- Тернер, проснись. Хватить дрыхнуть.
Полненькая девушка по имени Оля, она же Ляля Молчанова, энергично тряхнула соседа по студенческой скамье. Лекция по органической химии подходила к успешному завершению.
Яша, с трудом открыв глаза, уставился на неровные ряды формул и уравнений, выписанных мелом на доске. Наталья Степановна, декан химфака, женщина строгого вида в синем монотонном костюме, с блеклыми волосами, собранными в скучный валик, поставила жирную точку в конце уравнения и повернулась лицом к аудитории. Профессиональным взглядом окинула присутствующих, задержалась на черноволосом студенте, глядевшим на нее осоловело и недоуменно.
Яков Тернер, самый плохой студент на потоке. Один его внешний вид чего стоит: всегда в рубашке, расстегнутой или застегнутой, в зависимости от точки зрения, лишь на половину пуговиц, да и те держались на длинных разлохмаченных нитках, как на честном слове. Вечно спадающие брюки отчаянно цепляются за ремень под выдающимся животом, старомодный пухлый портфель с оторванной ручкой торчит из-под локтя, словно разбухшая папка бухгалтера. Его старание и прилежание соответствовали общему впечатлению нелепой расхлябанности внешнего вида.
На химфак Яша пошел учиться по настоянию отца - мастера красильного цеха текстильной фабрики. Пейсах Тернер вечно ходил с окрашенными в разные цвета ладонями, от него и одежды, даже чистой, всегда резко пахло кислотами и прочими химикалиями.
- Я сам-то не учился, не сложилось, - выставив перед собой ладони с изъеденной кожей, разглагольствовал Пейсах, - до всего дошел сам, с великим трудом, собственным умом. Зато ты выучишься на специалиста, получишь диплом, будешь работать на фабрике начальником, а не рядовым мастером, как я.
Яша химию совсем не любил, вернее ненавидел. Студент мечтал совсем об иной стезе, он чувствовал иное призвание - сочинять стихи. С раннего детства дивные строки возникали в его кудрявой голове, волшебно выстраиваясь в стихи, оды и поэмы. Едва освоив азбуку, мальчик записал первое в своей жизни стихотворение.
Яша завел тетрадку, куда записывал свои произведения. С годами его творчество составило несколько толстых тетрадей. В пятом классе школьник тайком послал стихи в детский журнал, оттуда пришел вежливый отказ. Зато в восьмом классе небольшую поэму, посвященную летним каникулам, напечатал столичный юношеский журнал. В одно мгновенье Яша стал местной знаменитостью. Молодого поэта приглашали читать стихи на слетах пионеров, местная газета напечатала первую подборку стихов.
Ляля укоризненно посмотрела на сокурсника.
- Ты снова проспал лекцию.
Никакой реакции, словно горохом об стену.
- Наталья Степановна с трудом выдержала, чтобы не сделать тебе замечание. Пару раз ты даже всхрапнул. Можно подумать, ночи напролет посвящаешь учебе, так и до красного диплома недалеко.
Студент с трудом сдержал очередной зевок.
- Надоело все до чертиков. Свободные радикалы, анионы, катионы, гидролиз. Скучища. Если бы не родители.
Яша вздохнул. Его бы воля, он мог быть сейчас студентом второго курса литературного института.
- Только через мой труп, - категорически заявил Пейсах, услышав о желании сына. - Мы с мамой не смогли получить достойное образование, не до того было в годы войны. Наш единственный сын должен иметь такую специальность, чтобы прокормить себя и будущую семью. Все твои вирши не стоят ломаного гроша. Что за профессия - стихи кропать? Сколько тебе заплатили за последнюю публикацию, пятнадцать рублей? Ты слышишь, Белла, аж пятнадцать рублей. Целая страница местной газеты, сверху до низу заполненная строками «выдающегося» поэта Тернера Я.П., и за все про все - полтора червонца.
Белла промолчала. С мужем лучше не спорить. Да и как ему понять сыновью тягу к творчеству, если он сам за всю жизнь не прочитал ни одной книги. С раннего детства жил только работой. Неизменна была и размеренная схема его жизни - дом, работа, шахматы. Два раза в неделю Пейсах брал в руки подарок фабричного начальства за пятнадцать лет безупречной работы - большую шахматную доску с фигурами из слоновой кости. По вторникам, надев чистую рубашку, он отправлялся в шахматный клуб, где проводил несколько часов в баталиях на клетчатой доске.
Ляля озабоченно посмотрела на приятеля. А что если его и вправду выгонят? Этот неуклюжий парень ни на что не годился. Но у него был талант. В этом Ляля была совершенно уверена. Как-то Яша дал девушке почитать предварительную подборку стихов, которые он намеревался послать в крупное московское издательство. Оля не сразу оценила его мастерство, она тайком отнесла тетрадку школьной учительнице по литературе. Анна Николаевна вернула подборку через несколько дней.
- Твой друг очень талантлив, он видит мир неординарно. Не так как другие - через призму обыкновенности. У него редкий дар, надо полагать врожденный.
Учительница призналась:
- Я даже переписала для себя несколько стихов. Мне хотелось бы познакомиться с молодым человеком, как его зовут?
- Тернер Яков. Учится со мной на одном курсе.
- Чужой среди своих, - заметила Анна Николаевна.
Ляля не совсем поняла последнее высказывание, но сам факт переписки стихов интеллектуальной наставницей поразил девичье воображение.
Дома она попыталась показать тетрадку матери. Лидия Антоновна пренебрежительно отказалась.
- Твой приятель и так мне надоел. Через день слышу его имя. Ты поменьше бы таскалась с ним, разве у вас на курсе нет других парней? Поищи себе друга на физфаке, на математическом.
- Чем он тебе не подходит? Нормальный парень, только спит на лекциях.
Лидия Антоновна посмотрела на дочку. Наивная, совсем как она сама в детстве. Пока родителей не репрессировали. К счастью, тетка забрала к себе, поменяла фамилию, выдала за собственную дочь. А иначе. Вместо почетной и весьма прибыльной должности завотделом контроля винно-водочной продукции, сидела бы сейчас за станком в глухомани, вбивала гвозди в подошвы кирзовых сапог или оборачивала продукты газетной бумагой в сельском магазине.
Лидия вовремя вступила в партию, мужа себе подобрала по расчету. Прежде чем познакомиться с будущим супругом, навела справки. Старший лейтенант Всеволод Молчанов был холост, по бабам не шлялся, выпивал в меру. Несомненным преимуществом потенциального жениха было наличие покровителя в лице дяди, начальника местного гарнизона в чине генерала. Данное обстоятельство означало будущее продвижение по службе и своевременное получение очередного звания, а в случае передислокации гарнизона, исключалась вероятность исчезновения в провинциальной глуши.
На праздничном вечере, посвященному дню Советской Армии, Лидия пригласила старшего лейтенанта на вальс. Стойко выдерживая постоянное давление на новые туфли, женщина не дала руке партнера освободиться до самого вечера.
- Послушай, Ляля, ты многого не понимаешь. Мы - коренные русские, твой отец недавно получил звание полковника, до генерала путь не так долог. Мне по партийной линии намекнули на получение в ближайшем будущем должность директора завода. Твоя дружба с Пейсаховичем не совсем вписывается в рамки нашей семейной жизни. Мягко говоря.
