▼ ЭКЗЕРСИСЫ НЕСОСТОЯВШЕГОСЯ ШОВИНИСТА
■ мужской шовинизм как гуманизм
Госпожа Луиза Густавовна Саломэ свела с ума и вдохновила Ницше. Падение сына на глазах Тараса Бульбы, бессилие Рогожина, безумство Карамазова, киношные «любезности» Марка Антония и всё у женских ног. Фу! Смердящие тряпки, мир дикого утверждения феминного. Вся эта поэзия и восхищения Клеопатрой, Саломэ идут рука об руку с мужским ничтожеством. Разнообразие характеров, порабощенных эмоциями мужчин, не только пугает, но и оскорбляет. Мужское не требует защиты! Выхода два: нести в себе своё разбитое сердце – удел азартных, живущих риском, или убить всех этих женщин, не женщин, а сук! «Пошла на кухню, я устал, я работал!»
Традиции.
В самке не увидишь идолище, ей место в стойле. Для того и существуют мещанские традиции: «стерпится-слюбится» - царство обычая, место безопасной пасторали и порядка! Женское упаковано в паранже, косынке, благословении родителей, приличиях, стыде, религии.
Секси.
Или вот ещё что - красота абриса женского бедра, короткая юбочка. Пусть формы едят художники, писаки, онанисты и тонкие натуры. Слюнявые кобели продаются за виляние и подмигивание. Жопа на то и жопа, чтобы ещё трахать! Грубо! Не мило! Отвратительно? Это грубая защита, табу на мужское падение, запрет себе унизиться, пусть даже случайно, пускай женщина не будет в том виновата. Мужик на то и мужик, что сволочь. Щит шовинизма несёт тот, кто несёт меч.
Братья.
Не оставим в одиночестве продавшего мужской первородный хлеб за обольстительный мед и сахар самочки. Мужское братство, ближний, друг на то и имеет глаза, чтобы подать плётку. Никто тебя так не поймёт, как мы – мужики. Раздельные бани, свадьбы, паранджа (как мудр восток). Отнимем всем миром у женщин всё, чтобы оставить ей только женское. Бывают такие смельчаки, что расталкивают друзей, братьев, отвергают обычай и закон, падают к ногам суки. Благо если она уже успела упасть к ногам Вашим, иначе придётся нести своё разбитое сердце и утонувшую душу.
Смелые люди добровольно сходят сума, качели слёз и блаженства, любовь в соплях у виселицы. Страсть как независимый источник силы опасен. Женское – увлечение для рискующих жизнью. Если вы не бревно и нет мочи нести эту тяжесть, будь гуманным к себе, будь мужиком, шовинистом или имей приличия.
«Если бы я тебя не любил, то я бы с тобой нормально общался». Именно страсти и неравнодушие создают шовинистов. Если достоинство обольщённого и закон не держат к женскому, а друзья разводят руками, то становится по-настоящему страшно за человека. Если она распаляет страсть, защищайся как умеешь, хотя бы будь шовинистом, но не ничтожеством.
