Предисловие
Осенью 2012 года в Екатеринбургском издательстве «Гонзо» выходит книга Маши Рольникайте «Я должна рассказать… (Записки из Вильнюсского гетто)» («Заметки по еврейской истории» уже публиковали вступительную статью Павла Поляна из этой книги и поздравляли ее автора, Марию Григорьевну Рольникайте с юбилеем. – ред.).
Первоначально книга Рольникайте, узницы Вильнюсского гетто и нескольких страшных немецких лагерей, планировалась к выходу в серии «Свитки из пепла: документы о Катастрофе» осенью прошлого года. Как инициатор и составитель серии я видел ее как бы прямым продолжением – и своего рода книгоиздательской «рифмой» - к открывшей серию книге Тамары Лазерсон, узницы Каунасского гетто (в нее включены и записки ее покойного брата, Виктора Лазерсона - см. публикацию в алманахе "Еврейская Старина" №1/2010 - ред.). Оба автора – дай бог им здоровья – одолели все выпавшие на их долю тяготы и живы: Тамара – в Хайфе, а Маша – в Санкт-Петербурге. Только Рольникайте достались еще и незаслуженная отсрочка и унижение недоброкачественной экспертизой-интригой: организация-спонсор, не посчитавшись с мнением и аргументами составителя и большинства членов Общественного совета серии, сочла ее рукопись недостаточно оригинальной и зарубила ее – ну зачем же инвестировать в книгу, уже выходившую так много раз и на столь разных языках? То, что все как одна предыдущие публикации на русском языке были из-за цензурной порчи дефектны, услышано не было. В итоге это по всем статьям оригинальное – первое в неподцензурной версии – издание вынуждено было эвакуироваться на Урал, где ее по праву оценили и приняли в издательстве «Гонзо» (при этом различия версий тактично выделены графически, и читатель сам сможет оценить разницу[1]). Новацией в книге – и предисловие Ильи Эренбурга: он писал его для французского перевода.
Так же впервые дается и подробная хроника событий Вильнюсского гетто, воскрешающая и те события, что не могли не попасть и не попали в дневник школьницы. Я составил ее, опираясь на уникальные сведения из дневников Германа Крука[2] и Григория Шура[3], а также воспоминаний Аврахама Суцкевера[4] и Рахили Марголис[5], с привлечением единичных сведений и из других источников. По-хорошему, подобные хроники следовало бы составить по всем крупным еврейским гетто – этим транзитным станциям Шоа. Анализ синхронности – или асинхронности – событий в них, возможно, поможет еще многое понять в кровавой истории Катастрофы.
Что касается самой серии «Свитки из пепла», то ее будущее, увы, не блещет ясностью форм. Ее третий (отныне второй) том – моя книга «Свитки из пепла. Еврейская «Зондеркоммандо» в Аушвице-Биркенау и ее летописцы. – Рукописи членов зондеркоммандо, найденные в пепле у печей Освенцима (З. Градовский, Л. Лангфус, З. Левенталь, Х. Герман, М. Наджари и А. Левите)» – давно готова к изданию, все переводы с идиша и других языков уже год как выполнены, но дорога от спонсора к издательству по-прежнему усыпана камнями. Весьма вероятно, что этот том окажется и последним в серии, как не исключено и то, что он не выйдет вовсе, и тогда последним в серии станет ее первый том – заметки Тамары и Виктора Лазерсонов.
Четвертая книга из портфеля серии – воспоминания Меира Левенштейна, узника Рижского гетто и концлагерей Штутгоф и Магдебург (филиал Бухенвальда), – уже перекочевала в другое издательство, и работа над ее подготовкой близка к своему завершению (о новостях серии я расскажу подробнее и тотчас же, как они наступят).
***
1941 год
22 июня. Нападение Германии на Советский Союз. Бомбардировка Вильнюса.
23 июня. Хаотическая эвакуация на восток.
24 июня. На рассвете в город вошли первые немецкие части. С самого утра – в садике францисканской церкви на Трокской улице – первые расстрелы литовскими "активистами" задержанных евреев и советских военных. Убито несколько десятков человек. Тела лежали на земле, убирать их не разрешали.
27 июня - 3 июля. В городе айнзатцкоманда 7а (командир - штандартенфюрер СС Вальтер Блуме), передислоцированная затем в район Минска. В июле–августе 1941 г., т.е. еще до образования гетто, этой командой, литовской вспомогательной полицией и частями вермахта в Понарах было уничтожено около 30 тыс. евреев.
3(4?) июля. Первый военный комендант фон Остман издал приказ, согласно которому все евреи мужского и женского пола, без различия возраста, с 8 июля нашили на верхнее платье, спереди и сзади, на груди и на спине, с левой стороны кружки желтой материи, размером в диаметре 10 сантиметров, с буквой ("J") посередине. Образцы знака был вывешен во всех полицейских участках. Некоторые евреи за неимением желтой материи сделали этот отличительный знак из куска белого полотна, окаймив его желтой краской или лентой. Этим же приказом фон Остман запретил евреям ходить по улицам с 18.00 до 6.00. Нарушение этого запрета каралось смертью.
4-5 июля. По требованию оккупационных властей сформирован юденрат из 10 человек в составе: доктор Б.Верблинский, торговец А.Зайдшнур, Э.Зедлис, адвокат П.Кон, артист Е.Крук, инженер С.Троцкий, инженер А.Фрид, И.Шабад, доктор Р.Шабад-Гавронская, рабби И. Шуб.
5 июля. Отныне евреям было разрешено покупать продукты только в специальных магазинах. Для этой цели отвели 30 лавок и 10 хлебопекарен. Во всех остальных торговых точках города евреям уже ничего не продавали. Были определены также часы торговли для евреев: всего два часа в день, с 16 до 18 часов, когда товара в магазинах, как правило, уже почти не оставалось.
После 8 июля. Новый комендант Цеппфениг отменил желтые знаки на спине и на груди. Взамен он приказал носить на правом рукаве белую повязку с желтой звездой Сиона или квадратной "латой" с буквой "J" посередине.
21 июля. Евреям запретили обменивать квартиры, а также перевозить или переносить на другое место домашнее имущество.
24 июля. Расширение состава юденрата до 24 человек. В него, в частности, вошли: Б.Верблинский, доктор Я.Выгодский, А.Зайдшнур, А. Залкинд, рабби Кац, адвокат Л.Кацнельсон, П.Кон, Ф.Красный, артист Е.Крук, адвокат Ш.Микановский, адвокат Б. Парнес, Ш.Питуховский, Рабинович, адвокат Н.Сойфер, С.Троцкий, И.Фишман, А.Фрид, доктор Л.Холем, И.Шабад, Р.Шабад-Гавронская, И.Школьницкий, адвокат Г.Яшунский.
1 августа. По приказу Кубиргаса (литовского коменданта Вильнюса) состав юденрата снова сокращен до 10 человек. В него назначены А.Фрид, Ш.Питуховский, И.Шабад, Е.Крук и Э.Зейдлис, а кроме них кооптирован Г.Яшунский и выбраны Н.Сойфер и А.Залкинд. Был выбран и резерв из пяти человек: И.Фишман, А.Зайдшнур, Ш.Микановский, Сролович и Я.Выгодский.
6 августа. Немецкие власти потребовали от еврейской общины Вильны выплатить контрибуцию в размере 5 млн руб. За выплату этой суммы в течение 24 часов руководители общины отвечали головой (двух из них действительно расстреляли). После переговоров немцы согласились продлить срок выплаты на несколько дней. В итоге было собрано и сдано германским властям около 1,5 млн руб., 16,5 кг золота (по сдаточной цене 3 рубля за грамм) и 189 часов. (Согласно Шуру, было собрано 2 млн руб., а согласно Рольникайте – 3,5 млн руб.)
28(24?) августа. Арест доктора Я.Выгодского.
29 августа. Распоряжение о запрете браков между евреями и не-евреями.
30 августа – 1 сентября. «Акция большой провокации». Началась в воскресенье, 31 августа, в 14.00 и продолжалась до полудня понедельника. Всю ночь литовские «активисты» выгоняли на улицу, избивая прикладами и не позволяя брать с собой ничего из вещей, жителей улиц Стеклянной, Ятковой, Гаона, Еврейской, части Немецкой улицы, Страшуна, Шавельской, Госпитальной, а также Лидской аллеи и Николаевского и Доминиканского переулков. Выгоняли всех — стариков, больных, детей, женщин с грудными малышами иа руках. Квартиры оставались открытыми на расхищение желающим: «активисты» и горожане расхватывали все. Часть взятых людей погнали в тюрьму, других отправили прямо в Понары.
1-4 сентября. Массовые расстрелы в Понарах как возмездие за мнимое ранение немецкого солдата евреями: расстреляно более 3700 чел. Несколько случайно уцелевших женщин и детей сумели вернуться в город.
Г.Крук записал в своем дневнике за 4 сентября под заголовком «Первые сообщения из Понар» (Kruk. P.89-93):
«Трясущимися руками я записываю эти слова… Они звучат, словно эхо из друго мира. Между тем в них ровно то, что в них есть. То, что я здесь записал, - самый настоящий вопль из могилы. Люди, которых мы услышим, действительно выбрались из могилы после экзекуции и добрались до еврейского госпиталя в Вильно.
С помощью собственных усилий и друзей я получил доступ к двум из шести, поступивших из Понар.
11-летняя девочка Юдифь Трояк (Шавельская улица, 11, квартира 26). Она перенесла операцию, и я нашел ее перепуганной и слабой на больничной койке.
Что рассказала Юдифь Трояк?
Изо всей ее семьи – мать, отец, три мальчика и две девочки – в живых остались только она и ее отец, работающий на болоте в Реше.