- Ты сама говорила: - приглашай друзей к нам в гости, у человека должно быть много друзей. Твои слова.
Нос у Ляли покраснел, губы задрожали. Лидия брезгливо взглянула на дочку. И в кого она удалась, размазня такая, надо быть с ней потверже.
- Ляля, я скажу это только один раз. Ноги твоего приятеля не будет в нашем доме. Все они смотрят в сторону Израиля, рано или поздно уедут туда. Помяни мое слово. Для них Россия не родина, пустой звук. Мы - патриоты, а они во время войны отсиживались в Ташкенте.
На следующий день девушка подсела к Яше в студенческой столовой. Будущий поэт с увлечением поедал котлету с гречневой кашей, обильно политой коричневым соусом.
- Яша, давай сачканем с завтрашних лекций.
Юноша отрицательно покачал головой.
- Завтра обобщающая лекция перед контрольной работой по синтезу неорганических материалов. На меня деканша и так глаз положила. Сдать бы на трояк, и на том спасибо, - вычищая тарелку куском хлеба, мечтательно вздохнул студент.
- С экзаменом я тебе помогу. Сядем в читалке, будем учиться по моим конспектам, в твоих каракулях разобраться невозможно.
Яша с некоторым удивлением посмотрел на подругу. Ляля уговаривала его свалить с занятий, да еще во время важной лекции. Не совсем обычное поведение для примерной студентки.
- А куда пойдём? В кино ничего интересного, «Фантомаса» уже три раза видели. Погода дождливая, говорят, ожидается снег.
- Пойдем ко мне. Родителей по утрам нет дома. Мама на работе, у папы на носу учения, с утра до вечера торчит в части.
Яша не донес кусок хлеба до рта.
- Твоя мама, если узнает, закатит большой скандал. Ты мне сама говорила. Чем я ей не понравился?
- Мама не узнает. Посидим у нас часик, я тебя «Киевским» тортом угощу. В холодильнике лежит после папиного дня рождения почти нетронутый.
Против такого довода Яша устоять не мог. В общежитии, где он делил комнату еще с четырьмя студентами, общим туалетом, в котором вода замерзала при низкой температуре, и кухней с пустыми полками, поживиться было нечем.
Квартира Молчановых с первого взгляда производила впечатление достатка: толстые ковры на полу и стенах, импортная полированная мебель, массивная хрустальная люстра. На чешских полках много книг, судя по одинаковым обложкам, подписные издания.
Вначале студент чувствовал себя не очень уверенно, каждую минуту ему казалось, что Лидия Антоновна вот-вот откроет дверь, но постепенно чувство страха прошло.
Ляля притащила толстый альбом, усадила Яшу рядом с собой на мягком диване, покрытом китайским шелковым покрывалом.
- Смотри, вот я, - подруга ткнула пальцем в черно-белую фотографию.
Маленькая девочка в коротеньком пальтишке, на ногах гольфы, на голове тирольская шапочка с помпоном.
- Это мы в Германии, мне исполнилось четыре года. Папин родственник, влиятельный генерал, устроил нам выезд за границу. Его мама попросила, прибарахлиться хотела. Оттуда мы привезли почти все, что имеется сейчас в квартире. Там я немного выучила немецкий язык. А здесь маленькой принцессе примерно лет пять.
Принцесса перевернула еще несколько листов альбома. Яшу после нескольких кусков «Киевского» торта мало интересовали снимки незнакомых людей. Он с удовольствием бы подремал.
Ляля тряхнула приятеля как тогда, на лекции.
- Не засыпай, покажу тебе что-то интересное.
Девушка прошла в свою комнату, вернулась оттуда с большой картонной коробкой, перевязанной красной лентой.
- Вот, посмотри.
Коробка была набита шуршащими бумажками разнообразных оттенков и размеров. На всех, без исключения, были напечатаны рисунки.
- Фантики?
- Начала коллекционировать в Германии. Дети редко выходили из военного городка, делать особенно было нечего. Вот мы и соревновались, кто соберет больше конфетных оберток. Менялись, играли в das Pfanderspiel - игру в фанты. А какие незабываемые вкусы был у сладостей, не передать. Необходимые слова мы выучили первым делом. Die Praline, шоколадные конфеты, die Karamelle, и так понятно.
- А как леденцы называют по-немецки?
- Der Lütschers, между собой мы их называли лотхеры. Взрослые всегда смеялись, услышав «давай махнем два лотхера на один бонбон». Когда мы вернулись в Россию, за мои фантики давали кучу советских: «Белочку», «Гулливер», «Золотой ключик».
Ляля порылась в куче бумажек, вытащила одну.
- Моя любимая обертка. Когда я буду свободной, обязательно поеду на место, изображенное на фантике. Представь рай земной, цветочные парки, по садовым дорожкам разгуливают павлины с распущенными хвостами, а над ними весело порхают бабочки.
Яша увидел островок, покрытый густой зеленью, клумбы с цветами, фонтанчик, яхты на причале. Павлинов и бабочек он не обнаружил. Название острова протянулось готическим шрифтом по периметру - «Der Insel Mainau».
Девушка отложила коробку в сторону, уселась вплотную к приятелю.
- Яша, скажи честно, я тебе нравлюсь, хоть немного? Такая, как я есть. Полная, неуклюжая, нерасторопная. В детстве мама всегда прятала сладости, а когда я находила сокровище, то набивала полный рот конфетами, шоколадом - объедалась до тошноты. От этого, наверное, и поправилась. Дети надо мной всегда смеялись, дразнили «толстухой», «жиртрестом». Я хотела в спортивный кружок записаться, вес сбросить, так тренерша меня на смех подняла.
Ляля прильнула к студенту всем телом, он почувствовал на губах первый в своей жизни поцелуй, сладкий от «Киевского» торта, мокрый и солоноватый от слез.
- Пойдем в родительскую спальню, - девушка потянула Яшу за собой в глубину комнаты за солидной двустворчатой дверью.
***
Декан химфака первой узнала о происходящем. Утром, по дороге в университет, Наталья Степановна из окна троллейбуса заметила Тернера, шагающего в сторону, противоположную учебному заведению. Женщина сошла на ближайшей остановке и быстрым шагом поспешила за нерадивым студентом. Вскоре Яша обнаружился, он стоял на автобусной остановке и, подняв голову, наблюдал за окнами дома напротив. На прошедшую мимо деканшу Тернер не обратил внимание. Наталья Степановна вошла в ближайший магазин, оттуда, через стекло витрины, увидела спину студента, входящего в подъезд дома, за которым он так пристально наблюдал.
В деканате завкафедрой проверила адреса местных студентов второго курса. «Молчанова О.В., Красноармейская улица, дом тридцать два, квартира десять». Наталья Степановна послала секретаршу принести журнал посещаемости кафедры органической химии, второй год обучения.
Молчанова - два пропущенных занятия на прошлой неделе, опоздания через день. Теперь посмотрим у Тернера. Полное совпадение в числах, опозданий еще больше.
Ляля исподлобья смотрела на заведующую кафедрой. Зачем её вызвала к себе вечно сосредоточенная, хмурая и неулыбчивая женщина?
