* * *
Сквозь шум прибоя слышится:
«Лета бо не стоят, и вся в небытие отходят,
глубинами забвенья помрачась...»
Шумит прибой и пенится, как сотни лет назад,
Приходит кто-то и уходит,
сдавая и захватывая власть.
Но солнце так же безмятежно светит, как тогда,
И корабли, меняя очертанья,
всё плывут сквозь бездну лет.
И нет ответов на вопросы вечные: «Зачем? Куда?»
И время, что струится мимо сквозь любовь и нелюбовь,
таит ответ...
* * *
И легкомысленный мотив,
И звон залётных колокольчиков-бубенчиков
Летят над миром, воспарив,
Сквозь жизнь, тяжёлую, как проза деревенщиков.
Вчерашним днём согрета ночь.
Вода, как время, вновь струится из стоп-крана...
Брат Авель, я хочу тебе помочь.
Брат Каин, не в твоём ли сердце эта рана?
* * *
«Неделовым» прописаны дела,
А «деловым» — как водится, успех.
«Неделовые» пишут: «Даль светла».
А «деловые» знают: «Не для всех».
Но где-то там, за финишной прямой,
Где нет уже ни зависти, ни зла,—
Там только мгла и память за спиной,
Но память — лишь о том, что «даль светла».
* * *
И в самом деле, всё могло быть хуже —
Мы живы, невзирая на эпоху.
И даже голубь, словно ангел, кружит,
Как будто подтверждая: «Всё — неплохо».
Хотя судьба ведёт свой счёт потерям,
Где голубь предстаёт воздушным змеем...
В то, что могло быть хуже — твёрдо верю.
А в лучшее мне верится труднее.
* * *
Ничего не изменилось,
Только время растворилось,
И теперь течёт во мне.
Только кровь моя сгустилась,
Только крылья заострились
Меж лопаток на спине,
И лечу я, как во сне.
Как цыганка нагадала:
Всё, что будет,— будет мало.
Быть мне нищим и святым.
Где-то в сумраке вокзала
Мне дорогу указала.
Оглянулся — только дым.
Где огонь был — всё дымится.
Крыльев нет. Но есть страница,
Вся в слезах. Или мечтах.
На странице чьи-то лица.
Небо, дым,
А в небе птицы,
Лица с песней на устах.
Ветер временем играет.
Ветер кровь
Мою смущает
Наяву или во сне.
Мальчик с узкими плечами,
Парень с хмурыми очами —
Я не в вас. Но вы во мне.
Мы с лопатой на ремне
Маршируем на ученье,
Всё слышнее наше пенье.
Мы шагаем и поём.
О красавице-дивчине,
О судьбе и о калине —
И о времени своём.
* * *
По контуру мечты,
По краешку тревоги,
Где только я и ты —
И помыслы о Боге,
Там чья-то тень с утра —
Лука, а может, Павел...
И жизнь — словно игра,
Но, Боже мой, без правил.
* * *
Претенденты на победу в марафоне!
Марафонский бег в отцепленном вагоне
Предвещает не победу, лишь участье
В том процессе, что зовут
«борьба за счастье».
Претенденты на победу в марафоне!
Марафонский бег в оцепленном вагоне,
Предвещает он победы вам едва ли,
Не для вас куют победные медали.
Претенденты на медали в оцепленье
Цепь за цепью переходят
в наступленье.
Претенденты на победу в марафоне —
Это вам трубит труба в Иерихоне.
Не до жиру, не до бега, не до смеха...
Претенденты...
Претенде...
И только эхо...
* * *
В иголку нитку вдеть — труднее и труднее,
А в детстве всё так просто и легко...
Струится нитка жизни, я — за нею,
Вползая, как в игольное ушко,
В события, находки и потери,
Сжимая круг знакомых и друзей.
Всё воздаётся по делам и вере,
Где нитка правды стóит жизни всей...
* * *
Раскрытая книга судьбы, где вначале
Страницы надежды, любви и добра.
И дальше — страницы неясной печали,
Дорожные жалобы, злые ветра.
Завистливых взглядов угрюмость чужая,
Пустых разговоров невнятная речь.
И снова дороги открытость простая,
И мысли о том, как спасти и сберечь...
* * *
А верится лишь Богу от души
(И папе с мамой в детстве)?
Кто знает это... Всё же не спеши
Рубить с плеча наследство,
В котором памяти густой простор
Хранит обрывки веры,
В котором гордость, так же как позор,
Глупы, как пионеры...
В котором поровну добра, и зла,
И чести, и бесчестья.
В котором жизнь прошла и не прошла,
И в ней — всё это вместе.
* * *
Выжить...
Отдать,
получить,
накормить.
Сделать...
Успеть,
дотерпеть,
не сорваться.
Жизни вибрирует тонкая нить,
Бьётся, как жилка на горле паяца.
Выжить,
найти,
не забыть,
не предать...
Не заклинанье, не просьба, не мантра.
Завтра всё снова начнётся опять.
Это — всего лишь заданье на завтра.
* * *
В душе — мерцающий, незримый свет,
Он с лёгкостью пронзает стены.
Взгляни вокруг — преград как будто нет.
Но как тревожны перемены.
Небесной тверди слыша неуют,
Беспечно дышит твердь земная.
И нам с тобой — вдоль перемен маршрут,
Пока горит огонь, мерцая.
* * *
Взрываются небесные тела,
Земля мерцает сквозь ночной сквозняк.
И только мысль, как будто день светла,
Собою пробивает этот мрак.
Там — сталинские соколы летят,
Забытые полки ещё бредут...
И, словно тысячу веков назад,
Не ведает пощады Страшный суд.
* * *
Лежит судьба, как общая тетрадь,
Где среди точек пляшут запятые,
Где строки то прямые, то косые
И где ошибок мне не сосчитать.
Бежит строка в дорожной суете,
И я, как Бог, за всё, что в ней,— в ответе.
А в небесах рисует строки ветер.
Он в творчестве всегда на высоте.
А у меня сквозь низменность страстей,
Невольную печаль воспоминаний
Таранит, разбивая жизнь на грани,
Строка любви, парящая над ней.
