Андрей Белый как-то сказал о Берлине: «Здесь Русью пахнет! И изумляешься, изредка слыша немецкую речь. Как? Немцы? Что нужно им в нашем городе?»[1] Похожее чувство охватывает человека на улицах современного Хельсинки. Здесь много русских туристов, людей, приехавших на работу, но больше всего эмигрантов. Как говорит член Объединения русскоязычных литераторов Финляндии прозаик Леонид Корниенко, «эмиграция – это самый противоречивый вид человеческого существования на земле. Ведь по своему социуму человек должен жить в одноязычном или, по крайней мере, близком по этносу обществе»[2]. Россия и Финляндия, несмотря на географическую близость и годы совместного исторического пути, не сблизились в плане культуры и ментальности, что замедляет процесс привыкания русского человека к жизни в Финляндии. Эмигрант в своей адаптации к новой жизни проходит несколько стадий. Первоначальное, сразу после переезда возникающее, наслаждение сознанием материального благополучия и психологического комфорта сменяется чувством своей обособленности, культурного голода, и люди естественным образом сближаются с людьми одного с ними культурного прошлого, ищут путей самовыражения на родном языке, ищут частички оставленной Родины друг в друге. Подобно эмигрантам первых трех волн, эмигранты четвертой волны в Финляндии создают свои литературные сообщества и выпускают литературные издания на русском языке. Сегодня в «стране тысячи озер» выходит несколько русскоязычных литературных изданий. Среди них особое место занимает журнал «Иные берега» – печатный орган Объединения русскоязычных литераторов Финляндии. Это единственный полностью литературный журнал в Финляндии на русском языке. Первый его номер увидел свет в 2002 году. Наряду с авторами, проживающими в Финляндии, журнал печатает литераторов из других стран русского зарубежья (Германии, Израиля, Канады, США, Эстонии и др.), а также из России. Главный редактор Ольга Пуссинен так формулирует основную идейную концепцию журнала: это «сохранение и развитие русского литературного языка, русской культуры и традиций русской литературы в условиях внеязыковой среды, в условиях жизни в диаспоре»[3]. Авторы журнала, как и их предшественники в эмигрантской литературе, осмысляют свое место и роль в новой стране и – шире – в мире, и с новых позиций размышляют о непреходящих ценностях, о смысле жизни, о духовно-нравственных проблемах современного человека.
Я остановлюсь на произведениях трех русскоязычных литераторов из Финляндии. Это прозаики Ольга Голубева-Сванберг и Леонид Корниенко и поэт Алексей Ланцов. Все они активные авторы журнала «Иные берега» и члены Объединения русскоязычных литераторов Финляндии.
Леонид Корниенко вырос на Украине. Занимался преподавательской деятельностью в городе Кременчуге на Полтавщине. С 2000 года живет в Финляндии. Член Объединения русскоязычных литераторов Финляндии и недавно образованного Союза писателей XXI века. В этом году вышла его книга «Фантом журавлика», в которую вошли рассказы и повесть «Биссектриса выбора». Нравственно-философская проблематика этих небольших по объему произведений отводит значительное место процессу нравственного самоопределения личности героев, поиску ими истины. Герои рассказов Корниенко – обычные люди, но вопросы, которые встают перед ними, зачастую далеко выходят за пределы обыденности.
Один из таких вопросов – эмиграция. Тема эмиграции, раскрытая наиболее полно в повести «Биссектриса выбора», рассматривается Корниенко в рамках духовных исканий человека. Покидающие Родину внешне руководствуются практическими соображениями, но, уезжая, они совершают и нравственный выбор. Опираясь на собственный эмигрантский опыт, Корниенко говорит, что «главный мотив рождения эмигрантского импульса» – «это разлом, беспощадный и нестерпимый, прежних рамок духовного существования человека»[4]. Действие повести происходит в Финляндии. Одна из глав повести, рассказывающая об эмигранте из Казахстана Денисе, называется «Бегство в одиночество». С переездом многие проблемы героя отступили, но вместе с ними ушли и остатки взаимопонимания с женой, потому что, как это часто бывает, близость супругов держалась только на совместном преодолении жизненных трудностей. В новой жизни Денис одинок, но одиночество он воспринимает как переходное состояние, рождающее «созидающий поток эмоций: пытливость, терпеливость, понятливость… совестливость»[5]. Его одиночество происходит от временной невостребованности в новой жизни, к которой он еще не адаптировался. И Денис будет преодолевать эту невостребованность, строя жизнь, в том числе и личную, с самого начала. «Надо просто жить! Понимаешь? Жить! Удивляться окружающему и восхищаться им! Ведь вокруг такая прекрасная жизнь!»[6] – говорит Денис Полине, женщине, с которой он хотел бы связать свою новую жизнь.