- Оля, буду откровенна. Мне неприятно говорить об этом, я не понимаю, что общего между тобой и Тернером. Я просмотрела твои анкетные данные. Уважаемая семья, отец военный, мама - член партии, занимает руководящую должность. Мне кажется, ты могла бы найти себе более подходящего друга. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду?
Оля была в полном смятении, она ожидала получить выговор за пропуски, опоздания. Но, оказалось, разговор идет совсем о другом.
- Я не понимаю, Наталья Степановна, о чем вы говорите. Почему я не могу дружить с тем, с кем хочу? У меня хорошие оценки по всем предметам. Если вы имеете в виду пропуски лекций, обещаю, больше такое не повторится.
Завкафедрой брезгливо поморщилась. Девочка либо не понимает, либо прикидывается.
- Хорошо, Молчанова. Возьми себя в руки. Впредь, никаких опозданий, иначе буду вынуждена вызвать тебя на заседание комитета комсомола.
***
Лидия Молчанова у входа в дом наткнулась на соседку. Дородная женщина несла в каждой руке по внушительной авоське, полной продуктов. Женщины поздоровались.
- Лидия Антоновна, - соседка поставила поклажу на тротуар, - давно хотела зайти к вам поговорить. Но не в присутствии Лялечки.
- А что случилось, Вера Семеновна? - встревожилась Лидия.
- Понимаете, я случайно увидела через окно, к вашей дочери по утрам приходит какой-то парень, мне кажется студент. Полный на вид, пальто расстегнуто, разбухший портфель под мышкой.
- Не понимаю, о чем вы говорите. Ляля по утрам ходит в университет, почему вы решили. Возможно, парень тут живет, снимает комнату. Дом большой, столько соседей поменялось за последние годы. Вы уверены, что он входил в нашу квартиру?
Вера Семеновна не нашла нужным рассказать соседке, что сама лично видела через дверной глазок молодого человека, входящего в квартиру напротив. Она решила подсластить пилюлю.
- У них определенный распорядок. Обычно студент выходит первым, ждет на остановке автобуса, вон той, напротив дома. Минут через десять выходит Ляля, затем молодые люди вместе садятся в автобус.
Лидия почувствовала учащенное сердцебиение.
- Извините, Вера Семеновна, у меня голова…
Не закончив фразу, женщина прошла мимо соседки и поднялась в квартиру. На следующее утро Молчанова поехала в университет. Наталья Степановна ждала её в своем кабинете.
- Спасибо, что согласились принять меня в такую рань, - в голосе Лидии слышались нервные нотки.
- Я знаю, почему вы пришли, Лидия Антоновна, - деканша придвинула гостье журнал посещаемости. - Я случайно обнаружила и раскрыла эту постыдную историю.
Лидия быстро обнаружила совпадение в записях. Соседка сказала правду.
- Скажите, Наталья Степановна, - осторожно спросила она, - этот Тернер, он хороший студент?
- Что вы имеете в виду?
- Например, он может быть отстранен от занятий за плохое поведение, неуспеваемость. Моя Лялечка сама не понимает, что творит, этот парень пользуется её наивностью. Я обратила внимание, что из холодильника исчезают продукты, мне не жалко, слава Богу, мы с мужем зарабатываем вполне достаточно. Оленька наверняка подкармливает его от всей души, а он её... использует.
Голос Лидии сорвался, глаза покраснели. Она боялась произнести вслух более страшное слово.
- Я проверю возможные варианты, - уклончиво ответила Наталья Степановна, - попробуем пропесочить Тернера на общем собрании, затем вызовем на беседу в комитет комсомола. А там, видно будет.
- Никакого упоминания нашей фамилии не должно быть, - испугалась Молчанова, - упаси Бог, узнают в горкоме партии или у Всеволода в полку.
Ночью Лидия сурово, по-армейски, приказала мужу привести в дом солдата срочной службы, русского, желательно из хорошей семьи. В самые ближайшие дни.
***
Алексей Резунов не сразу понял приказ командира полка.
- Я и моя жена приглашаем тебя в гости, познакомиться с нашей дочерью. Гражданская одежда имеется? Очень хорошо. Вопросы? Нет вопросов. Сегодня в шесть часов вечера явишься по этому адресу. Увольнительную получишь на пропускном пункте.
После обеда Лидия приказала дочери одеться во что-нибудь «поприличнее».
- Мы собираемся пойти на спектакль московского театра.
Ровно в шесть часов в дверь позвонили. В дверях стоял широкоплечий парень.
- Вам к кому? - спросила Ляля.
- Семья Молчановых здесь проживает?
- Да. А вы кто?
- Разрешите представиться - Резунов, Алексей.
- Оля Молчанова, - ответила девушка, ничего не понимая. - Вы уверены, что не ошиблись адресом?
- Никакой ошибки, - послышался бас хозяина. - Проходи, Алексей, чувствуй себя, как дома.
Следом за мужем в прихожую вошла Лидия, быстрым взглядом оценила гостя. Симпатичный, высокий, белобрысый. Судя по тому, как нерешительно стоит у двери - не наглый. Всеволод тщательно проверил биографические данные: приличная семья, отец - директор школы, мать - младший научный сотрудник. Оба русские.
- Добрый вечер, Алексей, - женщина протянула руку, - Лидия Антоновна, мама Оленьки. Очень приятно познакомиться. Оля, - она повернулась к дочери, проведи гостя в гостиную.
- Проходи Алексей, - поддержал жену полковник, завязывая галстук на шее. - Оля, окажи внимание гостю, пока мы с мамой окончательно не будем готовы.
Супруги вернулись в спальню, прикрыв за собой дверь. Оля неловким жестом пригласила Резунова пройти в гостиную. Девушка почувствовала, как краска заливает её лицо. Родители пригласили незнакомого парня в дом, ведут себя с ним так, словно он друг семьи, а ей не сочли нужным ничего сообщить, даже не предупредили о визите.
Молодые люди уселись на диван, от смущения не глядя друг на друга.
- Вы учитесь в университете? - нарушил молчание гость. - Мне товарищ полковник сказал.
- Что отец еще рассказал обо мне «интересного», хотелось бы узнать поподробней.
Алексей несколько удивился резкому тону девушки.
- Ничего особенного. Сказал, что вы отличница, интересуетесь искусством, художественной литературой, поэзией. Я ведь тоже интересуюсь искусством, но не в прямом смысле.
- Не понимаю.
- Я увлекаюсь чтением биографий и мемуаров художников, писателей, композиторов. Меня интересует, каким образом исторические личности пришли к осознанию своего таланта, решились посвятить жизнь своему призванию. Я несколько раз перечитывал книгу Джорджо Вазари «Жизнеописания», историк излагает в ней биографии знаменитых художников, скульпторов и архитекторов эпохи Возрождения. В каждом таком жизнеописании, прежде всего, я ищу «начало» - отправную точку, обратный отсчет, как при запуске космических кораблей.
Оля немного успокоилась. Она всегда представляла солдат однообразными, лишенными индивидуальности личностями. Кто согласится, чтобы тобою весь день командовали: ходить - куда скажут, делать - что прикажут? Молчанов по праздникам брал дочку в гарнизон, она стояла рядом с другими детьми вдалеке от шеренг, похожих на серые заборы из шинелей и фуражек. Оказывается, и среди солдат есть интересные люди.