Как это получилось?
“В воскресенье, 1 сентября, были беспорядки: в чем они заключались, она не знает, знает только, что люди говорили о событиях на Глезеровой улице. На следующий день, как она слышала, большое число людей было схвачено недалеко от их дома. Все собрались в квартире у соседей, куда стекались новости и события. Около 8 утра вдруг появились литовцы и приказали одеться и спуститься во двор. Там их построили в ряд.
Дворник забрал у каждого ключи от квартир, и они отвезли нас в тюрьму. Мы пробыли в тюрьме с понедельника по вторник.
Во вторник утром вывели нас всех в тюремный двор, и мы были уверены, что сейчас нас отпустят. Но последовал приказ оставить все наше имущество на земле и садиться в приготовленные грузовики. Какая-то женщина из закрытого грузовика сумела разглядеть, что мы едем по лесу. Вскоре мы услышали выстрелы. Раздался плач. Мы не понимали, что происходит с мужчинами, которых уводят куда-то пешком.
Когда нас выгрузили из грузовиков, нас увели в лес, что рос на песчаных дюнах, и там велели ждать”.
Первыми, по словам ребенка, уводили мужчин. Занимались всем этим только литовцы. Целый день они слышали выстрелы. Многие ссорились, кричали. Только в пять часов дня они забрали первую десятку из нашей группы. Идти было не более пяти минут. Они завязали нам глаза и поставили в ряд у края ямы. Когда я спросил ее, как же она могла видеть, что это край ямы, если у нее были завязаны глаза, он ответила с хитрецой: “Я поправила тряпку так, чтобы видеть… В яме было множество мертвых тел, целая гора!”
Ее вытащила из могилы незнакомая женщина. Пять или шесть женщин собрались там, все раненые, все сумевшие выбраться из могилы. По дороге они встретили литовца, который спросил их, куда он направляются. Они ответили, что торопятся в город, и, опасаясь, что он развернет их, углубились в лес, в противоположном направлении. Вскоре они наткнулись на литовский дом. Часть осталась в нем до следующего утра, а часть пошла дальше. Я вместе с женщиной, которая вытащила меня, и с еще несколькими осталась переночевать. На следующий день крестьянка отвела нас в город”. А оттуда они уже добрались до госпиталя, где ее прооперировали.
Рука ее была перевязана, и она не знала, сможет ли когда-нибудь двигать ею. Доктора сказали, что рука заживет месяцев через пять. Путя прошла через левую руку ниже подмышки.
<…> Я не знаю, доживу ли я до того момента, чтобы увидеть эти строки напечатанными, но если они когда-нибудь кому-нибудь попадутся на глаза, я бы хотел, чтобы он знал мое последнее желание: пусть же слова достигнут когда-нибудь мира живущих и пусть люди ознакомятся с этими свидетельствами.
Можно ли после этого не возопить?
Неужели история допустит, что это не будет отомщено?
Если небо способно разверзнуться, то когда же этому произойти, если не сейчас?
Этот ужас невозможно описать. Руки трясутся, и чернила – это не чернила, а кровь. Может ли быть, что все, кого они забрали, были убиты, расстреляны в Понарах?
Шесть раненых людей, в том числе 12-летний ребенок, лежат в еврейском госпитале. И все они рассказывают: их расстреливали из автоматов. Во рву лежали тысячи мертвых тел. Перед тем, как расстрелять, у них отбирали одежду и обувь. Крестьяне, которые привели их в госпиталь, рассказывали то же самое. Поля все провоняли трупным зловонием.
Очень немногим удалось выползти и, тем более, добраться до деревень. Шестеро таких женщин сейчас находится в еврейском госпитале.
<…> Женщина дотащилась до крестьянина и попросила его привести ее к евреям. После того, что она видела, после того, что всех, кого она любила, расстреляли у нее на глазах, собственная жизнь совершенно не была ей дорога. Но она хотела бы, чтобы еврею узнали правду, это и только это привело ее к крестьянину.
Пусть евреи знают!...
<…>
Как можно писать об этом обо всем? Как можно собрать в пучок свои мысли?..
Если есть бог на небе, то почему же не пролилась сверху огненная лава? Пусть все, кто еще живы, будут смыты ею раз и навсегда! Пусть огромный мир, который допустил это, погибнет – и пусть новый возникнет на его развалинах!».
2 сентября. В ходе «Акции большой провокации» - за то, что вовремя не организовали доставку десяти тысяч человек, – расстреляно большинство членов юденрата: в частности, А. Залкинд, раввин Кац, П.Кон, Ф.Красный, Е.Крук, Б. Парнес, Ш.Питуховский, Н.Сойфер, Табарович, С.Троцкий, И.Шабад, И.Школьницкий и др. Уцелели: А.Зайдшнур, И.Фишман, А.Фрид, Б. Сролович и Г.Яшунский.
1-8 сентября. Регистрация еврейской собственности.
б сентября. Началось переселение евреев в гетто. В других городах Прибалтики па это давали две недели, даже около месяца, но, как сообщила заметка в немецкой газете, в Вильно литовские пособники нацистов взялись осуществить мероприятие за 24 часа. Первоначально было создано два гетто: № 1, территория которого вобрала часть Рудницкой улицы, Дисненский переулок, Мясную, Госпитальную, улицу Страшуна и позже часть Лидского переулка, и № 2, занимавшее часть улицы Антокольского, Еврейскую, Стеклянную улицы и улицу Гаона. Гетто № 1 имело ворота на Рудницкую улицу, гетто № 2 — на улицу Гаона. Население гетто № 1 в начале сентября 1941 года составляло приблизительно 29 тыс. чел., гетто № 2 — 11(9?) тыс.
Ночь с 6 на 7 сентября. При переселении в гетто «исчезло» около 6 тысяч евреев с Лидской улицы.
7 сентября. Член юденрата А.Фрид, уцелевший после «чистки», назначен Мурером председателем нового состава юденрата из 5 человек, в который вошли также Г.Гухман Ш.Микановский, И. Фишман и Г. Яшунский (и, возможно, библиотекарь из Варшавы Г. Крук, вскоре подавший в отставку из-за несогласия с введением в гетто собственной еврейской полиции – его место, предположительно, занял начальник полиции Я. Генс). Этот состав юденрата просуществовал 11 месяцев и 11 июля 1942 г. был распущен. Фактически это был юденрат Гетто № 1. В Гетто № 2 имелся свой юденрат, в него входили: владелец спиртозавода Левин, держатель ломбарда И.Лейбович, беженец Фельдман, ресторатор Шнейдерович и Н. Хаит.
10 сентября. Открытие в гетто библиотеки, составленной из книжных фондов разгромленной библиотеки Общества распространения просвещения среди евреев. Директор – Г. Крук.
15 сентября. Из гетто № 1 уведено 1200 чел. Из гетто № 1 в гетто № 2 пересело 3550 чел., но в гетто № 2 прибыло только 600 чел.: 2950 чел. по пути «пропали».
18 сентября. Приказ Я. Генса об обязательном ношении желтой звезды Давида на груди и на спине.
1 октября. «Акция Йом-Кипура». Приказ выходить на работу, как в обычный день. Из гетто № 2 уведено 1700 чел. и из гетто № 1 – 1200 чел. из домов по Рудницкой ул.
Ночь с 3 на 4 октября. Из гетто № 2 уведено 2000 чел.
9 октября. По инициативе О. Глика, еврея, на протяжении полугода успешно выдававшего себя за немецкого предпринимателя из Вены и спасшего благодаря этому от гибели сотни еврейских жизней, восстановлены кожевенная фабриа и увеличен выпуск продукции на меховой фабрике "Кайлис". Из гетто выведено значительное число рабочих-специалистов с их семьями и размещено в отдельных блоках за стенами гетто (на ул. Щептицкого, 7). Здесь их участь в меньшей степени зависела от произвола гестапо и «активистов».
16 октября. Из гетто № 2 уведено 3000 чел.
21 октября. Из гетто № 2 уведено 1300 чел (и с ними 60 парализованных и умственно больных). Тем самым гетто № 2 прекратило существование, но еще некоторое время оно использовалось как место кратковременного содержания различных контингентов.
24 октября. Выдача строго ограниченного числа (около 3000) «желтых шайнов», обладатели которых были вправе приписать к себе жену и двоих детей.
24-27 октября. Первая «Акция желтых шайнов». 25 октября все обладатели «желтых шайнов» были отправлены на места работы вместе с членами семей. Днем и ночью искали и, врываясь в квартиры, хватали людей без «желтых шайнов». В эти дни в Понарах было расстреляно более 5 тысяч евреев.
29 октября. Из гетто № 2 уведено 2500 чел.
31 октября. Новая "чистка" последовала за введением "шайнов" с надписью "специалист" — забирали обладателей прежних "белых шайнов" без такой надписи.
3 ноября. Всех, имевших «желтые шайны», перевели в район бывшего 2-го гетто, где они пробыли три дня, в течение которых из 1-го гетто увели еще 1200 человек.
15 ноября. Расстреляны несколько сот евреев из Вороново.
3-4 декабря. На Понары отправили 157 чел. выявленных в эти дни «нелегалов» гетто.
15 декабря. При проверке блока, где обитали евреи, назначенные рабочими в хозяйственные подразделения гестапо, потеряно еще 300 чел.
20-21 декабря. Общий контроль квартир в гетто. Забрано еще 400 человек.
21 декабря. Первый акт непокорности и сопротивления: двое юношей – Гаусс и Гольдштейн – набросились на эсэсовцев, обнаруживших «малину», в которой скрывались 20 евреев, и геройски погибли. Назавтра в гетто были расклеены листовки: «Вечная слава Гауссу и Гольдштейну! Вечная слава павшим!»
