогал на кухне, кто-то писал под диктовку солдатские письма. Бумагу для писем дети часто искали сами. Раздобыть клочок обоев - большая удача. А еще школьники давали в палатах концерты - читали стихи, пели. А однажды в госпитальной столовой выступала сама Русланова.

В августе 1941-го школьники ездили на несколько недель на сбор грибов. Это не лесная прогулка. Грибов требовалось много. Для тех же раненых. Дети жили в овощехранилище, спали на соломенных матрасах. Работали летом и в колхозах. «Распределят нас на капустное поле, и мы изо дня в день пропалываем, поливаем. Поливать было трудно. Привезут две бочки воды, и мы их по всему огромному полю вручную разносим. Уставали очень». За трудодни школьникам немножко платили. Как-то зимой дали немножко съестного в благодарность за летние труды. Фаина привезла домой на саночках кочан и чуть-чуть зерна. Мама расплакалась, увидев такое богатство. Она работала на заводе «Северный коммунар», где платили считанные копейки. Отец, которого не взяли на фронт из-за больной ноги, был занят на распределительном эвакопункте и числился военнослужащим. Получал только табак и скромное довольствие.

 

ОГОНЬ, ВОДА И НИКОЛАЙ ЧУДОТВОРЕЦ

 

Уходя на фронт, отец Надежды Добровольской устроил 17-летнюю дочь телефонисткой в пожарную часть.

В 1942 году Надежда по направлению военкомата записалась на шоферские курсы и вскоре села за руль пожарной машины. Около трех лет девушка возила команду из шести ровесниц. «Катим мы по улице с шиком-брыком, а нам вслед кричат: «Бабы едут!» Девушкам навсегда запомнился пожар, который они не смогли потушить. Горела деревянная двухэтажка в Вологде, а они смотрели на пылающий дом и плакали: никак не получалось поставить обледеневший гидрант. А начальник караула утешал: «Не ревите, новых домов после войны настроим!»

Но молодость свое возьмет. В свободные вечера девушки бегали на танцы. Плясали не в платьицах и туфельках, а в брюках и сапогах. Кавалеров не хватало. Поглядеть на красавиц приходили старики и отвоевавшиеся солдаты-инвалиды. Надежда Александровна встретила свою любовь в пожарной части. Ее судьбой стал второй шофер, Александр. Он пришел в часть после фронтового ранения. Война кончилась, и пара справила свадьбу с нехитрым угощением - бочка пива и лепешки.

Добровольские жили душа в душу. Только одно омрачало их семейное счастье. За три года непосильной работы Надежда надорвалась, ей не суждено было стать матерью. В 1987 году муж умер, она осталась одна. У нее есть две драгоценные вещи - портрет мужа и маленькая металлическая иконка с ликом Николая Чудотворца. Образок сопровождает Надежду Александровну с детства. Она обращалась к любимому святому в молодости, когда ее изматывала пожарная служба, и в старости Чудотворец с ней. «Жизнь у меня хорошая получилась. Бывало тяжко, но и доброго много было. А что одна осталась, так не я первая, не я последняя. Вот только жаль, что иконку завещать некому».

 

ВОЙНА, ПЕРЛОВКА И ЛЮБОВЬ

 

«Мы, деревенские девчонки, были очень скромными и всего стеснялись. Это уж позже стали говорить об особенностях женского организма, о гигиене, а на войне об этом никто и не вспоминал. Грязь, холод, редкая возможность помыться», - вспоминает 80-летняя жительница деревни Смородинка Татьяна Порохова.

«Мне было 17 лет, когда началась война. Старших брата и сестру забрали в армию сразу, а меня весной 1943 года. Где-то за Москвой нас, девчонок, поучили месяца два на поваров и санитаров, а потом на фронт». С осени того же года повариха Таня в сержантском звании и с винтовкой на плече была на передовой на 2-м Белорусском фронте. «Солдатикам постоянно хотелось кушать, особенно после боя. Кухню, а это два огромных котла на колесах, цепляли за танк, самоходную установку, грузовую машину. В Польше при форсировании Вислы снаряд полностью ее разбил. Я поплакала, а наши пехотинцы подвели меня к немецкой кухне и говорят: «Вот, повариха, теперь в трофейной будешь варить». А она топилась соляркой, а не дровами. Вся измаралась, пока научилась. Часто варила перловую и пшенную каши, любили солдатики и наваристый суп из трофейного окорока. А когда были большие сражения, становилась санитаркой, ползала за ранеными. Бывало, осколками у некоторых внутренности выворачивало, мы их вправляли. В Германии я тоже не убереглась, пулей была ранена в правую ногу, но, слава богу, навылет, быстро зажило. Помню разрушенный Берлин. В бинокль Рейхстаг видела с крыши разрушенного дома. Помню немок, боявшихся, что мы их убьем, но, увидев доброе к ним отношение, они приносили нам еду, яблоки».

В 1944 году полюбила Таня «на всю жизнь» (как она сказала) летчика Сашу, парня из Свердловска, чуть постарше ее. Виделись нечасто. Мечтали о свадьбе, но не судьба. После взятия Берлина его отправили на войну с японцами, там он и погиб. «Я горько плакала. Он написал своей матери о моей беременности и хотел, чтобы я поехала жить к нему на родину. Потом его мать в письмах долго звала меня приехать, но я побоялась». У Тани родился сын, назвала Владимиром. В дальнейшем была семья, родились еще дочь и сын. До пенсии много лет проработала в лесу сучкорубом. Сейчас живет с дочкой, внуки и правнуки помогают бабушке по хозяйству.

 

ЧУРИЛОВКА

 

Сашке было пять лет, когда в 41-м осенью его отца Алексея Николаевича, как и других молодых мужиков, жителей лесного поселка Чуриловка под Тотьмой, забрали на фронт защищать Родину от фашиста.

Сашка помнил, что у папки были большие крепкие руки, густые русые волосы и любил он посидеть с ним и младшим братом Володей на крылечке у дома под кудрявой березой. Качает, бывало, обоих на коленях, как на качелях, гладит по головам, да прибаутки напевает, а их отец знал много.

Поселок был невелик - дворов пятьдесят частных, да с десяток щитовых «финских» бараков на четыре семьи. Почитай, почти из каждого дома кого-то из мужиков забрали на войну, и остались в Чуриловке больные, старики, да бабы с ребятней на руках. На них-то, на женщин, и свалилась основная работа по заготовке древесины. Строевой лес рос у самых домов, густой был - еловый, настоящая тайга. Подрастая, Сашка с братом и соседскими мальчишками Борькой Бильковым, Володей и Гошей Тереховыми не раз, особенно летом, бегали к матерям на делянки. Там женщины разных возрастов, как заправские мужики, пилили вручную деревья двухручными пилами. Потом топором обрубали сучки, а стволы распиливали на сортименты по четыре или шесть метров.

От места вырубки, посредине поселка, до берега реки Сухоны специально, еще до войны, была построена одноколейная навесная дорога, подпорками для которой служили обрубленные стволы деревьев. К ней с помощью лошадей подтаскивали бревна без сучков. Затем бабы «на ура» эти бревна вручную грузили на подвесные тележки, и мотовозы тащили этот состав с лесом из делянок на склад, ближе к воде. Пяти-семилетним мальчишкам было все интересно, особенно когда из этого обработанного леса с помощью багров, лебедок и тросов на реке формировались «ерши» - длинные ряды леса, аккуратно уложенные и накрепко связанные. Несмотря на запреты матерей, мальчишки любили понырять с этих сооружений и, конечно же, половить рыбу.

Машин и вообще техники не было, и поэтому мать, Анна Константиновна, брала своих чад на заготовку дров, и они старались оправдать доверие. Самым простым было дотащить бревно на санях до дома, а вот дальше… Как старшему, Сашке доставалась самая тяжелая работа. Маленькие ручонки уставали тягать пилу туда-сюда, и казалось, что пропил специально не хочет продвигаться дальше. Слезы текли ручьем, но после короткого отдыха, уговоров и мамкиной ласки работа продолжалась. Потом небольшие чурочки приходилось колоть, и этим уже занималась только мать - боялась, что обрубятся дети, топор не доверяла. А Сашка с Володей, меж тем, таскали дрова в чулан и не обращали внимания на мороз. Знали, что без дров печь не натопишь. Приходили домой уставшие, садились поближе к плите и ждали, когда же мамка зажжет в ней огонь. Ждали тепла.

Весной 1943-го почтальонка принесла похоронку, в которой было указано, что Котов Алексей Николаевич «пал смертью храбрых» в боях под Сталинградом. Мать три дня проревела и не вставала с кровати. Братья, слушая ее рев и причитания, сидели в углу не шевелясь. Потом их забрала к себе соседка Лиза Терехова, женщина простоватая и добрая, у которой своих было два сорванца и муж на фронте. Вернувшись домой, ребята не узнали мать, она вся исхудала и поседела.

Обувка и теплая одежда были в большом дефиците, и бабы использовали любую ткань, мешковину, чтобы утеплить своих малышей. Когда Сашка с Володей ходили в садик, Анна Константиновна сшила им из козьих шкур онучи - типа валенок. Понятно, что в такой обуви в мороз не убежишь, и она поочередно на закукорках таскала сыновей в сад, а потом шла на работу. Военные и два послевоенных года были особенно голодными. В начальных классах детям от лесопункта еще давали суп, и то такой жидкий, что ложка не требовалась, мальчишки просто выпивали его залпом. Хлеб давали по карточкам и очень мало - по 200 грамм на день, поэтому в школу его никто не приносил. Мать делила хлеб на кусочки по семьдесят-сто граммов утром, а остальное - на вечер с супом. На большой перемене ребята бегали по домам, чтобы набрать в карманы сушеных очистков от картошки. Картошку люди берегли. Старались растянуть ее на долгие осень, зиму и весну. Когда убиралась картошка с общего лесопунктовского поля, все матери снаряжали своих парней и девчонок для повторного его перекапывания. Весной, когда припасы кончались, суп варили с кислицей, крапивой, а молодую лебеду мать использовала при выпечке пирожков. И это считалось лакомством.

Чтобы отмыть себя и детей, бабы готовили специальный щелок. Брали золу из печи и кипятили ее с водой, потом процеживали, и ведро темно-серой, густой массы несли в баню, а там делились ею друг с другом. Это трудно назвать настоящим мытьем, поэтому вши в волосах и нижнем белье никого не удивляли. Белье стирали тоже щелоком.

Линию электропередач протянули в Чуриловку только лет через тридцать после войны, а до этого строго по часам включали свою дизельную электростанцию. В годы войны и после нее чуриловцы пользовались керосиновыми лампами, от которых было чуть-чуть светло, и то только на столе. А так как достать горючее для ламп было проблематично, то детей заставляли делать уроки в светлое время суток. Писали карандашами на чистых местах газет, разных бланках, а потом, после проверки учителем выполненных заданий, все аккуратно стирали. У кого находился лист чистой бумаги, считался богачом.

В самом поселке учились три первых класса, а дальше местная ребятня перебиралась в Усть-Печеньгу, деревеньку дворов на сто. Главными ее достопримечательностями были сохранившаяся и, самое главное, действующая церковь и, конечно, семилетка школа. Ежедневно ватага из двадцати-тридцати девчушек и парней пешком преодолевала туда и обратно по шесть километров.

В 44-м в поселок на барже привезли семей тридцать приволжских немцев. Сразу их разместить было некуда, и они жили на улице посреди лесопункта. Примерно через неделю им выделили в поле, в десяти километрах от Чуриловки, место и разрешили строить бараки. Они меняли одежду, игрушки, губные гармошки на все съедобное. Некоторые из них опухли от голода и умерли. Местные бабы старались чем-то им помочь, особенно семьям с детьми, учили из обычной травы готовить на местный лад. Работать немцев заставляли вместе с чуриловцами на заготовке леса, и постепенно совместный быт и работа подружили хозяев и переселенцев. В сашкин класс определили мальчугана Степку Дезгемера. Он был очень худ и пуглив, но постепенно пообвыкся, сдружился со всеми и даже стал заводилой. В 53-м году немцам разрешили уехать, но некоторые остались, в том числе и семья Степки.

Осенью 45-го в Чуриловку впервые приехала автомашина. Для мальчишек, да и для повидавших жизнь баб, это было чудом, праздником. Каждый, кто мог ходить, пришел посмотреть на диво. Кабина и кузов огромной махины держались на десяти колесах. С разрешения водителя кузов мгновенно был заполнен ребятней, и никто не вылез, пока не прокатился. Машина работала, как паровоз, на древесных чурках. По тому же принципу работали трелевочные трактора и лесовозные машины. Чурки для них распиливали вручную на маленькие колесики толщиной четыре-пять сантиметров, а затем их кололи на шесть-восемь частей. На эту работу брали мальчишек с десяти лет. Они шли с охотой, ведь за это немного платили и еще давали тарелку каши в столовой. Но Сашку с братом Анна Константиновна не отпустила на заработки, потому что бывали случаи, когда такой работник отрубал себе палец или два.

В пятом классе Сашка сдружился с Пашкой Калачевым. Его отец был начальником лесопункта, и их семья жила побогаче. Они купили первыми в поселке радиоприемник, и когда взрослые были на работе, мальчишки собирались у них и, затаив дыхание, слушали голос, вылетавший неизвестно каким образом из большого, обтянутого тканью ящика с блестящими ручками и серебристой стрелкой. В этот же год в поселок из Тотьмы стали привозить немые фильмы. В клубе, в средине зала, установили аппаратуру. Парни по очереди крутили тугую ручку динамо-машины, и денег с них за сеанс не брали. Большинство фильмов были документальные, и бабы вглядывались в экран, пытаясь узнать в солдатах своих мужей.

 

ИВАН ДА МАРЬЯ

Он гнал немцев, ее гнали немцы

 

К осени 1943 года в деревне Перевесье Вологодского района осталось восемь человек призывного возраста, восемь мальчишек 1926 года рождения, среди них - Ваня Андреев, сын председателя колхоза.

«Был октябрь. Мы пахали в поле. Пришел отец, сел в борозду и сказал: «Ну все, ребята, поехали!» Провожала вся деревня, родня плакала, старшая сестра Нюра бежала вслед и кричала: «Ванюшка, не ходи на войну, ведь тебя убьют!» В деревне осталось 250 жителей: старики, дети и женщины», - вспоминает Иван Кузьмич. Новобранцев повезли на Карельский фронт, в Мурманск. Город был разбит. Все «деревяшки» сожжены, осталась одна улица с каменными домами. Постоянно слышался гул немецких самолетов. В Заполярье дислоцировалась 150-тысячная германская армия, город подвергался атакам с суши и воздуха. По плотности бомбовых ударов Мурманск уступил только Сталинграду.

Через Мурманск шли грузы из стран-союзниц по ленд-лизу. Задача Ивана Андреева и его сослуживцев состояла в сопровождении таких составов. «Артиллерийские орудия ставили на платформы. Рядом, за высокой скалой, располагался немецкий аэродром. Первым делом фашисты старались разбомбить локомотив. Как-то появился предатель. Им стал начальник станции Лоухи в Карелии. Он передавал информацию о движении поездов противнику. Один раз на нас устремилось восемь самолетов. Эшелон разбили. Все вагоны перекувыркались; фасоль, консервы, шпик - все рассыпалось. В живых из 40 ребят осталось 19». Потом Андреев воевал под Ленинградом и Кенигсбергом.

Вологжанин Иван гнал немцев, а смолянку Марию гнали немцы. Встретились эти двое в 47-м в Калининградской области, в Черняховске, бывшем немецком Инстербурге. Супруга Ивана Кузьмича - уроженка города Дорогобуж, расположенного в верховьях Днепра на пути из Смоленска в Москву. «В 41-м мне было 11 лет. Городок наш в первый же день войны стали бомбить. Папа только с финской вернулся инвалидом, и опять забрали на фронт. Когда немцы пришли, досталось нам. Больше Вани насмотрелась. Их хоть кормили. В лагере была…» - дальше рассказывать Мария Васильевна смогла. Про ее мытарства я узнала от внучки Насти.

Из Дорогобужа семья маленькой Маши перебралась к деревенским родственникам, но задержалась там недолго - деревеньку Суетово сожгли фашисты. Смоляне бросились бежать в сторону Москвы и снова наткнулись на немцев, те погнали их обратно. Какое-то время они жили в землянках в Суетове, а потом - под городом Ярцево, где оккупанты организовали лагерь для пленных в палатках. В лагере марусина мама заразилась тифом, но выжила. Семья Маши должна была оказаться в Германии, но судьба улыбнулась. Когда состав с пленными и военной техникой прибыл в Оршу, на него налетела советская авиация. Местом спасения для наших героев стала картофельная яма. Это случилось в 43-м. Потом была деревенька Ломагино, чьи жители пустили к себе спасшихся смолян. После войны 15-летняя Маруся вместе с мамой вернулась на родную смоленскую землю, но жить было негде, и они решили переехать в Литву. В Каунас во время войны убежала, спасаясь от фашистов, старшая сестра девушки. Она работала в воинской части, где у нее была комнатенка.

Мария окончила курсы при неманском речном пароходстве и получила распределение на работу в Черняховск, куда они отправились втроем. Маша получила квартиру и трудилась счетоводом в местном пароходстве. Напротив него и находилась воинская часть, где дослуживал ее будущий муж - ефрейтор Андреев. Свадьбу Иван да Марья сыграли в 48-м. «Повез он меня с сыном из Калининградской области в Вологодскую. Полутора лет Саше не было. До Перевесья от Норобова еще 12 километров лесом. Шла на каблуках, тащила два чемодана, а Ваня нес ребенка в полотенце, перевязанном через плечо. Прожили там меньше года. Оформил документы в Вологде, сняли в городе комнату. Потом переехали в Дудинское, построили свой дом. Ваня в колхозе трудился. Я на ферме, птичнике, в магазине, на кирпичном заводе. В 2009 году мы переехали в Майский. От государства получили жилищный сертификат и купили двухкомнатную благоустроенную квартиру. Внук обо всем позаботился: документы оформлял, ремонтом занимался, мебель и вещи перевозил. Всего у нас восемь внуков и пока девять правнуков…»

 

АЭРОСТАТ

 

Иван Васильевич Булдаков во время Великой Отечественной служил в полку аэростатов заграждения в системе ПВО Ленинграда.

Когда началась война, 16-летний Иван учился в железнодорожном техникуме. Рвался защищать Родину и в январе 1943-го, едва ему исполнилось 18, ушел добровольцем. Попал в 14-й полк аэростатов заграждения в системе противовоздушной обороны Ленинграда. Булдаков был мотористом в составе аэростатного расчета из 11 человек. Для защиты города от бомбежек воины 14-го полка запускали в небо внушительных размеров (22 метра длиной и 8 метров в диаметре) аэростаты на большую высоту. Они предназначались для повреждения самолетов противника при столкновении с тросами, оболочками и подвешенными на тросах минами. Аэростаты вынуждали вражеских летчиков летать на больших высотах и затрудняли прицельное бомбометание.

Сержант Булдаков лично отвечал и за состояние аэростата, и за его запуск на необходимую высоту, и за поведение в небе, и за натяжение троса, и за приземление аппарата. Аэростаты запускались по воздушной тревоге. Следовал приказ: сдать (то есть поднять) аэростат на такую-то высоту. Десять солдат мчались к аэростату, находившемуся в боевом положении на биваке, похожем на огромную кровать. Они отвязывали стропы от металлических штырей, ввинченных в землю, и летательный аппарат поднимался на высоту не выше человеческого роста, так как его удерживали подвешенные за стропы мешки с песком, каждый весом около 20 кг. Солдаты «подводили» аэростат к машине с лебедкой, которую сержант Булдаков к тому моменту ставил правым бортом против ветра, чтобы не вырвало трос из пазов кулисы.

Бойцы забивали в землю вокруг машины четыре больших железных штыря для отвода электрических разрядов, которые особенно давали о себе знать на высоте в тысячу и более метров. Также в целях безопасности моторист укладывал на землю напротив кабины резиновый коврик, хотя в спешке ступал на него далеко не всегда. Он соединял трос лебедки с тросом летательного аппарата, после чего расчет снимал с аэростата все десять мешков с песком, и тот поднимался метров на 20, натягивая трос, на который Иван Булдаков прицеплял первую мину. Потом он снова мчался в кабину, включал мотор, поднимал аэростат еще метров на 20 и вновь возвращался на лебедку, чтобы прицепить к тросу вторую мину. После этого сержант поднимал аэростат на окончательную высоту и переводил специальный рычаг (храповик) в фиксирующее положение, подъем аэростата считался законченным. Расчет уходил в землянку, кроме моториста, остававшегося на посту в кабине грузовика. Он должен был следить за приборами, «рассказывающими» о натяжении троса, поведении аэростата, силе ветра, и ждать отбоя тревоги. «Сидеть в кабине приходилось по два-три часа, порой до четырех и даже до пяти часов, - рассказывает аэростатчик. - Зимой мерзли ноги, защищенные лишь обмотками в ботинках. Валенки выдали в 44-м». После налета звучала команда «выбрать аэростат», расчет спешил к машине, Булдаков заводил мотор, вал лебедки крутился в обратную сторону, и аэростат возвращался в исходное положение. Иван снимал мину, разъединял тросы, солдаты хватались за стропы, прицепляли к ним мешки с песком и крепили аппарат к биваку.

Каждый день защитники неба проверяли аэростат на прочность, и если требовалось, докачивали в него водород до 500 кубов. Раз в три месяца заправляли аппарат заново, выкачивая газ, так как проникавший в аэростат воздух превращал его в настоящую бомбу. Бывало, солдаты по неосторожности насмерть отравлялись водородом. Для подкачки аэростата использовались специальный ворот и большие шланги. А закачивался газ в аэростат из газгольдера - специальной емкости объемом в 125 кубов. Завод по выработке водорода из каменного угля, доставляемого в Ленинград на военных самолетах, располагался на другом конце города рядом с Волковым кладбищем. Туда за водородом и ходили пешком бойцы 14-го полка аэростатов заграждения. Им давали сложенный газгольдер (изготовленный из перкаля - материала, напоминающего резину), который они раскладывали на земле и в специальное отверстие вставляли подсоединенный к крану шланг. Кран открывали, и в газгольдер устремлялся водород. Как только набухающая емкость начинала подниматься вверх, подачу газа приостанавливали, и на имеющиеся по ее бокам крючки навешивали десять мешков с песком. После этого снова открывали кран, и водород закачивался до предела. В итоге емкость поднималась на высоту с человеческий рост, и, толкая ее по воздуху, аэростатчики возвращались в расположение полка.

В октябре 43-го на глазах Булдакова произошел невероятный случай, когда он с товарищами тащили газгольдер на боевой пост. На мосту лейтенанта Шмидта толкал свою емкость женский аэростатный расчет. Вдруг налетел шквальный ветер, разметал расчет и сорвал с газгольдера несколько мешков с песком. Одна девушка мертвой хваткой вцепилась в газгольдер, в один миг унесший ее высоко в небо. «Скорее всего, она пыталась его удержать, не осознав, что это совершенно невозможно». Газгольдер пронес аэростатчицу над Невой, удалившись примерно на километр в сторону Финского залива. Ветер внезапно стих, и газгольдер плавно сел на воду. Девушку подобрали матросы и доставили в госпиталь. За отважный полет она была награждена медалью «За отвагу».

 

МИННЫЙ ПОСОХ

 

В доме боевого офицера Анатолия Андреева на стене висит длинный тонкий металлический предмет, отдаленно напоминающий посох. Хозяин исходил с этим «посохом» тысячи километров по горным тропам и дорогам Афганистана и спас тысячи жизней. Это минный щуп. На вопрос, сколько мин он обезвредил, полковник в отставке ответил: более 1800. Ему около 60 лет. Он офицер в третьем поколении.

1986 год. Место дислокации - Асадабад (провинция Кунар), отделенный от Пакистана рекой. Работой Андреева была минная война. Обезвреживал мины, уничтожал душманские склады и тайники и сам минировал дороги и горные тропы. Однажды в ущелье под Джелалабадом, в боях с духами, Анатолий Андреев со своими саперами проник в большую пещеру. На входе в нее перед этим подорвались несколько наших бойцов. Пещера оказалась крупным складом с оружием и боеприпасами иностранного производства, обмундированием, медикаментами и наркотиками. Минер сообщил командованию о находке, добавив, что душманы не оставляют попыток отбить арсенал. Последовал приказ немедленно уничтожить склад и отходить. Андреев с двумя минерами выполнил приказ и под огнем покинул плохое место, заметно убавив взрывом высоту горы, за что был представили к ордену Красной Звезды.

Анатолию Васильевичу довелось участвовать в штурме знаменитых пещер Торо-Боро, которые представляют собой подземный город. В плен к нашим попал раненный… негр. Все недоумевали: откуда он тут взялся? «Так это же наемник», - заметил Андреев. Тот злобно огрызнулся по-русски: «Сам ты наемник!» Пленный оказался выпускником МГУ.

За два года войны минер лишился многих боевых товарищей. Однажды на его глазах подорвался на мине молодой солдат, решивший пойти в целях безопасности через кладбище, потому что афганцы никогда не минировали свои кладбища и подступы к ним. Нутром почуяв неладное, Андреев закричал парню: «Стой!» - и тут же раздался взрыв. «Окликни я его на несколько секунд раньше, может быть, и обошлось бы».

О себе говорит, что родился в рубашке. Дважды подрывался на мине, когда ехал на броне БТРа. Один раз швырнуло взрывной волной, попал в госпиталь с переломом ребра и тяжелой контузией. Как-то в бою обратил внимание, что его ботинок почему-то хлюпает. Оказалось, он полон крови: пуля прошла чуть выше ступни, не задев кость. Не раз ему довелось быть в роли вернувшегося с того света. Впервые это случилось в Белоруссии, где при обезвреживании мин и снарядов, оставшихся с Великой Отечественной войны, подорвался некто Андреев. Жене Нине Александровне чуть было не сообщили о трагической смерти мужа, тоже находившегося на полигоне, но в последний момент выяснилось, что погиб однофамилец. «Приезжаю в часть, а комбат, уставившись на меня, как на привидение, спрашивает: «Ты чего, живой, что ли?»

Два раза «хоронили» его в Афганистане. Однажды отряд напоролся на душманов. Взрыв вражеского снаряда отбросил в разные стороны Андреева и солдата по имени Аслан. Офицера только контузило, а паренька тяжело ранило, он потерял сознание, его срочно переправили в Кабул, а затем в Ташкент, где удалили почку. Там Аслан и рассказал, как между ним и командиром разорвался снаряд, но он, мол, в отличие от офицера, остался жив. Весть о собственной гибели опять дошла до Андреева раньше, чем до жены, и он успел написать ей во Фрунзе, чтобы не верила преувеличенным слухам. Письмо пришло вовремя.

Еще раз он «воскрес» после того, как в штабе КГБ с одним из офицеров сверял карту минных полей. Тот предложил чаю или чего-нибудь покрепче, но Андреев отказался. В холле, куда они вышли, офицеры смотрели по телевизору «Утреннюю почту» и пригласили гостя присоединиться. Но тот не стал задерживаться, и едва вышел наружу, как в крышу угодил снаряд, прилетевший со стороны Пакистана. Те, кто смотрел телевизор, были ранены или убиты. Тут же начался массированный обстрел военного городка, так что вернулся Андреев к своим не сразу. Товарищи, успевшие решить, что он погиб вместе с другими, налили ему полную кружку водки.

Особенно запомнилась минеру встреча с бывшим сослуживцем, зампотехом дивизии, подполковником Виктором Плещуком. Колонна, преследуемая духами, направлялась в Джелалабад. Андреев увидел зампотеха, суетившегося возле заглохшего ЗИЛа. Бросать машину тот не хотел ни в какую и стал просить подтолкнуть ее БТРом. Он предложил товарищу сесть в кабину ЗИЛа, чтобы пообщаться в пути. Но минер заявил, что уберет машину с дороги и никому не позволит садиться в кабину. Не успел БТР толкнуть ЗИЛ на пять метров, как раздался взрыв, расколовший автомобиль пополам. «Виктор Иванович, в Джелалабаде поставишь ящик коньяка!» - потребовал Андреев. «Толя, с меня два ящика, - ответил потрясенный Плещук. - Ведь я же чуть и себя, и тебя не угробил!»

Анатолий Андреев участвовал в переговорах по заключению временного перемирия между воюющими сторонами. Дважды в составе переговорной группы он встречался со знаменитым Ахмад Шах Масудом по прозвищу Паншерский лев. «Это был сильный человек, отличный воин и командир, доставивший нам много проблем. Но и от нас ему не было покоя». Душманы считали подполковника Андреева заклятым врагом и обещали в листовках щедрое вознаграждение за его голову. Но в 1988-м минер благополучно вернулся на родину и до сих пор прекрасно поживает в Вологде. Ведь он родился в рубашке.

 

НЕБО ШИЛОВСКОГО

 

20 августа 1979 года эскадрилья из 16 вертолетов МИ-8 приземлилась в Баграме. Командование обещало летчикам, что командировка продлится три месяца, но вернулись они домой в июне 81-го. А в 1985-м Николай Шиловский был вновь командирован в Афганистан.

Экадрилья, которой командовал вологжанин, базировалась в Лашкаргахе, Шахджое, Кандагаре, Фарахруде и имела задачей прикрывать границу с Пакистаном (около 800 км), пресекать вылазки моджахедов и бороться с караванами, доставлявшими в Афганистан оружие и наркотики. Шиловский летал на боевой машине МИ-24. Вертолетчики брали на борт 20 спецназовцев и высаживали их в пустыне на караванных тропах, где те окапывались, маскировались и поджидали гостей. По сообщению о караване, летчики поднимали машины в небо и обеспечивали огневую поддержку с воздуха. Однажды поступило сообщение, что пакистано-афганскую границу пересек автокараван, но обнаружить его никак не удавалось. Экипаж Шиловского продолжал упрямо кружить над подозрительным местом. У моджахедов сдали нервы, они открыли огонь по вертолету и обнаружили себя. Такого «улова» Николай Шиловский еще не видел. Шесть большегрузных «Мерседесов» и восемь «Тойот» были напичканы оружием, боеприпасами и наркотиками.

Вертолет - летающая мишень. Под самый сильный огонь машина Шиловского попала в первую командировку на погранзаставе. По возвращении на базу механик, осмотревший машину, недоумевал: «Не понимаю, как никого не задело: на корпусе 129 дырок!» В свою вторую кампанию Николай Степанович угодил под перекрестный огонь, когда летел в паре с вертолетом замполита. Пуля повредила гидросистему второй машины, и она пошла на посадку. Следом приземлился и экипаж Шиловского. Выскочив из машин, спецназовцы заняли круговую оборону. «Вертолет Гончарова нуждался в срочной замене трубы гидросистемы, а у меня самого топливо на исходе. Связаться в глухом ущелье со своими не представлялось возможным. Ничего не оставалось, как лететь за подмогой». Под огнем душманов Шиловский вылетел из ущелья, связался по радиосвязи с авиаполком и затребовал вертолет с полными баками и ремонтную группу. Через 40 минут он вернулся в ущелье, где спецназовцы держали оборону. Прибывшие техники быстро заменили поврежденную деталь, и вертолеты под огнем ушли из ущелья.