- Мы передумали, - объявила Лидия, входя в гостиную, - остаемся дома, вместе поужинаем. Вы, молодые люди, пока посидите, посмотрите телевизор. Ляля, покажи Алексею свою коллекцию фантиков, а пока, мы с отцом быстренько накроем на стол.
Подготовка оказалась на удивление короткой. Оля поняла, что мать действует по заранее составленному плану.
После ужина мужчины вышли покурить на лестничную площадку.
- Ляля у нас славная, - полковник выпустил несколько колечек дыма, плавно уплывших в темноту лестничного пролета. - С детства никаких проблем, почти не болела. Краснуха, корь, пожалуй, все. Жаль, времени у меня было недостаточно для неё. Всё служба и служба. Разъезды, командировки, учения. Один раз отсутствовал больше месяца, в Чехию направили. Мы там танками прошли, словно по полю. Кто против нашей армии устоять может.
Резунов не знал, что сказать. Неожиданная близость к командиру полка вызывала в нем двоякое чувство. С одной стороны, служить ему будет легче, с другой... Девушка выглядела симпатичной, домашней, но не более того. К тому же фигурой не вышла, полновата, на танцах к такой не подошел бы. Ему больше нравились высокие, стройные, длинноногие.
Молчанов, похоже, угадал мысли солдата.
- После демобилизации, что делать думаешь, планы имеются?
- Пока не решил, родители уговаривают поступать в строительный институт. По правде говоря, не очень хочется. Мне больше армия нравится.
- У меня знакомства имеются в столичной военной академии. Престижное заведение, только для избранных. Если надумаешь.
Алексей придавил окурок каблуком ботинка.
- Мне пора возвращаться в полк, товарищ полковник, уже поздно, увольнительная кончается.
Молчанов по-отечески положил руку на плечо солдата. После нескольких рюмок коньяка, он мог позволить себе расслабиться.
- Резунов, в данный момент ты под моим командованием. Поедешь в часть на служебной машине. - Скупо улыбнувшись в свете тусклой лестничной лампочки, полковник добавил приказным тоном: - Завтра в девятнадцать ноль-ноль тебя будет ждать служебная машина жены.
Утром Лидия на работу не пошла, с озабоченным видом крутилась по дому, исподволь наблюдая за дочерью. Оля встала, как обычно, позавтракала, несколько раз прошлась по квартире, всякий раз вроде бы случайно оказываясь у окна, выходящего на остановку, с нарочитым безразличием спросила мать:
- Мам, а ты на работу сегодня не собираешься? Уже почти девять часов.
- А у тебя что, нет занятий?
- Мы сегодня позже начинаем, «англичанка» заболела.
- Вот и хорошо. Я вызову машину, вместе поедем. Когда тебе надо на занятия?
Оля из окна видела Яшу, приятель маялся на автобусной остановке, переминался с ноги на ногу, терпеливо дожидаясь условного знака. Обычно, оставшись одна, девушка задергивала занавески на окне, выходящем на улицу. Ночью шел мокрый снег с дождем. Пока студент брел к условному месту, ноги несколько раз проваливались в глубокие лужи. Вода просачивалась через дырочки шнурков, вызывая неприятное чувство дрожи от озноба и холодной сырости.
Не дождавшись приглашающего знака, Яша уныло побрел в университет, шмыгая простуженным носом и хлюпая мокрыми ботинками. Оля появилась на второй паре, но им не удалось поговорить. После занятий, к Олиному удивлению, на выходе её поджидал дядя Чаплин. Так в семье прозвали водителя матери. Щуплый мужчина с тоненькими усиками под крючковатым носом, он предано служил семье много лет. Модели автомобилей менялись, от маленького «Запорожца» до солидной «Волги», но водитель оставался все тот же. С годами Чаплин превратился в чуть ли не члена семьи. Водитель возил Лялю по всевозможным кружкам, сопровождал к врачам, в предпраздничные дни помогал Лидии делать покупки, по выходным вывозил семью за город. Своих детей у водителя не было, он нередко называл Олю «доченькой».
- Что ты здесь делаешь? - удивилась девушка.
- Лидия Антоновна приказала доставить тебя прямиком домой. Давай в машину.
Оля поискала взглядом Яшу.
- Я лучше пешком пройдусь, для здоровья полезно.
Чаплин отворил дверь автомобиля.
- Мама сказала: «Прямо домой». Ты же знаешь, с Лидией Антоновной лучше не спорить.
Вечером вновь пришел Алексей. Лидия вручила молодым людям два билета.
- МХАТ приехал на гастроли, дают «Три сестры» Чехова. Билеты давно распроданы, но знакомая для нас постаралась. Лучшие места - партер, третий ряд.
Следующим утром Лидия вновь отвезла дочку на занятия. Яша на лекциях не появился, длительное ожидание на остановке под ледяным ветром в мокрой обуви сказалось на его здоровье. К вечеру у него поднялась температура, из носа потекло, тело заломило ноющими болями. Соседи по комнате налили стакан перцовки с красным стручком, плавающим в стакане, как золотая рыбка в аквариуме, накрыли парой тощих студенческих одеял. Яша потел всю ночь, неоднократно вставал и обтирался полотенцем, всякий раз промокавшим до нитки. Проснулся он поздно, с трудом побрел в поликлинику. Участковый врач, посмотрев на покрасневший нос студента, установила диагноз - «легкая простуда». Выписала бюллетень на два дня, язвительно заметила:
- Студенты вечно притворяются, наверняка, контрольная работа на носу.
Пейсах приехал за сыном, помог ослабевшему Яше спуститься по лестнице. Домой добрались под вечер. Белла озабоченно пощупала лоб сына, позвала знакомого врача, который без особых усилий определил двустороннее воспаление легких. Выписал антибиотик, посоветовал поставить банки, обещал заглянуть через день.
Оля пыталась понять внезапную причину пристального внимания к себе. С утра сопровождение усатым водителем, в университете неожиданное внимание заведующей кафедрой. Наталья Степановна постоянно нагружала студентку заданиями: нарисовать таблицы с химическими формулами, подготовить доклад для коллоквиума, навести порядок в лаборатории. Каждый день Ляля напрасно ждала появления друга. Староста группы сообщил, что Тернер заболел, вернется после новогодних каникул.
Яша появился на занятиях за несколько дней до Нового года. Выглядел он плохо - бледный, похудевший, пиджак свисает с плеч, сползающие брюки грозят свалиться в любой момент.
Общежитие опустело, студенты разъехались по домам. Яше ужасно захотелось увидеть Лялю, хотя бы на минуту, поздравить с наступающим праздником. Последний вечер старого года опустился на город, разукрашенный цветными огнями и праздничными елками. В десять часов вечера студент вышел из общежития и направился к дому на Красноармейской улице. Яша остановился на знакомой остановке автобуса и посмотрел на ярко освещенные окна дома напротив. Ему показалось, что в окне третьего этажа появилась девичья фигура, занавеска задернулась, тень исчезла в глубине квартиры. Потоптавшись, Яша перешел дорогу, поднялся по лестнице и остановился перед дверью под номером десять. Нажал на звонок.
