Как часто мы, взрослые, глядя на маленьких детей, пытаемся уразуметь, что же происходит в этой, как нам кажется, крошечной, ещё ничего не смыслящей душе. А жизнь показывает, что часто даже очень маленькие дети мыслят и чувствуют по-взрослому и страдают по–взрослому.
Расскажу одну коротенькую историю. Это было давным-давно, в доперестроечные времена. Девочку звали Соня, полное имя – Софья, может быть, поэтому она была такая мудрая. А может быть, все дети такие мудрые, только мы об этом не догадываемся. Впрочем, история эта была мне рассказана, как некий детский анекдот.
Соне было всего два года и два месяца. Росла она в хорошей и дружной семье. Все её любили, и она всех любила, даже свою старшую сестру, хотя и отталкивала её, когда та прижималась к маме. Но пришла пора маме идти на работу, потому что одной папиной зарплаты явно не хватало на жизнь. И девочке объяснили, что ей придётся теперь ходить в детский садик, где много деток и разных игрушек, и где ей будет очень весело. Соня всё понимала, она давно научилась говорить, знала много стихов наизусть и любила их рассказывать всем, кто приходил в дом. Она была компанейским человеком и обожала гостей, сразу оказывалась на руках, обнимала, признавала роднёй. Как-то, когда в гостях была мамина подруга, Сонечку стали расспрашивать, кто в родне кем ей приходится. Она назвала всех, даже двоюродных братьев. Правда, выходило это смешно: – двоюлодный блатик. Взрослые смеялись: «А что, бывает родной?» Девочка задумывалась, у неё не было родного брата. А потом мамина подруга вдруг спросила: «А я вам – кто?» И Соня мгновенно ответила: «А ты – наша племянница». Так что взрослые не очень беспокоились, отдавая Соню в садик, уверены были, что там ей понравится.
И вот наступил первый день. Мама в этот день ещё на работу не вышла, чтобы забрать дочь пораньше, а папа пошёл чуть позднее, чтобы вместе с мамой проводить Соню в детский сад. Идти было недалеко. Папа нёс девочку на руках, так было быстрее, да ещё накануне прошёл дождь, и взрослые не хотели, чтобы она запачкала новые ботиночки. Всю дорогу Соня, всегда любившая видеть, что же там, впереди, теперь глядела только в обратную сторону. И тянула руку:
– Папа, пойдём в другую сторону.
Родители отвлекали её всеми способами:
– Смотри, какой красивый дом, это же твой любимый, ты его пряничным зовёшь… А небо! А облака! Гляди, гляди, какая собачка побежала…
Добрались до садика под рефреном звучащие слова девочки:
– Папа, пойдём в другую сторону.
Зашли, разделись, познакомились с воспитательницей, осмотрели группу. Соня держала маму и папу за руки. Папа ушёл первым, ему нужно было на работу. Соня легко отпустила его, чмокнув в щёку. С мамой расставание затянулось. Мама усадила дочку на стульчик и стояла рядом, девочка держалась за подол её юбки. Воспитательница пыталась отвлечь девочку:
– Смотри, Сонечка, какие у нас тут игрушки, пойдём, пойдём, познакомлю с детками.
Соня только крепче сжимала руку. Тогда мама наклонилась к ней, поцеловала и сказала:
– Ты посиди здесь, на стульчике, я скоро приду за тобой, – отняла её руку от юбки и ушла.
– Ну, теперь пойдём играть с детками, – воспитательница подошла к девочке, взяла её за руку.
Соня осторожно высвободила руку и твёрдо произнесла:
– Нет. Я тут посидю, на стульчике.
Больше всего воспитательница боялась, что она начнёт плакать, как делали многие дети, и оставила девочку в покое.
Дети играли, Соня сидела на стульчике, смотрела на них, но не проявляла желания к ним присоединиться. Потом принесли завтрак, няня и воспитательница накрыли столы и усадили детей завтракать. Воспитательница снова подошла к девочке, взяла за руку, позвала к столу. Соня снова освободила руку, уцепилась за сиденье стула и повторила:
– Нет. Я тут посидю, на стульчике.
Дети позавтракали и продолжили игры. Было шумно и весело, Соня смотрела на детей, но не проявляла желания к ним присоединиться. Несколько раз ещё воспитательница звала её играть, но получала прежний ответ:
– Нет. Я тут посидю, на стульчике.
Потом воспитательница читала детям книжку про трёх медведей, она специально усадила всех деток рядом с Сонечкой, надеясь, что после чтения она найдёт с ними общий язык, но этого не произошло. Все дети уже посидели на горшках, подступало время обеда и сна, а Соня по–прежнему не двинулась с места. Воспитательница предложила и ей посидеть на горшочке:
– Смотри, какой красивый горшочек, новенький, на нём цыплёночек, такой же, как на твоём шкафчике, пойдём, ты уже писать хочешь, три часа тут сидишь. Намочишь колготки, они у тебя тоже новые, и трусики намочишь…
Всё было бесполезно, девочка, обычно разговорчивая, повторяла одну и ту же фразу. Дети пообедали и ушли спать. Во время обеда воспитательница сделала ещё одну попытку, она поднесла к Сониному лицу тарелку с котлетой и картофельным пюре:
– Ой, как вкусно пахнет, какая чудная котлетка…
Девочка отвернула голову в другую сторону, на этот раз молча. Пока воспитательница и няня укладывали детей спать в другой комнате, Соня оставалась одна. Воспитательница только поглядывала на неё из спальни, когда дети уснули, она снова подошла к девочке:
– Пойдём, там и твоя кроватка есть, тоже с цыплёнком, пойдём, я тебя уложу.
Девочка повернулась к ней, посмотрела внимательно и произнесла таким тоном, каким посылают подальше навязчивых людей:
– Тётя! Иди в другую комнату!
Вот, собственно, и вся история. Когда через час пришла мама, ей в вестибюле встретилась заведующая детсадом, подошла с улыбкой:
– О вашей девочке тут у нас анекдоты по всему садику ходят, послала воспитательницу подальше, будь из другой семьи, могла бы и на три буквы…
Так мама узнала эту историю, а потом и автор из её уст. И долгие годы она так и воспринималась мною, как некий анекдотический случай с двухгодовалым ребёнком, потом забылась, а потом вдруг снова вспомнилась, но уже в ином свете. Как пример подвига, совершённого совсем малым ребёнком: во имя спасения эта девочка просто выполняла условие обетования. Она оказалась в чужом доме с чужими людьми, единственным спасением был приход мамы, но, чтобы он состоялся, должна была быть выполнена первая часть обетования – посидеть на стульчике, так сказала спасительница мама:
– Посиди, и я скоро приду.
И мне в той старой истории вдруг открылись необыкновенные глубина и верность детской души.