23 декабря. В гетто № 1 открылась своя баня (до этого баня была только в гетто № 2).
26 декабря. Принудительный сбор мехов и теплых вещей для вермахта.
Конец года. Начала работать почта. Роль ее была очень ограничена, так как самостоятельные сношения с внешним миром евреям были запрещены. Почта продавала знаки почтовой оплаты, пересылала письма на главный почтамт, получала оттуда письма, предназначенные евреям, и вывешивала на улице списки лиц, на имя которых они получены. Вскоре всякая переписка с гетто была приостановлена, в апреле 1942 г. почта как таковая перестала существовать.
1942 год
1 января. Подпольная молодежная организация вильнюсского гетто в своем воззвании от 1 января 1942 г. (ее автором был поэт Абба Ковнер) первой в оккупированной нацистами Европе призвала узников к вооруженному сопротивлению:
<Вариант текста № 1> «Не дадим вести себя, как овцы на заклание!
Еврейская молодежь, не верь обманщикам. Из восьмидесяти тысяч виленских евреев уцелело всего двадцать. На наших глазах увели наших родителей, братьев, сестер.
Где сотни людей, захваченных городской полицией, якобы для отправки на работу? Где женщины и дети, которых полуголыми увели в страшную первой резни? Куда делись все евреи, уведенные из синагог в день Йом Кипура?
Кого увели из гетто, тот никогда больше не вернется, потому что все дороги из гестапо ведут на Понары, а Понары — это смерть.
Понары — это не лагерь. Там всех расстреливают. Гитлер задумал истребить всех евреев Европы. На нас пал первый жребий!
Не дадим вести себя, как овцы на заклание!
Правда, мы слабы и не можем рассчитывать на помощь извне, но единственный достойный ответ врагу – сопротивление!
Братья! Лучше погибнуть свободными борцами, чем покориться и жить по милости убийц. Будем бороться до последнего вздоха.
1 января 1942 года. Виленское гетто»[6].
15 января. Два еврейских рабочих, занятых на оружейном складе в Порубанеке, погибли от взрыва бомбы, по-видимому, самодельной.
15 января. Открытие в гетто театра.
18 января. Первый концерт в зале реальной гимназии. Накануне Г. Крук записал в дневнике:
«Я чувствую себя задетым, лично задетым всем этим, уже одной только праздничностью представления. В каждом гетто можно себя развлекать; практицирование искусства дело, несомненно, хорошее. Но здесь, в столь печальной ситуации Виленского гетто, в тени Понар, когда из 76 тысяч виленских евреев в живых осталось только 15 тысяч – здесь и в этот момент это позор.
Это задевает все наши чувства. Как мы знаем, подлинным инициатором вечера инициатором является еврейская полиция. Кроме того, важные гости, немцы, обещали пожаловать на концерт. Люба Левицкая, блистательная еврейская певица, даже пытается разучить несколько немецких песен.
Не может быть театра на кладбище»
18 января. В гетто была основана Ассоциация писателей и артистов, в которую вошло около 70 писателей, деятелей сцены, музыкантов, певцов и художников. В президиум выбрали писателей З. Калмановича, А.Суцкевера, библиотекаря Г. Крука, педагога Я.Герштейна, певца Ш.Бляхера, художника Я.Шера, а также Г.Гутгештальта, хормейстера А. Слепа, И.Садовского и И.Глазмана.
19 января. Пожар на фабрике «Кайлис», во время которого сгорела значительная часть готовой продукции.
21 января. Учредительное собрание Общества взаимопомощи в гетто, в котором на компромиссной основе приняли участие все политические силы вильнюсского еврейства.
21 января. Аресты среди евреев и поляков, занятых на фабрике «Кайлис» (Их продержали десять дней в Лукишской тюрьме, собирая компромат против О.Глика).
25 января. Второй концерт в гетто в присутствии немецкого и литовского начальства.
26 января. Арест О. Глика. Вскоре Глик был разоблачен.
Конец января. Учредительное собрание ФПО – Объединенной партизанской организации («Фарейникте партизанер организацие»). Члены штаба:командир И.Виттенберг (коммунист) и его заместители И. Глазман, или «Абрам» (ревизионист) и А.Ковнер, или «Ури» (Ха-Шомер ха-Цаир), а также А.Хвойник (бундист) и Н. Резник (сионист). В составе ФПО насчитывалось несколько сот человек, сгруппированных по «пятеркам» (четыре бойца и командир), отделениям (четыре пятерки), отрядам и двум батальонам.
3 февраля. Разрешение на открытие библиотеки после 6-недельного карантина, вызванного тифом.
4 февраля. Обыски всех евреев, возвращающихся с работы, у ворот гетто в присутствии Ф.Мурера. Астера, начальника привратной стражи, сменил в этой должности Левас.
5 февраля. Запрет еврейским женщинам рожать детей.
7 февраля. Собрание Ассоциация писателей и артистов Вильнюсского гетто под председательством Г. Крука.
9 февраля. Первое заседание открытого суда гетто над тремя евреями-уголовниками.
17 февраля. Собрание Ассоциация писателей и артистов Вильнюсского гетто под председательством З. Калмановича.
19 февраля. Начало работы «Штаба Розенберга» и, в частности, переноса книг из библиотеки Страшуна в помещение Университетской библиотеки. Руководителем с еврейской стороны назначен Г. Крук.
27 февраля. Пурим-шпиль в гетто.
Начало марта. 35 евреев, бежавших в конце 1941 г. в Лиду из Вильно и легализованные Лидским юденратом, были разоблачены и расстреляны в Лидской тюрьме. Одновременно были расстреляны большая часть юденрата и 200 чел. больных евреев.
Около 10 марта. О. Глик расстрелян в Понарах.
12 марта. Начало работы «Штаба Розенберга» в разгромленном помещении ЙИВО.
Около 12 марта. Слухи о прибытии в Вильно 2000 евреев из Вены. Их разместили в так называемых «дешевых домах» по ул Субоч.
14 марта. Очередное (5-е по счету) заседание Ассоциация писателей и артистов: вечер «Литовский Иерусалим» (доклады Ш. Милкановского, Х. Гутгештальта и Р. Коэна).
- Расстрел в Лидской тюрьме 60 вильнюсских евреев, укрывавшихся в Лиде и выданных Янкелем Авиданом.
15 марта. Первый концерт симфонического оркестра гетто под управлением В.Дурмашкина и первый детский театральный утренник.
22 марта. 6-е заседание Ассоциация писателей и артистов: вечер, посвященный Литве (доклады И. Глазмана и Ц.Фельдштейна).
23 марта. Увеселительный вечер, организованный еврейской полицией. Когда были объявлены танцы, И. Глазман, а также члены юденрата демонстративно покинули вечер.
Ночь с 23 на 24 марта. Бомбардировка Вильнюса советской авиацией.
24 марта. По инициативе Г.Круга юденрат санкционировал образование архива.
26 марта. Посещение гетто Ф. Мурером, приказавшим пороть всех евреев, пытающихся пронести в гетто продукты. В то же время он похвалил М. Леваса, начальника приворотной стражи, за то, как он исполняет этот приказ.
28 марта. 7-е заседание Ассоциации писателей и артистов с докладом З. Калмановича о еврейском Возрождении было прервано из-за сигнала воздушной тревоги:
31 марта. Срок годности разрешений («шайнов»), выданных 24 октября 1941 г., истек и был продлен на месяц.
7 апреля. Гинст издал указания о трудоиспользовании евреев.
17 апреля. Я.Генс приказал зарегистрировать музыкальные инструменты: незарегистрированные - будут конфискованы.
Около 20 апреля. Начало обмена старых удостоверений на новые «трудовые книжки».
Конец апреля. В связи с устрожением исполнения приказов Мурера подпитка гетто продуктами извне резко сократилась, и появились первые признаки голода.
23 апреля. Прибытие в Вильнюс «гебраиста» - доктора Поля, руководителя работ по линии «Штаба Розенберга».
2 мая. Заседание Ассоциации писателей и артистов, посвященное весне: с вводным словом Г. Гутгештальта, докладом Г. Круга, а также с художественно-музыкальной частью.
5 мая. Колонна польских рабочих, отправляемых в Германию, проходя мимо гетто, пела польский национальный гимн, некоторые кричали: «Да здравствуют евреи».
6 мая. На заседании Ассоциации писателей и артистов - чтение А.Суцкевером поэмы (драматической хроники) «Дитя из могилы» и ее 3-хчасовое обсуждение.
8 мая. Массовый расстрел евреев в Лиде (5670 чел.). Среди убитых – и беженцы из Вильнюса. В Лидском гетто осталось 1,5-2 тысячи «полезных евреев».
11 мая. Массовый расстрел евреев в Вороново под Лидой (1834 или 1291 чел.). Среди убитых – и беженцы из Вильнюса.
13 мая. Я. Генс пригласил к себе домой на чашку чая представителей интеллигенции всех еврейских направлений, представленных в гетто («политический клуб», по выражению Г. Крука).
15 мая. Арестован Вайскопф, богатый предприниматель и меценат, негласный «король гетто», пользовавшийся до этого дня покровительством еврейской полиции. Его портняжная мастерская и соответствующий магазин конфискованы полицией.
Около 23 мая. Юденрат приобрел для архива гетто подлинники двух писем Шолом-Алейхема.
27 мая. Бомбардировка Вильнюса.
29 мая. Я. Генс снова пригласил к себе домой «на чашку чая» представителей интеллигенции всех еврейских направлений. Тема вечера: «Евреи и еврейство».
