Мы все живем в больших городах, и наша жизнь бежит, словно автомобиль, который должен подчиняться скорости потока. Мы бежим и бежим по дороге жизни, часто не замечая ничего вокруг. Большинство из горожан – это выходцы из деревень: маленьких, больших и уже заброшенных, исчезнувших с лица земли. Но в каждом из нас есть тоненькая струна, похожая на ту серебряную нить, которая связывает нас с деревенским детством. И какой-то легкий ветерок из этого уже далекого детства или эхо, доносившееся с девственных лесов, с синих гор, играют порой на этой струне еле уловимую мелодию. Не все её слышат. Но тот, кто слышит, не может оставаться в бешеном скоростном потоке современного ритма и часто возвращается по зову этой мелодии в родные места. Возвращается, чтобы прильнуть щекой к величественным ивам, чтобы посмотреть на звезды в поившем его когда-то колодце, замереть у реки в ожидании всплеска воды от купания златовласой русалки или потомков змеи, некогда улетевшей за горы на причудливых облаках. Возможно, такое состояние души знакомо многим. Но для некоторых людей это не просто состояние души. Это образ их жизни. И та мелодия из детства становится для них путеводной судьбоносной звездой, ангелом-хранителем, а порой и невыносимой болью души, которую может вытерпеть не каждый. Все сказанное выше очень точно характеризует жизненный путь живописца и графика Талгата Масалимова.
Талгат Хасанович Масалимов – известный художник нашей республики, лауреат премии имени Г. Саляма, педагог, отличник образования РБ, почетный работник высшего профессионального образования РФ. Кажется, что вся его жизнь как на ладони: работа, студенты, успехи, неудачи, победы, мечты и планы на будущее. Но есть еще другая часть жизни, не заметная для других, но значимая, яркая, связанная с его творчеством. Здесь он мелодии своей души превращает в живописные мазки, в живые линии на создаваемых им графических листах.
Шатман-тамак – родная деревня в Миякинском районе является главным источником вдохновения, колыбелью его творческих идей. Однажды посетив этот прекрасный уголок, начинаешь понимать, откуда у художника берутся темы, композиции, линии, цвета и краски. Любимые краски Масалимова: кобальт синий – отражение неба в реке Шатман, ультрамарин – цвет гор за деревней, кобальт зеленый – густые заросли ив, а кобальт фиолетовый – прохладные тени от них, бирюза – сочная трава на легендарном зелёном озере, кадмий желтый – вечно яркое солнце над этой землёй, кадмий красный – это цвет жизни всех поколений, живущих на его родине. Талгат Хасанович посвятил им свои произведения, в которых не только восхищение, радость, но и глубокие мысли о прошлом, раздумья о сегодняшнем и обоснованная тревога за будущее. Многое там изменилось за годы его возмужания. Когда-то в чистейших водах реки Шатман, питавшейся сотней родников, сегодня уже не плещутся хариусы.
«Олы кое» («Большой колодец») с когда-то самой вкусной водой в деревне – это одна из самых значимых работ Талгата Масалимова. Никто из этого колодца сегодня воду не пьет, он давно заброшен, у всех – свои колодцы. А этот стоит живой, но забытый, и никто уже не видит в нем тех ярких звезд, что сверкают на работе художника. Не слышит колодец веселых разговоров деревенских женщин, не поблескивают на солнце их ведра, не звенят серебряные монеты на их длинных косах. Колодец ждет, когда кто-нибудь заглянет в него и, любуясь отражением ярких лучей солнца, зачерпнет чистую и на редкость вкусную воду и будет бесконечно благодарен.
У многих народов колодец считался глазом воды. В древнем мире он был самым главным источником воды, и путь к нему превращался в ритуальное паломничество. Колодец обозначает связь с прошлым и с миром мертвых: вода не только дарует жизнь, она ее и отнимает. В мифологическом аспекте колодец дает возможность исполнить желания, пройти и заглянуть в будущее.