Судьба Полины не из легких, и переезд в другую страну – это крайняя мера, на которую решилась сильная, но отчаявшаяся женщина после очередной выходки пьяницы мужа. Какой бы тяжелой ни была жизнь на родине, Полина ощущает душевный дискомфорт, покидая ее, и последние слова мужа «Предательница!... Новую Родину взялась искать…», заставляют ее задуматься, не предательство ли это на самом деле. И уже далеко отъехав от Петрозаводска, Полина находит ответ на мучающий ее вопрос и мысленно говорит мужу: «Дети – это единственное, что заменяет нам родину»[7].
Для третьего героя повести, марокканца Люсьена, переезд в Финляндию – самый легкий способ достичь материального благополучия, к которому он стремился с юности и ради которого уехал из родного города: вначале – учиться в Англию, потом – работать в Израиль. Его будущая жена, светловолосая смешливая финка, с которой Люсьен познакомился в Израиле, поразила его не столько своими личными качествами, сколько тем, что, будучи безработной, имела возможность путешествовать по миру. Люсьен же работал на трех работах, чтобы оплатить учебу в университете. Поэтому, дотошно расспросив девушку о размере социальных пособий безработным, Люсьен сделал ей предложение: женитьба на гражданке Финляндии давала ему право получить вид на жительство в этой стране.
Так или иначе, необходимость делать выбор, прислушиваясь к голосу совести – или игнорируя его – возникает у всех героев повести. «Перед всеми ними (героями произведений Корниенко – А.Э.) стоят проблемы выбора и совести», – говорит критик Наталья Лихтенфельд, – «пожалуй, основные проблемы души, с которыми человек сталкивается в современном мире»[8].
Особняком в книге стоит рассказ «Вспышка света», написанный, как и «Биссектриса выбора», уже после переезда в Финляндию. Его герой, молодой человек из не очень хорошей компании, узнает, что тяжело болен. Он стыдится показаться на глаза родителям и идет к друзьям, где с ним происходит нечто необычное: в темной комнате, где он прилег отдохнуть, вдруг вспыхивает на секунду свет, свет, очевидно, не от лампы, потому что никто из друзей в это время к нему не входил. Этот свет, вспыхнувший «спасительно и ярко, как над головой Христа на знакомых картинках в детской Библии»[9], становится толчком к возвращению души из мрака, в который она погружалась от страха смерти, безысходности и бессмысленности жизни. Появляется «вечная для любого человека жажда родительского тепла и нежности». Герой уходит из смрадной мрачной квартиры, где подвыпившие друзья смотрят боевик в гоблинском переводе, домой. «Непогода не утихомирилась. Но 20 минут перехода до родительского дома почему-то уже не страшили. Наоборот, рожденное от необъяснимой вспышки света врачующее тепло робкими волнами плескалось под сердцем… Сопротивляться ветру хотя и было трудно, но возможно». Также, благодаря этой «спасительной вспышке света», возможной становится надежда на выздоровление и вера в изменения к лучшему. Путь к Свету начинается с пути домой.
Но не всегда жизненные перипетии, в которые попадают герои, положительно влияют на их внутренний мир. Так, духовного перерождения, изменения к лучшему не происходит с героем рассказа «В гостях» Колей Сиверцевым, недавним выпускником школы. Сиверцев, пришедший на встречу с бывшими одноклассниками и классной руководительницей Аграфеной Прокофьевной, чувствует себя в их компании лишним. Расспросы и рассказы о том, кто как устроился в жизни, вызывают в нем досаду и раздражение: он сам за три года, прошедших с окончания школы, успел сменить несколько мест работы, нигде не приживаясь, и теперь работал грузчиком, коротая время до армии. Случилось то, от чего предостерегала его классная руководительница: гостем он был в школе, на заводе, в своей семье, гостем оказался и в жизни. Моменты радости и легкости в общении с бывшими одноклассниками, когда разговор уходил в сторону от успехов и достижений, не помогли преодолеть уязвленного самолюбия и зависти. Зависти не столько к удачам в карьере, сколько к их непринужденности в общении, к тому, что они «дома» там, где он всего лишь гость. По понятной для читателя, но оставшейся загадкой для одноклассников причине, Сиверцев, выйдя на крыльцо покурить, запускает в окно Аграфены Прокофьевны осколком кирпича и в ужасе убегает.