Дверь отворилась, в проеме стояла Оля.
- Привет, Ляля, хочу поздравить тебя с Новым годом. Я очень скучаю по тебе.
- Кто там пришел? - послышался из глубины квартиры мужской голос.
- Ненормальный, мама только что подъехала к дому, - скороговоркой прошептала Ляля, - уходи скорее.
За спиной девушки показался незнакомый парень, внизу, на лестничной клетке послышался женский голос. Яша развернулся и поспешно поднялся по лестнице. Ему казалось, женский голос упоминает его имя, следует за ним. На самом верхнем этаже студент услышал голоса в одной из квартир, открыл незапертую дверь и вошел внутрь. В гостиной за праздничным столом, заставленным, как и полагается, всевозможной едой и напитками, заседала молодежная компания, человек в двадцать, а может и больше. Рыжеволосый парень, сидящий с краю, увидев Яшу, поспешно встал.
- Некрасиво опаздывать, - рыжий, не давая вымолвить слово, помог гостю снять пальто и бросил его поверх перегруженной вешалки. - Мы уже пропустили пару рюмашек за старый год, ну да ничего, сейчас штрафную накатишь, и будем вместе догонять.
Яша попытался объяснить радушному хозяину, что он тут случайно, он извиняется и сейчас уйдет…
- Мальчики, не стойте в проходе. Ваня, устрой человека, я с кухни ничего не могу пронести, - сделала выговор девушка с подносом в руках.
Ваня усадил новоприбывшего на свободную табуретку рядом с длинноволосым парнем. Тот настраивал гитару, пытаясь расслышать в общем гуле звучание струн. На появление Яши почти никто не обратил внимания, пару гостей кивнули головой в знак приветствия, а одна девушка дружелюбно помахала рукой.
- Друзья, - длинноволосый взял громкий аккорд, - споем нашу любимую. До курантов еще полчаса.
Гитарист провел по струнам, поднял голову, набрал воздух.
Много путей свободы
На истрепанной карте,
Мы выйдем в любую погоду
Мир покорять.
Тернер изумился. Он написал эти стихи, когда ему было пятнадцать лет под влиянием книги Хейердала «Путешествие на Кон-Тики». Бумажка с текстом пропала, кто-то из одноклассников взял переписать стихи, но к Яше она так и не вернулась.
Прихватим с собой романтику,
Наполним рюкзак песнями,
К черту пошлем семантику.
Небо протрем рукавом.
Песня закончилась дружным тостом за будущие походы. Яша выпил за компанию, съел винегрет с холодцом, вновь выпил, закусил колбасой. Гитарист освободил место, давешняя девушка подсела поближе, назвалась Тасей. Под звон кремлевских курантов все дружно чокнулись, кто стаканами, кто рюмками, некоторые парочки уже бесцеремонно целовались. Яша увернулся от поцелуя в губы новой знакомой, ловко подставив щеку. Веселье набирало размах. Под одобрительные возгласы присутствующих Ваня влез на табуретку и быстрыми движениями вывернул несколько лампочек на люстре. Квартира погрузилась в интимную темноту, лишь мерцающий экран телевизора проектировал «Голубой огонек». Воспользовавшись моментом, Яша выскользнул в прихожую, нащупал свое пальто в груде одежды.
- Далеко ли собрался, браток?
Голос хозяина послышался совсем рядом.
- Извини друг, я в вашей компании случайно оказался. - Яша растерянно пытался подобрать подходящие слова. - Неудобно получилось, ввалился без приглашения, с пустыми руками.
- Куда ты пойдешь, чудак, оставайся с нами. Твоя компания, моя компания - какая разница. Мы, русские, всегда рады гостям. Выпивки на всех хватит до утра, еды тоже. Человек не должен быть один в праздничную ночь. Оставайся, вон Тася на тебя глаз положила.
Яша спустился по лестнице, миновал двери на третьем этаже и вышел в новый год.
***
Лицо Беллы не предвещало ничего хорошего.
- Яша, мы хотели с тобой посоветоваться. Мы с папой долго сомневались, много думали, взвешивали, прежде чем решиться. Ты помнишь тетю Нюсю? Она прислала нам вызов.
- Какой вызов?
- Приглашение в Израиль на постоянное место жительства.
Яша недоуменно посмотрел на маму. В доме эту тему никогда не обсуждали. Конечно, он слышал, что знакомые, соседи, приятели родителей эмигрировали в Америку, Германию, Израиль. Какое он имеет отношение к чужой стране, он родился и вырос здесь, его родной язык русский, он воспитан на русской культуре. Стихи пишет на родном, русском языке. А как же Ляля?..
- Никуда я не поеду, мама. Нам нечего делать в Израиле. Мне и здесь неплохо. Кроме того, я учусь, ты забыла об этом? На втором курсе университета.
Белла вздохнула. Она предупреждала мужа, мальчика надо готовить постепенно, а не так - огорошить сразу в лоб. У Яши чувствительная натура, может от потрясения глупостей натворить.
- Мы пока не уезжаем. Вначале подадим документы, там видно будет. Не всем дают разрешение. Некоторым отказывают, особенно имеющим отношение к секретной работе.
- Мама, какие могут быть секретные объекты в нашем городишке. У папы на работе варят краску для танков, не иначе! С каких пор вы решили подниматься? Папа работой доволен, а тебе требуется постоянное наблюдение кардиолога.
Белла промолчала, она не собиралась раскрывать сыну истинную причину такого скоропалительного решения.
Лидия Молчанова появилась на пороге дома Тернеров без всякого предупреждения. Белла не сразу сообразила, что нужно этой надменной, ухоженной, одетой в дорогую дубленку женщине. Лидия не сочла нужным представиться, для неё темноволосая, похожая на цыганку женщина с набухшими руками не представляла опасности.
- Ваш сын ухаживает за моей дочкой, они вместе учатся на одном факультете. Скажу откровенно: мы с мужем категорически против. Еще конкретнее: мы не хотим, чтобы Олечка имела какие-либо отношения с вашим сыном. Мы примем все меры, чтобы этих отношений более не существовало. Вы должны поговорить с Яковом, он обязан оставить Лялечку в покое.
Белла почувствовала ноющую боль в сердце.
- Почему вы не скажете прямо, что вас не устраивают отношения дочери с евреем. Так будет честнее. Зря вы приехали в такую даль сообщить мне об этом, могли бы и письмом. Можете успокоиться - мы скоро уедем в Израиль вместе с нашим сыном. А теперь, прошу вас, уходите из моего дома. Немедленно.
Вернувшийся домой Пейсах почувствовал еще на пороге резкий запах валерьянки. Тем же вечером супруги приняли решение.
В университете учеба шла по расписанию, наступила весна, не за горами летняя сессия. Яше и Оле удалось переброситься несколькими фразами на очередном субботнике.
- Я слышал, у тебя друг появился, - Яша сделал вид, что сгребает в кучу почерневшие за зиму листья.
- Отец познакомил, привел из гарнизона. Яша, я скучаю по тебе, только ничего сделать не могу. Меня словно красными флажками обложили, как волка загоняют куда-то, не оставляют одну даже на пять минут. Что с нами будет?