■ мужской шовинизм как гоосексуализм
Достаточно распространена агрессия мужчин на женщин. Зачастую она связанна с убежденностью, что женщины якобы нет. Якобы баба есть осколок мужского желания которым можно пренебрегать в высшей степени. Как например любой кухонный комбайн, половой гарнитур, нечто не имеющее права на предпочтение в постели, нечто что можно назвать как угодно, чему можно изменить и разменять, пренебречь… Подобное пренебрежение женским фантазмом и женским достоинством[1], его паническое отрицание, напрягающее всю мужскую маскулинность во злобе и даже крике связано с неспособностью пережить женщину, интересоваться ею, получать от неё удовольствие.[2] Подобная духовная фригидность сквозит всюду где мы слышим: «молчи баба», «ты ничего не понимаешь», «я мужик», «твоё дело кухня», «нахрен ты мне нужна вообще?». Что самое интересное существуют целые толпы убогих женских созданий[3] соглашающихся с подобной шовинистической точкой зрения. Мужской бред, бред эмоционального импотента становится принципом удовольствия некоторых женщин. Порой эти создания называют сами себя шовинистическими узкоспециализированными терминами: «я мразь», «я шлюха», «я баба» и т.д. (Данный список сам по себе убог и бесконечен.)[4] Со временем центром подобных Зин, становится одна мужская личность, независимо от того насколько она убога и неинтересна. Сам принцип отрицания женщины (принятый ею же!), делает со временем её бесконечно более убогой, не интересной, отвратительной, что ещё раз усугубляет социальную изоляцию.[5] Не следует напоминать, что любой тупой Иван с района такой бабе (не путать с женщиной) со временем начинает казаться принцем, героем, поэтом, кладезью всего наилучшего. Назовём этот тип баб «анти-фам».
Итак: мы обозначили Шовиниста как панически отрицающего женское и неспособного на приобщение к женскому (удовольствие от женщины). Также мы обозначили бабу согласную с подобным шовинистическим отрицанием её же женского начала как «анти-фам».
Если мы взглянем на шовиниста, как на человека способного к удовольствию в принципе, то подобное уточнение[6] в корне меняет определение шовиниста. Как назвать человека неспособного на женское, но способного на мужскую взаимность к коллегам, друзьям, товарищам, соседям, случайным прохожим.[7] Определим такого шовиниста[8] как «эмоционального гомосексуалиста». Действительно при наличии отрицания и страха к женскому, пусть и проявленному в виде демонстрации сильнейших маскулинных черт, сильная способность, склонность к дружбе и общению вообще – суть ярко выраженный гомосексуализм. Именно этим объясняется преимущественное сокрытие стиля и способа домашнего (семейного) сожительства. Шовинист на людях держит женщину за руку, учтив и почтителен, даже внимателен к ней. Многие домашние рабыни могут спутать данные знаки с заинтересованностью и общением, хотя на деле, они вырастают из страха продемонстрировать свою неспособность (мужскую фригидность, вытекающий отсюда гомосексуализм).
Вытащить эмоционального гомосексуалиста на люди – единственный способ получить от него демонстративную симуляцию внимания к женщине. Подделка мужика для женщины наиболее вероятна в публичном употреблении (если мужчина не склонен к скандалам и демонстративным разрывам). Надавив на гомика при свидании, вы можете увидеть его спину и быстрое улепётывание. Отличить подобные пары иногда просто, если следить за ними продолжительное время. Как правило, женщина трётся очень близко, ловит моменты демонстрации нешовинистического поведения[9]. Нахождение на расстоянии неизбежно сопровождается кислыми минами, раздором (Публика не помогла женщине получить полагающееся ей по закону мужское тепло, мужик отвернулся.)
Она – бездна в которую страшно смотреть.
■ мужской шовинизм и женская стервозность, как формы проституции
Проституция состоит не из коротких юбок на шоссе, и начинается даже не после ЗАГСа. Проституция есть требование (претензия) к другому, уступка. Требование к его или её желаниям, содержанию, поведению. (В данном контексте требование денег не является проституцией.)
Претензии к желаниям («ты мне»), уничижительное угождение («я тебе»):
- брось курить,
- а ты брось пить,
- как ты одеваешься,
- а с кем ты, сука, гулял,
- я себя правильно веду?
- что мне сделать с собой?
- ты не стремишься!
- ты что такое говно готовишь?!
и т.д.
Типичная ругань двух проституированных субъектов. Если подобные требования (уступки) рассматривать как разновидность торговли, то и мужской шовинизм, и стервозность – это сублимация претензий. Близкие люди не требуют скидку как на рынке, интимный торг окрашен агрессией и скандалом. Итак, стервозность, ненависть, скандалы, шовинизм – лишь форма торга и обмена.