Существует восточная мусульманская притча: для того, чтобы построить минарет, нужно вырыть глубокий колодец, а потом вывернуть его наизнанку. Не случайно на Аравийском полуострове от колодца Земзем выстроилась вся исламская цивилизация. В иудейском символизме колодец с чистой водой обозначал мудрость и саму Тору (учение, закон). Закрытый колодец – знак девственности. Источник, находящийся у корней Мирового древа Иггдрасиль, где были воды изначальной мудрости, считался святым колодцем. Его всегда охранял таинственный страж. В некоторых жарких государствах спуски к колодцу были тщательно продуманными архитектурными сооружениями с каналами, ведущими к садам, к прохладным комнатам для занятий поэзией и музыкой. У славян с водой и колодцами связан образ богини Макошь. Встретить девушку, идущую к колодцу, считалось хорошей приметой. Подтверждением этому являются изображения на колодцах Параскевы Пятницы, которая символизировала удачную торговлю. В наших деревнях и по сей день считается, что встретить женщину с пустыми ведрами – к неудаче, а с полными, значит, – обязательно повезет.
Нет необходимости изучать подтексты, которые содержат в себе идею колодца. Ясно одно: вода – это жизнь, а колодец ее источник! Женщина тоже дарует жизнь. Поэтому неслучайно образ «Олы кое» Масалимов нашел в монументальной фигуре женщины. Женщина – мать, мудрость ушедших поколении. Она – хранительница народного богатства: преданий, традиций, культуры. Изо всех сил она старается удержать на своих плечах этот духовный багаж в ожидании достойных преемников. Но дождётся ли? Этот вопрос адресуется зрителю. Сочетание чистых белых и красных цветов в одежде женщины говорит о многом. Белый – цвет света, чистоты, совершенства, символ невинности души – олицетворяет духовный центр, восхождение к просветлению. Красный – цвет жизни. Контраст красного и белого в композиции звучит как мощный призыв к будущим поколениям.
Другие произведения из цикла «Шатман» как бы расшифровывают и дополняют тему «Олы кое». Вот – «Дорога к воде» («Су юлы»): молодые невестки с коромыслами и ведрами идут за водой. Их движения легки, лица светятся от счастья – такими они запомнились художнику с детства. Небо, земля, вода и часть одежды на фигурах написаны синим цветом, объединяя всех во времени, в местности и в образе жизни. Белые, красные, золотистые цвета (их немного) усиливают движение фигур, передают теплоту их общения. Склоненные вниз головы женщин говорят одновременно и об их женственности и об уважительном отношении к источнику, куда они направляются.
Где невестки, там и сундук с приданым! А в произведении Масалимова «Тамга» – это не обычный сундук, а собирательный образ, гимн народным традициям, которые бережно передавались из поколения в поколение. Именно в таких резных сундуках девушки складывали свое приданое – паласы, вышитые полотенца, ажурные скатерти, фартуки, платья, белые шерстяные носки, украшения. Ничто другое, особенно что-то современное, не представляется внутри него. Старинный сундук как частица той далекой жизни, как реликвия, переходящая из рук в руки и передающая мудрость. Резная деревянная рама, собственноручно выполненная художником, придает этой работе особую выразительность, глубину, теплоту.
Есть у Масалимова и другие работы с сундуком, более ранние. На одной из них изображен сундук со сложенными на нем пышными подушками – приданым невесты. Работа насыщенно-синего цвета, напоминающего сумеречную синь. С наступлением темноты разберут их домочадцы, пожелают друг другу спокойной ночи и сладких снов.
Счастливы те дети, у которых есть бабушки в деревнях! Для них частенько, как по волшебству, открывается заветный сундук. А там – много интересных вещей: полотенца, старинные скатерти, старые фотографии. И каждая вещь, оказавшаяся в руках у бабушки, – рассказ не на один час. Может быть, такой сундук и после ухода бабушки должен бы оставаться на своем прежнем почетном месте, а не перекочевывать в чулан, а то и на свалку. Мне кажется, в сундуке хранится дух счастливого времени. И дерево, из которого он сделан, передает тепло рук, запах блинов и пирогов, которым наполнялся некогда весь дом.