В другой раз экипаж Шиловского перевозил семьи советских советников из Кушки в Шиндант. Вылетели, когда уже стало темнеть. По пути вертолет в полной темноте с 18-ю пассажирами попал в снежную бурю, залепило стекла напрочь. «Летим по приборам, внизу горы высотой 2500 метров. Я от греха подальше поднялся на 4500. Вдруг отказал один двигатель, машина стала терять высоту». Шиловский дал указание борттехнику попытаться завести двигатель. Тот, по инструкции, сделал две попытки. Безрезультатно. Высота 3000 метров. Командир требует возобновить попытки, наплевав на инструкции. Двигатель завелся с пятого или шестого раза, когда горы были под самой лопастью. Набрав высоту, вертолет миновал горы, однако сильная облачность и обильный снег не позволяли точно определить место посадки - Шиндант. И почему он молчит - не выходит на связь? «Связывайся, как хочешь и с кем хочешь, но машина должна сесть», - приказал Шиловский афганскому коллеге, отвечавшему за переговоры с землей. Шиндант хранил молчание. Тогда афганский летчик по дальней связи вышел на Кабул. Кабульские диспетчеры связались с Шиндантом и распорядились включить приводные радиостанции. Сели. На следующий день командир получил приказ срочно вылетать. Он заявил генералу, что один двигатель нуждается в ремонте. «Какой, к дьяволу, ремонт, заводи машину! - заорал тот. - Строители канала могут попасть в плен!» Шиловский полетел эвакуировать советских специалистов, окруженных душманами. Преодолев 250 км, взял на борт толпу пассажиров, так что они стояли впритирку. Вертолет еле-еле оторвался от земли и летел на высоте 10-15 метров. Как неисправный двигатель выдержал перегрузки, для летчиков осталось загадкой.

В самую памятную переделку командир эскадрильи попал не в небе, а на земле. В вертолет сели четыре сотрудника КГБ в штатском и столько же пленных моджахедов в наручниках. В Афганистане был схвачен сын пакистанского министра. Как раз в это время в плену у духов был Александр Руцкой, его наши власти и собирались обменять на министерского сынка. Этих четырех пленных, видимо, отдавали в придачу. Как только два вертолета приземлились на границе с Пакистаном в пустыне, с той стороны подкатил легковой автомобиль. Сотрудники госбезопасности, приказав оторопевшим летчикам следить за пленными, сели в него и уехали. Шестеро вертолетчиков не находили себе места. Вдруг вдали показалась открытая легковушка с вооруженными то ли афганцами, то ли пакистанцами. Следом за ней - два грузовика с людьми. Летчики заперли машины, залепили рты пленникам, взяли в руки автоматы и открыли ящики с гранатами, которые всегда возили с собой. К вертолету двинулись человек 60 с «калашами». Демонстрируя через окно кабины гранаты, экипаж дал гостям понять, что лучше близко не подходить. Те понарошку целились в летчиков и стреляли в воздух. По докладу о ситуации, из полка подоспели два штурмовика СУ-25. Самолеты шли на бреющем, но не возымели действия на вооруженную толпу. Прошло шесть часов в ожидании развязки. И вот вернулись чекисты. С обменом пленными ничего не вышло. Машины поднялись в воздух. По возвращении на базу взглянув в зеркало, Шиловский не поверил своим глазам: волосы были наполовину седы.

В 87-м афганская эпопея Шиловского закончилась. В 95-м отставной полковник, военный летчик 1-го класса, прибыл с семьей в Вологду и переквалифицировался в гражданского специалиста, а два года назад ушел на заслуженный отдых.

 

Тетрадь IV. ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ПОЭМА

 

НА СОБСТВЕННОЙ ШКУРЕ

УРОК

Как я была учителем

 

При поступлении в ВГПУ мне удалось набрать проходной балл и на отделение журналистики, и на филологический факультет. Тогда я решила стать корреспондентом. Не скажу, что впоследствии этот выбор жестоко обманул романтические ожидания. И все же после окончания вуза в душу, нет-нет, да и закрадывалось воспоминание о второй, упущенной возможности.

И вот у меня возникла идея попробовать себя в роли учителя. А что - русский язык и литературу я знаю, соответствующие пометки в дипломе имею. Тесно общаться с детским коллективом, правда, не доводилось, но авось как-нибудь разберусь. Директор вологодской школы №33 Александр Волосков любезно предоставил мне возможность самостоятельно провести один урок. Я отправилась на Окружное шоссе, чтобы уточнить детали предстоящего мероприятия. Перед дверью с грозной надписью «Директор» мне, признаюсь, стало слегка тревожно. В милые сердцу детские годы я боялась аналогичного кабинета, как черт ладана.

«Вы будете замещать молодую учительницу, - сказал директор. - Вот, кстати, и она. Знакомьтесь: Лариса Витальевна Маракова. А это корреспондентка, хочет провести урок вместо вас». - «Сегодня?» - деловито осведомилась Лариса Витальевна. «Нет, что вы! Пусть сначала в теме разберется, конспекты подготовит. В общем, действуйте так, как вы обычно работаете с практикантками». Мы с Ларисой Витальевной обсудили варианты и определили, что я буду вести литературу в восьмом классе. Узнав дарованную судьбой тему, я не знала, то ли радоваться, то ли плакать - мне выпало изучение русской народной исторической песни. С одной стороны, представлять детям небольшие песни куда легче, чем открывать для них глубины неохватной «Войны и мира». С другой - уж лучше бы говорить об авторском произведении, чем прорубаться сквозь темный лес древнего фольклора. Я стала лихорадочно соображать, что могу навскидку рассказать о народной культуре, и уже не в первый раз за день усомнилась в личной педагогической профпригодности. В университете на ожуре (отделении журналистики) мне как-то больше доводилось знакомиться с поздней словесностью.

«Обязательные тексты найдете в этой хрестоматии. Можете брать тему и пошире - говорить о жанрах народного творчества в целом. Если есть желание - к вашим услугам мультимедиа. Презентации, музыка - детям все это нравится. Захотите - заранее дам ребятам сообщения». - «Что-нибудь еще посоветуете по ходу урока?» - я достала блокнот и ручку. «Задания в группах обычно неплохо удаются - допустим, предложите ученикам сравнить тексты. Подберите эпиграф, заключающий в себе самую суть, чтобы в финале вернуться к нему. Составьте игры, ассоциации. Успеете написать конспект до пятницы, чтобы я предварительно его посмотрела? Урок будет в понедельник, в 10.50». - «А как правильно писать конспект?» - растерялась я. «Возьмите вот для примера пару методичек, - предложила учительница. - Ну, ни пуха, ни пера!» Я с трудом затолкала книги в дамскую сумочку и тщетно попыталась закрыть ее молнию. Молния разошлась. Груз получился изрядный.

Ой ты, гой еси, Иван Васильевич

Вечером я открыла полученную хрестоматию. Песни назывались «Правеж» (в переводе с фольклорного - суд над преступником) и «Петра Первого узнают в шведском городе». Один текст описывал, как мудрый государь Иван Васильевич защитил добра молодца от негибкой формальной политики представителей местной власти. «Целовальнички» (чиновники) приговорили молодого человека к телесному наказанию за то, что он отнял у разбойников деньги и раздал все монеты бедным. Второе произведение содержало в себе следующий сюжет: Петр отправился в «Стеклянный город» (Стокгольм) под видом «купчины». Инкогнито было рассекречено, и шведская королевна велела схватить Петра, но тот с легкостью ушел от погони и невредимым вернулся в «Святую Русь». Поначалу я не представляла, как буду интерпретировать такие повествования. От Ивана Четвертого, которого явно неспроста нарекли Грозным, я совершенно не ожидала столь гуманного поступка. Сомнения внушало и другое обрисованное событие: конечно, есть сведения, что Петр посещал Европу под вымышленным именем во время Великого посольства, но чтобы царя рассекретили и постарались взять в плен?! Это же был бы огромный дипломатический скандал! Почему я о нем ничего не читала и не слышала? Никак не предполагала, что учитель литературы должен досконально знать историю. Я почесала в затылке и отправилась выяснять, что же на самом деле имел в виду народ, создавший сии памятники творчества.

Какие-то три-четыре часа в интернете - и мне открылась простая истина: неважно, спасал ли на самом деле суровый царь русского Робин Гуда; несущественно, стремились ли шведы заключить в темницу нашего великого реформатора. В исторической песне значимы не факты, а верно переданный дух эпохи. Процесс сдвинулся с мертвой точки. Еще час прошел в поисках аудиозаписи какой-нибудь исторической песни. На осмысление и систематизацию добытого материала в этот вечер времени не хватило. Конспект я писала почти весь следующий день. Постепенно я по-настоящему увлеклась. Стоило копнуть чуть глубже, и фольклор обернулся ярчайшей иллюстрацией русского менталитета: тут вам и идеализм, и вера в справедливого государя-батюшку, который однажды приедет и всех рассудит, и сокрытая духовная мощь. Я уже знала, что линия урока у меня есть.

Выстроились и приемы: пусть сначала один ребенок выступит с сообщением по истории, затем другой прочитает песню. Удобно будет сравнить два истолкования и постепенно определить признаки жанра, средства выразительности. В финале можно будет перейти к веку двадцать первому и предложить ученикам письменно поразмышлять на тему: «Выражают ли современные люди каким-либо образом отношение к происходящим в стране событиям? Если да, то как? Если нет - почему?» В порыве вдохновения я сразу же нарезала пачку чистых листочков из старых тетрадей, чтобы раздать детям на уроке. Ночью накануне защиты конспекта я долго ворочалась в постели, пребывая в раздумьях о потаенном потенциале России. Когда наконец задремала, мне снились былинные богатыри - Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович.

Мой конспект Лариса Витальевна оценила весьма мягко. Она отметила только, что мне не хватает презентации. Замечание было справедливым. На составление презентации ушло еще минут сорок. В общей сложности, по приблизительным подсчетам, я потратила на подготовку к одному уроку 10 часов. В моей папке с электронными черновиками и историческими справками набралось 962 мегабайта файлов.

Момент истины

Хотя мой урок значился вторым в расписании, я поехала в школу к самому началу занятий. Расчет был такой: немножко посидеть на задней парте и понаблюдать, как Лариса Витальевна ведет диалог с детьми. Прибыв на место в 7.30, я сразу же попыталась проверить, хорошо ли смотрится на широком экране моя презентация и чисто ли звучит в большом помещении с трудом найденная раритетная аудиопесня. Песня звучала великолепно. А вот презентация не открылась вовсе - не тот формат. К счастью, ситуация оказалась поправимой - моя наставница отвела меня в учительскую, где на компьютере имелась подходящая версия «Pover Point». Я схватилась срочно менять свойства файла.

Чуть позже я сунулась было в кабинет Ларисы Витальевны, но там не нашлось свободного места - за всеми партами сидели малыши. Пришлось несолоно хлебавши вернуться в пустую комнату педагогов. В ожидании своего выхода я за неимением более подходящего слушателя пересказывала конспект «Русская народная историческая песня» портрету Дмитрия Медведева. Чувствовала я себя так, будто через двадцать минут меня расстреляют. И вот - я стою возле доски, вцепившись в указку обеими руками. Лариса Витальевна поспешно дает мне последние здравые рекомендации: проследите, чтобы у ребят в тетради были записи; ставьте отметки; положите мобильный на стол, чтобы смотреть за временем… На меня с любопытством и некоторой долей скепсиса глядят семнадцать незнакомых ребят. Помню, больше всего в тот момент я боялась, что слишком быстро выдам весь материал, и мне будет нечего сказать дальше.

«Здравствуйте, ребята! Меня зовут Наталья Валериевна. Сегодня мы изучаем историческую песню. Вы уже имеете представление об устном народном творчестве…» После небольшого вступления пришел черед сообщений. Два мальчика, Даниил и Семен, докладывали замечательно. Я белой завистью позавидовала их правильной речи (сама я с перепугу начала через слово говорить «так» и «значит»). Началось обсуждение. Вопреки пессимистическим ожиданиям, ребята стали реагировать на мои реплики вполне грамотно, умно и вежливо. Для разжигания пущей активности я щедро посулила пятерки в конце урока всем, кто будет часто высказываться. Постепенно выяснилось, что работают одни и те же. Некоторые подростки молчали, как партизаны на допросе. Вот тут мне стало чрезвычайно досадно, что мое знакомство с педагогикой ограничивается давним прочтением «Педагогической поэмы» Макаренко. Надо было как-то вовлечь в беседу всех, но как? Я не решалась спросить кого-либо наугад. Вдруг окажется, что ученик не сможет ничего объяснить или ляпнет откровенную глупость? Поставить человеку тройку или двойку - да рука же не поднимется!

В самом пылу обсуждения я спохватилась, что забыла продиктовать число и тему урока под запись. «Друзья, а теперь давайте запишем тему, которую будем изучать сегодня», - бодро провозгласила я примерно на пятнадцатой минуте урока. Нацарапала тему на доске. Получилось коряво. Журналистский почерк уступает в замысловатости только почерку врача. Урок продолжался. Я забрасывала класс вопросами, при этом то и дело металась к проектору, чтобы включить соответствующий слайд с картинкой. Учителя - святые люди, отмечала я краем сознания, мультимедиа - это дополнительная возня дома, риск потери всех данных по воле капризной техники, да еще и объект, на который нужно отвлекаться в ходе урока. Казалось бы, зачем все мучения? Отказаться бы от компьютеров, да работать по старинке. Так нет, педагоги просят, чтобы их школы оснастили цифровым оборудованием…

Казалось, все шло гладко. Но тут, как гром среди ясного неба, в мой адрес прозвучал вопрос: «Объясните, пожалуйста, а что такое «бел-горюч камень»? Здесь в песне упоминается». На меня смотрели любознательные мальчишеские глаза, взгляд которых было преступно проигнорировать. Я готовилась пояснять сведения из истории, но не из мифологии. Мне удалось вспомнить только, что бел-горюч камень - это Алатырь. «Ну, это такой мифологический образ, нечто изначальное, символ истины», - начала плести я лишь ради того, чтобы что-то сказать. Дополнительных вопросов не последовало. Урок опять продолжился в заданной колее. По замыслу далее следовала печальная песня о казни народного заступника Стеньки Разина. Я включила проигрыватель. «Сло-о-вно море в час прибоя, площадь Красная гудит. Что за рокот меж народа? Плаха черн-а-а-ая стоит», - скорбно взвыл хор «Русичи». Согласно моим планам, восьмиклассникам полагалось сделать сосредоточенные лица. Я снова ошиблась. По классу прокатился дружный деликатный хохоток. Примерно к третьему куплету ученики перестали шуметь. Дальше каждый слушал песню по-своему. Кто-то - с хитрым прищуром, кто-то - спокойно и с пониманием, кто-то - с покорным безразличием. Я смотрела на ребят и осознавала, что передо мною - семнадцать неизвестных вселенных и что я могу чуть-чуть прикоснуться к каждой из них. Никогда прежде я не ощущала такой ответственности за каждое произнесенное слово.

После прослушивания музыки был самый уместный миг для того, чтобы задать коронный вопрос - о самосознании современного русского народа. Значит, пора доставать листочки… И тут предательски прозвенел звонок. Как, уже?! Да мы же, кажется, только начали! У меня слегка кружилась голова, горели щеки. Я одновременно ощущала эйфорию и огромную усталость. Школьники умчались на перемену. Лариса Витальевна Маракова, которая присутствовала в классе весь урок, улыбнулась мне и предложила сходить к директору - поделиться впечатлениями.

После урока

«Что, тяжела ноша учителя?» - спросил Александр Яковлевич. «Тяжела… Вышло совсем не то, что намечала». «Она очень обстоятельно рассказывала и класс разговорила», - заступилась Лариса Витальевна. Директор кивнул и мудро заметил: «Надо заранее твердо знать, что главное, а что второстепенное. И - уметь импровизировать, конечно. Дети иногда такое выдадут… Оценки-то ставили?» - «Забыла! И еще без домашнего задания их оставила», - охнула я. «Ничего, у меня записано, кто заслужил пятерку. И от домашнего задания они никуда не денутся», - успокоила мою совесть учительница литературы. Опять послышалось дребезжание звонка. Педагоги заторопились: Лариса Витальевна - на русский язык, Александр Яковлевич - на физику. «Интересно, а какой урок сейчас будет у моих восьмиклассников? - подумала я и усмехнулась. - Разве же они мои? Нет, я для них - случайный эпизод. Сегодняшнее занятие мальчишки и девчонки едва ли будут помнить дольше, чем до завтрашнего вечера. И слава богу, что так. Учить детей вправе человек, готовый отдать себя школе без остатка».

 

НАСЛЕДИЕ

ГАГАРИН ОЧЕНЬ ЗАНЯТ

Размышления у стенда школьного музея

 

При юровской школе Грязовецкого района есть музей. В большом светлом зале размещены экспозиции, повествующие о прошлом - далеком и не очень.

На территории Юровского поселения в прошлом было множество помещичьих усадеб. В Минькино жили Левашовы, в Неверово - Куприянова, в Слезине - Матафтины. Сейчас едва ли не каждый вологжанин наслышан об усадьбе Брянчаниновых в Покровском, а вот о том, что дом Брянчаниновых (другой ветви этой семьи) был еще в Юрове, мало кто знает. К сожалению, усадьба не сохранилась. В память о ней остались снимки, подробное словесное описание обстановки, а также кувшин и тарелка.

Интересно посмотреть на карту Грязовецкого района столетней давности. На территории муниципального образования Юровское тогда располагались Степуринская и Панфиловская волости. В них проживали 14514 человек. Сейчас население этого края - 3056 жителей. От 190 деревень осталось чуть более 90, да и то треть из них оживает только в дачный сезон. В начале минувшего века существовали церковно-приходские и земские школы. Основное место в программе отводилось, конечно же, закону божьему, церковнославянскому чтению и церковному пению, но также уделялось внимание письму, простейшей математике и, в факультативном порядке, географии, истории, природоведению. Занятия велись по прогрессивным для того времени учебникам Ушинского, Толстого, Корфа. В музее имеются фотографии выпускных классов земских школ. К середине двадцатого века на территории Юровского было несколько начальных школ и две семилетние (Гаревская и Заболотская). В пятидесятых годах построена первая средняя школа, деревянная, ее можно увидеть на снимке в музее. Сейчас на ее месте растет яблоневый сад, а дети учатся в большом кирпичном здании.

Украшают музей нарядные формы с красными галстуками, коллекция октябрятских и пионерских значков, методические рекомендации классным руководителям о подготовке семиклассников к вступлению в комсомол и комсомольская путевка с бравым лозунгом на обложке «Животноводство - ударное дело комсомола». О заботах школьников рассказывают фотографии с субботников, праздников, встреч с шефами. В витрине выложено несколько тетрадей учеников 60-х годов. Открыты они на страничках с сочинениями. Темы сочинений - характерные для эпохи. Цитата: «Мать отдала Ваню к сапожнику в город. Ваня ходил по грязному полу. Штаны у него были рваные, рубаха рваная, фартук грязный, рваный, длинный». Другая работа тоже о бедном мальчике, он хотел учиться, но вместо этого собирал подаяние. Мораль сочинений: до советской власти детям жилось плохо.

Дети верили, что их страна - самая лучшая. Шестидесятые годы - эпоха патриотического подъема. Началось освоение космоса. Мальчишки все как один мечтали стать летчиками. В ноябре 1964 года одной из пионерских дружин юровской школы было торжественно присвоено имя Юрия Гагарина. По-видимому, ребята даже написали своему кумиру письмо. Ответ они получили через «Пионерскую правду». Вместо героя к ним обращалась некая Багаева, литсотрудник. Она сообщала, что Гагарин очень занят: «Он часто встречается с разными делегациями, выступает на конференциях, на слетах. В нашей стране тысячи школ. Все ребята хотят видеть Гагарина. Но для того, чтобы встретиться с ребятами каждой дружины, не говоря уже об отрядах, Юрию Алексеевичу не хватило бы всей его жизни».

Дети не отчаялись и написали Терешковой. От нее ответ пришел. На сером листе печатным текстом набрано: «Ученикам 7б класса юровской средней школы. «Дорогие ребята! Большое спасибо за внимание. Вы просите рассказать вам что-нибудь интересное из моей жизни. Я могу сказать, что самым интересным эпизодом в ней был полет в космос и вид нашей Земли с большой высоты. Земля окружена ореолом нежно-голубого цвета. Я любовалась этим ореолом, видела, как он плавно темнеет, становится бирюзовым, темно-синим, фиолетовым и переходит в аспидно-черный цвет. Природа не поскупилась, окутав землю в одежду богатейших расцветок, отороченную голубой каймой. С космических высот видны города, особенно ночью, словно осыпанные золотистой пылью…»

Общительные юровские школьники обращались и к маршалу Коневу. От Конева им пришло поздравление с наступающим Днем Победы и пожелание успехов в учебе. Учителя не уступали ребятам и охотно писали приветственные письма. В письме 27-му съезду КПСС педагоги обещают «сосредоточить свои усилия на дальнейшем выполнении задач, определенных основными направлениями реформы общеобразовательной и профессиональной школы и проектом новой редакции Программы КПСС» и уверяют, что «для успешного решения стратегической задачи партии - формирования всесторонне развитой, общественно активной личности - в школе имеются все необходимые условия». Как не вспомнить новые стандарты образования, манифестирующие ту же идею - воспитать общественно активную личность.

Отдельный стенд посвящен Великой Отечественной войне. 21 фотография ветеранов. В живых остались лишь шестеро. Под портретами - информационные справки. Вызывает гордость за земляка следующее сообщение: «Александр Михайлович Карагаев, уроженец д.Анопино Степуринского сельского совета, являясь командиром одного из отделений сторожевого корабля Северного флота СКР-19 («Дежнев»), погиб в схватке с фашистским линкором «Адмирал Шеер» 27 августа 1942 года у острова Диксон. В память о нем один из островов Карского моря назван островом Карагаева». А вот надпись на стене Рейхстага: «Я Новожилов из Вологды».

Три года назад поисковая группа из Северодвинска обнаружила на территории Ленинградской области останки двух солдат, которых засыпало в воронке. По медальону было установлено, что один красноармеец - Петр Пластинин, уроженец Грязовецкого района. Солдата 22 июня 2007 года перезахоронили на родной земле. А вещи, найденные в воронке, переданы школьному музею. Экспозиция включает несколько предметов - саперную лопатку, каску, гребешок, крышку от котелка, ложку. На подставке возле стенда лежит «Книга памяти Грязовецкого района». Каждый может подойти и полистать ее.

Хозяйство Юровского поселения по сей день называется «50 лет СССР». Его не стали переименовывать. Наверно, в этом есть свой резон. Уж трудились-то советские люди на совесть - пример грядущим поколениям. Жители этого края неоднократно участвовали в ВДНХ, удостаивались наград. Так, в 1983 году колхоз стал победителем всероссийского социалистического соревнования и получил переходящее Красное знамя за успешное выполнение плана. Общий успех складывался благодаря стараниям каждого сельчанина. Пример тому - свидетельство, напечатанное на бланке с портретами Ленина и Сталина: «Смирнова Зоя Александровна, доярка совхоза «Коротыгино» Грязовецкого района Вологодской области, в 1938 году добилась удоя молока в среднем 2567 литров на фуражную корову остфризской и холмогорской пород, за что утверждена участником Всесоюзной сельскохозяйственной выставки и занесена в почетную книгу».

За все время существования хозяйства у него были два руководителя. С обоими колхозу повезло. Леонид Николаевич Бурцев, первый председатель, был награжден Орденом Ленина, а его преемник Василий Иванович Жильцов занесен в книгу «Лучшие люди России». Материалы о современном сельском хозяйстве района размещены под цитатой-заголовком: «Настоящий успех - это найти дело своей жизни в работе, которую ты любишь. Дэвид Маккалоу». А вот Доска почета - портреты сельских тружеников и представителей трудовых династий Конановых, Кивитар, Курочкиных. Информация о производстве дана так подробно, что по ней школьники могли бы изучать экономику: наличествуют сведения и о партнерах, и о приобретенной технике, и об урожаях каждого года, и о надоях. Колхозу есть о чем сообщить подрастающей смене. Пока живет колхоз и сохраняются рабочие места, живет и поселение. Юровская школа трепетно бережет прошлое своего края, собирает его буквально по страничке. Учителя и дети искренне верят, что наша эпоха тоже оставит экспонаты, достойные хранения.

 

УСТОИ

О воспитательном эффекте этнографии

 

«Вологодский областной детско-юношеский центр традиционной народной культуры» открылся в 1990 году в здании Дома пионеров. Педагоги дополнительного образования начали знакомить детей с народной культурой, традиционными ремеслами, музыкальным фольклором.

Летом 1991 года центр организовал первую этнографическую экспедицию. Ее участники за 20 дней объехали большинство сельсоветов Никольского района, расспросили старожилов об устоях деревенской жизни. Результаты превзошли самые смелые ожидания: вологодская глубинка оказалась настоящим кладом для искателей       фольклора. Впоследствии школьники-этнографы посетили десятки деревенек и опросили сотни людей. На сегодня методика сбора этнографических сведений отшлифована до тонкостей.

По словам начальника экспедиций Екатерины Мельниковой, мальчики и девочки отправляются в путь как следует подготовленными. На занятиях зимой, осенью и весной они знакомятся с технологией ведения беседы, составляют продуманные опросники, учатся вести дневник и фиксировать наблюдения на фотоаппарат, видеокамеру, диктофон. Экспедиций с нетерпением ждет и детвора, и педагогический коллектив. Участие в главном мероприятии года принимает весь небольшой штат центра - двенадцать педагогов во главе с директором Зинаидой Бакулиной. У каждого из них есть свои таланты и знания: например, Любовь Талицына владеет искусством росписи, Татьяна Селянина лучше других знает музыкальный фольклор, Наталья Шохина прекрасно умеет взять интервью.

Продумывается маршрут, заводится дружба с сельской школой. Учителя охотно содействуют коллегам, предупреждают население о визите следопытов. По прибытии на место команда из 20 этнографов делится на подгруппы и работает по списку старожилов. Прежде чем обходить дворы, дети проводят вечер знакомства с сельчанами. Беспроигрышный способ завоевать доверие - концерт с песнями, частушками, плясками, устроенный по договоренности с местным клубом. На следующий день исследователи стучатся в двери источников информации.

«Да мы-то не прежнешние, мы-то советские, мало чего помним», - разводят руками бабушки и дедушки в ответ на просьбу рассказать о давних деревенских обычаях. Но вскоре припоминают что-то ценное для науки, если не из собственной молодости, то из рассказов родителей. Разговор длится не меньше часа. О чем спрашивают следопыты? Об обрядах семейно-бытового цикла от крещения до похорон, о верованиях, о секретах русской кухни, о значении узоров на одежде... Участники экспедиций придерживаются очень емкого определения фольклора, подразумевая под ним систему народного мировоззрения.Вологодский областной детско-юношеский центр традиционной народной культуры

Летом 1991 года центр организовал первую этнографическую экспедицию. Ее участники за 20 дней объехали большинство сельсоветов Никольского района, расспросили старожилов об устоях деревенской жизни. Результаты превзошли самые смелые ожидания: вологодская глубинка оказалась настоящим кладом для искателей 

По словам начальника экспедиций Екатерины Мельниковой, мальчики и девочки отправляются в путь как сл

Продумывается маршрут, заводится дружба с сельской школдится экспресс-конференция для местных жителей.

Более обстоятельная работа с материалом начинается в сентябре и длится до следующего жаркого сезона. Производится полная расшифровка диктофонных записей. Венцом труда, как и во «взрослой» науке, становятся доклады и публикации. С докладами дети выступают на региональных и всероссийских чтениях: «Мир через культуру», «Шаг в будущее» и других. Книгоиздательской деятельностью центр традиционной народной культуры занимается на средства грантов и департамента образования. В серии сборников «Древо жизни» выходят фольклорно-этнографические материалы об обрядах и обычаях определенных территорий; таких книг у центра уже семь. Некоторые дети добиваются завидных результатов. В последние годы более 20 детей стали лауреатами премии в поддержку талантливой молодежи. Летом 2011 года пятеро старшеклассников - Евгения Демина, Екатерина Каламаева, Анна Липатова, Мария Черняева, Данил Дианов - даже получили президентские премии как подающие надежды исследователи и мастера-умельцы.

«Такие экспедиции - окно в мир, - говорит Зинаида Бакулина. - Городские ребята ничего не знают про деревню, а она до сих пор хранит устои народной жизни». Воспитательный эффект экспедиций очевиден. Подростки в деревне задумываются о понятии «родина» и проникаются уважением к старшему поколению, не говоря уж о том, что дети вдали от домашнего комфорта приобретают навыки самообслуживания. «Что вы с моим ребенком сделали? Как из района вернулся - перестал капризничать по мелочам, научился кашу есть и посуду за всей семьей мыть!» - благодарят педагогов родители юных этнографов.

 

МАСТЕР-КЛАСС

ПРАВИЛО ПАРАМОНОВА И МЕТОДИКА ВАХРАМЕЕВА

 

Признайтесь, смогли вы в десятом классе полностью одолеть «Войну и мир»? Мне, помнится, не хватило усердия. А вот если бы моим наставником был Олег Парамонов или Вячеслав Вахрамеев, я бы наверняка прочитала классическую эпопею от корки до корки, и не по обязанности, а взахлеб.

Мне довелось присутствовать на проведенных этими преподавателями в сельских школах открытых уроках для детей и мастер-классах для учителей литературы. Вячеслав Вячеславович провел урок по Толстому под названием «Ах… снимите эти… как их…», ловко раскрыв через одну-единственную деталь (очки) характер Пьера Безухова, а Олег Геннадьевич так тесно связал творчество Твардовского с современной жизнью, что буквально породнил ребят с Василием Теркиным. Дети были в восторге и вместе с педагогами напросились на взрослый мастер-класс. Учителя делились профессиональными наблюдениями.

У литературы как у школьного предмета огромный потенциал. Изучение изящной словесности предполагает знакомство с социально-историческим контекстом того или иного произведения, мировоззренческие дискуссии. Эта гуманитарная дисциплина может развивать у детей эстетический вкус, коммуникативные навыки, цепкую память, образную речь и много чего еще, но - только при грамотной подаче. Когда двадцать человек один за другим выходят к доске и декламируют вызубренное «К Чаадаеву» ради получения пятерки, прекрасные порывы души хочется не посвящать отчизне, а глушить на корню.

Как заметил Олег Геннадьевич, преподаватель литературы не имеет морального права превращать урок в формальное изучение программы и раздачу отметок. «Самое главное, чтобы присутствие ученика на уроке не стало его отсутствием». Если школьник замотивирован только оценкой, он с нетерпением ждет освободительного звонка. У Парамонова есть правило: три раза в четверть каждому разрешается прийти на урок неподготовленным и не объяснять причину. Обычно дети не злоупотребляют данной им свободой. Почему? Потому, что, однажды оказавшись «не в теме», они испытывают не страх, а скуку - обидно сидеть в стороне, когда все одноклассники оживленно беседуют с учителем.

