Удивительные события происходят в Омской области, в постсоветское время не очень-то богатой на события.
Не успели утихнуть страсти, вызванные отставкой 72-летнего губернатора Леонида Полежаева, свыше двух десятилетий рулившего этой административной сибирской территорией, назначением на его место креатуры Газпрома – 50-летнего Виктора Назарова, ликвидацией, как Виктор Иванович вступил в должность, нескольких бумажных изданий областной администрации в целях экономии бюджетных средств, в связи с чем работы лишились сразу шесть десятков журналистов, – вспыхнули новые. И тоже, по провинциальным меркам, не шуточные. Хотя повод, сказать честно, аховый – в каком месте Омска установить памятник адмиралу А. В. Колчаку, более известному, выражаясь по-нынешнему, под брендом «Верховный правитель России».
Верховодил, правда, адмирал, бросивший якорь в граде на слиянии Оми с Иртышом, далеко не всей Россией и недолго – с ноября 1918 по ноябрь 1919 гг. Но память о себе, не скажу за всю Сибирь, в Омском Прииртышье оставил недобрую. Только в Омске в начале своего правления при подавлении восстания рабочих и солдат 22 декабря 1918 года было расстреляно и порублено шашками около 1500 человек. А 12 ноября 1919 года, перед тем как бежать из Омска под натиском Красной Армии, колчаковцы казнили всех политических заключённых омской тюрьмы. Позже их захоронили в братской могиле в центре города, а в 1923 рядом с ней поставили скорбный памятник жертвам колчаковщины. Памятник и сегодня никто не обходит стороной, на его постаменте даже зимой живые цветы.
Жителей сёл и деревень, заподозренных в связях с партизанами, колчаковцы вешали, сжигали, закапывали живьём в землю, не щадя ни детей, ни женщин, ни стариков. Бабушка моя, Мария Семёновна Березовская, урождённая казачка и уроженка богатейшей казачьей станицы Усть-Заостровской, что в тридцати верстах от Омска, до своей кончины в 96-летнем возрасте плевалась при имени Колчака: «Разорил нас хужее, чем, когда после него оклемались, большевики. Сёк и стрелял без разбору – кто прав, кто нет. Саввича, подавшегося к нему просить защитить сад, так побил – вернувшись, и помер Саввич…».
Не сам «побил», конечно, адмирал «сибирского Мичурина», как величали Павла Саввича Комиссарова, сотворившего чудо-сад вблизи Усть-Заостровки, да колчаковским воинством загаженном и почти разорённом. Как не самолично, естественно, «сёк и стрелял без разбору» прииртышцев, в массе своей, особенно казачьей части, зажиточных, а потому самонравных и не терпящих насилия. Но отожествление в лице «правителя омского» всех бед и страданий, выпавших на долю сибирского люда в пору недолгого, но кровавого его правления, не истина ли в последней инстанции – народ? И не случайно и посегодня в родном мне Омском Прииртышье злых или взбесившихся собак кличут «колчаками».
Обо всём этом, как и о других зверствах под водительством Колчака, не мог, уверен, не знать теперь экс-губернатор Леонид Полежаев, и начавший в конце прошлого века на подведомственной ему территории компанию реабилитацию официально не реабилитированного и по сей день диктатора. Да очень уж ему желалось, думается мне, восстановить «славу» Омска как «третьей столицы» России, а что воспеваемый с его подачи в местных СМИ отставленный от моря адмирал не по локти – по горло в крови: ну, история и не такое списывала. А тут ещё якобы великому учёному-океаноографу и флотоводцу, каким его принялись позиционировать либералы, памятники стали открывать да мемориальные доски устанавливать – в Иркутске, Петербурге… А величия-то – островок его именем назван, что у мореплавателей, открывающих ранее неведомые суши в морях-океанах, в порядке вещей: кто первым из команды узрел, именем того и наречи. Величия-то – пленение в Русско-японскую войну, а в Первую мировую – награждение орденом Святого Георгия 4-й степени за… «успешные нападения на караваны германских торговых судов». Ещё «успешнее» при правлении Колчака в должности Верховного правителя России проводились карательные операции белых войск и их союзников, в ходе которых было повешено, расстреляно, заживо сожжено около 40000 человек. И еще свыше 70000 – брошено в тюрьмы.
