Сигарета прилипла к губе.
Оторву без особенной боли
И уйду, укрываясь в толпе,
Хоть на час от печальной юдоли.
Счастье кончилось. Здесь, на Земле,
Всё кончается. Поздно ли, рано –
Мы покинем телесный наш плен,
Превращаясь в полоски тумана,
Чтобы плыть над своей стороной
Сорок дней, а потом воплотиться
Не спеша в атмосфере иной,
Охраняемой Божьей десницей.
Это каждого ждёт. Только я
Нынче Бога молю об отсрочке.
Дай, Спаситель, кусок бытия
В утончённой земной оболочке.
Я ещё слишком мало успел
Послужить Тебе словом и делом,
Потому так трагически смел
Я в молитве – такой неумелой.
Вопрос вопросов
Мельхиор фонарей, фиолетовый сумрак вечерний.
Крона тополя выжала неба широкую штангу.
Где-то старый священник закончил беседой вечерню,
Где-то в дальнем ДК отзвучала мелодия танго.
Я стою в тишине. Я контужен стремительным ритмом
Этих дней, что вместили в себя полдесятка эпох.
Главный Мастер, скажи, сколько мне ожидать Маргариту,
Главный Мастер Вселенной моей, в просторечии – Бог?
Я уже не боюсь ничего, кроме как не увидеть
Торжества изречённого слова идущих за мной.
Или в чём-то не прав? Или грешен? Какое же «или»
Ты услышишь сквозь темень, что вся налита тишиной?
Мельхиор фонарей, фиолетовый сумрак вечерний,
Старый клён по-есенински мне улыбнётся тихонько.
Знать, ответ будет скоро. Когда – не имеет значенья.
Ведь уставшей душе всё же стало чуть менее горько.
* * *
Берёзы с тополями – плюс и минус,
Природы русской Альфа и Омега.
Коснусь коры рукой, забыв кручину…
Проснись, природа, в сердце человека!
Душа, как трансформатор в перегрузке,
Гудит… Но размышляю вновь о Боге,
Чтоб в царство Духа вход упруго–узкий
Открыть ещё хотя бы для немногих.
И всякий раз, когда тиски событий
Сжимают сердце выше всякой меры,
В аллею эту поспешаю выйти,
Чтоб укрепить устойчивую веру.
Ногами в снег. И в небо – головою.
Рука налево и рука направо.
Я просто – крест. Меж небом и землёю
Мне быть связным досталась честь и слава.
Когда издать готово тело вопль,
Какой всегда сопровождают слёзы,
Их боль и горечь принимает тополь,
А мощь любви дарует мне берёза.
* * *
Гималайский рассвет проплывал над окраиной города.
Поражались вороны. Дивилась на окнах замазка:
Отчего? Почему? Наконец, по какому же поводу
Этот праздник небес, эти Рериха чуткие краски?
Я замедлил свой шаг. Вдохновлённый природою, встал,
Не желая глаза оторвать от святынь небосвода.
В чутких красках нашлось, что искали сегодня и встарь:
Покровительство Бога, Любовь и, конечно, Свобода.
Понял сразу точней, чем в ушедшие вдаль двадцать три,
Что негоже совсем за стандартом поэзию прятать.
Только сердцем свободным мы вещие строки творим,
Чтобы в небо подняться словами – легко и крылато!
Напутствие Христа распинавшим
Когда конвой Его подвел к Кресту,
Он, улыбнувшись, оглядел окрестность,
Хоть в уши лез уже надсадный стук
Гвоздей и молотков, игравших в честность
По меркам фарисеевских цитат,
Настоянных в законе Моисея,
Которым, кстати, руки мыл Пилат,
Воды простой обыденно жалея…
Он оглядел простор деяний всех,
Припомнил радость в Галилейской Кане…
«Ну что ж, – подумал, – всё же есть успех.
Земля в погибель просто так не канет.
Отсрочка приговора решена,
Две тыщи лет Господь ещё дает им,
Чтоб Чашу Боли – сразу не до дна,
А, возрастая Духом, пить – по йоте.
Итак, пора для тёмных умирать,
Чтоб к тем прийти, кто Воскресенья хочет».
– Возлюбленные, можно прибивать! –
Сказал конвою, размышлять окончив.
Штангист – 2000
Не блистая наружностью суператлета,
Но запрятав внутри силу чистого духа,
Он готовился к этому долгие лета,
Тренируясь в поднятье священного круга.
Отвечая любовью предательствам грязным,
Отвечая улыбкой взметнувшимся копьям,
Проходил, растворяя житейские дрязги,
Проходил, обращая восторгами вопли.
Фарисеев догматы легко опровергнув
И уже ощущая дыханье распятья,
Он припомнил: с Отцом толковали о вербах,
А затем, в двух словах, о святой благодати.
…Вот и старт. А точнее, наверное, финиш.
Вот площадка и вес пары тысячелетий.
Ах, читатель, сегодня ты это увидишь –
Выжимание штанги грядущих бессмертий.
Что свершилось, когда, повисая на досках,
Он собой небеса умолял об отсрочке?
По распятью соседи, шутившие плоско,
Умирали от страха потом в одиночку.
Выдыхая: «Аминь!» – все грехи и ошибки
Всех людей он сумел без изъятия выжать,
Чтоб грядущие люди сознанием шире
Становились, и сами сумели бы выжить.
В час замены эпох, в ясный день перехода,
Когда каждый свою сможет вытянуть ношу,
Я, завидев Его, крикну радостно: «Вот Он!» –
И в объятья великие радостно брошусь.
* * *
Земли преображение проходит
Сквозь наши души, мысли и дела.
Благословен, кто по своей охоте
Спалил ошибки прошлого – дотла
Огнём пространства, в сердце допуская
Поток восьми Божественных Лучей
Для воссозданья атмосферы Рая,
Уже не нарушаемой ничем.
И так, припоминая цепь рождений,
Всё лучшее объединив в себе,
Ты гонишь прочь былых сомнений тени,
Ты сеешь счастье – заново – в Судьбе.
А счастья всходы – не в одном тебе лишь!
А в миллионах победивших душ.
Когда преображение приемлешь,
Не слушать можешь выкрики кликуш.
Преображенье – главный путь к Победе.
Сквозь наши души, мысли и дела –
Часы небес, заветный час пробейте! –
Эпоха Света нынче снизошла.