Полезно время от времени давать детям возможность самим встать на место педагога и провести урок. Практика показывает, что школьники в таком случае очень ответственно относятся к доверенной им миссии и самостоятельно открывают что-то новое в учебном материале. Заодно они понимают, каково это - удерживать внимание двадцати человек в течение сорока минут. Задача преподавателя литературы - увлечь ребят произведением. Как этого добиться? Один из ключевых законов педагогики вывел… полководец Суворов: «Удивил - значит победил». Этот прием, между прочим, очень хорошо помогает, когда нужно убедить ученика прочитать тот или иной художественный текст. Олег Геннадьевич достигает желаемого эффекта, анонсируя произведения. Одно дело - строго потребовать, чтобы все знали содержание «Преступления и наказания», и совсем другое - зачитать вслух волнительную сцену романа до кульминации и на вопрос класса: «Что же дальше?» - ответить: «А дальше - узнаете сами…»

Особые методики есть и у Вячеслава Вячеславовича. Одну из них он продемонстрировал на открытом уроке: вызвал сопереживание ребят к герою недочитанной книги и начал строить его «кардиограмму сердца» - цепочку душевных взлетов и падений. Достроил до середины, а продолжать не пришлось - ученики вызвались самостоятельно довести начатое до конца. Чтобы найти в каждой теме изюминку, учитель должен уметь глубоко разбираться в произведениях. На примере «Незнакомки» Блока Вахрамеев убедительно показал, что в классике не бывает ничего случайного. Мифологический подтекст фразы или этимология одного слова может стать ключиком к открытию сути всего текста. При подготовке урока преподавателю-филологу не следует всецело уповать на учебники и критические статьи, каким бы авторитетом последние ни пользовались, иначе можно попасть в плен стереотипов, губительных для живого искусства. Надо изучать Грибоедова по Грибоедову, а не по «Мильону терзаний», Островского - по Островскому, а не по «Лучу света в темном царстве».

 

КОНТРАСТНЫЙ СНИМОК

ТЕТЯ В ФОРМЕ

Один день инспектора

 

Инспектор по делам несовершеннолетних Анна Гусева диктовала мальчику, сидевшему возле ее стола: «Пиши: «Хотел попробовать алкоголь». В одиннадцать лет тебе подобная мысль в голову пришла… Стыдно хоть?» Тот удрученно кивнул, не поднимая глаз.

Подростка звали Ваней. Он был пойман на мелкой краже - пытался унести из маркета пиво и пакетик кальмаров. Вот Ваню и поставили на учет. В карточку вносились самые подробные данные, включая цвет глаз, рост и вес. «С кем дружишь?» - обратилась инспектор к мальчугану. «С одноклассниками только». - «Кличка в кругу приятелей есть?» - «Нет». - «Чем занимаешься после школы? На кружки, на секции ходишь?» - «Не-а. Гуляю по вечерам, в интернете сижу».

«Сын мне много по дому помогает, воду носит, прибирается, - вступилась за мальчика женщина, скромно стоявшая поодаль. - Первый раз такое случилось, никак не ожидала!» Мать тоже сообщила некоторые данные под запись. Выяснилось, что неудавшийся злоумышленник - из многодетной семьи. В семье недавно появился малыш. «Не переживайте так, - попыталась Анна успокоить расстроенную мамочку. А о тебе, Ваня, чтобы я больше не слышала, ладно?» - «Я больше так не буду!»

После описанной процедуры я спросила Анну: «Что обычно крадет детвора?» - «По мелочи. Конфетку, йогурт, мармелад, орешки…» - «За что еще дети попадают на учет? За драки?» - «Дерутся сейчас меньше. На моей памяти драк район на район не случалось. Самые типичные нарушения - нахождение в состоянии алкогольного опьянения или нецензурная брань в общественном месте». - «Чем оборачивается для ребенка постановка на учет?» - «Семью периодически будет проверять инспектор и проводить профилактическую работу» . - «Как реагируют дети на тетю в форме?» - «У некоторых сразу на лице написано, что никогда больше не оступятся. Другие спорят, отрицают свою вину, но потом раскрываются. Есть и такие, кому море по колено».

Мы отправились навестить одно неблагополучное семейство. Анна сама села за руль стареньких «Жигулей», и вскоре мы были на месте. Мать и дочь-подросток, обитающие в квартире, восприняли приход инспектора как что-то естественное. Анна тоже не особенно удивлялась, глядя на отвратительного вида апартаменты. На полу валялись тряпки, обертки, коробки. Мебель была отчасти переломанной, на ней горами лежала грязная одежда. В углу второй комнаты, вероятно, спальни, красовалось ведро, около которого стояли многочисленные бутылки из-под дешевого вина. На диване спал мертвым сном глава семьи. На столе лежали два початых каравая хлеба в горке яичной скорлупы и тающая пачка масла.

«Полина, курить бросила?» - поинтересовалась инспектор. «Не курю! Мне в воскресенье папа сигареты предлагал, но я отказалась!» - «А как поживает твоя младшая сестренка? На нее опять соседи жаловались. Говорят, матерится на всю улицу». - «Вы конкретно скажите, кто жалуется? - возмутилась мать девочек. - Если сережина родня, так не слушайте - те на Раю руки распускают, недавно в коридор ее за волосы выволокли». - «Это когда она с подружкой избила Сережу? У мальчика все лицо в кровоподтеках было!» - «Ну, так получилось…» - «А еще сестра сегодня у папы тоник выпрашивала!» - наябедничала Полина. Рая, которую по просьбе инспектора вызвали с прогулки, с видом оскорбленной невинности заявила, что за нею нет никаких грехов и вообще она целыми днями читает книжки. Ни одной книги среди бытового хлама заметно не было. Анна вздохнула. Хозяйка квартиры скорбно опустила голову. Затем мы посетили еще несколько адресов, напоследок проведав несовершеннолетних студентов, стоящих на учете за злоупотребление спиртным. Те были на месте и ни в одном глазу.

«Анна, а вы кто по образованию, если не секрет?» - спросила я, когда пришло время откланяться. Был девятый час вечера. «Педагог-психолог». - «С вашим образованием можно было найти дело поспокойнее». - «Именно это дело - мое. Сидеть часами в офисе я бы не смогла. Поначалу было тяжко. До сих пор помню, как изымала девятимесячного малыша из семьи. Он лежал на полу, голодный. Страшные ощущения: берешь его на руки, а от ребенка ребенком не пахнет. Я потом целую ночь проплакала, думала, что здесь работать не смогу. Но ничего, прошло». - «Как относятся ваши близкие к тому, что вы инспектор по делам несовершеннолетних?» - «Не очень довольны. Жених мой иногда обижается, что я все время занята. А я ему говорю: служба».

 

ЦВЕТЫ ЖИЗНИ

САДОВНИЦА

 

Свой первый рабочий день в детском саду она провела в роли сказочного персонажа. Это событие запечатлено на черно-белом снимке, сделанном в конце 60-х. На фотографии Снегурочка - вся в белом, с косами и челкой (косы ватные, челка натуральная, темно-русая).

Старалась, переживала, но все получилось. Ведь подвести маму, заведующую детским садом и Деда Мороза в одном лице, было никак нельзя. Девочке, успешно перевоплотившейся в Снегурочку, было восемь, и звали ее Лена. Лена, которая спустя годы обязательно станет воспитателем в детском саду. Как ее мама и старшая сестра.

Общий педагогический стаж в этой семье составляет 110 лет. Елена Николаевна Клюсова трудится в детском саду 33 года, ее мама Антонина Васильевна Копотцева воспитывала дошколят в течение 35 лет, ее старшая сестра Полина Николаевна Смирнова отработала в детском саду 42 года. С 1984 года Елена Клюсова, потомственный воспитатель, трудится в детском саду поселка Майский, что близ Вологды. Сначала была обычным воспитателем, а три года назад стала воспитателем по изодеятельности, после того как сад превратился в центр развития ребенка, которому по статусу положен такой специалист. Теперь у Елены Николаевны свой кабинет с мольбертами и специальными столами, где она и ее воспитанники ежедневно рисуют, лепят и делают аппликации. Дети постоянно участвуют в районных, городских, областных конкурсах рисунков.

«Вот уже 13 лет наш коллектив работает по программе «Детство» под девизом «Чувствовать, познавать, творить». Программа приобщает детей к изобразительному искусству, музыке, литературе, способствует развитию их познавательных, сенсорных, речевых, математических, творческих способностей. В рамках программы глубоко для себя я проработала раздел «Художественное развитие детей дошкольного возраста». Дополнением к нему служит программа «Цветные ладошки», - рассказывает Елена Николаевна, воспитатель высшей категории, и добавляет, что изодеятельность для дошкольников - вещь наитруднейшая. Почему? Прежде всего потому, что им очень сложно доводить начатое дело до конца. И только привлекательный для ребенка конечный результат вкупе с посильным процессом его достижения может сформировать положительную мотивацию трудовой деятельности у ребенка. А это уже фронт работ для педагога.

В арсенале моей собеседницы имеется много всего любопытного. Чесночные палочки, шишки и листья деревьев. Кусочки резины, катушки от ниток и огарки свечей. Печатки, вырезанные из овощей, различные трафареты и поролоновые губки. Тушь и зеленка. Для нас многое из этого мусор, для творческого педагога это инструменты и материалы для обучения детей. Испачкать руки не возбраняется. Оставленные ими отпечатки могут превратиться в совсем неожиданное изображение! «Мы наносим на ладошки или пальчики ребенка гуашевые краски поролоном и отпечатываем их на листе бумаги. Так, например, можно получить замечательного ежа. Делаем оттиски и комками мятой бумаги, и клубками ниток, и отдельными нитками. Они позволяют изобразить, например, крону деревьев». Любят дети и такие нетрадиционные приемы изобразительной деятельности, как кляксография, каплеграфия, монотипия, тестопластика, пластилинопластика. Что это такое, непосвященному человеку судить сложно, поэтому вкратце объясню.

Кляксография - это нанесение на внутренний сгиб листа кляксы из краски или туши и создание изображения путем прижатия бумаги. Каплеграфия - нанесение на лист бумаги пипеткой капли краски или туши и ее раскатывание или раздувание. Монотипия - нанесение акварели на зеркало, стекло или пластмассовую пластинку для последующего отпечатывания краски на бумагу, в результате чего получается оттиск в зеркальном отображении. Тестопластика - это лепка объемных и полуобъемных фигур, деталей из соленого теста, приготовленного из муки, соли, воды. Пластилинопластика - примазывание выпуклых деталей или объемных фигурок на картонную или пластиковую поверхность с пластилиновым фоном. Последнему приему в этом учебном году уделяется особенное внимание. Он выбран в качестве основного для ведения кружковой работы. Кружок назван «Пластилиновые фантазии» и знакомит детей со всем разнообразием лепки вплоть до пластилиновой живописи. Обучаясь лепке, малыши наравне с традиционными материалами - пластилином и глиной - знакомятся с нетрадиционными - папье-маше и соленым тестом.

Еще существуют батик и коллаж, позволяющие детям немного похулиганить. Вы только представьте эмоции ребенка, когда ему предлагают окунуть свой рисунок в таз с водой или наклеить яичную скорлупу на контур и разрисовать ее маркерами. «В коллаж я влюблена. Коллаж будит воображение и фантазию. На тканевый или бумажный фон мы наносим рисунок - красками, цветными карандашами, углем, восковыми мелками, прикрепляем поделки из картона, соленого теста, природного, бросового материала, приклеиваем фигурки оригами. Коллажи используются в работе с детьми с самого младшего возраста. На первом этапе это произведения сотворчества взрослых и детей. В дальнейшем - самостоятельные рисунки или аппликации. А в процессе создания детьми совместных работ в них воспитываются такие качества, как коллективизм, взаимовыручка и взаимопомощь», - увлеченно рассказывает воспитатель.

«В 2002 году я была слушателем курсов по региональному компоненту (это использование краеведческого материала в работе). Они были первыми, пробными и очень интересными. После курсов я предложила в своем коллективе разработать по всем возрастам перспективные планы по региональному компоненту в соответствии с программой «Детство». Коллеги поддержали мое предложение. Общая тема звучит так: «Люби и знай свой родной Вологодский край!» Она разделена на блоки: «Мой мир», «Мир природы», «Мир истории», «Мир красоты». Проводятся специально организованные занятия или беседы с детьми, целевые прогулки, экскурсии».

Для совмещения регионального компонента и изодеятельности Елена Клюсова взяла за основу вологодскую литературу. Дети стали читать и заучивать произведения вологодских авторов: Татьяны Петуховой, Капитолины Большаковой, Николая Рубцова, Василия Белова, а потом выкладывать свои впечатления на бумагу, причем нередко уже известными нам нетрадиционными методами. Например, к встрече с детской поэтессой Татьяной Петуховой малыши подготовили целую серию рисунков по ее стихам. В январе в Майском саду проводится рубцовская неделя. Программа мероприятий очень насыщенная, включая посещение экспозиции, посвященной жизни и творчеству Рубцова, и совместный с родителями музыкально-литературный вечер. Воспитанники подготовительной группы создают серию рисунков углем по детским стихам поэта и удивляют своих родителей познаниями в творчестве поэта. Знакомятся дети и с творчеством местных талантов, жителей родного поселка - поэтами, музыкантами, художниками, посещают местный музей.

«Однажды рассматривая на осенней прогулке большой куст рябины, с разноцветными яркоокрашенными листьями и тяжелыми гроздьями ягод, дети вспомнили стихотворение Капитолины Большаковой «Рябиновые бусы». Подняли с земли сломанную ветку рябины и предложили поставить ее в группе в вазу. Вечером после занятий один из моих воспитанников пожелал изобразить ветку рябины на листе бумаги. Я предложила это сделать нетрадиционным способом. К нам присоединились десять желающих, и мы приступили к работе. Взяли гуашевые краски, кусочки поролона, а средством изображения стали наши руки. Оттиск ребра ладони - ветка, отпечатки пальчиков - листья, ладошка с широко расставленными пальцами - гроздь рябины, а макушки пальчиков - ягоды. Ну, а ваза - отпечаток сжатой ладони. Снова прозвучало стихотворение о рябиновых бусах».

Педагог - это творец, он принимает живейшее и неоценимое участие в сотворении человека как полноценной личности. Лучшей наградой за свои труды для Елены Клюсовой является изготовленный ребенком конвертик, в который вложено нарисованное признание в любви или просто слова, что он соскучился.

PS. 27 сентября (День воспитателя) в 1863 году домашняя учительница Аделаида Симонович вместе с мужем открыла в Петербурге первый в России детский сад. Он был платным и предназначался для детей интеллигенции. Заведение принимало детей от трех до восьми лет. Также Симонович стала издавать журнал по дошкольному воспитанию «Детский сад». Само название детский сад (kindergarten) появилось гораздо раньше. Так немецкий педагог Фридрих Фребель, работавший в приюте у классика научной педагогики Иоганна Генриха Песталоцци, назвал дошкольные образовательные учреждения. В 1837 году Фребель открыл в Блакенбурге первое в мире учреждение «для детей младшего возраста». Будучи основоположником европейской дошкольной педагогики и педагогом-практиком, он считал детский сад моделью устройства мироздания, в центре которой - развивающийся человек, ребенок. Он перенес в детский сад все, что маленькие дети делали в детской, в саду, на улице. Он исповедовал следующие принципы: жизнь детей заключается в игре; им врожденно чувство общественности; дети любят рассказы и пение, животных и цветы; они непорочны, и наказывать их нельзя.

За свое нововведение Фребелю пришлось бороться. В его время в Германии существовали школы для маленьких детей (Kleinkinderschulen), где крошки часами вязали чулки, учили наизусть катехизис и проводили время в мертвенном молчании. Фребелевские детские сады как противовес существующей системе навлекли на себя немилость духовенства, а затем и правительства. В 1851-1860 детские сады были официально запрещены, им пришлось маскироваться под видом семейных кружков. Их работников ласково именовали садовниками и садовницами. Аделаида Симонович постепенно отошла от системы Фребеля и обратилась к идее народного воспитания, предложенной Константином Ушинским. Она автор методических разработок по родиноведению, подвижным играм и гимнастике, рассказыванию, рисованию и выкладыванию, конструированию, вырезыванию, плетению, считала необходимым привлекать детей к выполнению некоторых обязанностей (например, к дежурствам), приучать к взаимопомощи и товариществу, к ограничению своих желаний. «Детская садовница» должна быть образованна, энергична, бодра, весела, строга, но не злопамятна, взыскательна, но не придирчива.

 

ВНУТРЕННИЙ ВЗОР

Она научила слепых детей видеть прекрасное

 

Она сделала, казалось бы, невозможное. Научила слабовидящих и абсолютно слепых детей чувствовать цвет, форму, композицию. Создавать авторские произведения искусства. Ангелина Евгеньевна Платова - в прошлом учитель рисования в ГОУ «Грязовецкая специальная (коррекционная) общеобразовательная школа-интернат 3-го вида» - сама разработала и воплотила в жизнь уникальную методику обучения изобразительному искусству детей-инвалидов по зрению. Сейчас она на заслуженном отдыхе и общается со своими выпускниками в интернете.

Не боги горшки обжигают

Каждое слово этой величавой женщины завораживает. Его ловишь на лету, боясь упустить что-то важное. А между тем, Ангелина Евгеньевна - человек очень скромный, о себе говорит совсем немного, мол, стаж педагогической деятельности 53 года, из них 17 лет проработала в школе-интернате для слепых и слабовидящих детей. Вскользь добавляет, что не училась в классической художественной школе, не заканчивала специализированных учебных учреждений. Зато о своих подопечных готова рассказывать часами. «Знаете, надо проникнуть в их суть». Казалось бы, невозможно приобщить слепых и слабовидящих детей к изобразительному искусству. Вот к музыке - да, но к рисованию… Жизнь показала, что невозможное возможно. Уже через полгода, после того как Ангелина Евгеньевна взялась за дело, в Грязовце была организована первая выставка работ воспитанников интерната. Главное, что нужно было сделать учителю, - внушить детям, что каждый из них что-то может. «Остальное приложится. Ведь не боги горшки обжигают».

«Я давала каждому из слабовидящих детей картинку. Кому-то доставался грибок, кому-то - фрукт. Их надо было нарисовать. Что дети могли, то и начали делать», - вспоминает Ангелина Платова. Через год состоялась еще одна выставка художественных работ детей-инвалидов. После этого учительницу рисования стали приглашать на работу в другие школы, но она не изменила любимому коллективу единомышленников. «Здесь удивительный коллектив, сплоченный. Самоотверженные и потрясающие люди. Очень отзывчивые, всей душой любят детей», - отзывается о коллегах педагог. На второй год на одном из областных конкурсов для детей-инвалидов картины ребят из Грязовецкой школы-интерната заняли первое место. С подарками, довольные и счастливые, победители вернулись домой. Назрела необходимость заниматься на более профессиональном уровне, не очерченном границами урока. Так в интернате появилась художественная студия. Выставки устраивались ежегодно. На одну из них приехали американцы. 46 работ перекочевали в Америку. Работы учеников Платовой есть в Голландии, Бельгии, Санкт-Петербурге, в Вологде и Москве (в Государственной думе).

И все же они рисуют

Одновременно работала и со слабовидящими детьми, и с незрячими. Никаких пособий по изобразительному искусству в школе не было. Алгоритм уроков рисования разработала сама, опираясь на опыт, знания и интуицию. «Слабовидящие в больших очках с толстыми линзами хоть что-то видят. Я расчерчивала лист бумаги, расставляла краски и под каждой из них писала название: голубая, синяя, красная. Дети читали и, не различая краски глазом, использовали их по назначению. Совсем слепым давала специальные приборы. Правда, они были сверхустаревшими, но это хоть что-то, что могло помочь в работе. Вырезала из картона фигурки - лошадки, деревья, грибы. Штихелем на вощеной бумаге школьники их обводили по контуру. Если дом расположен близко, учила я рассуждать ребят, значит, он размером побольше. Если далеко - маленький. Так формировалось пространственное воображение».

На старых приборах работать стало неинтересно. Тогда Платова придумала следующее. Заказала для каждого ребенка по коробке пластилина, в каждой было 18 цветов. Брала лист бумаги, расчерчивала его, и дети иглами, используя азбуку для слепых, со слов учителя подписывали цвета пластилина. В верхнем ряду располагались холодные цвета, в нижнем - теплые тона. Параллельно на бумаге ребята пальчиком пробовали цвет. Это было не самым сложным. Поначалу она давала ученикам небольшие формы. Для пробы вырезала из картона фигурки овощей, фруктов, грибов, цветов. Дети составляли из них композиции. Чтобы незрячие ученики понимали, как в жизни выглядят изображаемые ими предметы, учитель вкладывала в руки муляжи - яблоки, груши и даже чучела уток из кабинета биологии. «Вскоре моим ученикам захотелось большего. Мне же было и радостно, и сложно одновременно». Так и шли занятия. Слабовидящие ребята стояли за мольбертами, слепые - сидели за столами, выполняя с помощью пластилина на листах ДВП интересные работы. Состоялась еще одна городская выставка. Под экспозицию работ незрячих ребят был отведен целый зал. Андрей Упадышев, Лена Щур, Руслан, Вика… Их имена до сих пор в памяти учителя.

Урок на пальцах

«Мы делали так с учеником. Выкладывала перед ним картинку, картон или лист ДВП. Но он-то не видит! Говорила примерно следующее: «Посмотри своим внутренним взором: небо голубое. С фиолетовым отливом. Внизу желтое. Вот линия горизонта». Ребенок под руководством педагога брал нужные цвета пластилина, смешивал, если необходимо, и наносил на лист. Сначала жгутиком вылеплял контуры предметов. «Сверху небо, внизу вода, а между ними просматриваются леса, - продолжался урок. - Светлую краску перетягиваем вверх, кверху тянем розовую. Представь внутренним взором на закате лес, небо синеет». И неровными мазками ученик имитировал лес. Делали незрячие ребята композиции и сложнее. Например, «Кони в ночном».

«Небо темно-синее. Бери нужный пластилин, Руслан, - приглашал к творчеству учитель. - Как ты считаешь, что на небе может быть?» - «Луна, звезды». - «Вкрапляем крохи белого. Потом принимаемся за зеленый пластилин, обозначаем лес». По замыслу нужно изобразить пасущихся коней и сидящих у костра ребятишек. Ангелина Евгеньевна вырезала фигурки изобразительных персонажей. «Руслан, представь: лошадки далеко. Поэтому и их фигурки будут маленькими. Один конь расположился поближе, голову опустил в траву. А три совсем близко. А теперь вообрази, что ты у костра. Что для него нужно?» - «Поленья, огонь». - «Верно. Полешки какие? Меньше твоего мизинца. На огонь бери желтый, белый и оранжевый пластилин, эти цвета понадобятся для оттенков огня». Ученик изображал на картине костер, брал в руки фигурки детей. Сначала прикладывал их к нужному месту на поверхности и штихелем обводил. Затем брал каждую фигурку в руки, растирал на ней нужный цвет. Голову раскрашивал светлыми тонами, выбирал цвета для штанов и рубах. После этого размещал фигурку на нужном месте и вдавливал в картину. Изображение получалось свое, авторское.

Слабовидящие ребята, приобретя основные навыки, работали более-менее самостоятельно, потом стали помогать своим невидящим сверстникам. «Ты пока растягивай небо; как только закончишь, позовешь, - переходит учитель от ученика к ученику. - Куда посадишь дерево? Надо дать контраст, иначе не будет воздуха в пространстве. Нужен контраст - как белое и черное». Дети творчески развивались и осваивали более сложные композиции. Андрей Упадышев выполнял работу «Зима в лесу». Композиция интересная, но сложная. «Смотри, на заднем плане темные деревья», - подсказывает учитель. Мальчик раскатывал пластилин, изображал стволы и ветви деревьев. «Я беру его за руку: «Ствол дерева с твой пальчик. Внизу широкий, вверху тонкий». Этот мальчик раньше был зрячим, поэтому объяснять легче. К сожалению, работы из пластилина сложно сохранить, - сожалеет Платова, - но они удивительны по своему содержанию».

Дело мастера

«Слабовидящими я своих ребят больше не считала. Передо мной были ученики, которые хотят работать. На каждое занятие приходило много детей. Они работали самоотверженно, увлеченно, с удовольствием. Через несколько месяцев входили во вкус. Я беседовала с ними об искусстве. Они, как подмастерья классических художников, изучали, как правильно выполнить грунтовку (подготовка материала к работе), сделать подмалевок (первоначальная заливка цветом белых мест). Они знали и номера кистей, и как правильно приступить к работе. Даже «мелкота» увлеченно трудилась. А мои слабовидящие художники выступали в качестве консультантов для незрячих».

«Ребята, пора брать авторские работы», - однажды сообщила своим выдающимся ученикам Ангелина Евгеньевна. И предложила слабовидящим перейти к написанию пейзажей. «Сейчас художники меньше работают на пленэре. Состояние природы непросто уловить. К примеру, солнце освещает предмет, а через минуту оно уходит, и картина меняется. Нынче многие прибегают к помощи цифровой техники, мы тоже стали использовать ее возможности. Снимали хорошие виды, на ДВП делали копии с удачных фото, с интересных журнальных снимков, но не копировали картины. Превратить цветное фото в произведение искусства - дело мастера». В методическом кабинете школы-интерната собраны лучшие произведения воспитанников, чьи работы на некоторых конкурсах оценивали выше, чем картины учащихся художественной школы. Приехавшие однажды кураторы из Москвы, увидев урок изобразительного искусства, были сильно удивлены. «Вы знаете, до этого дня мы считали, что в России есть только один педагог, разработавший собственную методику обучения рисованию незрячих и слабовидящих детей. Мы заблуждались», - услышала в свой адрес учитель Платова.

А еще она преподавала основы кроя, моделирование и художественное оформление одежды. Дети не могли не любить своего учителя рисования, исповедующего принцип: никоим образом не заронить в детей мысль, что они чем-то отличаются от других. «Ребята, вам просто придется немного сложнее в жизни», - говорила она подопечным. Искусство стало их спутником жизни, а для некоторых и точкой опоры. Один из учеников Платовой рисует картины на заказ. Одна из учениц делает витражи. Несколько учеников поступили в художественные училища. Воспитанники не забывают учительницу, научившую их видеть прекрасное внутренним взором. Звонят, приезжают в гости, пишут письма. Общаются в одной из социальных сетей, Ангелина Евгеньевна открыла там свою страничку. «Говорят, Вологодчина - святая земля. Я благодарна судьбе, что мне выпало здесь жить и работать именно в этой школе».

 

ОБУЧЕНИЕ ШЛЕПКОМ

 

«Ребята, на меня внимание. На какую толщину выставляем полутерок? Сколько миллиметров даем? Для того, чтоб нам установить полутерок и правило для провешивания, мы маячок делаем - берем в руки сокол и мастерком набрасываем раствор».

За словами и действиями маленькой женщины завороженно следят с десяток пар глаз. Под умелыми руками мастера производственного обучения вологодского профтехучилища №29 Зои Модиной неказистая на взгляд кирпичная кладка превращается в красивую ровную поверхность. Зоя Николаевна обучает подростков премудростям рабочего ремесла. «Важно, чтобы шлепок был в виде следа медведя. Не так, чтоб растекся по всей стеночке. Шлепочки должны быть одинаковыми, и их как бы стелить надо. Следующее, что нужно делать, - разравнивать. Но ведь не разровняешь, если раскидаешь по всей стене. Берем полутерок (деревянный инструмент для выравнивания стены), сухой не приставляем. Смачиваем кисточку водой и проводим ею по дереву», - продолжает практическое занятие мастер, наглядно раскрывая секреты профессии штукатура. Например, если у штукатура нет под рукой уровня (инструмент для проверки угла), можно ориентироваться на глазок по дверным и оконным проемам, которые всегда выполнены ровно.

Она с юности мечтала работать с детьми. Родилась в деревне. В семье было пятеро детей. После восьмилетки неожиданно для себя и окружающих решила стать строителем. «Председатель колхоза спрашивает у меня: «Ну, на кого Зоя пойдешь учиться?» - «На строителя». - «Как же, Зоя, ты такая маленькая, до потолка раствор-то не докинешь». - «Докину. Глядишь, научат правильно набрасывать». Старшая сестра отвезла девушку в город, где Зоя поступила в 29-е училище на специальность штукатура-маляра. Группа состояла в основном из девчонок: на тридцать человек трое парней. «И до сих пор стройка держится на тех женщинах, - считает наша героиня. - Когда я училась, а после этого работала на стройплощадках, было не принято делить работу на женскую и мужскую. Делали все. Сейчас женщины стали более хрупкие».

Закончив училище в 1973 году, Зоя работала штукатуром-маляром в строительной бригаде. Вышла замуж, одна за другой родились дочери. Вернулась в профессию, возглавила бригаду штукатуров-маляров. И не оставляла надежды, что ее давняя мечта - работать с детьми - воплотится в жизнь. «Видимо, так надо было - не сразу стать педагогом. К этому я шла всю сознательную жизнь». К учительству Зоя Николаевна пришла в 47 лет. Тогда ее сократили с работы, и она искала новую. Знакомые подбрасывали различные варианты, среди которых были и довольно денежные, но мастер почему-то не спешила сделать выбор. Вдруг она зашла по старой памяти в училище поинтересоваться, нет ли какой работы. Директор предложила вакансию коменданта. Затем, учитывая богатую практику, пригласили работать мастером все в то же 29-е училище. Набрав более десяти лет назад первую группу, мастер производственных работ приступила к своим обязанностям.

«Ох, как я работала, вы знаете? Я летала, я неслась на работу. Нравилось, что я учу, что все, что я умею, я передам ребятам. Они так интересовались. Я полностью отдавала себя детям, прививая им все, что знала сама. И не уставала». Один из секретов педагогики заключается в том, чтобы пробудить в учениках интерес к предмету. «Я ребятам говорю: «Вот вас Иван Иваныч какой-нибудь пригласил сделать гараж. Если вы хотите хорошо зарабатывать, вы сделайте работу так, чтобы после этого он записал вас себе в книжечку. Придет к нему в гости Кирилл Николаевич, спросит, не знает ли тот хорошего мастера. И вот уже ваш телефон пошел по рукам. И ваши руки золотые все узнают. И всегда будете при деньгах».

Сначала ребятам дают в училище теоретические знания. Дважды в неделю они изучают производство. На первом курсе осваивают профессию штукатура, на втором приоритет отдается малярным работам. Затем предоставляется возможность дополнительно получить профессию каменщика. Учебные условия максимально приближены к рабочей реальности. Благодаря полученному гранту, в мастерских училища появилось современное оборудование.

Передавать детям навыки и умения - это самая лучшая профессия на свете, считает мастер производственного обучения. Ее ученики побеждают на конкурсах профмастерства. Она сама участвует в состязаниях среди работников профобразования. Не так давно заняла второе место по области. Через ее золотые руки и доброе сердце прошло более сотни учеников. Каждого она помнит по имени. И они не забывают женщину, давшую им жизненный старт. Приходят после армии, забегают в училище, приезжают на машинах, кто с конфетами, кто с цветами - сказать спасибо. Зовут на свадьбы, знакомят с женами, показывают фотографии детей.