4 июня. В 16.00 в гетто, по приговору еврейского суда, ратифицированного юденратом, и в присутствии немецких властей повесили 6 человек. Пять из них за жестокие убийства и ограбления, а шестого, Я. Авидана, официально за покушение на еврейского полицейского, но на самом деле в расплату за гибель в Лиде нескольких сот вильнюсских евреев, уничтоженных по его доносу. Во время казни веревка, на которой вешали Авидана, оборвалась, но его казнили со второй попытки.
5 июня. Из июрьмы Лукишки отпущено и возвращено в гетто 37 евреев, арестованных за мелкие проступки и нарушения.
17 июня. Первые 100 из 400 мужчин, затребованных Мурером от юденрата, для работы в лесу, переданы Муреру.
20 июня. Первое заседание Научного кружка Ассоциации литераторов и артистов.
27 июня. Встреча Генса с представителями профсоюзов, на которой он потребовал от последних полного послушания. В противном случае Генс угрожал отправкой «в лес».
2 июля. Генс выделил 3000 рублей для премирования лучших писателей гетто. Правление Ассоциации литераторов и артистов постановило учредить премию в двух номинациях – по литературе и журналистке – и объявило двух лауреатов: Суцкевера и Крука. Крук поблагодарил, но отказался принять деньги, поскольку они субсидированы Генсом. Он вышел из состава правления Ассоциации, его примеру последовали Гутгештальт и Садовский.
Около 10 июля[7]. Разрешение евреям пользоваться пляжем у Закретского леса на берегу Вилии для купания.
11 июля. Роспуск юденрата и назначение представителем гетто Якоба Генса. Его заместители – А. Фрид, С. Десслер (новый начальник полиции) и Бройдо. Й. Глазман отказался оставаться в руководстве полиции.
- Открытие спортплощадки в гетто.
12 июля. Вступление Я.Генса в должность представителя гетто.
Между 13 и 16 июля. Немецкие власти потребовали «всего» 500 человек и доверили новым руководителям гетто самим составить списки людей, обреченных на уничтожение. Позиция Я. Генса: лучше пожертвовать некоторым числом людей, чем потерять всех. Ему удалось заменить выдачу детей назначением на уничтожение людей старшего возраста, слабых, больных и не имеющих возможности зарабатывать и жить самостоятельно.
17 июля. "Акция стариков». 84 пожилых еврея увезли на "поправку" в летнюю колонию "Тоз" в Поспешках. Там их хорошо кормили, и через неделю предъявили некоей важной иностранной делегации. Около 29 июля, после отъезда делегации, стариков отправили в Понары.
Около 25 июля. Вечер литературной группы «Юнг Вилна».
30 июля. Я. Генс собрал еврейских полицейских и заявил им, что слухи о новых "чистках" не имеют под собой никакого основания. Он уверял, что гетто будет существовать и дальше, что недавняя "чистка" стариков, больных и одиноких была намечена еще до того, как он взял в свои руки управление гетто.
- Приказ не курить по вечерам на улице, а также иметь на карманных фонариках стекла синего и красного цвета.
1 августа. Распоряжения Генса об организации в гетто гражданского суда и музея.
9 августа. Симфонический концерт.
22 августа. В гетто начал выходить «Бюллетень».
23 августа. В гетто намечался концерт еврейского оркестра под управлением Дурмашкина для приглашенных немцев и литовцев, как военных, так и гражданских. В программе - симфонии Листа и Шуберта. За четверть часа до начала, когда музыканты уже сидели на сцене и настраивали свои инструменты, появился полковник гестапо и отменил концерт. Приглашенные тут же удалились.
24 августа. В гетто начал выходить «Бюллетень».
28 августа. Вечером рабочих, возвращающихся в гетто, задерживали и проверяли трудовые книжки. Этой же ночью еврейские полицейские производили проверку книжек у всех мужчин, находившихся в гетто. Назавтра около 100 человек под конвоем СД были отправлены в неизвестном направлении (по слухам – в Клайпеду или в Вержболово).
31 августа. Днем началась «охота» за женщинами: у них отбирали "шайны" (белые, розовые и голубые). Нужно было «поставить» 400 женщин в возрасте от 16 до 26 лет.
1 сентября. Генс вывесил объявление о необходимости зарегистрироваться всем неработающим женщинам в возрасте от 16 до 25 лет.
2-3 сентября. Так как количество отобранных "шайнов" было невелико, а на призыв объявления добровольно никто не откликнулся, то в ночь со 2-го на 3-е сентября еврейская полиция гетто произвела проверку людей по всем квартирам и забирала женщин в возрасте от 16 до 25 лет, а те женщины, у которых раньше уже были отобраны их "шайны", должны были теперь явиться на Биржу Труда.
5 сентября. Годовщина существования гетто. Явился Мурер и приказал обыскивать всех мужчин и женщин, возвращающихся с работы. Тех, у кого находили съестные припасы, он велел немедленно пороть. Пороли Левас и Шмильговский, а Мурер руководил экзекуцией и наслаждался видом опозоренных, оскорбленных и униженных людей. Всего высекли около 150 человек. (Через два дня опять повторилась экзекуция, но в меньшем масштабе: высекли около 30 человек).
8 сентября. За счет ряда домов на Немецкой улице территория гетто расширена на 4000 кв. м жилья, способных принять около 1500 чел.
9 сентября. Гетто обнесли стеной.
12 сентября. Суббота, еврейский Новый год. Евреев обязали идти в этом день на работу: за прогул виновные будут строго наказаны. Евреи пришли с работы в три часа и пошли молиться. Женщины в печали тихо сидели дома. Вместо обычного праздничного настроения всюду в тесных и темных жилищах царило уныние и горе. Люди встречали праздник, как приговоренные к смертной казни, без радости и надежды на избавление.
22 сентября. Йом-Кипур. Праздник прошел как обычный рабочий день. Накануне на стенах появились объявления Генса, чтобы евреи выходили работать и чтобы никто не оставался дома под каким-нибудь предлогом, так как это грозит тяжелыми последствиями для всех. Кроме того, были закрыты все синагоги, находящиеся в гетто, дабы люди не могли остаться в них и молиться.
27 сентября. Умер учитель музыки и хормейстер Яков Герштейн.
28 сентября. В спортивных соревнованиях приняло участие около 1200 чел. – узников как гетто, так и из рабочих команд.
16 октября. Посещение гетто Хингстом, Мурером и четырьмя немецкими журналистами.
24 октября. Первые 500 семей переехали на новую территорию гетто на Немецкой улице.
19-26 октября. 19 октября из Вильно выехала «карательная экспедиция» в составе 22 еврейских полицейских под командованием Десслера для «чистки» евреев в Ошмянах и окрестных местечках. В «экспедицию» входили также Левас, Ринг, Авербух, Браузе, Лак, Гурвич, Шапиро, Зубак и др. Накануне в гетто пришел Вайс и принес для них форменные фуражки литовских солдат, только с металлическими значками звезды Давида. Евреев из местечек (Швенченис, Михалишки, Друя, Обсы, Вндзы, Дрисвяты и др.) собирали в нескольких более крупных городах, таких как Свенцяны или Ошмяны, где им обещали организовать гетто наподобие вильнюсского. При этом число евреев в этих городках достигало нескольких тысяч чел. В свою очередь, это укрупненное население должно быть, по требованию немецких властей, подвергнуться серьезным «чисткам». В Ошмянах Дресслеру удалось «договориться» с Вайсом о сокращении числа затребованных им жертв с 1500 до 406 чел., в основном, стариков, женщин и детей. Они были вывезены за город и расстреляны. Абсолютно новым и уникальным при этом было то, что еврейские полицейские участвовали не только в концентрации окрестного еврейства в Ошмянах. но и – вместе с литовскими полицейскими – в расстрелах евреев! Небольшое число евреев бежало в Вильнюс и поселилось у родственников и друзей (главным образом, в общежитии «Кайлиса»).
27 октября. Заседание юденрата, на котором Я.Генс доложил о событиях в Ошмянах. Ниже выдержки из его речи:
«Господа, я просил вас собраться сегодня, чтобы рассказать вам об одном из самых страшных моментов в трагической еврейской жизни - когда евреи ведут на смерть евреев. <…> Неделю тому назад пришел к нам Вайс из СД с приказом от имени СД поехать в Ошмяны. <…> В Ошмянах было собрано 406 стариков. Эти старые люди были принесены в жертву. <…> Еврейская полиция спасла тех, кто должен был остаться в живых. Тех, кому оставалось жить недолго, мы отобрали, и пусть пожилые евреи простят нас... Они стали жертвами ради других евреев и ради нашего будущего. <…> Но я говорю сегодня, что мой долг - пачкать свои руки, потому что для еврейского народа настали страшные времена. Если уже погибло 5 миллионов человек, наш долг - спасти сильных и молодых, молодых не только годами, но и духом, и не поддаваться сентиментальности <…> Я не знаю, все ли поймут и оправдают наши действия, - оправдают, когда мы уже покинем гетто, - но позиция нашей полиции такова: спаси все, что можешь, не считайся с тем, что твое доброе имя будет запятнано, или с тем, что тебе придется пережить. Все, что я вам рассказал, звучит жестоко для наших душ и для наших жизней. Это вещи, которых человеку не следует знать. Я отркыл вам тайну, которая должна остаться в ваших сердцах. <…> Мы будем думать обо всем этом потом, после гетто. Сегодня же мы должны быть сильными. Во всякой борьбе цель оправдывает средства, и иногда эти средства ужасны. К несчастью, мы должны использовать все средства, чтобы бороться с нашим врагом»[8]
30-31 октября. Посещение гетто журналистами из Берлина.