- Не знаю, ничего не знаю, прости. Мы собираемся уезжать в Израиль.
Из группы студентов вынырнула Наталья Степановна, ловко втерлась между молодыми людьми.
- Пойдем, Олечка, - она взяла студентку под руку, - поможешь девочкам.
Когда Ляля вернулась домой, родители ждали её в гостиной.
- Алексей попросил у нас твоей руки, - торжественно сообщила Лидия, - мы с папой, конечно же, согласились, - она вытерла театральным жестом невидимую слезу. - Надеюсь, ты знаешь, как себя вести, - добавила женщина требовательным тоном, - Алеша придет вечером с официальным визитом, ты должна быть дома. И, пожалуйста, без глупостей.
Когда Яша вернулся домой на летние каникулы, Пейсах сообщил сыну о получении разрешения на выезд.
- Много времени у нас нет, примерно до середины августа. Надо оформить документы, получить визы, закончить необходимые формальности. От тебя требуется немногое: послать объяснительное письмо в деканат, на военной кафедре получить справку об освобождении от воинской службы и сдать комсомольский билет.
***
День отъезда в Израиль семьи Тернер совпал с днем свадьбы Оли и Алексея.
С утра в доме Молчановых царила предпраздничная суета. Пришли специально нанятые специалисты - лучшая в городе портниха по пошиву свадебных платьев, визажист-косметолог с набором импортных помад, кремов и красок для наведения макияжа, распорядительница церемонии бракосочетания, фотограф.
Лидия выбрала для свадьбы самый шикарный ресторан города «Садко», расположенный на центральной площади города. Меню было заказано особенное, гости ожидались серьезные: партийные чины высшего ранга, руководство завода, директора соседних предприятий, командный состав гарнизона. Кроме родственников и друзей, пригласили Наталью Степановну, старосту группы и соседку Веру Семеновну с мужем.
Семья Тернер собрала пожитки в короткий срок. Везти с собой разрешалось по одному чемодану с ограниченным весом на каждого. Пейсах аккуратно обернул шахматную доску материалом, принесенным с фабрики, вложил в отдельную коробку. Групповые снимки вывозить не разрешалось, поэтому Яшины школьные фотографии оставили у дальней родственницы. Немногие домашние электротовары продали, книги раздали знакомым. С трудом набралось три чемодана. Распаковав коробку, Пейсах решил везти шахматную доску в руках. Возникла проблема с Яшиными рукописями, власти запрещали их вывозить. Общих тетрадей, исписанных корявым почерком, набралось не менее десяти.
В пять часов вечера свадебная кавалькада покинула дом Молчановых. Колона из пяти украшенных цветами и лентами машин торжественно двинулась в сторону Дворца бракосочетания. Лидия заранее договорилась, что их церемония будет последней в тот день. Без спешки, без посторонних взглядов, в солидной обстановке, только родные и близкие.
Семья Тернер в это же время высадилась из пригородного поезда на городском вокзале. До посадки на нужный им поезд дальнего следования оставалось чуть больше двух часов. Расположились на лавках в зале ожидания, Белла вынула пакеты с едой, разложила домашнюю снедь на куске картона. Яша есть отказался. Он уселся в стороне, пролистал тетради со стихами. Недовольно наморщил лоб, вырвал чистый листок и начал быстро строчить.
Закончив писать, Яша встал.
- Пойду прогуляюсь, вы не волнуйтесь, я вернусь к отходу поезда.
- Куда ты, - встрепенулась Белла, - не дай Бог, опоздаешь, будут крупные неприятности. Все документы у нас на руках.
- Пройдусь мимо университета, когда еще увижу родную альма-матер.
Яша не пошел в сторону университета. Пройдя два квартала, повернул к центру города, минут через пятнадцать подошел к зданию, украшенному неоновой вывеской «Ресторан Садко» на фоне героя сказки с гуслями в руках. Большие окна ресторана были задернуты плотными шторами, через которые пробивался матовый свет. У края тротуара припарковался ряд одинаковых черных машин.
Небольшая группа водителей попыхивала сигаретами.
- Шикарную свадьбу закатили богатеи, - молодой парень в клетчатой рубашке сплюнул на землю. - Нам здесь кантоваться не иначе как до полночи. А может и позже. Хоть бы поесть вынесли, жрать до смерти хочется. Мы здесь хуже собак.
- Брось ворчать, Громов, - отозвался другой курильщик. - Вдруг начальник выползет на четвереньках из ресторана, а тебя нет. Погонят в три шеи.
Присмотревшись, Яша узнал в ворчуне знакомого по новогодней вечеринке.
- Ваня, можно тебя на минутку?
Рыжий тоже вспомнил давешнего гостя.
- Привет, Яша. Что ты здесь околачиваешься? Простых смертных, таких, как мы с тобой, на такую свадьбу не пригласят.
- К университету подбросишь?
- Сейчас каникулы, что там делать?
- В машине расскажу.
Громов ловко рулил по улицам города, срезая углы, проскакивал неизвестными Яше переулками. Бывший студент с тоской смотрел на мелькающий за окном город, знакомые улицы, кинотеатр, площадь Победы, Дворец спорта, мост через реку.
- Ты в новогоднюю ночь как оказался в нашей компании? - Ваня коротко гуднул зазевавшемуся пешеходу. - Я тогда сразу сообразил, что ты чужак, лицо у тебя было тоскливое, напуганное, не новогоднее.
Яша рассказал водителю о происшедшем между ним и Олей. Рыжий проскочил на красный свет, притормозил у здания химфака.
- Ну, брат, у тебя и история, нарочно не придумаешь. Просто душу наизнанку выворачивает, жаль сделать ничего нельзя. Они сейчас гуляют, гады, тебя к ней не подпустят.
- У меня к тебе просьба. Брось вот это письмо в почтовый ящик Молчановых. Пусть Оля прочтет. Я через час уезжаю в Израиль с родителями, больше с ней никогда не увижусь.
Ваня со злостью ударил кулаками по ободу руля.
- Да я бы на твоем месте… Да я бы.
- Ты можешь сделать мне еще одно одолжение, - Яша прервал водителя. - У меня с собой тетради, рукописи с моими стихами. Вывозить не разрешается. Сохрани у себя.
На вокзале Яшу встретили озабоченные родители. Лица их были встревоженные, мама, похоже, расстроена до слез.
- Где ты пропадал, у тебя совесть есть? - Пейсах потряс сына за плечи. - До отправления поезда пятнадцать минут. Ты подумал о маме с её сердцем, еще немного, пришлось бы «скорую» вызывать.
На перроне уезжающие и провожающие смешались в одну гомонящую массу. Белла прощалась с подругами, Пейсах расставался с друзьями, другие отъезжающие грузили чемоданы, сумки и баулы, передавали их через головы, впихивая в узкую дверь тамбура. Яша стоял у открытого вагонного окна, безучастно наблюдая за предотъездной суетой - ему не с кем было прощаться.