«Нет жизни там, где нет стройки, объясняю я ученикам. Если краны работают, раздается «Майна!» и «Вира!» - значит, жизнь продолжается. Значит, вы не будете жить в землянках и шалашах. Учитесь, работайте - и все у вас будет. Ваша жизнь - в ваших руках».

 

ПЕРВЫЙ ГВОЗДЬ

 

Деревенские школьники строят избы и мастерят такую мебель, какой ни в одном модном магазине не найти.

 

В течение шести лет ребята из грязовецкого поселка Юрово постигают азы резьбы по дереву, секреты плотницкого и столярного дела. Из стен родной школы они выходят настоящими умельцами, способными и мебель смастерить, и дом построить. Многие, не задумываясь, выбирают профессию, связанную с обработкой древесины, и поступают учиться на плотника, столяра, краснодеревщика, резчика по дереву. «Задача уроков труда - подготовить маленького человека к жизни. Ко мне приходят пятиклассники, на глазах растут, к 11 классу становятся самыми настоящими специалистами», - говорит учитель труда Юровской средней школы Грязовецкого района Адольф Алексеевич Меновщиков, отличник народного просвещения, учитель высшей категории, член клуба «Учитель года», а пришел он в педагогику 37 лет назад.

«Не люблю, когда нет работы!» - заявил один из его учеников. Они тоже не спешат домой после уроков, а спешат к учителю на кружки: «Сделай сам», «Художественное конструирование», «Техническое моделирование». Некоторые особо увлеченные не пропускают ни дня. В рамках урочной и внеурочной деятельности дети воплощают в жизнь различные проекты: «За экологически чистый транспорт», «Мебель для дома своими руками», «Интерьер школы. Скамейки», «Школьное кафе», «Детский городок». За первый из названных проектов, представленный на областной выставке «Природа и мы», школьники из Юрова получили диплом 1-й степени и ценный приз - музыкальный центр. Они смоделировали переход автотранспорта с двигателей внутреннего сгорания на электродвигатели. Электромобили, управляемые самодельной рацией, и трасса для испытания, по которой они передвигаются, сделаны из подручных материалов.

«Материалами нам помогает колхоз имени 50-летия СССР. Все необходимое оборудование есть в учебной мастерской. Нашу школу открыли в 1979 году, и с тех пор мы не списали ни одного станка! Бережем их, ремонтируем. Некоторые приспособления сами изобрели. Вот, к примеру, шканторез», - говорит Меновщиков и предлагает испробовать эту «машинку» в действии. Я испробовала. Казалось бы, приспособление - проще некуда, да справиться с ним получилось не с первого раза. Припрятывая собственноручно изготовленный шкантик в сумку, мне пришла мысль испытать, крепко ли эти самые шканты держат детали самодельной мебели. Плюхнувшись на один из экспонатов производственной выставки, устроенной прямо в кабинете труда, - шикарный стул музейного вида, а потом на табурет благородной «внешности», убедилась: крепко! Не зря мебель для дома made in school of Jurovo пользуется спросом у местного населения. Аккуратные и прочные табуреты и подставки для цветов, журнальные столики и обеденные столы, каких ни в одном мебельном магазине не найдешь, юные плотники мастерят не только для себя, но и на заказ. А скамейки в школьных коридорах какие добротные! Тоже испытаны: и временем, и мной!

Чтобы сделать школьную столовую похожей на кафе, ребята трудились целый год. Из дерева создали панно «Русская изба», подвески для цветов, светильники, карнизы, а их одноклассницы сшили шторы. А в кабинете труда красуется самая настоящая деревенская изба. Вернее, ее уменьшенная копия, срубленная в лучших традициях русского деревянного зодчества. Макет русской избы, представленный учениками Юровской школы на областном конкурсе «Вторая жизнь дерева», занял первое место. В течение года каждый ученик принимает участие в возведении вот такой мини-избы. Чем выше становится сруб, тем ближе деревенский учитель подводит своих подопечных к усвоению навыков традиционного строительства. Так, постепенно, возрождается деревянное зодчество. Так, незаметно, появляются на вологодской земле настоящие плотники. Десять выпускников школы работают у местного предпринимателя, который занимается производством срубов. После испытания русской избой ребятам любой ремонт по плечу. Ежегодно в июне в школе создается трудовая бригада из 10-15 школьников. Они ремонтируют полы, двери, приводят в порядок стены и цоколь здания, а если потребуется, и какое-нибудь крыльцо построят.

В 2009 году наш герой стал одним из четырех победителей областного конкурса «Учитель года», проходившего в Великом Устюге. В том же году получил грант в рамках нацпроекта «Образование». В 2010 году Адольф Алексеевич принял участие в педагогической ассамблее, посвященной открытию года учителя и состоявшейся в стенах «герценки» в Санкт-Петербурге. Делегация из Вологодской области состояла всего из четырех человек. Кроме педагога из Грязовецкого района - начальник департамента образования, ректор ВГПУ и учитель многопрофильного лицея.

Все началось в 1969 году, когда паренек с необычным именем из Кичменгско-Городецкого района поступил в педагогическое училище в Великом Устюге. Тяга к педагогике ему, выходцу из многодетной крестьянской семьи, передалась от любимых учителей из Шестаковской семилетки. Трудолюбие впитал с молоком матери. С малых лет работал в колхозе и на домашнем подворье. У супругов Меновщиковых есть внук. Не исполнилось малышу и двух лет, как дед и внук забили первый совместный гвоздь, чему мальчик был бескрайне рад, и ящик с инструментами превратился для него в самый привлекательный предмет.

 

КЛАСС ЗОЛОТЫХ РУК

 

Когда началась война, Дмитрий Зуев был шестилетним парнишкой. Ему пришлось ходить раздетым-разутым, есть вместо хлеба клеверные головки, жмых и молотые коровьи кости. Лишившись счастливого детства, Дмитрий Васильевич научился трепетно относиться к чужому детству.

 

Не случайно судьба привела этого человека работать в специальную (коррекционную) общеобразовательную школу №1 в Вологде. Ее посещают ребята, имеющие проблемы со здоровьем. Они, как никто другой, нуждаются в неформальной заботе. А изначально Дмитрий Васильевич вовсе не собирался становиться учителем. Получив аттестат, он поступил в техучилище, приобрел профессию автомеханика и некоторое время был занят по специальности. Жизнь его изменил преподаватель, сагитировавший бывшего подопечного вести труды в школе. Молодой человек принял предложение, и оказалось, что выбрал свое призвание, а педагогическое образование получил позже.

Ему легко удалось поладить с детьми. Ребята полюбили его, как брата, и сам он привязался к ним всей душой. Родители школьников на первых порах поглядывали на юного Зуева с сомнением: «Мол, какой из него педагог? Это же еще ребенок!» Вскоре даже самые недоверчивые мамы и папы изменили свое мнение. У нового учителя были золотые руки. Ему очень пригодились навыки автомеханика. Он и его ученики собрали буквально по запчастям полноценную машину «ГАЗ». Автомобиль был подарен школе и исправно служил не одному поколению детворы. Учитель изготовил с мальчиками все недостающее оборудование для мастерских - молотки, циркули, зубила, тиски…. Школа смогла принимать заказы на профессиональное изготовление различных деталей. Заказы поступали преимущественно от двух предприятий-шефов - завода металлоизделий и вагоноремонтного завода. Для них школа производила самую разнообразную продукцию - от дверных ручек до кронштейнов. Весной шефы приглашали детей на месяц практики. Учеников Дмитрия Васильевича ценили. Им разрешали работать на станках. Труд оплачивался достойно. Школьники получали по семьдесят рублей - это почти как «взрослая» зарплата. Деньги обычно переводились на спецсчет и расходовались по усмотрению всего класса - на какое-либо оборудование или на экскурсии. Заметим, что и девочки вносили свою лепту в общую кассу - они шили для магазинов наволочки, шторы, платья.

В наши дни труд считается второстепенным предметом в программе, а в советскую эпоху к нему относились совсем по-другому. «Когда завуч планировала расписание, она сначала проставляла в сетке труды, а потом уже - математику, биологию, химию и остальное», - вспоминает Дмитрий Васильевич. Его уроки определили судьбу многих его учеников: кто-то был отмечен во время практики и приглашен на ВРЗ, кто-то, освоив основы автомеханики, устроился в городское автобусное хозяйство. Сейчас пожилой учитель труда находится на заслуженном отдыхе. Он посвятил коррекционной школе сорок три года жизни. Воспитанники помнят своего педагога, тепло приветствуют при встрече, навещают дома. Сам он частенько заглядывает в родную школу. Его здесь принимают как желанного гостя. Директор и молодые учителя любят советоваться с ним. Они подумывают о том, что неплохо было бы возродить некоторые основы трудового воспитания - подружиться с какими-то предприятиями, внести в программу элементы профессиональной подготовки.

 

ШКОЛЬНАЯ МАМА

 

Учитель начальных классов - больше, чем учитель. Он должен обладать универсальными знаниями, чтобы ответить на все каверзные вопросы маленьких почемучек. Он должен быть в глазах малышей самым-самым-самым, как мама и папа.

Елену Чистякову дети считают своею школьной мамой. Она пошла по стопам родителей, сельских преподавателей-предметников. Девочка определилась с выбором будущей профессии, как только освоила основы чтения, письма и счета. Ей безумно хотелось поделиться с кем-нибудь полученными знаниями, и она по мере возможностей передавала их младшей сестренке. Образовательный процесс подкреплялся самодельными дидактическими пособиями, сшитыми из тетрадных листочков. У нашей героини довольно рано обнаружились организаторские способности. Ее детство прошло в последние годы существования советского строя. Она была очень инициативным октябренком, потом - председателем пионерской организации имени Юрия Гагарина, участником всех коммунарских сборов и лагерей. Одним из самых приятных школьных воспоминаний стала поездка в «Орленок», путевкой активистку наградили за победу в областном конкурсе агитбригад.

Получив аттестат, Елена поступила в педколледж (очно), а после его окончания - в ВГПУ (заочно). В студенческие годы на практике она впервые попробовала вести уроки. Молодой учительнице навсегда запомнилось занятие по природоведению. Тема - добыча каменного угля. Практикантка волновалась, спешила и потому выдала весь материал за двадцать минут. О чем дальше говорить до звонка, она не представляла. Девушку выручили подруги, подсунувшие ей какую-то книгу о полезных ископаемых. Зато об уроке изо осталась совсем другая память. Дети были в восторге от оригинальных идей молодого педагога. Они охотно представляли себя участниками морского путешествия и рисовали предполагаемые виды из иллюминатора. После практики Елена работала в Огарковской школе, а потом перешла в школу поселка Ермаково. Теперь Елена - учитель высшей категории. Некоторые коллеги называют ее кладезем педагогической мудрости. Она умеет четко планировать урок, увлекать ребят, тонко совмещать игру и познание, уверенно ведет все предметы - от математики до музыки. В прошлые годы ей приходилось даже выступать в роли физрука. Помимо постоянной нагрузки, преподает «Истоки» в 5-6 классах, возглавляет школьную профсоюзную организацию. На протяжении ряда лет энергичная учительница была лидером молодежного движения - объединений «РОСТ» и «ДОМиНО».

Свой метод она характеризует так: «Я демократ по сути. Стараюсь находить с детьми общий язык, быть заодно с ними, а не над ними». Она придает большое значение становлению личности ребенка, читает много литературы по данному вопросу, советуется с опытными педагогами через интернет и через личные знакомства. Главный научный консультант для нее - мама, кандидат педагогических наук, преподаватель и директор школы. Дочь использует в работе программу «Школа саморазвития», отчасти разработанную ее матерью, отчасти - ею самой. Программа включает курс классных часов «Азбука вежливости», «Мои праздники», «Путешествие в страну «Я», «Познай себя». В беседах дети могут раскрыться, обсудить с учителем мировоззренческие темы и проанализировать собственные действия. Елена ведет специальный «Дневник воспитательной работы». В нем она фиксирует результаты наблюдений за становлением детского коллектива и отдельных учеников. В первом классе дети адаптируются к учебе, нормам и правилам поведения, во втором - совершенствуют навыки самоконтроля и самооценки, в третьем - вырабатывают привычку к рефлексии в социально важных видах деятельности. Личностному развитию способствует работа детей над различными проектами. Яркий пример - проект «Письма с фронта». В 2010 году второклассники изучали солдатские письма, а потом сами пробовали написать их от имени рядового или медсестры.

Многие дети откровенничают с педагогом. Типичная их беда - недостаток внимания со стороны родных. Бывает, что школьник затрудняется вспомнить, когда он в последний раз гулял с папой, не может назвать ни одного семейного праздника. Предмет «Истоки» выявляет другие проблемы. Детям нередко чужды такие слова, как искусство и храм, потому что близкие никогда не вывозили их ни в музеи, ни в святые места. Елена старается тесно общаться с родителями учеников, собрания проходят в виде ролевых и деловых игр под говорящими названиями: «Идеальный ученик», «Идеальный учитель», «Скоро в пятый класс», «Первая оценка: как к ней относиться?» Проводятся тематические беседы: о влиянии телевизора, о борьбе с бранными словами, о предотвращении агрессивных реакций. Очень эффективными бывают совместные встречи учителя, детей и членов их семей. Классный руководитель устраивает для родителей методические пятиминутки, на которых объясняет, как нужно проверять домашние задания и делать работы над ошибками. Мамы и папы порой не справляются с детскими задачками. Например, очень много сложностей у них возникает, если ребенок просит совета по разбору звукобуквенного состава слова. Не реже, чем раз в четверть, учитель возит школьников на экскурсии. В областном центре сельские школьники удостаиваются похвалы за дисциплинированность и неравнодушие. Елена довольна подопечными - они растут отзывчивыми, добрыми, самостоятельными.

 

ДОСТОЕВСКИЙ БОЛЬШЕ 20 МИНУТ

 

Лариса Маракова поступила в педуниверситет по манию судьбы. Когда выпускница школы приехала в Вологду из родного Кич.-Городка и проходила мимо ВГПУ, ей почему-то очень захотелось заглянуть в здание. Спустя несколько дней девушка сдавала вступительные экзамены на филфак.

Свой первый урок она провела в период практики. Студентке поручили познакомить шестой класс с темой «Имя числительное». Накануне особой тревоги не было: Лариса Витальевна разбиралась в морфологии замечательно; ей казалось, что ребята тоже легко усвоят очевидную информацию. Дети, вопреки ожиданиям, не расценили числительное как простую и понятную часть речи. Они едва могли одолеть громоздкие склонения наподобие «пятьюстами пятьюдесятью пятью». Практикантка сделала для себя ценный вывод на будущее: «Знать самой и объяснять детям - две большие разницы».

В 2001 году Ларису Маракову приняли в коллектив вологодской школы №33. Педагоги здесь преподавали по личностно-ориентированной системе, и их опыт стоило перенимать. Сейчас учительница сама способна послужить примером для молодых коллег. По ее мнению, учителю русского языка нужно в первую очередь помнить о том, что дети должны получать систематические знания. Задача педагога усложняется тем, что он должен не только представить классу нормы родного языка, но и научить ребят образно выражать мысли. Сегодня дети зачастую просто не слышат красивой и грамотной речи в повседневной жизни. В средствах массовой информации преобладает облегченный разговорный стиль, интернет-общение строится на специфическом арго, которое распространяется и за пределами сети. Попробуй объясни ребенку, как надо говорить по-русски, когда в магазинах продаются ученические тетради с надписью на обложке «Йа тетрадко»….

Лариса Витальевна прививает ученикам интерес к художественному языку посредством оригинальных сочинений. Темы определяются программой, а вот с формой их исполнения можно варьировать. Скажем, стандартное повествование «Как я провел лето» превращается в увлекательный творческий проект, если текст разрешается оформить как памятный альбом, проиллюстрировать семейными фотографиями, дополнить стихотворными строчками. На уроке литературы учитель должен оставлять простор для импровизации, прислушиваясь к высказываниям ребят и поддерживая их инициативу. «На литературе никогда заранее не знаешь, каким путем будет лучше прийти к основной идее». Чтобы с энтузиазмом включаться в беседу, детям не помешает знать изучаемые тексты. В любом классе находятся ребята, которые охотно и вдумчиво читают классику, но любители сборников кратких содержаний вроде «Весь Достоевский за двадцать минут» тоже встречаются нередко. Самых упрямых удается заинтересовать сокровищами отечественной словесности посредством показа фрагментов фильмов, снятых по великим произведениям.

Ученики Ларисы Витальевны ведут читательские дневники, составляют литературные кроссворды друг для друга, периодически делают презентации по любимым книгам. Выбор детей ничем не ограничивается. Если они любят фэнтези - допустим, «Волшебника Земноморья» Урсулы Ле Гуин или «Затмение» Стефани Маера - у них есть полное право поделиться с друзьями и педагогом впечатлениями о понравившемся романе. Аргументируя свои пристрастия, школьники задумываются о литературе, а это дорогого стоит. Интересно, что в числе «свободных» презентаций часто появляются небольшие исследования по прозе очень высокого уровня. Например, одна девочка всерьез увлеклась творчеством Василия Белова. Проблемным моментом изучения литературы подчас становится поэзия. В 11-13 лет мальчики и девочки воспринимают ее со скрипом: для понимания стихотворений нужна определенная мировоззренческая база. Годам к шестнадцати ученики начинают задумываться о смысле бытия, и если в этот момент деликатно предложить им соответствующую лирику, то они смогут крепко полюбить изящную словесность.

 

Тетрадь V. БЕДНЫЕ ЛЮДИ

 

Блокнот 1. НАКЛОННАЯ ПЛОСКОСТЬ

 

НА ДНЕ

ПОДШИВОЧКА ПОД ЛОПАТОЧКУ

 

Картина первая. ЗАПОЙ

 

«Помоги. Сделай хоть что-нибудь, я согласен на все». Опухший и небритый после двухнедельного запоя сосед дядя Коля, испуганно шарахаясь от всех, скромно поскребся в мою дверь. Он стоял босиком на полусогнутых ногах на бетонной площадке в одних спортивках, держась за косяк. За версту разило жутким перегаром. Тело 53-летнего соседа била крупная дрожь. Красные, опухшие, воспаленные глаза. Зажав рот рукой, он быстро, насколько это было возможно, метнулся к себе в квартиру. Его нещадно карало.

Замечательный сосед

Нельзя не сказать, что дядя Коля - человек хороший. К нему можно обратиться за помощью, он бросит свои дела и поможет другим. Поэтому все в подъезде дядю Колю любят. Живет он один, иногда в гости заглядывают взрослые дети и даже бывшая жена. У соседа покладистый характер, светлая голова и золотые руки, за что его ценят на работе. Только «рыло», по его собственному признанию, «поганое». Как минимум, раза четыре в год его «заносит» - он уходит в запой. Запивает по-тихому: дядю Колю никто не видит и почти не слышит. Он не дебоширит, не бьет посуду, не ругается матом на соседей. В магазин бегает тенью по стенке, стыдясь посмотреть в глаза людям. Если из квартиры доносится жалобная песня - пиши пропало, сосед ушел в запой. Как минимум, на неделю. На последней стадии дядя Коля выходит в люди. Сначала предлагает составить ему компанию, потом просит помочь выйти из запойного состояния. Так случилось и в этот раз.

«Может, помочь чем?» - спросила я соседа, после того как его немного отпустило. «В меня уж ничего не лезет, только полощет, - охрипшим голосом пробормотал он. - Алкоголик я, вот что, про себя-то я это знаю. И с чего это я завелся? Ведь не пил уже сколько. Мне лечиться надо. Отведи меня закодироваться, что ли. Может, мне в больнице где полечиться? По-настоящему, с больничным. Я так больше жить не могу. Ты уж узнай, да сведи меня куда-нибудь. Самому-то мне точно не справиться». Дядя Коля не раз выручал меня в трудные времена, и сейчас, глядя на его муки, я стала лихорадочно соображать, где можно быстренько выудить полезную информацию.

Как завязать

Я начала обзванивать платных наркологов. Удивил разброс цен: у одинаковых специалистов предлагалось за кодировку выложить от двух до пяти тысяч рублей в одном случае и от шестисот до тысячи рублей - в другом. На том конце провода объяснили, что в случае «подороже» кодируют при помощи инъекции, «дешевле» - лекарство или капли в рот. «Чем дороже, тем больше доза, а значит, и эффективнее лечение, - пояснили по телефону, задав ряд вопросов насчет пациента. - Пусть приходит, как выходится. А если не хочет перестать пить - нечего и приходить. Никакой гарантии дать вам не можем». Если голубчик самостоятельно не может выйти из запоя, предлагалось поставить капельницу на дому стоимостью около двух тысяч рублей в среднем.

Бесплатная гарантия была фишкой другого объявления. Закодировавшись по цене 2500 или 3000 рублей при помощи капсул или капель, можете, мол, не сомневаться, что в течение года человека вовсе отвернет от спиртного. В результате прозвона меня смутили два момента. Во-первых, пресловутая гарантия. Одни давали ее на определенный срок, другие ничего не гарантировали, ссылаясь на то, что все зависит от пациента, с чем я в принципе-то согласна, но ведь хочется иметь какие-то подтверждения тому, что деньги не выброшены на ветер, не правда ли? И второй момент: насколько безопасно кодирование для здоровья? Одни уверяли, что это безопасно. Другие уходили от прямого ответа: «Кодирование на здоровье не влияет, влияет водка. При употреблении спиртного после введения лекарства, несовместимого с алкоголем, возможны тошнота, головные боли, повышение давления, покраснение кожи и более серьезные последствия, как-то: осложнения на печень, психозы, припадки». Примерно то же мне сказали и по телефону наркодиспансера. На вопрос, нельзя ли пролечить человека, больного алкоголизмом, в стационаре, ответили, что есть два варианта: платный и бесплатный. В первом случае, не сказать, что дешевом для простых смертных, на работу пациента не сообщается о его заболевании и на учете в наркодиспансере он не числится. Обычно лечение занимает три недели. Во втором случае, нужно получить направление на Набережной VI Армии. Но после лечения пациент в течение трех лет должен находиться на диспансерном учете у наркологов, что накладывает определенные обязательства и ограничения, к примеру, на предмет ношения оружия и получения водительских прав.

Выяснилось также, что помимо лекарственного лечения алкоголизма, возможны и другие методы. В частности - гипноз. Стоимость - порядка тысячи рублей за сеанс. Курс лечения - около 10 сеансов в зависимости от индивидуальных особенностей. «Гипноз, как и кодировка, опасны чем? - пояснили по одному номеру. - Уходит время. Человек стареет, болезнь продолжается. Не устраняются причины, по которым человек употребляет спиртное». Там же предложили другой метод - реабилитацию. И пояснили вот что: «Эта технология применяется во всем мире, но способ не самый дешевый. Речь идет об устранении причин, вызывающих тягу к алкоголю. Этот метод для тех, кто по-настоящему хочет бросить пить. Но согласитесь, прежде чем что-то отнять, человеку нужно взамен что-то предложить. Мы предлагаем научить человека жить трезво и радостно - взамен пагубного пристрастия. В течение трех месяцев проводятся тренинги, на которых человек учится у таких же людей, как он сам, - бывших алкоголиков, не пьющих вот уже 7, 10 и более лет. Он по-новому взглянет на свою жизнь. Это программа наподобие «12 шагов». Бросить пить особенно сложно для тех, кому за 50, но в случае сильного желания бросить и волевой работы над собой, это вполне возможно. На тренингах прорабатываются ситуации, как отказаться от выпивки в гостях, в коллективе». Стоимость трехмесячного курса реабилитации - 15 тысяч рублей, в Москве и Питере - значительно выше. Именно этим способом обычно избавляются от болезненной тяги наркоманы, алкоголики, игроманы. Так рассказал голос в трубке.

Последний метод показался мне более убедительным. С его помощью я и предложила дяде Коле начать бороться с недугом. Но бедного соседа так потряхивало с великого перепою, что он был настроен на быстрые способы решения проблемы. Тем более, что воспитанный еще в советское время сосед ни при каком раскладе не захотел распахивать душу перед кем-то, пусть даже и себе подобным. Сама мысль о прилюдном обсуждении его проблем коробила мужчину. Поэтому мы решили пойти традиционным путем - закодироваться. Почему традиционным? Потому, что, как оказалось, дядя Коля кодировался не однажды. Иногда выдерживал срок (если тот был небольшим), иногда срывался. Как-то раз ему удалось продержаться «на сухую» год и два месяца - рекорд. Сосед лелеял надежду, что именно в этот раз все получится. Вера в это подогревалась плохим самочувствием. Был в его честном стремлении завязать и корыстный мотив: Николай прогулял несколько рабочих смен, и позвонившие с завода коллеги дословно передали ему слова кадровика: «Или пусть кодируется и приносит справку об этом, или уволен». В общем, взвесив все, дядя Коля попросил отвести его к наркологу. Кое-как приведя себя в божеский вид, он, повиснув на моем плече, посеменил по ближайшему к нашему дому адресу.

Исповедь алкоголика

Двадцать пять минут, в течение которых мы добирались до спасительного кабинета, показались болезному вечностью. «И как ты, дядь Коля, до жизни такой докатился?» - не переставала дивиться я. И сосед поведал свою историю. В общем-то, мало чем отличающуюся от историй тысяч людей. С позволения нашего героя, привожу ее дословно:

«Все началось лет в 15. Мы с ребятами на танцы начали ходить, куда не принято было без бутылочки являться. Обязательно с собой пузырь «Агдама», портвейна или «Золотой осени». Ее мы называли «Гнилая осень». Как сейчас помню, стоила рубль две копейки, самое дешевое вино было. Перед танцами в подвальчике бутылочку раскатаем - для куража, для веселья. Курить - не курил, хотя многие курили к тому времени. С танцев пошли - покуролесили, выходит, еще повод нашли. Дрались район на район. Вчера Ковырино с Кувшиновым, завтра - центральный район с Заречьем. Потом на мировую посидим, по стакашку. Дальше служба в армии. Ну, на службе насчет спиртного тишина, конечно. Если у кого была возможность - пришлют в баночке консервной или грелочке винишка, тогда радость на всех. Как из армии пришел - месяц не просыхал. Там уже пили по-настоящему. Здесь встречают с бутылкой, там - в общагу к девчонкам, в гости по друзьям, по району - все с бутылкой. На танцы так часто уж не ходил - там молодяжка командовала. Компашки уже собирались по-взрослому. Не с одной бутылочкой, а с пятью.

На работе - рабочие коллективы. Проставы: за вступление, за отпуск, за увольнение, за рождение детишек - за «лапоточки». Нормально гуляли. Помню, когда родилась дочка, принес целый дипломат - 10 бутылок водки и стаканчик. Сорвал работу смены. Потом продолжали пить в складчину. Весь цех гудел неделю. Бригада молодая - соберемся, сходим в кабак. На всю бригаду снимали кафе или отправлялись на природу. Под шашлычки, закусочку посидим, попоем под гитару. Вся наша молодежная бригада обзавелась семьями. Стали ходить друг к другу в гости. У нас по-русски как? Без бутылки за стол не сядешь. Застолья дружеские, компанейские, по поводу и без повода. Новый год, Масленица, 8 марта и просто выходной.

В стране ввели талоны на водку. Тут уж стали пить и те, кто не пил, - а чего талонам пропадать? Пошла спекуляция талонами, их и водку можно было достать у бабушек, у таксистов, у цыган. Без талонов продавалось лишь шампанское да коньяк, и расходилось в лет. На прилавках было не найти огуречного лосьона. Он вкусный - пьешь, и свеженьким огурчиком закусываешь будто. Повсюду появились самогонные аппараты. От простеньких конструкций из чайника и скороварки до более сложных - с очистными устройствами и змеевиками. 90-е были лихие и голодные. «Колбасные» поезда. Приходилось приторговывать самогоном из-под полы. И хотя самогонка шла по цене водки, ее брали лучше, поскольку водка пошла паленая, люди травились со смертельными исходами. А самогоном если и отравишься, можно самогонщику и в лоб дать. В общем, пили. На мясокомбинате, помню, мужики на спор переплывали отстойники - канализационные пруды.

И начал я терять помаленьку человеческий облик. На работе стал коситься управляющий - все-таки я был бригадиром. Поначалу пальчиком грозил: давай прекращай это дело. Незаметно упала производительность бригады. Домой стал приходить позже, приводил компании. Сначала друзей с работы, потом кто под руку попадется. Жене, конечно, не нравилось. Сначала молчала, потом пыталась поговорить. Ответ один был: пьяному не говори, пьяный я дурак, а трезвому тоже не говори, трезвый я и сам все понимаю. А потом это все перемешалось, стал просто дурак. Начал поднимать руку на жену. Семья развалилась. Развелись, разъехались. Не раз по пьяной лавочке получал и по голове: то за кого-то обиженного заступлюсь, то сам на рожон лезу, то подскочат хулиганы, то попаду в такие гости, что оттуда уходишь с вывороченными карманами. Нашел другую работу. Она от предыдущей мало чем отличалась: похмелье с утра, пьянка в обед и к вечеру на рогах. Про себя-то я считал: вот хочу - так пью, не хочу - могу и не пить. На работе отношение такое - мужик работящий, а горлышко дырявое. Но держали 10 лет. Самому такая жизнь опротивела. Надоело до того, что пошел в первый раз кодироваться. Лет 7 назад.

Закодировали на год, не пил месяца три. Потом случилось несчастье дома. Сорвался, выпил и ушел на неделю в запой. И опять по накатанной-наклонной - то пью, то не пью. Меня с работы попросили. Устроился на другую по смежной специальности. Отработал на новом месте год. Работа престижная, замечательный коллектив. Подошел отпуск, получил хорошие отпускные. Чем не повод? Прокутил. На работу вышел мятый, как промокашка, да день прогулял. А железная дорога ждать не будет. Был вынужден уволиться по собственному желанию. Устроился на завод. Пришел - кому я уже нужен под полтинник. Взяли с испытательным сроком. Через месяц «влетел», сын вернулся с армии - повод. На работе прокатило. Дальше даже повысил квалификацию, получил новую специальность, хотя не раз еще срывался. Так и живу потихоньку. И что интересно, отказаться от выпивки я могу. Частенько сижу в компаниях, где пьянка с самого утра. Могу посидеть, поговорить и не выпивать. Но вдруг в обыденной жизни наступает какой-то момент, что я чуть-чуть позволяю себе употребить - и срываюсь, пью до упору и отвращения, до «не могу» - неделю, две. А когда наступает отвращение, я уже ничего не хочу, меня карает. Иногда вытаскивают родные, иногда выхаживаюсь сам. Больше у меня нет никаких сил. Надо искать выход. Решил кодироваться. Не знаю, поможет или нет, но хочется надеяться, что поможет. Если кому-то смог бы пригодиться мой совет, я бы сказал одно: не пейте».

 

Картина вторая. ЗАВЯЗКА

Репортаж из кабинета нарколога

 

В частной клинике, куда мы пришли по объявлению в газете, дядю Колю-алкоголика встретили приветливо. Едва взглянув на его понурую опухшую физиономию, сразу же усадили за процедурный столик, начали измерять давление, расспрашивать о самочувствии.