31 октября. Арест и заключение в арестный дом И.Глазмана, возглавлявшего в администрации гетто отдел жилых помещений, за отказ выехать в Старосвенчяны для организации там аналогичного отдела. Его освободили 3 ноября и отправили в рабочий лагерь в деревне Сорок Татар в 15 км от Вильнюса, где около 100 еврейских рабочих заготавливали дрова для гетто. В должности начальника отдела Глазмана заменил Бройдо.
Начало ноября. Вайс приказал Генсу принять участие в «чистке» местечка Кимелишки. Генс отказался, но остался при том убеждении, что, прими он в этом участие, удалось бы спасти много еврейских жизней.
1 ноября. Казнь четырех еврейских девушек по обвинению в половой связи с немцами.
4 ноября. По приказу Гинста технический отдел приступил к изготовлению макета гетто в масштабе 1:2500.
5 ноября. Гинст издал новые указания о трудоиспользовании евреев.
5 ноября. Расстрел 10 женщин. 30 октября возвращающиеся с лесозаготовок еврейские рабочие привезли с собой продукты, полученные в деревнях в обмен на отданную крестьянам одежду. На вокзале они были задержаны и обысканы. Съестные припасы у них отобрали, но самих рабочих благодаря заступничеству немецких солдат, руководителей этой группы, не арестовали и отпустили в гетто. Через несколько дней гестапо, узнав о происшествии, потребовало от представителя гетто выдать на расстрел за совершенное "преступление" 100 человек. Генс просил гестаповцев смягчить наказание. После долгого торга "сошлись" на 10 женщинах.
8 ноября. Торжественные похороны еврейского полицейского Н. Шлосберга, возглавлявшего лагерь Сорок Татар, где он крайне жестоко обходился с рабочими, содержал их в крайней нужде и тяжелых условиях. Его приговорили к смерти и расстреляли советские партизаны. Тяжело раненого, его привезли в Вильно в гестаповский госпиталь, где он и умер. В этот же день был похоронен доктор Мойше Геллер, возглавлявший в гетто отдел статистики.
20 ноября. Утвержден статус и состав Совета бригадиров гетто, фактически сложившегося в начале ноября.
Начало декабря. Последовательное закрытие в гетто мелкой торговли, особенно булочных. Своими дешевизной и качеством они стали привлекательны и для не-евреев, что представлялось недопустимым.
3 декабря. Празднование Хануки в гетто.
4 декабря. Глазман и Авербух освобождены из тюрьмы.
5 декабря. До гетто дошли сведения, что евреи, жившие в Поставах, Дупиловичах, Глубоком, полностью уничтожены. Ликвидация их происходила следующим образом. По приказу гестапо исполнители акции окружали район гетто, поджигали и забрасывали гранатами деревянные домишки, а всех, кто пытался выбраться из пылающих строений и спастись бегством, встречали пулеметным огнем. Спастись удалось лишь нескольким.
13 декабря. Вечер «100 000 книг»,посвященный деятельности возглавляемой Г.Круком библиотеки гетто.
20 декабря. Выставлены на обозрение 6 (из 40) плит макета Вильнюсского гетто. Эти плиты предполагается преподнести немецкому командованию к Рождеству.
28 декабря. Вечером, когда люди, измученные, возвращались с работ, неожиданно появился Мурер с другими сотрудниками гестапо и принялся у ворот тщательнейшим образом обыскивать всех входящих. Один из обыскиваемых сообщил, что потерял 290 рейхмарок. Мурер воспользовался этим как поводом для еще более тщательной проверки: мужчины и женщины, по его выбору и указанию, должны были раздеваться донага. Женщин заставляли раздеваться на глазах немецких офицеров и всех присутствующих. Тех, у кого при обыске находили что-нибудь не положенное, немилосердно пороли. Руководили всей акцией Мурер и Левас.
31 декабря. Богатая свадьба начальника "Торвахе" Леваса и дочери некоего Кушнера.
1943 год
Начало января. Библиотека гетто начала формировать передвижные библиотеки для обслуживания евреев, работающих в окрестностях Вильнюса.
После 5 января. За воротами гетто открыли специальное бюро для приема различных заказов для исполнения в мастерских в гетто.
6 января. Официальное открытие в гетто молодежного клуба (фактически он уже существовал несколько месяцев)
9 января. При попытке пронести через ворота кортрабанду (по одной версии мех, по другой – килограмм гороха) арестованы и отправлены в Лукишки певица Л.Левицкая и М.Ступель.
26 января. Л.Левицкую и М.Ступеля расстреляли в Понарах вместе с несколькими другими евреями и десятками поляков.
19 февраля. Новая порка евреев у ворот гетто.
26 февраля. Вечер, на котором лауреатами литературного конкурса гетто были объявлены И. Опескин, А. Суцкевер и Л.Рудницка. Победители читали свои произведения.
19 марта. Начало переселения из Ошмянского гетто, где проживали также евреи, ранее переселенные сюда из Сморгони, Гольчан, Крево, Жуправи и Гирвят. Переселяющимся было объявлено, что их перемещают в Вильно, Ковно и Паневеж.
27 марта. Театральная премьера: «Сокровище» Давида Пинского.
28 марта. В фойе театра открылась выставка скульптуры и живописи гетто с участием Р.Суцкевер, Ю.Мута, Я.Шера, Г.Дрезина, а также 14-летнего С.Фольмарка и 9-летнего С.Бака.
Около 29 марта. Перерегистрация трудоспособных узников гетто (мужчин в возрасте от 14 до 50 и женщин от 14 до 45 лет) и упорные слухи о предстоящих больших переселениях.
30 марта. Похороны Мирона Абеловича, мастера-оптика, работавшего в оптической фирме в городе. На похороны пришли его христианские коллеги.
31 марта. Первые группы бывших жителей гетто в Свенцянах, Ошмянах и Михалишках в несколько сот человек, в том числе члены Еврейских Советов и самые богатые евреи, благополучно прибыли подводами в вильнюсское гетто и размещены в общежитиях. Это успокоительно подействовало на остальных, и все добровольно и охотно стали собираться в Вильно и Ковно, поверив заверениям Генса. В самом виленском гетто тоже стали составлять списки желающих переселиться к родственникам в Ковно; в списках оказались и старожилы гетто, и несколько сот вновь прибывших сюда из окрестных местечек, лесных и рабочих лагерей.
4-5 апреля. Из гетто «в Ковно» выбыла первая группа евреев из Свенцян — около 400 человек под конвоем еврейских полицейских: они отправилась на вокзал и разместилась в товарных вагонах. После этого еврейскую охрану заменили литовской, а поезда отправили в Понары, где всех расстреляли. Всего за два дня было расстреляно около 5 тыс. евреев из Свенцян, Ошмян и Михалишек. Около 30 человек сумели убежать и скрыться.
5 апреля. Около 80 человек, в основном бундовцев, собрались в библиотеке для того, чтобы почтить память Генриха Эрлиха и Виктора Альтера, двух лидеров польских социалистов, расстрелянных в СССР.
6 апреля. Гестапо затребовало бригаду еврейских полицейских для работы в Понарах – 30 человек для сбора нескольких сотен трупов тех, кто был убит при попытке бегства. Тем самым гестапо впервые как бы санционировало превращение «Понар» из «упорного слуха» в «общественное достояние».
9 апреля. Вечером Генс собрал у себя дома около 20 человек, пользующихся в гетто авторитетом, и рассказал свою версию «Акции переселения в Ковно». Согласно этой версии, гестапо водило его за нос, в доказательство чего он даже предъявил железнодорожные билеты до Каунаса, выписанные на его имя: он должен был сопровождать эшелоны вместе со своими полицейскими. Главная причина, по его словам, была в том, что ни начальник гестапо в Каунасе Мюллер, ни представитель Каунасского гетто Липцер якобы не дали своего согласия на прибытие дополнительных групп евреев.
12 апреля. Г.Яшунский, незадолго до этого отказавшийся войти в комиссию по вопросам имущества расстрелянных в Понарах людей (оно было почему-то доставлено в гетто), ушел в отставку и с поста руководителя отдела культуры гетто (вместо него на эту должность назначен Лео Бернштейн, поэт, писавший на немецком языке, сразу же взявший курс на еврейский национализм и на расширение роли иврита). Как и Глазман, Яшунский переведен на положение простого рабочего. После «Акции переселения в Ковно» настроение узников гетто радикально переменилось: все стали задумываться не просто о «малинах», но и об уходе в леса, приобретении оружия и сопротивлении.
16 апреля. Возобновление театральных представлений, прерванных в связи с акцией 4-5 апреля.
30 апреля. Вечер «Весна в гетто», посвященный 1 мая.
1 мая. При попытке похищения взрывчатки из вагона с боеприпасами ранен и схвачен член ФПО Залман Тиктин. Он умер в госпитале при тюрьме Лукишки.
12-13 мая. Группа евреев, работавших в Бяла Вака и переселенных в Вильнюсское гетто, была насильственно отправлена обратно для выполнения той же работы.
15 мая. При попытке приобретения револьвера арестован Ш.Свирский из бригады «Кайлис». Генс собрал Совет бригадиров, предупредил их о персонально-коллективной ответственности за случаи приобретения евреями из их бригад оружия (в последнее время в руки гестапо попало уже несколько евреев с оружием, и это – прямая угроза для всего гетто) и потребовал, чтобы люди следили друг за другом и доносили друг на друга. В последующие дни полицейские усиленно искали в гетто оружие.
16 мая. Похороны библиографа Юдла Аниловича, умершего накануне.
25 мая. После визита в гетто Мурера возобновились порки у ворот. Генс запретил ношение длинных плащей (именно в них удобнее всего было проносить контрабанду).
29 мая. Поступил приказ об отправке в Паневеж 50 еврейских рабочих из Вильнюса, из них 20 квалифицированных.
30 мая. Бенефит-концерт симфонического оркестра гетто.