В дверях здания вокзала показалось белое пятно, оно парило над толпой, словно одинокая чайка над морем - морем голов. По пути движения чайки люди замолкали, останавливались, удивленно поворачивались вслед пробирающейся сквозь толпу девушке. Яша побежал по узкому коридору вагона, бесцеремонно расталкивая пассажиров торчащих у окон и в дверях купе, и спрыгнул на перрон.
Перед ним стояла Ляля: в белом свадебном платье, с фатой на голове, на безымянном пальце поблескивает новенькое обручальное кольцо. Бледное лицо девушки, покрытое разноцветными пятнами и размазанными полосами косметики, капающей на белые кружева, излучало отчаяние. Невеста схватила Яшу за руки, судорожно прижала их к своей груди.
Вокруг, казалось, воцарилась тишина. Люди замерли, пораженные необычной картиной. Ляля ничего не слышала и никого не видела, она торопливо и бессвязно шептала любимому, словно заклиная:
- Яша, не уезжай, я люблю тебя, я не хочу выходить замуж. Меня родители заставили. Я только тебя люблю, Яша. Давай убежим, вдвоем убежим, куда глаза глядят. Прямо сейчас. Пожалуйста, Яшенька, не оставляй меня. Если ты уедешь, я тебя никогда не увижу, никогда.
Краем глаза Яша заметил ошеломленные лица родителей, сочувствующие взгляды незнакомых людей, проводника, замершего у ступенек вагона.
- Я тоже тебя, - он не успел договорить, резкий гудок паровоза поглотил слова юноши, лязгнули сцепления, напоминая об отходе поезда.
Широкоплечий парень в праздничном костюме резким движением выхватил невесту из Яшиных рук, решительно потащил девушку за собой. В ожившей толпе мелькнуло лицо Громова в ореоле рыжих растрепанных волос, который пытался помешать парню, крупный мужчина в военной форме резким движением сбил водителя с ног. Белая чайка мелькнула в последний раз и исчезла навсегда.
- Провожающих просят покинуть.
Повторный гудок паровоза заглушил крики проводника. Вагон дернуло, провожающие поспешно прыгали со ступенек на платформу, пассажиры так же поспешно поднимались в тамбур. Состав тронулся, невидимая рука судьбы затянула Яшу в глубину вагона.
***
Полный солидный мужчина сидел на скамейке напротив здания химического факультета, наблюдая за главным входом. Прошло почти тридцать лет с той поры, как он покинул учебное заведение. За прошедшие годы мало что изменилось. Прежний вид портило высотное здание из стекла и бетона, не соответствующее общей панораме строений еще дореволюционного периода.
Наконец-то он увидел знакомое лицо. Женщина почти не изменилась: седые, чуть поредевшие волосы обрамляли голову все тем же валиком, спина, правда, сгорбилась, но походка осталась такой же целеустремленной. Он позвал ее по имени-отчеству. Она удивлено взглянула на него, не узнавая.
- Добрый день, Наталья Степановна, - поздоровался мужчина. - Яков Тернер, ваш бывший студент.
Женщина застыла, она явно не знала как себя вести. Потом кивнула головой.
- День добрый, господин Тернер. Не ожидала встретить вас после стольких лет. Узнать трудно, но если приглядеться.
Голос бывшей завкафедрой изменился, в нем появились старческая хрипотца.
- Давайте присядем, Наталья Степановна, уделите мне несколько минут, если вы не торопитесь. А еще лучше, пообедаем в кафе напротив, не возражаете?
- А куда мне торопиться, дома никто не ждет. Я с удовольствием.
Бывшая забегаловка, где он когда-то проглатывал на скорую руку пончики с повидлом и пирожки с мясом, запивая жгучим чаем, превратилась в современное кафе-ресторан, оформленное в стиле «модерн». Изящные столики, мягкие стулья с вычурными спинками, вдоль стены протянулся бар, из невидимых динамиков лилась музыка.
Яша заказал себе кофе. Наталья Степановна долго изучала меню, большинство блюд были ей явно незнакомы.
- Раньше проще было, шницель, сосиски, яичница с колбасой, - пожаловалась она, просматривая страницы, - а тут, «суши», «харусаме», язык сломаешь.
Яша с трудом сдержал улыбку. Подошедший официант терпеливо объяснил: «харусаме» - лапша, которую изготовляют из картофельного крахмала.
- Ладно, попробую, - махнула рукой женщина, - и принесите побольше хлеба. Черного. Что не доем, заберу с собой, - доверительно сообщила она. - На государственную пенсию не проживешь. В университет хожу по привычке, покручусь, часок-другой, по аудиториям, поболтаю со знакомыми преподавателями, все веселее.
- Наталья Степановна, расскажите про Олю Молчанову. Все, что знаете.
Бывшая завкафедрой явно ожидала услышать подобную просьбу.
- Тогда, в свадебном зале произошло нечто необычное. Такое не забывается. Жених и невеста сидели во главе стола, как и полагается. Веселье в полном разгаре, музыка, тосты, официанты бегают. В зал вошел рыжеволосый парень, позже выяснилось, что он водитель одного из гостей. Парень подошел к невесте и что-то сказал ей на ухо. Оля встала и пошла вслед за ним. Никто на это не обратил внимания: гости были заняты едой, выпивкой, разговорами. Прошло несколько минут, жених забеспокоился, бросился к выходу. На улице другие водители сообщили ему, что невеста уехала вместе с рыжим в неизвестном направлении. Жених поспешно вернулся в зал, взял с собой двух ребят покрепче и помчался следом за беглянкой. Через полчаса жених и невеста вернулись. Ляля вся растрепанная, платье в пятнах, фата держится на одной шпильке, краска на лице - словно маска клоуна в цирке. Лидия Антоновна не растерялась, подала знак, музыка грянула, гости ринулись танцевать. Короче, замяли это дело.
- Что дальше было?
- Оля забросила учебу, депрессия у нее началась. Целыми днями никуда не выходила. Потом пошли беременности, Ольга рожать не хотела, каждый раз делала аборт. Тогда Лидия Антоновна устроила ей домашний арест - заперла дочку на ключ, пока та не родила. Дома рожала, специально привели акушерку и врача. Боялись, в больнице сделает что-то с собой. Но, как первенца родила, сразу успокоилась. Как будто жизнь к ней вернулась. Повеселела, стала гулять с ребенком, ходить на спектакли, в кино, в санатории ездила. Мы с Оленькой несколько раз сталкивались в концертном зале, в городской библиотеке, один раз встретились на свадьбе знакомых, она всегда делала вид, что меня не замечает. Поступила на вечернее отделение филологического факультета, закончила с отличием. Потом родила девочку.
Яша подозвал официанта, заказал еще порцию еды для собеседницы.
- Где же она теперь?
Бывшая преподавательница пожала плечами.
- Никто не знает. В один прекрасный день забрала детей из школы и исчезла.
- Исчезла?
- Уехала в неизвестном направлении. Муж разыскивал по всей стране, но не нашел. Такие дела.
К столику подошла молоденькая официантка.
- Вы будете господин Тернер, поэт?
Яша утвердительно кивнул головой.
- Я вас узнала, недавно по первой программе показывали документальный фильм, посвященный вашему творчеству.
Девушка протянула меню.
- Можно получить автограф? Вот здесь, на обратной стороне.
Яша размашисто подписался, проставил дату.
- Пожалуйста.