Катенька и другие

«Как зовут? Коля? Сколько дней трезвости? Третий только пошел? Какое давление высокое! И полное нарушение пульса. Нужно бы сделать капельницу, почистить организм», - вещала доктор в белом халате. «Я и так уж столько воды перепил», - слабо сопротивлялся мой сосед, успевший заметить на стенде стоимость процедуры - 1800 рублей. Но самостоятельно бороться с недугом он уже не мог и вручил себя специалистам. «Пить воду после двухнедельного запоя - это не то. Нужно вывести токсины. Тем более что у вас меньше трех суток трезвости. Посмотрите вон на тех людей - они уже восемь дней не пьют». Рядом за другим процедурным столиком сидели мужчина с женщиной, бодренько что-то обсуждая друг с другом. Сергей и Вера. Обоим на вид до сорока. Услышав, что речь о них, парочка дружелюбно повернулась к врачу, хлопотавшей около дяди Коли. «Вам ведь значительно лучше, уже выходились? - обратилась к ним она. - Вы уже и спите крепко. А мальчик, - она кивнула на 53-летнего дядю Колю, - у нас не спит. Сейчас мы его полечим».

В это время в кабинет заплетающейся походкой вошла изможденная женщина с припухшим лицом и невнятно произнесла: «Мне бы укольчик горячий». - «Проходи, Катенька. Что, опять не выдержала - сорвалась?» Та обреченно кивнула. Похоже, она здесь постоянный клиент. «Катюш, а может, капельницу поставить?» - «Не, капельницу мне уже сделали, я на дом вызывала». Катей занялась медсестра. После укола и рекомендаций врача женщина покинула кабинет. Оглядевшись в коридорчике, я обнаружила еще одну пару - прилично одетых мужчину и женщину. Может, не к наркологу, к другому врачу, подумала я и ошиблась. Как выяснилось позже, это жена привела мужа на кодирование. Сил не стало больше терпеть, запои у Алексея начали доходить до трех недель. Когда врач освободилась на несколько минут, я решила выяснить несколько волновавших меня вопросов.

«Что лучше выбрать для кодирования: капли, инъекции или еще что?» - «Как врач решит, который будет проводить диагностику. Скорее всего, под лопаточку будем ампулу загонять. Только подшивочку в его случае можно сделать - у него срок трезвости лишь три дня. А вообще лекарство подбираем после диагностики в зависимости от степени поражения мозга. Мы предлагаем препарат, а срок выбирает сам человек». - «Кодирование для здоровья вредно?» - «Вредно пить. Мы предлагаем антибиотик для мозга. Человек длительное время злоупотреблял алкоголем - у него воспален мозг. Воспаление в мозгу держится до месяца. Его-то и надо вам полечить. Для сравнения: допустим, некто заболел пневмонией, ему назначают антибиотик, и если он откажется лечиться, пневмония перейдет в хроническую форму и приведет к сердечно-легочной недостаточности, а то и к смерти в конечном счете. Точно так же и здесь. Если не вылечить мозг, он будет постепенно отмирать. Алкоголизм, как и любое другое хроническое заболевание, требует лечения». - «Последствия-то кодирования, говорят, могут быть для здоровья печальными». - «Естественно, возможна серьезная реакция организма на лекарство, несовместимое с алкоголем». - «На стенде написано, что в любое время можно прийти и ввести антидот - лекарство, нейтрализующее кодировку. Это так?» - «Да, мы не имеем права отказать. Ситуации бывают разные. Особенно когда люди уезжают за границу. Там шведский стол, спиртное без ограничений, отказаться трудно. А так, приняли раскодирующий препарат, съездили, вернулись - опять пролечились. И нет проблем. Лечиться надо правильно. Да вам сейчас другой специалист подробнее расскажет. И лекарство правильно подберет».

Вопросы на завязку

Дядю Колю, с чувством заметного облегчения после капельницы, и его товарищей по несчастью Сергея и Веру, а также Алексея, приведенного супругой, пригласили на беседу к наркологу. Предстояло пройти компьютерное обследование. Позже к ним присоединился и высокий статный мужчина до сорока, Иван. Глядя на него, ни за что не подумаешь, что человек злоупотребляет. «Ну, ребятки, кто лечился раньше, кто нет? Кто на сколько кодировался? У кого сколько дней трезвости?» - как к малым детям, обратилась врач к пациентам. Судя по ответам, впервые пришел кодироваться только Алексей. Остальные кодировались на разные сроки. Кто-то полностью выдерживал срок, кто-то срывался, недотягивая нескольких месяцев до заветной даты. «Сейчас нам предстоит провести диагностику мозга. Вы должны понимать, насколько разрушен мозг алкоголем. Нам это нужно знать, чтобы правильно подобрать лекарство. Ну, что ж, поехали».

На экране начали появляться вопросы. В числе первых: сколько времени злоупотребляете спиртным? Это единственный вопрос, на который все ответили одинаково: более 10 лет. На вопрос, сколько дней обычно длится запой, ответы разнились: от 2 дней у единственной дамы до трех недель у Алексея. «Нормально», - смущенно улыбаясь, пояснил он. «Лешенька, нормально, что вы не умерли в этом запое. Ребята, мы только что были на адресе, мужчина был мертвецки пьян. Ничем помочь не могли. Нельзя в такие запои уходить - можете погибнуть. Вам сколько лет, Леша? 40 лет. Коля на сколько дней уходит в запой?» - «На 12-14», - стыдливо произнес дядя Коля. Он в этой компании самый запущенный пациент: и по возрасту, и по стажу злоупотребления. «То есть, ребята, признаваясь в запоях, вы подчеркиваете, что ваш мозг болен, - подытожил доктор. - Чтобы человек ушел в запой, пусть, как Вера, всего на два-три дня, в мозгу должен сформироваться алкогольный центр».

Следующий вопрос касался поводов к выпивке: выискивают ли их больные или пьют только по праздникам? Ответы разные. Черту подвел дядя Коля: «Пью по поводу, а повод нашелся - все и покатилось». - «Умеете ли говорить слово нет?» - на экране компьютера появляется очередной вопрос. «Повод есть, и я не сопротивляюсь», - наиболее популярный ответ. «Понятно. Сейчас мы говорим о психологической зависимости и умении стукнуть себе по руке со стаканом». Практически все опрашиваемые склонны к продолжению увеселительных мероприятий после принятия на грудь первых ста грамм. «Ночью спиртного не хватило - пойдете покупать?» - «Ой, нет, я из дому ночью ни ногой», - заулыбалась Вера. Зато Иван с дядей Колей, если «в нос попало», готовы к ночным прогулкам. «Эта информация - для вас, ребята, - обратилась к ним доктор. - Мы только что вернулись с совещания наркологов, где впервые сидели милиционеры. Дикий грабеж и убийства пьяных людей по ночам. Такого, говорят, никогда не было. Понятно, что легко с пьяного снять одежду, а заодно и покалечить. Поэтому не вставайте на пути у бандитов!»

Получается ли контролировать дозу алкоголя или нет? Каковы вы в состоянии алкогольного опьянения, появляется ли сонливость? Ответы на эти вопросы свидетельствовали о поражении той или иной части мозга. После вопроса, сколько спиртного нужно, чтобы напиться, испытуемые оживились. Ответы разные: бутылка вина, бутылка водки, литр водки. «Литр водки - это смертельная доза для человека, чтоб вы понимали. Почему сейчас так много мужчин умирают от рака? Потому, что отравляют свой организм. Мы только что были на совещании, где констатирована эпидемия рака в России, имеющая причиной массовое мужское пьянство в больших дозах». - «Смотря чего пить», - уверенно заявил один из присутствующих мужчин. «Без разницы, что пьете. Печень переваривает только 100-200 граммов, хоть пейте самую дорогую водку. Больше 100-200 граммов - это уже яд».

Имеются ли нарушения сна после выпивки? - следующий вопрос. Большинство признало сон проблемой. «Ребята, почему я подробно расспрашиваю про сон? Мы только что были на адресе, где мужик кипяток себе в рот залил. Если сон нарушается, то в любую секунду жди психических отклонений. Ведь нарушение сна - это нарушение процессов в подкорковых зонах. Дальше жди галлюцинаций. И что еще мозг выкинет - неизвестно. Мозг того человека выдумал, будто бы у него из рта черви выползают. И с третьего приступа он нахлебался кипятку. Настолько страхи были велики, что он решил убить этих червей, не понимая, что этим убивает себя. Поэтому будьте друзьями наркологов. И не на три месяца надо кодироваться, а на больший срок. Губы вон все синие, вам надо на три года уже. Иначе ведь - последствия», - последние слова адресованы дяде Коле. «За этим и пришел», - понурив голову, согласился тот. «Правильно, умница».

«Похмельный синдром у кого сколько длится?» Практически все сказали - сутки. Исключение - мой любимый сосед: от 2 до 5 суток. «Это говорит о плохой работе печени и сердца, чтоб ты понимал, что находишься на самом краю». Бывают ли потери памяти при употреблении алкоголя? Памятью недовольны все. «Вот, ребята, чтоб вы понимали, это говорит о страшнейшем поражении височных долей мозга. А за счет чего? За счет передозировки. Происходит накопление ядовитых веществ. А куда этот яд проникнет - никому неведомо. Проник в височные доли - разрушил центр памяти, и у человека полностью выскочила из головы важная информация. Вплоть до полной потери памяти. Вот откуда на улицах появляются люди, не помнящие себя».

Последний вопрос касался желания или нежелания выходить на работу при употреблении спиртного. Нежелание появляться на работе, прогулы - еще один повод к выпивке. В ходе тестирования выяснилось, что легкая степень алкоголизма лишь у Веры, и то благодаря ее природному здоровью. Любая другая при ее образе жизни и тяге к спиртному уже давно бы покатилась по наклонной, но Верочка пока держится. У мужчин компьютер выдал среднюю стадию алкоголизма. Различия - по степени тяжести. Тяжелая степень - лишь у дяди Коли. Это пограничная линия. Если больной займется своим здоровьем - возможно улучшение, если нет - деградация личности, необратимые изменения. Сосед заметно расстроился.

Отрезвляющая лекция

После диагностирования специалист провел небольшую лекцию, наглядно показав на анатомической карте, как воздействует алкоголь на мозг человека:

«Итак, мы одни из немногих в Вологде, кто работает с имплантатами. Поэтому после кодирования у нас происходит совсем немного срывов. В каждый шприц входит по два лекарства. Первое - это сильный антибиотик, а второе - клей. С помощью клеевого вещества и вводится лекарство в мозг. Сейчас мы разберем, что такое алкоголизм в целом. Я сообщу вам ту информацию, какую вы должны рассказывать своим детям. Дети есть? Вот. Только что отсюда ушли дед, папа и внук - все больны алкоголизмом. Такого в вашей семье не должно быть. Внуку 17 лет, но уже пришел к нам на кодировку. Почему? Вы выпиваете не потому, что вы плохие люди. И этот 17-летний внук начал выпивать не потому, что плохой, а потому, что унаследовал ген алкоголизма. Что такое ген? Слушайте внимательно и рассказывайте это своим детям. Научите ваших детей и внуков бояться водки. Смотрите. Вы выпиваете 50 граммов водки. И я выпиваю 50 граммов. Вся водка оседает сначала в желудке. Дальше по кровеносной системе - в мозг. К вам водка пришла в мозг и ко мне пришла в мозг. Но у меня нет алкогольного центра. Она благополучно походила и через час вышла с мочой. Я не пью не потому, что я хорошенькая. Меня спроси: а у тебя в роду были пьющие? Да, были, но ген алкоголизма обошел стороной. Зато у меня отцовский порок сердца, и я каждый год лечусь у кардиолога. Мы наследуем болезни наших предков.

Итак, к вам, ребята, водка пришла, а здесь находится голодный зверь - алкогольный центр, вот в этой железе. Компьютер нам нужен, чтобы понять, как далеко зашел воспалительный процесс. У Веры легкая степень заболевания - это где-то на 30 процентов. При 10-летнем стаже злоупотребления для женского организма - вообще-то это удивительно. У детей с геном алкоголизма, как только в организм начинает поступать спиртное, происходит быстрое разрушение этой железы и формирование алкогольного центра. А что дальше? Дальше этот голодный зверь начинает быстро перерабатывать спиртное и вырабатывать гормоны радости наркотического происхождения, что доказано наукой. Ученые вскрывали трупы пьющих людей и делали срезы мозга. На срезах найден морфий - наркотическое вещество. Таким образом доказано, что вторая стадия алкоголизма - наркоманическая, хоть вы наркотики не употребляете. Наркотик формирует в мозге алкогольный центр, и именно наркотик порождает сумасшедшие гормоны радости, морфиновые, наркотические. Вот вы выпили и я. Я получила алкогольное опьянение, а вы - наркотическое. Вам понятно?

Лешенька, почему вам хочется целые три недели подряд принимать спиртное? Потому, что вашему мозгу нравится наркотическое опьянение, он его снова хочет заполучить. И чем больше эта железа поражена, тем больше хочется опьянения. Поэтому очень прошу: не становитесь 100-процентными наркоманами. Иначе будете или ежедневно выпивать, или вскроете себе вены. Нет другого пути, вы это должны понять. Ведь дальше воспалительный процесс не останавливается. Он идет в лобную долю, разрушая память. Вы видели, как бомжи ходят? Их искренне жаль. Не разрушайте лобную долю. Если печень переваривает только 100-200 граммов алкоголя, а поступает в организм литр, то 800 граммов превращаются в сильнейший яд, который содержит и ацетон, и уксус, и кетоны - целый комплекс ядовитых веществ, поступающих в лобную долю мозга, разрушая ее. И если у человека нет семьи, способной ему помочь, я уже знаю, что он потерян. Лобная доля погибает, и человек сам уже не может себя из запоя вывести. Он пьет, пока не умрет. Поэтому будем делать имплантаты.

Это препараты на клею. Они не могут самостоятельно выйти из организма в течение обозначенного срока. И если кто-то из вас сделает кодировку на большой срок, а в течение этого времени произойдет стрессовая ситуация, и вы не сможете удержаться от выпивки, - приходите к нам. Есть лекарство антидот, оно выводит несовместимое с алкоголем вещество из организма. Хоть сами приходите на укол, хоть родственников присылайте за лекарством, но, по крайней мере, избежите такого страшного диагноза, как шизофрения. За год на учет с таким диагнозом поставлено 700 тысяч человек по стране. Мужчины, особенно для вас страшно злоупотребление спиртным при кодировании. Возможно резкое поражение внутренних органов и снижение потенции вплоть до полной импотенции. Теперь проходите на кодировочку и решайте, на какой срок».

Процедура

Дядя Коля решительно настроен бросить пить, поэтому решает закодироваться на год. Врач подбирает ему дозу лекарства, набирает в шприц и берет немного крови из вены, затем делает укол под лопатку, смазав место прокола йодом. Дядя Коля громко ойкнул: «Ой, будто ножом надрез сделали». Наложив на место прокола повязку, специалист дал указание в течение двух дней не мыться и не снимать повязку. Позже, осмотрев дома место прокола, мы обнаружили лишь след от укола - никаких надрезов не было.

«Закодировались на год, но лучше о спиртном не вспоминайте всю оставшуюся жизнь, - напутствует врач. - Будет действовать лекарство, и будете жить параллельно с алкогольным центром. Первое время можно принимать вот этот антидепрессант. Он успокаивает психику». - «Другие на работе пьют каждый день, и ничего», - дядя Коля не может отойти от услышанного. «Это очень тяжелая стадия. Такие к нам, возможно, никогда и не придут. На капельницы восстановительные не хотите походить? Мы добавляем препараты для восстановления печени, сосудистые препараты. Пять капельниц хотя бы нужно поставить. 350 рублей за одну. Тем более что компьютер выдал у вас тяжелое поражение - 50-70 процентов». - «Хоть бы помогло. А то у других врачей кодировался, там дражже с горошинку дали, все равно потом запил».

«Все зависит в первую очередь от вас самих. «Горошинки» у других помогают на начальных этапах - до 20 процентов поражения. Когда поражение от 50 до 70 процентов, как у вас, конечно же, нужен более сильный препарат. Это как при воспалении легких: если маленький участок поражен - достаточно пенициллина, а когда пол-легкого воспалено - нужны антибиотики посильнее. Введенное вам лекарство полностью блокирует алкогольный центр в течение месяца. Оно постепенно попадает в мозг, оттуда по кровеносной системе начнет блокировать рецепторы. Они у вас находятся в постоянном возбуждении. Лекарство оседает на кончиках этих рецепторов, начинает их лечить. В течение года они полностью успокаиваются и усыпают. И вы параллельно станете жить с этим спящим алкогольным центром. Закончится кодировка - он так же будет спать. Но стоит вам только выпить чуть алкоголя, рецепторы тут же проснутся, тут же начнут перерабатывать алкоголь и выработают морфий. Мозг получит дозу и запросит: дай! Все. И ваша рука потянулась к рюмке». - «Пока не пьешь, ничего. А вот в нос попало - и все», - оправдывается дядя Коля. «Полечились, успокоились и пить забыли», - резюмирует доктор.

Дядя Коля получил листочек, где были указаны все проведенные процедуры, включая кодировку. Он расписался в том, что «ему известно, что потребление спиртных напитков грозит развитием тяжелой интоксикации» и что согласие на такую меру (безоговорочный отказ от алкоголя и установка на трезвость) от него получено.

 _________________________________

Из кабинета нарколога мы вышли в раздумьях. Дядя Коля ошарашен информацией о состоянии собственного здоровья, я - масштабами проблемы. Пока не сталкиваешься с этим непосредственно - не замечаешь, сколько вокруг людей, чей организм отравлен алкоголем. Подсчитали финансы: капельница - 1800, препарат, блокирующий алкогольный центр на 12 месяцев, - 2800. Плюс 500 рублей за компьютерную диагностику. «Лишь бы помогло. Как хорошо не пить! Все, с сегодняшнего дня начинаю новую жизнь», - мечтательно произнес сосед, в который раз надеясь не столько на себя, сколько на чудо-препарат. «Все зависит только от вас и вашего желания бросить пить», - автоматически откликнулась я._________________________________

Из кабинета нарколога мы вышли в раздумьях. Дядя Коля ошарашен информацией о состоянии собственного здоровья, я - масштабами проблемы. Пока не сталкиваешься с этим непосредственно - не замечаешь, сколько вокруг людей, чей организм отравлен алкоголем. Подсчитали финансы: капельница - 1800, препарат, блокирующий алкогольный центр на 12 месяцев, - 2800. Плюс 500 рублей за компьютерную диагностику.

 

MEMENTO MORI

ПЕТЛЯ

 

Каждый человек хотя бы раз в жизни испытывал желание уйти из нее, заметил классик. Психологи согласны с этим утверждением: многие люди склонны к суицидальному поведению в какой-либо период своей жизни.

Как расценивать суицид: как способ ухода от проблем, брошенный вызов, шантаж окружающих? Как быть, чтобы ненароком не сорваться и не наложить на себя руки, когда жить невмоготу? Как уберечь близких от попытки самоубийства? Это не праздные вопросы. Публикация «Петля» содержит несколько реальных историй, завершившихся попыткой суицида и случившихся в Вологде. Изложение перемежается комментариями, подготовить их нам помогла медицинский психолог Вологодского областного центра планирования семьи и репродукции Ольга Борисовна Духова.

 

История первая. БОЛЬ

 

Отец Галины был домашним тираном. Не трогал дочерей, но по полной отрывался на их матери. «Помню такую картину. Захожу на кухню, мать вся в крови лежит. Из раны на голове течет кровь. Бросаюсь к маме, полотенцем обтираю кровь, не успеваю его выжимать, как оно снова мокрое. Вызываю «скорую». В таких случаях должны заводить уголовное дело, а мать в больнице говорит, что стукнулась головой о батарею. И так каждый раз. То ли она так любила отца, что терпела, то ли боялась». Однажды все-таки уголовное дело на отца завели. Галина убеждала мать довести начатое до конца. Но та, давая показания, сказала, что прощает мужа. Последнее слово оставалось за Галиной. Мать уговорила дочь не свидетельствовать против отца. Вроде бы отец раскаивался. Галя поступила так, как просила мать. Суд не привлек отца к уголовной ответственности. Его раскаяния хватило на месяц.

Выход из тупика. Домашнее насилие - одна из ситуаций, которая может закончиться самоубийством. Как правило, она носит затяжной характер, циклически повторяясь. Если круг насилия не прерывается, то со временем ощущение беспомощности, жизненного краха, невыносимой психической и физической боли, в конце концов, способно привести к суициду. Суицид в данном случае - это выход из тупикового положения.

Вспоминая о том страшном дне, Галина не может сдержать слез. Она с подругой возвращалась с работы. Подруга уговорила зайти в магазин. Бесцельно прослонявшись минут 15 возле прилавков, девушки пошли домой к Галине. Открывая двери, 18-летняя девушка почувствовала что-то неладное. Вошла в дом - тишина. Заглянула в спальню к родителям - на диване спал пьяный отец. Вбежала в комнату к сестре: «Где мама?» - «В ванной». - «Давно?» - «Да».

«Мама, мама, открой!» - она яростно стучала в дверь, не слыша ответа. Вместе с сестрой они выломали дверь. Дальше воспоминания - как в тумане. Девчонки втроем срезали веревку, на которой висело тело родного человека. В ожидании «скорой» делали искусственное дыхание. Прибыв, врачи безуспешно пытались оживить маму. Врачебный вердикт: «Если б минут на пятнадцать пораньше, можно было бы спасти». Потом были похороны, их помогли организовать мамины знакомые. Галину, как сомнамбулу, водили по каким-то конторам, совали какие-то бумаги для оформления. «Помню боль, и ничего больше. Боль, одна лишь боль», - в глазах снова блестят слезы.

Галина долгое время корила себя за те роковые 15 минут топтаний у прилавка. И перебирала в уме возможные варианты событий, пока не поняла: «Она все просчитала: и то, что я не смогу помочь, и то, что не оставлю младшую сестру одну, подниму ее, - говорит Галина. - Я очень долго в душе вынашивала обиду на мать: мне казалось, что она поступила очень эгоистично, взвалив на меня в 18 лет такую огромную ответственность. Ладно, я была бы чуть старше. И только спустя много лет я начала пытаться понять поступок матери, разобраться в причинах: почему же она поступила именно так, отбросив другие способы освобождения от страданий?»

Переход за грань. В определенных ситуациях даже у морально устойчивого и волевого взрослого человека этические принципы могут как бы выключиться и терять силу фактора, регулирующего поведение. Похоже, чувство долга перед детьми длительное время удерживало от суицида несчастную женщину, жившую с насильником-мужем, но в конце концов была перейдена грань: дети выросли. Для близких человека, покончившего с собой, это - тяжелое испытание, психологическая травма, сопровождаемая очень сложными и глубокими переживаниями. В числе типичных реакций - злость, обида, гнев на то, что самый близкий человек так поступил, решил уйти из жизни, бросив детей на произвол судьбы. Другая типичная реакция - глубокое чувство вины. Со временем люди осознают, что были определенные сигналы о грозящем бедствии и что несчастный самоубийца как-то обращал их внимание, просил о помощи. Но сигналы были не так восприняты или проигнорированы. В данном случае они вряд ли были адресованы детям. Человек, который должен сам заботиться о собственных детях, вряд ли воспринимает их как тех, на кого можно опереться.

«Как я жила после похорон матери? Бродила по улицам, ходила на работу. Пустота и боль. Дико болела голова. Необъяснимое чувство страха. По ночам снились кошмары, мучила бессонница. В ужасе засыпала и в ужасе просыпалась. Слезы и отупляющее желание ничего не делать, никуда не ходить, свернуться калачиком и спрятаться в самой себе». Отец продолжал спиваться, не вылезая из своей комнаты. Очень помогла подруга, которая терпеливо выслушивала Галину. Родители подруги помогли оформить опекунство над сестрой, чтобы получать деньги на жизнь. Мать подруги порою жестко разговаривала с Галиной, встряхивала ее: «Ты сильная, справишься. Возьми себя в руки». Иногда подруга костерила за внешний вид и запущенный дом: «Ты же девушка, так выглядеть нельзя. Ты хозяйка, немедленно принимайся за уборку».

Было стыдно, и приходилось шевелиться, что-то делать. Появились приятели, которые звали выпить, - два соседских парня, только что вернувшиеся из армии. «Спиртное отвлекало. Когда я напивалась, приходило чувство равнодушия к случившемуся. Но это был временный эффект. Назавтра становилось еще горше и хуже. Через некоторое время я стала понимать, что иду по какой-то не той дороге. Это не выход. Вполне спилась бы, если б не мой упертый характер. Взяла и резко покончила с выпивкой. Но голова почему-то болела все сильнее и сильнее. Я не понимала, что со мной, пошла обследоваться, серьезных проблем со здоровьем не обнаружили. Но все равно появился страх, что я серьезно больна и скоро умру. Кто-то посоветовал сходить к психологу. С его помощью я избавилась от этого страха, голова перестала болеть. Жизнь сама помогала пережить горе. Бабушка писала письма, мол, жалко так вас, внученьки, как вам тяжело, но сама ни разу не догадалась чем-то помочь. Материально порой приходилось очень тяжко. Сестра училась, я много работала. Соседка, которая дружила с матерью, однажды вынесла кусок засохшего черного хлеба, мол, как вы без мамы, возьми, поди, голодные сидите. Нет чтоб позвать к столу или помочь деньгами».

Соседи по подъезду долго смотрели на двух девчонок так, как будто ждали, что без материнского присмотра те сопьются и ударятся во все тяжкие. Чувство «вопреки» подхлестнуло Галину: «Мне в тот момент казалось, что я назло переживу трудности. Как же мне было плохо! Только спустя два-три года душевная боль отступила. Жизнь потихоньку стала настраиваться на лад». Галя простила мамин поступок.

Понять и простить. Людям, пережившим уход близких из жизни «по собственному желанию», остается только простить их. Но простить бывает трудно. Чтобы простить, нужно понять. Но нелегко понять всю глубину страдания, толкающего в петлю. Чтобы понять, требуется время.

 

История вторая. ДУРЬ

 

«Есть разные способы ухода. Ты можешь просто выйти из комнаты, можешь уехать из города, а можешь думать, что ты стер себя с лица земли», - рассказывает Мария. Сегодня это образованная молодая женщина, воспитывающая дочь, работающая в очень приличном месте. Этого всего могло бы и не быть, если б суицидальная попытка Марии в 18-летнем возрасте оказалась завершенной.

«Мне было интересно заглянуть за эту грань. Никаких социальных предпосылок к уходу из жизни не было, я только что переехала в другой город к родственнице, жила с ней в общежитии, готовилась к поступлению в вуз. Друзей пока не было. Ходила по улицам, гуляла. Не тосковала по своему городу, одиночества не испытывала. Вот чего-то настоящего не хватало. Я жила воспоминаниями о прошлом и фантазиями о будущем. В общем, не сказать, что жизнь мне сильно нравилась, но и не тяготила. Что касается мыслей о сведении счетов с жизнью, у меня это давно началось, еще в школе. Я не боялась смерти - я к ней стремилась, как это ни странно звучит. Стою, например, у окна (мы жили на 8-м этаже), смотрю вниз - и асфальт тянет. И просто сознание отключается, когда долго стоишь смотришь. Это, может, подростковые какие-то сдвиги были. Потом вдруг осознаешь, что уже сидишь на подоконнике, свесив ноги наружу. И уже готова лететь. И при этом понимаешь, что такое желание не кончится хорошо - дальше асфальта не улетишь. Какая мысль останавливала? А такая: кто книги сдаст в библиотеку? Полет откладывался. Слишком уж я ответственная.

К самоубийству я подготовилась заранее: надо лететь! Сдала книги в библиотеку, «подчистила» все. Разузнала насчет способов суицида. Такие, где много крови, отмела сразу: не хотелось родственницу после моей смерти загружать мытьем полов. Достала нечестным путем сильнодействующие психотропные таблетки. Назначила день. В тот вечер должен был идти фильм «Игла». Получалось, что посмотреть не успею. Зачем мне «Иглу» перед смертью смотреть, я не понимала, но день ухода перенесла. Когда он настал, я выпила многократную дозу лекарства, легла спать. Следующие двое суток я не помню. Я куда-то ходила, с кем-то общалась. А потом начались галлюцинации. Мне мерещились вампиры в шкафу и мертвые дети на диване, это было страшно. Я обратилась к соседям. Они, медики по образованию, выспросив у меня подробности и заподозрив неладное, вызвали перед смертью смотреть, я не понимала, но день ухода перенесла. Когда он настал, я выпила многократную дозу лекарства, легла спать. Следующие двое суток я не помню. Я куда-то ходила, с кем-то общалась. А потом начались галлюцинации. Мне мерещились вампиры в шкафу и мертвые дети на диване, это было страшно. Я обратилась к соседям. Они, медики по образованию, выспросив у меня подробности и заподозрив неладное, вызвали «скорую». Меня увезли в психиатрическую больницу.

Когда в больницу приехала мама, я посмотрела ей в глаза, в душе что-то дрогнуло: ей-то за что такие страдания? А поначалу никаких выводов для себя я не сделала. На отделении было много суицидниц, в основном бытовых. Они пытались уйти из жизни из-за несчастной любви, домашних неурядиц. Мне показалось, что такая ерунда не стоит ухода. Уходить - так из идейных соображений, думала я. Себе подобных в больнице я не встретила. Потом я переехала от родственницы, устроилась на работу. Повышая свой духовный уровень, я пришла к мысли: ради чего все это было? Когда испытывала счастливые переживания, ловила себя на мысли: от чего я вообще уходила? Как много я могла потерять! Этого не узнала бы, того не попробовала, с такими людьми не пообщалась бы. Сейчас я расцениваю свой поступок как урок. Никому не советую повторять. Я научилась больше ценить жизнь. И уверена, что впредь такого не сделаю. Думаю, меня, что называется, отвело в тот раз. Сейчас я знаю, что выходов много. Если ты их не видишь, это не значит, что их нет».

Заглянуть за грань. Такое поведение характерно для подростков. Это такой период, когда острота переживаний, быстрота реакций, импульсивность могут иметь очень высокую степень. В таком возрасте интересно переступить через грань. Это не проявляется в конкретных и прямых высказываниях, а проявляется в стиле поведения. Кто-то безумно гоняет на мотоцикле с явным риском для жизни. Кто-то выбирает опасные приключения. При этом юные особы не озабочены тем, чтобы оценить риск и сделать выбор. Повышает риск суицида реакция группировки. Подростку важно быть в своей «стае», где зачастую исповедуются ценности не лучших молодежных субкультур. Это не общечеловеческие ценности, но для подростка они имеют довлеющее значение. И если смерть входит в систему ценностей субкультуры, это может подтолкнуть к попытке суицида. Может подтолкнуть и желание острых ощущений, а также ощущение собственной значимости: я все могу, в том числе убить себя. Этакая патологическая форма уверенности в себе. Со временем, если судьба оберегла от неверного шага, такие мысли осознаются как ошибка. Самая надежная профилактика в таких случаях - это, во-первых, система эмоционально значимых взаимоотношений с разными людьми, начиная с членов семьи. Даже если подросток оказывается в своей «стае», это не становится для него довлеющим настолько, чтобы перекрыть все остальное. Во-вторых, важно, чтобы взрослые, особенно родители, умели распознавать чувства подростка, его состояние.