Ольга Голубева-Сванберг родилась в Ленинграде, но уже много лет живет в Финляндии. Она член Союза писателей России, лауреат премии А.П.Чехова за 2010 год. В прошлом году в издательстве «Алетейя» вышла книга Ольги Сванберг «Две осени года» – «роман в стихах, новеллах, рассказах, эссе и переводах».
Две главные темы романа – тема любви и тема предопределенности или судьбы. Любовь герои книги понимают и переживают по-разному. Для кого-то – это несчастье от невозможности полного обладания другим человеком, осложненное ревностью, завистью и предательством. Для кого-то – жертва, как, например, в рассказе «Искупление». Герой этого антиутопического рассказа – зомбированный человек будущего – перерождается под влиянием своего чувства к девушке-клону. Он не получает удовольствия от находящихся в свободном доступе наркотиков, с теплотой вспоминает свое детство, отказывает себе в привычных вещах, чтобы сделать девушке подарок. Но по достижении восемнадцати лет, Эния, как и все клоны, отправится на переработку, и Эн решается вывести из строя систему, зная, что сам может погибнуть. Из заключительных слов рассказа неясно, остался ли Эн в живых: «…машину потряс оглушительный удар, от которого Эн упал на спину. Он еще слышал жуткий скрежет и безумные вибрации, когда небо над ним раскололось на две части, и его залил поток ослепительного света…»[10]. Так или иначе, его жизнь по эту или ту сторону смерти, отныне освещена, не исключено, что и освящена. Готовность всего одного человека пожертвовать собой вызволяет мир из тьмы, в которой он жил.
Рассказ «Шаг в небо» о той любви, которая, по словам Апостола Павла, «…все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит». Героиня рассказа, потерявшая всех близких людей – умерла бабушка, покончили жизнь самоубийством мать, дочь, подруга, ушел муж – отчаявшись, решает свести счеты с жизнью. Oт рокового шага за оконную раму ее удерживает мысль, что, шагнув, она полетит не в небо, как ей того хочется, а вниз, повторив судьбу своих близких, «которые тоже, наверное, мечтали рвануться в небо, а оказались распростертыми на грязном асфальте или газоне» и что осталось еще что-то, что нужно обязательно завершить. Тень на полу в форме креста оформляет эту мысль в план действия: героиня вспоминает о могиле бабушки, куда, кроме нее, прийти некому. Она приходит к пониманию того, что, только смирившись и приняв свою судьбу, возможно продолжение ее жизни там, куда ушла ее бабушка: «Бабуля, мы с тобой обязательно встретимся. Ну, там, в небе... Ты меня понимаешь, о чем я»[11]. Таким образом, «ее шаг в небо начался с шага на паркетный пол»[12], что позволяет предполагать начавшееся духовное перерождение героини.
Все произведения Ольги Сванберг проникнуты завидным оптимизмом. Вера в будущее, нетребовательность к настоящему, надежда на лучшее отличают героев книги, для них «все возможно», если есть «сильная вера, которая становится инструментом достижения цели», как говорит автор в завершающем книгу эссе «Без меня народ неполный…». Это эссе, названием которого стала строчка из рассказа Андрея Платонова, посвящено пониманию автором Родины, отношению к ней. Часто именно это отношение, вместе с отношением к стране проживания, определяет поведение и образ жизни эмигранта. Ольга Сванберг решает этот вопрос для себя так: «у нас, ”бывших соотечественников”…своя особая миссия в этом мире… Мы как мостики с одной ногой там, а другой – здесь. Нам уже никогда не стоять двумя ногами в одной стране. В этом наша слабость, но в этом же и наша сила»[13]. Для Ольги Сванберг «Родина – это… та страна, где не задумываешься о том, что такое Родина»[14].
Вопрос отношения к Родине и эмиграции волнует и других авторов «Иных берегов». Так, на сайте Объединения русскоязычных литераторов Финляндии довольно давно идет поэтическая дискуссия на тему «С чего начинается Родина?», в которой принимают участие авторы из Финляндии и из России. Автором двух из них является Алексей Ланцов.