А вот босоногие деревенские мальчишки сидят на ветках старой раскидистой ивы (картина «Ночь»). Ива давно засохла. Ее корявые формы напоминают какого-то сказочного животного, а на верхушке образовалось очень удобное, согретое за день солнцем место, для ночных посиделок, похожее на колыбель. Один из мальчишек о чем-то увлеченно рассказывает, некоторые светят фонариком в небо, то ли пытаясь рассмотреть звезды на небе, или ночную птицу, пролетевшую над ними. Другой мальчик вдруг насторожился, пугливо начал протирать глаза: может, русалка нырнула в темную воду под ивой или, устрашающе пошевелилась коряга, торчащая в реке?
Композиция работы «Тропами детства» с первого взгляда напоминает какие-то геометрические фигуры, но, всматриваясь, начинаешь ощущать себя в уютном деревенском доме с большой теплой белоснежной печкой, с сэке (нарами), с цветными дорожками на некрашеных полах. Наверху что-то круглое светлое: то ли солнце, то ли луна освещает тропы детства.
Одна из работ Масалимова – «Гора с седлом» («Иярле тау»). Она посвящена легенде, в которой освещается история об Аксак Тимере (Тамерлане). Во время его наступления погиб один из военачальников. Его похоронили под курганом недалеко от деревни Шатман-тамак вместе с доспехами и золотым седлом его лошади. Одному из местных пастухов, уснувшему под деревом, приснился сон, как будто именно на этом месте находится захоронение, в том числе и золотое седло. Жители деревни много раз пытались отыскать тот клад, но все безуспешно. Видимо, хорошо охраняет его от людских глаз дух кургана, может быть, в их же благо. Не случайно ведь живо поверье о том, что раскопки таких захоронений приносят несчастья. И не один кладоискатель стал жертвой излишнего любопытства, а иногда и корысти. Поэтому золотое седло под курганом Талгат Масалимов изобразил в образе живого существа, которое в неприступной позе сидит на кладе и зорко охраняет его уже многие столетия. Образ не устрашающий, а добрый, с каким-то игривым, доверчивым, но предупредительным взглядом: не вскрывай, не разрушай то, что предано земле, там оно и должно оставаться, это свято. Исторический факт нарушения предания, связанного со склепом самого Тамерлана, и его последствиях ничему нас еще не научил: из поколения в поколение передавалось грозное предупреждение – не вскрывать склеп Тамерлана, не поднимать нефритовую плиту, под которой он покоится – быть войне! 21 июня 1941 года археологи все-таки подняли эту плиту…
Создавая свою композицию, автор, может, и не вспомнил об Аксак Тимере, но уважение к историческому прошлому своего народа, интуиция и творческое воображение подсказывали ему именно такое решение замысла.
Другой легенде, не менее интересной, посвящена работа «Зелёное озеро» («Яшел куль»). Эта легенда об огромной змее – хозяине, духе зелёного озера. Однажды этот дух поднялся высоко над ним и улетел за горы на двух облаках. Никто не скажет, что не было такой змеи, потому что многие, в том числе и я сама, вспоминают, как в детстве, особенно во время походов за земляникой, частенько становились свидетелями таинственных шорохов, волнообразных движений камышей и травы. А взрослые в этом случае хватали детей за руки и убегали прочь. Никого не трогала змея, которая жила своей змеиной жизнью, охраняя первозданную красоту озера. Не стало змеи, и озеро почти засохло, а с водой ушла и красота. В произведении Талгата Хасановича зелёное озеро и змея изображены как единое целое. Часто змея поднималась над озером, а потом стремительно уплывала в прохладные глубины. Но сегодня змея не вернется обратно, в ее глазах прощальная тоска. На двух ярко-красных облаках она улетит в тихие безлюдные места.
