Звени, колокольчик!
Рассказ
Неугомонно звенел колокольчик. Звон этот плыл, сливаясь с солнечным маревом, над июльским лугом, и ромашки кивали по сторонам, как бы подпевая колокольчику в раскрепощённом движении летнего ветерка.
Солнце плавилось, и чем больше нарастал послеполуденный жар, тем тревожней звенел колокольчик. Он вытягивал к солнцу свой зелёный стебелёк, сиреневые цветки наливались силой и жёлтыми своими языками-тычинками вызванивали на особых частотах удивительно гармоничную мелодию жизни.
Ника разбежалась по пологому песчаному берегу, уверенно оттолкнулась двумя ногами и нырнула в прохладную плотную воду почти без брызг. Прошла под водой метров десять и победно вынырнула на поверхность, тряхнув головой и рассыпав капельки с волос радужными бусинками.
И тогда мальчишки на берегу тоже стали — один за другим — прыгать в речку — с визгом, хохотом и тем неподдельным озорством, которое бывает только в отроческую пору.
Они купались самозабвенно, до синевы, выскакивая на берег и вновь бросаясь в уже взбаламученную воду, ныряя, и отплёвываясь, и демонстрируя друг другу все свои мальчишеские умения.
Ника в этих игрищах участвовала на равных. Плавала она, как рыба, а ныряла так, что многие завидовали. За это и уважали, хотя она никогда не кичилась своими талантами и всем, кто хотел научиться делать, как она, давала полезные советы и помогала освоить их на практике.
Вот и на этот раз она снова нырнула — ушла под воду — прямо на середине реки, чтобы на глазах у мальчишек подольше продержаться под водой и закончить подводное плавание у самого берега, где все они ждали её, уже покрывшиеся гусиной кожей, но из солидарности барахтающиеся на небольшом пространстве прибрежной полосы.
Раскрыв под водою глаза, Ника с любопытством наблюдала, как мощно работают её натренированные спортивной гимнастикой руки, как голова её, руки и плечи рассекают слоистую толщу воды и мелькают в желтоватом солнечном верхнем слое, поблёскивая, поднятые со дна ребятнёй песчинки.
Запас кислорода в лёгких у Ники был почти на исходе, но она уже видела приближающееся песчаное дно, ступила на него ногами и — только хотела встать во весь рост и сделать долгожданный вдох, как чьи-то сильные руки обрушились сверху на её голову и толкнули её вновь ко дну.
Это произошло так неожиданно, что Ника растерялась. Глаза её продолжали быть открытыми, и она сразу увидела рядом с собой тонкое мальчишеское тело, колыхающиеся чёрные трусы и догадалась, что это Антон, двенадцатилетний светловолосый подросток, который совсем недавно присоединился к их весёлой компании и которого она всего несколько дней назад научила-таки правильно нырять и долго быть под водой. Она слышала, как он смеялся — смех его из-под воды доносился глухо и отрывисто, как будто что-то ухало там, сверху, — или это уже стучало у неё в ушах?!
Дышать было нечем, а руки Антона то отпускали её голову, словно он играл в воде мячом, то опять пихали ко дну, не давая Нике вынырнуть окончательно, вознестись над водой для вдоха.
И тогда девочка дёрнулась, начала выворачиваться, отчаянно бить своими руками по воде и по его ногам, но удары в воде были совсем не сильными, а вот сил у Ники для жизни совсем почти не осталось. К тому же, видимо, в борьбе соперники сдвинулись с ровного места на дне, ноги Ники соскользнули в глубину, всё потемнело вокруг, и, совсем перестав бороться, она почувствовала, как плавно её тело идёт ко дну — хотя сверху никто её уже не удерживал и путь к жизни был свободен.
