Уже много лет во второе воскресенье августа, когда страна наша необъятная отмечает День строителя, во мне непроизвольно пробуждается (как будто спало целый год!) чувство законной сопричастности и дню этому, и вообще великой миссии строителя. А почему сопричастность «законная» – сейчас расскажу-поведаю.
Имел в своё время честь (правда, вынужденную, ибо эта честь именовалась «священным долгом Родине»), – так вот, имел честь в составе «легендарных железнодорожных войск» проходить службу на двух глобальнейших стройках, о коих тогда буквально весь мир говорил-глаголил: первая из них – строительство в Монголии «Города будущего», Эрденета; и вторая – «Стройка века», Байкало-Амурская магистраль (а короче – БАМ).
Строитель из меня, конечно, такой же, как и химик-дегазатор. Кстати, что такое химик-дегазатор – не знаю и по сей день, хотя в военном билете эта специальность у меня указана среди прочих (осталось в памяти лишь ощущение бессмысленной двухмесячной дури, тупого идиотизма: ежедневно мы все, недавно призванные в армию, под крик полупьяного старшины «Химическая атака, мать вашу!», – надевали противогазы и бежали без остановки на какую-нибудь монгольскую сопку, километров пять. Видимо, это и называлось «дегазацией»). Но, простите, я слегка отвлёкся от «строительной темы».
Вторая запись в моём военном билете – уже «БАМовская»: «Плотник-мостовик 2-го разряда». «С чем это едят» – я тоже представления не имею. Но запись сия появилась в связи с тем, что в 1975-м году меня, к тому времени уже сержанта, да ещё и «специалиста штабной службы» (прошёл славный путь от химика-дегазатора до начальника библиотеки!) перевели в так называемую «горбатую роту», с эффектной формулировкой в приказе, которую сладострастно рожал в творческих муках и наконец выродил комсорг полка старший лейтенант Фалалеев: «За нарушение субординации в отношениях со старшими по званию». И я официально стал на пару месяцев «плотником-мостовиком».
Таковых «мостовиков» было восемь человек. И строили мы «мост» удивительный и не имеющий аналогов в мировом строительстве (как минимум с точки зрения способа его возведения)… 96-й километр от Тынды, «столицы БАМа». Наш полк возводит дома-бараки для геологов. А «горбатая рота» – персональную баню для комбата (и, как я понимаю, формулировка «плотник-банщик» была бы намного логичней, чем «плотник-мостовик»). Место было выбрано тихое, в километре от расположения полка. В мою задачу (и ещё троих «горбатых») входила сугубо «плотницкая» задача: в лесу, находящемся на расстоянии 500 метров от места возведения комбатской бани, вторая «четвёрка» солдат рубила деревья (по неким существующим нормам, лес нельзя было вырубать ближе, чем за полкилометра от постройки), а мы распиливали эти деревья на брёвна и, взвалив по бревну на каждое плечо, пёрли их к «банному» месту. Смею вас уверить, что даже воспоминание об этом вызывает у меня жжение в плечах и боль в ногах. Плюс ко всему, лес располагался в низине, и земля была мшистая, «проваливающаяся»...
«Должностные обязанности» комбата-майора на период строительства бани представляли из себя следующее: с утра до вечера он сидел в майке около возводящегося сооружения, что-то попивал из двух термосов, покуривал-покашливал, постукивал себя прутиком по сапогу и «контролировал» время, в течение которого мы проходим полкилометра (в гору!) с двумя брёвнами на плечах. Если очередная наша ходка превышала предыдущую более чем на пять минут, следующую доставку брёвен мы должны были осуществлять... бегом, причём с обязательным застёгиванием верхней пуговицы на гимнастёрке.
Жара была – за тридцать градусов. В сапогах хлюпало. Плечи не ощущались вообще, потому что были стёрты до крови (она проступала сквозь гимнастёрку). Тяжеленные брёвна постоянно скатывались то с одного, то с другого плеча. Лиц не было видно – сплошная серая маска из комаров... «Милость» со стороны комбата приходила редко – в тот момент, когда кто-нибудь из нас элементарно... падал. И тогда он позволял отдохнуть – в ближайший час заняться заготовкой мха (баня строилась, разумеется, накатным способом, и между брёвен расстилался толстый слой мха)... За месяц мы построили-таки баню. Огромную, роскошную. Не то что комбату, – и министру обороны не стыдно было бы такую баньку презентовать от имени «должников Родины»!..
Министра обороны не случайно помянул. Товарищ Гречко тогда верховодил. Я вот только что рассказал, что мы за месяц баню отгрохали. Но по срокам это, в принципе, «стыд и позор для советского бойца». Поскольку за полгода до «банной эпопеи» довелось стать свидетелем (слава Богу, не участником) беспрецедентного случая в истории отечественного строительства.
Пришла весной телефонограмма, что через неделю на БАМ приедет сам маршал Гречко и что после Тынды он может совершить вояж на вертолёте на наш раздолбанный и заснеженный 96-й километр... Мама дорогая, что тут началось! Но отдадим должное организации строительного дела в армии, ибо сотворили – невозможное и воистину беспрецедентное (пусть даже без сна и отдыха, разбив весь полк на огромное количество бригад). Представьте: «с нуля», всего за 5 (пять!) дней, из громаднейших брёвен была построена классная и мощная вертолётная площадка. Мало того, - за три (три!) дня и три (три!) ночи, и тоже «с нуля», отгрохали такую персональную двухэтажную дачу для министра обороны, что любые «хоромы царские», извините, могут просто отдыхать в сравнении с ней (даже ковры за эти дни раздобыли да порасстелили по всей даче, мебель шикарную завезли, телефонизировали всё да техникой всякой разной заставили, холодильники деликатесами понабивали)... Да вот «облом» получился. Не завернул министр обороны на 96-й километр. Некогда ему было...
Да, между прочим, про «пятидневную» площадку вертолётную и дачку «трёхдневную» всегда вспоминаю, когда мимо некоторых наших омских строек-долгостроек прохожу. Встану, посмотрю на суету строительную беспорядочную – да и вздохну, как герой из кинофильма «Гений»: «Как дети!..»