Вторая половина мая. В самом гетто – бум местной промышленности. Мастерские располагаются, как правило, на Рудницкой улице.
Май. Все евреи, находящиеся в гетто и рабочих блоках, получили «аусвайсы» - удостоверения личности в форме книжечки желтого цвета, подписанные Я. Генсом. На третьей странице был указан номер рабочего удостоверения, полицейский участок, куда приписан владелец, и явочный пункт в гетто. Впридачу к удостоверению выдали круглый жестяной номерок, который евреи были обязаны носить на шее и предъявлять по первому требованию немецким и еврейским властям.
Начало июня. Бóльшую часть еврейской бригады, работавшей в Цецмере, отправили в Витебск и в Ковно. В Цецмере осталось около 140 человек.
10 июня. Первое театральное представление, сыгранное на иврите.
11-15 июня. Обсуждение политики ФПО на заседаниях руководства Бунда, едва не расколовшее бундовцев.
12 июня. Начало вооруженной «гражданской войны» в гетто. В перестрелки погибли еврейский полицейский М. Гингольд и член ФПО Х. Левин, бывший начальник еврейской полиции в Свенцянах.
Вторая половина июня. В Бяла Ваке расстреляно 67 человек – в качестве возмездия за шестерых, бежавших в лес. Вместе с тем процесс ухода в лес становится все более массовым, как и все более ощутимыми действия партизан (нападения на немцев, диверсии на железной дороге и т.д.).
21 июня. Приказ рейхсфюрера СС Г. Гиммлера о ликвидации всех гетто на оккупированной территории СССР и о переводе всех трудоспособных евреев на работы в Остланд.
26 июня. Начальник криминальной полиции гетто Астер пришел домой к Глазману и потребовал следовать за ним, так как Генс приказал доставить его в Реш – к месту его новой работы. Глазман отказался. Отказался он и тогда, когда Астер вернулся в сопровождении двух полицейских. Тогда они арестовали его силой и, избивая, отвели в полицейский участок. Глазмана привязали и приковали к телеге и повезли в сторону ворот гетто. Но телегу остановили сторонники Глазмана, расковали и освободили его, после чего увели «к себе» на ул. Страшуна, 6. Авторитет власти Генса сильно пошатнулся, а ореол славы Глазмана стал велик, как никогда. Вечером того же дня Глазман тем не менее добровольно уехал на работы в имение Реш в сопровождении нескольких своих сторонников. Генс в тот же вечер произнес речь в театре: свою линию тактического лавирования он будет проводить и дальше, и эта линия сохранит жизни большинства евреев и само гетто.
28 июня. Генс уволил из полиции всех тех, кто, как показали события 26 июня, обнаружил свою связь с Глазманом: офицеров А.Авербуха и Л.Зальцвассера, а также рядовых М.Бернштейн (сотрудницу уголовной полиции), Пескина, Штурмана и Лунского из привратной стражи, Варшавчика из трудовой полиции, Анолика из 1-го участка и М.Гонядзкую. Всех их отправили на тяжелые физические принудительные работы (в Порубанек и другие места). Генс, по-видимому, еще не знал, что почти все они – члены ФПО. В опалу попал и недавно назначенный директор отдела культуры Л. Бернштейн: его заменил учитель И. Диментман.
29 июня. После того как добровольная вербовка в Минск практически не принесла результатов, полиция арестовала ночью 40 квалифицированных рабочих с семьями. Их разместили в геттовской тюрьме, но назавтра выпустили.
30 июня. Генc задержал трех молодых людей, желавших уйти в лес.
1 июля. Г.-Б.Киттель заменил Ф.Мурера на постах заместителя гебитс-комиссара Вильно и уполномоченного по еврейским делам. К этому времени численность вильнюсского гетто насчитывала около 20 тыс. чел. Китель с двумя помощниками совершил экскурсию по гетто и лично бил тех евреев, кто забывал приветствовать его подобающим образом.
4 июля. В присутствии Кителя – состязания по легкой атлетике и гандболу.
4 июля. В помещении театра состоялось собрание бригадиров, на котором Киттель, обратившись к собранию со сладким словом «господа», произнес свою «тронную» речь: он сказал, что он знаком со всеми гетто на востоке и что ни в одном из них нет столько свобод, как в вильнюсском (театр, спорт и т.д.). Что он понимает, что людям надо есть и они несут домой еду: поэтому он будет сквозь пальцы смотреть на приносимый «хлеб», но за «масло» будет сурово наказывать. Он разрешает ношение часов и даже автоматических ручек, но категорически запрещает золото и требует, чтобы все имеющееся в гетто золото было собрано к 7 июля. Денег разрешается иметь при себе не более 300 рублей. После 7 июля он будет проводить неожиданные обыски и расстреливать тех, у кого найдется недозволенное. О себе он сказал, что человек он не кровожадный, но информированный, и за каждое нарушение или неточное исполнение приказов будет расстреливать. Он потребовал от бригадиров, чтобы они строго следили за своими рабочими, точно знали число выводимых и приводимых обратно в гетто людей и о каждом недостающем немедленно доносили еврейской полиции. За каждого еврея, убежавшего из гетто, несут ответственность все жильцы общих квартир: поэтому они должны своевременно доносить о намеревающихся убежать.
7 июля. Во время рейда полиции по квартирам в гетто было выявлено и конфисковано 1600 золотых рублей.
8 июля. Неожиданно ликвидированы сразу два рабочих лагеря евреев — в Кенах и Безданах. В первом лагере, в Кенах, трудилось 282 человека на торфяных разработках, в Безданах — около 300 евреев на торфяных, сельскохозяйственных и других тяжелых работах. Кроме того, недалеко от ст. Безданы в лесу работало несколько десятков евреев на заготовке топлива для военного автомобильного парка № 562. Из них спаслись только 11 человек, работавших в глубине леса или ушедших в соседнюю деревню за покупками. Официальная причина ликвидации – связь лагерей с партизанами. Евреи из лагеря в Белых Баках, где недавно убили за побег шести рабочих 67 человек, все разбежались.
9 июля. В гетто пришли два агента гестапо и потребовали выдать им, сначала, Авербуха, а затем Виттенберга. Слухи о сегрегации мужчин, женщин и детей, и отчетливое ощущение того, что гетто «готовят» к ликвидации.
11 июля. Киттель неожиданно появился в гетто. Он пришел в театр и уселся во втором ряду, согнав с мест всех евреев, сидевших в первом. Представление тотчас было прервано, публика немедленно разошлась по домам.
13 июля. Напряжение достигло наивысшей степени. Казалось, что уже начинается ликвидация. Генc и Десслер вернулись от вильнюсского окружного комиссара Гингста, у которого прошло собрание всех инспекторов военных частей, где работают еврейские рабочие, и сообщили, что евреев вильнюсского гетто решено не убивать.
13 июля. В гетто просачиваются группы беглецов из Реши, среди них и Глазман.
14 июля. В гетто просачиваются группы беглецов из Кена.
Ночь с 15 на 16 июля. Борьба между двумя течениями, которые в последнее время кристаллизовались в гетто, между "глазманистами" и "генсенистами", едва не приняла открытый характер. Гестапо потребовало у Генса поимки и выдачи Ицика Виттенберга, о котором поступили сведения, что он коммунист, состоящий в тесных отношениях с советскими партизанами и группирующий вокруг себя еврейскую молодежь в гетто. Но когда присланные за ним два литовских полицейских вели его по уличкам гетто, ему удалось бежать от них и скрыться. Его сторонники собрались на Ошмянской улице и решили с оружием в руках защищать его от ареста и до последнего защищаться самим, если в гетто придут литовские или немецкие полицейские силы. Генс тотчас понял серьезность положения. Собрав большую группу ломовых извозчиков и откровенных уголовников Генс отправил их арестовать и доставить Виттенберга. Но эта толпа, натолкнувшись на вооруженное сопротивление, покинула «поле боя». Видя безвыходность положения, Генс вступил в переговоры с «глазманистами», доказывая, что из-за одного человека могут погибнуть тысячи, — гестапо, узнав о происходящем, немедленно приступит к ликвидации гетто. Тогда Виттенберг сам принял решение отдать себя в руки гестапо. Он был отвезен туда Десслером. В гестапо его страшно пытали, добиваясь сведений об участниках молодежной организации, но Виттенберг ничего не выдал и принял мученическую смерть. По другим сведениям, он сумел воспользоваться имевшейся у него при себе ампулой с цианистым калием
24 июля. Группа вооруженных членов ФПО во главе с И. Глазманом, названная в честь Виттенберга «Львом», покинула гетто и ушла в Нарочанские леса к партизанам Федора Маркова. В эту группу входили Б. Шершневсктй, Р. Глазман, И. Мацкевич, Р. Буракискайте, братья Гордоны и др. Большинство погибло в пути в перестрелке с немцами.
26 июля. Ночью с воскресенья на понедельник 26 июля еврейская полиция по приказу гестапо арестовала 32 чел. – 11 бригадиров вместе с их семьями, а также членов семей тех, кто убежали в лес. Из арестантского помещения в Лидском переулке гестаповцы увезли их на Понары и расстреляли.
Около 28 июля. Один из двух до сих пор еще оставшихся еврейских рабочих лагерей, а именно в Новой Вилейке, на днях ликвидирован. Всех работавших там евреев расстреляли. Крестьяне той местности сообщили, что евреев вывезли из лагеря якобы в вильнюсское гетто, но так как в Вильно они не прибыли, то понятно, что их отправили на Понары.