Как будто время остановилось. Как будто не было больше вокруг ничего — ни воды, ни близкого берега, ни далёкого неба, ни яркого солнечного дня, ни орущих от ужаса мальчишек, что она, Ника, уто-ну-ла…
Какими-то последними вспышками сознания Ника ощутила чувство невыразимого покоя и лёгкости, какой-то необыкновенной свободы и эйфории, и где-то далеко она увидела свет.
Сначала он был слабым и неясным, но потом стал медленно приближаться и захватывать постепенно пространство вокруг. И свет этот нёс ей с собой разливающуюся по всему телу волну радости…
Ника опустилась на дно: сначала его коснулись ноги, потом — увлекаемое течением — тело плавно опустилось на бедро, и рука скользнула по песку вперемежку с какими-то водорослями…
Тихо… Какая-то неземная тишина не оглушила, а нежно постаралась принять девочку в свои цепкие баюкающие объятия…
И вдруг — откуда-то из пространства — снизу ли, сверху — возник толчок — словно взрыв, словно неведомая могучая сила вырвала Нику из небытия… Как будто само дно, сама земля отторгли её от себя и подкинули вверх, к гладкой поверхности замеревшей от ужаса смерти реки.
Рывок — и Ника взлетела над водой на целых полметра.
Почти автоматически, бессознательно, по чьему-то вескому приказу, тело сделало судорожный вздох, — солнце рассыпалось на тысячи мелких брызг, потом, как в мультфильме, медленно вобрало все эти брызги обратно в себя — и жаркий июльский день восстановился до мельчайших подробностей.
Ника в каком-то неведомом ей порыве выволокла своё тело из воды и совершенно без сил упала прямо на песок в десяти сантиметрах от как бы извиняющейся, но уже и торжествующей реки.
Мальчишки бежали к Нике со всех ног. И почти первым рядом с ней оказался Антон. Лицо его было серым от испуга, и только глаза уже засветились неуёмной радостью.
– Жива! Жива-а!!! Я не хотел! Я не хоте-е-е-ел!.. — слёзы брызнули из его глаз. — Я лишь пошутил! Я думал, ты непотопляема!..
Ника отвернулась. Она лежала лицом вниз и чувствовала, как наполняется жизнью каждая клеточка её тела, как уходит постепенно ощущение угнетения и слабости и как рождается в ней сейчас что-то совсем иное — её другая жизнь, которая была ей подарена несколько минут назад самой Природой.
Природа вскрыла в ней — без всякого скальпеля — оболочку смерти и дала выход скрытым резервам, которые — становилось очевидным — отпущены не каждому.
Мир стал теперь для Ники другим. И Ника для этого мира стала другой. Она как будто резко повзрослела за последние полчаса, и девочка отчётливо вдруг осознала, что это не случайно.
Она приподнялась на руках, встала. Мальчишки стояли вокруг, молча, устыдившись за происшедшее и не зная, что делать дальше…
Ника посмотрела на них — как бы сразу на всех — и сделала останавливающий жест рукой. Она поднялась по песку до береговой кромки, прошла несколько метров по изумрудному лугу и осторожно легла в тёплую траву лицом к солнцу.
Только теперь услышала поющего радостно в небе жаворонка, и песня эта заворожила девочку. Сколько в этой песне было силы, оптимизма и радости бытия! Жаворонок славил жизнь во всех её проявлениях, и Ника теперь очень хорошо понимала эту мудрую птицу.
Вокруг тянулись вверх сочные стебли травы, слегка поскрипывали на ветру розовые часики, кивали белыми лепестками и жёлтыми головками ромашки, наливались силой сиреневые цветки колокольчика и жёлтыми своими языками-тычинками вызванивали на особых частотах удивительно гармоничную мелодию жизни.
Нике было десять лет. Всё её тело пронизывали яркие солнечные лучи, даря ей раскрепощение и свободу. И — жизнь, которая развивалась теперь в её теле по каким-то особым законам, наполняя восторгом и неясными пока озарениями.
Неугомонно звенел колокольчик…