- А вы знаете, мой отец, Иван Громов, когда увидел вас на экране, долго вспоминал, а потом сказал, что вместе с вами праздновал Новый год на Красноармейской улице.
***
Приятели сидели на крыльце одноэтажного дома, отделанного кирпичом. Громов разлил водку по стаканам.
- Выпьем за встречу, сколько лет прошло. Ты почти не изменился, полысел немного, а животик у тебя и тогда был. А я - инвалид, авария лоб в лоб, водитель грузовика заснул за рулем. Чудом жив остался. К счастью, Тася рядом днем и ночью была и есть. Без неё.
Ранее Яша с трудом узнал в располневшей женщине с небрежно крашеными волосами давешнюю знакомую. Хозяйка ушла в дом, оставив мужчин наедине.
Иван выпил свою порцию залпом, стукнул пустым стаканом по столу.
- Теперь вожу инвалидную коляску. Примерный водитель, не превышаю скорость. Эх, да что мы все обо мне. Ты, Яша, расскажи лучше о себе, как да что. Семьей обзавелся, дети имеются?
- Нет, так и не женился. Я, как бомж, мотался по разным странам, жил в Израиле, Америке, Франции. Нигде не мог найти себе место. Преподавал в университетах, одно время увлекся буддизмом, несколько месяцев провел в Гималаях, а в последние годы обосновался в маленьком городишке на юге Италии. Женщин было много, в основном, конечно, поклонницы, только я никогда не знал, любят они меня или мою славу. Каждая при расставании просила написать стихотворение на память и подарить книгу с автографом. По образному выражению одной из них «это лучшее вложение капитала».
- А что ты про бывшую любовь не спрашиваешь?
- Мне деканша Наталья Степановна все рассказала. Оля исчезла на просторах России.
- А у меня ее координаты имеются.
Яша вздрогнул, настолько нереальной казалось ему возможность вновь увидеть прежнюю любовь.
Ваня продолжал:
- Мы с Лялей тайком поддерживали связь, в основном по телефону. После аварии, когда в больнице лежал, она постоянно забегала навестить. За несколько дней до побега позвонила, назначила встречу. Было это в обеденный перерыв, она тогда в редакции заведовала литературным отделом. Встретились в проходном дворе, все боялась, что мамаша за ней следит. Ваня, говорит, не могу больше так жить, дом не дом, семья не семья. Если бы не дети. Смотрю, вся дрожит, вот-вот заплачет. Тогда я полез во внутренний карман пиджака и вынул конверт. Тот самый. Со стихами твоими.
- Ты же должен был бросить письмо в почтовый ящик.
- Правильно. А если бы его нашла Лидия Антоновна? Короче, Оля прочитала написанное, побледнела, и сказала как бы самой себе: - теперь я знаю, как жить дальше. А через пару дней испарилась.
Громов вновь наполнил стаканы.
- За любовь. Настоящую. После аварии я не мог подняться по лестнице, в туалете пришлось дверной проем расширять, коляску таскать туда-сюда. Сплошные неудобства. Тася мне тогда и сказала: «Мы вместе до самой смерти».
Яша собрался уходить.
- Ваня, тетради мои со стихами, они сохранились?
- Тем же вечером Оля поднялась к нам и забрала рукописи. Утром я надел куртку, а там, в кармане, толстый пакет с деньгами. На них купили этот дом.
***
Редакция столичного журнала «Terra книга» пустовала. Свежий номер вышел два дня назад, сотрудники приходили в себя после очередного аврала. Частных подписчиков было мало, журнал существовал за счет библиотек, большое книжное издательство на цветном вкладыше постоянно рекламировало новые книги. Министерство культуры задерживало денежные переводы уже несколько месяцев.
Тернер постучал в стеклянную дверь с табличкой «Ответственный секретарь Назарова М.И.». Женщина лет сорока, не отрывая взгляд от экрана компьютера, недовольно пробурчала:
- По вопросам размещения материала обращайтесь в рабочие часы в литературный отдел.
Яша уселся на стул, не дожидаясь приглашения.
- Прошу прощения за вторжение, мне нужна информация о вашей сотруднице. Ольга Вячеславовна..., фамилии, к сожалению, не знаю.
- Она уволилась с работы две недели назад. Простите, но я занята.
- Могу я получить ее адрес или телефон.
Назарова поняла, что просто так не избавится от назойливого посетителя.
- Напрасно теряете время. Ольга уехала за границу, несколько дней назад.
- Куда?
Женщина пожала плечами.
- Никто не знает. Она всегда была такая, скрытная, за все годы работы в редакции ни с кем не подружилась. Отработает положенные часы - и до свиданья. В анкете записаны двое детей, но я их не видела, да и другие сотрудники тоже. Мы про ее личную жизнь вообще ничего не знали. Работала добросовестно, никакой задержки, материал всегда готов вовремя. Никогда не соглашалась остаться сверхурочно, даже на час. А вы ей кто будете?
- Мы случайно познакомились на литературной конференции. Помнится, она интересовалась поэзией.
- Не просто интересовалась. Ольга просто помешалась на Якове Тернере, вы слышали о таком поэте?
- Я больше интересуюсь публицистикой.
- Тернер не просто поэт, он - знаменитость, лауреат конкурсов, переведен на десятки языков. Почетный член различных академий и тому подобное. Говорят, был выдвинут на Нобелевскую премию.
- Вы сказали, что Ольга «помешалась».
- Другого слова не нахожу. Принесла однажды в редакцию общие тетради, старые, потрепанные, со следами жирных пятен на листах. Предлагала напечатать «Сборник ранних стихов Тернера». Утверждала, что это оригиналы. Вы можете в это поверить, оригиналы Тернера! Да они на вес золота.
- Она предлагала напечатать стихи, а вы отказались.
- Откуда у рядовой сотрудницы взялись оригиналы Тернера? Мы с главным редактором сразу решили - фальшивка.
- Спасибо, что уделили мне внимание. Кстати, у вас наверняка имеется биография поэта, интересно взглянуть на столь выдающуюся личность.
Назарова повернулась, сняла с полки увесистый том.
- Пожалуйста. «Литературная Энциклопедия», последнее издание.
Яша не знал о существовании подобного издания. Он раскрыл книгу на нужной странице, пробежал глазами статью. Родился, учился, живет, автор книг. На крупной фотографии он был в смокинге, вероятно, снимали в Лондоне, на Пушкинском фестивале. Межу листами застряла скомканная бумажка, неизвестный читатель использовал конфетный фантик в качестве закладки.
- Спасибо.
Тернер аккуратно расправил конфетную обертку, провел пальцами по выцветшей от времени картинке с изображением острова, сунул фантик в нагрудный карман и положил раскрытую книгу на стол.
- Вы знаете, Ольга вас не обманывала. Эти стихи я написал много лет назад. Мы с ней тогда учились в университете.
Секретарь оторвалась от экрана компьютера, ошеломлено посмотрела на мужчину, затем перевела взгляд на фотографию. Глаза женщины распахнулись, рот приоткрылся, словно она собиралась что-то сказать, но Яша этого уже не видел. Он стремительно шагал к выходу, ощущая в груди легкое тепло, словно от прикосновения детской ладошки.