29 июля. В Вильно приехала комиссия, чтобы посмотреть, как работают евреи, и определиться с тем, оставить ли их еще в живых или уже ликвидировать. Комиссия посетила мастерские в гетто, фабрику меховых изделий «Кайлис», кожевенную фабрику «Фуре» и другие военные учреждения, где работают евреи. У ворот ее ожидали Генс, Десслер, Левас и еще двое полицейских. То, что комиссия увидела в мастерских и на других производствах, должно было доказать ей, как много сумели создать евреи за время, пока находятся в гетто, и какую пользу они приносят, несмотря на невыносимые условия.
Начало августа(?). Уйти в леса стало нельзя. Новые правила, введенные в дополнение ко всем, что были прежде: в 8 часов вечера все жильцы должны быть у себя дома, а в 9 часов коменданты квартир обязаны сообщать полиции об отсутствующих, — не оставляют для побега никакой возможности. Всякая попытка угрожает смертью семье ушедшего.
Август-октябрь. Большинство узников было вывезено в рабочие лагеря в Эстонии.
5 августа. Проведена новая большая акция – первая из четырех, целью которых была селекция и вывоз трудоспособных в рабочие лагеря в Эстонии или Латвии. Из гетто и вильнюсских рабочих лагерей в этот день было вывезено около 2000 человек. Еще несколько дней назад часть евреев, занятых на небольших немецких и литовских предприятиях, назначили «на новые места работы» — в Порубанок (аэродром) и на железную дорогу. Это сразу показалось подозрительным, так как ни тут, ни там не нужно было такого количества людей. Так как собрать и забрать такое число людей в самом гетто было затруднительно, новый план предусматривал, что брать их будут группами и вне гетто — на улице или на местах работы. Так, 5 августа, всех, назначенных в Порубанок и на железную дорогу, вывели как обычно из гетто. К ним присоединили также тех, кто до последнего времени работал в Бурбишках (склады боеприпасов), и группу евреев, находившихся под арестом за нарушения режима. По дороге часть колонны окружили гестаповцы и полицейские, прятавшиеся в воротах домов. Они хватали людей и отводили в бараки около вокзала. Группу рабочих из амуниционных лагерей «Бурбишки» — более ста физически наиболее крепких мужчин — взяли в ловушку на Радунском мосту, перекинутом высоко над железной дорогой. Когда группа вошла на мост, к ней спереди и сзади подступили подразделения полиции, руководимые гестапо. Выбралось из западни только шесть человек. Огромная группа — свыше тысячи мужчин и женщин, — направленная на аэродром "Порубанок", была захвачена уже там. Вооруженные солдаты прижали рабочих к высокому забору с колючей проволокой в три ряда наверху. Некоторые рабочие, увидев, что попали в западню, бросились перелезать через забор. Солдаты открыли стрельбу. Больше 20 человек было убито на месте. Удачнее всего сложились обстоятельства у тех, кто работал на железной дороге под охраной старых немцев из организации "Тодт". Оттуда сумело убежать несколько сот человек, а раненых оказалось только 10. Гестаповцы приехали с грузовой машиной и на лесопильный завод (бывший "Шапиро"), где было занято около 30 евреев, всех поймали и увезли. Схваченных евреев весь день держали в бараках у железной дороги, затем погрузили в товарные вагоны и отправили «в Ригу».
8 августа. В гетто явились начальствующие лица вильнюсского гестапо — Нойгебауэр, Майер и Киттель. Перед бригадирами и колонновожатыми выступил начальник гестапо Нойгебауэр. Он заверил всех собравшихся, что ничего плохого с вывезенными евреями не произойдет, что все они будут работать, что родственникам их скоро будет предоставлена возможность написать им письма и послать необходимые вещи (поскольку взяты они были врасплох), если же кто из членов семей захочет добровольно присоединиться к ним, то сможет поехать следом.
24 августа. Вторая из четырех акций по селекции и вывозу трудоспособных в рабочие лагеря в Эстонии или Латвии. Евреев перестали хватать хитростью и врасплох, как 5 августа, а стали вызывать каждого отдельной повесткой, доставленной на квартиру. Каждый, кого вызвали, должен быть готов к отъезду и явиться в назначенный день в указанное место. Вся эта работа поручена еврейской полиции. По данным Генса, за два месяца нужно вывезти несколькими группами 4000 человек. Несмотря на уверения Генса, большинство населения гетто по прежнему горькому опыту уверено, что везут на убой. Сборным пунктом для вывозимых стало помещение на Шавельской улице № 1, где прежде была чайная. На рассвете всех явившихся и приведенных на сборный пункт выводят через запасные ворота в Николаевский переулок и гонят на улицу Росса, в бывший русский монастырь. Сюда подходит железнодорожная ветка, здесь удобно быстро погрузить в вагоны вывозимых евреев.
25 августа. С первым транспортом в эстонские лагеря прибыло 825 человек, взятых 5 августа на местах работы. 725 было из Вильны (некоторым удалось все же убежать при захвате и перед погрузкой), 100 добрали, проезжая мимо, из рабочего лагеря в Новой Вилейке. Во втором транспорте было отправлено 1400 человек, доставленных уже еврейской полицией из гетто.
1-4 сентября. Третья из четырех акций по селекции и вывозу трудоспособных в рабочие лагеря в Эстонии или Латвии. «Акция» началась в пять часов утра 1 сентября. Гестаповцы вошли в гетто и потребовали выдать им 1000 здоровых мужчин. Представители гетто обещали выполнить это требование и начали собирать людей. Но большинство мужчин спряталось, и до пяти часов вечера успели собрать только 600 человек. Гестапо предъявило ультиматум: до семи часов требуемое число людей должно быть выдано; в противном случае немцы начнут брать людей сами. Недостающих 400 человек, по-видимому, добыть не удалось, и гестапо впустило в гетто эстонских полицейских. Послышались взрывы гранат, стрельба из револьверов и пулеметов. Стали взрывать «малины». Евреев, взятых живыми, поодиночке выводили из гетто, тщательно обыскивали, бросали в приготовленные грузовые машины и увозили. За каждым грузовиком ехала машина гестапо с установленными на ней пулеметами. Первыми, еще до начала общей «акции», начали выводить молодых мужчин и женщин – членов ФПО. Их, по-видимому, выдали провокаторы. Этих людей приводили в гестапо и, страшно избивали, допытываясь имен соучастников и всех подробностей заговора. Гестаповцы говорили, что вначале они требовали, мол, только 1000 мужчин, но так как сами евреи не дали к сроку этого числа людей, то теперь нужно сдать 3000 человек. На самом деле это был лишь предлог для начала полной ликвидации гетто. "Акция" продолжалась четыре дня: среду, четверг, пятницу и субботу, 1-4 сентября 1943 года. Несколько сот человек было убито на месте выстрелами, осколками гранат, обломками взорванных домов, и около 8000 человек было схвачено и вывезено из Вильнюса.
5 сентября. Вильнюсское гетто объявлено закрытым, т. е. никто не мог ни входить туда, ни выходить оттуда. На вокзале вывешен плакат, гласивший, что "Вильно свободно от евреев". Действительно, ни один еврей не показывался больше на улицах города. В городе, кроме блоков "Кайлис" и гетто, оставались еще несколько еврейских блоков: один при военном госпитале на Антоколе для 50 евреев и два — для рабочих военных автомобильных мастерских на Легионовой и Сиротской (Субачаус) улицах. Отныне никакого сообщения между блоками и каждым из них с гетто больше не было.
11 сентября. Около 30 членов ФПО под руководством А.Кацеленбойгена тайно покинули гетто и ушли к партизанам в Нарочанские леса. Среди них доктор Гордон, Х. Зайдельсон, Р. Марголис, Я. Рафф, А. Суцкевер и др. Их «провожатой» в начале пути была В. Кемпнер. В последующие дни прибыло еще четыре аналогичные группы.
14 сентября. Я. Генс обвинен в пособничестве подпольщикам и расстрелян лично Нойгебауэром. Представителем гетто назначен Десслер, который, видя приближающуюся катастрофу и конец гетто, вскоре сбежал вместе с Левасом, прихватитив отобранное у жителей золото и общественные деньги. Новым представителем гетто и руководителем полиции стал Обергарт.
18 сентября, около 10 часов утра. Вильнюсское гетто опять было окружено — на этот раз латышскими солдатами, переодетыми, по обыкновению, в немецкие мундиры, и в гетто вошел Киттель, потребовавший, чтобы к нему немедленно явились 150 мужчин, якобы необходимых дополнительно для работы в блоке военных автомобильных мастерских. Туда еще накануне охотно переехало около 1000 евреев, стараясь как можно скорее уйти из кошмара гетто. Эти требуемые 150 человек немедленно явились. Тогда Киттель потребовал еще 500 мужчин. Когда через несколько часов было собрано и это число, правда, уже не добровольно, а по выбору самого Киттеля из состава так называемой "вспомогательной полиции", то Киттель потребовал еще 1000 человек, а затем еще 2800 человек. После вывоза людей в первых числах сентября и закрытия наглухо гетто пошли слухи, что с понедельника 20 сентября гетто перейдет из подчинения гестапо в ведение немецкой армии или обычной немецкой полиции. Говорили, что с 20 сентября гетто будет называться рабочим лагерем, где работающим будут давать, как во всех рабочих лагерях, по 420 граммов хлеба, два раза в день кофе и суп.
19 сентября. С самого утра в гетто явился так называемый «особый отряд» литовских «активистов», который расстреливали евреев в лесу на Понарах. Опять начались хаос и паника. Все думали, что настал последний день существования гетто.
22 сентября. Киттель и Ликнер объявили евреям, чтобы к 12 часам следующего дня все были готовы к отъезду, так как вильнюсское гетто «эвакуируется»: одна часть людей поедет в гетто в Шавли, другая — в рабочий лагерь г. Вейвари в Эстонию. Все, кого после этого найдут в гетто, будут расстреляны на месте. Впрочем, дома в гетто будут взорваны, так что спрятавшиеся все равно погибнут.