При этом даже отсутствие встречных уступок, однонаправленность претензии не отменяет формулы «ты мне - я тебе» («я тут с тобой, только если ты будешь таким (такой)). Действительно, как только кто-то совершает акт требования, само выполнение требования становится залогом дальнейшего успеха в сожительстве (чем не оплата услуг?).
ВЫВОД-УТВЕРЖДЕНИЕ №1: « Только у шлюхи к Вашему поведению и желаниям могут быть претензии. Любое требование к содержанию, желанию, поведению другого, даже, на первый взгляд, не содержащее уступок есть требование платы за пребывание. Проституция переводит совместное пребывание в режим торга».
Содержание проституции одно - торг. Вот примерные архетипы участников торга (проституции):
1. Стерва: «Стерва всегда умна, ухожена и умеет получить от мужчины все, но ничего не дает взамен».
2. Шовинист: «Мужчина всегда прав»…
Шовинист против стервы - противостояние двух делящих и захватывающих излишков совместного проживания архетипов. Разрыв отношений маловероятен, так как их отношения – необходимое условие существования излишка (делимого прибавочного любовного продукта). Грубо говоря, супруг имеет ценность, но эту ценность надо ещё делить, захватывать и отстаивать у самого же супруга.
ВЫВОД-УТВЕРЖДЕНИЕ №2: «Даже если супруг(а) является источником радости, эту радость проститутка может ещё и делить, и присваивать».
Введём в рассуждение антоним проституции - «семья». «Семья» - не официальный статус, даже не обязательное сожительство и верность. Семья - отсутствие требований, к содержанию (душе) другого человека. Семья может не содержать взаимной верности и постоянства, также может быть обнаружена в типичной патриархальной ячейке общества. Действительно, отсутствие претензий – необходимое условие, самоценности супруга, его достаточности. Личность другого не несёт с собой то, что можно делить. В этом случае супружество без верности, как и церковно патриархальный идеал могут не иметь ничего общего с торгом. (В этом смысле статус замужества, культура постоянства партнёров или полигамия независимы от проституции.)
ВЫВОД-УТВЕРЖДЕНИЕ №3: «Нет у взаимности и порядочности признаков. По определению, претензия к другому не соотносится с постоянством партнёров, либо официальным статусом замужества.»
■ слово купеческое или мораль племенная
Сдержанностью и серьёзностью, купеческой патриархальностью веет даже от сквернейшего балагура, путём лишений сдержавшего данное им слово. Значительные лишения и тяжелый труд вынесенного обета, облагораживают любую глупость. Сухостью веет из пропасти нерушимой клятвы. На серьёзность клятвы, на сказанное «всегда», «в-любом-случае» можно положиться в производстве общественных отношений. Ржавая зараза социума, аверс любой бездушности и мелочности - вот надёжность клятвы. Любая торговля до торжества бумажного права, всякий семейный долг (что может быть сквернее), все традиции, в конце концов, сводятся к банальному - строительству ожиданий, опоры будущего, бисероплетений собачьего расчёта. На костыль клятвы, на предложение, от которого нельзя отказаться опирается всякое общество. Лишь мелочный идёт венчаться! Для клятвы достаточно лица, честной фамилии и имени. С клятвы начинается рассчёт. Искренность же не может быть обещана и отложена на потом как драгоценность купеческого слова. Человек живой - не окаменелость - вот цель. Вслушивайся в речи родных и близких, но не давай обещаний им из глубин. Обещай малое, клянись чужим богами, но лишь о том, что тебе безразлично (о чём не плачешь, над чем не смеёшься) оно нужно лишь коллективу, оно и тебе выгодно. Не близкие сердцем, чужие люди клянутся о сокровенном - рвотное средство для человека чувствующего. Мелочные рвачи церковных обрядов, кровных клятв и прочие посетители ЗАГСов, вы ищете только безопасности и гарантий - деловых гарантий. Клятва под вывеской любви и дружбы есть глубочайшее кощунство. Любовь ближнего рискованна. Как же от вас тошнит, от вашей изнанки висящей везде, свист обещаний и собачей преданности, это же only business.