 

История третья. ШАНТАЖ

 

Лиля вряд ли могла когда-либо предположить, что ее жизнь превратится в такой кошмар. Отношения с мужем не заладились, как бы она ни старалась: встречала мужа с работы, готовила вкусный ужин, расспрашивала о делах, подбадривала при неурядицах. Пыталась разговорить, предлагала пойти к психологу для решения семейных проблем. Тот обвинял ее во всех смертных грехах, был вспыльчив и неуправляем в гневе. Лиля, имея на руках двухлетнего сынишку, умудрялась не только следить за хозяйством и ходить на работу, но еще и продолжать учебу. Сил на скандалы стало не хватать. Устала. Когда силы вконец иссякли, женщина, забрав сына и оговорив время и место встреч мужа с ребенком, переехала жить к подруге.

Ночью в трубке раздался пьяный голос: «Жить без вас не смогу. Если не вернешься, я повешусь». На последние деньги вызвав такси, Лиля через весь город примчалась к мужу. Последовали его обещания, что все будет хорошо, если она вернется. Вернулась, но ожидания не оправдались. Снова расстались. Снова угрозы покончить с собой. Лиля старалась не принимать их всерьез, но постоянно испытывала чувство вины. Однажды супруг, предварительно позвонив жене и своим родителям, попытался привести угрозы в исполнение. Первыми успели родители и достали сына из петли. Во всем обвиняли Лилю, уговаривали вернуться к их сыну. После больницы тот часто звонил по пьянке и то жалостью, то угрозами уговаривал жену вернуться, утверждая, что без семьи он не сможет жить. И женщина вернулась: «Я больше не могу терпеть эти ночные кошмары, чувствовать себя виноватой. Все-таки это отец моего ребенка, сын очень любит его. И я никогда не простила бы себе, если б муж ушел из жизни. Он обещал сделать все, чтоб сохранить семью. Пока старается».

Шантаж петлей. Это так называемый суицид-шантаж. И как любой суицид, он может плохо закончиться. Человек может «переиграть». Не надо думать, что это сознательный шантажист, который все хладнокровно рассчитал, но он, как правило, бессознательно делает все так, чтобы его успели спасти. Если ситуация не меняется, шантажист норовит повысить степень психологического давления, и при этом повышается вероятность того, что попытка суицида окажется завершенной. Все досконально просчитать невозможно.

 

КОНТРАСТНЫЙ СНИМОК

СЧАСТЬЕ БЕЗГРАНИЧНО

 

На почетном месте в квартире Мелехиных висит большая картина - солнечный пейзаж. Наталья Мелехина написала его в память об одном радостном моменте.

В ясный осенний день группа вологжан, относящихся к категории, называемой людьми с ограниченными возможностями, поехала по грибы на автобусе, предоставленном обществом инвалидов. Наталья выбралась на природу, чтобы немножко развеяться. Она побродила по лесу и решила передохнуть. Вернулась в автобус, стала шуршать свертками, доставая припасенную снедь. Шорох разбудил молодого мужчину, задремавшего на сидениях сзади. Женщина предложила ему разделить с нею дорожный обед. Завязалась беседа. Прогулку Наталья и Валерий продолжили вместе. Было это в 2000 году, а в 2001 влюбленные поженились. С тех пор у них начали сбываться мечты.

У Мелехиных была квартира в ветхом доме, и они надеялись получить от государства более комфортное жилье: встали в соответствующую очередь и настроились на ожидание. Пока шло время, супруги надумали обзавестись дачей. Купили земельный участок, и строительство закипело. Что-то Валерий сделал своими руками, что-то при помощи нанятой бригады плотников. В 2006 году - как раз на деревянную свадьбу - муж и жена подарили себе летний домик. А квартира… В год очередь продвигалась на десять человек. Перед ними в списке - пятьсот претендентов. Наталья и Валерий взяли да и подали в суд, воспользовавшись таким правом. И суд удалось выиграть, и вот пара отметила новоселье. Они увлечены обустройством семейного гнездышка, планируют повесить люстру в комнате, поставить гарнитур на кухне.

Потом 37-летние муж и жена стали студентами. Наталья с детства любила рисовать. В юности она закончила вологодское училище №15 по специальности художник и довольно долго расписывала под хохлому сувениры и посуду. Для души писала пейзажи и натюрморты. Среди ее картин есть и один, весьма удачный, портрет, нетрудно догадаться, что на нем изображен Валерий. Совершенствовать мастерство ей помогает учеба в заочном московском народном институте искусств. Валерий учится в международной академии бизнеса и новых технологий, чтобы получить диплом экономиста. Тогда у него появится возможность найти более денежную работу, чем работа хозяином двора, по его выражению, то есть дворником.

Семья становится настоящей, когда муж и жена превращаются в папу и маму. Медики отсоветовали Наталье рожать - от родов у нее могло случиться обострение болезни суставов, которой женщина страдает с четырнадцати лет. Мелехины решили взять на воспитание ребенка из детского дома. Это желание исполнилось не сразу. У Натальи - первая группа инвалидности (полиартрит), у Валерия - третья (общая инвалидность по нескольким заболеваниям - дерматит, аллергия на многие продукты). Сами они не считают себя людьми с ограниченными возможностями, но им предстояло доказать свое право на создание приемной семьи, и вот опять мечта сбылась. В доме Мелехиных наконец-то появилась маленькая девочка. Она быстро привязалась к Наталье и Валерию. «Сначала говорила, что я - дядя, а теперь вот папой называет», - улыбается Валерий, держа довольную малышку на коленях.

Есть и живой символ уюта в доме - это Алекс, добродушный пекинес. Наталья давно мечтала завести собаку такой породы, но не могла позволить себе это - уж больно дорого стоят чистокровные щенки. Алекс стал еще одним подарком судьбы. Наверное, судьба расщедрилась за умение терпеть и сострадать. Супруги взяли пса из общества помощи животным. Он перенес травму - был серьезно поврежден глаз. Прежние хозяева не захотели возиться с больным питомцем и сдали его на усыпление. Мелехины выходили Алекса. Теперь он - четвертый член дружной семьи.

P.S. После показа фильма Марии Таранченко об этой паре («Два крыла») в зале несколько минут стояла тишина, а потом раздались аплодисменты.

 

ПАТРОНАЖ

АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ

Один день социального работника

 

Утро социального работника Ларисы Морозовой обычно начинается с посещения магазина. Когда я встретилась с ней, она уже закупила несколько пакетов продуктов. «Так-то у меня сегодня три адреса, но если вы не против, зайдем сейчас по пути еще на один. Хочется там бабушку побаловать, она рыбки принести просила, да еще ей пирожков куплю».

Лапушка моя

Единственный ключ от дверей - у соцработника. Подопечная не выходит из дома, а родных у нее в Вологде нет. Замужем не была, дети не родились. Родители умерли. Есть один близкий человек в Москве, младший брат, но он и сам уже старик, часто приезжать не может. «Галина Григорьевна, доброе утро! Как спалось?» - «Сегодня, лапушка, не очень». - «Давайте-ка я вам бок помажу». - «Да, может, ничего, так пройдет…» Лариса, не обращая внимания на слабое сопротивление клиентки, берет с тумбочки мазь. Пожилая женщина мучается полиартритом, лет десять не может обходиться без посторонней помощи, но до сих пор стесняется принимать чужую заботу: утруждать. Несмотря на свою немощность, сама готовит обед. Иногда от этого соцработнику только сложнее - приходится днем лишний раз забегать и поднимать упавшую старушку с пола.

Галина Григорьевна делится новостями: «По радио передавали, в Москве смерч был, как же я перепугалась. Думаю, как там брат? Все ли ладно?» Брат обещал приехать к дню рождения сестры, она ждет его, как ребенок подарка. Ей очень одиноко. В последние годы больной временами начали грезиться какие-то существа в углах комнаты. С нею обязательно нужно хоть немного побеседовать. Разговор завязывается сам собой. Он интересен и подопечной, и социальному работнику. Обе - женщины, обе - хозяйки. Галина Григорьевна рассказывает, чем она будет фаршировать рыбу, когда сегодня соберется с силами и встанет. Лариса рассказывает свои кулинарные секреты. Долго задерживаться нельзя - помощи ждут другие люди. «Вечером позвоните обязательно, скажите, как здоровье!» - «Позвоню. Ларочка, ты у меня ангел-хранитель прямо!»

Никого не надо, кроме Ларисы

Владимир Николаевич еще не стар, ему около пятидесяти. Из этих пятидесяти лет Лариса навещает его двадцать. Мы встретили его у киоска «Овощи-фрукты». Он обычно приходит сюда сам, постукивая белой тросточкой под ногами. Вон он занял очередь в ряду домохозяек. Солнечный день, а Владимир Николаевич в шапке, она низко надвинута на незрячие глаза. На ногах - также не по погоде - резиновые сапоги. «Здравствуй! Зря в сапогах. Луж сегодня нет», - приветствует Лариса. «А у меня есть. Я всю жизнь по лужам иду», - угрюмый ответ. Трудно найти подход к этому человеку. Судьба с детства не баловала его.

Родился на один глаз слепым. Рассказывает, что пьяный отец бил беременную мать, из-за того и беда. Родители вовремя не озаботились здоровьем одного из восьми детей, и мальчик ослеп полностью. Жили в глухой деревеньке под Котласом. В молодости Владимир очень стеснялся своей слепоты. Чуть было не запил: пьяному легче почувствовать себя наравне со всеми. Другой путь в жизни ему помогла найти школа для слепых. Там он открыл в себе любовь к музыке. Впоследствии любимое увлечение даже стало работой - ездил в молодости по детским лагерям музыкальным руководителем, играл на аккордеоне, духовых инструментах. Не спился. Переселился в Вологду, порвал все контакты с родней и твердо решил, что доверять в жизни будет только себе и рассчитывать только на себя.

Лариса помогла Владимиру Николаевичу заплатить за продукты. Сегодня ему больше никакая помощь не нужна. Социального работника можно отпустить на следующий адрес, где сегодня больше дел. Я пошла проводить слепого. По дороге он рассказал, как несколько лет судится с одним санаторием. Взял путевку, поехал без сопровождения, а там его отослали обратно, заявив, что в помещениях нет бордюров для слепых, как и опознавательных знаков. По возвращении в Вологду принялся готовиться к судебному делу зло и обстоятельно. Написал жалобы во все инстанции, насобирал стопку отказов. Рассуждает: «Вот нам в школе для слепых внушали, что люди - хорошие, а по жизни среди людей и зверей много».

Он остановился у дверей ветхого двухэтажного здания - бывшего общежития для слепых. За дверью - густая темнота огромного коридора. Я почувствовала, каково это - не видеть. Здесь незрячий ориентировался лучше, чем я. Он живет один на этаже, все соседи съехали. А он не спешит, пишет жалобы, отстаивая свое право на качество выложенной плитки в предложенном новом жилье, на ровную дорогу и ориентиры во дворе. В пустом старом доме говорит не выключенное радио, будто ждет хозяина.

«Владимир Николаевич, что еще делает для вас Лариса?» - «Готовить иногда помогает. Лук, например, я чищу, а картошку - плохо. Глазки не могу вырезать. Пол мести терпеть не могу. Зато мою сам. Стираю тоже сам». С ним Ларисе иногда трудно. Он бывает грубоват, замкнут. Но за двадцать лет общения они крепко привыкли друг к другу. В книге отзывов, которую мне довелось посмотреть, от имени слепого записано: «Ларисой доволен, никого другого мне не надо». Я собралась уходить. Владимир Николаевич меня останавливает и подводит к большому шкафу. Шкаф доверху набит коробками с грампластинками. Владимир Высоцкий, Муслим Магомаев, вся эстрада 60-х, подборка классики. Безумно жаль, что сейчас уже нет проигрывателей, на которых можно крутить эти пластинки.

Страшно, когда не можешь читать книги

Лариса в фартуке с английскими надписями, с прихваткой, украшенной узором «Mom's are special», варит обед у Клары Владимировны. Та сидит рядом на табуретке, седая, притихшая, будто в чем-то виновата. Пожилая учительница иностранного языка очень болезненно переживает старость. В восемьдесят лет она перенесла инсульт и потеряла возможность свободно ходить. Теперь - еще страшный удар: глаукома и катаракта. Клара Владимировна не одинока, ее довольно часто навещают дети, и сегодня был сын, просятся в гости прежние коллеги. Но женщина сама сознательно ограничивает себя в общении - считает, что с ней неуютно. Она думает так совершенно напрасно, потому что уже через пять минут разговора я вижу, что передо мной замечательный собеседник, широко эрудированный, с тонким умом.

Беседа зашла об особенностях поэтики Гумилева. Именно его стихи Лариса читает клиентке в последнее время. Сегодня я заменила Ларису в этом деле, она ушла в комнаты мыть окна. Декламирую «Жирафа». Каждая встреча социального работника и Клары Владимировны непременно должна сопровождаться чтением. Клара Владимировна не просит, но у нее такое счастливое лицо, когда она слышит художественный текст. «Как это страшно, когда не можешь читать книги! - признается она и добавляет: - Вас не раздражает?» - «Что?» - удивляюсь я. «Капает из крана». Тут только я заметила: кап-кап-кап - отмеряется каждая секунда. Попыталась закрыть кран наглухо и не смогла. «Прохудился, надо менять».

Обед на столе, но Клара Владимировна стесняется есть при нас. Уже в прихожей слышим: «Привет Галине Николаевне передайте!» «Они у меня все заочно знакомы», - пояснила Лариса. Отправляемся к Галине Николаевне.

Только ты меня не бросай

Галина Николаевна живет теперь далеко, полагалось бы назначить к ней другого соцработника, но она и слышать об этом не хочет. За восемь лет знакомства Лариса стала для нее самым родным человеком. «Если ты уйдешь от меня, я повешусь!» - чуть не заплакала клиентка, когда зашла речь о другом сотруднике социального центра. Она сердечница, ей противопоказаны лишние тревоги. Добродушная без меры и очень наивная. В пятьдесят пять лет эта женщина миловидна. «Куколка моя фарфоровая, - нежно называет ее Лариса. - Полсердца с ней оставила. Черная полоса у человека в жизни».

Родилась в деревне, после замужества жила в Вологде. Рожать ей врачи категорически запрещали, а она не стала никого слушать, очень хотелось ребеночка. Чудом выжила в родах. Вырастила сына. Сейчас ему 33 года. В возрасте Христа он ведет себя далеко не по-христиански - к матери не является с незапамятных времен, гуляет, хулиганит в городе. Недавно вместо блудного сына пришел незнакомый молодой человек. Заявил, что будет здесь жить. Оказалось, сын отдал ему свою долю квартиры за долги. Из родного дома пришлось выезжать в «деревяшку». Беда не приходит одна. Вскоре умерла мать. Муж совсем ударился в пьянство, к которому был склонен давно. Сама Галина Николаевна получила травму - сломала бедро. Нелегко было Ларисе вытаскивать Галину Николаевну из тоскливого настроения. Социальный работник красила ей волосы, приносила красивую домашнюю одежду, футболки и бриджики. Подопечная ожила.

Нас она встретила на костылях. И правда - фарфоровая куколка. Миниатюрная, симпатичная, лицо детское. Вежливо предложила мне тапочки, они оказались совсем малы. Лариса достает из сумки лекарства. Охая над ценами, женщины вместе считают расход. Договорились, что на той неделе будут оформлять льготы на новую квартиру. Сегодня тоже работа есть - развесить постиранное белье. Болтая с Ларисой, Галина Николаевна несколько раз напомнила ей: «Ты меня не бросай!» - «Не брошу! - отозвалась та с немножко грустной улыбкой. - Куда же я от вас? Вы же мне все свои». Лариса Морозова работает ангелом-хранителем всю жизнь и не считает свой труд чем-то возвышенным, благородным, для нее он прост, и оттого хочется громче сказать ей спасибо.

 

ИНТЕРНАТ

САНИТАРОЧКИ

Репортаж из богоугодного заведения

 

«Самое главное правило - правило общежития. Бабушки и ругаются, и мирятся. Бывает, обидятся друг на друга, надуются, не разговаривают. Что маленькие дети. Приходится их мирить, уговаривать», - рассказывает Ольга, 27-летняя санитарка геронтологического отделения Октябрьского дома-интерната, что в Молочном под Вологдой.

«Оль, может, помочь надо?» - спрашивает Ольгу напарница по смене Валентина Васильевна. «Справлюсь. Я уже Раю переодела». Рая - лежачая больная. Санитарки отправились на уборку палат. На геронтологическом отделении проживают люди в возрасте от 60 и старше. Три медицинских поста. В каждом около 20 палат, их нужно хорошенько убрать, вынести горшки, кое-где перестелить постели, подмыть, переодеть и перевернуть лежачих. В интернате проживают около 400 человек. В штате 60 санитарок.

В палату, неспешно передвигая ноги в черных бурках, заходит седая женщина. Подол ее платья неровно забран вверх. «Что случилось опять?» - ласково спрашивает Ольга. «Да короткое чего-то платье». - «Да опять, поди, его подпоясала». - «Нет, не подпоясалась», - упрямится женщина. Санитарки уже знают: если та вбила что-то в голову, переубедить сложно. «Ну, иди давай, я тебе платье найду поприличнее. Подлиннее платье тебе найду-у, - почти кричит Ольга бабушке на ухо. - А это брось, я его у тебя заберу». Поддерживая старушку, санитарка помогает ей заново переодеться. Белье для пожилых «казенное», как любят выражаться бабушки. Но платья-халаты, сшитые на собственном производстве, разные - по фасону и расцветке. Поэтому ощущения одинаковости не возникает.

«Многие бабушки у нас плохо слышат. Я и с глухими, и с немыми научилась разговаривать». Ольга начинает выносить горшки. Протирает стены, чистит раковину, вытирает пыль, намывает полы, между делом общаясь со старушками. Проверяет, не пора ли менять памперс у Раечки. «Клавдия, у тебя родственники есть?» - интересуется Ольга. «Нету, милая, никого. Племянники есть». - «А недавно-то кто был?» - «Племянник, с женой, значит. О, господи, лежу и думаю, что это смерть не идет, долго ли ждать?» - «Ну, не дело какое говорите», - упрекнула Ольга. «Живи да живи, пока тянешь. Все умрем», - произнесла бабушка Рая. «Теперь племянник этот в армии служит, лейтенант уже. Вот и письма жду», - добавила Клавдия. «А ты говоришь: умирать охота. Письма ждешь - умирать некогда», - отозвалась Ольга. «Оленька, - тихо позвала бабушка Рая. - Скажите мне, пожалуйста, почему это я лежу без платья?» - «Дак ты лежишь все, тебе платье и не надевают». - «Я, может, на свидание к кавалеру пойду или поправлюсь», - хитровато прищурясь, возразила Рая. «Хорошо, что-нибудь придумаем. Ты, главное, поправляйся, Раюша». Надраив на совесть комнату, перешла в другую палату.

«Здравствуйте, бабушка Поля». С Полей в комнате две соседки. «Оля, тазик вынеси». «И у меня вынеси». - «Чего это вас так разобрало-то? Медсестре, может, сказать? Сейчас вынесу у вас горшочки». На одной из тумбочек сложены коробочки. Ольга осторожно вытирает под ними пыль. «У многих бабушек синдром Плюшкина: все тащим, все складываем, ничего не выкидываем. А нас ругают за хлам в палатах. Спорить с бабушками бесполезно. Временами проводим рейды. Сестру-хозяйку берем, медсестру и подвергаем изъятию бережно хранимые майонезные стаканчики и фантики от конфет. Бабушки очень расстраиваются, ругаются. Будто их ограбили. И смех, и грех. На психоневрологическом отделении не разрешается хранить всякий мусор. А нашим старушкам мы не можем запретить. Считается, что на нашем отделении бабушки разумные. Вот и захламляются тумбочки».

Работают санитарки по 12 часов два дня через два. Самый трудный день - банный: среда. «Неважно, отработала ты только что в ночь или две смены накануне, каждая санитарка обязана выйти в среду к восьми часам на работу. Те бабушки, которые способны помыться сами, моются в душе. Большинство возим на первый этаж на каталках или колясках. По очереди двое человек моют подопечных, остальные их доставляют, переодевают, перестилают постели. Они все тяжелые, особенно лежачие. Домой приходишь - ноги гудят».

Очередная комната. «Здравствуйте, Нина Семеновна. Я к вам полы мыть пришла». - «Ой, молодец. Это Оленька?» - Нина Семеновна не видит. «Оленька, Оленька». - «Ой, ты у меня самая хорошая работница». - «Не хвалите, а то зазнаюсь». - «Нет, должны к нам так и относиться. Ведь мы люди старые. Жизнь прожили». Нина Семеновна охотно рассказывает о себе: «Я на другом отделении с мужчиной жила. Здесь познакомились. Замуж вышла. А он помер в конце концов. Он знал, что я слепая. Пришел: «Нина Семеновна, пойдем ко мне». Ой, мы пошли с ним расписались. Вместе в одной комнате жили. Хорошо жили, мирно и дружно. И он меня сделал мил-ли-о-нер-шей. У него дом был, баня новая. Я ездила с ним. Дровяник под шифером. Дом хороший, пятистенок, девять окон по переду и огород, деревья яблочные. А ягод! Он дом продал, а деньги - мне. И я в церковь много отдала. Каждое воскресенье ко мне приходят милосердники. Они тут недалеко. Я им пенсию отдаю. Я получаю пенсию хорошую».

В коридор выглянул мужчина. Прошел в одну из палат. «В гости пошел, к Евгении», - констатировала Ольга. Осторожно постучавшись в дверь, спрашиваю разрешения войти. Евгения Ивановна с Сергеем Ивановичем смотрят телевизор. Им обоим по 76. Она попала сюда из интерната грязовецкого, он - из череповецкого. У обоих за плечами семьи, но оба остались одни. «Расписанные мы с ним были, да вот развелись, - пояснила Евгения Ивановна. - Комнаты на двоих не дают, дак что? Он в одном месте жил, а я на третьем этаже с женщинами. Пойдет курить или в туалет - надо бежать в другое крыло. А оттуда приходит выпивши. Ну, вот так и вышло. И тут умудрились поссориться». - «Ну, дак ежели с компанией, почему не выпить? - улыбается Сергей Иванович. - Раз не разрешают здесь, так втихаря на улице. А она и на пушечный выстрел меня выпившего не подпускает. Здесь вообще-то есть, что семьями живут. Особенно молодые инвалиды-колясочники. Их три пары. Но я так скажу: настоящей семьи ни у кого нет. Только что вдвоем веселее. Вот я сюда в гости и хожу, а куда еще-то?»

На соседнем отделении, где у постояльцев получше со здоровьем, оживление. Они рассаживаются в холле у окошка. Посудачить, посплетничать, пока санитарка Валентина Васильевна моет комнаты. Интересуюсь, как живется. «Хорошо, дома давно бы уж померли, - улыбаясь, отвечает 84-летняя Анна Федоровна. - У меня тазобедренные суставы повреждены. Еще сахарники (диабетики) мы. Кома была, я две недели не могла говорить. Я из Междуречья. У меня подруга сначала сюда приехала, потом и меня вызвала. Я жила в казенной квартире, леспромхоз у нас был. Жила одна, ходить не смогла совсем, сюда и попала. Передвигаюсь только на коляске. Соседка ездит иногда проведывать. А родных никого нет. Брат на Украине жил, так помер уже. А племянники не ездят. Что еще сказать? Санитарочки у нас молодцы. Полы моют, в баню нас возят. Белье меняют на кроватях. С нами занимаются. Кино каждый день кажут, концерты бывают, дни рождения справляем. Есть культработник, в клубе столы собираем с угощением. Ой, живем хорошо. По дому не скучаю. Теперь нечего об доме скучать». Одиноки и 85-летние ровесницы Марина Николаевна и Раиса Петровна. «Как живем? - переспрашивают. - Так-то ничего, но все уж приелось. Сил нет. В основном только на коридор ходим да на веранду воздухом дышать».

 

Блокнот 2. КВАРТИРНЫЙ ВОПРОС

 

ЗАПИСКИ УПРАВДОМА

Кадры из жилищно-коммунального сериала

 

Некогда я смеялся над намерением Остапа Бендера пойти в управдомы, а зря. Случилось так, что я сам стал управдомом, точнее, председателем жилищного кооператива, а потом председателем товарищества собственников жилья.

Первые дни председательства ознаменовались тревожными звонками жильцов. Они что-то все время требовали, кричали, угрожали. Довели до слез мою жену. Вспомнился булгаковский управдом Никанор Иванович: «Поесть спокойно не дадут. Не пускай никого, меня нету, нету». За мной была устроена настоящая охота: жильцы звонили домой, жаловались на холодные батареи супруге, принимали моего сына за председателя, то есть за меня, и ругали его на чем свет стоит за неработающий лифт. «Расстреливать таких председателей надо на месте!» - вопили в трубку мои подопечные. Выходить из квартиры было страшно. На заседании правления кооператива я признался, что боюсь не справиться с миссией и попросил членов правления проявить свои способности в вопросах домоуправления. Они откликнулись. Было решено организовать управление домом по секторам. Один член правления взял под контроль благоустройство придомовой территории. Другой вызвался быть мастером и контролировать всю техническую работу в доме. Третий взялся следить за казначеем и так далее.

На что жалуетесь

Неизвестно почему, но наш офис, оборудованный в подвале, крайне смущал некоторых жильцов. Особенно агрессивные граждане именовали его гитлеровским бункером, а правление - недобитыми фашистами, дескать, засели тут и издеваются над людьми, как в концлагере, морозят, отключают лифты, не прибирают в подъездах. Мы стойко сносили нападки, понимая, что сами выбрали участь быть крайними во всех коммунальных проблемах. Основные силы были брошены на замену кранов и труб. Обследование домового хозяйства показало, что систематически этой работой долгое время никто не занимался. Технические ошибки в прокладке труб на чердаке привели к нарушению циркуляции, и при включении горячей воды из кранов долго текла холодная. Большую проблему представляли воздушные пробки в системе отопления. Зимой батареи не грели, как хотелось бы. За лето эти недостатки были устранены. Горячая вода потекла, как надо, батареи жарили, словно раскаленная сковорода. Жильцы поуспокоились. Казалось бы, живи и радуйся, но тут на наш дом свалилась очередная напасть - массовые евроремонты. Один такой ремонт закончился скандалом. Дело было в начале зимы.

Как обычно, в приемный день я спустился в офис, находящийся в подвале нашего дома. Все были на месте: паспортист, бухгалтер и мастер. В подвале скопились возмущенные люди. Они что-то кричали о мерзнущих детях, отсыревших стенах и холодных батареях. Казалось, еще минута - и дело закончится погромом. «А вот и господин председатель пожаловал!» - выкрикнул кто-то из толпы. Жильцы угрожающе двинулись в мою сторону. «Что случилось?» - поинтересовался я. «У нас опять батареи плохо греют, а вы тут в подвале сидите и ничего не знаете!» - «Позвольте, как же я мог знать прежде о холодных батареях, если вы мне только что об этом сообщили. Прошу сделать письменное заявление». - «Что вы тут бюрократию разводите!» - «Это не бюрократия, юридически я обязан реагировать по письменной жалобе жильцов». По словам жильцов, проведших собственное расследование, причиной замерзания послужил евроремонт. Люди купили квартиру на пятом этаже, и захотелось им жить по-человечески. А для этого потребовалось спрятать батареи в стеновую нишу, туда же замуровать и трубы. Я незамедлительно собрал правление, и мы отправились осматривать проблемную точку.

Дверь открыла миловидная молодая женщина. «Анна», - представилась она, хлопая длинными ресницами. «Мы тут по жалобе ваших соседей», - произнес я. «Проходите, пожалуйста, вот в ту комнату», - указала женщина изящной рукой в сторону спальни. В квартире шел ремонт. Пока только спальня была отремонтирована. Она чем-то смахивала на будуар императрицы. То, что я увидел, повергло меня в шок. Трубы, идущие к батарее и от нее, клубками змей извивались в стеновой нише и прятались в потолочных гипсокартонных изысках. Мы насчитали около шести изгибов в соединениях пластиковых труб. Между тем, обычная система отопления изгибов практически не допускает. Да и внутренний диаметр труб вызывал подозрение. «Мне строители говорили, когда переделывали батареи, что все будет нормально», - запричитала хозяйка. «Прочтите правила и нормы технической эксплуатации жилищного фонда, и тогда вы поймете, что действия строителей по переделке системы отопления, а точнее, общего имущества дома, неправомерны по определению», - сказал я. Последовала многодневная эпопея дебатов с бригадиром строителей, но в конце концов справедливость восторжествовала. Однажды зазвонил мой мобильный телефон. Это была Анна. Она сказала, что строители все исправили. Это был хороший подарок к Новому году.

Домовая коммуна

Каждое утро я задаю себе один и тот же вопрос: зачем я согласился стать управдомом? Когда знакомые узнают, что я управдом, в их глазах читается другой вопрос: что, лучше работы не нашлось? Жильцы пуще всего боятся, что управдом их обворует. Поменял он, к примеру, в подвале трубы - железные на пластиковые. Активисты тут как тут. Спрашивают, почему трубы без скидок приобретались? Скидки, мол, дают все магазины на крупную партию товара. «Слышали, председатель-то зарабатывает четыре тысячи, а недавно новую машину себе купил, «мершедеш», - судачат старушки на лавочке, а тот отродясь за руль не садился. Что и говорить, должность управдома публичная и предполагает пристальное внимание к его персоне. Чтобы он, как говорится, не расслаблялся, домовые активисты наблюдают за ним, как за товарищем Горбунковым из «Брильянтовой руки», отдыхавшим за границей. Если вы управдом, то лучший ваш имидж - фуфайка, тюбетейка, велосипед.

В нашем кооперативе люди работали по совместительству. Главное, чтобы жили в нашем доме. Почему главное? Да потому, что кооператив - это соседская община с круговой порукой. Это когда все отвечают за одного. Поэтому самые важные решения принимаются всем миром, на общем собрании, на нем же выбирают правление. И можете быть уверены, случайному гражданину с улицы жильцы нашего дома бразды правления не доверят. Это суть самоуправления. Дом принадлежит нам, мы и должны им управлять, хорошо или плохо, ни на кого не рассчитывая. Но вот закавыка. Как заметил сатирик Райкин, мы делаем вид, что платим, они делают вид, что работают. Однажды уборщица второго подъезда заявила, что кооператив обязан ей платить в два раза больше. На вопрос, чем она отличается от трех коллег, получающих за такую же работу тысячу рублей в месяц, уборщица пояснила, дескать, мы должны руководствоваться МРОТом. «А не то я вас всех сдам за ущемление моих прав». Пришлось расстаться с уборщицей и повесить объявление, не желает ли кто убирать второй подъезд за тысячу рублей. Желающих не нашлось, и подъездные активисты стали сами убирать свой подъезд, как в советские времена, не жить же в грязи.