23-24 сентября. Последняя из четырех акций по селекции и вывозу трудоспособных в рабочие лагеря в Эстонии или Латвии: ликвидация вильнюсского гетто. В гетто вошел Киттель с солдатами, агентами немецкой и литовской полиции и начал выводить людей. Само гетто было окружено по периметру немецкими солдатами: их тесно сомкнутые ряды были расставлены также по маршруту от ворот гетто вдоль улиц Гетманской и Сиротской до ул. Росса, где находилась станция железной дороги. По пути, на Сиротской, происходила сортировка. Улица была разделена грузовыми машинами на две части. Здесь мужчин отделяли от женщин и детей и отправляли дальше, на сборный пункт для погрузки в товарные вагоны и отправки в главный распределительный лагерь в Эстонии – Клоогу. Остальных – женщин, детей и стариков без различия пола – загнали в обширные дворы бывшей Биржи Труда и церкви Отцов-миссионеров. Там, на сырой и болотистой земле, около 6000 человек пролежали под дождем и без еды и питья два дня и две ночи. После чего их отправили на ул. Росса, где погрузили в вагоны и ночью отвезли в Понары. «Эвакуация» шла весь день 23 сентября до позднего вечера и продолжалась назавтра, 24 сентября. Затем в гетто ворвались солдаты и начали грабить опустевшие квартиры.
24 сентября. Казнь задержанных при выходе из подземных ходов канализации Я. Каплана, А.Хвойника и А.Биг, застреливших при задержании двух гестаповцев, а также часовщика Гирша Левина. Они были повешены на деревьях во дворе Биржи Труда (ул. Субачаус, 19).
15 октября. Немцы узнали, что в двух блоках "Кайлис" находится часть евреев, спасшихся во время уничтожения гетто. Для их выявления была проведена контрольная проверка. 30 обнаруженных беглецов из гетто были увезены и расстреляны.
28 октября. Проверка в блоке автомобильных мастерских на предмет соответствия жителей блоков спискам. Обнаружилось, что не хватает одной семьи. Тотчас всех выстроили во дворе, отобрали 25 человек (каждого третьего в одном ряду) и увезли в Понары.
30 октября, 4 и 6 ноября. Проверки в блоках "Кайлис" на предмет соответствия жителей блоков занесенным в списки.
Ноябрь – декабрь. Арестованных гестапо евреев стали посылать для работ в Понары, где готовят к сожжению около 70 тысяч трупов расстрелянных там евреев.
15-16 декабря. Аресты отдельных жителей блоков «Кайлис», в т.ч. коменданта 1-го блока доктора Леона Бурака.
30 декабря. Арест и скорое освобождение руководителя обоих блоков «Кайлис» и фактического директора фабрики инженера И. Папа, а также ряда евреев.
1944 год
17 февраля. Освобождение бывшего коменданта 1-го блока «Кайлис» доктора Леона Бурака.
27 марта. Массовая акция против детей в жилых блоках. Детей вывели на аппель якобы с тем, чтобы после проверки по спискам отправить их на «медицинское освидетельствование» в военный госпиталь. На самом деле их выводили из помещения и сажали в подъехавшие грузовики, туда же укладывали больных из госпиталя. Некоторым детям удалось спастись, спрятавшись в госпитале под кроватями или во дворе под сложенными досками. Другие спаслись бегством, выпрыгнув из автомашин по дороге, кое-кто сумел выбраться уже из вагона идущего в Понары поезда. При попытке защитить детей были избиты и увезены в Понары артист Гербст и учитель Мовша Олидский.
15 апреля (Католическая Пасха). Побег 12 узников из бункера для «зондеркоммандо» в Понарах. 11 из них – Ю. Фарберу, И. Догиму, М. Зайделю, Ш.Гольфу, Й. Биличу, М. Клиницкому, Канторовичу, К.Потанину, П.Зинину, Овсейчуку и Макина и др. – удалось добраться до партизан и спастись.
26 июня. Две еврейские женщины, Гурвич и Асс, написали письмо и сумели выбросить его из машины по дороге на место казни — в Понары:
«26.VI. Письмо к братьям и сестрам евреям!
Любезные мои сестры и братья! Обращаемся к вам с большой просьбой. Прежде всего, простите нас за все злое, что мы вам в жизни сделали; быть может сделали и злословили, не знаем, за что обрушилось на нас какое тяжелое наказание: нас лишают жизни. Но лишение жизни это ничего, главное, это наши дети, которых мучают таким зверским образом например: 8-летние девочки были взяты для половых сношений... А мать принуждают стоять при этом и смотреть, чтобы дитя не кричало. Затем матерей раздевают голыми, ставят к стене с завязанными кверху руками и выщипывают все волосы на обнаженных местах; а язык прибывают высунуть и натыкают шпильками. Потом каждый подходит спускает свою мочу, а испражнениями глаза вымажет.
О! А мужчинам приказали выбрать свои половые органы и всадили им туда накаленные прутья, держа так долго, пока прут не почернел. При этом говорили им: «Довольно жить, иудей, жид, всех истребим. Убить — это не фокус, надо вас выучить, чтобы и жить больше не хотелось и Сталина увидеть».
Отрезали нам пальцы на руках и ногах, запрещая перевязывать рапы, таким образом кровь текла в течение четырех дней.
Нас мучили, истязали таким образом каждый день, а потом бросили в автомашину для отправки на Понары.
Партией, численностью 45 человек, мы прятались в одном убежище, но мы поддерживали сношения с другой группой через тоннель. Там было 67 человек взрослых и детей. С внешним миром мы связывались посредством одной женщины, Марыси.
Она нам велела дать 5 кгр. золота — «иначе я вас выдам в руки немецкого гестапо» — и назначила срок. Не имея возможности ей дать, мы выслали к этой Марысе еврейку 8-летнюю с просьбой продлить нам срок и обождать. Так это вот дитя обратно не вернулось. Она забрала все, что мы послали: золото, часы, кольца, брошки и др., а девочку убили и сожгли. А затем, по истечении 2 дней, литовцы и немцы нас нашли.
Итак, нас мучили и истязали, как описано выше, в течение 5 дней, а потом отправили на Понары. Это письмо я выбрасываю — по дороге на Понары к добрым людям для передачи евреям, когда восстановится правда, чтобы они за нас, 112 человек, хотя бы одного убили, то совершат благое дело для своего народа.
Со слезами на глазах просим: мести! Мести! А по-польски пишу потому, что если кто-либо найдет письмо на еврейском языке, то сожжет, а на польском добрый и благородный человек прочтет и передаст в руки еврейской полиции, чтобы что-либо сделала с этой жестокой женщиной, которая столько крови взяла на себя и своих детей. Просим: погибло 30 наших детей, пусть ее хоть трое погибнут — двое мальчиков и одна девочка с нею вместе.
Любезные братья, слезно просим все — не милуйте эту бабу. Фамилии не знаем. Она называется «вдова Марыся», имеет 3 детей: 2 мальчиков и одну девочку, проживает ул. Б. Погулянка, 34, во дворе налево. Всякий знает спекулянтку у костела Сердце Иисуса, дворник Рынкевич.
Прощайте, прощайте. Весь мир призывает к мести.
Это пишут Гурвич и Асс».
10 июля. Группа членов ФПО из Вильнюса (руководители Л. Опескин и Я. Бергольский), попав в концлагеря в Эстонии, установили контакт с партизанами. Они достали оружие, и когда части СС окружили лагерь, смогли оказать им вооруженное сопротивление. Около 100 заключенных удалось вырваться.
13 июля. Вильнюс освобожден Советской армией.
23 июля. Открытие Еврейского музея в Вильнюсе.
15 сентября. Начало советского наступления в Эстонии.
16-18 сентября. Ликвидация рабочих лагерей в Эстонии. Среди расстрелянных в Лагеди 18 сентября и летописец гетто Г.Крук. Назавтра, 19 сентября, Лагеди было освобождено Красной Армией, а накануне, 17 сентября, Крук закопал эстонскую часть своего дневника в присутствии 6 человек, один из которых, Нисан Анолик, действительно выжил, выкопал дневник и доставил его в Вильнюс.
Примечания
[1] Тем самым это издание как бы продолжает новую для литературы о Холокосте эдиционную практику републикации с одновременным высвобождением текста от слоев цензуры. См., например: Анатолий Кузнецов. Бабий Яр. Роман-документ. М.: Астрель; CORPUS, 2010. 704 с.
[2] Herman Kruk. The last days of the Jerosalem of Lithuania. Chronicles from the Vilna Ghetto and the Camps, 1939 – 1944 / Edited and introduced by Benjamin Harshaw. New Haven and London: Yale University Press, 2002. 732 p.
[3] Григорий Шур. Евреи в Вильно. Хроника 1941-1944. СПб: Образование – культура, 2000. 224 с.
[4] Черная книга. О злодейском повсеместном убийстве евреев немецко-фашистскими захватчиками во временно оккупированных районах Советского Союза и в лагерях Польши во время войны 1941-1945 гг. / Сост. под ред. В.Гроссмана и И.Эренбурга. Вильнюс: Йад, 1993. C.217-263.
[5] Rachel Margolis. Als Partisanin in Wilna. Erinnerungen an den jüdischen Widerstand in Litauen. Frankfurt am Main: S.Fischer Verlag, 2008. 240 S.
[6] Текст дается по А.Суцкеверу (Черная книга. С.240).
[7] По другим сведениям – в середине августа.
[8] Из протокола совещания юденрата Вильнюсского гетто об акции в Ошмянах 27 октября 1942 г. (Архив Морешет, Гиват-Хавива. D. 1.357)