Одна из более поздних работ Масалимова называется «Китап» («Книга»). В центре её композиции изображена белая фигура небольшого человечка с золотой книгой в руках. Своими сложенными вверх крыльями он больше похож на ангела, спустившегося с небес, чтобы передать божественные знания людям. Его ярко-синие глаза магически притягивают внимание зрителя. К сожалению, его не замечают изображенные вокруг в нелепых позах, в беспорядочном движении «слепые». В руках у некоторых из них бессмысленные, бесполезные предметы – то ли игрушки, то ли шарики. Они не тянутся к знаниям, но и с места не могут сдвинуться без них. А человечек тоже не может расправить свои крылья и лететь дальше к людям. Ему очень тесно в этой хаотично застывшей толпе. Вот и стоит он, терпеливо ожидая прозрения «слепцов».
В городской суетливой жизни часто отдаляется Талгат Хасанович от своих корней и истоков. По этой причине шатманский цикл останавливается на неопределенное время. Но у художника есть одно любимое занятие, которое является связующим звеном его монументальных тематических композиций, – это любовь к комнатным цветам. Цветы он разводит сам, терпеливо, с нежностью ухаживает за ними. В знак благодарности они постоянно цветут, радуя глаз и частенько «позируют» художнику. Так появилась его работа «Столетник». И здесь, как и в «Олы кое», он использовал чистый красный цвет – символ жизни. Зелень на красном фоне звучит особенно торжественно. Столетник стоит нарядный, как будто принимает поздравления с юбилеем. Единственный белый цветочек на нем, может уже последний на его веку, и красные рефлексы на листьях придают юбиляру чувство легкой взволнованности. Ему – сто лет, а у него родился цветок!
Другая работа из большой цветочной серии называется «Гомер-чэчкэ, чэчкэ-гомер» («Жизнь-цветок, цветок-жизнь»). Здесь автор хотел показать жизнь цветка (цикламен) от рождения до увядания. Слева снизу медленно поднимаются нежные бутоны. В верхней части композиции изображены во всей красе уже раскрывшиеся благоухающие белоснежные цветы цикламена. Справа безжизненно повис увядший цветок, он все ближе и ближе к земле…
Себя Талгат Масалимов рисует очень редко. Но все же не так давно, на республиканской выставке портрета, зрители увидели его автопортрет («Песня. Автопортрет»). Он себя изобразил у плетня. За плетнем, словно видения, проходят образы людей его деревни, образы уже созданные и еще вынашиваемые – для будущих произведений. В картине использована теплая и сложная по цвету зелень – цвет скошенной травы и зрелого лета. Белый цвет головного убора художника, белизна его рубашки под халатом и носков показывают чистоту его помыслов и дальнейших шагов по жизненному пути. В руках он держит лист бумаги, на котором, возможно, уже появились силуэты темных и светлых пятен. Мягкие движения, округлые контуры его фигуры и цветовая гамма говорят о его внутреннем спокойствии, необычный сложный ракурс – о многогранности его таланта. Из длинных ивовых прутьев плетня, красных и зеленых полосок на халате, ярких орнаментов паласа, плавного движения идущих женщин, изображенных на картине, складывается очень красивая мелодичная песня. Она похожа то на тихое журчанье сотен родников, питающих реку Шатман, то на ее бурлящие потоки в весеннем половодье, то на ветер, гонящий облака по синему небу, то вдруг его песня убаюкивает, как та теплая колыбель на верхушке величественной засохшей ивы. Но это уже не та мелодия из детства. Эта песня, которую сложил сам Талгат Хасанович Масалимов на своем ярком жизненном пути.
Художником созданы произведения графики и живописи для огромного выставочного зала, возможно, даже не одного. И впереди у него – целая жизнь! Его ждут новые идеи, замыслы, открытия. Талгат Хасанович очень надеется, что в недалеком будущем сбудется его мечта: «Олы кое» станет местом паломничества за самой вкусной водой, змея вернется обратно в зелёное озеро, а вместе с ней возвратится и первозданная красота этого уголка. Для этого не нужны огромные материальные вложения, не нужно переносить горы с места на место. Нужно всего лишь очень сильно любить свою землю и слышать ту мелодию из детства.