Морализирующие о предательстве, свидетели свадеб и прочего цемента экзальтации, ваше достоинство не тяжелее фарша. Продают не бездушные - продать можно лишь бездушного. Вина предателя - болезнь человека попутавшего бисер с теплом и глубиной любви. Нарушить слово, данное ближнему не грех, а достоинство, если оно дано не в торговле. Вопящие и скулящие над расколотыми семьями, над осколками дружбы, мерзкие Тарасы Бульбы - вам дали слово там, где его не должно было быть!
Ницше - этот поэт философии не сдерживал аффектов, не отказывался даже от истерик в своей философии, потому и ошибался. Он гениально ошибался! Данное слово - есть способность помнить и нести достоинство, достоинство «белокурой бестии», так говорил Он. Только вопрос: чьё это достоинство? Доставшееся из глубин врёмен, упавшее с неба, может быть даже противное достоинство. Какая разница, обещал я вчера или моя раса что-то себе обещала тысячу лет назад?
Опять же, не отрицаю потребность души в привязанности, в созерцании совместной вечности. Потребность души, но не оформление тепла в порядок.
[1] Достоинство, конечно, не в понимании гомогенного тупого мужланства, но как конституирующее женского начала.
[2] Классическим примером духовной импотенции является интервью В.Жириновского. Диалоги свободно доступны в сети любому желающему.
[3] Я извиняюсь перед всеми женщинами за эпитеты, которые они, конечно же, не заслужили (они их никогда не заслуживают). Однако называть женщиной человека (хоть и женского пола), отрицающего и предавшего женское, мы не можем просто в силу логики. Я надеюсь, что многие женщины со мной согласятся, а если нет, то простят меня великодушно.
[4] Достаточно выразительны кадры из фильма Брат, где Данила уничтожает домашнего деспота требуя от бабы принять решение («поехали?»). Замухрышка решает остаться с духовным агрессивным импотентом. Слезливая сцена ободранной бабёнки на фоне мужика пьющего с другом типична для всего постсоветского пространства. Подобные пёрлы штампуются всюду: Осторожно модерн...
[5] Женщина попавшая в чужую семью, местность, культуру, незнакомый город, на необитаемый остров, в конце концов, особенно уязвима эмоционально. Любая макака становится вынужденно единственным другом, человеку же общение нужно арпиори (да хоть с обезьяной). Примем вышесказанное как утверждение. Любое сопротивление вынужденному браку может довести до одиночества и суицидальной фразы: «почему люди не летают как птицы?»
[6] Данное уточнение можно понять как неизбежность и банальность, так как человек без удовольствия – нонсенс не входящий в сферу интересов данной статьи. Уточнение введено и обозначено сугубо в целях аналитической строгости дальнейшего повествования.
[7] В столице встретил такое явление как выпивание со случайными людьми. Знакомства происходят в районе станций метро, где всегда можно встретить вежливый вопрос, не добавит ли человек на пиво. Мне не известно в ходу ли ещё фраза: «третьим будешь?»,- однако, случайность связей в данном случае очевидна. На лицо культурный принцип удовольствия, доходящий до обезличенности, едва ли не насильственного мазохистского и либизящего втирания в дружбу.
[8] Я склонен всех шовинистов относить к эмоциональным гомосексуалистам. Исключение составляют принципиально замкнутые на своей семье деспоты, однако в данном случае внимание к женщине всё же уделяется. Поэтому жене не следует обманываться – любой шовинист, по сути гомосексуален, противоречий данному утверждению я не смог найти.
[9] Вероятно, подобное поведение как плата приводит к разрядкам – необоснованным скандалам, однако утверждать о наличии подобного механизма не могу.