Проблема с оплатой труда людей с метлой и тряпкой - весьма щекотливая. «Как платите, так и подметаем», - огрызаются они на замечания. В уборщицы идут люди социально обделенные. Встречая меня, они повествуют о своей тяжкой доле, а что управдом может поделать? Вопрос о повышении зарплаты проходит с больдоме. Почему главное? Да потому, что кооператив - это соседская община с круговой порукой. Это когда все отвечают за одного. Поэтому самые важные решения принимаются всем миром, на общем собрании, на нем же выбирают правление. И можете быть уверены, случайному гражданину с улицы жильцы нашего дома бразды правления не доверят. Это суть самоуправления. Дом принадлежит нам, мы и должны им управлять, хорошо или плохо, ни на кого не рассчитывая. Но вот закавыка. Как заметил сатирик Райкин, мы делаем вид, что платим, они делают вид, что работают. Однажды уборщица второго подъезда заявила, что кооператив обязан ей платить в два раза больше. На вопрос, чем она отличается от трех коллег, получающих за такую же работу тысячу рублей в месяц, уборщица пояснила, дескать, мы должны руководствоваться МРОТом. шим скрипом на общем собрании жильцов. Те не хотят понимать, что размер оплаты - это степень уважения к труду человека. Зарплата уборщиц обсуждается на собраниях до хрипоты несколько часов. Жильцы не внемлют слезам уборщиц. При этом никто из них самих «за копейку» убирать подъезды не намерен. Другое дело - упрекнуть насчет грязи в подъезде членов правления и иже с ними управдома. Если при утверждении сметы расходов речь идет о миллионах рублей, то обсуждение займет несколько минут, по причине того что миллионы для жильцов сумма абстрактная, а ставка уборщицы (тысяча рублей) им понятна, они такие купюры носят в своих кошельках. И с дворниками та же история. Получают они полторы тысячи. Говорят, что мало, а потому убирают только со стороны подъездов, а с обратной стороны дома не убирают, да еще и на жильцов обижаются, что те с балконов кидают разные предметы. Прав, прав был профессор Преображенский насчет разрухи в головах.

В поисках константы

Однажды после субботника в подвале была пирушка. Разговор зашел о том, что все в жизни и, в частности, в жилом доме держится на постоянных величинах - константах. Вот, например, работа управдома - это константа, обеспечивающая порядок в доме. Мнения разделились. «Друзья мои, - произнес начальник штаба субботника юбилейным голосом, - работа в России не может являться константой. Вот мой сосед по площадке трудился на заводе, а теперь он безработный, денег взаймы просит. Ну, и как можно считать работу константой?» Высокий жилец из второго подъезда, подавляя икоту, высказал свою позицию: «Господа, минуту внимания, наполним наши стаканы и будем считать константой нормативную составляющую - литр». - «Или квадратный метр», - подсказал сосед. Жилец из третьего подъезда, поддевая пластмассовой вилкой маринованный гриб, вступил в пикировку: «Не согласен. Мы все знаем, как при разработке нормативов постоянная величина превращается в переменную. Так что не надо тут заливать! Квадратный метр - тоже неудачный пример. Мы все видели, как новый жилец из первого подъезда в результате перепланировки увеличил жилплощадь. Соседи даже жалобу председателю писали. Да все без толку».

Подняв пластмассовый стаканчик, я поделился своими соображениями: «Вот люди в давние времена говорили, дескать, в одну и ту же реку нельзя войти дважды, но почему тогда одни и те же люди избираются в правление кооператива из года в год, несмотря на то что их критикуют на чем свет стоит? Объясняется это тем, что больше ни у кого из жильцов не возникает желания управлять домом. Причина указывается уважительная - нехватка времени. Отсюда вывод. Константой следует считать нехватку времени». Захмелевшие философы, найдя доводы разумными, решили покинуть подвальные Афины. На весеннем небе брезжил рассвет. Софистика, внебрачная дочь философов и адвокатов, не раз выручала меня в коммунальных диспутах с жильцами. Но на одном из приемов из-за своих мудрствований я чуть не пострадал. Дело было так.

«Что будем делать с затопившими меня соседями?» - влетев в подвальный офис, поинтересовался жилец из первого подъезда. Я спросил, дескать, вы уверены, что вас затопили соседи сверху, или это ваши ощущения? И пояснил, мол, Джордж Беркли утверждает, что окружающие нас предметы не существуют объективно, а реальны лишь ощущения. Смекнув, что принимать меры управдом не собирается, нервный жилец так разволновался, что схватил со стола перекидной календарь с подставкой и угрожающе закричал: «Как сейчас двину этим несуществующим предметом тебе по чайнику, посмотрим, какие ощущения будут реальными!» Ясно дело - психический. «Альберт Энштейн доказал относительность вашей проблемы, - обнадежил я агрессора. - Повременим денька два-три, высохнет ваш потолок, тогда и ремонта не надо. А за вами, кстати, должок за коммунальные услуги. Когда платить будете?» - «Вы же сами говорите, мол, реальны только ощущения, значит, долги не существуют», - вставил шпильку жилец, чем поверг в раздумья нашего бухгалтера. «Это не я придумал, а Беркли». - «Вот пусть он и платит! - вновь разозлился жилец, а потом почему-то поинтересовался, из какого подъезда этот Беркли. - Поговорить бы с этим гадом, чтоб людям головы не морочил».

Сады Семирамиды

«Письмо - это обнаженная душа человека», - сказал Мопассан. Мой управдомовский почтовый ящик набит корреспонденцией, словно банка шпротов. Коммунальные службы не забывают обо мне. Ну, и где тут обнаженная душа? Враки это все. У них, юридических лиц, одни деньги на уме, а где их прикажете взять, когда общая задолженность жильцов перед кооперативом составляет четыреста тысяч целковых. Причем у десяти жильцов долг - от 30 до 40 тысяч. По мнению платящего большинства, виноват во всем управдом, дескать, он не оказывает на неплательщиков должного давления. В результате не ремонтируются подъезды и сантехническое оборудование. А должники ходят, ухмыляются и в ус не дуют. Из-за неплатежей дом напоминает здание, описанное в «Двенадцати стульях». Помните? «Это была старая, грязная гостиница, превращенная в жилтоварищество, укомплектованное, судя по обшарпанному фасаду, злостными неплательщиками». Злостный неплательщик представлялся мне персонажем бессмертного произведения: то беспечным Авессаломом Изнуренковым, уязвлявшим управдома своими остротами, то запойным дворником Тихоном, голосящим о веселых днях в прошедшем времени, то гробовых дел мастером Безенчуком, голодающим по причине низкой смертности горожан. Но оказалось, что нынче злостный должник совсем не таков.

Ходить по чужим квартирам, признаться, мне никогда не доставляло удовольствия, тем более вышибать с людей деньги. Именно по этой причине я не стал судебным приставом. Но надо было что-то делать. Нашел в списке самую нехорошую квартиру, за которую вот уже год никто не платил, словно там никто не живет. А соседи утверждают, что слышат и видят признаки жизни: юлой крутится электросчетчик, с завидной регулярностью слышится урчащее сопрано канализационного стояка.

Звонок, словно бой колоколов английской ратуши, нарушил спокойствие логова неплательщика. В дверной проем просунулась голова коварной гражданки с внешностью пушкинской музы. По глазам девушки было видно, что она из-за моего визита не дописала письмо Онегину. Вот, говорю, пришел поинтересоваться насчет вашей задолженности кооперативу. «Ах, ах! - запричитала особа голосом доброй феи. - Только сейчас об этом самом подумала. Проходите». Попав в квартиру злостного должника, я вдруг осознал, что в моей жизни этого недоставало. Квартира напоминала великолепием султанский дворец в Стамбуле, вкусом - усадьбу князя Кочубея. По центру гостиной из чрева мифического создания бил фонтан, трепетно трогая смычком воды виноградную лозу богемского хрусталя, свисающую люстрой с потолка.

Видел я царские дворцы, бывал на развалинах афинских храмов, глотал пыль родины мальтийских рыцарей, посещал замки знаменитых испанских вельмож, бродил по веницианской площади святого Марка, приглянувшейся голубям. Но такого я еще не видел (если учесть, что это обычный многоквартирный дом в Вологде). Лоджия, совмещенная со спальней, представляла собой сад камней. Причудливые глыбы, предназначенные для сауны, были выложены с китайской трепетностью. Они напоминали о вечности и незыблемости мироздания. Слева от спальни располагался зимний сад. Причудливые тропические растения тянулись к искусственному солнцу. Пьянящий запах невиданных цветов, застенчиво выглядывающих из потолочных ниш, напоминал о царице Семирамиде. Я задал несколько эстетических вопросов насчет антуража, потом как бы невзначай напомнил о долге и откланялся. Вы не поверите, но вскоре на счет кооператива стали поступать деньги от самого злостного неплательщика. Для этого надо было просто навестить жильца. «Открой секрет, что ты там наговорил?» - выпытывали у меня члены правления. «Я разбудил в человеке дремавшую совесть», - загадочно произнес я.

Потом я разнес по почтовым ящикам других должников письма со следующим текстом: «Уважаемые жильцы, стали известны имена победителей конкурса «Долг платежом красен». Участие в нем приняли ваши соседи, задолжавшие от десяти тысяч рублей и больше. Долги с интервалом в 10 тысяч рублей были разделены на номинации. Победителями стали десять участников». Вы не поверите, но после этого в один из приемных дней в подвальном офисе, как сговорившись, собрались почти все злостные неплательщики и стали упрашивать предоставить им рассрочку в связи с трудным материальным положением. А еще просили, чтобы их больше не называли победителями никаких конкурсов. «Не может быть!» - недоумевал наш бухгалтер, вскоре увидев по документам лавинообразное поступление средств на банковский счет.

Для ясности дела

В начале года в нашем кооперативе устраивается отчетное или отчетно-выборное собрание. Подготовка к нему напоминает предвыборную кампанию. Избирательный округ - дом. Члены кооператива - электорат, правление - предвыборный штаб, а председатель - кандидат в депутаты. Необходима пропагандистская работа: жильцов надо убедить в том, что правление под руководством председателя ведет парусник верным курсом и что казна не растаскивается по норам корабельными крысами. Здесь требуется прозрачность в бухгалтерии и ясность в мыслях. Тут лучшее оружие пропаганды - выпуск домовой газеты.

Достаточно восьми полос формата А-3. Название газеты может совпадать с названием кооператива. На первой полосе уместно слово председателя, пусть он изложит свой стратегический взгляд на ЖКХ. Не помешает фото дома, да и управдома, а то не все жильцы знают его в лицо. На второй полосе - список членов правления и ревизионной комиссии, штатное расписание с окладами, объявление о субботнике, график приема жильцов и т.д. Третья-шестая полосы должны быть заняты отчетами членов правления, бухгалтера, паспортиста (с их фотографиями). В статьях не худо бы рассказать не только об успехах, но и о проблемах. Ну, и, конечно, следует опубликовать финансовый отчет с постатейным перечислением доходов и расходов. Доверия прибавит заключение ревизионной комиссии. На последней полосе целесообразно поместить ответы на обращения жильцов и справочную информацию на случай аварийных ситуаций, расценки на платные услуги, коммунальные советы.

 

СЦЕНЫ ИЗ ЖИЗНИ ДОМА

Стенограммы с жалобных мест

 

Не зарастет народная тропа в инстанции. Наш репортер побывал в присутственных местах, где жильцы вопрошают, жалуются и требуют.

Сцена 1. Вульгарщина

«Проходите, присаживайтесь». - «Очень приятно. Татьяна Михайловна, помните, я к вам приходила?.. Ой, вы стали блондинкой». - «Всегда была». - «Татьяна Михайловна, я пришла из-за уборки подъездов. 13 лет уборка велась, а в мае выпросила еле-еле: вымойте! Не вымыли, а помазали. Говорю: перемойте! Не перемыли. До второго этажа вульгарщина! В подъезд заходить тошно. Что толку, что сделали частичный ремонт, покрасили, где отслоилась краска. Стены в ажуре, а пол в позоре. Мы участвовали в ремонте, смывали старую побелку при помощи жердей, это же египетский труд. А дама из компании - высокомерная, не найти с ней ничего общего. Вульгарщина! Пришлите инспектора. Когда он придет?» - «Пока не знаю». - «Не знаете! А мы будем в грязи жить?» - «У нас 12 инспекторов на всю область. У них каждый день расписан вперед на две недели. Как появится окно…» - «Да не будет окна! Пойду к губернатору». - «Уборщицы губернатору не подчиняются. Сходите сначала к директору компании». - «Да, директор - человек положительный, тактичный, душевный. Человек слова и дела. Поговорю с ним завтра. Но, Татьяна Михайловна, такого лицемерства не должно быть!» - «Какого лицемерства?» - «Такого наглого! Я ведь каждый день смотрю, в подъезде убирали или нет». - «А почему я коммунальщикам не должна верить?» - «Незачем с коммунальщиками любезничать, надо с ними в рупор говорить. Два этажа вульгарщины! И за что мы деньги платим! Не будем платить, бойкот объявим. В газету напишу». - «Терпение, я пришлю инспектора». - «Главное, запишите, - подметать влажным веником! И еще. Дайте предписание соседу, который хлопает дверью. Он один в подъезде хлопает своей дверью - валится краска». - «Такое предписание дать не можем, но поговорим». - «Спасибо. И тогда, Татьяна Михайловна, досаждать больше не буду; если что наболит - пойду в редакцию».

Сцена 2. Конденсат

«Товарищи дорогие, перестаньте меня топить! А уж с остальным я как-нибудь разберусь». - «Кто вас затопил?» - «Меня топят четыре этажа». - «Это как?» - «Я не знаю, кто меня топит». - «А управляющая компания акты о протечках составляет?» - «Пишут: конденсат. Физику помню и слово конденсат не забыла. Если нигде вода не течет, конденсата не бывает. В 2006 году я судилась, когда меня залили гадостью. Везде пятна остались в виде цветочков». - «У вас в квартире что-нибудь подтекает? Краны, унитаз?» - «Нигде не каплет. Но у меня стоят везде пластиковые поддоны. На всякий случай: а вдруг… Проверю - сухие. Не знаю, что делать. В моем понимании, это не конденсат, а от соседей течет. Вызвала как-то экстренку. Пришел молодой человек, ни значков, ничего - кого впустила? Посмотрел: «Течет? Ну не заливает же!» Предложила отключить воду. Думала, если ее отключат, соседи зашевелятся-забегают, но я просчиталась. И вентиляцию приходили проверять разные люди (при неисправной вентиляции может образовываться конденсат - прим. авт.). Попросили газетку, потом спичечки; туалет, ванную, кухню обошли. Интересно получается, один заявил, что вентиляция не работает, другой сообщил, что работает, причем хорошо. Вот я и жду, кто ко мне придет в очередной раз». - «Ждите инспектора. Будем искать причину. Обследуем все квартиры по вашему стояку». - «Все квартиры сдаются». - «Все?» - «Да. В них без прописки живут. Друг к другу мыться ходят! А еще у нас появился новый жилец. Он приварил интернет, и как его включает, так все - телевизор не работает. Все забивает этот интернет! Может быть, опять за счет меня? Но это уже вторая проблема. Главное, чтобы не топили. Ведь ежели нигде вода не течет, конденсата не бывает!». -

Сцена 3. Заборчик

«Хочу узнать, как наши дела. У нас уголочек (цветник). Дворники помогли сделать. Нужен заборчик. Подавали заявку. Так вот как?» - «Ваша заявочка принята, заборчик у вас будет». - «Ой, спасибо, хорошая компания! Ой, слава тебе, господи! Нам бы маленько отгородиться от всего этого ада: машины все к нам, мусор весь к нам. И чтобы вокруг песочницы было огорожено. А еще спасибо дворнику, он нам камень подвинул, а то в час пик машины через двор потоком шли». - «Спасибо за хороший отзыв о дворнике. Слышали недавно другое». - «Это потому, что некоторые люди - нахалы! Тот, кто вам сказал, - бессовестный человек! Ему все вокруг не нравится. И деревья тоже мешают. Никому не верьте! Она (дворник) ходит каждый божий день, а мы по возможности помогаем. Мы очень стараемся. Мы рады бы и скамеек наставить. А вдруг человеку плохо? А вдруг кому отдохнуть надо - кто на вокзал, кто с вокзала. Но не надо, ночью будет спать невозможно, и так толпы пиво под окнами распивают. Нам будет капут. Уже ставили три скамейки. Было что-то страшное. А еще американцы в соседнем доме квартиру снимали, себя вели безобразно. Я им сказала, что уже поздно шуметь, так они и поняли». - «Значит, пока только заборчик?» - «Да, только заборчик. Вот, правда, мы просили администрацию двор заасфальтировать, и нас ведь неплохо приняли, хорошо поговорили, а потом приключилась беда, я уехала, и на собрание никто не явился. Но комиссия пришла посмотреть, головы опустили, стыдно, похоже, стало, такое безобразие у нас во дворе. Вот такие дела. А когда все цветет, у нас красотища. Цветы у нас весь город ворует. Нам бы заборчик».

 

КОММУНАЛКА

Записки жильца

 

Детство и юность я провела в большой благоустроенной квартире. Ее окна упирались в общежитие, откуда всегда лилась музыка и слышалось разноголосие. К тому же напротив проживал друг нашей семьи, дядя Витя, каждый год перевоплощавшийся в деда Мороза. Он приносил с собой праздник. Казалось, прямо оттуда. Я считала, что в общежитиях, как и в коммуналках, люди живут весело и дружно, жизнь протекает, как вечный праздник. Вечерами, глядя в окно, мечтала жить в таком доме.

«Мечты сбываются», - с иронией подумала я, восемь лет тому назад приближаясь к своему новому жилищу в Вологде - коммуналке в старом деревянном здании барачного типа. На пятнадцать комнат - одна кухня, две туалетные кабинки, одна ванная, приспособленная для стирки белья, она же душевая. Этому дому повезло - после давнего-предавнего капремонта в нем было централизованное отопление и горячая вода, чего не скажешь о многих других «деревяшках». Комната в коммуналке, да еще в целых двадцать квадратов, - ощутимое счастье для молодой семьи. Как же, с первых дней создания новой ячейки общества жить отдельно от родителей - об этом можно только мечтать. И вот мечты становились реальностью.

У входа в дом сидела маленькая скрюченная старушка в валенках и с посохом. Она расположилась прямо на крылечке. Глаза-пуговки 80-летней бабульки смотрели на мир как будто в последний раз, жадно охватывая взглядом все вокруг. Как выяснилось позже, дома ее ждал сын-алкоголик, тихий для соседей и буйный по отношению к родной матери. Прогулки на крыльце были ее отдушиной. Она жива и по сей день, обитает у дочери, куда долгое время не соглашалась переезжать от непутевого сына, регулярно отвешивавшего ей тумаков. Дочери удалось уговорить мать переехать только после его смерти.

Семейная жизнь началась по-коммунальному. Наутро после свадьбы я обнаружила перед дверями комнаты распотрошенный пакет с мусором. Здесь свои традиции - принято оставлять ведро с мусором у комнаты на общем коридоре. А соседка напротив - большая любительница кошек. Она приводит их с улицы и выставляет на коридоре миски с остатками еды. С наступлением ночи кошки живут по своим правилам. Вот и пришлось с утра, забыв про вчерашний праздник, брать в руки веник и вливаться в новую, коммунальную, жизнь.

Коридорный порядок

На коридоре сидели соседки и, переглядываясь, замолкали нам вслед: новые соседи - новая тема для разговоров. Это сейчас я понимаю, что, вызнавая у нас что-то новое, они тут же делились друг с другом информацией, словно подпитываясь чужими историями. Сарафанное радио работает здесь как нигде. Тогда же интерес к своей персоне я расценивала как предложение подружиться и отвечала на все вопросы, заданные с дружелюбной, как мне казалось, улыбкой. Я совсем не думала, что каждое мое слово может обернуться против меня.

Соседки объяснили нам, новым жильцам, что нужно время от времени бороться с грязью в общих местах. Дежурить - значит убирать общие туалеты, мыть коридор, кухню, чистить раковины и подметать лестницу. Делать это надо столько дней, сколько человек проживает в комнате. Мы еще застали те времена, когда дежурство передавалось, словно пост. Принимающий шел в туалет и на кухню, придирчиво рассматривал поверхности. С годами этот ритуал упростился. Никто уже не ворчал по поводу небрежно сданного дежурства, просто перевешивали табличку-напоминалку. А вот мой сосед вспоминал, как в стародавние времена одна из соседок, которой боялись всей коммуналкой, сидела с белым платком в руках все время, пока сдавалось дежурство, и этим платком проверяла, насколько чисто убрано.

Между собой мы распределили обязанности не так, как это было принято у соседей: мальчики - курят, девочки - надраивают поверхности. Современному мужчине не нужно колоть дрова, носить воду, топить печь. По хозяйству остается разве что мусор вынести. Дежурства выпадали раз в полтора-два месяца, прибираться в комнате приходилось гораздо чаще. Глава семейства, всеми фибрами души не любивший блюсти чистоту, великодушно предложил: он берет на себя уборку общих мест, но при этом не касается домашних дел, которые ложатся на мои плечи. На том и порешили. Муж взялся за уборку. Пару раз из вежливости соседки его дружно хвалили, несмотря на то что убирался он, положа руку на сердце, так себе, хотя и очень старался.

Мужик, приводящий в порядок общие места, был в новинку. Иногда он забывал про то, что подходила очередь, - соседи не дремали. И вот однажды в двери раздался стук. Он означал конец соседскому терпению. Минут за двадцать до этого соседки что-то бурно обсуждали на коридоре. Слышимость сквозь тонкие стены отличная, поэтому мы вкратце уже знали, чем обернется встреча с незваными гостями. Вызвав на коридор менее сильного противника из нас двоих, то бишь меня, они бросились в атаку: «Вот ведь ваша очередь, а коридоры не убираются!» - «Вы же знаете, что не я этим занимаюсь». - «А почему ты не прибираешься, как мы?» - «Почему это должна делать я?» - «Но мы же девочки!» - наступала одна из них, кстати, моя ровесница, весь последний месяц буквально набивавшаяся в подружки и за глаза осуждавшая тех, с кем сейчас стояла у моих дверей. «Девочки - еще не значит, что прибираемся лучше мальчиков». - «Но как так? Виданное ли дело - мужик с тряпкой в руке?»

Между прочим, многие из соседок, осуждавших меня в тот вечер, переняли мой опыт. Не знаю, каким способом удалось им уговорить своих благоверных, но «мужик с тряпкой» больше удивления не вызывал. К сожалению, со временем обстоятельства изменились, пришлось браться за помывку мест общего пользования самой. В такие минуты я представляла, что выполняю самую важную миссию на земле - спасаю мир от грязи, и эта работа не казалась такой ужасной.

В сказку попали

Большая глава моей коммунальной жизни связана с появлением ребенка. Если опустить радостные эмоции, то в сухом остатке останется вынужденное многочасовое нахождение в одних и тех же коммунальных стенах с одним и тем же кругом лиц. И маршрут с пеленками: комната - ванная - комната. Занимать очередь в ванную, чтоб постирать, приходилось за час. Невозможно вычислить, уснет или проснется ребенок к тому времени, когда освободится ванная. Постирушки я рассчитывала закончить к тому времени, когда большинство соседей вернутся с работы, но это не всегда удавалось, что вызывало вспышки недовольства у других обитателей дома, к слову сказать, также вырастивших здесь своих детей.

Шли годы, малыш подрастал. Топающие шаги маленького человечка не умиляли соседей, как меня саму когда-то беготня чужих детей. И это понятно, у каждого свой распорядок дня, работа по сменам, а то, что несколько лет назад их дети точно так же носились по коридору, уже забыто. Пришлось научить малыша распознавать, кто добрый, кто злой. Маленькие дети наших знакомых полюбили бывать у нас в гостях. «Я скажу тебе по секрету, что это настоящая баба Яга, - показывала я из-за двери одну соседку, не переносившую не только детей, но и людей вообще, - поэтому пока она здесь ходит, на коридор лучше носа не показывать. И вообще - мы в сказку попали», - так обозначались правила поведения для ребенка, впервые пришедшего в гости к нам. Бывалые уже знали, что здесь весело. Как только баба Яга забиралась восвояси, на коридоре можно было тихонько играть с ребятами, проживавшими здесь.

Меня всегда удивляло, что у сына коммунальные неудобства не вызывали негативных эмоций. Из любых гостей он всегда просился в «свой деревянный дом». То, что ребенку до 7 лет приходилось ходить на горшок, носить посуду для мытья через полкоридора, ждать, пока освободится духовка или ванна, воспринималось им как должное. Наверное, дети по-другому видят жизнь, вообще не беря в голову то, что портит ее нам, взрослым.

Про себя я окрестила местных кумушек, целый день обсуждавших соседей, «коммунальными женщинами». У них как будто не было своей жизни - лишь коммунальная. В порядке вещей для них разругаться между собой в пух и прах, а на другой день болтать, как закадычные подруги. Они все время объединялись против кого-то и могли встать стеной на защиту паренька из своих, когда кто-то из пришлых пытался устанавливать свои права. Вдруг я заметила, что за год сидения в декрете я становлюсь одной из них - такой же склочной и скандальной. По приходе второй половины с работы начинаю в красках описывать перипетии коммунальной жизни за день… С этим надо было что-то делать. Раз в неделю стала ходить в студию по интересам, благо с ребенком было кому посидеть. Устроилась на неполный рабочий день. Заняв себя делом, я перестала обращать внимание на назойливость соседок.

Не забыть соседку, больно любившую спиртное и мужчин. Она совмещала то и другое, а когда кончалось первое, становилось ненужным и второе. Очередного кавалера дама под предлогом покурить выставляла в коридор в одних спортивных штанах и тапочках, закрывала за ним дверь и заваливалась спать. Реакцию брошенных на произвол судьбы мужиков соседи по коммуналке за много лет выучили наизусть: сначала робкие стуки в закрытую дверь, затем уговоры, переходящие в угрозы, непрекращающийся долбеж в двери и уже угрозы в адрес соседей. Затем вместе с соседями уговаривали вернуть вещи. Ни общее порицание, ни милиция так и не утихомирили женщину.

 

Нет худа без добра

Через полгода у меня сложилось впечатление, что в коммуналке живут несчастные люди. Одни спились, другие могли в свое время заработать жилье, но не стали напрягаться. Исключение, по моему мнению, составляли студенты, снимавшие здесь комнату, и молодые семьи, имевшие хоть и призрачную, но все-таки надежду выбраться отсюда. Почему несчастные? Семейных пар на коридоре было совсем немного. В основном женщины с детьми. Или престарелые люди. Как я убедилась на личном опыте, коммунальная жизнь сильно влияет на семейные отношения. Невозможно вдвоем приготовить ужин. Обязательно какая-нибудь из соседок начнет толкаться и ворчать. Под косыми взглядами хочется поскорее забраться в норку и не высовываться. Пуще всех бед - неусыпный контроль. Тотальный контроль за всем, что происходит: кто заходил, во сколько, чем занимались, какую песню пела ребенку, к чему достала свой старый баян, почему не смогла успокоить ребенка ночью, да что вы там все стучите… Никакой личной жизни. Все эти люди каждый день принимают в ней самое непосредственное участие. Ты видишься с ними, когда идешь умываться, мыть посуду, готовить...

За восемь лет обитания здесь я стала раздражительной, искала малейший повод вырваться отсюда. Научилась так же ловко, как соседки, решать вопросы с помощью покрикивания и возмущения. Я стала своей в коммунальной среде, я пережила состояние «коммунальной женщины», заразилась вирусом несчастья, но, к счастью, мне удалось вовремя бежать. На выходе из коммуналки я имею богатый жизненный опыт и неполную семью в составе меня и моего сына.

И все-таки, оглядываясь назад, я прихожу к мнению, что жить в коммуналке - это одно счастье, а не жить там - другое. Там я действительно была счастлива. В нашей комнате всегда было много гостей. Порой ночевали вповалку на полу, на придвинутых друг к другу спальнике и матрасе. Здесь родился и превратился в школьника мой ребенок. У него даже есть такое качество коммунальное, которое я называю «врожденный коммунизм». Он с детства «свойчатый» - везде чувствует себя свободно, как дома. И этому мы во многом обязаны многолюдной коммуналке. Там, несмотря на ссоры, реально помогут в трудную минуту. Только там можно, не выходя из дома, получить консультацию медсестры, сделать прическу или подстричься у профессионального парикмахера, подобрать эскиз или сшить наряд у швеи, сэкономить на репетиторе по русскому, полюбоваться на работы ручной резьбы из первых рук. Кто только не пожил на коридоре на моей памяти.

В коммуналке я научилась ругаться (это умение мне порой пригождается в жизни), направлять в мирное русло энергию алкоголиков, определять по людям, кто есть кто. Сейчас, иногда даже на отдыхе в скромном пансионате на юге, нет-нет, да и подумаю, как бы вели себя милые улыбчивые соседи по лежаку, будь то не пансионат, а коммунальная квартира. И тут же безошибочно определяю, кто из них неформальный лидер, кто подстрекатель, кто запил бы по-черному… Ведь жизнь, она одна большая коммуналка.

 

ТРУЩОБЫ

ЖИВОЙ УКОР

 

«Влада, Олеся, вы куда? Настя, а ну домой! Никита, и ты туда же?» - двери одной из комнат распахиваются, оттуда, смеясь, друг за другом выскакивают три девочки, старшей из которых не больше десяти. В проеме появляется трехлетний малыш. Он удивленно выглядывает в коридор.

«Вот разве детей в четырех стенах удержишь? Им же все любопытно, - следом за малышом появляется Светлана, мама ребятишек. - Хотя каждый раз, как они на коридор выбегают, становится жутко: все кругом такое ветхое. Несколько лет назад чердак прогнил, провалился. Вроде б отремонтировали его немного, потолок зашили, а все равно страшно». Обычный день вологжанки Светланы начинается в шесть утра с похода на общую кухню. Поставить большое ведро на газ, нагреть воды, чтоб семье умыться. Отправить мужа на работу, Андрея и Владу в школу, младших девочек отвести в детский сад. Маленький Никита пока еще остается дома. Затем по заведенному распорядку: помыть посуду, опять нагреть воды - постирать. Еще ведро - прибраться в комнате. А там уж пора приниматься за готовку. Круг комната-кухня-ванная-комната - маршрут передвижения в течение дня. Хорошо, что дети уже подросли. Как вырастить ребенка в экстремальных условиях - это Светлана знает не понаслышке.

«Вот ванночки висят на стенах. Приходится, чтоб помыть детей, греть на кухне воду и носить ведрами в комнату, - рассказывает Светлана. - А белье стирать на семью из семи человек? А полоскать-то? В одних перчатках - невозможно, надо тройные надевать, как зимой при стирке в проруби. Сушим белье кто где. Я на чердаке развешиваю. Каждый раз иду туда и боюсь, что провалится. От сквозняков я то с одним на больничном, то с другим. И не я одна здесь такая. Почти в каждой комнате на этаже дети». «У нас на этаже 13 хозяйств на 15 комнат. В каждой семье - где двое, где трое, есть и пятеро детей», - к разговору на коридоре присоединяются соседки, пенсионерка Валентина Федоровна и Наталья Ювинальевна. Последняя живет в этом доме с 1986 года. Растит двоих сыновей. Один уже работает, второй ходит в школу. «Дом-то 36-го года постройки. Все на ладан дышит: полы проваливаются, крыша течет, канализация не уходит, газовые плиты еле пыхтят, а конфорки - в кармане каждый свою носит. И никому до нас дела нет!» «Сами моемся кто по знакомым, кто в бане. Детей моем дома в тазиках и ванночках. Жилье это ни продать, ни приватизировать, ни обменять. Так и живем. Вот в таких условиях». «Даже друзей в гости не пригласишь - стыдно», - вставил слово юноша Сергей. «Куда мы только не обращались! Ведь у нас столько детей в доме! На втором этаже около двадцати, да на первом около десяти».