Алексей Ланцов родился и вырос в России. В Ульяновске окончил филологический факультет педагогического университета и аспирантуру при нём. Преподавал в ульяновских вузах. Как поэт дебютировал в конце восьмидесятых. Его стихи печатались в периодических изданиях Ульяновска, там же в 2003 году вышла книга стихов «Русская тоска». Ланцов – участник и победитель международных поэтических конкурсов в Таллине, Флоренции, Брюсселе. С 2006 года живет в Финляндии.
Стихотворение Ланцова «Родина» положило начало упомянутой Интернет-дискуссии:
Нет,
это не наша Родина,
Родина – где-то там.
Листья такие же, вроде бы,
Так же летят к ногам,
Небо такое же светлое,
Так же бездонно оно,
Кажется – не на что сетовать,
Я и не сетую, но
Это не наша Родина,
Родина – далеко,
Родина – проворонена,
Спрятана под сукно.
Дальше! Как смерть Кащеева
Где-то на дне морском
Или на дне ущелия
Недосягаемом!
Дух в ностальгии плавится,
Прежде, чем он поймет:
Родина начинается
С выезда из нее.
Внешними факторами не объяснимый контраст между Родиной и чужбиной обостряет чувство Родины.
Родина – определенное состояние души, а не набор географических, исторических и экономических характеристик. Это состояние проявляется тем более полно, чем менее поэт привязан к месту и времени.
Примечательно, что чувство, близкое к ностальгии, было свойственно поэту задолго до эмиграции. Чувство это, выраженное концептом «русская тоска», нашло отражение в одном из главных стихотворений Ланцова, которое так и называется: «Русская тоска» (1995):
Все это русская тоска –
И красный куст необлетевший,
И ветер, вечно безутешный,
Перемешавший облака –
Все это русская тоска.
Нас Бунин встретит у леска,
Орловский барин постаревший,
Рукою крепкой, загоревшей
Он треплет гриву рысака.
А вдоль дорог, издалека,
Широкой поступью неспешной,
Идут, как странники, века –
То пыль, то снег, то дождь в бока,
То зной, то стужи ад кромешный.
Все это русская тоска –
От образка, от колоска
До черной пустоши безбрежной,
Такой щемяще-безнадежной,
Что опускается рука.
Струится медленно река,
А за рекою, обгоревший,
Стоит наш дом, осиротевший,
Ни чердака, ни потолка,
Дверь нараспашку без замка,
Да крест оконный, потемневший.
Моя любимая, пока
Люблю тебя душою грешной,
Уйдет от смерти неизбежной
В бессмертие моя строка.
Что в жизни нет черновика,
Не знал я, глупостью болевший,
Твоей заботой уцелевший,
Коснулся вечности слегка.
Звезда рождает двойника
И в тишине заиндевевшей
Слетает птицей оробевшей
Попить воды из родника.
И пьет, и чувствует: тоска,
И гибнет с первого глотка,
И в небе месяц овдовевший,
И сразу словно бы померкший,
Погибнет вслед наверняка.
Кругом ты, русская тоска –
Ты в нерожденных и в умерших,
В листве, весною запестревшей,
И в зимней тройке ветерка,
И хлеб, и воздух наш – тоска.
Вопрос отношения к Родине и эмиграции является важной составляющей в понимании духовных исканий литераторов, о чьих произведениях я рассказала. Темы, затрагиваемые в их творчестве, получают новое освещение, основанное на личном опыте эмиграции. Каждый из писателей-переселенцев создает свою, неповторимую, картину жизни на чужбине.
[1]А. Белый. Одна из обитателей царства теней. – 1924, Ленинград. – С. 30.
[2] Л. Корниенко. Фантом журавлика. – 2011, Москва. – С. 103.
[3] http://finlito.tk
[4] Л. Корниенко. Фантом журавлика. – 2011, Москва. – С. 104.
[5] Там же. – С. 114.
[6] Там же.
[7] Там же. – С. 105.
[8] http:\\reading-hall.ru
[9] Л. Корниенко. Фантом журавлика. – 2011, Москва. – С. 81.
[10] О. Голубева-Сванберг. Две осени года. – 2010, СПб. – С. 77.
[11] Там же. – С. 69.
[12] Там же.
[13] Там же. – С. 115.
[14]Там же. – С. 113.