Конечно, есть у народом ряженого в «мундир английский, погон французский» и кое-какие заслуги, да не столь значимые, чтобы затмить преступления, им поощряемые, а может, и возбуждаемые. Даже фильм-лакировка «Адмиралъ» с ажно самим Хабенским в главной роли не смог пригасить ненависть коренных сибиряков к расстрелянному 7 февраля 1920 года, а затем спущенному в прорубь речки Ушаковка, впадающей в Ангару, олицетворению насилия в Сибири в годы Гражданской войны. Так что глухое недовольство омичей затеянным обелением Колчака возлюбившим его Леонидом Полежаевым, им почувствованное, помешало воздвигнуть памятник. Но до конца своего губернаторства Леонид Константинович поспел сделать немало в подвижке к этому «свершению» – и мемориальную доску навесили, и восковую фигуру адмирала, сначала в историко-краеведческом музее продемонстрировав, в бывшей резиденции Колчака «поселили» – в дореволюционном особняке купца Батюшкова, где затем многие годы был Дворец торжественных бракосочетаний, а с начала нынешнего создан Центр изучения истории Гражданской войны. По сути – музей во славу А. В. Колчака.
Вот в этом-то Центре-музее якобы по инициативе регионального министерства культуры, а на самом деле – по распоряжению губернатора нового, чтобы узнать мнение омичей, и провела Общественная палата Омской области якобы слушания на, скажу по-казенному, предмет установки памятника А. В. Колчаку в Омске.
«Якобы» – поскольку слушанья, на кои созвали местных архитекторов, преподавателей истории, членов топонимической комиссии администрации Омска и общественных объединений, ещё кого-то, должные, казалось бы, определить – достоин ли такой «чести» адмирал, свелись к обсуждению места его «вознесения». Мест предлагалось несколько, разгорелся спор, но, на мой взгляд, самое бесспорное предложил председатель Омского исполкома горсовета в период с 1982 по 1990 годы (а по-нынешнему – мэр) Юрий Глебов: установить на даче Л. К. Полежаева, усадьба коей находится на бреге Иртыша как раз под станицей Усть-Заостровской и недалече от «Сада Комиссарова». Поскольку, как оказалось, решение-то об установке памятника было всё же принято Леонидом Константиновичем еще несколько лет назад, да лежало до поры до времени под сукном. Наверное, извлёк его из-под сукна, открывая «зелёную» улицу решению, и в благих, на его взгляд, целях, новый губернатор Виктор Назаров – чтобы таким действом смягчить горечь отставки предшественника. А благими намерениями дорога известно куда выстлана… Более категорично высказался депутат Государственной Думы от КПРФ Александр Кравец, заявивший: «Колчак был расстрелян как преступник, и суд до сих пор его не реабилитировал. Как можно при этом ставить ему памятник? По меркам сегодняшних законов он — иностранный агент».
Но и не ставить памятник, вновь оказалось, тоже нельзя. Памятник, извините за тавтологию, оказалось, уже сваяли. За 350000€. Это при среднем курсе евро к рублю 1: 
40 – 14000000 (четырнадцать миллионов!) рублей. Сумма для весьма скудного бюджета области значительная. Но заместитель регионального министра культуры Александр Ремизов, теперь с этой должности «отставленный», утешил радетелей государственный казны и налогоплательщиков: мол, из бюджета не урвали ни копейки – памятник оплачен из Фонда подготовки празднования 300-летия Омска, которое случится в 2016 году.
Во как! А этот Фонд что – безмерен и неисчерпаем? Или омичи, которых свыше одного миллиона 300 тысяч человек, дали добро на такое умыкание денег из копящихся на юбилей, чтобы поглазеть затем на глыбу, имитирующую вроде бы корабельную рубку с восстоящем на ней задом к Иртышу истуканом, озирающим град, далёкий от морей и океанов?
Увы, не давали. Как и не опрашивали ни их, ни земляков, живущих в сельской местности Омского Прииртышья, а достоин ли адмирал увековечивания.
И на надобности такого опроса – расширенного! – слушанья об установке памятника А. В. Колчаку в Омске закруглились.
Нужен же, даже необходим, думается, не опрос – референдум. Честный. Или, как определяют нынче честные, без подтасовок и административного давления, общественные мероприятия вроде выборов, – прозрачный. И моя генетическая память уже вопиёт: «Колчаку – нет!».
