Русская государственная власть традиционно не терпела инакомыслия. Именно в условиях тотальных и зачастую немотивированных запретов родилось такое исключительно славянское явление как самиздат – способ неподцензурного распространения литературных произведений. Будучи событием неофициальным, самиздат, однако, вошел в историю тем, что явил миру талантливых писателей и поэтов, задавших такую планку, о которой и не снилось современным авторам. Хотя бы по этой причине он заслуживает хронологического обобщения и некоторого аргументированного анализа.
Как представляется, самиздат в своем развитии прошел два периода и прямо на наших глазах переживает третий. Обо всем по порядку. Первым периодом развития самиздата можно считать распространение неподцензурных рукописных материалов в России середины и второй половины XIX столетия. Именно тогда просвещенное общество, пусть тайно, но имело возможность познакомиться с творениями писателей, которые сегодня являются классиками русской литературы. Из самых резонансных эпизодов самиздатовского толка можно вспомнить циркуляцию что называется «по рукам» многократно переписываемых строчек из стихотворения Лермонтова «На смерть поэта», комедии Грибоедова «Горе от ума», некоторых стихотворений Некрасова и других рукописных творений талантливых авторов этого периода.
Вторым этапом развития такого явления как самиздат, стал, конечно же, ХХ век эпохи послесталинской Советской империи. Я бы назвал это «самиздатовским ренессансом», некой подпольной универсальной лакмусовой максимой, определяющей степень талантливости советских авторов, не желающих плыть в идеологическом фарватере официальной литературы. Важность самиздату придавали как минимум два обстоятельства: во-первых, имена писателей, чьи произведения на сегодня составляют золотой фонд неофициальной литературы советского периода, и, во-вторых, пространственная классификация, выделявшая помимо самиздата (распространение рукописей в пределах Союза) и тамиздат (публикация рукописей зарубежными издательствами). К слову сказать, нелегальное или полулегальное творчество таких писателей, как Василий Аксенов, Олесь Гончар, Александр Солженицын и многих других, прошло проверку временем и оказалось единственно правдивым и по-настоящему потрясающим.
Третий, современный этап развития самиздата, имеет свои особенности, главной из которых, как представляется, есть размывание идеологического контекста коммерческим. Если раньше не печатали авторов, которые не проходили цензуру, более того, к особо несговорчивым применяли методы воздействия в диапазоне от исключения из Союза писателей до длительных тюремных сроков, то теперь, пожалуйста, печатайтесь сколько угодно, только не за наш счет. В этом заключается поразительное равнодушие государства к современным авторам, которое продолжает быть причиной возникновения и ограниченного распространения рукописных произведений, лишь бы они нашли компромисс с Уголовным кодексом. И уж, тем более, ни о какой финансовой поддержке молодым авторам речи не идет – издательская политика нашего государства крайне противоречива, неразборчива и осуществляется в «ручном режиме».
Однако это, как говориться, официальная сторона проблемы – более нелицеприятная особенность современного самиздата заключается в его крайне низкой востребованности людьми, которые еще совсем недавно подпадали под знаменитое определение «самая читающая нация в мире». Речь в данном случае идет не столько о качестве предлагаемого материала, его способности вызывать сильные чувства у читателя, сколько об общем фоне равнодушия к литературе, создаваемом «новым временем», перенасыщенным всяческими технологическими соблазнами.
Как бы то ни было, самиздат является очень важным культурологическим явлением нашего общества. Наряду с религией, правом и семейными традициями, самиздат как неподцензурная циркуляция авторских прозаических и поэтических текстов выполняет жизненно важную функцию очищения воздуха, создания атмосферы творческого разнообразия, культивации чувства собственного достоинства. В какой-то степени, журнал, который вы держите в своих руках, также является своего рода самиздатом, во всяком случае, носителем его рудиментарных свойств, а посему наша деятельность есть не что иное, как продолжение доброй традиции посредничества между авторским замыслом и читательским интересом. Насколько нам удастся достойно поддержать эту традицию – решит время.
