В полумраке твоей души мои заштилевшие паруса имеют цвет запёкшейся крови, а бескрайнее море – цвет асфальта.
В полумраке твоей души ещё живы боги, умеющие сохранять в своих глазах солнечный свет. Но твой рыжий кот безнадёжно спит в тишине, набивши брюхо презреньем. Твои крысы вечно голодны, им нечего есть, кроме подохших собратьев и переживших свой яд змей. Тяжёлые ночные бабочки без труда разрывают паутину твоих мыслей, и на их крыльях оседает цепкая и мягкая домашняя пыль. Львы давно ушли отсюда, теперь здесь царит библейская благодать для твоих никогда не взрослеющих ягнят.
В полумраке твоей души зеркало висит на глухой северной стене прямо под иконой, и они занавешены одной серой шторой. Как в мазанке старой ведьмы. Как в квартире покойника. Это для того, чтобы тебе никогда не пришло в голову поменять их местами.
Здесь на удивление легко дышится: вдыхая дым, ты выдыхаешь чистый воздух. Всякое производство бесконечно радо таким, как ты. Тем более что без тебя оно лишено смысла. Оно и создано лишь затем, чтобы перерабатывать грязь, оседающую в твоих лёгких, во вкусную и здоровую пищу с бесконечным сроком годности. Чтобы разливать по одноразовым пластиковым бутылкам твои опреснённые слёзы.
Здесь на удивление тепло, чисто и сухо. Когда уставшие тучи, наконец, решаются изойти дождём, капли испаряются, не долетая до земли. Совсем как в пустыне.
В полумраке твоей души ясно виден каждый слабый огонёк. Огонёк моей папиросы, набитой афганкой. Огонёк моей зажигалки. Огонёк, бегущий по шнуру. В полумраке твоей души чёрный порох останется чёрным до конца. А потом ты увидишь, что мир разноцветный и яркий. Хотя бы на миг.