Последовала экскурсия по местам общего пользования на втором этаже. В кухне - старые плиты без конфорок. По стене пролегла глубокая трещина. Потолок - в подтеках. Пол просел настолько, что, того и гляди, провалишься вниз. Посещаем туалет. Около раковины в полу дыра. Окна заколочены, из них сильно дует. Несмотря на то что жильцы стараются следить за чистотой в «общих местах», регулярно передавая друг другу дежурство, - в туалете стоит сильный запах. Канализационные трубы - отдельная песня и боль этого дома. «У нас туалеты как-то разрыли. Оказалось, трубы все давно сгнили. Менять не стали, сказали, мол, нет смысла. Все зарыли обратно. Получается, труб как бы и нет. И теперь как только оттает земля, все лето эта вонь из-под земли выходит. Под дом течет». «У нас еще что, а вот на первом этаже без противогаза в туалет заходить опасно».

Спускаемся вниз. Действительно, в уборную невозможно зайти, хотя внутри все добросовестно вымыто жильцами. Сквозь щели бревенчатых стен не на шутку сквозит. Над кабинками старательно приколочена рейками черная полиэтиленовая пленка. Тем не менее, пол сырой. «Если сверху в туалет сходят, здесь течет так, что хоть с зонтиком по нужде ходи, - присоединяются к нам соседи с первого этажа Геннадий и Евдокия Ивановна. - Можно ходить только в одну кабинку, потому что в остальных двух течет до невозможности». «Этот запах вообще ничем не истребить. Что только не пробовали! Вообще, что могли, мы постарались своими силами исправить. Ребята вот пленку натянули, окна фанерой заколотили. Но все это мелочи, ведь дом разваливается на глазах».

Пол на кухне первого этажа разломан, плиты извело так, что вымыть посуду, стоя на нем около раковины, становится рискованным. Трубы проржавели. Стены в жутких потеках и трещинах. Поднимаешь голову вверх - на потолке тоже трещины и оголенные доски, сгнившие до черноты. Нет-нет, да и пробежит по коридору крыса или мышь. Двери на этажи на замок не закрываются, так что посторонние легко могут проскочить в дом. На первом этаже гораздо холоднее, чем на втором. В одной из комнат, по словам соседей, в зимние морозы температура не поднимается выше семи градусов. «С той стороны открыта канализация. Даже фундамента нет. У меня у снохи в комнате дыры с улицы. Холодища. В морозы даже в пальто замерзают».

Кое-кто считает, будто бы в подобных деревянных бараках живут опустившиеся люди: алкаши, безработные, бывшие зеки, выселенцы за долги. Правды в таком мнении не больше, чем в отношении любого дома. В аварийных «деревяшках» живут люди, не имеющие материальной возможности отсюда выбраться. Это многодетные семьи, для которых нереально накопить денег или связать себя грузом ипотеки, а снимать жилье - удовольствие не из дешевых. Это молодые семьи с маленькими детьми, сводящие концы с концами, потому что жена в декрете, а еще надо помогать родителям. Это и те, кто всю жизнь стоял в очереди на квартиру, но в один прекрасный день надежды рухнули, да и очередь эта, как известно, продвигается очень медленно. Да мало ли жизненных ситуаций, когда рассчитывать на другое жилье не приходится?

На Пригородной, 2 в трех десятках комнат проживают обычные семьи с детьми, всячески пытающиеся обустроить быт в условиях, непригодных для проживания. Обращаясь со своими проблемами во всякие инстанции, они часто слышат: другие живут еще хуже. Согласитесь, логичнее другая точка зрения, а именно: другие живут лучше, из чего и надо исходить в решении проблемы аварийного жилфонда. Влада, Олеся и Настя, шумно промчавшись по коридору, вбегают в комнату. У порога их радостно встречает маленький Никита. Только у мамы почему-то глаза грустные-грустные. «Мамочка, скоро мы отсюда уедем, ведь правда?» - шепчет на ушко Влада.

 

ДОМ БУРГОМИСТРА

 

«Так и представляю себе, как гид, сопровождая туристов по набережной реки Вологды, рассказывает: «Это район старой Вологды, где люди живут, как до революции: без водопровода, отопления, канализации, топят печь», - начинает свой рассказ жительница дома 1 на Бурмагиных Ирина Петровна.

Она живет в этом доме почти сорок лет. Самому же дому уже за сто. Он пережил революцию, две войны, три пожара, не одну смену государственного строя. Ветры перемен и время наложили свой крепкий отпечаток на дом. Вовсе не «убитый» с виду, он «старик» изнутри. Фундамент местами разрушился, балки подгнили, под крышей спрятались обугленные пламенем пожаров бревна. Крыша течет, деревянные перекрытия покрылись плесенью и грибком. В полу щели, пол давно просел. Если распахнуть окно, из сгнивших рам открывается отличный вид на набережную. От бесконечных переделов, то в коммуналку при советском строе, то в отдельные квартиры ближе к нашему времени, дом устал. От прежнего величия остались только стены, местами покалеченные огнем. Краска не смогла зарубцевать эти раны, на месте ожогов проглядывают темные пятна. Эти стены могли бы о многом рассказать, умей они говорить. Дом на Бурмагиных, 1 ведет свою историю с 1907 года. Он был построен для бургомистра Четыркина. Когда-то здание украшали арочные окна, а согревали изнутри печи в изразцах. Рядом с домом находилась привратницкая, где когда-то жила бабушка мужа Ирины Петровны Евстолия Ивановна. Позже баба Толя, как ее называли родные, продавала билеты в цирке, располагавшемся поблизости с домом. По доброте душевной пропускала бесплатно местных мальчишек на представление. Среди них был и Игорек, будущий Герой Советского Союза Игорь Каберов.

Баба Толя дожила до 92 лет. Знавала не только бургомистра и героя Советского Союза. Рассказывала, будто как-то пила чай со Сталиным в числе других ссыльных. Но вернемся к дому. После революции он был переделан под коммунальные квартиры. Небольшой коридор, соединяющий комнаты, общая кухня. Со временем семьи стали занимать по две-три комнаты, в итоге образовалось несколько квартир. В администрации города, рассказали жильцы, считается, что это семиквартирный жилой дом. Однако в нем есть две квартиры под №5, две под №7, одна из которых почему-то располагается на первом этаже. Жильцы не обращают внимания на эти арифметические неточности. Главные их неудобства связаны с удобствами. «У нас зимой занавески ходуном ходят и развеваются от ветра, дующего сквозь щели. Сколько дров уходит за зиму - не пересчитать. Спим под тремя одеялами. Углы промерзают насквозь», - рассказывает Ирина Петровна. «А мы на втором этаже живем, у нас постоянно с крыши по стенам протекает вода, все время носимся с тазиками и ведрами. Сторожим, чтоб вода на проводку не попала», - подхватывает соседка Наталья Митрофановна. «Туалет в доме один на два этажа, да и тот холодный - выгребная яма. Несколько лет назад окончательно сгнил и провалился. Восемь лет мы околачивали пороги инстанций, добивались, чтоб его отремонтировали. Восемь лет были вынуждены ходить на ведра. Степень износа дома больше 80 процентов. К 860-летию города фасад покрасили, но это не защищает дом от разрушения».

Чтобы не быть голословными, женщины предложили мне лично убедиться во всем путем экскурсии по дому. Вместе с мужем Натальи Митрофановны пришлось, не без риска, забираться на чердак. Туда давно уже никто не залезал, поскольку жильцы боятся обрушения. Под крышей, то тут, то там отсвечивающей довольно приличными прорехами, - обгоревшие балки. Михаил Иннокентьевич, осветив их фонариком, показал, где было возгорание. В углу одно почерневшее бревно отходит от другого, поэтому скреплено скобой. Дерево обвито плесенью, местами на нем выросли грибы. «Вот тут вода протекает с чердака в нашу квартиру. Как стекает на эти бревна - непонятно, но с тазиками и ведрами в квартире мы не расстаемся». Печная труба на чердаке тоже требует ремонта. Спустившись на второй этаж и задрав голову, разглядываю потолок. Несмотря на пестрый рисунок обоев, на них нетрудно различить огромные коричневые пятна. В коридоре пятна от протечек еще больше выражены.

Спускаемся на первый этаж. В коридоре хлопьями свисает с потолка штукатурка. В щели дует. Заглядываем в одну из квартир. В комнате шумит стиральная машинка. «Стирка белья - целый ритуал, - поясняет Ирина Петровна. - Сначала нужно принести с колонки на Маяковского ведер 20 воды, нагреть их на привозном газу либо при помощи электрического кипятильника. Постирать машинкой или руками. А затем нужно идти полоскать. Это настоящее испытание. Плотов на реке теперь уж не ставят, поэтому полоскать мы ходим на колонку. И прямо в самом центре Вологды, порою на глазах у туристов, в любое время года полощем свое белье. В морозы, случалось, вода в колонке замерзала - что уж про наши руки рассказывать. Вода стекает в сторону жилого дома, чьи жильцы нас несколько раз пытались прогонять, писали жалобы».

Вместе с Ириной Петровной и Натальей Митрофановной берем ведра и проделываем путь от дома до колонки и обратно. «По этой узенькой дорожке надо ежедневно по воду ходить. Зимой наметает сугробы. Вот все смотрю, чтоб об этот железный выступ головой не задеть», - говорит Ирина Степанова. «На семью из пяти человек, - продолжает ее соседка, - каждый день требуется ведер 15 воды: чтоб и умыться хватило, и на приготовление еды, и посуду вымыть. Да еще малыш у дочери. Сколько воды нужно ребенка помыть! Хорошо, мужья помогают ведра таскать». На обратном пути осматриваем двор. За забором располагается пожарная часть. «Там и горячая вода есть, и сауна, все удобства, - наперебой перечисляют мои провожатые. - Соседний дом на Маяковского с удобствами, а до нас почему-то сети не дошли». Выгребная яма, пока во дворе сухо, выглядит убранной. Женщины уверяют, что весной и в дождливую осень весь двор буквально плавает в нечистотах. Кстати, когда-то на месте выгребной ямы находился фонтан. Летом в дни массовых городских гуляний двор тоже «плывет», но уже по другой причине: из-за отсутствия общественных туалетов и обилия подвыпивших отдыхающих. Откуда-то сверху из разбитых окон слышится музыка. «Это соседи наши неспокойные. Все гуляют да пьют. Страшно даже ненадолго оставлять дом. Глядишь, уснут с зажженной сигаретой. Огня особенно боимся». С невеселыми мыслями покидала я дом бургомистра. Выйдя на улицу, наткнулась на группу туристов. «Мы находимся в историческом центре города», - говорила экскурсовод.

Из письма государству: «Мы проживаем по адресу: г.Вологда, Бурмагиных, дом №1. Наш дом построен в 1907 году. Находится в самом центре города. Мимо нас постоянно проезжают туристы. Прогуливаясь по набережной, заходят во двор. Снимают дом на камеру. И очень удивляются, что в областном центре люди все еще живут в таких условиях… Описывать все прелести своего житья не будем, сами понимаете, если деревянному дому сто лет. Некоторые люди живут с удобствами и жалуются, а нам каково? Каменный век. Стыдно».Вот тут вода протекает с чердака в нашу квартиру. Как стекает на эти бревна - непонятно, но с тазиками и ведрами в квартире мы не расстаемся

Спускаемся на первый этаж. В коридоре хлопьями свисает с потолка штукатурка. В щели дует. Заглядываем в одну из квартир. В комнате шумит стиральная машинка. «

Вместе с Ириной Петровной и Натальей Митрофановной берем ведра и проделываем путь от дома до колонки и обратно. «

Из письма государству: «

 

ПЛЕН ОБСТОЯТЕЛЬСТВ

 

В районе исторического центра Вологды более 40 процентов домов - аварийные, износ которых превышает 75 процентов, говорят коммунальщики.

Деревянные дома расположены большей частью на улицах Маяковского, Засодимского, Бурмагиных, Благовещенской, на проспекте Победы. На Бурмагиных, 38 красуется самый старый жилой дом в Вологде. Ему около двухсот лет. Дом на Благовещенской, 51-а - 1902 года постройки, на проспекте Победы, 34 - 1900-го, 32, 38 и 40 - 1917-го, на Воровского, 92 - 1913-го, на Кирова, 77 - 1915-го, Маяковского, 10 - 1914-го, Маяковского, 11 - 1917-го. Список можно продолжить. Большинство старых домов признаны непригодными для проживания. Необходимо расселять ветхий жилфонд, но у города нет такой возможности: бюджет не тот.

Дом на Ударников, 33 - один из типичных представителей аварийного жилфонда и заложник обстоятельств. Он скромно приютился на самом краю микрорайона. За ним - железная дорога. Впереди - начатое строительство дороги на Лукьяново. Во дворе старые погнутые качели и заброшенная песочница. Когда-то здесь было много детей. Неподалеку заваленная разным хламом помойная яма, дальше - болотина. Окна в доме, построенном еще в тридцатые годы, заколочены. Двери в оба подъезда закрыты на замок.

В некогда восьмиквартирном доме на Ударников, 35 теперь живут лишь две семьи. Пока дети на работе, а внуки на учебе, за домом присматривают Ираида Валентиновна и Капитолина Анатольевна. Обеим за семьдесят. «Соседи - кто умер, кто уехал. Крыша дома постоянно протекает, местами и толи на ней нет. Ураганом все провода пообрывало. Печку протопить невозможно. Потолки в квартирах обваливаются, проводка замыкает. Нет ни воды, ни канализации», - рассказывает Ираида Валентиновна. «Вот начнут строить дорогу, и вас расселят», - немало подобных обещаний слышали жильцы и терпеливо ждали. Три года назад место за домом, где были огороды, распахали. Стройка закипела, а потом затихла. Расселения не случилось. Жильцы обивают пороги инстанций. В 2007 году дом признали непригодным для проживания. «А до этого мы 25 лет стояли в аварийной очереди. В прошлом году подали иски в суд, суд приказал: расселить немедленно. Но жилья пока так и не получили, - рассказывают соседки. - А теперь и вовсе нас за бомжей принимают. Вопрос задают: мол, что вы за люди, раз в свое время квартиры получить не могли? Да мы жили хорошо! Нам здесь очень нравилось. Здесь хоть и центр города, но тихо и спокойно - зона отдыха».

Капитолина Анатольевна, всю жизнь проработавшая на железной дороге, в свое время переехала сюда из Лосты, из благоустроенной квартиры. «Все за ребятишек боялась, моста в те годы не было, очень опасно через линию ходить. Вот и поменялись. Все трое парнишек здесь и выросли». 45 лет отработала на производстве и Ираида Валентиновна. В этом доме родилась ее дочь, которая живет тут и по сей день, здесь же растет и внучка-школьница.

По шаткой лестнице поднимаемся на второй этаж. На лестничной площадке аккуратно сложены дрова. «Вот сами дрова заготавливаем. Конечно, две тысячи дают на это дело. А пять тысяч один воз стоит. Возом тут и делать нечего, - говорит Капитолина Анатольевна, открывая двери. - Вот кухня, но зимой в ней не появляемся, потому что все протекает и потолок рушится. Печку на кухне не топлю, потому как труба упала. В спальне печь топим, а готовим на электроплитке. В этой комнате не живем вообще - потолок рухнул». В туалете, коридоре и на кухне свет включать нельзя - непременно заискрит прохудившаяся проводка. В жилых комнатах чистота и порядок. Хозяева пытаются создать уют в полуразрушенном доме. В соседнем подъезде в квартире Ираиды Валентиновны проблемы те же: потеки на стенах, разрушающиеся стены и потолок, прохудившаяся печь. «И туалета фактически нету. Отходы вровень со стульчаком, никуда ничего уже не уходит. Все негожее, все завалилось. Вся гадость идет вниз. На чем живем-то, - вздыхает пенсионерка. - Воду с колонки носим. Белье эдак и стираем, на колонке полощем. Мыться к знакомым ходим, баня-то стоит больше сотни рублей».

В гостях у Ираиды Валентиновны бывшая соседка Люция Константиновна. В недалеком прошлом она жила в точно таком же разваливающемся деревянном доме, расположенном по соседству на Ударников, 33. Ей как ветерану труда, отработавшему не один десяток лет на вагоноремонтном заводе, дали комнату в общежитии. В аварийном доме остался жить сын со своей семьей. Теперь они единственные обитатели. Елена, сноха Люции Константиновны, провела меня в дом. В комнатах следы разрушений, заботливо прикрытые жильцами. В соседние квартиры страшно заглянуть - там обрушившиеся балки потолка и зияющие дыры в полу. «Мои дети родились и выросли в этом доме, им уже больше двадцати лет, - говорит Елена. - Сами окна заколачиваем, чтобы бичи не пролезли, сами газ привозим, дрова заказываем. Стыдобища перед людьми. Нас по суду должны расселить, но уже не верится, что когда-то мы отсюда уедем. Нам говорят: люди, бывает, еще хуже вашего живут. Да куда уж хуже?»

 

РУХНУВШЕЕ СЕРДЦЕ

 

По праздникам на общей кухне жильцы деревянной коммуналки, что на Дзержинского, 2 в Вологде, устраивали совместные застолья. Будни шли своим чередом: кто-то варил борщ, скворчала на сковороде картошка. Женщины обсуждали рецепты, перемывали соседям косточки, вступали в перепалку, а потом мирились. Тут же, на кухне. Она была сердцем коммунальной вселенной. А когда это сердце перестало биться, ухнув вниз, старый, истерзанный временем барак начал окончательно разрушаться.

Зима. На торцевой стене деревянного здания, словно слезы, застыли струи воды, просочившейся сквозь бревна. В подъезде парит, в темноте приходится двигаться наугад, даже не на ощупь, поскольку до держащихся на честном слове перил невозможно дотронуться. Они противно липкие от вечной влаги. Пар с этой стороны дома исходит от помещения, в каких обычно находится тепловой узел. Моя собеседница, жительница этого дома, уверенно движется на второй этаж, и пар ей не помеха: «Только один плюс - все хоть потеплее в доме будет». В комнатке Антонины Ивановны не жарко, несмотря на предпринятые ею меры. «У меня «салофанкой» и покрывалом окно завешано, да еще и занавески. Я окно не открываю. Вот тепло было - приоткрыла форточку, а то дышать уже нечем». На полу старенькая электроплита - вот и вся «полевая» кухня.

Она ведет меня по давно остывшему коридору - большинство радиаторов срезаны из-за постоянных прорывов. В помещение, бывшее хлебосольной кухней, заходить опасно. Словно игрушечная, повисла на стене плита, застряли шкафчики. Перекрытия кухни обрушились несколько месяцев назад. К счастью, никто не пострадал. Обвал произошел днем, когда большинство обитателей коммуналки были на работе. А кухня на первом этаже не функционировала уже давно. «У нас как рухнула кухня, так все вокруг стало рушиться, - рассказывает Антонина Ивановна. - Сначала кухня обвалилась полностью. Первый раз в своей жизни такое видела. Потом замерзли трубы. Два месяца без воды сидели. Два месяца ходили на улицу все выливать. Потом, видимо, потеплело, пооттаяло, вода пошла. Так теперь внизу прорвало - льет напропалую. Можно вызвать водоканал, но приедут - все отключат». Идти до колонки не так уж близко. Хорошо, что жители соседнего барака вошли в положение и разрешили брать воду в их доме. «Нам, кто проживает в этом доме постоянно, администрация города предлагает жилье в маневренном фонде, то есть временное. Предложения разные. Кому предложили на другом конце города дом без удобств: печку топить, воду носить, туалет на улице. Да еще и на работу придется ездить за тридевять земель. Человек, думаешь, согласится? Или предлагают комнату в общаге, где вода с перебоями. А зачем я отсюда поеду в такое же место?»

В ванной ледяное царство в результате нескольких прорывов. «Надо же, я только-только белье отполоскала», - вылавливает лед Марина. Вот уже на протяжении нескольких лет она ютится в комнате, куда пустили пожить знакомые. Женщина развешивает на веревке платьишки дочки-дошкольницы. Марина давно привыкла терпеть неудобства. Она стойко переносит коммунальные тяготы. «Я никак не думала, что кухня рухнет первой, - рассказывает еще одна соседка. - Дом давно начал приходить в негодность: в соседней комнате подтеки, у Е. подпорка стоит, чтобы крыша не рухнула, у К. почти упал потолок в комнате - дали временное жилье». На первом этаже кухня и туалеты не работают уже несколько лет. Сначала жильцы ходили к верхним соседям по нужде, но когда последние поняли, что делить дежурство в общих местах «нижние» не намерены, запретили заходить к ним. Сейчас на втором этаже в рабочем состоянии лишь один туалет. Жители запирают его на ключ от непрошенных гостей. Соседи снизу, а их осталось в доме человек шесть, вынуждены ходить на ведро. Нетрудно догадаться, куда выливают его содержимое. На двор».

В феврале 2008 года дом признан непригодным для проживания. Несколько человек получили комнаты в маневренном фонде. Переехавшие жильцы не теряют право на получение жилплощади вне очереди, вот только таких же внеочередников в городской очереди хватает. Не все жильцы верят в то, что, согласившись на временный переезд, они когда-то обретут благоустроенную жилплощадь. «Мы, наверное, с соседом будем самые последние, кто отсюда выедет. Выедем в халупы, да так, боюсь, и останемся в тех халупах. Поэтому переезжать не спешу», - говорит человек, живущий там, где жить нельзя.

 

УНИЗИТЕЛЬНАЯ ЖИЗНЬ

 

«Если бы вы знали, как унизительно жить в таких условиях, - разводит руками 60-летняя Анна Егоровна, проживающая в одном из аварийных деревянных бараков в Вологде. - Качество жизни никакое».

Интеллигентная женщина, всю жизнь занятая в сфере культуры, имеющая за плечами столичное образование, даже после выхода на заслуженный отдых вынуждена практически все время проводить на работе: в деревянном жилище нет даже туалета, не говоря о других удобствах. С виду вполне уютная комната, где каждая вещь на своем месте. От торшера исходит неяркий свет. Полка с книгами, шкаф для одежды, кровать, стол, музыкальный проигрыватель, телевизор - вот и вся нехитрая обстановка. Сюда Анна Егоровна приходит только переночевать. И так уже много-много лет. Почти тридцать лет назад ей предложили работу в одном из учреждений культуры, пообещав обеспечить впоследствии благоустроенным жильем. Временно устроили жить в коммунальной квартире в деревянном бараке, который в свое время строили солдаты как временное жилье. На деле вышло, нет ничего более постоянного, чем временное. «Я как увидела туалет с торца здания с выгребной ямой, ну, думаю, я туда не пойду. Но, как оказалось, счастье иметь и такой туалет. Сейчас вон что и есть - так эта маленькая кабинка на улице».

В надежде на скорый переезд прошли годы. В течение десяти лет Анне Егоровне приходилось жить бок о бок с соседями, мечтавшими присоединить ее комнату к своей жилплощади. «Это был ад кромешный. Дети за стенкой растут, соседям надо расширяться. Им нужна была моя комната, и они хотели выжить меня. Мне было морально тяжело. После работы до позднего вечера я нарезала круги вокруг дома и только в темноте пробиралась в свое жилище. Старалась реже появляться на кухне, а потом и вовсе перестала туда выходить. Но тогда я была моложе. Сейчас никаких сил бороться с жизненными обстоятельствами не осталось». Спустя годы соседи по коммуналке съехали, напоследок срезав газовые баллоны. Частично разъехались и другие жильцы. Оставшиеся начали занимать освободившиеся площади. Соседи с одного торца дома будто бы невзначай пригородили общий туалет к своей жилплощади. Их примеру последовали жильцы в противоположном подъезде. Так Анна Егоровна и жители еще трех квартир оказались в прямом смысле отрезанными от пусть и примитивных, но все-таки удобств. «В доме проведена вода, так что в торцевых квартирах есть и ванная, и душ и даже установлены стиральные машинки-автоматы, поскольку имеется возможность сливать воду в выгребную яму. А мы, проживающие в середине дома, вынуждены жить без удобств».

В комнате потрескивают стены. Это особенно чувствуется, когда по дороге проезжает транспорт - здание ходуном ходит. Щели и трещины ползут по стенам к потолку. Пол проседает. Проводка, того и гляди, заискрит. «Провода трещат. Нужно сварить кашу - выключаю свет. Нельзя создавать нагрузку. Обедаю на работе. Там я фактически и живу. Раньше в стиральной машинке белье крутила. Сейчас включать нельзя. Да и полоскать негде. Я не могу включить верхний свет - вынуждена освещать комнату небольшим светильником». Анна Егоровна набирает в импровизированной ванной комнате несколько пятилитровых бутылей воды. Этого запаса ей хватает на хозяйственные нужды на неделю. Лишний раз в подсобное помещение женщина не заглядывает - чего доброго, обрушится. Кран подтекает, поэтому под ним все время стоит банка. Умывается на кухне. Здесь же в блюде моет посуду. Сама моется в общественной бане. «Пока работаешь - все вроде ничего. Но я уже устала, подумываю об уходе с работы. А что я тут буду делать? Готовить негде, мыться и стирать негде, с туалетом проблемы».

Вот уже 22 года Анна Егоровна стоит в очереди нуждающихся в жилье. В этом году в списке она числится под номером 101. Два года назад женщине посоветовали подать документы на внеочередное предоставление жилья, поскольку дом признан непригодным для проживания. Но ввиду отсутствия свободного муниципального жилфонда, из внеочередников тоже образуется очередь. Каждый год нуждающиеся должны проходить перерегистрацию. Так ежегодно на протяжении 22 лет поступает и Анна Егоровна. Очередь, говорят, продвигается по паре человек в год.

 

К СЛОВУ

АПОЛОГИЯ КОММУНАЛЬНЫХ БЛАГ

 

Коммунальные блага относятся к ряду весьма существенных благ цивилизации наряду с такими благами, как, например, медицинское обслуживание и всеобщее образование.

Вряд ли кто-то станет спорить, если мы скажем, что главное из коммунальных благ - это крыша над головой: жилище. Упомянем и другие жизненно важные. Это вода, тепло, электричество, газ. С учетом утилизации мусора получим, пожалуй, полный комплект основных коммунальных благ. Можно пополнить список, вспомнив, к примеру, об общественном транспорте, но ограничимся означенным перечнем. Организм по имени город хватит паралич, если его лишить перечисленных ресурсов, чью жизненную важность трудно переоценить. Они нужны, как воздух и как хлеб насущный, хотя, как говорится, не хлебом единым. Неудивительно, что население так нервно реагирует на перебои с водой и теплом, ведь это все равно что нехватка кислорода, однако не худо бы горожанам понимать, что вода и тепло в их домах - это не манна небесная, а продукты производства коммунальных предприятий.

Один грек первым пытался сформулировать, что такое добро. Если б он составил компанию нашим репортерам, собравшим материал в рубрику «Квартирный вопрос», он узрел бы воочию, что добро - это крыша над головой, желательно не дырявая, ну, не только она, но согласитесь, жилище - это великое благо, да и другие коммунальные блага в нашем списке несопоставимы по степени жизненной значимости, ну, например, с каким-нибудь мобильным телефоном, без которого еще десять лет назад все прекрасно обходились, а нынче не мыслят существования без этой чудной безделицы. И заметьте: плата за мобильную связь соизмерима с платой за свет или воду, при несоизмеримости жизненной важности сопоставленных благ. Предсказуемо возражение, мол, некорректное сравнение, дескать, без мобильной связи нынче никуда. В комплект аргументации подобных возражений можно добавить ссылки на такие блага цивилизации, как капли от насморка и, пардон, туалетная бумага, без чего сегодня никто не обходится, так что страшно подумать, а чем же люди веками и еще лет двадцать назад (в России) вместо этого пользовались.

Мы будем ближе к истине, если потрудимся отличать первостепенные блага от второстепенных, характеризующих рост благосостояния общества. Современная цивилизация имеет в числе своих основных признаков, например, компьютеризацию, да и, если угодно, мобильную связь, но скажите-ка, что вы предпочтете, если вдруг окажетесь перед выбором: жить в тепле, с водой и светом или жить без всего этого, зато с навороченным мобильником и компом? Эти штуки, кстати заметить, не работают без электричества. Сопоставляя цену различных по значимости благ, мы сталкиваемся с одним из парадоксов цивилизации, да и вообще жизни, а именно: то, без чего можно обойтись, стоит в деньгах не меньше или много больше того, без чего нельзя обойтись. Как говорили встарь, была бы крыша над головой, да кусок хлеба, да было бы чем прикрыться - вот и весь минимум, необходимый для поддержания жизни, правда, только с материальной стороны, ибо есть еще духовная сторона жизни и есть духовные ценности, которые будут поважней материальных, хотя сильно зависят от наличия этих последних, особенно что касается жилища, весьма дорогостоящего, хоть впрочем, скромный домик в деревне не сравнить по цене с городской квартиркой, да только вот кто же нынче хочет жить скромно, да еще и в деревне.

Упомянутое всеобщее образование - это великое благо духовного порядка. Лучше вырасти в неблагоустроенном жилище, чем с тремя классами начальной школы. Впрочем, не будем утверждать категорически, некоторые предпочли бы обратное. Укажем на тот же парадокс в свете принципа бесплатного школьного образования. Оно бесценно, но должно даваться безвозмездно как дар, в чем общество кровно заинтересовано, дабы, чего доброго, не превратиться в первобытную орду. Парадокс в том, что чем больше добро, тем меньше должна быть его цена в денежном эквиваленте, сводясь или к нулю, или к символической плате, потому что добро не измеряется в деньгах. Теперь заметим, что советская Россия бежала впереди паровоза истории, продвигая принцип бесплатного предоставления жилья гражданам и символической платы за коммунальные услуги, хотя они очень дорогостоящи, с какой стороны ни взгляни, хоть со стороны их жизненной значимости, хоть с чистой экономической стороны, с которой исчисляется так называемый экономически обоснованный тариф, долженствующий покрывать затраты коммунальных предприятий, иначе те вылетят в трубу. Штука, как известно, в том, что благой принцип советского ЖКХ, состоявший в почти безвозмездном обеспечении граждан коммунальными благами, вступил, как и вся советская система, в противоречие с естественными законами экономики. Рынок предполагает прибыльность, а не убыточность всякого хозяйства. Коммунальным предприятиям нужно получать прибыль, дабы нормально функционировать и модернизироваться, ну, а прибыль и затраты забиты в тариф, вот он и кусается.

Всегда и во всем надо стремиться к идеалу как к норме жизни, отклонения от коей ненормальны, зашкаливая за некоторую терпимую грань, причем двояким образом, например, как роскошь и нищета. А в идеале-то, в чем и парадокс, коммунальные блага, пожалуй, должны быть бесплатными, как и всеобщее образовани